— Думаешь... этого достаточно? — медленно переспросил Мизар. Приоткрыв кончики губ, он облизнул их, после того, как Охара склонилась и запечатлела на них жаркий поцелуй.
— Уум, — она покачала головой. — Просто благодарность за то, что все это время позволил гнаться за тобой, все эти годы, когда ты убегал от меня. Я пыталась не просто найти тебя, но и стать той, кого ты признаешь и заметишь. Стать незаменимой. И, хотя все мои попытки провалились, я не сдамся так просто. И однажды я заставлю тебя признать меня как твою невесту. Хотя я всего лишь человек, хоть я всего лишь женщина, но ты помни — ты навсегда мой жених. Прощай, Мизар фон Грассе Рейгн, еще увидимся... — с этими словами Охара взвилась в воздух и исчезла в темном окне одной из башен.
Через несколько мгновений сети распались, освобождая Мизара. После того, как он произнес 'Структура... рассеять, действие ноль'. Он знал, что все еще мог догнать Адель. Она еще не успела уйти далеко, но... почему-то не сделал этого. Он становится слишком мягким... Все-таки однажды он обязательно... женщины странные создания — Мизар коснулся кончиком пальца своих губ, там где ее губы оставили свой след. До этого он целовал ее лишь единожды, в тот первый день, когда Адель официально была названа его невестой. 'Не чудовище, да?' — холодная улыбка вновь заиграла на губах Мизара. Он снова потерпел поражение, на сей раз от женщины.
Когда звуки приближающихся трещоток городской стражи стали слишком громкими, он повернулся и пошел в противоположную сторону. Но первый же шаг заставил его поморщиться и закусить губу. Боль затопила все его тело, но эта боль не была следствием полученных им мелких царапин от сети Адель. Это было его наказание, его плата. Опять он использовал слишком много магии Хаоса на такую незначительную цель. Нехорошо... если даже такое количество воздействует на его тело, значит даже блок, поставленный его матерью, почти исчерпал свою силу. Скоро ему понадобится что-то придумать, чтобы найти 'противоядие' для этого проклятия. Либо это, либо ему понадобится новое тело.
Несмотря на боль, Мизар слабо улыбнулся. В одном из грязных проулков Торквемады, убедившись, что стража побежала в противоположную сторону, Мизар, наконец, остановился и, откинувшись на стену, медленно сполз по ней. Его руки — он едва ли чувствовал их. Что ж, это его плата, этого он и хотел. И это не такая уж большая цена за то, чтобы быть рядом с дорогим для него человеком... Мизар вгляделся в небо Ксанады, ночное небо Ксанады. Черное небо Ксанады. Пока не началась смута, ему стоит поскорее закрепить власть Астала над этой страной. положив свое право к ногам Сая Валентайна. А теперь... пришло время возвращаться,... взгляд Мизара устремился на юг, туда, где за много километров высились стены Виеры.
Часть 5.
— Сай, эй Сай, наверно опять не спал всю ночь, вот задать бы тебе... охх, — Кальвин по инерции сделал несколько шагов в кабинет короля. Но говорить с кем-то или жаловаться уже было некому — двери за его спиной захлопнулись. И тут же активировалось уже ставшее привычным заклинание защиты, которое имело четко отмеренный интервал. Двери не откроются, пока с них не будет снято ограничение, как правило, равное длине рабочего дня, установленного королем. Понятие рабочий день у Сая начиналось от восьми часов и продолжалось до... в общем, как того пожелает сам король.
— Не стоило так стараться, — кисло проговорил Кальвин, — не собираюсь я убегать.
— Итак, что на сегодня... — подойдя к письменному столу, заваленному стопками документов, он просто вывалил все, принесенное им с собой поверх уже лежащих там. Все равно, немного больше беспорядка здесь уже ничего не изменит. И чем это Сай занимается в такое время, ведь уже восемь? Не обнаружить короля на своем рабочем месте в этот час было равносильно практически невероятному стечению обстоятельств.
