Часть третья. Всевидящее око

Глава 1. Аридал

Пламя взметнулось в небеса, жадно накинулось на хворост. Сосновые ветви изгибались в предсмертных судорогах, шипели вскипающим соком, трещали и осыпались красными углями, превращались в пепел. Искры летели ввысь, терялись среди звезд и умирали в черной бездне. Алексей, разморенный сытным ужином и вином, сидел у костра, любовался неистовой огненной пляской. Время от времени подбрасывал хворост. Рыжий вихрь благосклонно принимал подношение, обращал плоды жизни в прах.

Кайдлтхэ, подперев голову руками, лежала рядом. Она лениво покусывала сухую травинку и равнодушно наблюдала за адским танцем. Следопыт изредка поглядывал на спутницу. Глаза ее горели малиновыми факелами. Дрожащий свет отбрасывал на лицо пугающие тени. Лик ее менялся ежесекундно и оттого чудилось, д"айдрэ, вечно сдержанная, корчит страшные гримасы.

— Знаешь, — заговорил Алексей, — иногда мне кажется, попал я вовсе не в чужой мир, а к себе, на Землю, но только в другое время. Кругом почти ничего не изменилось. Те же деревья, травы, цветы. Звери и птицы от наших не отличаются. Даже расположение звезд похоже. Нет, я не астроном, но созвездия кажутся знакомыми. Может я очутился в далеком будущем?

— Звезды не стоят на месте, — нехотя отозвалась Кайдлтхэ. — В твоем мире не было войны Огненного клинка. Даже если ты и прав, то прошло почти двадцать тысяч лет. За такое время очертания созвездий могли заметно измениться. А для появления новых видов животных времени слишком мало.

— Да, ты как всегда права. Вот только Луна у вас какая-то большая.

— Кровавый глаз медленно приближается к Дэоруму. Когда-нибудь они наверняка столкнутся.

— Даже боюсь думать о том. Неужели мой мир ожидает вот такое... будущее?!

— Не слишком радостное?

— Но другого объяснения пока не вижу. Вот и коралтарский с тамарвалдским понимаю, а твой язык нет. Почему?

— Язык гойхэ архаичен, — без всякой охоты ответила Кайдлтхэ. Она все покусывала травинку. Алексей подбросил дров. Пламя разгорелось с новой силой.

— Ты никогда толком не рассказывала об истории д"айдрэ.

— Не преувеличивай, — неохотно проговорила девушка.

— Да чего там? Знаю, существовало две расы. Между ними случилась война. Потом столетия упадка и новое восхождение. Но куда? Зачем? К новой войне? А ведь и мой мир можно разделить на восточный и западный. Тоже вот, враждуем, боремся за ресурсы и власть. Если так, то я предок тэйрэ, а твои пращуры вечно норовили нас завоевать и покорить. И духи молний... в твоих жилах наверняка течет их кровь.

— Решил напугать меня на ночь глядя? — с раздражением спросила Кайдлтхэ.

— Нет. Просто хочу разобраться. В себе, в тебе, в будущем.

— И потому суешь нос в мое прошлое?

— Прости. Не хотел обидеть. Но вдруг и впрямь вы, д"айдрэ и тэйрэ, наши потомки? От мысли той не по себе становится. Эх, мне бы ваши географические карты глянуть. Хоть одним глазком! Тогда бы сомнения рассеялись.

