— Так значит, собираетесь обратно? — Ренье перевел разговор в другое русло.
— Да, хочу как можно скорее попасть в Астал. Сай... — на лице Кальвина появилось мученическое выражение, — он с меня три шкуры сдерет, ведь я ничего ему не сказал. Мне еще повезет, если меня не сделали государственным преступником. Прости...
— Ничего, — Ренье поднял руку, — мы в Риокии сделали много ошибок в той последней войне. Отец тогда был вынужден противостоять Сейму и безуспешно, как видишь. Мне жаль, что с тобой поступили так.
— Да ладно, — отмахнулся Кальвин, — я уже почти забыл о том. К тому же... у вас здесь потрясающие книги, особенно все, что касается законодательства... Кстати, — внезапно вспомнил Кальвин, подняв палец вверх, — не мог бы ты одолжить мне в дорогу несколько книг из своей домашней библиотеки? Я обязательно верну тебе их, когда буду здесь в следующий раз проездом...
— Да, конечно, какие бы ты...
— Катастрофа!!!! — от дикого крика, полного отчаяния, донесшегося из соседней комнаты, Кальвин и Ренье подпрыгнули как ужаленные. Этот крик принадлежал Гвен. Оба бросились к дверям и застыли на пороге. Гвен стояла посреди комнаты, одна нога ее была поставлена на диван, в руках виднелся помятый обрывок листка. Розетта о чем-то весело щебетала с Рюи и совершенно не обращала внимания на девушку.
— Что... что произошло? — наконец смог вымолвить Ренье. — Дорогая?
— Гвен? Что это у тебя? — Кальвин уже успокоился, видя, что все в порядке.
— Ты...— вдруг палец Гвен уперся точно в грудь Кальвина. — Это все ты, ты во всем виноват!!! — закричала она.
— Я... да почему опять я?! — от такой несправедливости, тем более, что он совершенно не понимал, о чем речь, Кальвин опешил.
— Да ты хоть понимаешь, что натворил?! — девушка запрыгнула на диван и с высоты своего положения замахнулась на него веером, взяв его на боевую изготовку. Однако, на этот раз Кальвин ощутил, что веер слегка гудит. Она решила использовать его и как гармонизатор заклинаний?!
— Эй, стой, погоди! Хотя бы перед тем, как умереть, позволь мне узнать, в чем моя вина? — Кальвин опустился на одно колено. В таком состоянии Гвен лучше было не подначивать. Ренье, не зная, что и думать, смотрел на немую сцену. Он явно не часто видел подобное. Но Кальвину-то уже доводилось. Гвен была чем-то очень, ОЧЕНЬ расстроена. И то, что виноват снова был он, дело привычное. Как правило, виноват был он. И если у нее было такое выражение лица...
— Дело касается медицины... или ты имеешь в виду цветы? — рискнул спросить Кальвин, предусмотрительно поднимая руки.
— Ты еще спрашиваешь? Из-за того, что ты оказался настолько глуп, что отправился в Приору, добровольно став пленником, я пропустила... начало цветения подснежников. Фестиваль первоцветов прошел три дня назад в Аркли!!!! И не смей отрицать, что виноват, ты приговариваешься...
— К смертной казни, — услужливо подсказал Кальвин и... Гвен так и застыла с поднятыми веерами, видимо, несколько сбитая с толку тем, что ее опередили.
— Я сам себя пугаю. С недавних пор мне все легче угадывать твои мысли, — попытался улыбнуться Кальвин.
— Да... будь... ты... ПРОКЛЯТ!
— Ой!!! — все же, увернуться от брошенного в него веера Кальвину не удалось, как и от воздействия заклинания 'В ожидании весеннего дождя'. В результате...
..........
— Твоя подруга... так энергична.
Кальвин вымученно улыбнулся Ренье, стоявшему напротив него на коленях с тряпкой в руке. Вот уже второй час они наводили порядок после того, как добрая половина дома оказалась похожа на последствие наводнения. И как же приятно было видеть трех мило беседующих девушек за чашечкой чая, невозмутимо не замечающих их двоих, ползающих по полу. Но Кальвин считал, что еще дешево отделался. Фестиваль, ну кто бы мог подумать? Однако... Кальвин вдруг улыбнулся грустной улыбкой, вспоминая, что канун последнего фестиваля, в котором хотела участвовать Гвен, был наполнен куда более печальными последствиями.
