Ответный удар

Капитан де весу Бернард Леру, к огромному удивлению космодесантников, на первом же соревновании по пулевой стрельбе обставил их всех, уступив только Петрову, да так и удерживал потом второе место в этом виде спорта. Объяснялось это не только предыдущим опытом, но и регулярными тренировками, которыми француз, не слишком загруженный функциональными обязанностями командира монитора, мог заниматься практически ежедневно. Любил он пострелять, и это у него здорово получалось.

Спорт — это, конечно, очень хорошо, но у людей есть и другие потребности. Поэтому на эскадре периодически устраивались театральные постановки, проводились концерты и КВНы. И зрителей на них набивалось ничуть не меньше, чем при проведении спортивных чемпионатов.

Жак и Шамиль Песке проявились сразу в двух сферах. Они возглавляли не только эскадрильи, но и их волейбольные команды. И это настолько хорошо у братьев получалось, что несколько раз их команды встречались в финале чемпионатов эскадры, умудряясь оставлять позади даже космодесантников. А вот в КВН они оба играли за команду истребителей. И уже дважды вывели её в победители.

Жена Шамиля — Ольга в свободное время занималась концертной деятельностью, специализируясь на исполнении романсов. Она настолько виртуозно владела гитарой, что её игрой заслушивался даже Василий.

Валентина Песке, являющаяся супругой Жака, участвовала в театральных постановках, исполнив за три года огромное количество как женских, так и мужских ролей. Благодаря врождённому таланту перевоплощения и те, и другие удавались ей, казалось бы, без особого труда. Разумеется, это только казалось. В каждую роль нужно было вжиться, натянуть её на себя, как вторую кожу, и походить в ней некоторое время, чтобы все слова и движения выглядели максимально естественно.

Екатерина Андреевна Петрова несколько раз занимала призовые места в соревнованиях по бегу на длинные дистанции, но это происходило не потому, что она стала настолько хорошо бегать, а в основном в связи с беременностью большей части наиболее сильных соперниц. Она была легконога, вынослива, но этим, в принципе, всё и ограничивалось. Нет, регулярно и помногу тренируясь, она, возможно, добилась бы и лучших результатов, но её значительно больше привлекали научные исследования.

За прошедшие три года у Екатерины Андреевны уже накопилось материалов по космическим аспектам прикладной парапсихологии на пару докторских диссертаций, но она не торопилась с оформлением, потому что фактические данные продолжали добавляться и некоторые ранее выдвинутые гипотезы нуждались в переосмыслении.

Являясь сильным эмпатом, она сдружилась с Василием, когда тот был ещё котёнком, и в дальнейшем их отношения стали доверительными. Со временем она обратила внимание, что кот правильно интерпретирует не только её эмоции, но и мысли. И не одной её. Со старшим Катиным сыном — Сергеем Константиновичем Петровым у Василия установился даже более плотный контакт и наблюдалось полное взаимопонимание. Младшая, названная в честь Костиной матери Еленой, ещё мало что понимала, но кота практически боготворила и очень радовалась его приходам.

При этом Василий не просто опекал Катиного сына, но и иногда как будто безмолвно советовался с ним. По-видимому, нахождение в замкнутой среде в окружении большого количества телепатов позитивно влияло на развитие ментальных способностей не только у людей, но и у их хвостатых питомцев. При этом животные ещё и заметно умнели. Всё-таки взаимопонимание — это не просто огромная сила, но и мощный рычаг, позволяющий перевернуть с ног на голову и изничтожить множество проблем, вызванных отсутствием эмпатии.

Усатые пятнисто-полосатые с большим интересом наблюдали за человеческими играми с мячом, как правило, забравшись куда-нибудь повыше, например, на самый верх шведской стенки или запрыгнув на какой-либо кронштейн, торчащий из стены в нескольких метрах от пола. Так уж у них конструкция шеи устроена, что им значительно удобнее наблюдать сверху. Плюс к этому высота размещения косвенно подтверждает статус. Чем выше кот забрался и вальяжнее там разлёгся, тем он значимее в глазах окружающих. Кроме удобства и статуса имеется ещё один немаловажный фактор для размещения повыше. В этом случае никто, никогда и ни при каких условиях не сможет тебе наступить на хвост!