— Хорошо, я расскажу. О временах до войны клинка нам известно ничтожно мало. Почти ничего не сохранилось с тех пор. Иногда мне кажется, мои предки намеренно решили вычеркнуть из памяти все, что может напоминать об эпохе уничтожения. А то, что осталось, обросло мифами, легендами и всякими небылицами. Даже причина войны видится сейчас не вполне понятной. Возможно, как ты говорил, то была борьба за ресурсы. Накануне катастрофы ученые Дардаэра придумали множество всякого оружия. И Огненный клинок лишь часть того арсенала. Наши, извини, мои предки пытались вызвать изменение климата, землетрясения, голод, эпидемии и прочие бедствия на территории противника. Но Огненный клинок поставил точку в многолетнем споре. В войне не оказалось победителей. Цивилизация погибла, исчезла в считанные дни. И наступила... зима. Лучи дневного светила не могли пробиться сквозь завесу пыли, поднятую в воздух силой клинка. Холод убил растения и животных даже там, куда не добралось смертоносное пламя. Жизнь теплилась лишь в отдаленных уголках планеты. В других землях немногие уцелевшие спасались в глубоких пещерах. Но и на том наши беды не кончились. Горы сошли с мест своих. Начались великие землетрясения, контуры материков изменились. В одних местах море отступило, а в других образовались глубокие провалы и трещины. В то время многие горные бункеры погибли. А потом..., потом пыль осела и холод сменился зноем. Полярные льды стали таять, а воды заливать континенты. Так продолжалось несколько столетий. Чтобы не умереть с голода пришлось есть искусственно выращенные водоросли и... Помнишь светящиеся грибы в доме Элидирга? Да, да, подобной гадостью и питались! Из-за жизни в подземельях наша кожа приобрела сероватый оттенок. С тех пор мы не любим солнце, не переносим жару.

Спустя несколько веков смельчаки стали выбираться на поверхность и... Так появился Дэорум, рожденный в огне, пылевых бурях и льдах. Огонь мы не любим до сих пор. Многие дикие гойхэ поклоняются ему и ныне, боготворят, приносят жертвы. Но только не мы. Д"айдрэ пользуются им по необходимости и всегда с опаской. У каждого из нас в крови страх перед пламенем. То память о пожарах, в которых сгинул наш мир.

— Да, любопытно. А гойхэ? Как им удалось выжить? — Алексей решил воспользоваться редкой возможностью разговорить Кайдлтхэ.

— Есть предание о том, что их создавали как универсальных солдат для войны с тэйрэ. Но то лишь легенды, не более. Никаких доказательств так и не удалось найти. Но, кто знает, может они и существуют, да только Совет Избранных скрывает. Куда выгоднее поддерживать в соплеменниках слепую веру ради укрепления собственной власти, нежели открыть правду. Говорят, гойхэ появились в секретных лабораториях где-то на юго-востоке высоко в горах. Наверное, Огненный клинок не добрался до них. Ранняя история гойхэ покрыта мраком. О выживших нам стало известно лишь спустя тысячу лет после окончания войны. К тому времени они полностью одичали, напрочь позабыли о технической цивилизации Дардаэра, порядком расплодились и заселили большие территории. Так они обрели собственную судьбу, начали свое восхождение, долгое и мучительное, полное боли и смерти.

Ты спрашивал о картах. Да, они есть. В Моридоре. Но то большой секрет. На планете есть шесть материков, но все они, кроме нашего, безжизненны. По крайней мере, так утверждает Совет Избранных. Правда, теперь я в том сильно сомневаюсь. Иногда мы организуем экспедиции на западный материк. Мы ищем золото. Оно осталось там с довоенных времен. Вот откуда богатство Моридора. Есть материк на юге. Но там, как я слышала, сплошная пустыня на многие дни пути. Нет никакой надобности отправляться в такие дали. Мы довольствуемся тем, что имеем. За последние двадцать тысяч лет из тех краев никто не приплывал. Может и впрямь там все погибли. А если и выжили, то не имеют никакого желания подвергать себя опасности и покидать насиженные места. В любом случае, наш мир сложился, и никто не обрадуется чужакам. Ты наверняка заметил, д"айдрэ скрытны, иноплеменников не любят. И вовсе не потому, что мы от природы порочны. Так мы пытаемся сохранить собственное естество, традиционный образ жизни и привычное мироустройство. Пришельцы, новые идеи, мысли, могут его легко разрушить. Наше общество сложилось много тысяч лет тому назад, и мы всячески стараемся уберечь хрупкое равновесие. Благо, вокруг нас одни дикари. Это облегчает задачу. Однако, не ровен час, они вырвутся из-под нашей опеки и тогда потрясения неминуемы.

— Да, вот так картину ты нарисовала! Оторопь берет, в голове никак не укладывается. Вдруг и в самом деле Дэорум и есть далекое будущее моей Земли?

— Нет! — резко ответила Кайдлтхэ.

— Почему? — удивился Алексей.

— Не желаю даже думать о том!