Часть 7
'Поглотить... собрать воедино. Не позволить распасться. Распад — это хаос. НЕ ПОРЯДОК...'
— Прекрати... — прошептал Сай.
'Поглотить, ты должен поглотить их всех, собрать воедино мозаику...'
— Прекрати... — Сай метался на смятой кровати. А голос продолжал шептать ему о том, что он должен собрать все части мозаики. Голос, принадлежащий Эсфирь, или тому, кто обитал в его теле. — Я никогда не сделаю того, чего ты хочешь.... Я не могу убить Алию, или Эвенку, или Лантиса, ведь если я убью их, чтобы забрать у них части мозаики, чем я буду лучше тебя!
'Ты... как долго ты сможешь противиться этому желанию?' — в голосе Эсфирь появилась жалость. Он звучал в его голове. Эта связь установилась между ними тогда во дворце Приоры. Эсфирь что-то сделал с его телом...
— Что ты сделал?
'Хммм. Ничего, это только твое собственное желание. И оно так естественно. Не противься своим желаниям, ты имеешь на это право, собери все части мозаики и приди уже ко мне. Я буду ждать тебя, брат...'
— Нет, нет, я никогда... не сделаю того, о чем ты просишь, и я никогда, никогда не предам Кальвина. Я не отдам его тебе. Я... Я... Агх... — Сай стиснул зубы, прикусив губу, чтобы только не закричать. Это желание — оно было невыносимым. Чтобы не позволить ему контролировать себя, он привязал свои запястья к спинке кровати, но все равно... Все равно это было почти невыносимо. Вот уж не думал, что это желание станет так сильно. Это было похоже на жажду умирающего в пустыне человека, но во сто крат сильнее. Эта жажда... она терзала его постоянно, с тех пор, как он заключил контракт с Даркнуаром. Если таковы последствия, что же будет дальше? Сможет ли он противостоять этой жажде, как долго? Как долго он сможет скрывать ее от других?...
'Ты еще здесь? Слышишь меня? Слышишь мой голос? Я покажу тебе то, чего ты боишься...'
— Нет.
Голос Эсфирь вернулся снова. Сай не мог избавиться от него. Не мог одновременно бороться с желанием и этим голосом, а потому он был совершенно беззащитен против него.
'Смотри, я тоже хочу увидеть то, чего ты боишься. Покажи мне, покажи мне то, чего ты боишься больше всего...'
— Нет, это не... — Сай ощутил, что против воли его сознание проваливается в сон, сон, которому он так долго противился. Если он вновь увидит этот сон, если он вновь увидит те поля, покрытые цветами... Снова увидит Демона Цветов с лицом Кальвина... — Нет, я не хочу, я не хочу возвращаться туда!!!...
Сцена приближалась к нему, сцена закружилась, сцена замерцала, бросая его вперед. Против его воли погружая в воспоминания внутри его клеточной памяти, памяти, что хранилась глубоко в сознании Слепого Бога Зоара...
Цветы... Цветы, море цветов, океаны цветов, целая вечность, наполненная бесконечностью из цветов. Их ярчайшие краски почти невыносимы для его глаз. Пленительно-синий, прозрачно-изумрудный, сверкающий желтый, ветрено-фиолетовый, и нежный красный. Источающие дурманящий его разум аромат. Так, что он уже почти забыл, для чего оказался на этом поле, усыпанном цветами.
Перед его глазами появился пронзительно синий цветок. Сфокусировав взгляд, он увидел руку, протягивающую его ему. Рука, хрупкая, словно у ребенка, совсем не похожая на его собственную. Рука принадлежала этому существу. На первый взгляд нельзя было понять, мужчина то был или женщина. Прекрасное и одновременно ужасно печальное лицо, чистое, словно только что выпавший снег. Оно излучало доброжелательность и желание помочь. Глаза холодного цвета только что родившихся звезд казались слишком огромными на его лице. Волосы, небрежно спадающие на лоб, плечи, спину были растрепаны ветром, рожденным на этих удивительных полях. Хрупкая фигура действительно напоминала фигуру ребенка. Но он действительно не знал, сколько именно лет было этому существу, Микалике.
