Несмотря на то, что пол вокруг Гвен был завален документами, она спокойно обрезала листочки у цветов, расставленных в вазочках перед ней.
-Сай, эти недостаточно свежие, завтра мне понадобятся шестичасовые лилии и роза, распустившиеся не позднее часа назад. Меньшего я не приму.
— Как скажешь, Эвенка,— почесав кончиком стила за ухом, Сай вновь вернулся к работе. — Да, Тенио, подсчитай еще и это,— их нужно будет отнести в приемную. Завтра возвращается Велька, она займется ими позднее...— кажется все занимались своими делами, совершенно не обращая внимания на Кальвина.
— Вы шутите или я ничего не понимаю?— промямлил он.
— Велька,— это внучка того старика из библиотеки? — спросил Тенио, ловко управляясь с цифрами. Протиснувшись между Гвен и столом, краем глаза Кальвин заглянул в его работу и присвистнул. Правда состояла в том, что он ни черта не понимал во всех этих расчетах.
— Э, смотрю, Тенио, ты проникся духом трудоголизма Сая? — усмехнулся Кальвин, скрестив руки на груди. Запрыгнул и уселся на край стола.
— Неа, братец Кальвин, я просто развлекаюсь. Это довольно весело.
— Что здесь может быть веселого? — замахал руками Кальвин.— Да он же просто эксплуатирует тебя! И Гвен..., а ладно, Гвен не в счет.
— Сестрица Гвен очень старается, чтобы быть готовой к ярмарке и конкурсу цветоводов, что устраивается на этой неделе. Поэтому вчера мы не смогли попасть во дворец. И сегодня я работаю за нее.
— И, Кальвин, так как сегодня у меня стало на одного работника меньше,— глаза Сая сверкнули жестким огоньком,— ты должен постараться и сделать сегодня еще и завтрашнюю ее работу. Ведь конкурс уже через день. Рассчитываю на тебя, Кальвин.
'Нет, эта его улыбка никого не может обмануть,— твердо решил для себя Кальвин. С виду такой мягкий, но внутри наверно сидит демон'.
После сказанного, Сай вынул из-под стола и поставил на перед ним три внушительных стопки документов.
— ЭЭЭ... откуда столько то?— лицо Кальвина перекосилось, и он шарахнулся в сторону, словно ошпаренный. — Ты издеваешься!
— Нет, нет.
'Определенно в этой улыбке теперь куда больше дьявольского, и как вообще кто-то может верить ей? Она же насквозь фальшивая и... усталая...'
— Ну уж нет, ты снова не спал всю ночь! Я предупреждал тебя, мое терпение лопнуло,— с этими словами Кальвин развернулся и направился к двери,— иду за Даной Торн.
— Не получится, Кальвин.
Подозрение закралось в душу юноши, когда он приблизился к дверям. Наверняка снова заперты с помощью магии.
— Тенио, не мог бы ты...— начал, было, он.
— Не-а, я занят, решай свои проблемы сам, братец Кальвин.
'Вот неблагодарный', — подумал Кальвин.
-Слушай, я же о тебе беспокоюсь! — он наставил палец в грудь друга,— если так и дальше пойдет, ты можешь не дожить до Дня Рождения...— Кальвин осекся, поняв, что сказал лишнее. Но все уже заинтересованно глядели на него, и даже Гвен отвлеклась от своего занятия.
— Дня Рождения? И у кого же он? — удивленно спросил Сай, задумчиво приложив палец к губам.
— Моего, МОЕГО же! Не делай вид, что ты забыл.
— День рождения братца Кальвина? Ура! Тогда я устою тебе самый лучший День Рождения. Я покажу, как мы празднуем его с братцем Йоном и остальными,— Тенио был полон энтузиазма, но Кальвин ждал вовсе не этого эффекта. Это безнадежно.
— Ну, Кальвин я обещаю, что доживу до твоего Дня Рождения,— лучезарная улыбка осветила лицо Сая.— Но и ты должен поддержать меня. День Рождения не удастся, если у тебя останется незаконченное дело. Разве тебя не будет мучить совесть? А потому, было бы неплохо, если бы ты уже приступил к...
