На челе королевы королев промелькнула тень.
— Сейчас король переживает душевный кризис, может быть, самый сильный в его жизни, — я чувствую это. Его телесные раны излечены, но раны душевные болят ещё ужаснее. Я понимаю вас, Рашвен, но прошу подождать с вашим замечательным открытием, хотя бы до тех пор, пока не завершится встреча с послами из Панновала, которая — и в этом нет сомнений — очень важна для короля. Иначе я не ручаюсь за... последствия.
Королева улыбнулась старому советнику, расчетливо согрев его улыбкой. СарториИрвраш был раздосадован, но с его беспокойством она справлялась без труда, поскольку знала источник его смятения. Советника нельзя было назвать праведным и справедливым человеком — напротив, его сексуальные опыты с рабами королева считала совершенно безнравственной прихотью и потаканием собственным извращенным страстям; в особенности это касалось тех экспериментов, во время одного из которых погибла жена СарториИрвраша. Но есть ли на свете люди кристальной чистоты? Если нет, то к чему выдвигать такие требования к ним? Отношения СарториИрвраша с королем всегда складывались нелегко, и часто, как и сейчас, ей приходилось прикладывать немало усилий, чтобы оградить советника от свирепого гнева ЯндолАнганола.
Решив ещё раз попытаться открыть СарториИрврашу глаза на некоторые вещи, которых тот упорно не замечал, она добавила со всей возможной мягкостью:
— После злополучного сражения в Косгатте его величество стал очень раздражителен — в разговорах с ним даже мне ныне приходится проявлять осторожность.
Татро между тем потянула советника за усы.
— Тебе нельзя отправляться в море, Рашвен, ты же уже старенький.
Советник осторожно поставил девочку на пол и лихо козырнул:
— Мой дорогой капитан, жизнь такая непредсказуемая штука, что отправиться в путешествие можно когда угодно.
СарториИрвраш даже не подозревал, что скоро убедится в этом лично...
* * *
Как обычно, утром королева с братом не спеша прогулялись до западной стены дворца, откуда открывался превосходный вид на город. Тумана, который в зимние месяцы обычно рассеивался только после рассвета, сегодня не было вовсе. Город лежал внизу, раскинувшись словно на ладони, видимый ясно и отчетливо.
В изогнувшейся широким полукругом излучине Такиссы на мрачном утесе возвышалась старая крепость, в которой они сейчас и находились. Чуть севернее, в месте своего слияния с полноводной Такиссой, поблескивал Валворал. Татро могла часами следить за лодками и шаландами на реке и людьми в них, плывущими вниз по течению мимо подножия дворцовой скалы. С не меньшим интересом она разглядывала маленькие фигурки горожан на улицах Матрассила. Указав ручонкой на грузовую пристань, юная принцесса возбужденно воскликнула:
— Смотри, мама, лед привезли!
К пристани действительно причаливал шлюп со сложными кранами на корме и носу. Из открытых грузовых люков ледовоза в теплый воздух поднимался густой пар. Вскоре, когда прибывший корабль был накрепко причален к кнехтам, из недр его трюма краны принялись поднимать сверкающие на солнце блоки отличного лордриардрийского льда, с превеликой осторожностью переносить их через борт и грузить в выстроившиеся вереницей подводы. Как обычно, Криллио Мунтрас прибыл строго по расписанию, не заставив дворец и его обитателей дожидаться себя ни часу.
Груженные льдом подводы одна за другой потянулись к дворцу, петляя по забирающейся на холм дороге, очень извилистой. Подводы, напрягая все силы, тянули запряженные четверкой бийелки. Дворец, стоящий на утесе и похожий на взметнувшийся на волне корабль, храня гордое молчание, ожидал приношения.