Здесь все события, все, что произошло до того, как они оказались на этом поле с цветами, постепенно исчезали из его памяти. Почему? Почему... ему так хорошо рядом с этим странным демоном? Демон Цветов. Да, это звучало красиво. Они больше не говорили, слова были не нужны этому существу с глазами, в которых отражались все эти цветы. И теперь он протягивал сорванный цветок. Рука его потянулась, чтобы взять его. На губах Микалики появилась улыбка. Демон был по-настоящему счастлив, что он взял этот цветок.
— Спасибо, — произнес он, и демон снова улыбнулся ему в ответ. А затем, склонив голову на бок, обхватив колени руками, Микалика посмотрел на него, словно любуясь. Темно-синего цвета шаль полностью скрывала его хрупкую фигуру. Ее переливчатая ткань напоминала водную гладь. В этот миг цвет ее изменился, и вот они уже оказались на берегу прозрачного водоема. Вода столь чиста, что сквозь нее можно разглядеть каждый камешек на дне. И снова в этой воде отражаются миллионы цветов. Микалика улыбнулся, поднимая палец к небу, и небо тоже изменилось, закручиваясь в немыслимом вихре. Его изломанные гротескные формы принимают знакомые очертания...
— Нет, я не хочу, не хочу видеть, что будет дальше. — Этот сон каждый раз после того, как просыпался, Сай забывал. Но от того этот сон не становился менее реальным... А после...
........
— Сай, Сай открой глаза, возвращайся, возвращайся к нам...
Лантис? Это его голос был рядом. И едва этот голос услышал Сай, жажда тотчас же вернулась. Эта жажда, она...
Открыв глаза, Сай с криком поднялся, и темная фигура, закутанная в белые с золотой вышивкой одежды, оказалась рядом. На грани реальности и сна Сай схватил его за плечи и повалил на пол. Руки Сая сомкнулись на шее неподвижной фигуры. Глаза Лантиса, чуть прикрытые веками, улыбались.
— Это жажда, да? Ты хочешь поглотить меня? Она столь сильна?
Руки Сая продолжали сжимать шею Лантиса, который и не думал сопротивляться.
— Я заберу этот осколок, я... соберу всю мозаику целиком, но я... — голос Сая изменился, когда он вдруг осознал, что делает. — Я... Лантис, я не хочу, я не хочу причинить тебе...
'Да, верно, не противься ей, забери этот осколок. У тебя есть право. Он — всего лишь часть тебя, у него нет собственной воли. У тебя есть на это право...' — голос внутри головы Сая, принадлежащий Эсфирь, настойчиво требовал, чтобы он убил Лантиса, но...
— Я не хочу...
— Ты видел кошмар, и это всего лишь призрак этого кошмара, — произнес Лантис.
— Нет, — Сай помотал головой, — я не должен слушать тебя. Я не подчиняюсь твоим приказам. Я... — Сай с силой оттолкнул от себя Лантиса, откатившись в сторону и, сев у подножья кровати, обхватил свои колени руками. — Я снова пытался это сделать. Я хотел убить тебя, — прошептал он, глядя, как Лантис медленно поднимается на ноги.
— Ничего, все в порядке. Помнишь, однажды я сказал, что когда придет время, я сам добровольно отдам Сона тебе. Но сейчас...
— Не подходи, не подходи ко мне, ведь тогда я не знаю, что я могу сделать...
— Ничего не случится, — мягко произнес Лантис, подходя к королю и кладя ладонь на его плечо. — Ты этого не сделаешь. Кто-либо другой — да, но не ты. У тебя одного есть сила бороться с этой жаждой. Ты не поддашься ей, не поддашься, даже если проще будет умереть, даже если твое тело будет на гране смерти. Ты сможешь сдержать эту жажду. Пока ты еще не готов. Пока для тебя еще рано стать единым целым калейдоскопом Бифуркатора.