'Нет, мне уже не хочется приглашать его...', — про себя прорычал Кальвин.
Глава 18. Скрытое лицо друга, открытое лицо врага.
Часть 1.
Грейслейн Ауслейз, некогда старший из приемных сыновей семьи Фон Грассе. Тот, кто больше остальных имел право стать ее будущим главой. Тот, на кого Герцог Фон Грассе Рейгн возложил свои надежды на возвышение. Высокий, стройный, сильный, прекрасно владеющий всеми видами холодного оружия, идеальный тактик и стратег. Он тот, кто с отличием в возрасте 14 лет окончил военную академию Ксанады. Человек, единственный способный носить черные кожаные одежды так, как если бы то были королевские шелка. Когда Мизару исполнилось 14, он исчез из семьи, отрекшись от титула, имени, звания капитана, разорвав все связи без объяснения причины.
Ту ночь Мизар запомнил очень хорошо. Ведь он был последним, кто видел Грейслейна. Это была лунная ночь, свет бледной луны проникал через решетчатые ставни, освещая лица еще троих их спящих братьев. Мизар лежал на кровати, уставившись в потолок. Такие лунные ночи он использовал для размышлений и воспоминаний, считая непростительным уделять время простому сну. Он лежал, прислушиваясь к дыханию спящих. Сегодня был не его черед развлекать отца. Его брат Серж недавно вернулся, и тут же уснул мертвым сном. Мизар слышал, как он плакал в подушку.
Внезапно Мизар услышал, как дверь в спальню открылась. И темный силуэт в бардовых отблесках скользнул к его кровати. 'Структура...' — слова рассеивающего заклинания сами собой слетели с губ Мизара. Он пользовался ими инстинктивно, чувствуя опасность. Сила, которая пугала остальных членов семьи, кроме ее главы и... Грейслейна.
— Тсс, спокойно, спокойно, это всего лишь я, — успокаивающе рука, затянутая в черную кожу погладила его волосы.
— Грейс?
— Я ухожу.
— Вы поссорились с отцом?
Из всей семьи Грейслейну было одному позволено самому выбирать время посещения покоев отца. Мизар завидовал этой его силе, хотя Грейсу было уже 16.
— Причина не важна, и отцу не обязательно знать об этом. Просто этот дом больше не способен дать мне то, чего хочу. Чтобы найти это, я отправляюсь на Север.
— На Север? Ты имеешь в виду север Ксанады?
— Нет, — ладонь, затянутая в холодную кожу перчатки легла на голову Мизара, попытавшегося подняться, но Грейслейн мягко уложил его обратно. — На север — значит на Север. Я вовсе не хочу обидеть тебя, но не могу сказать большего. По крайней мере, я надеюсь, там, на Севере, я смогу найти те инструменты, которые ищу.
— Грейс, возьми меня с собой! — глаза Мизара сверкали в темноте как два турмалина, но Грейслейн покачал головой с легкой улыбкой. Улыбку, которую он показывал лишь своему брату.
— Это невозможно. У тебя свой путь, и он никак не связан со скитаниями по странам Севера. С твоим умом тебе удастся быстро подняться по карьерной лестнице. Возможно, ты сможешь занять один из высших постов в королевстве. Но, Мизар... хочу попросить тебя об одном.
— Что это, Грейс?
— Не пытайся сделать больше, чем будет необходимо. Не используй свою силу зря, ведь даже для тебя есть предел, которого ты можешь достигнуть. Эта сила — она дарована тебе свыше, пользуйся ей лишь для достижения самой высшей цели. И я обещаю, что буду стараться со своей стороны. Видишь, — Грейслейн повернулся к Мизару спиной, демонстрируя свои волосы, распущенные оп плечам. Теперь они доходили до середины лопаток. — Я дал обет не стричь их, пока не достигну того, к чему стремлюсь.
— Ты великолепен, брат! — в голосе маленького Мизара звучало восхищение.
— Нет, ты намного способнее меня, но если я возьму тебя собой сейчас, ты не сможешь раскрыть до конца свой огромный потенциал. Прощай, — склонившись, Грейслейн запечатлел на лбу брата долгий поцелуй. — Тебя одного я с сожалением оставляю позади,— произнес он, поднявшись.
