— Да и у меня есть управа на тебя, — дерзко сказала Абаз. — Я знаю про Биллиша.
Ледяной капитан нахмурился.
— Да. Но кроме тебя больше никто о нем знать не должен. Держи рот на замке и никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не называй его имени, даже во сне. Ты получила свою плату и он должен покинуть Кампаннлат беспрепятственно. Если я когда-нибудь узнаю, что ты кому-то проболталась о Биллише, хотя бы намекнула на его существование, я немедленно отправлю письмо в борлиенское посольство в Оишате — и у тебя начнутся неприятности. В такой религиозной стране, как Борлиен, связь с чужеземцем, а тем более сиборнальцем и послом, строжайше воспрещена и нарушительница этого запрета наверняка понесет крайне суровое наказание. Тебя либо превратят в рабыню, либо казнят. А стоит только властям узнать, что вы с Пашаратидом провернули, как о тебе можно будет забыть — ты исчезнешь, и очень скоро. Поняла, о чем я?..
— Да, старый мерзавец, я всё поняла! — крикнула Абаз. — Я поняла.
Капитан снова покачался с пятки на носок.
— Очень хорошо. И повторяю: поменьше нервов. Послушай моего совета: никогда не раскрывай рот и не раздвигай ноги без дела. Сейчас ты пойдешь со мной — я хочу представить тебя одному своему другу, ученому. Его имя — Бардол КараБансити. Ему в доме нужна служанка. Он весьма богат и будет платить хорошо и в срок. Я ведь по натуре человек не злой, Абази. Просто терпеть не могу, когда у кого-то в руках остается леска, привязанная к сидящему в моей спине крючку. Я хочу оказать тебе услугу, найти пристойную работу и пристроить тебя на новом месте — и сделаю это не только ради твоих прекрасных глаз, но и ради твоей матери. Потому что если ты начнешь заниматься в Оттасоле тем же, чем занималась в Матрассиле, то очень плохо кончишь — и скоро, уж поверь мне. Я знаю этот город лучше, чем хотел. Немало продажных девок сгинуло здесь без следа, нарвавшись на убийц и извращенцев.
Замолчав, капитан подождал ответа, но Абаз тоже молчала, глядя на него в высшей степени недовольно. Но он просто проигнорировал её взгляд.
— Если тебе удастся зарекомендовать себя в доме моего ученого друга с хорошей стороны, ты сможешь забыть о том, что когда-то зарабатывала на жизнь, лёжа на спине. Ты даже сможешь найти себе хорошего мужа — ведь ты красива и не так глупа, как выглядишь. То, что я тебе предлагаю, это шанс, который не стоит упускать.
— А тем временем твой друг будет присматривать за мной — я правильно поняла?
Глядя на Абаз, ледяной капитан выпятил губы, причмокнул и ухмыльнулся.
— Он давно женился и очень удачно. Можешь не беспокоиться, он не станет к тебе приставать. Утри нос. Мы пойдем повидаться с ним сейчас же.
Остановившись за городскими воротами у начала подземной улицы, капитан свистнул рикшу. Немедленно появилась коляска, увлекаемая парой ветеранов Западной войны: две с половиной руки, три ноги и единственный глаз на двоих. Пропустив вперед АбазВасидол, капитан забрался в коляску следом за девушкой. Скрипя колесами, коляска довезла их по подземным улицам Оттасола до самой Больничной площади, освещенной лучами полуденного солнца, проникающими под землю сквозь прорезанное в своде квадратное отверстие. Несколько ступенек вели к двери с вывеской. Капитан и его молодая спутница выбрались из повозки, ветераны получили свою медную монетку и капитан дернул ручку дверного колокольчика.
Бардол КараБансити был крепким упитанным мужчиной, невысоким и грузным, с большой головой, размером похожей на голову фагора, и отличался многозначительной манерой выражаться. Свой грубый кидрант он подпоясывал крепким кожаным ремнем, на котором висел изрядный тесак в ножнах. Глядя на этого громилу, можно было легко принять его за мясника, в то время как он слыл человеком ученым, просвещенным во многих областях, и искусным лекарем.
