— О, тогда поведай мне свою цель.
— Она никак не связана с завоеванием всего мира, — тихо ответил Сай.
— Я догадываюсь об этом. Зная Бифуркатора, я полагаю, что это очередная глупость, связанная со спасением Демона Цветов.
— Микалика? Ты знаешь о нем? — удивился Сай.
— В конце концов, я был одной частей Бифуркатора. Но просто наблюдать, как сражаются Демон Цветов и твой брат — это невыносимо.
— Верно, именно поэтому я и собираюсь это сделать. Я не позволю Кальвину вспомнить об этом.
— Ты хочешь предотвратить его пробуждение? Но ты не сможешь, — Даркнуар поднял руку.
— Я попытаюсь и посмотрю, что получится, — улыбнулся Сай, протягивая руку, в которой больше не было меча. — Ты поможешь мне стать единым завершенным целым, чтобы попытаться спасти нашего друга и остановить Фрактал.
Даркнуар недоверчиво оглядел его.
— Хотя ты выглядишь слабым человеком, но ты говоришь словами Бифуркатора.
— Я не Бифуркатор, я даже не имею его памяти. Все, что я знаю, пришло ко мне из памяти Зоара. Но я догадываюсь, что перестану быть человеком после того, как соберу все части мозаики.
— Хахах! — резко рассмеялся Даркнуар, — весьма дерзкий замысел. И хотя сомневаюсь, что тебе это удастся, но я ненавижу, когда меня используют. А этот человек, Эсфирь, носитель проекции Фрактала, он использовал меня в своих целях. — Даркнуар сделал паузу. — По правде говоря, сначала я просто думал захватить твое тело, но теперь я передумал. Ты кажешься занятным. Еще никому не удавалось соединить в себе два фрагмента мозаики, а ты намерен собрать их всех. Что ж, в таком случае я, пожалуй, помогу тебе. Ведь я хочу посмотреть, к какому миру это приведет в конце. А миру, несомненно, придет конец, когда Бифуркатор станет единым. В случае, если тебе придется сражаться с Фракталом.
— Я не стану сражаться.
— Хахаха, ты говоришь глупости. Тебе придется сражаться с ним, тебе придется убить его, или он снова убьет Демона Цветов.
— Я не допущу, чтобы Кальвин был убит.
— Кальвин? Кто это? — недоуменно переспросил Даркнуар.
— Я не знаю Микалику, я не помню его, но у меня есть друг по имени Кальвин Рейвен, и я хочу защитить его.
— Ты и правда странный, я начинаю понимать, почему Зоар выбрал тебя, — Даркнуар сделал шаг к нему. — Что ж, тогда я помогу тебе. Можешь использовать мою силу как пожелаешь, но ты не сможешь остаться прежним. После этого, если я полностью сольюсь с тобой, война станет неизбежна. Для тебя война, уничтожение станет такой же жизненной необходимостью, как дыхание. Ты сможешь пережить это?
— Я попробую, и буду сопротивляться так долго, как смогу, — со всей уверенностью, какую смог собрать, произнес Сай.
— Думаю, ты проиграешь, но если ты уже решил...
— Верно, я все уже решил, — кивнул Сай.
— Тогда ладно, давай попытаемся убить этого монстра Эсфирь. Закрой глаза, это может быть неприятно.
Сай уже слышал эти слова раньше. Тогда их произносил Зоар, а теперь... в следующий миг он ощутил, как его грудь пронзила жуткая, невыносима боль, когда секира погрузилось в него целиком.
Да, думал он, если такая боль была в том месте, где его силы превосходят его силы в реальном мире, что же ждет его по пробуждению? Но... Пора было возвращаться, туда, где его ждал Эсфирь...
Сай открыл глаза.
'Даркнуар, прошу, одолжи мне свое зрение', — мысленно попросил он.
Темнота тотчас же сменилась серебряным сумраком, а сумрак превратился туман, пока, наконец, Сай не разглядел золотую с примесью серебра кровь на своих пальцах. Он улыбнулся и поднял взгляд на Эсфирь.
— О, ты стал другим, — заметил тот. — Твой взгляд изменился и твоя аура тоже. Неужели я ошибся, и ты сумел объединить их обоих. Но тогда кто сейчас стоит передо мной? Бог Правосудия, Бог Войны?
