— ...
Долгое молчание повисло межу ними, и, наконец, Грейслейн поднял взгляд на брата.
— Да, ты действительно настолько ненавидишь меня, что хочешь, чтобы я испытал мучения хуже смерти?
— О чем ты?
— Разве ты не знал? Не существует способа извлечь Слепого Бога из человеческого тела, пока он жив, так, чтобы он не испытал муки страшнее, чем все пытки инквизиции. И даже если я умру, у тебя нет никакой гарантии того, что ты сможешь заключить новый договор. Ведь Слепой Бог не игрушка, у него есть собственная воля. Талион — тебе никогда не научиться контролировать его.
— О, хочешь сказать, что у меня недостаточно сил для этого?
— Я этого не позволю, — лицо Грейслейна вдруг превратилось в маску жестокости. — Я не позволю этому произойти. Я не позволю тебе прикоснуться к этой силе. Именно потому, что эта сила так ужасна, что приходится сражаться за каждый миг своего существования, я не позволю ей захватить тебя.
— Ты так заботишься обо мне? — в голосе Мизара прозвучало легкое удивление.
— Мизар, — голос Грейслейна показался ему странно изменившимся. Он вгляделся в лицо брата и увидел на нем новое выражение.
— Мизар. Твое имя... Дай мне хотя бы произнести это имя как брата, а не как врага.
— ЧТО ты... — Мизар отшатнулся, когда рука Грейслейна потянулась и... несмотря на разряды, вонзившиеся в его ладонь, он протянул ее дальше. Хотя по его лицу заструились новые капли крови, его ладонь легла на щеку брата. Мизар ощутил, что дрожит. Это чувство. Почему он делает это? Почему не уберет руку, если испытывает такие мучения?— Довольно! — рука Мизара смахнула ладонь брата со своей щеки. — Это становится фальшивой трагикомедией. Хочешь вымолить у меня разрешение на смерть? Но так просто тебе не уйти, не после того, что ты сделал с королем Астала.
— Король здесь не при чем. Я хочу поговорить о тебе.
— Обо мне? О чем ты? — Мизар почувствовал, как изменилась атмосфера вокруг них.
— Просто выслушай меня. Хотя я и не знаю, как долго еще смогу говорить... Но пока я могу, я хочу, чтобы ты услышал нечто новое для себя, то, что я не говорил тебе никогда. — Грейслейн перевел дыхание, смахнув струйку крови со своих губ. — Знал ли ты, что все, что я делал до этого дня, было лишь ради тебя? Все, что я дела...
— Замолчи... — Мизар попятился, впервые не зная, как реагировать на такие слова.
— Я ушел из семьи, я расторгнул все связи лишь для того, чтобы дать тебе дорогу.
— Замолчи...
— Я отправился на Север и даже преклонил колено перед престолом Приоры, и все...
— Ты сам веришь в то, о чем говоришь? — улыбка на губах Мизара погасла. На самом деле он был в замешательстве.
— Ты колеблешься, — заметил Грейслейн. — Хочешь убить меня? Считаешь меня предателем? Все это верно, ведь я предал того, кто так дорог тебе, и даже использовал силу Слепого Безумного Бога против него. Хочешь уничтожить меня? Но пока я не могу позволить себе быть убитым тобой, ведь тогда я не смогу... — слова Грейслейна оборвались, когда...
'Нам пора возвращаться, Грейслейн',— прямо из небольшой лужи позади него протянулась рука, обрамленная черным шелковым рукавом, расшитым бабочками. Она обхватила стоящего на коленях Грейслейна за талию, увлекая за собой. — 'Заканчивай игры со своим младшим братом. У меня есть куда более важное задание для тебя...' — на глазах Мизара фигура Грейслейна начала уменьшаться, как если бы он удалялся.
