С восхождением ярящегося солнца королевского гнева скулы и щеки монарха медленно залил румянец.
— Мне не нужны ветряные мельницы, болван, я прошу всего лишь нарисовать мне план работоспособной домны самой новейшей конструкции! Я хочу делать ружья и для моих ружей мне нужна хорошая сталь!
— Ваше Величество должно быть хотели сказать: для ружей, которые я собираюсь делать по образу и подобию сиборнальских ? — осторожно спросил сиборналец.
— Неважно, что я хотел сказать, сказал или когда-либо скажу! — взбесившись, заорал король. — Всё, что мне нужно от тебя — это подробный чертеж хорошей современной домны. Я понятно выражаюсь или нужно привести палача, который растолкует тебе всё раскаленным железом?
Сиборналец побелел.
— Простите, Ваше Величество, но мне казалось, вы понимаете моё положение. Если это не так, тогда позвольте уточнить: я не металлург, а всего лишь посольский секретарь и знаю толк разве что в цифрах, но никак не в кирпиче или прочем строительном материале. По сути дела, скорее вы, Ваше Величество, сумеете выстроить домну, чем я.
Взбешенный такой дерзостью, ЯндолАнганол выхватил меч и лично изрубил наглеца на куски. Это удовлетворило его гнев, но ружей у короля по-прежнему не было.
* * *
Со своим рогатым и мохнатым воинством король проводил теперь едва ли не половину дня. Зная, что фагорам для хорошего усвоения нужно всё и вся повторять по несколько раз, он ежедневно произносил перед строем небольшую речь, в которой обязательно упоминал, что недалек тот день, когда Первый Фагорский полк отправится вместе с ним, главнокомандующим, в столицу чужеземного государства Олдорандо, где должен будет выступить с парадом по случаю торжественного события — его, короля, свадьбы.
На территории дворца были устроены специальные помещения, где король и фагоры-гвардейцы встречались как равные. В казармы фагоров людям входить было запрещено. Это правило король ЯндолАнганол установил по примеру своего отца, ВарпалАнганола. Правило было нерушимое, преступить его так, как это было сделано недавно с родовыми пещерами Кузнечной Гильдии, король не смел. На его стороне был один только Бог, Акханаба Всемогущий, — а вот врагов, ненавидящих ЯндолАнганола, было великое множество.
К счастью, фагоры не принадлежали пока к числу этих врагов. ЯндолАнганол привык к замедленной размеренности и взвешенности их речи, к тому, что двурогие никогда не глядели на него, как на собрата, — а также к их медлительности или скорее даже тугодумию.
В эти дни особенно тяжких душевных мук король нашел новое качество, которым мог восхищаться в своих гвардейцах. В них не было ничего, что могло осложнить их существование в сексуальном плане. То, что занимало умы всех людей, мужчин и женщин, в том числе и самого короля, несмотря на столь частое обращение к Богу и бичу — а именно разврат — ничуть не трогало сознание фагоров. Их коитус происходил без всяких особых ухищрений и зачастую при свидетелях.
Благодаря такому полному отсутствию стыдливости, которая всегда заставляла людей искать уединения для любовных утех, за фагорами закрепилась слава существ необычайно похотливых. Их козлиные бороды и торчащие рога сделались для человечества символами предельного падения и греховной распущенности. Истории о сталлунах, насилующих женщин — а иногда и мужчин — были у всех на устах и иногда служили поводом для начала очередного святого похода, во время которого смерть находила множество фагоров. На деле же сексуальность фагоров подчинялась строгой временной предустановленности. Гон у гиллот случался каждые сорок восемь дней, в то время как сталлуны могли исполнять своё половое предназначение лишь один раз в две недели.
Во главе Первого Фагорского полка стояла гиллота по имени Гххт-Мларк Чзахн, которую король ЯндолАнганол называл просто Чзахн. Между собой они с Чзахн обычно разговаривали на хурдху.
