— Ты здесь. Я рад, — голос позвал его откуда-то из этой малиновой пелены.
Сквозь нее, приложив ладонь к глазам, Сай смог различить неясный крылатый силуэт. Золотая аура была такой слабой и мерцающей, что стала почти неразличимой. Тот, кто с ним говорил, сидел, прислонившись спиной к стволу Древа чуть подальше от него. Сай протянул руку, пытаясь коснуться ускользающей фигуры или сделать ее четче, но в ответ услышал.
— Не нужно, даже такое как сейчас, мое присутствие здесь может обернуться последствиями для нас обоих. Сейчас у меня нет сил, чтобы долго говорить. За мной охотятся, но это место единственное, где я могу поговорить с тобой. Прости, что причиняю тебе боль. Мой брат...
— Брат? — Сай отнял ладонь от глаз, сражаясь с болью.
— Я должен был давно показать тебе все. Наверное, я совершил ошибку, что ты не знаешь всего, что необходимо. И поэтому сейчас я должен совершить нечто жестокое.
— Жестокое? — Сай выпрямился.
— Я хочу рассказать тебе еще кое-что.
— Кое-что? — глаза Сая сузились.
— Да, еще кое-что. Когда я дам тебе это знание, я не уверен, что произойдет дальше. Если ты не выдержишь, возможно, ты больше не вернешься обратно. Если же сможешь пройти через это, тогда тебя ждет еще более жестокий путь. Путь собирания мозаики.
— Хорошо, я готов. Готов выслушать тебя, Зоар,— наконец, после долгого колебания произнес Сай.
— Но вначале я скажу тебе причину.
— Причину? — Сая удивило, что в голосе Зоара, обыкновенно ровном и лишенным эмоций, появилось нечто новое, иное чувство, похожее на печаль и жалость одновременно.
— Да, причину, — малиновый туман вокруг них начал сгущаться, а голос Зоара то приближался, что отдалялся, будто расстояние между ними, то увеличивалось, то уменьшалось. Ветви Древа задрожали. На ладонь Сая упал серебряный лист. Затем другой, третий и, наконец, начался настоящий листопад. Но отчего-то в воздухе запахло пыльцой. — Причину по которой я выбрал тебя, причину, по которой я решил начать собирать мозаику. Причину, по которой я сражаюсь. Эту причину я показал тебе в прошлый раз... Все это — ради одного человека. У меня был приказ уничтожить его, но в конце все обернулось по-другому. В конец концов я понял, что без этого человека мое существование теряет свой смысл. До встречи с ним мое существование было не больше, чем принципом, действующими, выполняющим приказы и свои задачи Но он подарил мне новый смысл. А потом... он умер, сделав это ради меня. И сейчас Микалика захочет сделать это снова. Он сделает это снова. Кальвин Рейвен — он вновь пожертвует всем ради своего друга.
— Кальвин? Не впутывай Кальвина в свои истории!— внутри Сая образовалась ледяная пустота, когда он понял, к чему идет разговор.
— Кальвин Рейвен — Микалика. Ты не можешь закрывать глаза на правду. Но в отличие от тебя или Эвенки Кларио, Микалика настолько слаб, что не пока не способен проявить свою силу и даже воспоминания в нем. Кальвин родился и может умереть, как человек. А сила внутри него попросту исчезнет и родится уже в новом теле. Тогда все потеряет свой смысл. Ты не сможешь защитить его. Я не смогу защищать Микалику. И...
— Кальвин Рейвен — мой друг. Не Микалика, а он сам. Я говорил тебе! И я не позволю никому причинить ему боль.
— Но это уже началось. Хочешь ты того или нет, принимаешь ли ты мои слова или нет. Тот, кто охотится за мной, ищет путь к Микалике, который спит внутри Кальвина Рейвена. И найдя его, он поставит мир перед выбором. Ты или он — король или Демон Цветов. Страна или безопасность друга. Что ты выберешь — зависит лишь от тебя. Но ты должен пообещать мне одно, Сай. Я слаб и не могу полностью контролировать твое тело. Поэтому я могу лишь просить тебя. Пожалуйста, не дай Микалике, не дай Кальвину Рейвену покинуть территорию Юга по своей воле. Я вижу, что он захочет это сделать. Скоро такой выбор встанет пред вами двумя.
— Но почему Кальвин захочет это сделать?