— Нет, стой, думаешь, я дам тебе так просто уйти? — с непроницаемым выражением лица Мизар поднял руку, приказывая: 'Структура, рассечь' — сила его приказа была столь сильна, что вода испарилась, превратившись в пар, а в полу пролегла глубокая трещина. Зазмеившись, она прошила потолок и стены, и дрогнул сам фундамент здания, с потолка посыпалась лепнина и более крупные камни. Но... он не успел. Присутствие Грейслейна, как и того, кому принадлежала та рука — он больше не ощущал их. Ушли? Но что это была за иллюзия. В последний миг перед тем, как оба исчезли, поверхность воды покрылась радужными чешуйками, напоминающими фасетчатые крылья бабочек. 'Грейслейн, ты...' В следующий миг Мизар упал на колени, закашлявшись. Его тело... он ощущал, каким холодным оно стало. Если он скоро не восстановит свои силы хотя бы чашкой горячего чая, это скорее всего будет его пределом. И все же впервые, практически впервые в своей жизни, Мизар проиграл. Его расчет, все его планы были разрушены в одночасье.
— Грейслейн, ты оказался более непредсказуемым, чем я думал. Но все же... что это значило? — задумчиво произнес он.
Часть 6
— ААам,— сунув в рот здоровенный кусок пирога, Кальвин с наслаждением принялся жевать его. — Все-таки то, как кормят здесь не... ам.. ам... — далее слова потонули в неразборчивом жевании, — ...и не сравнится с королевской кухней в Астале. Твоя жена просто прелесть... Ой! — Кальвин подавился чем-то чрезвычайно вкусным, похожим на вишневое желе и пудинг одновременно, когда получил увесистый удар локтем в бок от Гвен. Сидя рядом с ним, она не отставала от него, и с удовольствием ела все, что было на столе. Хотя по ее лицу этого и нельзя было сказать.
— Да, Розетта очень старается, раз у нас такие гости. Давно не виделись, Кальвин, — на пороге комнаты стоял улыбающийся своей обычной простодушной улыбкой Ренье. — В последнее время гости — редкость в этом доме. После того, что случилось.
— Твой отец, да? — Кальвин заметил, как при этих словах лицо Ренье обычно открытое и добродушное подернулось печалью.
— Он скончался тихо, ночью, во сне. Я не хочу сказать ничего плохого. Ваши лекарства, госпожа Гвен, очень помогли, и он прожил намного дольше, чем предсказывали доктора...
— Нет, это совершенно невыносимо! — Гвен резко поднялась. — Розетта, — позвала она, — идем со мной, хочу поделиться с тобой женскими секретами. — То, как были сказаны эти слова, заставляло подумать, что это вызов на допрос. Но мудрая Розетта была под стать добродушному мужу и тактично поняла, что дело здесь вовсе не в еде или гостеприимстве. Она позволила Гвен увести себя в соседнюю гостиную, оставив мужа наедине с Кальвином.
— Прости, Гвен обычно так себя не ведет, — смущенно произнес Кальвин.
— О, ничего, должно быть, она расстроилась из-за того, что ее лекарства не подействовали.
— Дело не в этом, — Кальвин нацепил на свое лицо извиняющееся выражение, — просто всю дорогу сюда она так мечтала посетить Гильдию.
— Да, теперь, когда мой старший брат стал королем, с этим будет... проблематично, — с грустью заметил Ренье.
— Тебе приходится нелегко, ведь теперь ты стал наследным принцем.
— Ничего страшного, — улыбнулся Ренье, принимая на себя роль радушного хозяина и наливая в чашки ароматный чай. — Теперь мне намного легче, ведь я могу почти все свое время посвятить лесному дозору и семье. В эти неспокойные времена браконьеров стало куда больше. Сначала угроза интервенции Приоры, потом смерть отца. Но Мортимер совершенно не общается со мной. Мне кажется, ему было легко совершено забыть, что у него есть брат.
— Ну, ну, я так не думаю, — Кальвин попытался сгладить ситуацию. Он оглядел скромную, но уютную обстановку столовой. Как и в прошлый раз, он не мог не отметить, что вся атмосфера дома веяла радушием и гостеприимством, под стать его обитателям. И скоро, как было уже заметно, дом ожидало радостное событие. Рождение близнецов, еще в прошлый раз предсказанное Гвен с удивительной точностью. — Уверен, твоему старшему брату еще понадобятся твои советы. Просто сейчас он еще не свыкся с новой для него ролью, к тому же, вспоминая, как у вас обстоят дела с Сеймом...
