Ответный удар

Все персонажи и события являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Открылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.

Михаил Васильевич Ломоносов

(Вечернее размышление о божием величестве...)

Пятикилометровый серебристый диск тяжёлого внутрисистемного крейсера "Калькутта", превращённого в "Летучий Голландец" XXI века ударом каменюки, принадлежащей к потоку Ариетидов, мчался куда-то в сторону созвездия Девы. Скорость убегания составляла около пятнадцати тысяч километров в секунду. К июню 2056 года он, никого и ничего не встретив на своём пути, успел удалиться от Земли на четыреста семьдесят три миллиарда километров. Экипаж крейсера был мёртв, аварийно заглушенные реакторы давно остыли, гравитационный двигатель вышел из строя ещё в момент удара метеорита, аккумуляторы окончательно сели и все уцелевшие сети полностью обесточились.

Солнце позади превратилось в яркую звёздочку, которая уже совсем не грела. Корпус гигантского корабля выстудился до температуры в минус двести семьдесят градусов Цельсия. Последние остатки воздуха улетучились, без остатка рассеявшись в космическом пространстве.

Корабль летел сквозь пустоту по инерции, практически не замедляя скорости своего движения, и мог бы падать в космическую бездну бесконечно долго, счастливо разминувшись с чёрными дырами, избежав столкновений со звёздами, пронзая рассеянные туманности и войды. Отклонись он в сторону на ничтожную долю угловой секунды — так бы и случилось. Во Вселенной не менее септиллиона звёзд, но ещё во много раз больше пустых пространств, в которых нет ничего кроме реликтового излучения.

По теории вероятностей "Калькутта" должна была пролететь вдали от любой из них, но Его Величество Случай ничего не слышал про эту теорию. Он сам себе господин. И распорядился иначе: через двести двадцать лет тяжёлый крейсер должен был встретить одну из ближайших к Солнечной системе звёзд, разминувшись с ней самой, но не с её землеподобной планетой.

Красный карлик Росс 128, располагавшийся на расстоянии в одиннадцать световых лет от Солнца, представлял собой маленькую (в пять раз меньше Солнца) тусклую звёздочку одиннадцатой видимой звёздной величины. С Земли её нельзя было увидеть невооружённым взглядом. Только в телескоп с зеркалом диаметром не менее тридцати пяти миллиметров.

Эта далеко не юная звёздочка, возраст которой превышал пять миллиардов лет, принадлежала к движущейся группе звёзд Большой Медведицы, которая когда-то была рассеянным звёздным скоплением, сформировавшимся из протозвёздной туманности. И двигалась она как раз в сторону Солнечной системы. Но очень медленно. Скорость сближения составляла около десяти километров в секунду.

Планета у этой звёздочки имелась только одна. Каменная. Почти в полтора раза побольше Земли. Есть ли у неё атмосфера и вода на поверхности? А почему бы и нет? Земной науке это доподлинно неизвестно. Планету открыли только в 2017-м году. Звезда намного холоднее Солнца, но планета вращается по очень близкой к ней круговой орбите, находящейся в так называемой зоне обитаемости, и средняя температура на её поверхности скорее всего положительная. Там немного похолоднее, чем на Земле, но вполне достаточно для появления жизни. Единственное, год там несколько коротковат — чуть меньше десяти земных суток, но тут уж ничего не поделаешь — даже на Солнце бывают пятна.

Наверно, там всё-таки что-то имелось. Иначе вряд ли мёртвый корабль смог бы привлечь чьё-либо внимание. А он привлёк.

Внезапно около "Калькутты" возникло небольшое туманное облачко. Размером с Землю примерно. Полупрозрачное. По крайней мере, звёзды через него просвечивали. Как будто чернота космоса немного сгустилась и приобрела объём.

Облачко сдвинулось и накрыло тяжёлый крейсер. Некоторое время ничего не происходило. А потом они пропали. Мгновенно, без каких-либо видимых эффектов. Не испустив ни одного энергетического кванта. Вот только что были, и в следующий миг исчезли.

Появление "Калькутты" на земной орбите вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Тяжёлый внутрисистемный крейсер с массой покоя в два миллиарда тонн материализовался из ничего буквально в четырёх десятках мегаметров от Земли. Хорошо ещё, что его не расстреляли, успев своевременно идентифицировать.

Шуму было много. Командующего планетарной обороны Земли маршала космофлота Николая Александровича Петрова подняли с постели одним из первых. И потом доставали вопросами, на которые у него пока ещё не было ответов. Единственное, что он мог сообщить многочисленным интересующимся:

— Разбираемся, как только появится информация — поставлю в известность.

Первое, что он сделал — направил на крейсер досмотровую группу с ближайшей орбитальной крепости. Второе — вызвал с Лунной базы "Илью Муромца" — большой космический буксир, предназначенный для оперативного транспортирования крупных объектов. Третье — подключил к расследованию экспертов и аналитиков. А потом получал доклады и делал собственные выводы.