Зная ненависть фагоров к Олдорандо и его народу король не жалел усилий, объясняя, почему он так хочет, чтобы именно Первый Фагорский присутствовал на церемонии будущего бракосочетания, втолковывая это снова и снова. Он хотел показать свою силу трусливому народу Олдорандо — и в особенности его королю.
Наконец Чзахн ответила ему:
— По этому поводу у нас состоялся разговор с нашими предками на вневременном языке. Результат — послание, повелевающее нам, живущим, доставить твоё священное тело в страну Хрл-Дрра Ндхо, в город Хрр-Брххд Идохк. Это послание — приказ для всех нас.
— Ну вот и отлично! — обрадовался король. — Рад, что вы меня поняли. Насколько я вижу, эти ваши предки вас вразумили. Ты хочешь сказать что-то ещё?
Но могучая Гххт-Млрак Чзахн спокойно молчала; хотя она сейчас сидела, её розовые глаза находились почти на одном уровне с глазами короля. Внезапно ЯндолАнганол со всей остротой почуял исходящий от гиллоты едкий запах и сразу же вслед за этим услышал её дыхание. Зная фагоров уже давно он понимал, что продолжительное молчание далеко не всегда означает, что всё уже сказано. Прежде чем принять окончательное решение, всегда проводилось краткое совещание с теми, кто обретался в небытии в глубине веков. Без этого никогда не обходилось и людям приходилось терпеть такие необычные для людской беседы паузы.
По давней традиции встреча короля и гиллоты происходила в небольшом зале, зовущемся Врата Чистоты . Фагоры входили сюда с одной стороны, люди с другой. Стены зала фагоры расписали спиральными зелеными и голубыми символами. Потолок, нормальный для людей, был низок для анципиталов, чьи рога оставили на стропилах многочисленные отметины — совершенно умышленно, в знак того, что по закону фагорам-гвардейцам рога не отпиливали.
Тесно стоящие позади своей предводительницы гвардейцы с одинаково невозмутимыми мордами тоже молчали, их белые шубы сплетались одна с другой. Внезапно кто-то из двурогих громко пустил ветры и король от неожиданности отшатнулся от молчаливого строя.
Несмотря на то, что король был человеком крайне нетерпеливым, исходящие от фагоров уверенность, полный покой и невозмутимость — такой силы, что казалось, её источник не сами фагоры, а нечто гораздо более далекое, находящееся на огромном расстоянии, в областях прошлого средоточия знаний, понять которое король был не способен, успокоил и его. Отступив ещё на шаг, король замер перед гиллотой в такой же неподвижности, как и она перед ним.
— Я буду говорить ещё, — внезапно объявила предводительница Первого Фагорского полка непререкаемым тоном, хорошо знакомым королю Анганолу.
Когда гиллота наконец собралась с мыслями, её речь была краткой.
— Мы отправимся с тобой, король, в Хрр-Брххд Идохк в стране Хрл-Дрра Ндхо, потому что это очень важно для нас, анципиталов. Мы видим, что это очень важно для тебя, но это очень важно и для нас, и это-то всё и решает. Пускай нашу силу увидят все злые люди Хрр-Брххд Идохк! Наше условие таково: пусть наше воинство явится на парад с... — последовала продолжительная пауза, во время которой предводительница гвардейцев подыскивала нужное выражение для своих мыслей — ...с огненным оружием в руках.
— В Борлиене мы не можем изготовить это огненное оружие , — с горечью ответил король ЯндолАнганол. — Придется покупать его у Сиборнала, будь он трижды проклят!
По голым каменным стенам зала Врат Чистоты стекали капли сконденсированной влаги от дыхания фагоров. Жара была невыносимой. Гиллота молча сделала рукой знак, смысл которого король тоже хорошо знал: жди .
Король недовольно повторил сказанное. Гиллота снова ответила: жди .
После относительно короткого совещания с предками фагорша вдруг заявила, что необходимое оружие король получит в срок.
Понимая, до чего сложно выразить свои мысли в доступной для двурогих форме, король всё же решился спросить, каким, по мнению Чзахн, образом можно получить это оружие.