— Хмм, — на губах Кальвина появилась кривая усмешка — разумеется, шанс на то, что тот решил подготовиться к празднованию Дня его Рождения был практически равен нулю. Так что... и тут Кальвин заметил лежащий отдельно лист бумаги. Он сразу узнал королевскую печать. Но почерк был не Сая. В тексте говорилось: 'Его Величество в данный момент занят очень важным делом, поэтому всю работу оставляет Кальвину Рейвену. Приказ — разобраться со всеми документами на столе, а также с теми, что лежат справа...', — Кальвин бросил подозрительный взгляд на стопки бумаг, стоящих на ковре справа. Он перевел еще более подозрительный взгляд в другую сторону, — '... а также все текущие дела, которые будут возникать в течении дня. Король рассчитывает на тебя, Кальвин, не подведи'. И далее, чуть ниже шла приписка, написанная явно позднее: — 'в случае невыполнения казнить немедленно'.
— ВЫ ЧТО, ИЗДЕВАЕТЕСЬ НАДО МНОЙ?!!!! — он послал свой крик потолку, но конечно никто не откликнулся на него. — Вызывает меня помочь, а оказывается теперь я остался здесь вместо проклятого короля?! Нет, я решительно против, я и пальцем не притронусь к этим бумагам. Можете казнить меня сейчас. Ну... — Кальвин уселся прямо на пол посреди гор документов и подпер подбородок ладонью, — и что же делать? Эта дурочка вряд ли придет сегодня, если ей нездоровится, а Тенио — он сам приказал оставаться в библиотеке, что ж... так тому и быть, — Кальвин мечтательно посмотрел на небо за окном. Кажется, его День Рождения пройдет так же как и обычно — но ни разу еще он не встречал его в кабинете, заваленный бумажной работой. — Сай, большое тебе спасибо за такой подарок. И что это ты вздумал давать распоряжения от своего имени кому-то другому? Аах... — он помотал головой, приказывая себе: — Вставай, эй вставай же, да вставай уже! Чем дольше ты сидишь здесь, тем меньше шанс на то, что ты справишься со всей это грудой документов до вечерних сумерек. А на вечер он еще стоит оставить вторую попытку проникнуть в поместье Кларио... Так, что тут у нас? — Кальвин отодвинул кресло, стоящее у окна и плюхнулся в него, закинув ноги на стол. 'Сай бы непременно разорался', — усмехнулся он про себя. Он принялся перебирать бумаги. Все как обычно. Скука, какая же скука... Налоговые отчеты, жалобы дворян на соседей, рационализаторские предложения, отчеты, сверки, снова сверки... — Нет, мне не дожить до вечера,— простонал Кальвин.
Тут его взгляд вернулся к толстой папке, которую он только что принес. Велька так старалась доставить ее в срок, там могло быть нечто очень важное... Нет, пусть Сай сам разбирается хотя бы с мирным договором... А это что? — рука Кальвина потянулась и вытащила из папки конверт, не имеющий отправителя.
— Ах да, то письмо. Ну, так и быть. Отвечу на него первым. Или, если там будет что-то важное, поставить на него штамп канцелярии... вот так! — Кальвин подул на печать, которой обыкновенно пользовался для входящей почты и оттиснул ее на лицевой стороне конверта. Поискав взглядом ножичек для бумаги, он осторожно взрезал конверт. Откинувшись на спинку кресла и потянувшись, Кальвин поднял нал собой листок и начал читать...
'Здравствуй, дорогой брат.