— Сейчас перед тобой только я, — тихо ответил Сай, его улыбка стала шире. Но он чувствовал, что все далеко не так хорошо. Его руки — он едва чувствовал их. Его левая рука теперь больше не принадлежала человеку, как и его глаза.
Лицо Эсфирь исказилось.
— Не может быть! Ты лжешь! Простой человек не может соединить в себе две части мозаики. Ты должен был быть уже мертв от боли, что терзает тебя. Твое тело не могло выдержать в себе две этих силы.
— И все же я пока еще жив, — качнул головой Сай. — Я не могу умереть, пока не буду уверен, что Кальвин в безопасности.
— Дурак! — бросил Эсфирь. — И всегда был таким. Хотя, ты ведь даже не понимаешь того, о чем я говорю. Несмотря на то, что ты каким-то образом договорился с Даркнуаром, этим Богом Уничтожения, ты даже не помнишь меня, не помнишь отца, не помнишь, зачем был послан тогда в мир демонов. Как ты можешь говорить, что верно, а что нет, как ты можешь судить меня за то, что я пытался уничтожить оружие, способное уничтожить все Древо?
— Верно, — разве руками Сай. — Я не знаю и не понимаю большую часть того, о чем ты говоришь. Моя память ограничивается лишь этой жизнью и частью того, что пришло ко мне из воспоминаний Зоара, но мне не нужно знать больше того, что я уже знаю. Кальвин Рейвен — я освобожу его.
— Ты...— Эсфирь вытянул палец, — ты проиграешь?
— Нет, это ты проиграешь, — парировал Сай.
— Откуда такая уверенность? Ведь если ты выиграешь, то Кальвин Рейвен останется здесь.
— Я знал, что это всего лишь игра. Ведь как бы все не обернулось, выиграю я или проиграю, ты ведь не отпустишь Кальвина. Должно быть, ты просто надеялся, что это тело не выдержит, и с моей смертью Зоар был бы свободен. Таким образом, ты бы смог держать Даркнуара и Зоара в том саркофаге до тех пор, пока не сочтешь нужным возродить Бифуркатора целиком.
— Ты невероятно проницателен, для человека... — с этими словами силуэт Эсфирь заструился, неуловимо изменяясь... Он стал полупрозрачным, а за его спиной выросли два крыла, похожие на крылья бабочки. Само окружение изменилось, стены пещеры исчезли, превратившись в фасетчатые крылья, накладывающиеся, накладывающиеся одно на другое, бесконечно... Повторяясь одно за другим.
'Значит вот, как он выглядит. Истинный облик Фрактала', — подумал Сай. Проиграть ему в сражении... это было бы проще простого. Сай прекрасно понимал, что в нынешнем своем состоянии не продержится и минуты против этого противника. Но тогда почему? Ведь это было условием освобождения Кальвина, а значит... это значит, что с самого начала целью Эсфирь было отпустить его.
Молния, сорвавшаяся с кончиков крыльев бабочки, устремилась к Саю, который понял все, но уже не мог изменить ничего. Он не мог выиграть, исходя из самой сути игры. А значит...
— Что все это значит?! — закричал он, ловя удар молнии концом секиры, появившейся в его левой руке, и отбрасывая ее обратно. А затем он разрубил ее золотым мечом. Упав на фасетчатый пол, она превратилась в ветвь дерева. — Что ты сделал с Кальвином?
— А, ты понял? Ну так проиграй же, как ты того хотел! — закричал Фрактал, взмахнув крыльями, взмахнул крыльями, взмахнули крыльями тысячи и миллионы бабочек вокруг. И взвившись вверх, они все разом устремились к Саю. — Как же я рад, — из этого мерцающего роя зазвучал голос Эсфирь, — что проиграв, ты так и не узнаешь, что именно ты проиграл.
Сай сражался, он сражался со скоростью, недоступной для человека. Секира в его руке и меч в другой стали единым целым, рассекая хрупкие крылья бабочек. Он рубил их, превращая в ветки дерева, из которых тут же собирались новые бабочки. Их становилось все больше, сколько бы он не убивал, их число не уменьшалось.