— Ничего, как я уже сказал, мы не жалуемся. К тому же, Розетте сейчас нельзя волноваться, вот я и стараюсь не лезть во все эти дела. Мне и так хорошо. Да, ну и удивили вы меня, появились так неожиданно. В последний раз это было перед подписанием мирного договора с Асталом. С вами тогда была еще удивительная девушка по имени Велька.
— А, дда, — Кальвин смущенно закивал, заложив руку за голову, — она такая. Надеясь, она хорошо справилась со своими обязанностями?
— Да, надеюсь, брат не сделает глупости и не станет пересматривать мирный договор. В такое время нам нужны сильные союзники вроде вашего короля.
— Ты имеешь в виду Приору?
Лицо Ренье стало серьезным.
— Кальвин, ты не сказал ни слова о том, откуда вы пришли, но все эти твои раны...
— Ну, даже Гвен не смогла ничего с ними поделать, — Кальвин поспешно прикрыл воротом куртки шрамы от шипов, оставшиеся на шее. Действительно, тогда как только они покинули окрестности Тира, в первой же безопасной деревеньке Гвен попыталась применить тот необычный способ лечения, но вскоре расстроено и с некой злостью прекратила попытки.
'Не выходит, не понимаю, что это за изверги такие!? Что они с тобой сделали?'
'Кто знает?', — усмехнулся Кальвин, — 'я ни черта ни помню, говорю же...' — Но Гвен оборвала его.
'Ты не должен быть таким беспечным. А что если бы... если бы ты умер?' — голос Гвен дрогнул.
'Да что со мной могло случиться? Ведь я сам добровольно выбрал... Ой!' — вскрикнул Кальвин, когда кулак Гвен, заехавший ему по подбородку, отбросил его на спину, так, что он растянулся на полу комнаты вместе со стулом.
'Конечно, тебе все равно, но ты подумал о том, что о тебе могут волноваться другие? Ты хоть понимаешь, что я чувствовала, что я ощущала, когда проснулась на руках у Вельки и Тенио и узнала, что ты сбежал в Приору совершать идиотские подвиги?!'
'Ну Гвен...'
'ДА КОМУ ОНИ НУЖНЫ?! Этому глупому королю? Ты ведь все это сделал ради него? 'Ничего не случится, я сам все решу, я сам добровольно сдамся им, возьмите меня и делайте со мной, что хотите, только не трогайте мою страну' — ты так думал?! Проклятый герой!' — замахнувшись, Гвен запустила своим веером в Кальвина. Он срезал лоскут кожи с его щеки, но она даже сейчас била так, чтобы не задеть его ран. Значит, она заботилась о том, чтобы не причинить ему боль. Взгляд девушки внезапно смягчился, а затем ее губы задрожали, будто она вот-вот могла расплакаться. Поднявшись из-за стола, она подошла и...
'Э... Гвен... ??!' ...и упала на него сверху, оседлав его, и приставив другой веер к его шее.
'Ты... ты такой эгоист. Мне пришлось искать тебя, спрашивать повсюду, а потом я встретила того странного мужчину'.
'Того, что освободил меня?'
Гвен задумчиво уставилась на свой веер, который медленно скользил вдоль шеи Кальвина. Тот сглотнул.
'Он назвался Люсьеном Энн, и сказал, что я найду то, что ищу, если пойду к тому пруду'.
'Да...' — Кальвин ностальгически усмехнулся, — 'помнишь, как мы остановились в том особняке, чтобы согреться?'
'Да, и ты не мог даже самостоятельно раздеться, поэтому мне пришлось стянуть с тебя всю одежду. И все же, зачем ты понадобился им?'
'Я...' — веер чуть сильнее врезался в шею Кальвина. Казалось, перед своими глазами Гвен видела не его шею, а того, кто это сделал с ним.
'Я хотела бы перерезать ему горло, но... проклятие я даже не знаю кто они!'
'Какие у тебя манеры, прямо как у знатной леди', — усмехнулся Кальвин.
'Заткнись', — огрызнулась она. — 'Но меня интересует, почему нас почти всю дорогу преследовали толпы инквизиторов? В этой Приоре их как насекомых... И если бы тот Люсьен Энн не сказал мне заранее, как безопасно выбраться из окрестностей столицы, самой бы мне было нелегко. Этот рыжеволосый прохвост'.