— Ответ мы узнаем у предков, — проговорила гиллота после очередной продолжительной паузы.
К счастью, ответ не заставил себя ждать. Чтобы выразить свои мысли с полной ясностью, Чзахн заговорила на вневременном. Полный ответ следует ожидать в ближайшем будущем, хотя и сказанного сейчас тоже может быть вполне достаточно. Впрочем, примерно через теннер наступит полная ясность. В Хрл-Дрра Ндхо сила короля возрастет безмерно, должна возрасти. Рога велено нести гордо поднятыми. Этого королю Борлиена должно хватить для начала.
Прощаясь, ЯндолАнганол поклонился, держа руки по швам и вытянув беззащитную шею. Гиллота поклонилась в ответ, опустив голову, плавно переходящую в широкую шею и могучее туловище. Человеческая голова встретилась с головой рогатой, лбы союзников соприкоснулись. Скрепив договор традиционным для фагоров жестом доброй воли, обе стороны разошлись. Король вышел через дверь для людей , единственную в зале Врат Чистоты.
Вышел он приятно взволнованный. Его гвардейцы собираются добыть оружие сами! Какая уверенность! Ничто не давало повода сомневаться в обещании фагоров. Но какая вера в него, короля! Какая преданность, глубочайшая и невозможная для людей!..
Никакие другие причины данного Чзахн согласия ему и в голову не приходили. Совсем ненадолго он вспомнил о счастливых днях, когда имел полную возможность услаждать свою плоть соитием с восхитительной мраморной плотью Кун. К сожалению, эти сладчайшие времена минули, и даже воспоминания уже стерлись временем. Теперь его начало занимать совсем другое — каким образом он мог при помощи этих рогатых созданий избавить Борлиен от осадивших его со всех сторон врагов.
Чзахн и её воины-фагоры уходили из зала Врат Чистоты в настроении несколько отличном от королевского. Вообще трудно было утверждать, что анципиталы подвержены переменам настроения. Ускорение или замедление тока крови соответствовало изменению частоты дыхания; перемена могла быть только такой, не более.
Обо всём, что было сказано между Гххт-Мларк Чзахн и королем Борлиена, гиллота вскоре доложила кзаххну фагоров, юному Гххт-Йронц Зарлу. Кзаххн продолжал пребывать в недрах дворцовой горы, о чем не знал даже сам король. В эти тяжелые времена, когда Фреир обжигал своим дыханием воздушные октавы, очень многие фагоры впали в апатию. Кровь в их жилах ослабила свой напор. Грозные повелители Зимнего Мира почти полностью отдали себя в рабство человеческой расе. Но свыше был дан знак, и почти угасшая надежда вновь разгорелась в их истомившихся душах.
Пред очи кзаххна Гххт-Йронц Зарла предстал особо странный сын Фреира, носящий имя Брхл-Хззх Роупин, пленник смещенного со своего поста советника. Этот сын Фреира, якобы спустившийся с Кайдау, открыл фагорам очень много — в том числе и такого, о чем они даже не подозревали, в частности о том, как гибель веры может погубить и всю нацию.
К счастью, сказанное Роупином не вызвало ни малейшего доверия у короля и его советника. Но фагоры поверили ему, хотя этот сын Фреира был не слишком ладно сложен, выражал свои мысли плохо и путано и отличался душевной неуравновешенностью (впрочем, по донесениям рунта Юли, точно так же можно было характеризовать и самого короля Борлиена). Ведь этот сын Фреира знал о Катастрофе ровно столько же, сколько и сами фагоры. Он первым из людей разделил их древнее знание, доселе недоступное его жалким собратьям, что крайне встревожило двурогих. Но они сделали из слов пленника некие выводы, которые зародили в их клане уверенность в том, что нынешнюю, очень плохую для двурогих ситуацию можно весьма просто изменить. Слова сына Фреира разбудили в них голос надежды, который в последние годы звучал всё тише, постепенно замолкая. И вот теперь глупый король Борлиена дал двурогим и возможность нанести смертельный удар своему самому злейшему врагу — Акханабе.
