Это был уже откровенный вызов. Денью отдала приказ стрелкам готовить к залпу мушкеты по левому борту. Пираты или нет — но терпеть такую наглость она не собиралась, да и оставлять свидетелей не стоило.
Дистанция между кораблями между тем неуклонно сокращалась — их сносило друг к другу течением. Мужчина в прибое вновь принялся остервенело махать флагом. Он держался очень уверенно и безбоязненно. Эти борлиенцы — настоящие сумасшедшие, гневно подумала госпожа Денью. Что ж, сейчас она преподаст им жестокий урок!..
Денью объяснила задачу капитану стрелков. Отдав честь, капитан торопливо сбежал по трапу на палубу, чтобы отдать приказ своим людям. Стрелки работали в парах — один целился из мушкета, другой поддерживал плечом тяжелое дуло.
— Огонь! — скомандовал капитан. После короткой паузы над морем словно разодрали надвое огромное матерчатое полотнище.
Так началось сражение на Кивассиенской косе. Сражение, в котором решалась судьба Борлиена и всего мира...
* * *
Это сражение имело все шансы закончится, ещё даже не начавшись. Отважный Ханра ТолрамКетинет стоял совершенно открыто. Он представлял собой отличную мишень. Но коварное течение неумолимо несло "Золото дружбы" к берегу. Перед тем как прозвучал первый залп, судно подтащило достаточно близко для того, чтобы молодой генерал сумел разглядеть сквозь прорези в высоких бортах лица солдат. И не только — он увидел нацеленные в его сторону ружья.
Уже давно он разглядел на парусах Колесо, выдавшее принадлежность кораблей Сиборналу, стране, чьи территориальные воды были очень далеко от этих берегов. Тогда молодой генерал подумал, что его лукавый король решил заключить союз с Сиборналом, дабы с его помощью переломить ход Западной войны. Он вышел на берег, чтобы привлечь внимание новых союзников, в помощи которых отчаянно нуждался. Он не подозревал сиборнальцев во враждебных намерениях — до тех пор, пока ими не было поднято оружие.
"Дружба" повернулась к нему левым бортом, так, чтобы он и его товарищи оказались на линии прицела всех поднявшихся на её палубу стрелков. Но ход сиборнальского корабля замедлился, когда он начал задевать килем дно — по оценке генерала, ближе к берегу судно подойти уже не могло. "Союз" чуть обогнал своего флагмана. Его капитан решил действовать по всем канонам военной науки и обойти остров Кивассиен с левого фланга — но в результате сам оказался в крайне неудобном положении: на слабом ветру корабль управлялся очень плохо и берег острова был уже в опасной близи. ТолрамКетинет услышал злобные крики: по приказу капитана на "Союзе" убирали большие и средние паруса, чтобы он не сел на мель.
Два меньших корабля, шедшие ближе к рандонанскому берегу, обходили остров справа. "Добрая надежда" отчаянно сражалась с широким бурлящим потоком коричневой жижи, выносимой в море Касолом. "Жрец Ривенинка" уже сумел пробиться через него, получив теперь отличную возможность зайти генералу в тыл, хотя ждать этого можно было ещё не скоро: на слабом ветру "Жрец" едва двигался. На всех кораблях, за исключением "Доброй надежды", экипаж которой изнемогал, сражаясь с течением, генерал заметил поблескивающие на солнце стволы мушкетов, наведенные на песчаную косу.
Послышалась резкая команда: "Огонь!"
К счастью для ТолрамКетинета, хитроумие изобтетателей сиборнальских кремневых замков обогнало искусство его кузнецов: сталь в их пружинах была скверной и быстро теряла упругость. Держать их во взведенном состоянии было нельзя и стрелки взводили замки только перед выстрелом, а на это требовалось время. Генерал не знал сибиша, но сразу же понял, что означает это короткое отрывистое слово. Он отшвырнул флаг, бросился в воду и быстро поплыл к песчаному берегу. Это сбило прицел сиборнальцам и весь их первый залп пропал даром. Пули с плеском падали в воду вокруг генерала. Он нырнул и поплыл под водой, выныривая за глотком воздуха как можно реже. Он чувствовал рядом с собой присутствие дельфинов, снующих по сторонам, но ни одного из них не видел.