'Тогда в следующий раз', — прошептал голос в его голове, удаляясь.
— Я не чувствуя его, — произнес Лантис. — Он ушел, видимо, он создал эту связь с тобой, когда ты был в Приоре. Если бы я заметил это раньше...
— Ты не виноват. Ты не мог последовать за мной.
— Верно, — Лантис отстранился от короля, вглядываясь во тьму за окном королевской спальни. — Я уже почти стал призраком, но пока я все еще могу защитить то, что мне дорого... — Лантис сделал паузу. — Я должен предупредить тебя, не пытайся даже пальцем коснуться моей младшей сестры. Если ты это сделаешь, то все еще могу найти для тебя подходящую замену. — Эти слова были сказаны ровным тоном, тоном совета старшего брата, таким тоном, каким Лантис давал все свои указания. Но все же Сай спросил:
— Даже если это единственно верный путь?
— Даже если так, я сделаю все, чтобы помешать тебе. Пока твое зрение все еще затуманено фимиамом того существа из Приоры, и ты еще не разглядел единственно верный путь, не делай необдуманных шагов, я прошу тебя. Скоро моя младшая сестра вместе с Кальвином Рейвеном прибудет в Астал.
— Кальвин возвращается, так скоро?— Сай вскинул голову. Остатки сна слетели с его сознания.
— Да, я почувствовал его приближение. И тому времени, как он прибудет, ты уже должен решить, что собираетесь предпринять в отношении него.
— Я..— Сай запустил пальцы в свои волосы. — Я больше не допущу, чтобы он совершил нечто подобное, не допущу, чтобы он снова действовал по собственной воле так необдуманно.
— Тебе он так дорог? Но это так естественно для тебя, — кивнул Лантис, легко усмехнувшись. — Я не стану ни останавливать, ни помогать тебе на этот раз. Здесь ты можешь решить только сам. Я приму любой твой выбор, — с этими словами Лантис перерезал веревки, которыми были перевязаны запястья Сая. Достаточно длинные, чтобы не причинять боли и слишком короткие, чтобы не позволить ему покинуть спальню.
— Да, не допущу чтобы... Но, Кальвин, я просто не переживу, если ты снова решишь сражаться вместо меня. Я скорее, если это произойдет снова, то я наверное...
Часть 8
— Так плохо, да?
Лантис обернулся к человеку, замершему у дверей спальни короля.
— Ты подслушивал? Нехорошо, — произнес он.
— Это входит в обязанности начальника королевской стражи.
— Ты слишком серьезно относишься к своим обязанностям, — отозвался Лантис, проходя мимо Мизара Фон Грассе. Несмотря на то, что Мизар догадывался о том, что находилось внутри этого таинственного человека, все же даже он не смог сдержать некую дрожь. Находиться так близко от частички Слепого Бога и не в силах дотронуться, не в силах коснуться самого сокровенного.
— А вот вы, кажется, нет, — заметил Мизар, двинувшись следом за Лантисом на некотором расстоянии от Хранителя королевских секретов.— Лучшее, что вы могли бы сделать — просто умереть и отдать то, что находится внутри вас, и тем самым облегчив боль моего короля.
— Это не тебе решать! — Лантис остановился, полуобернувшись к Мизару, — и не слишком ли ты назойлив?
— Вы беспокоите меня, Лантис Кларио.
— О, и что же во мне беспокоит такого человека, как ты? — поинтересовался Лантис с плохо скрываемой иронией. Этот человек... это существо все еще было способно на такие чисто человеческие чувства. Мизар взглянул сквозь открытую галерею, на которой они остановились, на внутренний двор дворца. Под почти полной луной нежно серебрилась гладь воды в фонтане, и пахло сырой землей и предчувствием весны, легким и пленительным. С этой стороны был виден свет в комнате Его Величества — единственное окно, освещенное в это время. Значит, эта ночь снова будет бессонной для его короля...
— Недостаток качества.
