— То есть, пока он не может жениться?! — довольно воскникнул Сайрен Станд.
Церковник спокойно кивнул.
— Не может — до тех пор, пока лично Це'Сарр не благословит его развод и новый брак. Иначе он будет считаться грешником и двоеженцем, и в качестве такового будет отлучен от Святой Церкви.
От удовольствия Сайрен Станд хлопнул в ладоши и рассмеялся.
— Чудесно! Замечательно! Пусть он идет напролом, но того, что у него связаны руки, он не знает! Какой жалкий глупец! Вне всякого сомнения, как только Це`Сарр узнает всю правду об этом нечестивом поклоннике фагоров, он откажет ему — а может и вовсе повелит казнить, как подлого предателя и союзника кейце, так зверски замучивших его лучших людей!
— А как же ваше желание получить Борлиен в союзники, ваше величество? — тихонько спросила королева.
Король пренебрежительно взглянул на супругу.
— Дорогая, сейчас у нас есть все шансы не только примерно покарать борлиенского короля за его гнусную измену и нечестивые шашни с двурогими, но и присвоить его королевство! Мои агенты доносят о всевозрастающих беспорядках в столице Борлиена. Если король Борлиена немедленно не вернется в страну — чего, благодаря нам, он сделать не сможет, его — хи-хи — свергнут. Править страной по закону будет его жена, моя дочь и наследница. В этих обстоятельствах я смогу выступить в качестве спасителя Борлиена и взять правление обоими королевствами в свои руки — так, как было когда-то в древности, при великом короле Дэннисе, когда Борлиен был всего лишь южной провинцией Олдорандо. История часто возвращается к истокам, совершив полный оборот, разве ты не знала, дорогая?..
* * *
Что касается короля ЯндолАнганола, тот отлично сознавал шаткость своего нынешнего положения. Но всякое отчаяние и растерянность немедленно отступали, стоило ему вспомнить то зло, которое причинил ему подлый Сайрен Станд. Утром, обнаружив на кровати рядом с собой обезглавленное тело Юли и едва придя в себя, он пережил новое потрясение, сначала наткнувшись в коридоре на голову Юли, а потом на труп безжалостно зарубленного солдата-борлиенца, рядового стражника, охранявшего его покои. Лицо солдата было почти полностью срезано жестоким и искусным ударом меча, обнажив кровавый череп. От вида изувеченного тела короля вырвало. Целых два дня, этот и последующий, он чувствовал себя нездоровым. Во дворце было невыносимо жарко, но его бил озноб.
* * *
После разговора с Сайреном Стандом король Борлиена отправился в Парк Свистуна, где небольшая толпа зевак приветствовала его радостными криками. Проведя немного времени со своими фагорами-гвардейцами, он успокоился и принялся за дело.
Он начал с того, что с особенной тщательностью осмотрел все купальни, ныне отведенные для жилья двурогим. Командиры фагоров неотступно следовали за ним. Один из павильонов, роскошно отделанный, был построен специально для купания короля. Но верхний этаж купальни представлял собой уютные жилые комнаты, предназначенные для отдыха его величества.
— Сегодня же переселюсь сюда, — объявил ЯндолАнганол. — Во дворце небезопасно.
Гиллота Гххт-Мларк Чзахн кивнула.
— Это место будет вашим, король. Ни один человек из Хрл-Дрра Ндхо не войдёт сюда.
— Фагоров здесь тоже не должно быть, — предупредил король.
Гиллота поклонилась.
— Фагоров тоже не будет, государь.
— Вы будете стеречь мои покои пуще глаза. И немедленно убьёте любого, кто попытается проникнуть сюда без моего личного дозволения, будь он фагор, человек, мадис или сам олдорандский король!
— Понимаем и повинуемся.
Король ЯндолАнганол не уделил особого внимания и не удивился тому, что верховная командирша фагоров назвала Олдорандо его старинным именем, бывшим в употреблении у двурогих много веков назад, поскольку знал об отличной памяти анципиталов, из которой, казалось, не стиралось ничто и никогда. К старинной манере разговора двурогих он тоже давно привык.
