Ответный удар

Сорок пять истребителей заходили на цели организованной толпой, которой их пилоты пытались придать вид строя. Некоторым, совместно атакующим искусственные конструкции, пристроенные по краям астероида, это удавалось. Другие, нацелившиеся на центаврские корабли, действовали самостоятельно. Сорок шестой, которому предстояло врезаться в астероид, немного отстал.

Атака была стремительной и результативной. Хотя бы по одному снаряду получили все без исключения центаврские корабли. А в некоторые темпераментные кубинцы вколотили от двух до трёх десятков пятидесятисемимиллиметровых снарядов. Потом рвануло не по-детски. Это в астероид воткнулся серебристый зализанный блин семидесятипятиметрового брандера.

На авианосец вернулись все истребители, кроме взорвавшегося. Но не все вовремя. Двое вьетнамцев гнались за "Сталинградом" более трёх минут, преодолев в общей сложности около сорока миллионов километров. За это время их броневые плиты обгорели почти до основания, а свинцовая защита местами проплавилась. Оба пилота получили большую дозу облучения.

Астероид разнесло на куски.

— Товарищи офицеры, — обратился вице-адмирал к командирам крейсеров. — Наша с вами задача уничтожить корабли, находящиеся между планетой и точкой Лагранжа L1, чтобы ни один из них не оказался на пути монитора. Близко к звезде лезть не будем — попалим броню, а нам ещё с ней возвращаться на Землю. Сейчас идём под острым углом к курсу центаврских кораблей, пересекая его на половине пути до планеты и по очереди поражая их один за другим. Расчётную траекторию и цели, которые необходимо поразить каждому из крейсеров, Аристотель вам сейчас сбросит. Сразу после выполнения задачи уходим за горизонт Ригеля Кентауруса и покидаем систему под его прикрытием. Задача понятна?

— Так точно, товарищ вице-адмирал.

— Отлично. Тогда приступаем к её выполнению. Измайлов, вы начинаете. Вторым стреляет "Техас", после него "Бангалор" и снова вы.

В этот момент "Аляску" тряхнуло. Пушка Гаусса послала тридцатикилограммовую стальную болванку в идущий встречным курсом по правому борту центаврский авианосец. Дистанцию в пятьсот мегаметров снаряд преодолел за две целых и три десятых секунды. Промахнуться по равномерно и прямолинейно двигающейся цели диаметром в два с половиной километра Аристотель был не способен в принципе. По сути, это была стрельба в полигонных условиях. Энергетический выплеск, мощность которого соответствовала взрыву трехсот мегатонн тротила, превратил центаврский корабль в молекулярно-атомный винегрет, щедро окроплённый целым букетом ионизирующих излучений.

Чуть меньше четырёх минут крейсера летели под острым углом к планете, периодически отстреливая встречные и попутные центаврские корабли разных типов, и постепенно приближаясь к линии, вдоль которой те курсировали.

А потом, в момент пересечения крейсерами этой линии, случилась трагедия.

Земляне немного расслабились. Никто не ожидал, что центаврийцы смогут им ответить. И не просто ответить, а равнозначно. Никогда нельзя недооценивать противника. Особенно опережающего тебя в развитии. Осьминоги не подозревали о том, что земляне смогут атаковать их систему. Тут тоже имела место недооценка. Но они к этому времени уже поняли, что захват Земли сорвался. Поэтому готовили новый флот вторжения, включая в него боевые корабли. Так совпало, что один из них летел навстречу "Бангалору". И тот, кто им командовал, сумел сопоставить вспышки прямо по курсу с незнакомым силуэтом летящего навстречу корабля и сделать однозначные выводы.

Это был корабль другого типа. Побольше авианосца, но ниже транспортника, он напоминал в профиль не "бочонок", а плоскую консервную банку. Корабли выстрелили одновременно, когда дистанция между ними сократилась до пятисот мегаметров. Снаряд пушки Гаусса "Бангалора", летящий к цели со скоростью двести семнадцать тысяч километров в секунду, достиг её через две целых и три десятых секунды и разнёс вдребезги.

Энергетический луч центаврского корабля распространялся со скоростью света и, ударив в крейсер, спустя одну целую и семь десятых секунды прорезал вторую, третью, четвёртую и половину пятой палубы почти до центральной оси корабля, мгновенно убив командование и более половины экипажа.

Теперь полумёртвый, неуправляемый корабль летел по инерции, и его траектория спустя семь с половиной минут должна была пересечься с Ригелем Кентаурусом. Медлить было нельзя, и Петров сразу отправил на "Бангалор" укомплектованную космодесантниками абордажную команду "Аляски" для эвакуации выживших членов его экипажа. Предупредив, что в их распоряжении имеется всего четыре минуты. Потом "Аляска" начнёт манёвр уклонения.

Такой же приказ своим абордажникам, практически не раздумывая, отдал Бенджамин Скотт.

Стыковка десантных ботов с "Бангалором", осуществляемая с его неповреждённой стороны, прошла штатно — конструктивное исполнение аварийных люков предусматривало их открытие даже при отсутствии электричества.