В эту эпоху мы впервые встречаемся, поэтому ты не знаешь меня. То тело, что сейчас я использую, пишет эти строки. У меня нет желания говорить с тобой. Нет, совсем никакого, но скоро я засвидетельствую тебе свое почтение. Ведь ты все-таки мой брат, глупый, недалекий, настоящий романтик и предатель. Ты и сам все знаешь. Поэтому, не буду углубляться в подробности. Перейду сразу в делу. Ты знаешь, конечно, как далеко простирается твоя власть к северу от Виеры. Вальц? И может быть Риокия или даже Ксанада? Но ты ошибаешься. Все, что у тебя осталось — лишь твоя нора, в которую ты спрятался столетия назад, проклятые земли Астала. Скоро я и приду к тебе, чтобы отпраздновать соединение братьев, я буду убивать половину жителей каждой страны, через которую пройду. Весело, не правда ли? Ровно половину. Ведь мне не нужны те, кто считает тебя Богом. Разве есть другой Бог кроме Аттрактора? Ни в коем случае. Решай сам, я сделаю это. И ах да, еще одно, хотя мы давно не виделись, брат, моей целью являешься не ты. Пока не ты. Как обычно я лишь выполняю приказы. А потому, предлагаю тебе сделку. Любовь... что за странное чувство. Ты ведь уже испытал его? Пришло время проверить насколько она сильна. Любовь к миру, что ты украл у Аттрактора, любовь к твоей стране, любовь к людям, поверившим в тебя, а теперь умирающим потому, что я так приказал. И, наконец, любовь к жалкому Демону Цветов. Так он твой друг, он ведь с тобой? Где ты прячешь его, где ты прячешь его от меня? Это бесполезно.
Однажды ты уже совершил ошибку. Повторишь ли ты ее снова? Поэтому, выбирай. Я предоставлю тебе этот выбор, хотя и не обязан этого делать. Люди, все эти люди, этот мир, сотни, тысячи людей на одной чаше весов и...' — Кальвин спустил ноги со стола, положив лист на стол, и склонился над ним, — '...этот отвратительный монстр, Сердце Хаоса, совершенное оружие, созданное против Аттрактора. Выбор ведь очевиден, не так ли? Один человек, который даже не знает и не помнит тебя настоящего. А потому, Кальвин Рейвен... ты отдашь мне его. Я верю, ты единственный, кто способен принять верное решение, не так ли, Бифуркатор? Способность определять истинное решение и способность избегать ненужных путей. Все. И я всегда в тени любимого брата? Нет, я не ненавижу тебя, хотя ненавижу больше всего в этом мире. Поэтому, я не стану убивать тебя сейчас. Не сейчас, пока я еще не выполнил свой приказ. Все эти сотни лет, я все еще не могу вернуться назад, не могу вернуться на Вершину Древа из-за него. Когда я закончу с ним, я вернусь и за тобой. Не забудь, брат, я вернусь за тобой, и на сей раз маленький прекрасный Демон Цветов не спрячет тебя в клетке среди тех отвратительных цветов. Если ты примешь верное решение. Это просто невозможно, чтобы ты принял неверное решение, пусть Кальвин Рейвен придет к городской стене Мейса 3 февраля этого года. Я буду ждать его там вместе с десятью тысячами его жителей. Мы будем ждать, какое решение ты примешь. Не разочаруй меня, и не разочаруй всех этих людей. Они совсем не желают умирать за твое имя, Слепого Безумного Бога. Но они запомнят короля — спасителя по имени Сай Валентайн, который придет и освободит их от захватчиков с Севера.
Помни, я всегда буду присматривать за тобой, у меня есть такая возможность. Поэтому, не стоит пытаться играть в другую игру, ведь ее начал не ты... Не пытайся покинуть Астал до 3 февраля.
Твой дорогой брат'.
Лист лег на стол.
— Вот как, — прошептал Кальвин, откинувшись на спинку кресла.— Вот, значит как, — повторил он, закрыв глаза. Свет поднимающегося над горизонтом солнца, проникал под его веки, заставляя весь мир казаться золотым. Таким же, какой была аура короля Сая Валентайна. Таким же, каким было все в этом королевстве.
— Так, значит... — аккуратно сложив письмо, Кальвин вложил его обратно в конверт. Поколебавшись, он пометил письмо, как подлежащее дальнейшему рассмотрению. ...Два дня... — Хорошо, начнем с этой стопки документов... — Кальвин макнул перо в чернильницу и приступил к ставшей уже привычной работе. Рассортировать, затем бегло просмотреть и, либо пометить как 'одобренное', либо оставить для дальнейшего рассмотрения... — Так, это сюда, а это сюда...
'Десятки тысяч людей... ты примешь единственное верное решение...'