— Будь ты проклят! — кричал он. — Я не позволю тебе что-то сделать с Кальвином.
— Уже поздно, уже слишком поздно для тебя, — смеялся голос вокруг него. — Неужели ты все еще веришь в то, что такая дружба, как ваша может продолжаться вечно? Отчаяние может творить странные вещи с разумом...
При очередном взмахе крыльев Эсфирь бабочки внезапно замерли, а затем начали падать. Они сыпались, словно увядшие лепестки цветов... Меч Сая вонзился... секира Сая вонзилась в... стоявшего перед ним, раскинув руки, Эсфирь... Они вонзились в смеющегося переливчатым смехом Эсфирь.
— Ты выиграл, Сай Валентайн. Мне очень жаль, но ты выиграл этот поединок...
Перед глазами ошеломленного и раздавленного Сая, фигура Эсфирь рассыпалась на фасетки, вместе с другими крыльями бабочек. Она осыпалась вместе с тающим миром вокруг, и Сай падал вместе с ними.
— Стой, не смей уходить! — кричал он, пронзая бесполезным оружием увядающие лепестки цветов, изменяющихся в крылья бабочек и обратно... и снова изменяясь, изменяясь... — Почему?! Я не хочу, чтобы все закончилось так... я не должен был выиграть, не должен был... — сквозь этот разноцветный ад ему послышался легкий смех Эсфирь.
— Ты выиграл. Прими свой приз. Ты получил подарок, разве не этого ты желал? Теперь ты вступил на путь объединения. Всего пять, осталось всего пять осколков. Когда соберешь их всех, приходи ко мне вновь. Я хочу видеть своего брата. А ты пока слишком слаб, для того, чтобы защитить своего друга, отвратительного Демона Цветов.
— Подожди!!! — Сац задохнулся, упав на спину. Лепестки цветов, смешанные с останками крыльев бабочек медленно оседали в воздухе, падая на его лицо...
Часть 8
Лед... льдинки сверкали на его щеках. Застывшие слезы бессилия.
— Сай?! — чье-то лицо склонилось над ним. Лицо, которое он узнал.
— Сай, что случилось, почему ты здесь?!!! — Это лицо принадлежало Клайму. И оно было настолько потрясенным, будто он увидел момент собственной смерти.
— Сколько...
— А? Говори громче, я не слышу тебя.
'А, точно мой голос...' — вспомнил Сай. — 'Должно быть, я сорвал его, когда кричал, падая вместе с лепестками. Я упал... я упал с огромной высоты, и теперь...'
— Сай... все это время, где ты был черт тебя возьми?! И что это за появление, ты вообще понимаешь меня, Сай, САЙ! — руки Клайма трясли его за плечи, но Сай не чувствовал их, дрожа. Но не от холода, а от страха.
Он упал с огромной высоты, и теперь...
— Сай, где ты был? Прошел почти месяц. В столице творился черт знает что. Нам приказали от твоего имени не возвращаться в Астал. Эти странные приказы, все эти темные заявления — о чем ты только думаешь?
Месяц... Значит вот, сколько времени прошло, — думал Сай.
Наконец он ответил.
— Ничего, все в порядке. Все в порядке, — повторил король, отклоняя руку Клайма, который поддерживал его за плечо. Они находились в палатке, как понял Сай, оглядевшись вокруг. А значит, это был лагерь... Месяц, всего один месяц, а он успел потерять так много, если не все. Кальвин, в конце — концов, он... в конце концов ты ушел от меня. Я действительно потерял тебя?
— Сай, — голос Клайма вернул его к реальности. — Ты не в себе, черт, черт! — Клайм стиснул волосы на своей голове, и оглянулся на полог палатки, словно опасаясь, что кто-то может войти. — Ты хоть понимаешь, что происходит? — он понизил голос.— Появляешься из ниоткуда в моей палатке, после месяца молчания, ты...
— Все в порядке, Клайм, — Сай похлопал друга по плечу. — Я вернулся и теперь... теперь я обо всем позабочусь.
— Вернулся? Откуда, черт тебя подери, ты вернулся?! Что вообще происходит?!...
