— Что я собираюсь делать... Что ты имел в виду? — вновь спросил Крис, так и не притронувшись к конфетам.
— Твои любимые. Ты уверен? А Алия...
— Спасибо, Ивон, — неуверенно произнесла девушка и попыталась улыбнуться. Сердце Криса вновь сжалось.
— Она помнит меня, — просиял Ивон. — Анджи, ну разве это не чудесно?
— Да, она всегда тебе нравилась, разве ты не собирался жениться на ней, когда вырастешь?
— Тсс, — Ивон смущенно потер голову. — Ну этого ты мог бы не говорить. Не слишком ли ты стал разговорчивым? Ах да... — Ивон о чем-то вспомнил, — разумеется, мы зашли сюда не случайно. Все это было лишь для того, чтобы проверить, остался ли ты тем же Крисом, кого мы знали.
— Для чего тебе это? Ты сказал, что вы ушли из Инквизиции. Но я сейчас работаю на них. Йевей назначил меня заведующим лабораторией.
— Забавно, — улыбнулся Ивон. — Забавно, — повторил, он надкусывая драже. — Анджи!— он скривился. — Они слишком сладкие.
— Я не тебе их приготовил, — отозвался его друг. Закончив с лезвиями, он принялся расчесывать свои чудесные волосы.
— Что забавно? — Крис вспомнил, что и раньше из его друга, полного загадок, приходилось вытягивать каждое слово. Интересно, почему они ушли из Инквизиции?
— То, что Йевей дал этот пост тебе. Пытается откупиться? И тебя это устраивает?
— Пока я могу получать доступ к интересующей меня информации, меня это устраивает, — кивнул Крис.
— И как долго ты собираешься играть в эту игру с Синодом?
— Игру?
— Мне это надоело! — рука Анджи потянулась, схватив Криса за воротник, и притянула его к себе. — Ивон, может мне сразу придушить его?
— Не нужно, Анджи, может быть, он просто не понимает.
— Не понимаю чего?
— Своего положения, — улыбнулся Ивон.
— Меня все утраивает, — повторил Крис. — Теперь у меня больше нет долга перед Инквизицией. Все обвинения с моей семьи сняты, и я не собираюсь вступать в конфликт с дядей. Все это в прошлом, и сейчас меня гораздо больше волнует Алия. Нет, это единственное, что меня волнует, — Крис скрестил руки под подбородком, уставившись на поверхность стола. Но долгое молчание, установившееся в комнате, заставило его поднять взгляд. — Что такое? Я сказал что-то нет то?
— Говоря 'дядя', ты имел в виду Эсфирь Вендиго?
— Да, и что с того?
— Эсфирь, императора Приоры и всей конфедерации?
— Да, я говорил с ним совсем недавно, когда прибыл в Приору. И я сказал, что не держу зла против него.
— Ты с ним говорил? — Анджи и Ивон переглянулись. Алия, ощутив общее настроение, начала обеспокоенно переводить взгляд с одного на другого. Крис положил руку на ее локоть, успокаивая.
— Именно. Ивон, ты как-то странно выглядишь.
— Крис, — Ивон закрыл лоб ладонью, будто глубоко задумавшись. — Но Император Приоры, благословенный Древом Эсфирь Вендиго... вот уже полгода как умер.
Словно молния пронеслась в голове Криса. Он вскочил на ноги, не в силах справиться с чувствами.
— Брат, что случилось? — побледнела Алия.
— Умер? Ты уверен? Нет, я имею в виду... Как такое возможно?! — взгляды Криса и Ивона встретились.— Но тогда с кем же я говорил во дворце...?
Часть 3.
Лежа на диване, положив совсем недавно восстановленную руку под голову, Мизар вглядывался в глубокие тени, пляшущие под потолком. Он не включал свечей и не воспользовался магией, чтобы немного осветить или согреть помещение. На самом деле, он уже давно перестал обращать внимание на такие мелочи. К тому же его глаза были изначально приспособлены к тьме, царившей в Хаосе под корнями Древа. Однажды он положит эту тьму к ногам его драгоценного короля — таково было его желание. Но сначала ему необходимы инструменты, ему необходима куда большая сила, чтобы противостоять монстрам с Севера, что уже появились в их мире. Он подозревал, что и на Юге их было не мало. И Лантис Кларио тоже не был тем, кем выглядел. Но с этой проблемой он разберется чуть позднее. Перевернувшись на бок, Мизар положил ладонь под голову и вспомнил, вспомнил тот разговор из давних дней. Тот последний раз, когда он видел свою мать.