От человека с профессией астролога трудно было ожидать изумления или хотя бы легкого удивления при виде нежданных гостей; тем не менее, он удивился. Пожимая руку своему старому другу, ледяному капитану, он вопросительно повел бровью в сторону Абаз. Капитан подмигнул, обещая разъяснить всё к полному удовлетворению хозяина. За кувшином вина, поданным гостям любимой женой КараБансити, тот с удовольствием согласился принять АбазВасидол служанкой в свой дом.
— Не скажу, что тебе придется таскать из моей мастерской туши разделанных хоксни, Абаз, для этого у меня есть фагоры, — но другую работу я тебе обещаю, — сразу же предупредил он. — Можешь приступать сейчас же, только проводим твоего радетеля. Впечатление ты производишь положительное.
Судя по выражению лица жены анатома, новая работница нравилась ей не так сильно, как мужу, но она промолчала, не смея возразить хозяину дома.
— Коль скоро всё так быстро и хорошо устроилось, то я с вашего позволения откланяюсь, — проговорил, поднимаясь, ледяной капитан. — Всего доброго.
КараБансити тоже поднялся, и на этот раз удивление в его лице читалось особенно ясно. С течением лет в ледяном капитане развились ленца и неторопливость. Доставляя КараБансити партию свежего льда, — которого в его анатомической мастерской уходило немало — капитан каждый раз пользовался случаем насладиться долгой и полезной беседой со знающим человеком. Сейчас же Криллио Мунтрас явно очень торопился, что было необычно и несомненно означало нечто из ряда вон выходящее.
— В благодарность за такую хорошую служанку я хочу лично отвезти вас обратно на корабль, капитан Мунтрас, — сказал КараБансити. — Нет, нет, я настаиваю!
И он действительно настоял на своем; не прошло и нескольких минут, как капитан и анатом уже сидели колени в колени и нос к носу в тряской коляске, где капитану некуда было отвести взгляд и приходилось смотреть в лицо своему оттасольскому другу, которым он и любовался всё время обратной поездки до ледового склада.
— Я знаю, вы дружны с СарториИрврашем? — наконец спросил анатома капитан, поняв, что избежать разговора не удастся.
— Да, мы давно знаем друг друга. Я высоко ценю его как ученого, — отозвался КараБансити. — Надеюсь, он пребывает в добром здравии?
Криллио Мунтрас нахмурился.
— Не совсем — король ЯндолАнганол сместил его с должности. После этого не прошло и дня, как советник бесследно исчез.
— Куда же? — поинтересовался, скрывая жадный интерес, анатом и астролог.
— Будь это известно, я бы не сказал 'исчез', — с усмешкой пояснил Мунтрас, слегка переставляя ноги, чтобы освободить затекающие колени.
— Но что же с ним случилось, скажите, ради Всемогущего!
Капитан понизил голос.
— Вы слышали, что произошло с королевой королев?
— По пути в Гравабагалинен она останавливалась в Оттасоле, — отмахнулся анатом. — Говорят, около пяти тысяч шапок унесло ветром в реку, когда легкомысленные горожане подбрасывали их в воздух, приветствуя её величество, прибывшую к королевской пристани.
Капитан понизил голос ещё больше.
— Королева королев и ваш друг попали в неприятную историю в связи с расправой над мирдопоклонниками. Да, в очень неприятную.
— И поэтому СарториИрвраш исчез? — догадался КараБансити.
Мунтрас кивнул, чуть заметно, но всё равно их с анатомом носы едва не соприкоснулись.
— Где же он сейчас — в местах вечного упокоения, куда однажды снизойдем и мы, и все остальные? Или же в подземной тюрьме матрассильского дворца?
Капитан пожал плечами.
— Может быть. Хотя я считаю, что он попросту покинул город, бежал — у него достаточно сообразительности, чтобы предвидеть свою судьбу.