— Твое упрямство невыносимо.

— Не хочу такой судьбы твоему миру! Да и видеть в тебе собственного предка... знаешь ли! Нет, это слишком! И вообще, если так, то ты опасен для нас. Наговоришь кучу глупостей! Лучше тогда тебя убить!

— Вот тебе раз! Ты меня пугаешь!

— Твое знание принесет нам погибель. Представь, что может случиться, если все узнают о Земле! Народ точно свихнется, начнется бунт, всюду воцарится хаос. И откуда ты взялся на мою голову?

— Мне кажется, народ куда больше интересует собственное брюхо, а вовсе не далекое прошлое. Скорее всего сочтут меня сумасшедшим и упекут...

— В подземелья Моридора! — неожиданно закончила Кайдлтхэ мысль Алексея.

— Да, Шидельрот говорил что-то подобное.

— Тут ему в прозорливости не откажешь. И уж поверь, тамошние маги выудят из твоей памяти много интересного.

— Ладно, пес с ним, с Моридором. Вот Шидельрот, не к ночи будь помянут. И знаешь, в который раз ловлю себя на мысли о том, что люди сделали все возможные глупости, теперь только повторяются. И у нас было некое подобие гильдии. Но мало кто верил в существование засекреченной организации. Считали то вымыслом, плодом болезненной фантазии чудаков-одиночек. Я вот о чем хотел спросить. Шидельрот говорил, будто принадлежит к роду хаббаров. Кто такие эти хаббары?

— Так они себя называют, а все остальные поминают их презрительным прозвищем хаббареи. Около двух тысяч лет назад предки тамарвалдцев жили к востоку от нынешнего королевства. Некий Ядхамард объединил разрозненные племена в единую орду и повел на запад. По пути он покорил множество народов. Кто сдавался на милость победителя и пополнял ряды войска, кто пытался сопротивляться. Многие тогда снялись с насиженных мест и спасались бегством. Разношерстная лавина покатилась в сторону Моридора, сметая все на своем пути. Среди тех, кто покинул земли отцов, были и хаббары. Но они не отличались воинской доблестью, свое брали не силой, но хитростью, питали склонность к торговле и обману. За то и презираемы в разных землях. В золоте они видели собственное спасение, ведь золотую монету принимали всюду. Хаббары приспособились к новым порядкам, осели в многочисленных городах, стали купцами, менялами и лавочниками. В отличии от других, не позабыли традиции и старую веру. Даже спустя столько лет им удалось сохранить память о прошлом, создать общины, через которые гильдия влияет на другие государства. Они не терпят чужаков, заключают браки только в среде соплеменников. Вооруженному сопротивлению предпочитают лесть, подкуп и мелкие уловки, а в душе таят обиду на весь мир и лелеют отмщение.

— Не воины, говоришь? То-то Шидельрот показался каким-то мелким и тщедушным.

— Да, они небольшого роста и не отличаются выносливостью. Редко среди воинов увидишь хаббара.

— Но злобны как никто другой? Похоже, Шидельрот и впрямь ненавидит весь мир, пытается ему отомстить. Старик наговорил кучу страшных вещей. И если он исполнит хотя бы четверть задуманного, то Дэорум и впрямь ожидают жуткие времена.

— Ох, ну и страху ты нагнал, — д"айдрэ улыбнулась, и улыбка та показалась Алексею схожей с улыбкой Сфинкса. Загадочная и непостижимая, вещающая о бесконечных веках тьмы, великих катастрофах и неизбежности скорой смерти. Неясная, едва уловимая, полная роковых тайн, она скорее походила на улыбку древней могущественной богини, нежели смертного существа.

— Прости, ты так и не договорила об орде Ядхамарда.