— Грейс... — позвал Мизар. Но темная фигура уже распахнула окно, и исчезла, растворившись в тенях за окном.
Восемь лет. С тех пор прошло восемь лет.
— ...твои волосы все еще растут, — Мизар кинул взгляд на чудесные шелковые волосы, похожие на его собственные, спускавшиеся уже ниже талии Грейслейна. — Значит ли это, что ты все еще не нашел то, что искал.
— А, ты помнишь тот разговор? — мрачно улыбнулся Грейслейн Ауслейз. Они находились в просто обставленной комнате. Это было небольшое поместье, принадлежащее семье Фон Грассе, которое Грейслейн и его люди использовали в качестве временного убежища. В связи с тем, что про это ветхое строение, окруженное горными лесами, практически забыли еще при его отце, Грейслейн не опасался привести сюда Мизара. — Ну, раз ты заметил, значит, нет, — он качнул головой, и тени заплясали по комнате, рожденные небольшим источником света в виде магического светильника. Он был зажжен на столе между ними, сидящими по обе его стороны друг напротив друга. — Я все еще не достиг того, что искал.
— Не стану спрашивать, к чему ты стремишься, — пока они беседовали, Мизар с помощью магии Хаоса восстанавливал поврежденную кисть. Так как она попросту отсутствовала, то приходилось пользоваться исключительно магией, создавая кисть заново, основываясь на памяти тела. Грейслейн с интересом следил за его действиями.
— Впечатляет, — в конце — концов, признал он.
— Я просто использую на все 100 процентов то, что имею. Это естественно.
— Ты всегда идешь прямой дорогой, завидую тебе. Быть может, поэтому ты нашел то, что искал, гораздо раньше. Король Сай Валентайн... Полагаю, твои мысли сосредоточены на нем...
— Да, мой король... — при этом имени взгляд Мизара смягчился, и боль уже почти прошла. — Но это не то, о чем ты подумал. Восхищение, поклонение, интерес — этот человек, мой король обладает ореолом, которым может обладать лишь истинный правитель. И моей задачей является помочь ему подняться еще выше, так высоко, как только возможно.
— Уж не на Вершину Древа ли ты метишь?
— Кто знает...
— Ты всегда отлично умел скрывать свои чувства, но, кажется, этот король сумел совершить настоящее чудо. Ты готов пожертвовать даже своей жизнью ради того, чтобы выполнить один приказ.
— Мой король не приказывал мне этого. Я сам решил убить Франциза, — пожал плечами Мизар.
— Но разве то, что ты привел его на это высокое место, не означает, что ты сам совершил ошибку?
— Если это ошибка, ее просто нужно исправить.
— И все же, ты бежал из дворца едва сам не став жертвой. Что же произошло с нашим младшим братом Францизом? — склонив голову, Грейслейн пристально глядел на Мизара. Его взгляд был слишком похож на его собственный. Мизару редко приходилось отводить глаза, но сейчас он первым поступил так. Неосознанным жестом, он провел пальцами по своим волосам.
— Мне это не важно.
Однако Грейслейн продолжил.
— Похоже, наш Франциз связался с чем-то, что оказалось сильнее его самого, и проглотило его.
— Так ты знаешь, что это? — Мизар вскинул голову.
— Я же сказал, что давно наблюдаю за ситуацией, и считаю, что нашего брата Франциза, того, кого мы знали, больше не существует. То, что теперь сидит на троне во дворце, что угодно, но не человек. Но оно все еще не завершено. И если отделить это нечто от тела Франциза, все еще возможно повернуть назад.
— ...
— Хочешь, чтобы я сделал это для тебя? — спросил после долгой паузы Грейслейн.
— ...
— Хочешь, чтобы я помог тебе? Просто попроси.
— Ты знаешь, я все делаю сам.
— Но ты бессилен против этого, мой маленький убийца, Мизар.
Глаза Мизара сузились, вызвав еще одну мрачную улыбку Грейслейна.
— Я сделаю это, сделаю это для тебя. Но я пойду один.
— И что... ты попросишь за это?