Снова повисла тишина. Когда коляска наконец остановилась у подземной дыры-склада с вывеской: 'ЛОРДРИАРДРИЙСКАЯ ЛЕДОТОРГОВАЯ КОМПАНИЯ', Мунтрас, протянув руку, холодно проговорил:
— Вы были очень любезны, Бардол. Дальше я доберусь сам, не провожайте меня. Останьтесь здесь и сразу езжайте домой — так будет лучше.
Нарочито улыбнувшись, словно он стремился всеми возможными способами угодить другу, КараБансити всё же вылез из коляски.
— А вы хитрец. Вы всегда были хитрецом. Лично я считаю, что домой мне торопиться ни к чему — пускай жена получше познакомится с новой служанкой, вашей милой АбазВасидол, не стоит им мешать. А тем временем мы с вами можем опрокинуть по стаканчику за нашу последнюю, увы, встречу, на этот раз на борту вашего судна, капитан. Как вы на это смотрите — идет?
Криллио Мунтрас замер, задумавшись.
— Да, но...
Пока взволнованный Мунтрас расплачивался с рикшей, анатом безапелляционно и уверенно направился к сходням, перекинутым с борта 'Лордриардрийской девы' на берег.
— Надеюсь, у вас на борту найдется бутылочка вашего славного 'Огнедышащего'? — поинтересовался КараБансити у торопливо нагнавшего его запыхавшегося капитана. — Каким образом, интересно, вам удалось заставить эту молодую даму, чей взгляд пылает своенравием, слушаться вас столь беспрекословно?
— Она дочь моего старого друга, — соврал Мунтрас. — Но Оттасол — место опасное, в особенности для таких молодых девушек, как Абаз. Вы знаете это даже лучше меня — многие из них попали к вам на стол в самом неприглядном виде.
У сходней 'Лордриардрийской девы' на страже стояли два фагора в кожаных панцирях с вышитым на них именем компании, с тяжелыми алебардами.
— Прошу меня простить, дорогой друг, но я не могу пустить вас на борт моего судна, — тихо, но твердо заявил капитан Мунтрас, загораживая анатому дорогу, да так резко, что их лица снова едва не соприкоснулись.
— Но почему? — возмутился тот. — В чем дело? Насколько я слышал от вас, нынешнее ваше плавание — последнее. Так почему бы нам не выпить и не поговорить напоследок: мы уже не свидимся.
— Нет, почему же, я ещё вернусь... — вновь соврал Мунтрас. — Что тут плыть — всего-навсего море Орла... Я ходил через него несколько десятков раз. Но пираты совсем распоясались... Я ведь всегда боялся пиратов, и недаром. Эти мерзавцы выпили у меня немало крови.
— Вы же не трус, Криллио, — сухо заметил анатом. — Судя по вашим же рассказам.
Мунтрас глубоко вздохнул.
— Хорошо, я скажу вам правду, но пообещайте мне держать то, что я открою вам, в секрете. На борту чума — один матрос заболел. По закону мне нужно сообщить об этом портовым властям, но тогда меня не допустили бы под разгрузку и Вутра знает сколько продержали бы в карантине, а я ужасно тороплюсь домой, где не был слишком долго. Так что простите, но на борт я вас пустить не могу, ради вашей же безопасности. Нет, и не просите, я не хочу подвергать вашу жизнь риску!
— Гм, — хмыкнул КараБансити, и, ухватив мясистый подбородок в горсть, искоса взглянул на ледяного капитана. — По роду своей деятельности мне приходилось сталкиваться с большинством известных болезней, так что риск невелик — к любой заразе я невосприимчив, иначе давно уже лежал бы в могиле. Ради вашего замечательного 'Огнедышащего' я готов подвергнуть себя опасности и помочь этому вашему матросу.
Мунтрас резко нахмурился.
— Нет уж, извините. Я не могу своими руками свести в могилу столь дорогого мне друга. Потом буду всю жизнь казниться, знаете ли. Через пару теннеров я вернусь сюда и уж тогда мы поговорим обо всём — без спешки, с чувством, с толком, с расстановкой...
Всё ещё бормоча извинения, капитан вырвал руку из руки анатома и почти бегом поднялся по сходням на судно. Задыхаясь от бега, он кликнул сына и велел созывать всех на борт — 'Дева' отплывала немедленно...