'Конечно, я потерял месяц своей жизни. И Приора так далеко, так, что теперь я уже не смогу вернуться. А значит, это значит...'
— Придется начинать все сначала, Клайм. Мы возвращаемся в столицу, — просто сказал Сай.
— Что?! — генерал был поражен. — А как же армия?
— Я сказал, мы возвращаемся, Клайм Кольбейн, — повторил Сай. И то, как были сказаны эти слова, заставило генерала армии Астала замолчать и отвесить глубокий поклон.
-Как прикажете, Ваше Величество.
Сай улыбнулся. И взглянул вверх, словно пытаясь увидеть небо. Но несмотря на улыбку, в его глазах была невыносимая тоска. 'Я начну все сначала... теперь... теперь, когда я проиграл в этом сражении. Похоже, у меня действительно не осталось иного выбора, кроме как собрать воедино осколки этой мозаики, все фрагменты этой головоломки. Кальвин... я... больше не совершу такой ошибки. Больше... если я не смогу спасти тебя, то я... То лучше я убью тебя...'
' Привет...'
На другое утро Бифуркатор был разбужен жизнерадостным голосом демона, сидевшего рядом с его клеткой. На сей раз в его руках вновь была тетрадь. Будто и не было ничего вчера, будто все произошедшее вчера не имело для него никакого значения. Что ж, глядя в эти наивные восторженные глаза, Бифуркатор подумал, что это могло быть правдой.
— Привет... — отозвался он. Если он хотел расположить к себе этого наивного демона, можно попытаться подыграть ему. Несмотря на то, что Бифуркатор ощущал себя ловким манипулятором, обманывающим ребенка. Однако странно, ему было необычно приятно видеть неподдельную радость в глазах Микалики...
Так проходили день за днем. Каждый день Бифуркатор долгими часами рассказывал демону о Вершине Древа, о жизни. О его устройстве и обитателях, о времени, о пространстве, о его законах. Но куда больше Микалику интересовало все, связанное со срединными мирами. К несчастью, Бифуркатору было известно о них крайне мало. Отец запретил думать о них, поэтому все, что он знал, касалось лишь тех немногих моментов, когда его посылали туда с учебной или исследовательской миссией.
В один день, как обычно, демон сел, скрестив ноги, у его клетки, и приготовился записывать. Но Бифуркатор спросил первым.
— Расскажи о себе на этот раз, — он и сам был немало удивлен, что задал этот вопрос. Ведь он решил, что ему совершенно не интересна судьба какого-то глупого демона.
— Обо мне?! Я... — Микалика отложил стило в тетрадь, закрыв ее. Он отвел глаза в сторону. — Почему ты спрашиваешь обо мне? Во мне нет ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя.
— Но мне интересно.
— Я... оставим это... — поднявшись, демон просто ушел, ничего не объяснив.
В этот раз Бифуркатор не ничего смог рассказать. Ни в этот день, ни еще неделю, Микалика не появлялся. Неужели его обидело что-то, сказанное им? — недоумевал Бифуркатор. Или все дело в том вопросе? Он хотел бы сказать, что это был просто незначащий вопрос. Но правда состояла в том, что ему действительно хотелось узнать об этом наивном демоне больше. И впервые Бифуркатор признался себе, что сожалел о своем тайном намерении использовать Микалику. Возможно, он бы так и отказался от него, если бы на другой день робкая тень осторожно и таясь не подошла к прутьям его решетки. Это был демон, хотя Бифуркатор не сразу узнал его. На этот раз что-то в нем беспокоило Бифуркатора. Его обычно безмятежное лицо было другим, словно он познал новое чувство. В его лице появилось нечто схожее с лицом самого Бифуркатора. Лицо человека, познавшего смерть.
— Что ты сделал? Отвечай, что ты сделал?! — закричал Бифуркатор, схватившись за прутья решетки, хотя это едва не лишило его сознания от всепоглощающей боли.
— Я... я хотел, чтобы ты поверил в то, что и от меня может быть польза. Я же обещал помочь тебе. Поэтому я...
— Неужели... неужели ты убил кого-то? — отчего-то сама мысль о том, что этот нежный наивный демон может причинить кому-то вред, показалась Бифуркатору отвратительной.