— Налоговый отчет не сходится, черт! Тенио, где ты, когда так нужен? — Кальвин продолжал работать, пока стопки документов на столе не превратились всего в две аккуратные кучки. А стопки с пола не перекочевали на стол вместо них. А потом он принялся и за них. И пока он работал, нечто начало складываться в его голове в единую картину. То, что до того как-то все время ускользало от него....
'Пошли ко мне Кальвина Рейвена... ты примешь единственное верное решение...'
Наконец, последняя стопка документов была закончена, и Кальвин с удовлетворением взглянул на проделанную работу.
— Так-то лучше. — Часы на стене показывали, что уже половина одиннадцатого...— Вот, что значит хорошо поработать! — Он оглядел уютную обстановку кабинета, ставшую уже почти родной за эти дни, проведенные здесь с Саем, Гвен и Тенио, за работой, за веселыми шутками и подкалываниями, за шутливыми драками, устраиваемыми Гвен... Было весло, действительно, но... — Кажется, здесь я сделал, что смог. Сомневаюсь, чтобы этот трудоголик-король, который не нашел даже времени, чтобы отпраздновать День Рождения лучшего друга, способен принять верное решение. Сильно сомневаюсь... Значит, твой лучший друг сделает за тебя еще и эту работу. Нет мне не сложно, Сай. Совсем не сложно, ведь я уже закончил за тебя все эти документы... Сегодня замечательное утро и замечательный день впереди. Я полон сил, а потому, я могу сделать тебе еще одно одолжение... — потянувшись к спинке кресла, на которой висел его плащ, Кальвин набросил его на плечи. — Какая отличная погода за окном! — с силой Кальвин распахнул окна кабинета короля. Свежий ветер, принесенный с моря, взлохматил его волосы.— Самое время для небольшой прогулки. 'В поисках удачи...' — прошептал он, улыбка озарила его лицо. -И тебе удачи. Сай. Надеюсь, ты не сильно рассердишься, на то, что я ушел не через дверь. Но я оставил тебе письмо, так что не волнуйся. Да, и с Днем моего Рождения тебя, как-то так... — Кальвин махнул рукой кабинету короля, перемахивая через подоконник. Мягкое действие заклинания плавно опустило его на траву под окном этажом ниже. — Почему бы и нет, — решил он. — Север ничуть не хуже. Я ведь еще ни разу не был так далеко.
Часть 6.
Темнота была абсолютной. В его спальне тьма была абсолютной. Должна была быть, надежно загороженная от солнечного света тяжелыми бархатными занавесями, и при полном отсутствии любого другого источника света. Запертый изнутри магическим замком, запертый изнутри заслоном от прослушивания — он не считал нужным сдерживаться теперь. Корчась на кровати, извиваясь от невыносимой боли, Сай Валентайн, король Астала, сражался с тем, что изменяло его тело. Тем, что пыталось перестроить его тело, тем, что переделывало его тело в более удобный сосуд. Каждая его клеточка вопила от боли, он впитывал эту боль, понимая, что бороться с ней невозможно. Его волосы разметались по подушке, он до крови вонзал ногти в свои ладони, сдерживая крик. Но то и дело с его губ срывался стон, и лицо было залито кровью. Ей были запятнана постель и его одеяние. Но эта боль была лишь следствием того, то сейчас происходило с его разумом, где шла еще более отчаянная борьба. Сейчас все силы Сая уходили на то, чтобы не позволить этой огромной сметающей все на своем пути волне знания памяти Слепого Безумного Бога Зоара заменить его собственную память. Когда Зоар говорил с ним, сидя на ветки Древа, он это имел в виду?
'Приказ — уничтожить помеху, приказ уничтожить дерзнувших бросить мне вызов, приказ устранить все помехи... погасить, погасить, погасить этот свет, что стал ярче света на Вершине Древа... Приказ, Приказ, ПРИКАЗ...'
Слова бились о тонкую преграду, воздвигнутую внутри разума Сая, слова приказа, отданного давным-давно тому, кого звали Бифукркатором.