'Рыжеволосый прохвост, да? Странно', — подумал он. — 'Мои руки действительно кто-то отвязал, те цепи не могли распасться сами... Люсьен Энн', — Кальвин потер лоб. Это имя вызвало у него легкую головную боль...
— Похоже, как то так все и было, — Кальвин пожал плечами и принялся поедать невероятно аппетитно выглядящий десерт в виде пастилы. И как только Розетта ухитряется справляться со всем сама?
— И все же, как получилось, что ты оказался в Приоре? Тебя взяли в плен? Кальвин ты чего-то не договариваешь. Конечно, это не мое дело, но... — начал, было, Ренье.
— Ну... — протянул Кальвин уклончиво, и тут...
— Чу... чудовище...
— А? — Кальвин так и застыл с недоеденным куском десерта на ложке.
'Чудовище'? Этот голос он уже где-то слышал.
— Ты ведь... дочка главы Гильдии...? — наморщился Кальвин, вспоминая, как же ее зовут.
— А, Рюи, — Ренье улыбнулся появившейся на пороге гостье.
Рюи, ну конечно как он мог забыть это личико и вечно испуганные глаза!
— Ой, дядя Ренальдо, почему он здесь? — девочка застыла на пороге, попятившись.
— Не бойся, Рюи, проходи, проходи, это Кальвин. Вы с ним знакомы, кажется? Они с Гвен мои гости. — Озадаченный Ренье перевел взгляд на него. — Кальвин, ты чем-то ее напугал? Ничего не понимаю,— Ренье переводил взгляд с упирающейся девочки на Кальвина и обратно. — Рюи теперь часто приходит к нам в гости. Так мы поддерживаем связь с Гильдией и можем быть в курсе всего, что происходит во внешнем мире. Ее матери приходится нелегко. Кажется, Сейм хочет принять закон, ограничивающий монополию Гильдии на исследования в области медицины и отобрать у нее право торговли лекарствами.
Наконец, немного осмелевшая Рюи, прошла и села рядом с Ренье, подчеркнуто не глядя на Кальвина. Он заметил, что девочка легко дрожала.
— Ах да, кажется, ты можешь видеть ауры людей? — Кальвин попытался улыбнуться, чтобы как-то сгладить ситуацию. — Неужели я такой страшный?
— Ты — чудовище, — категорично изрекла девочка, закрыв рот ладошкой, будто сказала что-то, чего сама испугалась. — Вокруг тебя пахнет цветами и молниями. А внутри у тебя сидит что-то очень-очень опасное, я боюсь... — с этими словами девочка схватила самый большой кусок пирога и сунула его в рот. Не отрывая глаз от Кальвина, она принялась сосредоточенно жевать его.
— Ну-ну, Рюи, это невежливо, — рука Ренье потрепала ее по голове. — Разве Роззи не учила тебя, что с людьми нужно быть вежливее? Не все они такие опасные, и Кальвин — мой друг. Поэтому в моем доме будь с ним вежливой.
— Да, дядя Ренальдо, — с сомнением кивнула Рюи.
— Она и права твоя племянница? — спросил Кальвин.
— Нет, это просто ее причуда, она называет меня дядей, а Розетту тетей.
— Я буду крестной Сабрины и Николы, — кивнула Рюи.
— Сабрины и Николы? — приподнял бровь Кальвин.
Ренье вдруг отчаянно покраснел.
— Ну, мы решили дать такие имена нашим близнецам.
— Точно, я совсем забыл! — Кальвин хлопнул кулаком по ладони.
— Чудовище, — Рюи изрекла свою любимую фразу, — день рождения будет в начале марта. Я так видела.
— Похоже, ты можешь предсказывать будущее,— присвистнул Кальвин, качнув головой.
— Я вижу ауры, — поправила Рюи. И, взглянув на Ренье, — дядя Ренальдо, а где тетя Розетта? Я хочу увидеться с ней.
— Она сейчас с Гвен, нашей гостьей.
— Профессор Гвен? Ой, мама так хотела видеть ее! — и, соскочив, словно попрыгунчик, со стула, Рюи унеслась в соседнюю комнату.
— Странная девочка, — поморщился Кальвин. Ее настроение менялось так быстро, словно ветер. Она была Дитя Хаоса, и наверняка тоже знала о своей судьбе. Тогда все ее странности становились простительными.