Не дожидаясь, пока первые подводы въедут во двор, королева, у которой в это утро тревожно щемило в груди, изъявила желание уйти с балкона, для чего ей пришлось выдержать короткую схватку с принцессой, твердо вознамерившейся дождаться окончания захватывающего действа. Согласившись подождать ещё минутку, МирдемИнггала застыла у решетки балкона, глядя вдаль, в сторону, противоположную реке и кораблю-ледовозу, витая мыслями совершенно в другом месте.
Сегодня на рассвете к ней вновь пришел король ЯндолАнганол. После соития они лежали вместе и она чувствовала его волнение. Панновал не уставал осыпать их предупреждениями о греховности любого вольнодумства. Пришедшие вечером из Рандонана неутешительные новости от Второй армии только подбавили масла в огонь, сжигающий не находящего себе места Орла. Новости из Рандонана всегда были плохими — к этому все уже давно привыкли. Но сегодня чаша терпения короля переполнилась.
— Ты сможешь послушать переговоры с послами из моей тайной галереи — если хочешь, конечно, — сказал тогда он. — Сдается мне, что они обещают быть нелегкими и затянуться надолго. Помолись за меня, Кун.
— Я всегда молюсь за тебя, — немедленно отозвалась королева. — Всемогущий да пребудет с тобой.
Король лишь покачал головой.
— Ну почему жизнь так сложна? Почему даже вера так сложна?
Её пальцы погладили круглый шрам на его бедре.
— Пока мы будем вместе, с нами ничего не случится, Ян.
Король поцеловал жену.
— Но я должен быть там, с моей армией. Без меня победы не видать. Как генерал-командующий, ТолрамКетинет бесполезен.
Между мной и генералом ничего нет, гневно подумала королева. Тем не менее, мой муж полагает...
Прервав беседу на этом, король оделся и ушел. Как только за ним закрылась дверь, она почувствовала себя очень не в духе. После Косгатта между ними словно проползла змея. Её прежнее положение сделалось шатким. Не понимая, что делает, она схватила руку стоящего рядом на балконе брата и крепко сжала.
Принцесса Татро опять что-то кричала ей, указывая на подводы, ползущие вверх ко дворцу по извилистой дороге: в возницах она узнавала знакомых слуг.
Около двадцати лет назад в крепостной скале, подпирающей дворец, пробили тайный ход. Пользуясь этой потайной, недоступной взорам дозорных дорогой, в подвал дворца поднялся большой, хорошо вооруженный отряд, вознамерившийся взять твердыню приступом. При помощи тяжелых молотов были проломлены двери. В коридорах дворца завязалась кровавая схватка.
Всё население дворца было уничтожено. Женщины и мужчины, фагоры и дети были зарублены там, где их застал меч. Убили всех, кроме короля, хозяина дворца.
Король сумел спастись — переодевшись убитым им офицером врага, он вывел свою семью, жену и детей, и нескольких слуг, без кого не мог обойтись, прямо через главные ворота. Он обманул вражеских солдат, спокойно приказав им пропустить себя, тем самым открыв себе путь к свободе, и вывел на волю своих мнимых пленников. Дочь короля тоже избежала смерти.
Король, имя которому было РантанОборал, приходился королеве королев отцом. Его смелый и рискованный поступок приобрел известность. Несмотря на это, власть он с тех пор потерял и больше не смог вернуть её.
Человек же, стоявший во главе солдат, захвативших дворец, человек, чье воинство сумело взять все до единой крепости, которые осаждало, был воинственным отцом теперешнего борлиенского короля Орла, ЯндолАнганола. Отец Орла, не знавший страхов и сомнений узурпатор, в те далекие времена был занят объединением под своей властью всего Борлиена, дабы возложить корону на свою голову. Матрассил стал последней крепостью, павшей под его ударом.