— Тогда на просторах нынешнего Тамарвалда существовала цивилизация Айдламаро. Могущественное и порочное в своей сути государство, существовавшее за счет рабства. Изнеженные и пресыщенные, сделавшие смыслом жизни поиск все новых удовольствий, айдламарцы не смогли противостоять диким предкам тамарвалдцев. Молодая кровь взяла верх над утомленными и разочарованными. Армия варваров разметала разряженное в золоченые доспехи войско тщеславных мужеложцев и обжор. Всюду запылали пожары, кровь полилась рекой. Час отмщения настал. Рабы восстали, убивали хозяев, насиловали их жен и дочерей. Оставшиеся в живых сами стали невольниками. Так рухнул Айдламаро, а на его развалинах возник Тамарвалд. Новое население восприняло некоторые религиозные верования да приемы земледелия предшественников. Порою среди тамарвалдцев можно встретить светлокожих и беловолосых. Вот и все, что осталось от великой державы. Варваров не интересовали произведения искусства или научные открытия. На руинах дворцов и храмов они устраивали пьяные оргии и пастбища для овец. Тьма и зло воцарились вновь. Так замкнулся круг бытия. Кое-где и ныне попадаются величественные руины, наполовину занесенные землею.

Вскоре после смерти Ядхамарда, единая орда дамаров, как они себя тогда называли, распалась. Начались междоусобицы, борьба за власть и наследство. Многие племена отделились и основали собственные царства. Так возникли баронства. Через пару столетий раздробленность сменилась собиранием земель. Тамарвалд стал возвышаться. Вновь начались войны, теперь уже за объединение. Империя разрасталась. А чем все закончилось, видишь сам.

— Помнишь, на пути в Кьярг нам попались какие-то руины? Сразу заметил, не могли такое сработать ромедерцы или коралтарцы. Да и у здешних не встречал.

— Верно. То остатки одной из крепостей Айдламаро. Но ты порядком меня утомил. Время позднее, пора спать.

— Твоя правда, — Алексей встал и принялся готовить походную постель. Еще с вечера он припас охапки травы и еловые ветви. Расстелил попону, в изголовье положил седельную сумку, лег и накрылся плащом. Днем стояла жара, а по ночам холод давал о себе знать. Тогда попаданец оценил собственный костюм и предусмотрительность д"айдрэ. Лежбище следопыта не шло ни в какое сравнение с удобствами дома Элидирга. Даже вонючий матрац из "Четырех подков" казался царской периной. Но выбирать не приходилось, да и человек со временем ко всему привыкает. Великий герцог свыкся с трудностями и не роптал на судьбу.

— Кай! — Алексей окликнул спутницу. — Ты, верно, меня боишься?

— С чего ты взял?

— Почему сторонишься, стелешь себе черт знает где? Иди сюда. Все же вдвоем теплее.

— Нет, мне не холодно, — отрезала д"айдрэ.

— Почему?

— Знаю я вас..., начнешь руки распускать, — полушутя ответила девушка.

— И в мыслях не держал, — отстраненность Кайдлтхэ обижала Алексея. Он вовсе не вынашивал темных помыслов. Ночью на севере и впрямь холодно. Тут не до сантиментов. Но гордая д"айдрэ стояла на своем, держала следопыта на почтительном расстоянии, не позволяла излишних вольностей. Возможно, пусть и неосознанно, она затаила на великого герцога скрытую обиду. Он видел ее нагой и беспомощной, а она, высокомерная и надменная, не могла того простить и смириться с невольным унижением.

— Все равно будешь думать о всяких глупостях. Лучше пойду ловушки расставлю.

— Ну, как знаешь, — Алексей не обижался на спутницу. Конечно, вдвоем теплее и веселее А вдруг... Фантазия следопыта разыгралась. Он живо представил Кайдлтхэ рядом с собою. Вот он обнимает ее за талию, вот рука коснулась упругой груди. Губы жаждут поцелуя. От мысли той спать сразу перехотелось. Нет, все же права д"айдрэ. Не следует опережать события. Она отшучивается, не хочет обидеть явным отказом, ущемить мужское самолюбие. Если так выйдет, то их отношения наверняка расстроятся. Сейчас она видит в нем только друга. Но, как знать, все может измениться. Ему пока довольно и того, что она рядом. Таинственная полуулыбка, тонкие и правильные черты, воплощение самого совершенства. Видеть ее каждый день, слышать чарующий голос, засыпать с мыслью о ней... Не в том ли счастье? А большего и не нужно.