Когда король Орел в сопровождении четырех фагоров-стражников шёл через парк, земля содрогнулась. В Олдорандо землетрясения были весьма часты. Это был уже второй случай с прибытия Орла. Вскинув голову, король в нетерпении взглянул через площадь на дворец. О землетрясении достаточно сильном, чтобы разрушить эти вычурные стены — вот о чём он мечтал! Но одного взгляда на могучие колонны из каменного дерева было достаточно, чтобы понять — они смогут выдерживать даже самые сильные толчки...
На зевак и праздношатающихся подземная дрожь не произвела особого впечатления. Торговцы лепешками спокойно продавали свою стряпню, проститутки обеих полов зазывали клиентов. Но ЯндолАнганол вдруг с внутренним трепетом подумал, что несмотря на все заверения мудрецов гибель мира всё же может быть очень близко. Его чувства предупреждали о неотвратимом приближении некоего ужасного зла.
— Если так, пусть всё идет прахом! — сказал он себе.
И тотчас вспомнил о Милуе Тал.
* * *
Перед закатом Баталикса во дворец прискакал гонец с известием, что панновальский наследник Тайнц Индредд въехал в Северные ворота, прибыв в столицу куда раньше, чем предполагалось. Королю Борлиена ЯндолАнганолу немедленно было выслано официальное приглашение прибыть на дворцовую площадь, на торжественную встречу принца. Отказаться от такого приглашения он, к сожалению, не мог. Это стало бы страшным оскорблением и принца, и местного короля.
Легкомысленно взирающий на дела политические и на то, что всюду, куда ни глянь, кипела война, принц Тайнц Индредд развлекался в Кузинте охотой, и теперь прибыл в Олдорандо, тяжело груженный трофеями этого увлекательного занятия — шкурами, головами и бивнями. Сам он путешествовал в роскошном паланкине, несомом дюжиной могучих рабов, а вслед за ним везли несколько клеток с дикими зверями, которых его охотникам удалось поймать живьём. В одной из клеток пронзительно кричали на прохожих либо, впав в тоску, понуро сидели по углам иные.
Шествие его каравана по улицам Олдорандо происходило под аккомпанемент походного оркестра из двадцати музыкантов, усердно наигрывающих бравурные марши. Повсюду реяли знамена, бравые телохранители наследника в золоченых панцирях отбивали строевой шаг. Прибытие принца Индредда, наследника Панновальской Империи, было обставлено с куда большей помпой, чем появление короля ЯндолАнганола. И конечно же ему не пришлось делать крюк и терять время на рынке, раздобывая жалкие гроши...
В свите принца находились и панновальские придворные, давние знакомые короля Орла, в том числе сам главный советник Святейшего Це`Сарра, Гуаддл Улбобег. Когда приветственная церемония наконец перешла в обильные возлияния, грозящие, по местному обычаю, затянуться до утра, король ЯндолАнганол улучил момент, чтобы переговорить со стариком.
— Годы берут своё, и этот мой визит, увы, последний, — сознался королю Улбобег. — Путешествие через пустыню едва меня не прикончило. — Понизив голос, он добавил: — Только между нами — общество Тайнца Индредда теннер от теннера становится всё более утомительным. В мои годы обильные возлияния — не лучшее времяпрепровождение... Жду не дождусь часа, когда Акханаба призовёт меня к себе, и я наконец смогу отдохнуть от этой утомительной службы. Ведь как-никак мне уже тридцать семь, да ещё с четвертью!
— Так отчего бы вам не уйти на покой уже сейчас? Никто не посмеет задержать вас!
Гуаддл Улбобег положил руку на руку ЯндолАнганола. В этом жесте было столько неожиданного порывистого дружелюбия, что король Борлиена расторгался.
— Это будет предательством моего долга, друг мой. Я — прежде всего патриот Священной Панновальской Империи, да благословит её Господь! Если вдруг я вздумаю уйти на отдых, то потеряю пост ближайшего советника Це`Сарра, оставив его на попечение дураков и бездельников, вроде этого развратника Эсомбера. Кстати сказать, ваше величество, спешу предупредить: у принца Индредда на вас огромный зуб.
Король ЯндолАнганол горько рассмеялся.