Между тем, лейтенант ГорторЛанстатет уже прикрывал его огнем. Хотя молодой генерал и считал сиборнальцев союзниками, лейтенант знал об их коварстве и решил, что осторожность не повредит ему. Поэтому он рассредоточил своих людей, вдобавок надежно укрыв их за низким песчаным прибрежным валом и приказав держать мушкеты наготове. Теперь ГорторЛанстатет направил половину огня на сиборнальский флагман, а половину на белую каравеллу, "Жреца Ривенинка". Каравелла попала в течение Касола и шла к косе очень быстро.
Прицел борлиенцев, стрелявших с берега, положивших стволы мушкетов на песок, был куда точнее сиборнальского: им приходилось стрелять с качающейся палубы, положив стволы на плечи товарищей. Легко пробивая тонкие деревянные борта, пули ударили по палубам, убив и ранив добрый десяток сиборнальцев и ошеломив остальных, впервые ощутивших на себе мощь своего собственного оружия.
На этом стрельба прекратилась — обе стороны разрядили свои ружья. ТолрамКетинет вынырнул и оглянулся. Опрометчиво остановившийся "Союз" заслонил собой генерала от флагмана, "Золота дружбы", который продолжал двигаться. Белая каравелла со знаком Великого Колеса на парусах тоже быстро неслась к берегу, почти точно повторяя маршрут покойного "Лордиардрийского увальня". Отборные солдаты из Шивенинка, собравшись на носу, торопливо заряжали мушкеты, готовясь стрелять по залегшим на берегу с той стороны, где песчаный вал уже не прикрывал их.
Генерала накрыло волной. Он отплыл в сторону и берег в этом месте оказался неожиданно крутым. ТолрамКетинет ухватился руками за торчащие корни, и, рывком выскочив на сушу, торопливо вломился в кусты, упал на землю, потом вскочил на ноги, пробежал несколько шагов к своим залегшим людям и снова упал. Прижавшись к песку щекой, он тяжело дышал. Ни одна пуля из сотен не достала его, на нем не было ни царапины. Но отчаянная битва за жизнь выпила все его силы.
Внезапно ему почему-то вспомнилось милое сердцу прекрасное лицо королевы королев, МирдемИнггалы. Королева, чем-то расстроенная, тогда говорила с ним очень серьёзно. Он отлично помнил, как шевелятся её губы. Он выжил под огнем сотен стрелков — поистине это было Божье чудо. Он будет сражаться за честь и спасение королевы, он всё сделает для её избавления!
В прошлом он не всегда поступал мудро. Например, не стоило становиться генералом. Природного дара командовать людьми, такого, каким, к примеру, был наделен Ланстатет, у него не было. Но, тем не менее...
С тех пор как в Орделее он узнал об обращенной к нему лично, пусть и через вторые руки, просьбе королевы, он не переставал думать о решении короля Орла развестись с женой. Перед королем ТолрамКетинет испытывал безотчетный страх. Он был предан королевскому дому — но теперь, когда монаршья чета разделилась, разделилась и его преданность. Он видел в жестоком решении ЯндолАнганола смысл и даже необходимость, понимал все выгоды, которые сулил династический брак с наследницей Олдорандо, — но коль скоро королева королев страдала, равнодушно взирать на это он не мог. Бесчестные действия короля изменили и отношение к нему. Прежде ТолрамКетинет твердил себе едва ли не по десять раз на дню, что чувства, которые он питает к королеве королев, сродни государственной измене. Теперь же всё переменилось. Королева в разводе уже официально не была королевой; вопрос об измене родине и сюзерену больше не стоял перед генералом. Не последнюю роль тут сыграло и коварство короля, из ревности пославшего его умирать в гиблые джунгли Рандонана. Ни о какой верности такому монарху речи быть не могло. Генерал вскочил и что есть духу побежал к залегшим за песчаным валом борлиенцам.