Утешая себя надеждами и мечтами, Алексей закрыл глаза. Он долго не мог заснуть, все ворочался с боку на бок. В спину кололи сосновые иглы, ухала ночная птица. Какой-то лесной зверь выл на опушке. Следопыт думал о Кайдлтхэ. Вспоминал ее грудь, нежные, почти волшебные прикосновения. Потом пришел на ум недавний экскурс в историю. Перед мысленным взором неслись толпы вооруженных варваров. Ими руководил немощный Шидельрот. Он едва держался в седле. Старческое лицо скрывал черный капюшон. И громовой голос, да выброшенная вперед рука, указывающая на запад, приводили дикарей в экстаз. Следопыт пригляделся. Из рукава торчали не скрюченные артритом пальцы, а голые кости...

Далее все смешалось в сознании Алексея. Он видел нагую Кайдлтхэ на берегу реки, древнюю крепость, озаренную голубым мерцанием, рыжебородого дикаря с топором, залитым кровью. Все кончилось внезапно. Ослепительная вспышка залила нестерпимым сиянием все вокруг. Через секунду свет тот стал блекнуть. В небесах возникло кольцеобразное облако, а с земли поднимался столб пыли и дыма. Вскоре он сросся с пылающим шаром. Атомный гриб разрастался, поглотил Шидельрота, Кайдлтхэ и многоликое варварское войско.

Следопыт проснулся. Солнце зависло над лесом и светило прямо в глаза. Алексей перевел дух. "Проклятье! И приснится же такое! Слава Богу, то всего лишь сон!" — мысленно утешал себя великий герцог.

Рядом горел костер. Хворост весело потрескивал. В свете дня огонь выглядел мирно, не напоминал об ужасах ночи и страшных рассказах д"айдрэ. Девушка завтракала сыром и хлебом, запивала красным вином.

— С пробуждением, — сказала Кайдлтхэ.

— Привет, — ответил спросонья Алексей. — Давно встала?

— Да уж раньше твоего. Успела и коней напоить, костер развести, да еду приготовить. Поднимайся, ждет тебя козий окорок. Кстати, последний кусок.

Алексей встал, потянулся, размял ноги, быстро умылся, привел себя в порядок и принялся за еду.

— Кай, — сказал следопыт, уминая жареное мясо. — Мне такой сон приснился...

— Какой? — спросила девушка, с улыбкой наблюдая за тем, как спутник уплетает за обе щеки.

— Шидельрот привиделся, какой-то рыжебородый громила и... ты, да еще и голая...

— И не мудрено, — засмеялась д"айдрэ.

— Нет, ты послушай! А потом..., потом я видел Огненный клинок. У нас его называют ядерным взрывом.

— Нечего слушать перед сном всякие байки да думать хорс знает о чем, — уже серьезно ответила Кайдлтхэ. Улыбка исчезла с ее уст.

— Ты хотела сказать... о ком?

— Хватит рассиживаться. Пора выдвигаться. Вот все, что я хотела сказать.

Алексей быстро разделался с завтраком, вымыл руки, затушил костер и оседлал Орхидиаса. Конь радостно заржал и принялся бить копытом землю.

— Вперед! — скомандовала Кайдлтхэ и сжала пятками бока лошади.

Всадники выехали на тракт. Путь их лежал на северо-запад, в Рамстрэл, небольшой городок у границы империи. По прикидкам д"айдрэ до него оставалось три дня хорошей скачки.

Алексей пребывал в добром расположении духа. Солнечный день, запах хвои, мирные селяне да редкие экипажи на дороге невольно успокаивали и поднимали настроение. Попаданец позабыл недавний ночной кошмар и предался праздным мечтаниям.

В полдень путники остановились в придорожном трактире. Пообедав на скорую руку, двинулись дальше. Следопыт толком даже не успел расслабиться. Путешествие его порядком утомило, и он все больше думал о домашней устроенности, о чистой постели и хорошей помывке.

После обеда погода стала портиться. С северо-запада натянуло тучи. Заморосил мелкий противный дождь. Всадники закутались в плащи и двигались легкой рысью. Через пару часов Алексей промок до нитки. Сразу стало неуютно, холодно и тоскливо.

