— Ваш генерал, госпожа, Ханра ТолрамКетинет!
Генерал спрыгнул в воду и вброд двинулся к берегу. Королева подняла руку, предупреждая тех, кто затаился на утесе, что поджигать бочонки рано...
Оказавшись перед ней, генерал пал на одно колено и взял для поцелуя руку, украшенную кольцом с блестящим голубым камнем. Другая рука королевы легла ему на голову, ибо это было ей нужно, чтобы успокоиться. По сторонам от них полукругом стояли фагоры-стражники, личная охрана королевы. Тупые морды двурогих были едва различимы во тьме.
Следующим на берегу, кому пришла пора удивляться, стал КараБансити. Сделав несколько шагов навстречу вышедшему из лодки пожилому мужчине, он заключил его в объятия. Перед ним был его пропавший без следа друг и учитель СарториИрвраш!
— Я думал, ты бежал в Сиборнал — у меня были причины подозревать это. Я снова ошибся.
— Ты редко ошибаешься и на этот раз угадал! — весело отозвался СарториИрвраш. — С недавних пор я путешествую вокруг света. А что делаешь здесь ты?
— Я прибыл сюда советником короля, но потом тот, вспылив, изгнал и меня.
— Кем, кем? — потрясенно воскликнул СарториИрвраш. Он и представить не мог, что его оттасольский друг займет его место!
КараБансити вздохнул.
— ЯндолАнганол решил испытать меня на твоём прежнем посту — и едва я открыл рот, как он чуть было не зарубил меня! Госпожа бывшая королева попросила меня ненадолго остаться — и я согласился, не в силах отказать её милости. Несчастной женщине тут невесело, и я развлекал её, как мог. Что ж, я вижу, что поступил очень разумно! Король со всей поспешностью отбыл в Олдорандо, и я не думаю, что рад был бы последовать за ним в это логово святош и развратников.
Тут КараБансити оглянулся на королеву, а вслед за ним и СарториИрвраш — она, не выказывая и следа грусти, во все глаза глядела на генерала ТолрамКетинета.
— Что слышно о принце Робе, её сыне? — спросил СарториИрвраш. — Он не подавал о себе вестей?
— Вести о нём доходят, но где он сейчас и чем намерен заняться в будущем, не знает никто, — КараБансити нахмурился. — Несколько недель назад он был у меня в Оттасоле, как раз после полёта ассатасси. Он пробыл в моём доме, — в том, что в порту, — всего два дня, но и за это короткое время успел оставить там память о себе... — анатом хотел сказать больше, но передумал. Никто не должен был знать, что сын короля виновен в подлом убийстве сына его доброго друга Криллио Мунтраса. — Я склоняюсь к мысли, что он окончательно спятил, обратился в опасного безумца. С королевой о нём лучше не говорить.
Пока на берегу шел оживленный разговор, лодка совершила ещё один рейс к Жрецу , чтобы забрать на берег Оди Джесератабхар и лейтенанта Ланстатета. Когда лодка во второй раз ткнулась в берег и гребцы вытянули её достаточно высоко, чтобы её не смыл самый высокий прилив, вновь прибывшие и встречающие вместе отправились во дворец, возглавляемые королевой и ТолрамКетинетом. Уже стояла глубокая ночь, но в окнах дворца горел свет, и их там ждали.
СарториИрвраш в самых напыщенных выражениях представил Оди Джесератабхар КараБансити.
— Сиборнальский адмирал на борлиенской земле — не самая долгожданная гостья, — подчеркнуто холодно ответил анатом, дав понять, что вовсе не рад такой встрече.
— Я понимаю ваши чувства, — неохотно отозвалась Оди. Бывшая госпожа адмирал была бледна, её лицо очень осунулось, кожа от переживаний последних недель посерела, а волосы висели спутанными прядями. Из всевластной повелительницы тысяч мужчин она обратилась в жалкую пленницу, и это сломало её. Она прекрасно понимала, что никогда уже не вернёт своего высокого положения. Более того, само возвращение в Сиборнал не принесло бы ей ничего хорошего. Сиборнальцы всегда с крайним подозрением относились к тем, кто побывал во вражеском плену, считая их предателями.