Вместо ответа и Грейслейн быстро перегнулся через стол, и его пальцы сжали подбородок Мизара, а затем он поцеловал его в лоб. Ничто на лице Мизара не изменилось.
— Полагаю, этот король действительно прочно засел в твоем сердце. Но раньше этого было бы достаточно, чтобы ты согласился. Впрочем, 'сейчас' уже не 'раньше'. И даже твои прекрасные холодные глаза не смогут мне помочь. Я уже говорил раньше, мне нужно место. Мне нужен пост, который позволил бы мне действовать свободно. И пост начальника городской стражи Виеры — то, чего я хочу.
— Хорошо, — наконец, после долго молчания произнес Мизар, словно проведя необходимые вычисления. — Франциз ведь являлся и частью твоей семьи. Поэтому, если ты разберешься с его предательством — будет тоже неплохо, как если бы это сделал я. Все, что пострадает в итоге — моя гордость.
— Брат, не лги самому себе. Твоя гордость — разве есть такое понятие? — Грейслейн рассмеялся, показывая свои белоснежные зубы. Он выдохнул облако сладкого дурманящего дыма, от трубки, которую курил. Его тонкие пальцы остались такими же изящными и сильными одновременно, как и раньше, вскользь заметил Мизар.
— Жди меня здесь, я вернусь через три дня,— наконец произнес его брат. — Не покидай это поместье ни при каких обстоятельствах. Да, тебе же нужно доказательство... — вдруг вспомнил Грейслейн. — Что мне следует принести: палец, глаз или голову?
— Достаточно королевского кольца, — поморщился Мизар.
— А, понимаю, ты должно быть уже решил, кому передать переходящий приз под названием королевский трон Ксанады. Да, — перед тем, как покинуть комнату, Грейслейн оглянулся на Мизара. Тот сидел, откинув голову на спинку кресла, глаза его были закрыты. — Тебе следует быть острожнее, пользуясь своей силой, — Грейслейн криво усмехнулся.— Ты похож на хрупкую фарфоровую куклу, которая может разбиться от простой трещины.
-Это тебя не касается, Грейс, — не открывая глаз, тихо ответил Мизар, выравнивая свое дыхание.
Часть 2.
— Алия, ты дрожишь? — Крис опустил озабоченный взгляд на прижавшуюся к нему сестру. Теперь она казалась такой слабой и беззащитной. Внешне она ничем не отливалась от прежней Алии. Те же коротко стриженные огненно-рыжие волосы, те же зеленые глаза и оливковая кожа с нежным румянцем на щеках. Сейчас на ней была одета длинная безрукавка, охристого с синим цвета, отороченная по краям бурым мехом. Из-под нее выглядывало синее шерстяное облегающее платье и такие же синие сапожки. Сам Крис был одет в такие же цвета, с той лишь разницей, что в его безрукавке охристый смешивался с насыщенно зеленым, и сапоги его из дубленого материала на шнуровке и толстой подошве также были зелеными. Голову его сестры украшала отороченная мехом круглая шапочка. Сам Крис лишь повыше поднял воротник своей одежды.
Утро было морозным и ясным. Над городом стлался туман, облаком поднимающийся под лучами солнца.
— Выходи, ничего не бойся, — повторил он, помогая девушке спуститься по ступенькам из теплого паланкина, который тащили четверо работников. В это время года экипажи были абсолютно бесполезны, Кто побогаче, пользовался личными санями, а остальные довольствовались таким вот паланкинами. Медленно, но зато мягко и тепло.
— Крис, это место...
В удивлении он обернулся к сестре.
— Али, ты вспомнила? Неужели!
Действительно, все эти дни, что Крис провел во дворце Синода, он едва услышал от Алии пару слов. Да и те, казалось, она произносила инстинктивно. Единственный, кого она помнила хорошо — ее брат. Жалость затапливала сердце Криса каждый раз, когда он смотрел на свою сестру-близнеца. И иногда ему казалось, что лучше бы она просто спокойно умерла. Что они сделали с ее памятью... Что они сделали с ее телом и душой... С какой страшной силой смешали все это... И тот, кто иногда смотрел на него глазами Алии, не был его сестрой. Об этом ему тоже сказали. Сказали прямо и не таясь, с цинизмом, который был невыносим.