— Наверное, ты и сам понимаешь. Из-за его чувств... Если это произойдет, начнется цепная реакция, которой я больше буду не в силах управлять. Времени почти не осталось, ты должен поглотить хотя бы еще два осколка мозаики, которые доступны тебе. В течение какого-то времени я не смогу говорить с тобой. Поэтому, я могу просить тебя об одолжении?
— Спрашивай, Зоар, — осторожно разрешил Сай.
— Мы должны слиться воедино. Не я, и не ты. Это единственный выход. Никогда не думал, что все может закончиться вот так. Но мой брат уже начал действовать, и сейчас он намного сильнее, чем был в то время, когда я впервые прибыл в Хаос. В таком состоянии я не смогу противостоять ему, не смогу защитить Микалику, — внезапно золотая рука опустилась на плечо Сая. Золотые глаза остановились напротив его лица, но он даже не шелохнулся. — Я хочу заключить с тобой новую сделку, изменить условия контракта. Твое тело — оно может не выдержать, но в случае успеха ты получишь доступ ко всем моим знаниям и памяти. Тогда поглощение остальных осколков мозаики станет намного легче. Что скажешь?
— Я заключу с тобой новый договор, — кивнул Сай после короткого раздумья. Он не колебался. — Сейчас я не понимаю практически ничего, но если это поможет Кальвину, если это поможет всем нам, я рискну. И я не умру так просто.
— Ты должен понимать, что если у нас получится, с этого дня ты больше не будешь человеком. Сможешь ли ты продолжать нести свою улыбку людям, как символ страны, как король Астала?
На миг Сай ощутил, как воспоминания нахлынули него. Как давно, казалось, он вот так же говорил со Слепым Безумным Богом на поле битвы при Аркли.
— Мое решение не изменилось, — кивнул Сай, чувствуя, как в нем поднимается решимость.
— Тогда, закрой глаза, это может быть неприятно...
Часть 4.
Пройдя под небольшой аркой, соединяющей две небольшие узкие башенки, Мизар фон Грассе поднял голову и хмыкнул. Это место навевало воспоминания, неприятные воспоминания, связанные с его детством. Именно на такой грязной пустой и холодной улице, на окраине Торквемады, той ночью умерла его мать. То, что ему пришлось вновь появиться в таком месте, было вынужденной мерой. Но это было единственное место, где ее можно было найти.
В одном из темных окон башни, полностью лишенном стекол, мелькнула быстрая тень.
— Думаешь, сможешь спрятаться от меня?— спросил он.
В ответ на его слова в землю у его ног впились два странной изогнутой формы ножа, лезвия которых были почти круглые.
— Хмм...— холодная усмешка скользнула по губам Мизара, — хочешь поиграть?— Подняв руку, Мизар резко повернул ее в сторону одной из башен и выкрикнул: 'Структура, разложение на слои...' — вслед за этим раздался оглушительный грохот и башня аккуратно разделенная на множество горизонтальных слоев, веером осыпалась на землю, подняв тучи песка и пыли. С последними камнями с неба упала стройная женская фигурка.
Черный кожаный корсет прекрасно подчеркивал ее фигуру, белая блуза и черная юбка, перехваченная на талии красным шарфом. Таким же шарфом в бело-синюю полоску были перевязаны ее роскошные черные волосы. Она была совершенна, любой мужчина бы глаз не смог отвести. Но Мизару не было никакого дела до ее красоты.
— Значит, ты таки пришел за моей жизнью? — голос женщины был резок и пронзителен, в нем слышался неприкрытый вызов. — Но, не выйдет.
— Это все равно рано или поздно должно было закончиться,— пожал плечами Мизар, поднимая руку в направлении женщины. — Ты слишком надоедлива и не знаешь, когда следует отступить, Адель.
— Не смей называть меня так! Мое имя Охара! — с криком разъяренной кошки, она прыгнула вперед. С десяток ножей взвились в воздух ядовитыми насекомыми. Вопреки всем законам действия такого оружия, они не летели строго по прямой, а, окружая жертву, вонзались в нее со всех сторон. Причиной были множество тонких нитей, протянувшихся от кончиков пальцев Охары, по которым скользило оружие.