— Сдается, в последние дни меня возненавидел весь свет! Но чем же я так досадил наследнику Индредду?
— Видите ли, сам Святейший Це`Сарр недавно уговорил Сайрена Станда отдать в жены его единственному сыну принцессу Милую Тал, сделав Олдорандо не более чем провинцией Панновала, чему вы теперь так ловко помешали. Он прибыл сюда, чтобы заключить законный брак с ней! А теперь оказался в очень глупом положении, как и сам Це`Сарр.
— В самом деле? — гневно воскликнул король. — И вы об этом знали?
— Да, естественно. Знал — как знаю, что сейчас отправлюсь в свою комнату, приму там ванну и завалюсь спать, по каковой причине прошу извинить меня.
— Поговорим утром, — холодно сказал король, оскорбленный скрытностью старика. — Спокойной вам ночи.
* * *
Новые подземные толчки случились в самом начале ночи. На этот раз дрожь земли была достаточно сильной, чтобы посеять среди горожан панику. В священных башнях города обваливались карнизы, старые и ветхие дома в предместьях с грохотом рушились. На улицы с криками выбегали жители, многие в чем мать родила. По дворцу метались встревоженные рабы.
Всё это устроило ЯндолАнганола как нельзя лучше. Суматоха дала ему шанс провернуть некое предприятие. Осмотрев задний двор дворца, борлиенский король обнаружил — как и следовало ожидать, поскольку олдорандский дворец, в отличие от матрассильского, никогда не строился в роли крепости, — множество выходов, вполне укромных и доступных для тех, кто тайно хотел ими воспользоваться. Многими из этих дверей пользовалась для своих частных целей дворцовая челядь. Фасад дворца охранял многочисленный караул — но задний двор был доступен для кого угодно. Любой мог без труда и незаметно проникнуть во дворец, а также тайно уйти оттуда. Что король ЯндолАнганол и сделал.
И оказался снаружи как раз вовремя, чтобы стать свидетелем тайного деяния, крайне зловещая суть которого осталась ему пока что неизвестна.
По аллее, тянущейся вдоль задней стены дворца, прикатил фургон, запряженный шестеркой хоксни. Из фургона выбрались четверо крепких мужчин. Пока трое из приехавших отодвигали деревянные засовы на задней двери фургона, четвертый держал под уздцы хоксни, готовясь провести фургон на конюшню.
Как только дверь его растворилась, все четверо наперебой принялись громогласно приказывать кому-то выйти наружу. Ответа изнутри не последовало и двое мужчин с руганью и проклятиями влезли внутрь и вытащили на улицу упиравшуюся связанную фигуру. На голову пленнику был наброшен и увязан веревкой мешок. Вытаскиваемый наружу несчастный отчаянно сопротивлялся, в наказание за что его несколько раз сильно ударили кулаком в живот.
Действуя дальше без лишних помех, четверка громил отомкнула массивную дверь в задней стене дворца и втащила туда пленника. Дверь за ними захлопнулась, и всё стихло.
Всё это король ЯндолАнганол видел, спрятавшись в тени портика. Рядом с ним замерло ещё одно трепещущеё хрупкое существо — принцесса Милуя Тал. Их окутывал густой сладковатый запах сандала — тот, о котором король Станд говорил ЯндолАнганолу совсем недавно...
Они собирались устроить своё убежище в Парке Свистуна, в королевском павильоне. Там, под защитой двурогих Первого Фагорского полка, они будут в полной безопасности. Но и добравшись до павильона, они никак не могли забыть то ужасное зрелище, свидетелями которому оказались на заднем дворе дворца.
— Я слышал от шпионов, что твой отец решил убить меня, не позволить уехать из Олдорандо, — неожиданно признался король.