Его люди приветствовали появление своего командира победными криками. Он хлопал солдат по плечу и коротко обнимал, сам то и дело посматривая на маневрирующие перед косой сиборнальские корабли.
Тем временем обстановка изменилась, и весьма благоприятно для борлиенцев. "Жрец Ривенинка" попал в отраженное течение и сейчас беспомощно кружил в водовороте вместе с "Доброй надеждой". "Союз" медленно тащился вперед по течению. "Золото дружбы" тоже убрало паруса и отдало носовой и кормовой якоря, чтобы стрельба с его борта стала точнее. Но флагман отделяло от берега примерно две сотни ярдов и пока он не представлял опасности.
Злобно оскалившись, ТолрамКетинет отдал короткий приказ. Он не очень-то доверял чужеземному оружию, поэтому, вооружившись мушкетами, борлиенцы не расстались и с луками, в стрельбе из которых были весьма искусны; теперь по команде генерала приготовили зажигательные стрелы.
Несколько удачно выпущенных с косы стрел подпалили паруса опрометчиво остановленной "Дружбы" — и пока матросы карабкалась на мачты, чтобы сбить пламя, борлиенцы вновь взялись за мушкеты, метким залпом сбив с них ещё нескольких сиборнальцев.
На этом их везение кончилось: стрелки с двух кораблей открыли беглый огонь, не давая борлиенцам даже высунуться. Пожар был потушен, под прикрытием огня на воду были спущены две весельные шлюпки с моряками-пехотинцами. Одной из шлюпок командовала лично адмирал Оди Джесератабхар — отважно стоя на носу, она неотрывно глядела на приближающийся берег. СарториИрвраш настоял на том, чтобы сопровождать подругу и теперь испуганно сидел возле её ног. Он уже понимал, что эта глупая вылазка не кончится ничем хорошим.
Ситуация, между тем, развивалась неоднозначно. "Союз" подошел вплотную к косе несколько южнее залегших борлиенцев, отдал якорь и тоже начал высадку десанта — вооруженные мечами и мушкетами солдаты спускались по веревочным лестницам прямо на мелководье и вброд добирались до суши. "Жрец Ривенинка" застрял на мели и потерял ход, спущенная с него на воду шлюпка с солдатами, относимая сильным течением, шла к берегу гораздо менее уверенно, чем те, что отваливали от "Дружбы". С этой стороны по ним никто не стрелял и ТолрамКетинет быстро понял, что шлюпка "Жреца" была самой выгодной целью. Он приказал сосредоточить на ней весь огонь.
Лежа на земле, перезаряжать ружья было очень неудобно и борлиенцы смогли дать только один залп, но и он вызвал немалые потери. Меткие пули борлиенцев убили и ранили нескольких гребцов. Уцелевшие испуганно легли на дно, бросив весла, и шлюпка беспомощно закружилась на месте.
Теперь им угрожала только "Добрая надежда". Выиграв сражение с густым коричневым течением Касола, каравелла вырвалась на чистую воду, взяв курс на остров Кивассиен, грозно указывая на него рострой, но не внося пока никакой лепты в сражение.
— Им должно быть кажется, что здесь весь гарнизон Кивассиена, — горько заметил лейтенант ГорторЛанстатет.
— Помощь гарнизона действительно была бы очень кстати, — проворчал генерал. — Наша позиция слаба, к тому же нас слишком мало. Если сиборнальцы задержатся здесь ещё хотя бы на полчаса, они наверняка нас прикончат.
Генерал понимал, что их положение безнадежно. Двенадцать даже отлично вооруженных борлиенцев не могли оказать сколько-нибудь долгое сопротивление четырем военным кораблям, под завязку набитым солдатами с мушкетами новейшей системы.
Вот что происходило за мгновение до того, как море вздыбилось, ощетинилось, и на землю излился дождь ассатасси.
Местные народности, понимающие толк в море, знали этот день и ждали его, чтобы запастись легкой добычей и попировать от души. День этот, настающий раз в году каждым летом Великого Лета во время самого высокого прилива, отмечали празднеством по всему побережью. В Оттасоле вдоль всего берега расстилали промасленную парусину. В Гравабагалинене местные жители предупредили королеву о грозящей на побережье опасности. Ибо то, что было источником дармовой добычи для понимающих толк в море, грозило мучительной и неизбежной смертью несведущим.