Для нежданных гостей накрыли импровизированный ужин, перед началом которого генерал наконец встретился со своей сестрой Мэй и заключил её в объятия.
— Ох, Ханра, что с нами со всеми будет? — спросила брата Мэй. — Увези меня обратно в Матрассил. Иначе я сойду с ума в этой мерзкой дыре!
— Теперь всё будет хорошо, — уверенно ответил генерал.
Но, судя по лицу Мэй, она не верила брату. Теперь она мечтала только расстаться с бывшей королевой — и ей совсем не хотелось получить ту в свояченицы.
На ужин была подана рыба, а после оленина под соусом гвинг-гвинг. Выпили всё вино, не допитое свитой короля. В вино слуги обильно кололи лучший лордриардрийский лед. За ужином генерал ТолрамКетинет рассказал присутствующим о гибели всей Второй армии в горящих джунглях Рандонана. Время от времени он, желая получить подтверждение своим словам, поворачивался к лейтенанту Ланстатету, занявшему за столом место рядом с сестрой генерала. Рассказ предназначался в основном королеве, но та, казалось, совсем не слушала. МирдемИнггала едва притронулась к пище и во всё время ужина почти не отрывала от стола прикрытых пушистыми ресницами глаз. Она едва могла поверить, что её безумная авантюра с письмом увенчалась таким оглушительным успехом.
Когда с ужином было наконец покончено, королева, взяв с каминной полки подсвечник, сказала:
— Ночь уже перевалила за половину. Я покажу дорогим гостям их комнаты. В отличие от моих предыдущих посетителей, вам я по-настоящему рада.
Солдат и лейтенанта Ланстатета устроили на заднем дворе. СарториИрврашу и Оди отвели спальню по соседству с покоями королевы. К ним немедленно послали рабыню, которая должна была помочь Оди раздеться и позаботиться о её ране.
Когда всё были устроены, МирдемИнггала и ТолрамКетинет остались одни в просторном, гулком обеденном зале.
— Вы, наверное, устали, — сказал генерал королеве, когда они начали подниматься по лестнице на верхний этаж. Королева ничего не ответила. Поднимаясь по ступеням впереди генерала, она пошатывалась не от усталости, а от охватившего её волнения.
В коридоре второго этажа на окнах стучали незатворенные ставни, их раскачивал свежий ночной ветерок. Наверху, во дворцовых башенках, подсвеченных полярным сиянием, недовольно ворковали голуби. Быстро, искоса взглянув на генерала, королева сказала:
— У меня нет больше мужа, у вас не было и нет жены. Я уже не королева, пусть меня и продолжают так называть. С тех пор как я прибыла сюда, я забыла, что значит быть женщиной. Вам, генерал, предстоит узнать, какова я в постели, прежде чем эта ночь умрёт!
Распахнув дверь своей опочивальни, королева жестом предложила ТолрамКетинету войти туда первым. Тот замер в нерешительности:
— Всемогущего ради, ваше величество, я не могу...
— О, вы можете совершить сейчас то, что не в силах совершить сам Всемогущий. Я отринула веру, как сброшу сейчас это платье!
Сделав над собой усилие, генерал вошел в опочивальню и королева, одним движением освободив завязки на шее, распахнула платье, явив взору взволнованного воина чудесную грудь с сосками, обведенными широкими коричневыми кругами. Выдохнув имя королевы, генерал закрыл дверь. Она отдалась ему...
Они не спали до самого рассвета, жадно используя то, что осталось от ночи. ТолрамКетинет сжимал в объятиях королеву и его плоть была внутри неё. Таким был ответ на письмо королевы, отданное ею ледяному капитану, — ответ, так нежданно нашедший её...
