И раз, два, три, четыре, пять...— пять точных ударов. Больше и не потребовалось, чтобы все пятеро неудачливых охотников оказались нокаутированы и легли аккуратной кучкой у ног Кальвина. Отряхнув руки, он повернулся к Гвен.
— Ну что, ты все еще голодна?
— Чертовски голодна,— заявила она, легко спускаясь со спины животного. Явно обрадованный таким поворотом событий, олень он тут же скрылся в глубине леса. — Но я поняла, для того, чтобы стать моим обедом, он слишком костляв. Эй, Кальвин, ты должен найти мне что-то помясистее.
— Да, госпожа,— Кальвин отвесил поклон, за что получил уничижительный взгляд от своей напарницы.
— Простите, вы...
Оба оглянулись на парня, совершенно позабыв о нем.
— Я должен поблагодарить вас,— он кивнул на пятерых мирно посапывающих охотников. — Без вас мне пришлось бы нелегко.
— Не льсти себе,— без нас твой любимый олень уже бы украшал стол какой-нибудь деревенской таверны,— без обиняков ответила Гвен.
Лицо парня юноши потемнело, но, кажется, он был слишком хорошо воспитан, как заметил Кальвин. Юноша слегка поклонился.
-И все же спасибо вам, вы не обязаны были вмешиваться во все это,— это лишь вопрос моей некомпетентности. Мне доложили, что в это время эти парни готовились совершить рейд в мои угодья. Но я полагал, что справлюсь своими силами. Могу я как-то отблагодарить вас? Если хотите, можете присутствовать на административной комиссии, если хотите. Все они получат что заслужили...
— Он смеется?— Гвен переглянулась с Кальвином. И обратившись к юноше:— Как тебя зовут?
— Мое имя... Ренье Фалио, я егерь...
— Понятно,— оборвала его девушка,— в качестве благодарности, Ренье, я позволю тебе накормить нас сытным обедом из трех блюд.
-Эй, Гвен...— попытался остановить девушку Кальвин, но та уже вошла в раж.
— И еще гостиницу в столице, скажем, на неделю вперед, да непременно хорошую. Ну и конечно... ах да, ты проведешь нас к столице из этого леса.
— Ну, думаю, это будет легко устроить,— улыбнулся Ренье. Его явно слишком быстрое согласие смутило девушку, рассчитывавшую на возражения. У этого парня совсем нет гордости,— подумал про себя Кальвин, жалея бедолагу.
— Не повезло тебе. Теперь тебе в век не расплатиться с ней,— Кальвин хлопнул Ренье по плечу, а затем помог тому поднять охотников и привязать их толстой веревкой, припасенной Ренье, деревьям.
-Почему это, я не против,— покачал головой Ренье.— Нарушители задержаны, большего мне и не надо.
— Странный ты, она же из тебя теперь веревки вить будет.
— Кальвин, пошевеливайся, мой голод становится все сильнее. Ренье?
— Да! — парень выпрямился по стойке смирно. Кальвин покачал головой.
— И еще, есть здесь где-то лекарственные лавки или цветочные магазинчики?
— Цветочные?— Ренье моргнул, но потом улыбнулся.— Ну конечно, в столице есть целый квартал, где проживает Гильдия лекарей и еще на следующей неделе всего через три дня у нас будет цветочный фестиваль. Кажется, его хотели приурочить к подписанию мирного договора с Асталом.
Кальвин кивнул Гвен.
— А ты довольно осведомлен в политических делах. А ведь это еще только слухи.
— Простите,— Ренье вдруг засуетился,— просто интересуюсь политикой как и всякий человек. Слухи и городские газетные листки,— только и всего.
— Только и всего...— прошептал Кальвин, задумчиво глядя на егеря. Сомневался он, что на всяком углу трепятся о секретной миссии Астала.
Еще Кальвин попытался воскресить в памяти королевскую династию Риокии. У старого короля, не отличающегося сильным здоровьем, и большую часть времени прикованного к постели неизлечимым недугом, было двое сыновей. Это официальных, и по крайней мере, раза в три больше неофициальных детей. Тех двоих, которые признавались официальными претендентами на престол, звали кажется... Мортимер и... Ренальдо. Первый слыл амбициозным и злобным человеком. Его ожесточение явно было вызвано тем, что к своим тридцати восьми годам он все еще не был королем. И второй принц лет двадцати или около того, о котором не было известно почти ничего, кроме того, что политикой он практически не интересовался, предпочитая проводить большую часть своего времени в сельском поместье за городом.
Тот портрет, который видел Кальвин, сделанный с помощью магических искусств, был довольно давнишним, но слишком уж очевидным казалось его сходство с простой физиономией их нового знакомого Ренье. Поэтому следуя за проводником, Кальвин нагнал Ренье и тихо спросил, так, чтобы Гвен шедшая чуть в стороне по пути собирая какие-то лекарственные травы, не слышала.
-Ренье? Можно задать тебе вопрос?
— Конечно, спрашивай, все, что тебе угодно,— улыбнулся тот.
-Сколько пленников из Астала содержалось в тюрьме на границе несколько месяцев назад...
— Один...— Ренье споткнулся, но Кальвин поддержал его под руку,— хорошая реакция, но не достаточно. И хорошая память. Кстати, мне очень понравилось у вас, если бы не жуткая кормежка...— улыбка Кальвина стала еще шире, когда глаза Ренье распахнулись.
— Так ты...
— Именно тот пленник. А ты тот самый принц Ренальдо.
— Тише...— Ренье сжал руку Кальвина.— Здесь и сейчас я Ренье, егерь. Моим настоящим именем я пользуюсь не часто. Оно не приносит ничего, кроме проблем.
— Проблем? — Кальвин присвистнул.— Ты принц и так говоришь? Хотя из всего того, что я знаю о тебе, характер у тебя совсем не властолюбивый. Но эта черта может и пригодиться тебе, когда ты станешь королем.
— Я никогда не стану им,— внезапно Ренье вырвал руку. Взгляд его стал твердым. Сейчас он совсем не казался таким простым. Значит, это была лишь маска для защиты.— Впереди меня идут мой отец,— да здравствует он еще долго, и мой старший брат. Очередь до меня может так и не дойти. И вообще, почему я разговариваю с вами об этом? Вы двое не просто путешественники.
— Это верно, думаю, мы не просто так встретись в этом лесу. Кстати, меня зовут Кальвин, а это ее имя Гвен. Наш король — пацифист Сай Валентайн послал нас с этой дурацкой миссией ратификации мирного договора с вашей страной.
— Так вы посланники Сая Валентайна... но, боюсь, отец...— лицо Ренье приняло озабоченное выражение.
— Что такое? — нахмурился Калвьин.
— Сейчас у него очередной приступ. Так говорит брат,— он навещал нас с Розеттой вчера. Все дела теперь решаются через парламентскую комиссию. В нынешних условиях — это практически безнадежное дело.
— Какое совпадение, не находишь?— внезапно между ними вклинилась Гвен.
— Ты все слышала? — ошеломленно спросил Кальвин.
— Естественно, я же не глухая, вы так орали, что распугали всех птичек.Но подумайте сами, король внезапно заболевает, накануне подписания важного документа, и все дела решаются через парламент, то есть здесь он называется сеймом. И теперь еще старший брат, который спит и видит, как бы получить трон. Не находишь здесь ничего странного? — спросила у Кальвина Гвен.
— Да, уж смахивает на то, что этот договор кому-то очень не нравится.
— Если такое дело, вы можете остановиться у нас вместо того, чтобы ехать в столицу прямо.— Предложил Ренье.— К тому же наше поместье находится недалеко от нее. В случае надобности, вы сможете быстро вернуться. А завтра я попытаюсь узнать что-нибудь.
— Но ты вовсе не обязан в это вмешиваться,— начал, было, Кальвин.
— Очень хорошо,— тогда две самые лучшие комнаты для меня и моего слуги,— Гвен выставила вперед два пальца.
