В общем, путь тотемного оборотня имеет немало своих плюсов.
Вот только лепить из ученицы такое существо, ведомое более инстинктами, чем рассудком — это в мои планы не входит. Хотя бы потому, что наставить её на этом пути я не смогу. Слишком сильно он отличается от моего и от того, которым следует мой "отец".
У него, в конце концов, тоже есть свои преимущества. Немалые притом.
Да, хороший параморфоз — это вещь! И неспроста мы... ладно-ладно, я!.. начали с мечезуба. Облик хищника, управляемый ясным разумом и твёрдой волей, но при этом также не лишённый инстинктов, присущих четвероногому телу — поистине незаменимое подспорье в приобретении новых обликов.
Штука тут в том, что для ритуала добавления облика необходим образец, причём живой и здоровый... а ловить эти самые образцы магией можно, но неспортивно. Да. Честная погоня, позволяющая как следует освоить облик — куда более увлекательное занятие, чем шипение в стиле "видите меня, бандерлоги? Ближе! Подойдите ближе!"
Спустя не такое уж долгое время и четыре ритуала моя ученица стала истинно Многоликой. Помимо души мечезуба, она добавила в потайную кладовку душу риноцеры (преимущества: питание любой не сильно ядовитой травкой, быстрый и долгий бег, неплохие навыки скалолаза... точнее, скалопрыга). Душу омутницы (преимущества облика крупной, килограммов на двадцать, хищной рыбы вполне очевидны). И, наконец, душу красноклювой орлицы (чем хорош этот облик, и вовсе нет нужды объяснять).
Далее коллекционирование пришлось приостановить, так как на поддержание пассивных душ в кладовке уходило уже многовато Силы. Это только тотемное оборотничество даёт прилив энергии, а с Многоликостью всё строго наоборот...
Вот когда увеличишь резерв и расширишь свои каналы связи с миром, сказал я Ниллиме, тогда и сможешь пополнить виртуальный зверинец. Если ещё будет желание тратить на это время и энергию. А поскольку сбалансированный набор-минимум у тебя уже есть, пора нам всерьёз заняться рунной магией... и не только ею.
Ниллима
Одним из двойственных результатов обретённой Многоликости стала возможность сильно сократить время сна. Хочешь отдохнуть? Смени облик! Живые души, отправленные в кладовку (называемую, между прочим, не только "колесом Основ" или "револьвером тотемов", но и Омутом Грёз), восстанавливались — правда, помедленнее, чем в обычном сне. А то, что Сосед именовал "психологическим утомлением", снималось переключением — это отчасти обеспечивала сама по себе смена обликов — и специальными "короткими" медитациями.
Кстати, у нового статуса имелись дополнительные плюсы: учитель продемонстрировал, что даже в пассивном состоянии тотемные души могут использоваться как источник "теневых" качеств. Пользоваться качествами сразу двух душ оказалось очень трудно, а трёх — невозможно...
(По этому поводу Сосед выдал одну из своих странных ритмичных фраз: "В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань", — а вместо пояснений фыркнул и посоветовал усерднее тренироваться в разделении потоков внимания).
...к тому же избыток качеств, заимствуемых от одной души, запускал смену облика. Но всё равно при мысли об открывающихся перспективах в душе Ниллимы расцветала улыбка.
Правда, времени на оценку своих способностей и радость по этому поводу оставалось мало. То есть совсем мало. Когда Сосед пообещал "серьёзные занятия рунной магией", он при этом молчаливо подразумевал, что параллельно придётся подтянуть другие дисциплины. Среди которых скоростной счёт в уме являлся чуть ли не самым простым и лёгким.
Вот когда дело дошло до формул наук естественного цикла...
"Ещё немного, и моя голова просто лопнет!"
"А ты не пытайся думать головой. Тем паче, что у красноклювой орлицы она для этого плоховато приспособлена".
"И чем же прикажешь думать?"