Ближе к вечеру тракт обезлюдел. Никто не хотел даже нос на улицу высунуть. Следопыту сделалось одиноко. Вновь вспомнил родную девятиэтажку, жену с детьми и родителей. От тех воспоминаний защемило сердце. Великий герцог глянул на Кайдлтхэ. Теперь ее лицо и впрямь выглядело серым. Наверное, виной тому низкие дождевые облака да скорые сумерки. Казалось, девушка чем-то озадачена, напряжена. Возможно, в душе вновь поселилось предчувствие скорой беды или усталость одолела и стойкую д"айдрэ.

Тракт стал петлять среди лесистых холмов. На плоской вершине одного из них показалась крепость. Должно быть, то небольшой город, затерявшийся в северной глухомани.

После дня скачки лошади порядком устали. Всадники, щадя животных, перешли на шаг. Дождь не прекращался. Дорога раскисла, из-под копыт летела грязь. Следопыт, увидав город, рисовал себе благостные картины скорого отдыха, мечтал о сытном ужине и тепле очага.

Кругом все сделалось темным, унылым и скучным. Несколько стражников мокло у дубовых ворот. Завидев путников, они оживились. Та незначительная деталь не ускользнула от внимания Алексея.

— Кай! — обратился следопыт к д"айдрэ. — Что там за городишко?

— Похоже, Аридал. Порядочная дыра, надо полагать.

Алексей чувствовал, Кайдлтхэ чем-то встревожена. Чутье ее никогда не обманывало. Д"айдрэ за много веков научились трансформировать интуицию в ясное предчувствие будущего, почти в ясновидение. Беда лишь в том, что та прозорливость распространялась лишь на ближайшие события.

Город неумолимо приближался. Теперь следопыт мог вполне ясно разглядеть промокших стражников. Вид они имели жалкий. Но то могло показаться человеку неискушенному, не знакомому с местными обычаями и нравами. Служивым порядком надоели дождь и холод, как и сама караульная служба. Появление двух путешественников стало для них не только развлечением, но и поводом хоть как-то размяться.

— Стой! — резко выкрикнул один из них.

— По какому праву? — возмутилась д"айдрэ, но выполнила приказ.

— Извольте предъявить подорожную, светлые господа, — продолжал солдат, должно быть старший наряда.

— Нет у нас никакой подорожной! — с вызовом ответила Кайдлтхэ. — Мы ничего тебе не обязаны показывать. Или ты не знаком с "Уложением о титулах, чинах и земельном устроительстве"?

— Все так, светлая госпожа, — отозвался воин, — Но вчера получен императорский указ. Без документов никого пускать не велено. В столице неспокойно, зреет бунт, разбойники распоясались, какие-то краснорожие объявились. Того и гляди, завтра начнется война. Теперь каждый въезжающий в город должен иметь основание, будь то крестьянин, д"айдрэ или высокородный далг. Так что извольте документик показать или ступайте прочь, светлые господа.

Столь неожиданный оборот неприятно удивил и озадачил Алексея. Нет у них никаких бумаг. Похоже, в город не попасть. Прощай сытный ужин, тепло и уют. Следопыт растерянно посмотрел на спутницу. Кайдлтхэ поняла, уговорами или угрозами ничего не решить. Она нацепила маску напускной суровости и невозмутимости. И только оранжевые глаза выдавали негодование. Неожиданно для великого герцога д"айдрэ спешилась, спрыгнула на мостовую, достала из седельной сумки кожаный цилиндрический футляр.

— Читать умеешь? — грубо обратилась она к часовому.

— А то, светлая госпожа. Я ведь алрот, не какой-нибудь голозадый гречкосей.

— Тогда не стой пнем. Под дождем ничего не покажу.

— Прошу сюда, светлая госпожа, — часовой поклонился и жестом пригласил Кайдлтхэ пройти к городским воротам. Здесь, под каменной аркой, прятались от непогоды остальные стражи.

Укрывшись от дождя, девушка извлекла из футляра два пергамента и протянула их командиру. Тот развернул один из них и принялся медленно складывать слоги в слова. Появление свитков стало для Алексея полной неожиданностью. Ни Кайдлтхэ, ни Элидирг ни о каких грамотах не говорили. Он лишь успел заметить шелковый черно-золотой плетеный шнур, украшенный кистями и канителью, большую сургучную печать, какой-то герб и размашистые разноцветные вензеля.