— Если бы! — воскликнула Милуя Тал. — Убийство — это слишком смелый поступок для такого труса, как мой жалкий отец. Он задумал нечто худшее — опозорить тебя. Не знаю, каким образом он намерен это сделать — я пыталась выведать у него хоть что-нибудь, но в ответ получала только угрозы и приказы молчать. Неужели и вправду со всеми королями так тяжело? Надеюсь, после того как мы сбежим в Матрассил, ты не станешь таким же? Мне не терпится отправится в путь, уплыть вниз по реке! Говорят, лодки, плывущие вниз по течению, развивают такую страшную скорость, что на ходу обгоняют птиц! А в Борлиене есть пекубы? Мне хотелось бы завести там нескольких, устроить всё так же, как в комнатах моей матери. Четыре пекуба было бы в самый раз, ну может быть пять — надеюсь, мы сможем это себе позволить? Отец сказал, что ты хочешь отомстить и наверняка отрежешь мне голову — но я только посмеялась над ним и показала ему язык — видел, какой длинный у меня язычок? — и спросила: 'За что ему мне мстить, старый король-глупец?', а он ничего не ответил, только покраснел от злости как вареный рак. Я думала, его тут же, на месте, хватит удар!
Весело щебеча обо всём этом, принцесса быстро заглядывала в комнаты, осматривая обстановку. Шагая с единственной лампой в руке, король ЯндолАнганол ответил:
— Я не собираюсь тебя обижать, Милуя, и даже в мыслях у меня никогда такого не было. Можешь мне поверить и успокоиться. Все почему-то считают меня отъявленным злодеем. На самом же деле я такой же послушный сын Акханабы, как и все остальные Его дети. Твоему отцу я тоже ничего плохого не сделаю, хотя он и замыслил против меня зло!
Плюхнувшись на постель, принцесса уставилась в окно и легшие на лицо тени резче подчеркнули её птичьи черты, превратив нос в клюв.
— То же сказала и я — но мои слова для отца пустой звук. Он настолько вышел из себя, что всё-таки проговорился. Ты знаешь СарториИрвраша?
— Знаю, и очень хорошо. Он предал меня!
— Он снова в руках моего отца. Его нашли в одной из задних комнат его же дворца.
Король отрицательно покачал головой.
— Этого не может быть. Я только что заглядывал в ту комнату. Он по-прежнему сидит в шкафу, с кляпом во рту. Сейчас мои капитаны приведут его сюда, в этот дом. Здесь мы допросим его и навсегда положим конец его проклятым козням, отрубив его собачью голову!
Милуя Тал сдержанно хихикнула.
— Отец обманул тебя, Ян, обвёл вокруг пальца! В твоем шкафу сидит другой человек, старый раб, которого они засунули туда, пользуясь запасными ключами. Настоящего СарториИрвраша выкрали, когда Фард встречал этого противного толстяка принца Тайнца.
Король застонал от гнева и разочарования.
— Всемогущего ради! Как бы хитер ни был Рашвен, что бы он против меня ни замышлял, но он явно стал лишь пешкой в руках короля Станда. А ведь в своё время он был моим личным советником! Что же он задумал? Наверное, опять что-то открыл, и его открытие несёт мне зло. Что бы ни случилось, Милуя, я должен узнать, в чём состоит это открытие. Я должен обязательно узнать это, ведь здесь замешана моя честь! Я не сомневаюсь, что этот старый козел задумал обесчестить меня — к вящей радости Станда и его банды!
— Ох, зиганкис, 'Замешана моя честь!' Сейчас ты говоришь в точности как мой отец. А мне ты ничего не скажешь? Например, что моё детское очарование сводит тебя с ума или что-нибудь вроде? Что ты сходишь с ума от моих глаз?
ЯндолАнганол поймал принцессу за руку.
— Может быть и скажу, любезная моя Милуя. Но в любом безумии, если за ним не стоит скрытой цели, как у моего Робы, нет ничего хорошего. Такое безумие не должно тебя привлекать. Бесчестие же требует пристального внимания к себе, поскольку обращаться с ним нужно крайне осторожно, чтобы не заразиться им навсегда. Раз потеряв честь, её не вернуть... Но стоит мне достойно встретить бесчестие и дать ему надлежащий отпор, как всеобщее уважение ко мне возрастет неимоверно. После этого станет возможно всё, в том числе и союз между моим королевством и королевством твоего отца, каким бы невероятным сейчас это ни казалось. Я давно думал об этом союзе и желал его — и добьюсь своего, с твоим ли отцом или с его наследником, который взойдет на престол после него!