В коридорах, отделённых гермозатворами от помещений в разрушенной части корабля, имелся воздух, поэтому эвакуация женщин, детей и усатых-полосатых больших проблем не вызвала. Спасти успели почти всех.

Боты отстыковались от "Бангалора" в самый последний момент, когда "Аляска" и "Техас", всё это время продолжавшие уничтожать центаврские корабли, уже начали отворачивать в сторону.

Спустя три с четвертью минуты "Бангалор" вошёл в корону Ригеля Кентауруса. Звезда переварила тяжёлый крейсер. Корпус сгорел ещё на пути через атмосферу и конвенционную зону, плотность которой была в тысячу раз меньше, чем у земной атмосферы, но температура достигала нескольких миллионов градусов. Остатки внутренних конструкций взорвались в зоне лучистого переноса, так и не достигнув ядра, где, собственно, и происходил синтез гелия.

Разумеется, звезда отреагировала на это наглое вторжение, но не слишком бурно. Она просто выбросила наружу большую часть инородной плазмы, породив мощную вспышку. Плазменный выброс не совпадал с курсом "Бангалора", а был направлен по нормали от ядра, поэтому не задел ни стремительно удаляющиеся за горизонт корабли землян, ни собственные планеты. На светимости Ригеля Кентауруса данный эпизод вообще не отразился.

Ещё через две с четвертью минуты в безымянную планету врезался "Хайнань". Вот это уже было очень серьёзно.

Масса покоя монитора составляла двенадцать целых и шесть десятых триллионов тонн, а скорость — семьдесят процентов от скорости света.

Планета имела диаметр в пять с половиной тысяч километров, а её масса лишь немного недотягивала до одной десятой от массы Земли.

При столкновении мгновенно выделилась энергия, эквивалентная той, которую породил бы взрыв ста восьми секстиллионов тонн тринитротолуола. Такую прорву энергии Солнце выделяет за две недели горения его термоядерной топки.

"Аляска", "Техас" и "Сталинград" в этот момент находились уже с противоположной стороны Ригеля Кентауруса, успев удалиться от него на пятьдесят миллионов километров. И мчались прочь со скоростью в двести десять тысяч километров, оставаясь строго на линии, соединяющей звезду с планетой.

Когда "Аляска" встретилась со "Сталинградом", командиры кораблей немедленно приступили к стыковке. После её завершения весь экипаж авианосца и пилоты истребителей перешли на "Аляску". Первыми занесли облучившихся вьетнамцев. Их сразу отправили в медицинский отсек крейсера, в котором уже находились доставленные с "Бангалора" китаянки, их дети и кошки. Все остальные разошлись по своим каютам. Где сразу же пристегнулись в ожидании последствий взрыва планеты. Точно предугадать, как именно на него отреагирует Ригель Кентаурус, никто даже не пытался. Это было не под силу даже Аристотелю, рассчитавшему мощность взрыва, но очень слабо представляющему его последствия. Раньше землянам ещё никогда не приходилось взрывать планеты. На первом этапе Ригель Кентаурус их прикроет. А что произойдёт дальше, пока было решительно непонятно.

Сверкнуло знатно. Когда через четыре с лишним года этот свет достигнет Земли, в небе загорится второе солнце, и люди подумают, что Альфа Центавра превратилась в Новую. Но быстро изменят своё мнение уже через несколько минут, когда светимость звезды уменьшится до обычного уровня. Тогда многие поймут, что эскадра, ушедшая в дальний рейд одиннадцать лет назад, наконец-то выполнила поставленную перед ней задачу.

Разумеется, это была не Новая. Энерговыход на шесть порядков меньше. Да и механизм совсем другой. Тем не менее, издалека будет выглядеть очень похоже. Особенно на первый взгляд.

Но это всё случится ещё очень и очень нескоро. А пока катаклизм продолжал развивался. Запредельной энергии, выделившейся в результате соударения, хватило не только на создание чудовищной вспышки, мгновенно спалившей все оставшиеся в системе корабли, сорвавшей атмосферу с Кандидата и Ригеля Кентауруса, пронизавшей всю систему Альфы Центавра и ушедшей дальше в необозримую звёздную даль, но ещё и на то, чтобы расколоть безымянную планету на части и швырнуть их на звезду.

Расколоть — это не совсем точный термин. Раскололась, разлетевшись в стороны в виде относительно мелких кусков, только её кора. Эти куски падали на звезду медленно, успев сделать вокруг неё от полутора до двух оборотов. А мантию и ядро буквально разбрызгало. В прямом смысле этого слова. Просто брызги оказались большими. Масса некоторых из них составляла миллиарды и триллионы тонн. Вот эти гигантские капли расплавленного металла и камня падали на звезду значительно быстрее. Скорость большинства составляла тысячи километров в секунду.

Пронзив то, что осталось от атмосферы после прохождения фронта сверхжёсткого излучения, они проткнули насквозь конвенционную зону и нырнули глубже. Здесь по мере нарастания плотности среды капли "худели" и их движение замедлялось. Сначала незначительно, потом всё сильнее и сильнее. И, наконец, когда плотность солнечной плазмы достигла восьми грамм на кубический сантиметр, остановились. Потом чуть-чуть подвсплыли и замерли в состоянии равновесия. В дальнейшем атомы железа долго диффундировали, медленно распределяясь по уровню, находящемуся несколько выше границы солнечного ядра, но это уже совсем другая история. Звезда переварила самую маленькую из своих планет, не испытав при этом не только расстройства желудка, но даже изжоги.

