Пыль и песок летели из-под ног фагоров и копыт хоксни. Марш продолжался. Через улицу Возен, окруженную древними башнями. Мимо ещё более древней пирамиды Дэнниса и на мост через широкий ров, в Парк Свистуна. За парком перед борлиенцами наконец-то предстала широкая площадь Лойлбрайден. Над ней возвышался Великий Собор Всех Святых, слева же от него стоял выкрашенный разноцветной краской дворец, похожий на огромную игрушку. В центре святой площади, в разборном золоченом павильоне, Орла ожидал сам правитель Олдорандо, король Сайрен Станд Первый, облаченный в безразмерный багровый чарфрул, скрывающий его тучную фигуру, с тяжелой короной на голове, золотой, щедро усыпанной драгоценными камнями всех видов. Он всё же снизошел приветствовать коллегу лично, как подобало по обычаю.
Рядом с королем, чуть ниже и левее, восседала королева Бакхаарнет-она, в более изящном расшитом чарфруле. Между их величествами на маленьком стульчике сидела их дочь, вторая и последняя, Милуя Тал. Её весьма тесный чарфрул был белым, усыпанным черными розами. Ожидавшая гостя в тени павильона троица представляла собой нелепый символ роскоши, а не повергающего в священный трепет могущества. Позади трона в тени теснилась толпа придворных в парадных облачениях. В невыносимо жарком воздухе радостно жужжали мухи. Оркестр заиграл бравурный марш.
В глаза ЯндолАнганола бросилось полное отсутствие почетного караула — лишь несколько престарелых генералов в нелепо роскошных мундирах с траурными черными повязками на рукавах при появлении короля Орла уныло отсалютовали ему древними мечами. Городская стража едва сдерживала буйную толпу зевак, не давая ей выплеснуться из переулков на площадь.
Двор Олдорандо славился своей нестерпимой приверженностью к формальностям. Однако, зная нетерпеливый нрав своего южного соседа, Сайрен Станд сделал всё, чтобы сократить предписанную этикетом процедуру приветствия. Тем не менее, на площади в толпе придворных высшие чины королевского двора и церковные дигнитарии нетерпеливо ждали, когда же можно будет лично пожать королю ЯндолАнганолу руку и поцеловать его в щеку, по местному обычаю.
Выступив на середину площади, пропыленный король остановился и брезгливо осмотрел жалкий строй местных военных, вышедших приветствовать его. Его капитаны и горбун-оружейник стояли рядом. На ЯндолАнганоле был грубый кидрант военного образца, напоминающий форму королевских офицеров Борлиена, но без знаков различия, не нужных его королю.
— Такой приём достоин упоминания в исторических хрониках, кузен Станд, — холодно приветствовал он правителя Олдорандо.
С трудом поднявшись с трона, правитель Олдорандо сделал несколько шагов навстречу королю ЯндолАнганолу, протягивая к нему руки. Король Орел коротко кивнул, не выказав стремления обниматься по местному обычаю. Стоя на шаг позади хозяина, Юли хлюпал в щелях ноздрей молоками, попеременно то в одной, то в другой, в остальном оставаясь неподвижным.
— Во имя Всемогущего, приветствую тебя, — так же холодно сказал Сайрен Станд. — Двор Олдорандо рад видеть тебя, прибывшего с братским и дружественным визитом в нашу священную столицу. Будем надеяться, что волей Акханабы наша встреча закончится более чем плодотворно.
— Во имя Всемогущего, приветствую тебя. Благодарю за сердечный приём. Сожалею о безвременной кончине твоей дочери и наследницы, Симоды Тал, моей невесты, и скорблю вместе с тобой.
Пока король ЯндолАнганол говорил, его лицо оставалось неподвижным, жил только взгляд из-под темных бровей. Король мрачно рассматривал придворных и королевскую семью. Сайрену Станду он никогда не доверял — а его распутную столицу любил и того меньше. Проституток обеих полов тут было не меньше, чем священников, а кое-кто из молодых монахов весьма удачно совмещал обе этих роли.