* * *
Следующий день принес с собой тревоги, забытые за радостью ночной встречи. Сиборнальские корабли, Союз и Золото Дружбы , готовились бросить якорь в бухте Гравабагалинен, которую некому было защищать. На берегу уже знали, что небольшой флотилией предводительствовал ни кто иной, как бывший посол Сиборнала Иоскега Сардал Пашаратид. Положение было критическим и требовалось торопиться, но Мэй удалось уговорить брата уделить ей полчаса для приватного разговора. Пока она рассказывала ему о своей несчастной жизни в Гравабагалинене, утомленный ночью генерал заснул. От злости Мэй выплеснула на брата кувшин охлажденного вина. Генерал мигом проснулся и вскочил со стула, рассерженный и недоумевающий. Пошатываясь после бессонной ночи, он торопливо вышел из дворца и бросился на берег, где его уже ждала королева. МирдемИнггала стояла на краю обрыва в обществе КараБансити и одной из пожилых служанок. Все не отрываясь смотрели в море.
Солнца стояли по разные стороны небосклона, а черные курчавые тучи наползали на них, отчего казалось, будто светила пылают особенно ярко, словно из последних сил. В этом яростном свете белые паруса сиборнальцев блестели как кварцевые.
Союз был уже близко, тогда как Золоту Дружбы оставался добрый час хода до берега. Эмблемы на туго надутых парусах были отчетливо видны стоящим на берегу. Вышедший вперед Союз убрал часть парусов, чтобы дождаться своего флагмана и войти в бухту вместе с ним. Бравые борлиенские воины под командой Ланстатета уже вовсю трудились, выгружая с борта Жреца боеприпасы и орудия. Давать бой на корабле против опытных мореходов было бы простым самоубийством.
— Они собираются вместе войти в бухту — да поможет нам Акханаба! — крикнул лейтенант генералу.
— Что здесь делает эта женщина? — сурово спросил ТолрамКетинет.
Пожилая служанка, личная рабыня королевы и давнишняя экономка деревянного дворца, помогала людям Ланстатета разгружать Жреца . Возможно, она считала, что таким образом сможет выказать королеве свою преданность. Дюжина солдат поднимала из трюма бочонки с порохом и спускала их по пандусу на берег. Старуха-рабыня следила за тем, чтобы бочонки спускались ровно и расставляла их на берегу, предоставляя мужчинам возможность заниматься более неотложными делами.
— Что делаю? — помогаю! — крикнула она генералу в ответ. — А вы что думали?
Но на мгновение старуха отвлеклась и следующий бочонок, покатившись по пандусу, сбил её с ног, да так, что старуха, развернувшись, упала лицом на гальку.
Солдаты подняли рабыню, и, не обращая внимания на слабые протестующие стоны, отнесли подальше от воды и устроили поудобнее. По разбитому лицу старухи стекала кровь. МирдемИнггала торопливо спустилась на берег, чтобы помочь своей верной служанке.
Увидев, что королева склонилась над несчастной рабыней, генерал ТолрамКетинет подошел к ней и коснулся её плеча.
— Торопясь к вам, сударыня, я навлёк на вас беду. Я ни в коем случае не хотел этого. Жаль, что я сразу не взял курс на Оттасол!
Ничего не ответив, королева присела рядом с пострадавшей и положила её голову себе на колени. Глаза старой рабыни были закрыты, но дышала она ровно.
— Надеюсь, вы, государыня, не жалеете о том, что я сразу же не взял курс на Оттасол? — нервно спросил генерал. — Вы слышите меня?
Когда королева подняла лицо, её глаза взволнованно блестели.
— Ханра, я никогда не пожалею о том, что эту ночь мы провели вместе. Я сама этого хотела. Мне нужно было освободиться от Яна. К сожалению, я не добилась того, чего желала. Но это моя вина, а не твоя.
— Вы свободны от короля и перед Богом, и перед законом, — гневно возразил Ханра. — Ведь он развёлся с вами волей Акханабы, не так ли? Я не понимаю, о чём вы? — В его голосе послышалось раздражение. — Я знаю, генерал из меня никудышный, но как мужчина я...