"Разумом, конечно. Он у тебя нынче от плотной оболочки зависит весьма условно. Кстати, ауру и Дар тоже можно использовать для размышлений".
"Охо-хо... и каким образом?"
"Ну, например, таким..."
И — демонстрация очередного подвида трансов. Усвоить, использовать, Идти дальше.
Перемены происходили быстрее, чем Ниллима успевала их осознать. Реальность со свистом уносилась куда-то вдаль, в туманящееся, медленное и монотонно-скучное прошлое. А на смену привычному миру выковывался какой-то новый: быстрый, яркий, стремительно усложняющийся. И не признающий слова "нет", а только — "сейчас я ещё не смогу сделать это".
"Возможно всё, даже невозможное, — неустанно повторял Сосед. Когда наставительно, когда слегка раздражённо (это если ученица давала повод), а когда и мечтательно. — Главное — правильно наметить цепь действий, в ходе которой невозможное станет сперва невероятным, затем трудным, потом — лёгким... а там, глядишь, бывшее невозможное станет естественным, как цветок, растущий на другой стороне дороги. Хочешь — подходи да рви. Очень просто".
Ниллима сама не заметила, как перестала нуждаться в костылях рунных якорей и начала удерживать вокруг себя изолирующий кокон автоматически, на постоянной основе. Причём не призматический, самый простой, а более сложный — в форме тетраэдра. Она не заметила, как в дополнение к вуали освоила несколько видов плёнки и научилась собирать не самую плохую версию полога, рунным основам которого под руководством Соседа время от времени устраивала оптимизацию. Постоянно раскачиваемый Дар дорос до уровня, который Сосед назвал "первым естественным порогом". К сожалению, это означало резкое, в сотни и тысячи раз, замедление темпов роста энергетической проекции Дара — но Ниллима не жаловалась. Благо теперь на одном резерве, не используя внешние Силы, могла приподнять кусок скалы, вес которой почти в сотню раз превышал её собственный.
А вот когда она (правда, только в двуногом облике) овладела приёмом, который Сосед назвал "двоемыслием", сопроводив это слово странным и сложным эмоциональным эхом, на девушку свалилась новость поистине ошеломляющая.
"Пора нам выбираться в населённые места", — как бы между прочим сообщил учитель.
— Что?! Но я..."
"Ты готова, малышка. Сейчас самый подходящий момент".
— Почему?
"Ты не настолько сильна, чтобы вызвать у Сильных опасения, но достаточно сильна, чтобы претендовать на место среди них. Также ты искусна в достаточной мере, чтобы эту искусность успешно скрывать... конечно, если не нарываться на углублённую проверку со сканированием памяти или ещё чем-нибудь подобным".
"Я не хочу!"
"Ну, была бы моя воля, ты бы ещё не один бирелл сидела в джунглях, совершенствуясь в магии. Вот только есть старая, но от этого не ставшая менее верной истина: если хочешь спрятать лист — ступай в джунгли. Общение с Сильными, да ещё на правах дикой ведьмы, не будет особо приятным. Более того: я почти уверен, что ты возненавидишь это. Но тебе нужно общество других Идущих, чтобы узнать их нравы. И, кстати, чтобы развиваться дальше — тоже".
— Мне это не нравится.
"Мне тоже".
Ниллима тяжело вздохнула. И спросила:
— А как же Братец?
"Он не пропадёт, если снова останется один".
"Но я не хочу оставлять его!"
"Я бы не советовал брать мечезуба с собой. Впрочем... делай, как знаешь".
Долиг Рэхлонд
Сообщение пришло ближе к концу марог, когда Долиг собирался отправиться в спальню. То, что там его ждала ароматная длиннохвостая красотка из рода Абреш, не улучшило настроения Смотрителя. Покидать Лабиринт в такое время и по такому поводу...
— Пошлите за ней пару-тройку старших учеников! — бросил он личному заклятому.
— Уже посылали, танш сарье Рэхлонд.
— И?