Ну а способности оцелотов легко и непринуждённо лазить по деревьям, перепрыгивая при необходимости с одной ветки на другую, переданные кошакам по линии Клеопатры, только усилили их природную тягу к вертикальным перемещениям.

Хвостатые устраивали и свои игрища, но не напоказ, а выбирая безлюдные места. В основном они соревновались в беге, в том числе и с препятствиями, прыжках в длину, высоту и на точность. Но были и единоборства. С втянутыми когтями, разумеется, и весьма аккуратными прикусываниями зубами. Чтобы именно обозначить укус, но ни в коем случае не покалечить. Родственники всё-таки.

Василий на кошачьих соревнованиях присутствовал в качестве третейского судьи. И не дай бог было кому-нибудь из участников пожелать ему отправиться на мыло. Паршивца потом долго коллективно игнорировали. Зверюги отлично понимали, что бойкот — это гораздо более сильное и запоминающееся наказание, чем самая качественная трёпка.

Концерты, кстати, они тоже устраивали. Кошачьи. И не только в марте. А как без них обойтись, если это обязательный элемент ухаживания? Веками освящённый ритуал. Нет, без концертов никак нельзя!

Брачные игры хвостатых, конечно, интересны, но кроме них на эскадре проходили и другие мероприятия. Вице-адмирал Петров собрал в салоне "Аляски" командиров кораблей. Не предупреждая заранее о цели вызова.

— Товарищи офицеры, — обратился он к ним, когда закончились взаимные приветствия и установилась тишина. — Сегодня символический день — мы с вами преодолели половину пути до цели. Зачем мы туда летим, знают все. И что именно планируем делать — тоже понятно. Вопрос в том, как именно мы будем действовать. Я полагаю, что каждый из вас уже не раз думал над этим и у всех сформировались какие-то предложения, касающиеся проведения предстоящей операции. Я готов их выслушать. Вы все, кроме Семёна, находитесь в равных званиях, командуете кораблями, поэтому тут нет ни старших, ни младших. Поэтому высказываться можно в любом порядке.

Первым в атаку пошёл командир тяжёлого межзвёздного крейсера "Техас" кэптен Бенджамин Скотт:

— А что тут, собственно, придумывать? Будем действовать так же, как и центаврийцы. Крутнёмся вокруг Альфы Центавра, зайдём на планету на её фоне и протараним монитором. А сами перебьём в этой лавочке всю посуду. Сейчас ведь всё равно неизвестно, где там что находится. Так что поступать придётся по обстоятельствам. Главное, всё сделать быстро, не дав осьминогам понять, что именно происходит.

— Вы забываете, что это тройная звезда, — сходу отреагировал Петров. — Проксиму Центавра в принципе можно не учитывать, она далеко, а вот Альфа Центавра А — Ригель Кентаурус и Альфа Центавра В — Талиман находятся очень близко одна от другой и вращаются по перекрывающимся орбитам вокруг общего центра тяжести, расположенного между ними.

Константин Николаевич вывел на экран анимационную картинку, демонстрирующую изменения взаимного расположения двух звёзд.

— В нынешней, недавно начавшейся сорокалетней фазе между этими двумя звёздами всего одиннадцать астрономических единиц, — продолжил Петров, останавливая движение звёзд на анимации. — Всего вдвое больше расстояния между Солнцем и Юпитером. При нашей скорости на его преодоление уйдёт меньше двух часов. Поэтому имеет смысл крутнуться не вокруг Ригеля Кентауруса, а возле Талимана.

— Товарищ вице-адмирал, я всё это знаю, мне непонятно, в чём разница? Почему нужно входить в систему именно со стороны Талимана? — спросил Скотт.

— Разница во времени, естественно. В этом случае у нас будет время на оценку ситуации, перестроения, довороты. Есть и ещё один немаловажный фактор. Траектории нашего движения, а значит и стрельбы, не должны быть направлены в сторону Земли и созвездия Девы.

Константин Николаевич добавил в анимацию большой шарик планеты Кандидат, вращающейся вокруг Ригеля Кентауруса, и маленький, изображающий планету осьминогов, являющуюся спутником Кандидата, после чего задал вопрос:

— Кто из вас сейчас, глядя на схему системы Альфы Центавра, скажет нам, где, по вашему мнению, могут располагаться объекты, нуждающиеся в приложении наших усилий?

— С противоположной от планеты осьминогов стороны Кандидата, — не раздумывая предположил командир монитора "Хайнань" капитан де весу Бернард Леру. — Там должна быть точка Лагранжа.

— Вполне вероятно, — согласился Петров. — Где ещё?

— Между Кандидатом и Ригелем Кентаурусом, — заявил командир тяжёлого межзвёздного крейсера "Бангалор" старший капитан Ли Чжан. — Надо ведь им где-то обжигать корабли. Мне кажется, что лучшее место придумать трудно.

— Да, там, по идее, можно целую верфь расположить. Я бы её именно туда определил. Ещё есть предложения?

— Я думаю, что осьминоги обязательно должны как-то использовать центр тяжести всей системы Альфа Центавра, — высказал свое мнение командир "Аляски" капитан первого ранга Измайлов. — Это будет явно покруче точек Лагранжа. А ещё нам могут встретиться корабли, курсирующие между всеми этими объектами и зависшие на орбите планеты.

— Значит, пока мы вычислили три объекта нанесения ударов, не считая отдельных кораблей и самой планеты, — подвёл предварительные итоги Константин Николаевич. — Причём сильно разнесённые по системе. У нас под это имеется как раз три крейсера, каждому из которых придётся действовать самостоятельно. Давайте прикинем: где ещё могут находится центаврские предприятия или стоянки кораблей?

— Вблизи от Ригеля Кентауруса может находиться не одна верфь, а несколько, — предположил китаец. — Не будут же они делать на одной верфи разные типы кораблей? Я бы на их месте построил несколько специализированных.

— Кроме Кандидата со спутником в этой системе точно ничего нет? — спросил француз. — Планетоиды там, астероидные пояса, ещё что-нибудь?

— Этого, к сожалению, пока никто не знает, — ответил Петров. — С Земли подобную мелочёвку не увидеть. Оттуда даже спутник Кандидата с трудом засекли. Да и то лишь потому, что знали, где искать. Вот подлетим поближе — посмотрим.

— Должно быть, — заявил капитан первого ранга Измайлов, лучше Петрова разбиравшийся в небесной механике. — Причём общее для всей системы из двух близких звёзд. Что-нибудь вроде наших пояса Койпера и облака Оорта. Но не круглой формы, а скорее овальной. Лишний, не пошедший в дело материал почти всегда остаётся. Тут наша Солнечная система не исключение.

— Могли они передвинуть оттуда чего-нибудь? — подумал вслух Константин Николаевич.

— Наверняка смогли, — уверил его командир "Аляски". — Мы вон сколько всего за тридцать лет натащили, а у них в распоряжении были столетия.

— Тогда у них там может оказаться не три объекта, а все тридцать три, — предположил командир "Техаса".

— Значит, сделаем не один заход в систему, а одиннадцать! — припечатал Петров. — Это гнездо в любом случае придётся выжигать начисто. Монитор врежется в планету, а мы должны раздолбать всё остальное. После нас тут должны остаться только обломки!

— А если я на втором или третьем заходе поймаю такой обломок на скорости в семьдесят процентов от световой? — задал риторический вопрос американец.

— Да не волнуйся ты так, — поддел его Измайлов. — Всё будет нормально, поставим тебе на Земле памятник...

— Бенджамин прав, — заявил Ли Чжан. — Ни о каких одиннадцати заходах на субсветовой скорости даже речи быть не может. Надо тормозиться после первого и не выходить из системы, пока не перебьём в ней всю посуду. А разгоняться потом будем, крутнувшись возле Талимана.

— Нельзя нам тормозиться, — возразил ему Константин Николаевич. — Нас всего трое, и, затормозив, мы лишимся единственного преимущества. Втроём против нескольких сотен у нас вообще не будет шансов.

— А истребители? — выдвинул очередной аргумент настырный китаец. — У нас на авианосце сто шестьдесят истребителей!

— Истребители способны справиться с центаврскими кораблями только на скорости, — объяснил командир авианосца "Сталинград" контр-адмирал Семён Дубовкин. — При семидесяти процентах от скорости света удар каждого из их снарядов приведёт к выплеску энергии, эквивалентному взрыву двадцати шести мегатонн тротила. А если истребители затормозятся хотя бы до десяти километров в секунду, то двадцать шесть мегатонн превратятся в сто килограмм. Шайбу они, скорее всего, завалят, может быть, даже не одну, а бочонок уже вряд ли. Тут практически без шансов. Истребитель даже не сможет подойти к нему на дистанцию удара, исключающую промах при маневрировании.

— Вы правы, товарищ контр-адмирал, — согласился Ли Чжан. — Но как тогда нам действовать?

— Я пока не могу предложить вам готовый план, — вновь взял слово Петров. — Давайте вместе думать. У нас на всё про всё есть целых три года. Я уверен, что эта задача имеет решение, и мы с вами обязательно его найдём. В нашем распоряжении имеется квантовый суперкомпьютер уровня "Стратег". Он в состоянии рассчитать и графически изобразить на карте системы повременную развёртку действий эскадры и всех их последствий. По мере нашего продвижения карта будет уточняться и детализироваться. Предлагаю такие "игры" проводить раз в месяц, начиная с завтрашнего дня. А сейчас, пока мозги не закипели, имеет смысл сделать перерыв. Через полчаса в клубе "Аляски" состоится вечер русского романса. Приглашаю всех, там сегодня Ольга Песке выступает.

Когда офицеры направились к выходу, Константин Николаевич задержался и проинструктировал Аристотеля:

— Подготовь нам к завтрашнему дню несколько игровых вариантов развития событий при атаке системы Альфы Центавра с учётом всего, что мы сегодня наговорили.

Зал был набит битком: люди в креслах, хвостатые — на кронштейнах и карнизах, протянувшихся вдоль стен. Для руководителей эскадры сноровисто освободили шесть кресел в первом ряду. Спустя несколько секунд после того, как Константин Николаевич устроился в кресле, к нему на колени залез откуда-то просочившийся сынуля. И вопросительно посмотрел на отца.

"Ладно уж, зови свою банду", — мысленно разрешил Петров, переглянувшись с Измайловым и Семёном Дубовкиным. Сергей Константинович подвинулся, освободив второе колено для Тимура. Марата подхватил Измайлов, а обе девочки пристроились на руки к Семёну.

Успели вовремя. Свет в зале начал постепенно меркнуть, но полностью не погас, оставшись приглушённым. Уполз вверх, собираясь под потолком в складки, тяжёлый занавес. В центре сцены стоял простой деревянный стул с высокой спинкой. Перед ним стояли скамеечка для ноги и лёгкая стойка для микрофона.

На сцену под аплодисменты зрителей вышла молодая красивая женщина с чёрными, как смоль, волосами до плеч, расчёсанными на прямой пробор. И с уже хорошо заметным пузиком — мама Тимура и Марата ждала очередную двойню. В руках она держала простую шестиструнную гитару. Сделанную из хорошо проклеенного и покрытого лаком ясеневого шпона.