До времени делая вид, что покоряются его приказу, анципиталы получали шанс отплатить и жестоким вождям Хрл-Дрра Ндхо за старые обиды, проникнув в самое их сердце — в древний Хрр-Брххд Идохк. Это нечестивое место давным-давно выжег один из Великих, кзаххн Храст Ирпта, Хрл-Брахл Ирпт, сейчас имеющий вид не более чем кератиновой куклы, но победа его оказалась короткой. Что ж: скоро по этой древней земле снова потечет красная кровь сынов Фреира!
Залогом успеха была отвага. И ярость. Рога следовало держать высоко и гордо.
* * *
Приобрести новое оружие, столь вожделенное королем, фагоры могли лишь единственным способом — через посредство тайных союзников. У них издавна имелись друзья среди нондадов — двурогие помогали тем скрываться от людей. В свою очередь нондады вели вековечную войну с особо гнусными сынами Фреира, которых называли ускутами. Ускуты — ужас-то какой! — имели обыкновение пожирать тела убитых ими нондадов, лишая тех вечного Упокоения Во Тьме. Нондады долго лелеяли месть — и вот их час пришел.
Искусным в рытье нор нондадам не составляло особого труда пробраться в круглые поселения сиборнальцев в тот глухой предрассветный час, когда почти все они спали. Первые враги, часовые, были убиты быстро и тихо, с помощью кривых ножей. Ворота поселений были открыты. Ждущие наготове отряды фагоров ворвались в них, никому не давая пощады. Серая милиция была перебита в постелях, не успев дотянуться до оружия. Та же участь постигла и всех других жителей.
Фагоры начисто сожгли селения, не забыв забрать всё огнестрельное оружие у людей-ускутов. Их план исполнялся. Изобретенное подлыми сынами Фреира ужасное оружие обратится против них самих.
Не прошло и теннера, как в армии короля ЯндолАнганола появились на вооружении сиборнальские ружья — не проданные или поставленные ему союзниками из Панновала или Олдорандо, не изготовленные королевскими оружейниками, но принесенные тайными тропами в его столицу в дар от тех, кто, по большому счету, был его злейшим врагом. И это были не прежние фитильные поделки. К тому времени сиборнальцы уже успели усовершенствовать спусковой механизм ружей, подняв их на новую ступень. Теперь это были мушкеты, самострельные механизмы, где ненадежный и быстро сгоравший фитиль заменил кремневый пружинный замок, готовый в любое время к бою.
Незадолго до этого, после долгих споров, горбун Фард Франтил завершил постройку домн за пределами Матрассила. Они дали отличную сталь. За дело принялись кузнецы. Несколько захваченных ружей были взяты за образец. После многодневной продолжительной ругани с местными мастерами, скандалов и даже драк горбуну наконец удалось наладить выпуск кремневых ружей, стреляющих с приличной меткостью и не взрывавшихся от порохового заряда. Таким образом новейший и совершенный способ убийства медленно, но верно распространялся по всей Геликонии.
* * *
Воодушевленный появлением нового оружия, король натянул кожаный панцирь с серебряными бляхами, вскочил на любимого Ветра и поскакал в далекий поход, на войну. Во второй раз он вел свою армию не-людей против давних врагов, затянутых в рубище дриатов с волосами, собранными на затылке в пучки, терроризирующих Борлиен под началом Дарвлиша Черепа.
Обе армии сошлись всего в нескольких милях от того места, где король ЯндолАнганол получил рану. На этот раз опыта у короля было больше — а вот Дарвлиш не смог придумать ничего нового, и злая фортуна отвернулась от него. Форты со стрелками были сразу же взяты штурмом, несмотря на страшные потери. Засады ведьм-камнеметательниц были своевременно обнаружены и вырезаны заранее подготовленными отрядами следопытов. Пули мушкетеров беспощадно косили дриатов с неприступных господствующих высот.