— Ах, прошу тебя, прекрати! — нетерпеливо вскричала королева. — Ты здесь ни при чём и ни в чём передо мной не виноват. Разве я говорю о твоей войне в джунглях, разве я хоть словом упрекнула тебя за то, что ты не принес мне на своем копье победу? Я говорю об узах, о чувствах первоочередной важности, чувствах, подолгу связывающих людей. И которые не могут угаснуть сразу, как мы того пожелаем. Ян и я — это как бесконечный сон. Нет, не могу описать это словами...
Уже не пытаясь скрыть злость, генерал бросил:
— Вы просто устали. Я знаю, что случается с женщинами, когда жизнь поворачивается к ним своей темной стороной. Поговорим обо всём этом позже. Перед нами беспощадный враг, и в первую очередь нам необходимо выяснить отношения с ним!
С этими словами генерал повернулся к морю и, указывая рукой на корабли сиборнальцев, продолжил уже совершенно другим тоном — тоном опытного воина:
— Добрая надежда так и не пришла и это может означать только одно — причиненные ей повреждения безнадёжны. Адмирал Джесератабхар говорит, что судя по флагу команду на Дружбе принял Ио Пашаратид. И если Денью действительно погибла, то её бывший муж, ныне командующий флотом, жаждет мести.
— Этот негодяй давно внушал мне опасения, — тихо ответила МирдемИнггала. — И неспроста. Он смотрел на меня, как хищник на добычу, это было ужасно!
Сказав это, она снова склонилась над рабыней. Генерал быстро взглянул на свою бывшую повелительницу.
— Вам больше нечего бояться, я здесь, и защищу вас от любых врагов.
— Хочу надеяться, что так и будет, — ледяным тоном отозвалась королева. — Ваш лейтенант уже занят делом — значит, надежда ещё есть!
Отбывая, король Орел позаботился о том, чтобы в деревянном дворце не осталось никакого оружия и его обитателям нечем было бы защититься, если он решит всё же убить их. Но от скалы Линен в море выдавалась цепочка камней, образующая с прибрежной косой узкий пролив, и всякое крупнотоннажное судно, подобное Дружбе , обязательно должно было пройти через это горло — в том-то и состоял единственный шанс защитников бухты. ГорторЛанстатет укрепил борлиенские силы дворцовыми фагорами. Совместными усилиями людей и двурогих с орудийной палубы Жреца были сняты все три пушки и доставлены на берег, откуда их должны были перекатить на косу и установить так, чтобы держать под прицелом всю бухту. СкафБар вместе с другим слугой поспешно спустился на берег с носилками, чтобы забрать оттуда старуху-служанку, отнести её во дворец и приложить к её ранам лед.
Поклонившись королеве, ТолрамКетинет бегом отправился к своим людям, торопясь помочь им установить пушки. Опасность их положения была ему отлично видна. Не считая фагоров и безоружных слуг из дворца, в его распоряжении по-прежнему оставалась всё та же дюжина дезертиров, с которой он проделал далекий путь из Орделея. На борту каждого из сиборнальских кораблей, готовых вот-вот войти в бухту, всё ещё было не менее пятидесяти вооруженных мушкетами моряков. Если они высадятся на берег, их положение станет безнадёжным. Всё их воинское искусство не поможет одолеть столь многочисленного и хорошо вооруженного противника — да ещё в таком неудобном месте, как деревянный дворец, который легко было поджечь.
Флагман Пашаратида, Дружба , развернулся, повернув к берегу борт с портами орудий. Дружно впрягаясь в веревки, защитники бухты силились втянуть на предназначенное ей место вторую пушку.
Умоляюще сложив на груди руки, КараБансити предстал перед королевой:
— Не далее как несколько дней назад я позволил себе дать королю совет, который тому не пришелся по нраву и едва не стоил мне жизни. Сейчас, с вами, я хочу рискнуть подобным же образом в надежде на лучший результат. Мне кажется, будет лучше, если вы и ваши фрейлины немедленно оседлаете хоксни и попытаетесь ускакать как можно дальше от моря.