— Не поможет, ты не знаешь, когда нужно просто сдаться, — тихо проговорил Мизар. — 'Множественная структура, слияние структур', — произнеся эти слова, Мизар скривился. Из-за Адель ему пришлось применить магию Хаоса без полного распада. Первый нож задел его руку. Брызнула кровь. Но тотчас же вступила в действие магия. Нож растворился, образовав на его запястье подобие кровавой перчатки. Взмахнув ею, он легко рассек нити, и ножи осыпались на землю. — 'Структура — рассеять', — холодная улыбка вновь вернулась на его лицо.
— Я еще не закончила, тебе так просто не избавиться от меня! — воскликнула Охара. Меж ее пальцев засверкали нити... — Я не позволю тебе.
— У меня нет на это времени... — покачал головой Мизар. — 'Структура, сложение и разрыв', — двумя руками Мизар сделал жест, словно разрывая пространство перед собой, и... исчез. Голова Охары завертелась из стороны в сторону. Но тут же запрокинулась, когда появившись прямо позади нее, Мизар локтем обхватил ее шею, с силой прижав к себе. — Попалась. Пора прощаться, мне еще нужно успеть вернуться в Астал вместе с Грейслейном. Я бы не хотел, чтобы ты мешала мне.
Рука Мизара была отведена в сторону.
— 'Структура...' — но неожиданно...
— Подожди! Остановись, Мизар! — крик Охары заметался меж развалин.
— Рассея...
— Я всего лишь помеха, верно?
Рука Мизара дрогнула, и опустилась.
— Пытаешься торговаться? Это любопытно. Где твоя гордость дочери аристократа, Адель?
— Прекрати, прекрати называть меня этим именем.
— Достаточно, — рука Мизара зажала ее рот. — Я довольно слушал весь этот бред. Все эти годы я покорно играл роль примерного жениха, потому что так следовало поступать члену благородной семьи Фон Грассе. Я даже дал согласие на помолвку с тобой, потому что так хотел мой отец, потому что таков был мой долг по отношению к семье, вырастившей меня. Но на самом деле... я делал это лишь потому, что это было лишь нужное мне средство. И ты была лишь средством. — Мизар приблизил свои губы к уху Охары и легко коснулся губами его мочки. — Но знаешь, мне жаль тебя. Я не ненавижу тебя, нет, ты абсолютно безразлична мне. Теперь, когда ты стала просто бесполезной фигурой... — Охара начала извиваться в его руках, замычав... — Тише, тише, позволь мне объяснить тебе свои причины. Ведь для всего есть причины, даже для убийства. Так как теперь наш брат Франциз фон Грассе Рейгн так бесславно покинул этот мир, лишившись чести, из всей семьи фон Грассе остался лишь я, мой старший брат Грейслейн Ауслейз и... ты, как моя невеста... — Мизар отнял руку от губ Охары, по-прежнему прижимая ее к себе. Он чувствовал, как все ее тело дрожит, но знал, что тело этой женщины дрожит не от страха, от напряжения. Она была слишком... — Грейслейн давно покинул семью, а теперь стал моим добровольным помощником. Я же теперь служу тому единственному человеку, которого я уважаю и которым восхищаюсь...
— Ты говоришь, что убил своего собственного брата.
— Это сделал не я. К сожалению, такие вещи не в моих принципах. Я любил Франциза, хотя он и сделал самую большую глупость. В конце концов он должен был быть убит. Ради спокойствия того, кому я служу, все ради истинного короля, все ради Сая Валентайна. Ксанада теперь станет единым целым с Асталом, и это будет правильно. Но так, как все остальные помехи были устранены, осталась всего одна... Вы, моя дорогая невеста...
— О чем ты... — прошептала Охара.
— Не стоит дергаться, а иначе я рассею твои руки в пыль. Это больно, смею тебя уверить, — Мизар аккуратно вынул из пальцев Охары пару ножей, которые она извлекала из-за отворота сапожка.
— Ты просто жестокое чудовище!
— Верно, я никогда не называл себя одним из людей, — пожал плечами Мизар. — И ты как никто другой должна была это знать. Я никогда не считал нужным скрывать это. Я не человек, в отличие от тебя, и других таких же слабых, себялюбивых, жалких созданий. А потому, я должен сделать последнюю вещь, которую может сделать лишь такое чудовище, как я — избавиться от помехи, которая может помешать завершению моего плана. Все же, несмотря ни на что, мы считаемся помолвленными, а значит, как моя невеста, ты можешь после моей смерти претендовать на трон.