Она выглядела совсем как человек, как слабый умирающий человек. Она умирала, так как выбрала путь простого человека, и обрекла свое тело на столь ужасный конец. Всего лишь простая болезнь, ничтожная болезнь уничтожил ее тело.
— Мизар, — ее рука была такой холодной и столь же слабой как у любого умирающего существа. Как и десятки других, таких же, как и она, кто каждый день умирал в трущобах Торквемады — этого ужасного места. Она привела его сюда, в это ужасное место, сказав, что здесь он сможет встретиться со своим отцам. Но он уже умер к тому времени, убитый другими такими же зверьми, которые называли себя людьми. Он не был знатного происхождения, хотя его мать принадлежала к правящей династии Хаоса. Но здесь, в мире людей, это ничего не значило. Чтобы отомстить убийцам отца, мать отдала последние остатки своей силы, силы Деструкции хаоса, и теперь умирала на грязной холодной улице. А он сидел рядом с ней, просто ребенок.
Однако, он не чувствовал себя им. Он никогда не встанет в один ряд с этими грязными шавками, которых называют людьми, которые способны лишь на то, чтобы убивать всех не похожих на себя. И даже своих же соплеменников. Люди — монстры, пожирающие себе подобных. Глупые, никчемные создания. И благодаря крови его отца, он наполовину принадлежал к их виду.
— Мизар... — слабый голос матери звал его.
— Я здесь, мама, — сжав ее руку в ладонях, Мизар приложил ее к своей щеке.
— Мизар, я умираю, мое время подошло к концу. Но я жалею лишь об одном, что оставляю тебя в этом мире одного. Ты слишком слаб, слишком слаб, чтобы сражаться в одиночку. Как бы я хотела, чтобы ты стал сильнее.
— Тебе не нужно говорить, ты слишком слаба, — серьезно проговорил он.
— Нет, я должна. Есть один способ. Если воспользоваться им, ты станешь сильнее гораздо быстрее.
— О чем ты, мама...
— Поглоти мою душу, пока я еще жива. Если ты сделаешь это, твоя жизнь больше не будет сокращаться. Ты станешь независимым от времени. Вместе с ней ты получишь огромную силу, силу, которая течет в жилах правящей династии Хаоса. Силу разрушать саму структуру этого мира.
— Мама, ты хочешь, чтобы я убил тебя?! — пораженный спросил Мизар, вглядываясь своими черными глазами в бескровное лицо матери.
— Я уже мертва, мне осталось недолго. Я жалею лишь об одном, что обрекла тебя на этот выбор, что я сама своими руками дала тебе эту судьбу. Но я хочу что-то исправить, хочу, чтобы ты простил меня. Поэтому, я отдам тебе свою душу и силу. Мне они больше не нужны. Но ты будешь жить. Сила, что ты получил при рождении, и сила, что я дам тебе — ты обретешь огромную власть, но... — дыхание матери сбилось, она закашлялась и Мизар осторожно приподнял ее тело, прижав ее лицо к своему. — Даже я не в силах поставить этот блок. Чем чаще ты будешь пользоваться ею, тем больше будет страдать твое собственное тело. Если ты разрушаешь что-то, убирая это из мира, ты должен вернуть что-то. Таков закон и не мы, демоны Хаоса, устанавливали его. Никогда не используй, лишь одну силу деструкции, иначе она же разрушит твое тело и душу. Обещай мне.
— Обещаю, мама...
— Тогда возьми мою душу, я отдаю ее тебе.
— Нет, — Мизар замотал головой. — Мама, тогда ты умрешь.
— Уум, — она кивнула, слабо улыбнувшись, и тело ее приобрело слабый серебристый ореол. Такими же серистыми бликами заблестели ее глаза. — Я буду счастлива, что ты останешься жить. Поэтому... поцелуй меня.
Мизар молча глядел на мать, а потом кивнул.
— Прости, мама, — склонившись к ней, он припал губами к ее губам, и в этот миг нечто начало перетекать из ее тела в его. Нечто, что дополняло и встраивалось в его собственную силу. Он не ощутил ни боли, ни неудобства, просто немного иное ощущение мира. И сила, ужасная и притягательная одновременно теперь принадлежала ему.
Бездыханное тело матери выпало из его рук.
— Благодарю тебя, мама. Это большее, что ты могла дать мне. Но прости, мама, я не стану тратить свои силы на такую безликую цель, как месть за моего никчемного отца. Ведь все, что он сделал — лишь дал мне это тело. И теперь я буду использовать его так, как пожелаю. Сила деструкции. Да, — мальчик поднял глаза, глядя на тело матери. Теперь последняя ниточка, что связывала его с прошлым, оборвана. И, наконец, он сможет действовать свободно, как пожелает. 'Но чего же я желаю?' — подумал он. Он обратил свой взгляд туда, где Торквемада светилась множеством огней — там располагался район особняков, где жила знать. Мизар опустил взгляд на свою изодранную одежду. Должно быть, сейчас он выглядит как оборванец. Склонившись, мальчик отвязал синюю шелковую ленточку, которой были перевязаны волосы матери. Он перевязал свои волосы в низкий хвост с левой стороны, точно так же, как носила ее мама. Он произнес.
— Но, чтобы ставить цели — нужна власть. В этом мире кроме силы, нужна еще и власть. А пока для них я просто грязный, нищий оборванец. Значит, мне нужно получить эту власть. Мне нужно имя и мне нужна семья.
Да, пока они были необходимы ему, он станет использовать их. Использовать все, что ему будет необходимо, пока не найдет свою цель.
...Какой-то звук вывел Мизара из состояния полусна. Инстинктивно он поднял руку, направив ее в сторону источника звука. Быстрая тень мелькнула по направлению к нему:
— ...Структура... — но рука, затянутая в черную кожаную перчатку закрыла его губы.
— Не нужно, это всего лишь я, — тотчас же Мизар увидел над собой склонившееся лицо Грейслейна. И прежде чем он успел что-то сказать, тот вновь запечатлел долгий поцелуй на лбу брата. — Я заставил тебя скучать? — спросил он выпрямившись.
— Я вспоминал о прошлом, — рассеянно ответил Мизар, поднимаясь. Прикосновение губ Грейслейна не вызвало в нем никаких эмоций, он вообще не ощущал ничего, потому, что в поцелуе его также не было никакого чувства, кроме прихоти.
— Все так же холоден? Действительно, словно хрупкая фарфоровая кукла, — добавил Грейслейн, роняя что-то в руки Мизара. Это нечто оказалось королевским кольцом с желтым, оливкового цвета камнем. Мизар узнал его, даже в полумраке он заметил темные пятна, покрывшие его ободок.
— Этого достаточно? — спросил Грейслейн, скидывая плащ и усаживаясь в большое кожаное кресло. Вынув свою тонкую трубку, он зажег в нее маленький огонек с помощью нехитрого заклинания.
— ... — не отвечая, Мизар продолжал смотреть на кольцо.
— Ты не веришь мне? — понял Грейслейн. — Может, мне нужно было притащить сюда тело брата? Но ты всегда неплохо относился к нему, даже поставил на этот высокий пост. Я подумал, что тебе будет неприятно смотреть на него.
— Дело не в этом, — Мизар вытер кольцо своим платком и отбросил его, спросив: — Ты...
— Да? Что такого во мне? — поинтересовался Грейслейн, откидываясь на спинку кресла и уставившись в потолок.
— Ты никогда не пользуешься магией.
— А, ты говоришь про это? — Грейслейн помахал трубкой. — Но я ведь человек, и человеку свойственно менять свои привычки, разве нет? В отличие от тебя, Мизар.
Мизар напрягся, уловив в голосе брата нечто странное. Но затем расслабился. Нет, должно быть, ему просто показалось. Его брат был живым воплощением длани смерти в этом мире. Хотя и был всего лишь человеком, как и сказал. Если бы дело дошло до открытого противостояния, Мизар бы не мог с точностью сказать, кто выйдет победителем. Мастер холодного оружия против Силы Хаоса. Пока у Мизара не было причин сомневаться.
Поднявшись, Мизар накинул свою верхнюю одежду и направился к выходу.
— Постой, куда ты направляешься? — когда он проходил мимо кресла, рука брата задержала его. Он опустил взгляд.
— У меня еще остались незаконченные дела здесь.
— Да? А я-то подумал, что ты собираешься бросить меня одного. Мне не терпится увидеть короля Астала — этого, как говорят, великого человека, обладающего ореолом власти. Кто сумел всего за несколько месяцев поднять Астал из руин и превратить его в одну из самых мощных держав на континенте.
— Ты слишком нетерпелив, — Мизар подождал, пока рука Грейслена не отпустит его, и продолжил путь. — Когда вернусь, мы отправимся в Астал, как ты того и хотел, — холодно произнес он.
— Действительно, фарфоровая кукла, — казалось, в голосе Грейслейна послышалось разочарование. — Женщины куда более лояльны ко мне, чем мой собственный брат.
-Тогда ищи их для своих развлечений, мне некогда заниматься еще и твоими прихотями, — с этими словами Мизар покинул комнату. — Да, осталось разобраться с последней проблемой, — прошептал он, вглядываясь вглубь леса, стремясь разглядеть за ним башни Торквемады. Досадная проблема, столь незначительная, что о ней не стоило и упоминать. Но это было то, что решить мог лишь он один. Пора оборвать эту последнюю цепь, связывающую его с домом Фон Грассе. После этого он сможет целиком и полностью посвятить себя его величеству Саю Валентайну.
Часть 4.
— Ты здесь? Ты здесь.
Кальвин поднял голову. В нос ударил аромат цветов. Оглядев свои руки и тело, он увидел, что лежит на бесконечном поле цветов. Цветы простирались во всех направлениях. Сейчас он вспомнил, что видел это место уже десятки раз, и каждый раз по пробуждению не мог вспомнить его. И всегда он был на этом поле совершенно один. Мерзкое чувство — одиночество. Такое чувство, что кроме этих цветов он никогда не видел ничего. Не то, чтобы он ненавидел цветы, но эти казались молчаливыми стражниками, связавшими его цепями, которые он не смог бы сбросить, как бы ни пытался.
-Проклятие, и куда бы мне направиться? — Кальвин оглянулся с тоскливым видом. — Везде одно и тоже. Эй, эээй! — позвал он. Но услышал только собственный голос в ответ. Ни ветра, ни звука, даже шороха травы...
— Ты здесь?
— Кто это? — Кальвин резко обернулся. Теперь этот голос больше не казался иллюзией.
— Вот где ты спрятался, я нашел тебя...
Внезапно небо над его головой раскололось надвое, и вниз обрушилась молния, ударившая едва ли не рядом с ним.
— ДА ЧТО ЭТО ТАКОЕ! — Кальвин бросился на землю, успев откатиться в сторону. — Оно что пытается меня убить? — он потряс головой и взглянул туда, куда ударила молния. На месте удара слабо поблескивало небольшое озерцо. Озеро? Вода? Но как?
— Не стоит прятаться от меня. Ему тебя не спасти, ты сам своими руками оттолкнул его, этого глупца.
Снова этот голос. Где же ты? И вновь небеса раскололись. На этот раз молний было три.
— Вы что, серьезно!?
Они устремились к земле, и Кальвин побежал. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как ударная волна бросила его на землю. Он вновь покатился по ней.
— Ты стал слабым, таким слабым, и это называется 'сильнейшее оружие', что они вырастили за все эти столетия?
— Что это за голос? Где ты, черт тебя побери?! — Кальвин понял, что лежит с ногами, наполовину погруженными в озерцо. Вода была ледяной, и он ощутил, как ноги начали медленно неметь. Но если он вновь побежит, это будет сигналом для этих молний и того, кто наблюдал за ним. Это он уже усвоил. Но лежать и ждать когда тебя поджарит — еще более верный признак смерти.