МирдемИнггала, выйдя замуж за короля ЯндолАнганола и обеспечив тем самым определенную гарантию безопасности своей семье, жила в старой цитадели своего отца. Основу дворца составляли высокие каменные башни, разрушенные изнутри пожаром во время последнего жестокого штурма. Большие восстановительные работы были начаты — и во многом завершены — ещё в начале правления ВарпалАнганола. С началом Западной войны, когда непобедимость армии узурпатора короны Борлиена стала достоянием прошлого, все великие планы окончательного восстановления, едва начав претворяться в жизнь, неизменно откладывались или вовсе отменялись по причине банальнейшей нехватки денег. Добрая треть дворца до сих пор лежала в руинах. МирдемИнггале нравился этот экстравагантный сплав разрухи и роскоши, даже несмотря на то, что прошлое не переставало взирать на неё тяжелым каменным взором из развалин отцовской башни.
Крепко взяв Татро за шиворот, она увела её с балкона, на этот раз держа путь к заднему, обнесенному стеной двору дворца, где находились её личные покои. На бесформенном фундаменте из красного песчаника тут был воздвигнут небольшой вычурный беломраморный павильон. Тут, за стеной, скрывался и её собственный сад и бассейн, где она так любила плавать. Посередине бассейна имелся маленький искусственный островок с изящной стройной часовней, посвященной Акханабе. Здесь в ранние годы замужества король и королева часто предавались кощунственной любви.
Попрощавшись с братом и поднявшись по ступенькам, королева пошла по узкому переходу-мостику, ведущему к её личным покоям. С середины мостика, обдуваемого ласковым ветерком, открывался отличный вид на её сад, в котором отец короля ЯндолАнганола когда-то держал в роскошных клетках коллекцию диковинных птиц. Некоторые птицы жили в своих клетках до сих пор — беглый принц Роба, когда ещё жил во дворце, кормил их каждое утро. Теперь за птицами, хотя и неохотно, присматривала Мэй ТолрамКетинет.
Глядя на свой прекрасный сад, МирдемИнггала ощутила вдруг гнетущий страх. Зрелище томящихся в неволе птиц показалось ей невыносимым. Оставив Татро играть с фрейлинами в зале, она прошла к потайной двери в дальнем конце зала и отомкнула её ключом, который дал ей вчера её муж. Открыв дверь, она вышла в коридор — и тут же увидела перед собой тусклый свет, немедленно указавший ей путь. Легкие шаги королевы застучали на гладких плитках пола. Добравшись до потайной комнатки, устроенной за забранным узорной кованой решеткой окном, она уселась там на диван. За решеткой окно было занавешено ярко-белой полупрозрачной шторой, сквозь которую королева могла видеть всё, сама оставаясь незамеченной.
Большое помещение, в верхней части которого, почти под потолком, находилось окно, было Залом Совета. Сквозь другие окна, занавешенные кружевными драпировками, в зал лился солнечный свет. Ни один из панновальских дигнитариев ещё не прибыл. Сейчас здесь был только король и его верный рунт Юли, с которым со времен сражения при Косгатте государь не расставался.
Стоя, Юли едва доставал сидящему королю до груди. Рыжая шерсть двурогого королевского любимца почти вся уже сменилась на белую, хотя яркий детский подшерсток кое-где ещё проглядывал. На потеху королю фагор по его команде срывался с места и выделывал разные трюки, в том числе широко открывал свою премерзкую зубастую пасть. От удовольствия король смеялся и щелкал пальцами.
— Хороший мальчик, хороший, — приговаривал он.
— Да-с, мальчик хороший, — эхом отзывался Юли.
Весело рассмеявшись, король встал с обтянутого гобеленом трона, обнял фагора, приподнял его и смачно поцеловал в нос. В ужасе от увиденного королева отшатнулась от окна. Невероятный страх сковал её — неужели король, её муж, изменяет ей с этим богомерзким двурогим мужского пола?!
Но от резкого движения под ней предательски скрипнул пол. МирдемИнггала в ужасе закрыла глаза. Если король услышал это, то он теперь знает, что она здесь! Что она всё это видела! И тогда он казнит её, как свидетельницу его кощунственного распутства...
Но Орел даже не повернул головы.
Мой дикий боа, мой любимый дикий боа, мысленно позвала она его. Что с тобой творится?..