После приветствия, взяв гостя под руку, король Станд провел его вдоль строя церковных дигнитариев, которым наконец было позволено пожать тяжелую руку властителя сопредельной державы и прикоснуться губами к его пыльной щеке.
По напряженной позе и отрывистой речи короля Олдорандо ЯндолАнганолу стало ясно, что тот замыслил против него зло. Сознавать это было мучительно — ведь он пришел сюда за помощью!..
Но и душу, и сердце Сайрена Станда источило лютой ненавистью. Смерть любимой дочери и наследницы его королевское величество, государь Олдорандо, не перенёс, его рассудок помутился, и ужасная потеря требовала немедленного отмщения... кому-то. Король ЯндолАнганол, заключивший предательский союз со злейшими врагами Олдорандо кейце, представлялся для этого наиболее благодатным объектом.
Сразу после приветствий придворных наступила очередь королевы, которая подошла к Орлу, прихрамывая и ведя под руку младшую дочь, Милую Тал. Глаза Бакхаарнет-она потухли, но вместе с тем в выражении её лица, в том, как она держала голову — покорно и одновременно дерзко — было нечто, неприятно задевшее короля ЯндолАнганола. Он вспомнил слова короля Сайрена Станда, о которых ему однажды донесли соглядатаи — почему эта фраза так крепко засела в его памяти? — 'Стоит хоть раз попробовать женщину мадис и никогда не захочешь другой'.
Лица королевы Бакхаарнет-она и её дочери удивительно напоминали облик птиц, попавших в неволю, что было так свойственно их народу. В жилах Милуи Тал текли три четверти человеческой крови, но, несмотря на это, она казалась совершенно экзотическим существом — темнокожая красотка, редкостный бриллиант, пара огромных глаз, сияющих по сторонам от загнутого клювом носа. Пока мать представляла девушку гостю, та смотрела королю Орлу прямо в глаза, и он понял значение этого взгляда — это был Взгляд Согласия...
На мгновение в голове короля всплыли воспоминания о научных опытах по скрещиванию разных видов, которыми занимался преступный СарториИрвраш. Похоже, возможность заняться подобным скрещиванием вполне может представиться и ему самому. Как приятно было увидеть единственное милое лицо среди сотен тупых, алчных и отмеченных пороком!..
— Ты очень похожа на сестру, в особенности на тот её портрет, что она прислала мне. Но нет — ты ещё красивее, — искренне сказал он.
— Мы с Симодой были очень похожи, хотя во многом различны — это обычно для сестер, — отозвалась Милуя Тал. Музыка её голоса заставила короля подумать сразу о многом: о кострах в ночи, о маленькой Татро, гукающей в одиночестве в пустой комнате, о голубях в деревянной башне...
— Бедняжка Милуя потрясена убийством своей сестры, как и все мы, — вставил король Станд, издав в заключение звук, больше всего похожий на отрыжку. — Мы разослали агентов по всему материку и гораздо дальше. Они смогли выследить убийцу, сумевшего под личиной мадис пробраться во дворец, и вскоре схватят его, в этом нет сомнений.
— Это тяжелый удар и для меня, кузен.
— Что ж, уже на следующей неделе здесь соберется Священный Имерский Совет и пройдёт грандиозная служба в память о моей усопшей дочери. Сам Первосвященный Це'Сарр намерен почтить своим присутствием эту святую церемонию. Это известие несказанно нас ободрило. Ты, кузен, можешь остаться с нами и присутствовать на Совете, если хочешь, — я приглашаю. Первосвященный будет рад личной встрече с таким высоким слугой Церкви, правителем доминиона своей великой Империи — а тебе, я уверен, в любом случае будет полезно встретиться с Первосвященным по причинам, тебе известным. Ты уже встречался с Его Святейшеством?..
— Я хорошо знаком с его посланником, Эламом Эсомбером, — холодно отрезал ЯндолАнганол. — Кстати, он скоро должен быть здесь.
Ещё один многозначный вздох.
— Ага. Гм, да. Эсомбер. Умная голова и хитрая бестия.