В ожидании вспышки, сопровождающей взрыв на безымянной планете, эскадра перестроилась. Центральная часть "Аляски" была прикрыта с тыла корпусом пристыкованного к ней "Сталинграда". Поэтому "Техас" расположили перед "Аляской", что позволяло немного затенить его от фронта ионизирующих излучений, распространяющегося со стороны оставшегося далеко позади Ригеля Кентауруса. Не сильно, конечно, потому что корабли летели далеко не вплотную, но всё-таки это немного уравнивало шансы на выживание. Все реакторы, как и в прошлый раз, были остановлены, соединения протяжённых электросетей разомкнуты, полезные нагрузки отключены.

К моменту взрыва эскадра удалилась от звезды на пятьдесят миллионов километров. При этом расстояние до планеты, располагавшейся по другую её сторону, составляло около восьмидесяти миллионов километров. Сверхжёсткое излучение преодолело путь до этой точки за четыре с половиной минуты, но эскадра всё это время не стояла на месте, а улепётывала во все лопатки со скоростью, уступающей той, которую имели фотоны, всего на тридцать процентов. Бешенная гонка, к концу которой фотоны всё-таки настигли свою жертву, продолжалась почти одиннадцать минут. К этому времени расстояние до точки взрыва составило почти две астрономические единицы.

Если бы между эскадрой и центром взрыва не располагалась звезда, корабли не имели бы ни одного шанса. Их гарантировано сожгло бы световым потоком, мощность которого в триста тысяч раз превышала экспонирующуюся на земной орбите. В тени звезды им тоже очень даже прилично досталось, но уже не фатально.

"Сталинграду" прожгло дно почти полностью. Отбегался авианосец. До Земли, не растеряв по пути истребители, он ещё, скорее всего, доберётся. На горбу у "Аляски". И установить его на Луне на вечную стоянку тоже должно получиться. А летать самостоятельно, увы, больше не будет. Хотя преодолеть расстояние в семнадцать с половиной световых лет для межзвёздного корабля — это не улицу перейти. Пока в истории двух цивилизаций подобных прецедентов не наблюдалось, и теперь ещё очень нескоро появятся.

Весьма достойный результат для ветерана двух битв, однозначно заслуживающего увековечивания.

Тяжёлые межзвёздные крейсера, изначально проектировавшиеся с учётом подобных воздействий, пострадали заметно, но не критично. А экипаж, собранный в близких к продольной оси корабля помещениях второй и третьей палуб, вообще не ощутил радиационных воздействий.

При этом практически все, вплоть до последнего котёнка получили незабываемые впечатления от поистине звёздного катаклизма, разыгравшегося всего в двух астрономических единицах от эскадры.

Сначала вокруг жёлтого диска Ригеля Кентауруса, успевшего уменьшиться до половины величины видимого с земной орбиты Солнца, возникло быстро расширяющееся ослепительно белое кольцо. Спустя несколько секунд оно захватило всё пространство задней полусферы. В следующую секунду многомиллиарднотонный крейсер ощутил толчок, как будто его пнул сзади кто-то огромный, и всё пространство вокруг залил ослепительно-белый свет. Одновременно с этим погас голоэкран, на который транслировалось изображение с камер, установленных в задней полусфере. Передний экран продолжал работать, но ровно ничего, кроме белого свечения, не показывал.

А крейсера летели. Вслепую. По инерции. Все системы, переведённые на аварийные источники питания, работали без каких-либо нареканий. Сила тяжести оставалась постоянной.

В боевой рубке "Аляски" царила тишина. Спустя несколько минут белое свечение начало ослабевать. Впереди через него уже проглядывало раскалённое дно "Техаса". Потом появились звёзды.

Чтобы в первом приближении определиться с повреждениями, полученными внешней обшивкой, Аристотель по команде Измайлова выпустил дроны. Сразу же после этого ожил задний голоэкран. Ригель Кентаурус никуда не делся. Только ещё немножко уменьшился и, окружённый по контуру скопищем огромных протуберанцев, производил впечатление встрёпанного, что, в принципе, было недалеко от истины.

— Обошлось, — подумал вслух Константин Николаевич.

— А что, могло не обойтись? — спросил сидящий в соседнем кресле Измайлов.

— Этого заранее никто не знал. Мы ведь вариант взрыва в непосредственной близости от звезды вообще никогда не рассматривали.

— Так что всё-таки могло произойти? — не унимался капитан первого ранга.

— В случае детонации Ригеля Кентауруса он превратился бы в Новую.

— И?

— У Земли некоторое время было бы два Солнца.

— А что было бы с нами?

— С нами ничего.

— В каком смысле ничего?

— В самом прямом. Вообще ничего. Новая сожгла бы всю систему и, скорее всего, поглотила Талиман. Ну или ободрала бы его как липку.