Мать королевы королев обладала магической силой — нечастыми, но верными видениями будущего. Дочь своей матери, МирдемИнггала сейчас поняла, что опасность, неведомая и от того ещё более ужасная, грозит стране и им всем, нависая над их головами, как разящий меч. И связана она именно с двурогими.
Когда, набравшись духу, она решилась снова выглянуть в зал, приезжие дигнитарии, переговариваясь, уже входили друг за другом в Зал Совета, лениво разбредались и устраивались поудобнее. Повсюду на полу для них были заранее приготовлены подушки. Рабыни, чья скудная одежда едва прикрывала наготу, разливали по кубкам заботливо охлажденное вино.
Поначалу расхаживая среди дигнитариев с горделивой королевской осанкой, ЯндолАнганол наконец тоже присел — на свой гобеленовый трон. В зале появился главный советник СарториИрвраш — коротко поклонившись присутствующим, он прошествовал к королю, занял обычную позицию позади его трона и сразу же закурил вероник. Рунт Юли, запыхавшись и зевая во всю пасть, растянулся на подушках у ног короля.
— Ты чужой среди нас, — вслух пробормотала королева, ненавидяще глядя на него. — В наших жизнях ты чужой. Ты принесешь нам всем зло.
Близ короля ЯндолАнганола расположились группкой местные власть имущие, среди прочих — мэр Матрассила (одновременно и глава скритины), личный викарий ЯндолАнганола, тучный АбстрогАзенат, королевский оружейник и трое офицеров. Один из них был, судя по нашивкам, капитаном фагорской гвардии, хотя из уважения к иностранным гостям двурогих, кроме домашнего рунта короля Орла, в зал не допустили.
Среди гостей наибольшее подозрение, как и всегда, вызывали сиборнальцы. Посол Сиборнала в Борлиене, бородатый Иоскега Сардал Пашаратид, был уроженцем Ускути, главной из семи его стран. Он и его жена, оба высокие, тощие и бледные, сидели в изрядном отдалении друг от друга. По слухам посол и его жена пребывали в вечной ссоре, другие же с уверенностью утверждали, что так просто принято у сиборнальцев. Но факт оставался фактом — прожив в столице более девяти теннеров (через три недели должен был стукнуть уже год с того дня, как унылая физиономия Ио Пашаратида впервые появилась здесь), эта пара не обменялась на людях ни добрым словом, ни хотя бы взглядом.
— Если кого и нужно тут бояться, так это тебя, Пашаратид, проклятый северный шпион, — с ненавистью прошептала королева королев.
Из Панновала прибыл сам наследный принц. Выбор Священной Империи был как нельзя более верным. Самая мощная и древняя держава среди семнадцати государств Кампаннлата, Панновал давно хотел только одного — положить конец изнурительной войне с сиборнальцами, всё время досаждающими его северным границам. Религия Панновала занимала на континенте главенствующее положение. В данный момент Панновал всячески заигрывал с Борлиеном, самым главным и верным плательщиком церковных податей в деньгах и зерне. Видя свои отношения с Борлиеном как взаимоотношения между патриархом и дерзким, невежественным юнцом, Священная Империя всё же сочла возможным прислать на совет своего наследного принца, пусть даже его бесцеремонность и надменность, а также и язвительность, делали его скверным послом.
При всей пока незначительной роли в государственной машине Панновала, Тайнц Индредд был внешне особой весьма приметной, вызывая своим объемом и весом скрытые насмешки окружающих. Королю Олдорандо он приходился двоюродным братом. Король же ЯндолАнганол и его советник ни во что не ставили Тайнца Индредда, и Це`Сарр Панновала, предвидя это, прислал вместе с принцем другое, не менее известное, хотя и в иных сферах лицо — главного придворного советника и главного церковного теософа Гуаддла Улбобега, к которому король Орел питал глубокое уважение и привязанность ещё со времен своих монастырских мытарств в Панновале в молодые годы.