— И развратник, — добавил ЯндолАнганол.
Оркестр заиграл новую мелодию. Отвернувшись от строя придворных, короли проследовали через площадь ко дворцу — и ЯндолАнганол обнаружил, что Милуя Тал как ни в чём ни бывало идёт рядом с ним. Когда он взглянул на девушку, она открыто ему улыбнулась. Он заговорщицки сказал ей:
— Госпожа, если вы соизволите сказать, сколько вам лет, я сохраню это в строжайшей тайне.
— Ах, и вы такой же, как все, — этот вопрос я слышу чаще всего, — весело откликнулась она, ловко уклоняясь от прямого ответа. — Следующим будет: 'Вам нравится быть принцессой?' Обычно люди, угадывая мой возраст, специально прибавляют мне лет — и на самом деле оказываются правы. Нынешняя жара благоприятствует созреванию во всех отношениях. Вот уже несколько недель мне снятся совершенно взрослые сны. Представляете, мне недавно приснилось, что меня сжимает в объятиях неотразимый огненный бог! Ну не удивительно ли?..
Нагнувшись к симпатичному ушку принцессы, король Орел прошептал, принимая игру:
— Прежде чем я позволю себе явиться в обличье этого самого огненного бога, я всё-таки хотел бы получить ответ на свой вопрос. Я дал бы вам не больше девяти лет.
— Мне девять лет и пять теннеров, — покрно ответила принцесса, — но в счёт идут не года, а страсти. Вот что ценится в наше бурное время!
Длинный фронтон трехэтажного дворца подпирали полированные колонны из каменного дерева, привезенного из далекого Рандонана. Крутая, искусно выгнутая крыша была выложена голубой черепицей, творением гончаров кейце. Дворец Олдорандо был построен святым королем АозрунОнденом, триста пятьдесят лет назад, после того как город был дотла разрушен во время нашествия фагоров. С тех пор он вновь неоднократно разрушался и восстанавливался, так что судить о первоначальной планировке было практически невозможно. Украшенные сложной резьбой ставни берегли от света солнц внутренность дворцовых залов. Подобная же резьба украшала и двери, но здесь на деревянные панели было наложено чеканное серебро. Внутри дворца ударили в цилиндрический бронзовый гонг. Высокие двери величественно растворились, и Сайрен Станд лично пригласил высокого гостя внутрь...
* * *
Засим последовали два дня пиршеств и пустых цветистых тостов. Воздали должное и купальням с водой из горячих источников, которыми так славился Олдорандо. В соборе была устроена благодарственная служба в честь благополучного прибытия короля Борлиена, на которой служили самые высшие сановники местной церкви. Певчие были выше всяких похвал, облачения церковников поражали роскошью, мрак в подземном святилище Акханабы наверняка заслужил бы одобрение самого Бога. Дышать в нём было нечем из-за сернистых паров извергавшегося неподалеку вулкана, но ЯндолАнганол от души молился, пел, говорил, послушно участвовал во всех положенных по протоколу церемониях, не пропуская ни одной. Никто не знал, какие бури бушевали в его душе. Он сгорал от нетерпения совершить задуманное им дело — и, в то же время, не решался приступить к нему, страдая совершенно не свойственной ему робостью. Тем не менее, борлиенский король вселял неуверенность в любого, кто пытался с ним заговорить, — и никто здесь не смел открыто смотреть ему в глаза. Зато его взгляд внимательно изучал лица всех встречных. Становилось понятно, отчего его прозвали Орлом.
Он лично проследил за тем, чтобы его Первый Фагорский полк был расквартирован с наивысшим удобством. Для города, где люто ненавидят фагоров, двурогих ЯндолАнганола оделили вполне сносным прибежищем. Напротив собора, за площадью Лойлбрайден, находился святой Парк Свистуна — его кольцом опоясывал ров, питавшийся от реки Валворал. В парке росли ухоженные древние брассимпсы, между них размещались знаменитые на весь Кампаннлат купальни, питавшиеся от горячих источников. Здесь же бил 'Ежечасный Свистун', прославленный на весь мир.