Но КараБансити не ушел с набережной. Укрывшись у одного из складов, он следил за кораблем ледяного капитана до тех пор, пока Мунтрас не скрылся из виду, спустившись в трюм. После этого, повернувшись на каблуках, анатом медленно и задумчиво двинулся восвояси.
Пройдя немного по припортовой улице, КараБансити неожиданно остановился, щелкнул пальцами и расхохотался. Он разгадал великую тайну капитана!
Он свернул в переулок и вошел в первую попавшуюся таверну, где никто не мог его узнать.
— Полбутылки 'Огнедышащего', — щедро заказал он, чтобы отпраздновав новую победу логики над путаницей жизни.
Да, он заслужил эту небольшую награду. Люди, по разным причинам испытывающие чувство вины и ненавидящие себя за это, могут выдать себя словами, сами того не зная. Оттолкнувшись от этого, он взглянул иными глазами на сказанное ему в коляске Мунтрасом. 'В подземной тюрьме матрассильского дворца?' 'Может быть'. 'Может быть' не означает ни 'да', ни 'нет'. Вот в чем дело! Ледяной капитан спас СарториИрвраша от гнева короля, вывез из Матрассила на борту своего ледовоза и теперь они вместе плывут в далекий Димариам. Само собой, спасение государственного преступника дело настолько опасное, что капитан не посчитал возможным посвящать в него даже оттассольского друга бывшего советника.
Потягивая жгучее питьё, анатом некоторое время размышлял над методами дедукции, позволяющими узнавать о большой тайне, основываясь на мелких фактах.
* * *
За свою длительную и насыщенную событиями карьеру капитану Мунтрасу приходилось лгать как врагам, так и друзьям. Поэтому многие не доверяли ему; однако сильные, почти отцовские чувства, которые он испытывал к Билли, проистекающие из разительного сходства между чудаковатым юношей и родным сыном капитана, недалеким Дивом, заставили его пойти на крайности. Мунтраса очень тревожила беззащитность Билли, а сокровищница пугающих знаний, скрытая в голове паренька, неодолимо притягивала. Он уже нисколько не сомневался в том, что на грешной земле Билли явился вестником другого мира. Трепеща над своей добычей — иномирным пришельцем — он был готов защищать её от любых напастей, любой ценой.
Но прежде чем взять курс на родину, в Димариам, ледяной капитан должен был исполнить ещё одно поручение. Отдавшись неспешности плавания вниз по Такиссе, капитан Мунтрас не забыл об обещании, данном королеве. Пристав к причалу в главном оттасольском порту, он вызвал на борт одного из младших капитанов, командующего другим торговым судном компании, 'Лордриардрийским увальнем'.
— Ваше прежнее поручение отменяется, — сразу же сказал он. — Вы пойдете в Рандонан, вверх по Касолу, до самого Орделея. Со всей возможной быстротой.
— Но там война, хозяин, — капитан заметно побледнел. — Если верить последним известиям...
— Я в курсе, — сухо сказал Криллио. — И я не хуже вас знаю, что дело опасное. За этот поход я заплачу вам вдвое, нет — втрое обычного. Итак, вы идете, капитан? — уже с угрозой спросил он. — Или мне назначить нового?
Младший капитан судорожно кивнул.
— Да, хозяин. Как вам будет угодно. Но для чего?..
Мунтрас выложил перед ним кожаный кошель с письмом королевы.
— Вы должны доставить это письмо одному борлиенскому генералу, Ханре ТолрамКетинету, командующему Второй армией. Вы лично отвечаете за то, чтобы письмо попало генералу в собственные руки. Понятно? Если, паче чаяния, его не будет в Орделее, вы вручите его вашему лучшему юнге, ХаватРуваиму, с приказом отыскать генерала как угодно, любой ценой. Если же вы провалите дело — я тут же вас уволю, не слушая никаких оправданий. И сохрани вас Акханаба совать нос в это письмо. Если до короля дойдет хотя бы слух об этом — вам не сносить головы, уж поверьте. Я выражаюсь достаточно ясно?