— Гвееен,— простонал Кальвин.— Ренье, только комнаты, завтра мы сами отправимся в столицу, и попробуем пробиться на аудиенцию к королю. Посмотрим, что скажут нам напрямую... Ух ты,— Кальвин в восхищении замер, когда наконец они вышли из леса. Они оказались на холме, у подножья которого протекала неширокая, но быстрая речушка. Один ее рукав был направлен в водяное колесо, которое черпало воду, направляя ее к небольшому, но очень уютному на вид поместью, раскинувшемуся на другом ее берегу. Поместье представляло собой просто таки образец пасторальной красоты,— мирно пасущиеся на лугу ухоженные кони всех мастей прядали ушами, когда трое путников проходили мимо. Ренье представил их.
— Это Мака, а это Лили, а это Козетта,— у всех лошадей были женские имена, и Кальвину подумалось, что, быть может, этот Ренье вовсе не был таким уж простачком, каким хотел казаться. Само поместье переставляло собой два отдельно стоящих здания. Первое небольшое, полутораэтажное, обитое белыми деревянными панелями для прислуги и работников за лошадьми. И второе, стоящее чуть поодаль, двухэтажное с двумя крыльями, полукругом обрамлявших небольшой естественного вида пруд. Каждая деталь на фронтоне дома была затейливо украшена резными деревянными узорами, а флигель венчала позолоченная фигурка птицы. Эта последняя деталь показалась Кальвину забавной, он даже усмехнулся в кулак.
— Что такое? Считаете, что так не должен жить принц? — спросил Ренье, ничуть не смущенный.— Я привык к такой реакции, но я вовсе не стыжусь. Мне нравится такая жизнь, как и Розетте. А вот и она.
В это время дверь, обитая кованными железными заклепками, распахнулась и им навстречу устремилась миловидная девушка с двумя льняными с рыжинкой косами, в которые были вплетены алые ленты. Пухленькие щечки и губки, и проницательный острый взгляд глаз лани плохо сочетались друг с другом.
Кальвин заметил, что ей хватило нескольких мгновений, чтобы оценить тех, кто стоял перед ней. Оценить и сделать свои выводы. Несмотря на простое ситцевое платье и кремового цвета шаль на плечах, скрывавшей меньше, чем открывавшей ее пышный бюст,— она явно также как и Ренье играла свою роль радушной хозяйки. Но на самом деле была верной советницей, возможно в будущем, кто знает, могла стать прекрасной королевой Риокии.
— Ты задержался. Что-то случилось? — спросила она.
— Все в порядке, пришлось повозиться. Снова браконьеры. А эти люди мне очень помогли.
— Ренальдо, представь нас,— Розетта толкнула Ренье в бок, поправив свою прическу. Она явно только что занималась чем-то по хозяйству, на кончике ее носа застыло черное пятно.
— Ах, да, простите мою неучтивость... это Кальвин Рейвен и Гвен Кларио. Они из Астала, прибыли по делу к моему отцу,— Ренье не сказал большего. Но, кажется, Розетта все поняла и без слов, потому, как и ее взгляд стал еще более проницательным. Она сделала легкий реверанс, ровно такой, как подобало жене наследного принца, но с достоинством и уважением к гостям.
— А это моя любимая жена Розетта Ла Плаца. К сожалению, пока Древо не наградило нас детьми, и мы живем здесь одни...
В это мгновение Гвен порывисто подошла к Розетте и положила ладонь ей на живот.
— Это не правда,— заявила она.— Очень скоро вы сможете испытать радость материнства. Я вижу двух прекрасных детей, мальчика и девочку. Так, что не стоит волноваться,— произнесла она, отняв руку.
В первое мгновение Розетта казалась ошеломленной, но очень быстро сумела взять себя в руки.
— Откуда вы знаете? Ведь я еще не говорила об этом даже Ренье. Я не была уверена.
— Рози...— теперь пришла очередь Ренье быть ошарашенным.— Так это правда?
— Дорогой,— Розетта положила ладонь ему на локоть.— Я хотела убедиться, прежде чем сказать тебе. Но это правда. Хотя, признаюсь, я и не думала о том, что нас ждет двойная радость... Но Гвен, что за магию вы использовали? Даже в Риокии, государстве, где медицине уделяется особое внимание не под силу определить количество детей и их пол так рано.