Сначала — о полученных крейсером повреждениях, состоянии систем, количестве погибших и пропавших без вести членов экипажа. Чуть позже — про обнаружение "чёрных ящиков", потом — об их расшифровке. Постепенно картина начинала вырисовываться, но одновременно появлялись новые вопросы.

Причину разрушений выяснили быстро — случайный метеорит. С гибелью экипажа тоже разобрались оперативно — взрывная разгерметизация и перегрузка от динамического удара. Направление и скорость последующего движения крейсера установили позже. А вот дальше начались непонятки. Каким образом крейсер, мчавшийся в сторону созвездия Девы со скоростью пятнадцать тысяч километров в секунду, практически мгновенно преодолел расстояние в почти половину триллиона километров и умудрился оттормозиться без разрушения корпуса от немыслимой перегрузки? Он должен был рассыпаться буквально на атомы, но висит практически целенький, только дыра от метеорита зияет.

В богов и чудеса Николай Александрович не верил, поэтому для него существовало только одно объяснение случившемуся — вмешательство высокоразвитой цивилизации. Не альфацентаврской, разумеется. Значительно более развитой, способной поплёвывать свысока на законы физики, которые земляне считали незыблемыми.

Полученную информацию, во избежание досужих измышлений, нужно было срочно обнародовать. Чтобы сделать это наиболее убедительным способом, Петров посчитал нужным инициировать внеочередное заседание Совета Конфедерации. Связавшись с президентом США Клеем Томпсоном, который в этом году исполнял обязанности председательствующего, Николай Александрович проинформировал его о своих выводах.

Для минимизации расходов на мероприятие прижимистый американец решил провести его в комплексе зданий в Нью-Йорке, ранее использовавшихся в качестве штаб-квартиры ООН. А само заседание — в зале Совета Безопасности, как нельзя лучше подходящем для встречи глав государств. Мотивировав это исключительно сжатыми сроками, в которые требовалось провести заседание Совета. Николай Александрович ничего не имел против. Он внёс единственное предложение: установить напротив проёма в подковообразном столе большой голографический экран таким образом, чтобы изображение было видно всем присутствующим на заседании. Всё остальное он оставил на усмотрение принимающей стороны.

Заседание назначили на ближайшую субботу — двадцать четвёртое июня. Томпсон отдал необходимые распоряжения и принялся обзванивать членов Совета, а Петров сразу по завершении разговора связался с президентом Российского Союза и договорился о личной встрече — надо было приватно сообщить о сделанных выводах и согласовать дальнейшие действия.

Интерьер зала, в котором когда-то проводились заседания Совета Безопасности, изменился незначительно. Место амфитеатра, предназначенного для размещения приглашённых, занял огромный голографический экран, заполнивший всё пространство между продольными стенами от пола почти до самого потолка. От трёх рядов кресел остался только один, протянувшийся по всему внешнему периметру подковообразного стола — присутствие на заседании каких-либо помощников или референтов глав государств регламентом Совета не предусматривалось. Места для нескольких технических сотрудников и немногочисленных представителей ведущих новостных агентств планеты располагались в галереях, размещённых в продольных стенах зала и отделённых от него звуконепроницаемыми бронестёклами. Пол остался бежевым, потолок, на котором в соответствии с не слишком понятным порядком были распределены круглые светильники, белым, продольные стены — тёмно-зелёными с жёлтым узором, напоминающим стилизованную кристаллическую решётку. Светящееся живописное панно на торцевой стене тоже сохранилось неизменным.

Вокруг стола стояло двадцать три кресла: двадцать два из них было предназначено для руководителей государств, входящих в Совет Земной Конфедерации, и одно (крайнее) для командующего планетарной обороной. Каждый из членов Совета имел право высказываться и голосовать по любым хозяйственным и социальным вопросам. А вот всё, что имело отношение к космической обороне, оставалось прерогативой тех десяти стран, которые ей непосредственно занимались. Командующий планетарной обороной в голосовании не участвовал, но, единственный из присутствующих в зале, имел право вето, позволяющее в одностороннем порядке заблокировать решения, принимаемые по оборонным вопросам.

На внутренней стороне столешницы напротив каждого из членов Совета были закреплены таблички с указанием страны, должности, имени и фамилии.

Перед началом заседания всем членам Совета раздали наушники, снабжённые электронными переводчиками. У репортёров и технических сотрудников имелись аналогичные устройства, отличающиеся только приспособлением, отключающим их по сигналу председательствующего. Не всё, что говорилось на заседании Совета, было предназначено для посторонних ушей.