— Ты бредишь, я бы никогда не...
— Разумеется никогда. Но у меня есть одно правило — никогда не оставлять опасных людей или предметов, которые однажды могут убить меня, или помешать и разрушить мои планы. Астал — будущий великий Астал, превращенный в самую могущественную страну Юга — это мое творение. По крайней мере, таким я его задумал. И таким я преподнесу его моему дорогому королю. Ты же — тот единственный фактор, который может не вписаться в эту систему. А потому, прости, но я вынужден забрать твою жизнь...
— Ты...
— А? — Мизар ощутил секундное удивление, когда тончайшая сеть, с острыми как бритва ячейками спеленала его руки и ноги, превратив в неподвижную куклу.
Оттолкнув его, Охара рванулась вперед, и остановилась, тяжело дыша.
— Ты... ты все такой же эгоист! Думаешь только о себе, говоришь что ты чудовище... Пусть так, но я так никогда не считала... Даже если остальные считали тебя таким, я никогда не думала так о тебе...
'...она плачет?' — в легком удивлении Мизар видел, как серебрятся капли, сбегающие по ее щекам.
— Ты просто эгоистичный, избалованный ребенок, каким всегда был. Играешь со своей силой, совершенно не думаешь о своем теле, всегда, всегда используешь все, что возможно ради достижения своих дурацких целей! — она уже действительно кричала, чем еще больше удивила Мизара. — И поэтому я ненавижу тебя! Но знай... я никогда не откажусь от того, что принадлежит мне. — Она наставила палец на него. — А ты принадлежишь мне, ты — мой жених и я никогда не смирюсь с тем, что ты так не считаешь.
Он склонил голову.
— Это бесполезно. Думаешь, эти путы надолго удержат меня? — несмотря на то, что тонкие нити глубоко врезались в кожу его запястий и шеи, Мизар игнорировал их.
— Нет, я так не считаю, — Охара покачала головой. Обхватив себя руками за плечи, она оглянулась. Оттуда слышались крики стражи, бегущей в их сторону. Должно быть, шум падающей башни был слышен во всей этой части города. Она вновь повернулась к нему. — Но я не могу позволить себе быть убитой тобой. Потому, что... потому, что я уверена, что еще пригожусь тебе. Я еще могу быть полезна тебе! — жарко произнесла она. — Даже если ты захочешь снова убить меня, даже если... — Мизар попробовал пошевелить пальцами рук, но нити тотчас же еще глубже врезались в кожу. -... если бы ты хотел по настоящему убить меня, то я уже была бы мертва, разе не так? Я как никто другой знаю тебя, Мизар фон Грассе. И я никогда не считала тебя чудовищем. Для меня ты человек, сложный, абсурдный, загадочный, жестокий словно ребенок... Но если для тебя наша помолвка была лишь средством, то для меня она являлась целью. Я всегда хотела быть тебе полезной, — голос Охары дрогнул. — Я хотела доказать тебе, что я сильная и надежная женщина, что мне можно доверять. — Она сделала неловкую паузу. — Мне известно, что в доме твоего отца были совсем другие порядки, и, быть может, тебе безразличны все женщины. Но даже так я не сдамся так просто. И если хочешь... — подойдя к Мизару, она протянула руку и коснулась ей щеки Мизара, проведя по ней кончиками пальцев. — Видишь, я все еще жива. Значит ты вовсе не такой, каким хочешь показать себя. И пусть ты хочешь казаться демоном, но ты говоришь о ком-то, ради кого ты собираешься все изменить. Этот кто-то дорог тебе. Пусть это не я, но и ты способен на чувства, и этого достаточно. — Она вновь отступила, звуки бегущих ног и сигнальных трещоток стали еще ближе. — Со своей стороны я могу лишь поклясться тебе, если этого будет достаточно. Ты так легко говоришь о собственной смерти, но я не позволю этому случиться. Поэтому тебе не стоит... — на мгновение яростный взгляд ее жгучих черных глаз смягчился... — не стоит волноваться, что я когда-нибудь встану у тебя на пути. Знаешь, у меня тоже есть те, кого я хочу защитить и кто дорог мне. Те дети, которых я собирала все эти годы. Дети, похожие на тебя, Дети Хаоса. И я защищу их, и ради тебя тоже.