'Свистуном' назывался гейзер, каждый час с удивительной регулярностью выбрасывавший в небо струю воды с характерным пронзительным свистом. Было известно, что Свистуну если не миллионы, то уж точно многие тысячи лет — и каждый час его свист разносится среди деревьев. Говорили, что и сама мера времени 'час', состоящая из сорока минут, была когда-то взята по величине именно того отрезка времени, который неизменно отмеряла бьющая из земли струя воды.
Вокруг парка стояли священные древние постройки, включая знаменитые семиэтажные башни, в нём самом же помещались более удобные деревянные павильоны, не уступающие по ветхости башням. Четыре моста, ведущие в парк, теперь тщательно охранялись — фагорами с внутренней стороны и городской стражей с наружной, с тем чтобы никто из многочисленных здесь фанатиков не мог проникнуть в парк и причинить анципиталам вред. Доступ людям в него был закрыт.
Довольно скоро слух о том, что в парке квартируют двурогие, разнесся по городу, и на том берегу канала стала собираться толпа желающих поглазеть на строевые занятия фагоров. Отлично вымуштрованные воины гвардейского полка короля Борлиена разительно отличались от образа, сложившегося в церковных проповедях, рисовавших фагоров демоническими существами, беспощадными всадниками на рыже-красных кайдавах, разъезжающими по градам и весям с невероятной быстротой и несущим смерть и разрушения людям. Но создания, стройными рядами марширующие по аллеям парка и ловко выполняющие повороты, имели мало общего с демонами.
Устроив свои грозные когорты, ЯндолАнганол возвратился к Сайрену Станду в тревожном состоянии духа — анципиталы нервничали и были очень обеспокоены. Он говорил с предводительницей фагоров Чзахн, но сумел выяснить только одно — её собратья будут нести регулярный караул вокруг своих казарм, ибо здесь кругом полно зла. Постаравшись ободрить фагоров, он ушел, а за ним затрусил его рунт.
Возвращаясь во дворец Сайрена Станда, король Орел предположил, что двурогих беспокоит резкий ежечасный звук Свистуна, мешающий им спать, — но с этим, увы, ничего нельзя было поделать. В любом другом месте их могло ждать предательское нападение.
Милуя Тал встретила его перед парадными вратами дворца. За прошедшие дни он чрезвычайно полюбил её, веселую и задорную, и уже не мог обходиться без её успокоительного птичьего щебета.
— Прибыл караван ваших друзей. По их словам, они церковники — но в этом жутком городе все имеют отношение к церкви. Тот человек, что у них главный, совершенно не похож на церковника. Для церковника он чересчур красив. Он странно посмотрел на меня, очень дерзко. Как вы относитесь к дерзким людям, ваше величество? Дело в том, что я тоже очень дерзкая. По крайней мере, мне самой так кажется.
ЯндолАнганол рассмеялся.
— Да, вы дерзки, ваше высочество, не спорю. Впрочем, тем же грешат многие. Включая и кое-кого из тех, кто имеет отношение к церкви. Они дерзкие и очень избалованные. Их не помешало бы хорошенько высечь!
— Значит, чтобы выделяться из толпы, стоять над нею, нужно быть исключительно дерзким? Или избалованным? — спросила принцесса.
— Прекрасное логическое заключение, — улыбнулся король.
— И потому вы стоите над толпой? По той же причине? — горячая ручка Милуи скользнула в его ладонь, и он осторожно пожал её.
— Нет, причина не только в этом. Например, одна из причин в том, что я — огненный бог.
Принцесса вздохнула.
— Я разочаровываюсь во многих людях, ужасно разочаровываюсь. Вы знаете, что мы нашли сестру мертвой в кресле, полностью одетой и всё такое? Снаружи крови вообще не было видно. Вот это по-настоящему меня разочаровало. Я воображала себе лужи крови. Вообще я представляла себе, что умирая люди мечутся и принимают самые невероятные позы, ведь им очень больно уходить с этого света. Кому такое понравится?