— Это не магия,— довольно резко ответила девушка. -Я просто знаю, но это не магия.
-Гвен,— Кальвин хлопнул себя по лбу.— Простите ее, моя напарница иногда бывает чересчур прямолинейной.
— Ничего, — Розетта покачала головой, но все бросив последний испытывающий взгляд на девушку.— Ах, ну что это я...— спохватилась она.— Проходите в дом, сейчас я приготовлю вам чаю.
Часть 2.
(На другой день. Столица Риокии. )
— Как мы и думали,— Кальвин присел рядом с Гвен в одной из открытых кофеен столицы Риокии.
— Да,— Гвен сидела, уставившись на то, что лежало на ее тарелке, и казалось, даже не слушала.
— Эй, Гвен,— протянул Кальвин, и помахал ладонью перед ее лицом.— Гве-ен, ты слышишь меня?
— Слышу,— ее ладонь смахнула его, словно надоедливую муху.— Просто не выспалась.
— Ну, температура в норме, однако у тебя испарина, и руки холодные,— Кальвин убрал свою ладонь прежде, чем Гвен успела остановить его.— Тебе явно нездоровится, и дело тут не в бессонной ночи, к тому же я, слышал, что ты Розетта беспокоилась за тебя.
— Розетта? Как фамильярно! Ты уже и за женой наследного принца успел приударить?
— Да ты все не так поняла. Я слышал, ночью она носила тебе воду для умывания. Но ты явно перегнула палку, когда потребовала от Ренье прислуживать тебе в качестве платы за спасения оленя. Но, кажется, он не против. Странный он, совсем не похож на Сая, и в то же время, есть у них что-то общее.
— Тебя так волнует Сай Валентайн и Ренье? Но, кажется, сейчас есть вещи поважнее,— Гвен оставила попытки выловить что-то съедобное из миски с чем-то вроде супа с гренками, и с отвращением отставила тарелку от себя. Пухленькая служанка тут же поспешила к их столику, чтобы узнать, что не так, но Кальвин жестом остановил ее. Если выяснится, что суп оказался кислым или несвежим, чего доброго их потом вызовут в суд в качестве потерпевшей стороны,— здесь это было делом нескольких минут. Причем как виновники, так и потерпевшие с одинаковой радостью занимались сутяжничеством по любому поводу, будь то прокисшая еда в кафе или убийство нелюбимого дяди из-за наследства. Суды, судилища, административные конторы, адвокатские конторы, консультационные конторы,— на системе уголовного права в Риокии строила свое существование практически половина населения страны. А друга мечтала о том, чтобы попасть в эту систему. Выгоднее дельца в этой стране, где не было ни сельского хозяйства, ни искусства было не найти. Кроме разве что Гильдии Лекарей. Но об этой полузакрытой организации, из которой вышли все самые известные врачи и рецепты всех времен, было известно крайне мало.
Должно быть, дело было в том, что сами ее члены не спешили делиться драгоценными знаниями с кем-то за пределами своего узкого круга посвященных. Квартал, где проживала Гильдия, находился в стороне от оживленного центра города. В то же время большинство лекарских лавок находилось в центральной части Гильдии. И чтобы попасть туда за каким-нибудь порошком или магическим рецептом, нужно было пройти через единственные ворота, ведущие в гильдейский квартал, в сопровождении бдительного стража. Так, что нечего было и думать о том, чтобы попасть в Гильдию самостоятельно. О тех, кто нарушал этот запрет, ходили жуткие слухи. Некоторые сходили с ума, другие вообще пропадали, а третьи несли такую чушь, что становилось страшно. Правда, по самой столице было раскидано немало лавчонок, называющих себя громким именем 'Точкой Гильдии'. Правда, большинство из них держали шарлатаны, прикрывающиеся громким именем. С ними Гильдия вела беспощадную войну. И наказание тех, кто называл себя членами Гильдии незаконно, было суровым. Суд был скорым и как правило заканчивался единственно возможным приговором,— каторгой на собственных соляных полях Гильдии, что было равносильно смертному приговору.