Клей Томпсон, кресло которого было расположено на противоположном от Петрова конце подковообразного стола, подождал, пока все заняли свои места и открыл заседание:

— Уважаемые члены совета, вы все знаете о причине, побудившей нас сегодня встретиться в этом зале. Поэтому я не буду занимать ваше время и сразу предоставлю слово командующему планетарной обороной, который нам доложит обо всём, что его службы сумели установить, и о своих выводах. После этого маршал ответит на ваши вопросы, и мы перейдём к прениям. Убедительно прошу всех выступать только по существу обсуждаемого вопроса и, по возможности, кратко. Всё остальное мы потом обговорим отдельно. Прошу вас, Николай Александрович.

— Уважаемый председательствующий, уважаемые члены совета, больше года назад в процессе преследования транспортного корабля центаврцев пропал индийский тяжёлый крейсер "Калькутта". У нас тогда не было физической возможности организовать поисковую операцию — шёл бой. На чаше весов было само существование человечества. Мы победили, но очень дорогой ценой — от земного флота на ходу осталось всего двадцать восемь вымпелов, включая два буксира. А где-то в системе ещё болтались три центаврских авианосца. Искали в первую очередь их, а пропавший крейсер уже по остаточному принципу. Фактически этим занимались только астрономы. И не нашли. А три дня назад он появился на земной орбите. Мы выяснили причину гибели корабля. На скорости в пять процентов от световой "Калькутта" напоролась на каменный астероид, принадлежавший к потоку Ариетидов.

Маршал вывел на экран картинку, иллюстрирующую произошедшее, и продолжил:

— Гибель экипажа была мгновенной. Они даже ничего не успели почувствовать. А корабль полетел дальше. По инерции. Мы смогли определить направление, по которому крейсер двигался больше года. А трое суток назад некая неизвестная нам сила подхватила его и мгновенно перенесла к Земле. Через половину триллиона километров космического пространства со скоростью на много порядков превышающей скорость света. А потом мгновенно остановила. Современная наука считает подобное невозможным. Более того, оно находится далеко за пределами вообразимого. Но это случилось. Факты, как говорится, вещь упрямая, против них не попрёшь.

В этом месте электронный переводчик на миг запнулся, пытаясь подобрать точные синонимы слова "переть" в значении "лезть дуром напролом" для двух десятков языков. Лучше всего он справился с переводом на африкаанс и суахили. Там имелись достаточно близкие аналоги, описывающие бег сквозь кустарники разъярённого носорога.

Петров, не заметив этого, продолжил:

— Мы пришли к выводу, что эта сила представляет собой чрезвычайно высокоразвитую цивилизацию, отстоящую от нашей на множество ступеней. И считаем, что нам не следует её опасаться.

— Почему вы настроены так благодушно? — удивился президент Большой Индии Райхан Ганди — подвижный, как шарик ртути, черноволосый толстячок, съевший на поприще политических интриг не одну собаку.

— Тут всё очень просто, — пояснил свою мысль Петров. — Если бы представители этой цивилизации относились к нам враждебно, ничто не помешало бы им переместить "Калькутту" не на орбиту, а на поверхность Земли, вообще не притормаживая тяжёлый крейсер. В этом случае мы бы с вами сейчас не разговаривали, так как вопрос с человечеством был бы решён одномоментно и кардинально. Но они аккуратно вывесили крейсер на орбиту. Это красивый и многозначный жест.

— Вы сказали, что смогли определить, в каком направлении летел индийский крейсер — вступил в разговор Чжан Шаоцзюнь — председатель Китая и старейший член Совета Конфедерации. — Куда именно упирался его курс?

— Вы как всегда смотрите в корень, уважаемый, — сделал комплимент прозорливому китайцу, ожидавший именно такого вопроса Петров, выводя на экран объёмную карту ближайших окрестностей Солнечной системы, на которой был отмечен путь крейсера. — Курс "Калькутты" упирался в красный карлик Росс 128, находящийся от нас на расстоянии в одиннадцать световых лет. Крейсер долетел бы до него за двести двадцать лет.

— Чем интересна эта звезда, и почему крейсер был снят с курса на неё именно сейчас, а не лет через двести, к примеру? — продолжил расспросы мудрый старикан.

— Вы опять попали в десятку, — отреагировал маршал. — Звезда интересна тем, что имеет землеподобную планету в зоне обитаемости. Для нас она ещё и в зоне досягаемости — менее чем в три раза дальше Альфы Центавра. Я почти уверен, что на этой планете находится нечто, имеющее значение для вмешавшейся сверхцивилизации. А то, что перенос "Калькутты" произошел именно сейчас — это однозначно сигнал для нас. Мягкое предупреждение о том, что именно к этой звезде нам лезть нежелательно. Не требуется там наше присутствие. Как говорится: умный поймёт.

Николай Александрович сделал паузу и обвёл глазами сидящих за столом членов Совета. Его собственный намёк был не только услышан, но и правильно истолкован — несколько африканцев, минутой раньше собиравшихся ринуться в обсуждение, притихли — выставить себя дураком никому из них не хотелось. Вопрос задал Райхан Ганди. Практический. Не связанный с предыдущим обсуждением: