Ответный удар

— Кто за то, чтобы незамедлительно организовать строительство тральщиков? — спросил Филипп Жерар, не посмевший проигнорировать требование китайца.

Разумеется, все проголосовали единогласно.

— Может быть, тогда сразу проголосуете и за строительство шести перехватчиков дальнего радиуса действия? — намекнул председательствующему маршал Космофлота.

Уговаривать француза увеличить на треть базирующийся на Психее пятый флот, комплектуемый Францией же, конечно, не потребовалось. И голосование опять было единогласным.

— Больше вам ничего глобального не требуется? — уточнил председательствующий у командующего планетарной обороной после окончания голосования.

— Нет, спасибо, все остальные вопросы решаются в рабочем порядке.

— Тогда перейдём к хозяйственным вопросам, — продолжил заседание Филипп Жерар.

Наступил 2058 год. Осколки центаврских звездолётов, суммарная масса которых составляла сотни миллиардов тонн, сформировали астероидный пояс между орбитами Земли и Венеры. Маршал Космофлота и командующий третьим флотом проводили совместную инспекцию тральщика, медленно движущегося вдоль этого пояса. Николай Александрович Петров хорошо представлял себе устройство и принципы работы этого гигантского летающего комбината. Теоретически. А сейчас он получил возможность ознакомиться со всем этим вживую, осмотрев и пощупав изнутри. Ранджит Сингх, знавший корабль вдоль и поперёк, как свою собственную квартиру, фактически проводил для маршала экскурсию, поясняя тут и там всевозможные нюансы.

Осмотрев всю технологическую цепочку, они остановились в грузовом трюме возле бесконечного ряда паллет с готовой продукцией. Николай Александрович взял в руку один из чёрных, как смоль, кирпичей, полученных методом вакуумной петрургии. Полюбовался гладкой, как будто полированной поверхностью и ровными острыми гранями. Взвесил на руке — тяжёлый, килограммов пять, наверное.

— Куда вы такие используете? Для жилья вроде плотность высоковата и цвет слишком уж траурный.

— Нет, — начал объяснять Ранджит Сингх. — Не для жилья, конечно. Для жилья мы делаем цветной и эффективный. Он раза в полтора полегче, так как имеет внутренние полости. А этот пойдёт на строительство мемориала.

— Что это за мемориал, куда такая уйма кирпича понадобилась? Пирамида?

— Да, именно пирамида, только полая и ступенчатая. Наше руководство решило между Агрой и Фатехпур-Сикри, там как раз выступ скальных пород имеется, поставить мемориал, посвящённый всем погибшим в войне с центаврийцами. На боковых гранях первой ступени будут выбиты имена и фамилии гражданских, на второй — тех, кто погиб с оружием в руках на земле, ещё выше — лётчиков, на четвёртой — имена космических кораблей и списки их экипажей.

— Только индийцев?

— Нет, всех, разумеется.

— Так это же огромный размер получится. Как Тадж Махал, наверное. Он ведь у вас где-то там поблизости.

— Да, Тадж Махал как раз в Агре. А мемориал больше получится. И по площади, и в высоту. Поэтому таких кирпичей нам нужно много. Но содержимого этого астероидного пояса точно хватит.

— А внутри что будет?

— Музейный комплекс.

— Отличная идея! Я целиком и полностью поддерживаю. А кто её предложил и почему я об этом до сих пор ничего не слышал?

— Предложил Райхан Ганди. Ещё в прошлом году, когда этот тральщик ещё начали строить. Народ и армия поддержали. А вам не сообщали, потому что рано ещё. Там пока нулевой цикл идёт — скальную площадку выравнивают. Кладку ещё даже не начинали.

— На раствор будете класть?

— Что вы?! Какой ещё раствор? Вы посмотрите, какая тут гладкая поверхность. Только молекулярный клей!

— Вы хотите сказать, что швов вообще не будет видно?

— Нет, если присмотреться, то волосяные швы можно заметить. Вообще без швов нельзя — конструкция должна "дышать", иначе со временем появятся трещины от температурных напряжений. Поэтому маленький зазор между кирпичами всё-таки необходим.

— Я слышал, что Тадж Махалу уже четыреста лет. Как вы думаете, сколько простоит ваш мемориал?

— Даже приблизительно не могу сказать. Просто не знаю, идёт речь о тысячах лет или десятках тысяч. Но точно дольше, чем пирамиды Гизы.

Очередной караван, направлявшийся на Землю из системы Альфы Центавра, был обнаружен "Арканзасом". Тяжёлый межзвёздный крейсер разминулся с ним, пройдя встречным курсом в четырёх тысячах мегаметров. На Землю было отправлено сообщение, содержащее дату и точное время обнаружения каравана, его координаты и скорость. Количество кораблей, как и в прошлый раз, определить не удалось — слишком велико было расстояние. "Арканзас" ушёл в циркуляцию, выводящую его на параллельный курс, и самую малость ускорился, чтобы сократить отставание.

Спустя шестьдесят четыре дня это сообщение было получено тяжёлым межзвёздным крейсером "Камчатка", покинувшим Солнечную систему через три месяца после "Арканзаса", и на всякий случай отрепетовано на Землю. Всё-таки отправленное с этой достаточно близкой точки, оно со значительно большей вероятностью дойдёт по адресу без помех и искажений.

После этого "Камчатка" изменила направление полёта, пойдя по траектории, рассчитанной Кеплером (так именовали искусственный интеллект квантового компьютера крейсера), выводящей корабль на курс, параллельный тому, которым шла центаврская армада, таким образом, чтобы оказаться чуть позади неё.

Когда оба сообщения дошли до Весты, командующий планетарной обороной сначала отправил навстречу армаде третий тяжёлый межзвёздный крейсер — "Шанхай", а подождав сутки, чтобы дать ему время на разворот, одиннадцать перехватчиков дальнего радиуса действия. Командовал эскадрой фрегаттен-капитан Матео Шамплен, которому ещё год назад приказом командующего пятым флотом было досрочно присвоено очередное воинское звание. "Лилль" к этому времени был полностью восстановлен и сейчас шёл в центре эскадры, построившейся фронтом в виде десятилучевой звезды в плоскости, перпендикулярной к направлению на Альфу Центавра. Длина каждого из лучей этой звезды составляла десять мегаметров, а расстояние между соседними перехватчиками, находящимися на их кончиках, — три с половиной мегаметра.

На этот раз, благодаря корректировкам, поступающим от крейсеров, строй перехватчиков был изначально нацелен на ось, вдоль которой осуществлялось построение "веретена" центаврского каравана, а их пилоты с точностью до секунды знали время открытия огня и заранее обговорили между собой траектории последующего отхода.

С учётом предыдущего опыта и увеличения веса залпа Шамплен распорядился открывать огонь не за две, а за три секунды до встречи с авангардом каравана. Это позволяло, во-первых, обеспечить большее рассеивание снарядов, а во-вторых, исключить возможность захода перехватчиков в зону разлёта осколков, как это в позапрошлом году случилось с "Дижоном".

За три секунды снаряды из соседних стволов картечницы отклонялись друг от друга в стороны на четыре километра. А залп каждого из перехватчиков перекрывал зону четыреста десять на четыреста десять километров. Теоретически некоторые из трёхкилометровых бочонков могли проскочить "между "капелек". Но точно по оси каравана стрелял только "Лилль", летящий на него в лоб, а перехватчики, находящиеся на вершинах лучей, били под небольшим углом к этой оси, и зоны их поражения частично пересекались. Могло, в принципе, кому-то из центаврских кораблей не достаться снаряда и при таком раскладе, но их в любом случае должно было гарантированно посечь осколками.

Количество транспортников в этом караване оказалось в полтора раза больше, чем в предыдущем, и лидеров было два. Один из них возглавлял веретенообразную колонну, а второй её замыкал. Шамплена это не пугало. Более того, сам предстоящий расстрел казался ему каким-то не спортивным, что ли. Просто работа забойщика, не предусматривающая каких-либо подвигов, подобных совершённому им в позапрошлом году. Скучно. Но ответственность при этом огромная, прямо-таки чудовищная, поэтому отработать нужно безукоризненно.

Так и получилось. Сто десять тысяч трёхкилограммовых снарядов ушло навстречу шестистам семи целям. Транспорты, разумеется, шли не борт о борт, а поддерживали определённую дистанцию. Поэтому большая часть снарядов улетала в сторону Альфы Центавра, так никого и не зацепив.

Другие находили себе цели. Шедший впереди восьмикилометровый лидер отхватил сразу четыре снаряда. Одновременно. Мгновенное выделение энергии, эквивалентной взрыву пятисот мегатонн тротила, разнесло его в молекулярную пыль.

Ещё некоторое количество "бочонков" получило по два снаряда. От них тоже ничего не осталось. А вот те, в которые попало только по одному, породили большое количество разноразмерного щебня.

Четыре транспортника, счастливо избегнувшие попаданий, были основательно побиты ударами разлетающихся осколков. Три из них продолжили прямолинейный полёт, а один резко повело в сторону "Камчатки". Замыкающий колонну лидер получил только один снаряд, взрыв которого разломил гиганта на две неравные части.

Практически одновременно произошло почти восемьсот взрывов. Не прозвучало (звук в вакууме не распространяется), а именно произошло. Не было ни грохота, ни ударной волны. Только свет и кинетика разлетающихся осколков.

Блеснуло не по-детски. Сто гигатонн тротила в объёме всего в пару кубических мегаметров в одном световом месяце от Солнечной системы. На Земле эту вспышку увидели 25 марта среди бела дня, причём без всякой оптики.

Сразу же после залпа перехватчики буквально прыснули в стороны, уходя с дороги разлетающегося облака осколков. В этот раз успели все, даже "Лилль", у которого на манёвр было на тридцать миллисекунд меньше, чем у остальных.

На этом работа перехватчиков закончилась. Осуществив плавный разворот, они ложились на обратный курс и немного притормаживали, чтобы пропустить облако осколков вперёд. До Психеи эскадре предстояло лететь почти полтора месяца.

Теперь наступила очередь крейсеров. Их командиры быстро распределили между собой цели.

— Я беру "уклониста", — заявил Виктор Сергеевич Мищенко, подправляя курс "Камчатки" таким образом, чтобы он пересёкся с убегающим в сторону транспортником.

— А я буду крошить лидера, тут придётся серьёзно повозиться, — отозвался кэптен Смит с "Арканзаса".

— За мной три центральных "бочонка", — констатировал невозмутимый Цай Сяо — старший капитан, командовавший тяжёлым межзвёздным крейсером "Шанхай". — Помощь мне не нужна, сам справлюсь.

— Принимается, — отреагировал капитан первого ранга Мищенко, формально являющийся старшим крейсерского отряда во время его совместных действий. — Поаккуратнее там, зря не рискуйте.

Обычно командиры тяжёлых крейсеров напрямую подчинялись командующим флотов, но, выходя на дежурство, имели карт-бланш на самостоятельное принятие решений. До тех пор, пока действовали в одиночку. А вот когда они сошлись для выполнения совместной задачи, ситуация изменилась. И начало действовать наиважнейшее правило, неукоснительно соблюдающееся в любой армии: "Из двух военнослужащих один всегда должен быть старшим".

"Камчатка" приближалась к летящему по инерции "бочонку", и надо было принимать какое-то решение: долго крошить его стальными болванками из пушки Гаусса, покончить с ним одним ударом, выпустив тяжёлую баллистическую ракету с разделяющимися боеголовками, или...

"А почему бы, собственно, и нет? — подумал капитан первого ранга. — В крайнем случае, потом всегда успеем его расстрелять".

— Старпома и командира абордажной группы прошу срочно подойти в боевую рубку! — скомандовал Мищенко в переговорник.

— Капитан второго ранга Князев по вашему приказанию прибыл! — доложил вбежавший в рубку старпом.

— Старший лейтенант Беляков по вашему приказанию прибыл! — отрапортовал шагнувший через комингс люка рослый космодесантник.

— Присаживайтесь, товарищи офицеры, — Мищенко мотнул головой в сторону свободных кресел. — Как вам нравится эта посудина?

Капитан первого ранга повернулся к экрану, в центре которого располагалось изображение центаврского транспортника.

— Будем брать? — хищно осклабился космодесантник.

— Тяжёлая дура, — задумчиво уставился на экран старпом. — Как её цеплять-то станем?

— Ну, если касательно того, что именно нам предстоит делать, имеется полное взаимопонимание, — улыбнулся командир "Камчатки", — то давайте вместе подумаем над тем, как именно мы это осуществим.

— Живые осьминоги нам нужны? — деловито уточнил Беляков.

— Абсолютно без надобности, — ответил Мищенко. — В 2055 году двух взяли живьём и всё что нужно выяснили. Эти практически ничем от них не отличаются.

— Сейчас они там все живые? — продолжил расспросы космодесантник. — Вроде бы корпус повреждён не сильно.

— А вот на этот вопрос нужно будет ответить вам, Игорь Николаевич, — озадачил старшего лейтенанта командир крейсера. — И как можно быстрее. Как вы собираетесь действовать?

— Сначала пошлю бот с механоидами. Пусть побегают по посудине, всё померяют, а мы с вами картинки посмотрим. Ничего, если они там немножко дырок понаделают?

— Немножко можно, но смотри, чтобы без фанатизма. Сейчас я подведу крейсер на дистанцию в два мегаметра, и отправляй.

— Не волнуйтесь, Виктор Сергеевич, они аккуратно сработают. Только чтобы протиснуться.

— Сан Саныч, появились мысли, как будем цеплять эту дуру? — спросил Мищенко старпома после того, как за Беляковым закрылся люк рубки.

— Пока только в общих чертах. В любом случае снизу. Штатный стыковочный узел не подходит по размерам, поэтому опирать будем о внешнее кольцо грузового трюма. Там поверхность ровная и контакт окажется более или менее равномерный. Конструкции должны выдержать. Притянем силой тяжести, там чуть меньше половины "же" получится, а потом закрепим расчалками. Если не станем делать резких движений, то удержится.

— А мощности двигателя на двоих точно хватит? — засомневался капитан первого ранга. — У центаврца масса покоя будет раза в полтора побольше нашей. Как бы не три миллиарда тонн.

— Вполне. У нас ведь не Боливар. С запасом строили. Потихоньку тормозиться начнём сразу. За несколько месяцев снизим скорость до приемлемой, чтобы груз не оторвало во время проведения оверсана. И дальше пойдём без резких торможений. Намного дольше получится, но запас автономности у нас изрядный. Его за глаза хватит.

Мищенко одновременно делал два дела: разговаривал со старпомом и подводил "Камчатку" поближе к центаврскому транспортнику, уравнивая скорость и согласовывая вращение. Когда дистанция сократилась до двух мегаметров, он прекратил сближение. Лучше перестраховаться на случай, если этой сволочи вдруг заблагорассудится шарахнуть на остатках энергии из противометеоритной пушки.

Теперь два корабля, практически неподвижные относительно друг друга, летели под острым углом к направлению на Солнечную систему со скоростью в семьдесят процентов от световой. Внешне это проявлялось только красноватым свечением, окутывающим передние обводы кораблей.