— Двоих она обратила в бегство, а третьего довольно серьёзно порвал мечезуб.
— Что?
— Эта ведьма ездит на мечезубе, как на суркахе, танш сарье.
Долиг обнажил клыки... но перед следующим вопросом взял паузу. Длиннохвостая Абреш незаметно оставила его помыслы, обратившиеся на иные объекты.
— Кто спасовал перед дикаркой?
— Умадр Сорент, Вигир и Леторлет.
— Которого из них... порвали?
— Вигира, танш сарье.
— Умадра отослать. Без объяснений. Леторлета определить в помощники Кривоплёта. А Вигира... он хотя бы не сбежал. В "мягкий" карцер. И, если это ещё не сделано, — не исцелять!
— Срок карцера?
— Пять марог.
— Танш сарье милостив и мудр.
— Подготовьте к полёту моего шхарта!
— Будет исполнено.
Долиг Рэхлонд хищной тенью промчался по сумрачным, местами узковатым переходам Лабиринта, едва обращая внимание на убирающих физические щиты старших и почтительно склоняющихся младших учеников. Заглянув в хранилище верхнего уровня, сарье взял всё необходимое, затем поднялся в Крыло Верхних Путей. Личный заклятый (как там его по имени? хотя — не важно!) оказался привычно распорядителен, и двое ничтожных уже заканчивали закреплять сбрую на шхарте, которого Долигу некогда подарила вторая жена. Та, что из Сорентов. Дождавшись, когда Пестрокрыла отвяжут, сарье вошёл в отведённый тому загон, привычно хлопнул ладонью по башке крылатого хищника, который всё никак не мог усвоить, что укусить хозяина не получится, и вскочил в седло.
— Ийю-у-у-у!
От брошенного заклятья плетёная крыша с шелестом отодвинулась, открывая вид на чистое небо. Шхарт же, заслышав команду, быстро-быстро забил малыми передними крыльями, пружинисто оттолкнулся и прянул вверх, расправляя большие крылья точно в момент, когда для них вокруг стало достаточно места. Ещё несколько бун — и вот уже Пестрокрыл вместе со своим наездником летят, стремительно удаляясь от тобрасса.
Мало что Долиг Рэхлонд в своей жизни любил чисто и искренне. Но одно из первых мест в этом списке занимали полёты на шхарте. Свободное движение во всех трёх измерениях... ну, почти свободное. Всё же приближаться к сердцевинным каналам эмерон не следовало, да и другие, менее мощные каналы представляли собой немалую опасность. Особенно скрытая в вечном тумане стена, служащая границей силгама. Плюс невозможность летать сквозь материю тобрассов и лехассов... Но в остальном — никаких ограничений!
Да. Он любил это. Потому что полёт — не только свобода. Это ещё и ощущение власти над реальностью. Пусть не такой прочной, как ощущение собственной значимости, даруемое статусом и Силой тотема, пусть в основном иллюзорное — что с того?
Свобода есть власть, а власть есть свобода.
Лишь воспоминание о Доме Сияющих не даёт насладиться ощущением власти, приходящим в небе, в полной мере...
С загривка шхарта хорошо наблюдать устройство силгама. Именно отсюда, со стороны, и в особенности опытному сарье, обладателю чувств более тонких и глубоких, чем у ничтожных, становится очевидной сложная гармония пространства. Если ходящим по поверхности тобрассов, а тем более не поднимающимся на поверхность жителям недр ещё позволительно питать иллюзии, то знающим Верхние Пути это не пристало.
Бугристый, почти лишённый покрова джунглей и оттого со стороны красно-чёрный тобрасс Лабиринта быстро перестал загораживать простор. Долиг хищно улыбнулся, обнажая полный набор крупных желтоватых клыков. Уже не связанный притяжением каналов, шхарт мчался вперёд, повинуясь даже не движениям поводьев, а беглым мыслям седока, принимаемым за свои собственные... но при этом набранную скорость выдавал лишь поток встречного ветра.
Как целое, силгамы похожи на трёхмерную решётку, прутья которой образованы каналами эмерон. Более плотно расположенные, сердцевинные каналы служат источником тепла и света; материи поблизости от них немного, а воздух слишком разрежён и горяч, чтобы им дышать. Лишь истинно могучий сарье (такой, как Долиг Рэхлонд) способен не только приблизиться к территории Дома Сияющих, но также при желании пересечь её границы. Причём там, у оси силгама, где затруднён прямой контакт с тотемом, на длительное поддержание защитных заклятий не хватит даже его немалой Силы... если хозяева не возьмутся обеспечить комфорт гостя своей магией. С удалёнными каналами эмерон всё строго наоборот: материю они к себе притягивают гораздо сильнее, чем сердцевинные, но при этом сами холодны и темны. Ходят упорные слухи, что там по-прежнему можно столкнуться с омерзительными выползками Дома Поглощающих — но это лишь слухи, не более. Ничем весомым не подтверждённые.
Ну а серединные каналы — область обитания разумных и неразумных созданий из пяти младших Домов. Здесь трёхмерную решётку эмерон укрывают тобрассы, скопления плотной материи, и лехассы — скопления влаги. Вода лехассов, перетекающая ближе к сердцевинным каналам, испаряется, а ближе к удалённым каналам — конденсируется. Вот почему удалённые каналы прикрыты пологом густой дымки, которая то поднимается, то опускается и временами, когда на то бывает воля кого-нибудь из Узлов, затопляет молочной сыростью не только нижние, но и верхние, сравнительно засушливые, неприветливые тобрассы. Впрочем, для земледелия пригодны даже они: засушливая жара — как раз то, что нужно для выращивания винограда, киамов, дынь, арбузов и ещё кое-каких культур.
Долиг нахмурился. В последнее время — точнее, уже много ванаг, сотни, если не тысячи бирелл — в силгаме Кхерс, в части, принадлежащей Дому Зверей, с земледелием не очень. Как, впрочем, со многим, слишком многим другим. Пространства, некогда кормившие миллиарды разумных, запустели. Поверхность тобрассов в приграничье вновь отвоевали джунгли — единственный победитель, чья польза от вражды Зверей и Рептилий несомненна.
Ныне в развалинах городов и поселений, поросших глайховой лозой и лам-лианами, живут лишь крысы да змеи...
Впрочем, стоит ли удивляться подобному упадку, если трое старших учеников Лабиринта — то есть в какой-то степени его, Долига, учеников! — не в состоянии призвать к ответу одну-единственную дикую ведьму?! Мечезуб там или не мечезуб, а любой из них просто обязан был скрутить необученную дрянь за несколько бун. Ну, уж за половину нохх — точно.
Или они возомнили себя всемогущими и проиграли именно потому, что пошли против заведомо слабейшего врага втроём, не озаботившись должной подготовкой?
Не важно. Уж он, Смотритель Лабиринта, недооценки неизвестной опасности не допустит!
Сосед
Как быстро убедилась Ниллима, самым сложным делом оказалось не достижение нужного поселения, а... перемещение в нужную сторону мечезуба. Могучий хищник оказался фиговато (говоря мягко) приспособлен для долгих переходов по джунглям — это раз и не склонен к миграциям вообще — два.
Почему из мечезубов плохие стайеры, понять нетрудно. Охотятся они, ставя не на долгий изматывающий гон стаей, как те же волки — или, учитывая местный колорит, жермы, — а одним мощным рывком из засады, подстерегая жертву у водопоев или бросаясь из густых зарослей. У самок, охотящихся слаженной группой, свои тактические хитрости, но в целом они тоже засадные охотники. То есть по самой своей сути мечезубы больше спринтеры... причём спринтеры, блюдущие свою охотничью территорию и вдобавок не особо склонные её покидать. Ибо на чужой территории от хозяев — читай, других мечезубов, — можно не слабо огрести на орехи.