Огромные косяки ассатасси из далеких морских глубин стремились к берегу. Рыбы-мигранты, ассатасси за свой жизненный цикл несколько раз огибали Геликонию. Местом нереста и выкармливания молоди ассатасси было море Ардент, на южные берега которого очень редко ступала нога человека. Достигнув зрелости, косяки ассатасси начинали долгое плавание на восток, преодолевая на своем пути океанские течения. Путь рыб лежал через океан Климента и узкие врата пролива Кадмира.
Косяки из многих миллионов рыб проходили узкий пролив в страшной давке. Теснота и скученность, вместе с переменой солености воды, происходящей при встрече с морем Нармоссет, значительно меняли поведение рыб. То, что начиналось как ленивое, неторопливое плавание без определенной цели, оборачивалось сумасшедшей гонкой, в конце концов изливавшейся на землю "полетом смерти". По всему морю Орла, от берега до берега, из воды к суше подобно бесчисленным дротикам летели ассатасси.
Однако так случалось не всегда: чтобы полет смерти во всей своей красе развернулся по всему побережью, необходимо было соблюсти ещё одно условие — приближение ассатасси к берегу должно было совпасть с моментом наивысшего прилива.
За долгие века Зимы моря Геликонии забывали о приливах. После апоастра Фреир, приблизившись к планете, снова начинал напоминать о себе. Гигантская масса звезды не только возрождала замерзшую планету к жизни, но и принималась раскачивать её моря. Теперь, когда до периастра оставалось всего 118 лет и массы Баталикса и Фреира суммировали своё воздействие, подъем океана становился весьма существенным. Результатом совместного действия двух соседних солнц было увеличение высоты прилива на 60 процентов сравнительно с зимними показателями.
Узость морей между Геспагоратом и Кампаннлатом, а кроме того, мощное течение с запада приводили к тому, что в дни своей наивысшей силы приливы налетали с пугающей внезапностью и мощью. На гребне этих нежданных волн и неслись к берегам косяки ассатасси.
Внезапно море ушло из-под сиборнальских кораблей, обнажив дно, — и вслед за тем из океана сразу, без всякого предупреждения, на берег хлынула огромная приливная волна. Прежде чем команды успели понять, что происходит, ассатасси обрушились на них во всей своей мощи.
Ассатасси была рыбой-некрогеном, а ещё точнее, рыбой-пресмыкающимся, полуящерицей. К наступлению полной половой зрелости эти рыбы достигали восьми футов, их глаза представляли собой весьма примитивное устройство — но главным отличительным признаком ассатасси был острейший костяной рог на лбу, венчающий мощный череп. В своём "полете смерти" ассатасси развивали такую высокую скорость, что, попав человеку в грудь, без труда могли пронзить своим рогом его сердце.
Близ Кивассиена, где рыбы-ящерицы летели особенно густо и быстро, косяк ассатасси вырвался из воды всего в ста футах от "Золота дружбы". Воздух на сорок футов от поверхности мгновенно наполнился летучей смертью. В полете рыбы сверкали, подобно мириадам обнаженных мечей.
Флагманский корабль подвергся удару косяка ассатасси на всём протяжении, от носа до кормы. Казалось, что по нему прошлась коса самой Смерти: все, кто находились в тот момент на палубе, были убиты или тяжело ранены. Борт, которым корабль был повернут к морю, оказался сплошь утыкан ассатасси, вонзившимися в дерево своим рогом. Примерно то же самое случилось и с тремя другими кораблями сиборнальской флотилии. Но более всего пострадали шлюпки, которые приливные волны наполнили водой и лишили всякой возможности маневра. Все гребцы и солдаты были ранены, многие убиты на месте. Борта шлюпок были пробиты сразу во множестве мест и они начали быстро тонуть, обрекая всех раненых на ужасную гибель в волнах. "Полет смерти" удался на славу.