— Мы, милостью восьми богов..., Яролдарг Второй, император Тамарвалдский, жалуем Кайдлтхэ Айфтанйярк Илгрифтэй, верной подданной нашей, происходящей из светлых д"айдрэ, титул далга и все привилегии, кои присовокупляются к оному согласно Уложения досточтимого предка Нашего Акабирга Четвертого, императора Тамарвалдского..., — стражник развернул второй свиток, бегло пробежал по нему глазами. — Аль Эксей Хар-Коварский..., — солдат недоверчиво посмотрел на следопыта, потом вновь углубился в чтение.

Алексей терялся в догадках. Откуда те грамоты? Неужто Элидирг выправил? И когда только успел? Если то не подделка, а скорее всего документы подлинные и подписаны самим императором, то волноваться не стоит. Он теперь далг Хар-Коварский и может без всяких препятствий следовать куда заблагорассудится.

— Полный порядок, светлые господа, — страж закончил изучение жалованных грамот и вернул пергаменты д"айдрэ. Кайдлтхэ взяла документы, спрятала в футляр, недобро сверкнула глазами и оседлала лошадь.

— Эй, ребята! — крикнул старший. — Отворяйте ворота.

Солдаты принялись выполнять приказ. Послышался скрип несмазанных петель и лязг железа.

— Служивый! Где тут можно переночевать? — спросила на ходу Кайдлтхэ.

— Ступайте прямо. Скоро увидите трактир.

Не поблагодарив, девушка двинулась шагом вперед. Алексей сжал пятками бока Орхидиаса. Конь, предвкушая скорый отдых и кормежку, отозвался радостным ржанием.

Аридал мало чем отличался от большинства провинциальных городков империи. Небольшие каменные домишки под черепичными крышами, узкие улочки, булыжные мостовые составляли старый центр. Ближе к окраинам располагались кварталы мелких ремесленников, дровосеков и всякого гулящего люда. Из экономии они стоили дома из дерева. Благо, дешевого леса в здешних краях хватало. Крыши крыли соломой. Ни о каких удобствах и дорогах речь не шла. Окраины напоминали улочки Коралтара, утопали в грязи и нечистотах.

— Откуда у тебя документы? — на ходу спросил Алексей.

— Скажи спасибо Элидиргу, — резко бросила Кайдлтхэ.

Путники шли шагом по центральной улице. В предвечерний час народу тут шаталось немного. Непогода всех разогнала по теплым углам. Мало кому хотелось мокнуть под дождем. Горожане, как и сельские жители, вставали с рассветом и ложились спать вскоре после заката. Исключение составляла только молодежь и холостяки, не обремененные семейными заботами, да любители хмельных гуляний. Последние и в дождливый вечер предпочитали кабак обществу сварливых жен и сопливых детишек.

Копыта звонко стучали по мостовой, подковы выбивали искры из гранита. Звуки те вселяли в сердце радость. Долгий дневной переход подошел к концу. Сытный ужин, огонь в очаге и мягкая постель совсем рядом. За три дня скачки Алексею порядком надоело спать на голой земле, довольствоваться сухим пайком и хворостом вместо матраца. Да и припасы подходили к концу. В любом случае в Аридале следовало сделать остановку, отдохнуть и прикупить провизии.

У одного из двухэтажных домов путники увидали нужную вывеску. На ней красовалась белка, кухонный горшок и винный кубок. Трактир так и назывался — "Пьяная белка". В отличии от других питейных заведений, вход располагался во дворе за деревянными воротами. По темноте они запирались, дабы полуночники не беспокоили постояльцев. Возле сводчатого входа под козырьком ютилось несколько бродяг в лохмотьях. Они облепили ступени и азартно играли в кости. Должно быть, голозадых выперли из кабака или вовсе не пустили в приличное заведение. Увидав путников, игроки затихли. Вид двух вооруженных всадников поначалу их обескуражил, но один из нищих быстро нашелся.

— Не найдется ли у светлых господ пары медяков для честных людей? — заискивающе произнес попрошайка.

Кайдлтхэ пренебрежительно хмыкнула, но отсчитала несколько монет и бросила на дорогу. Подзаборники кинулись собирать мелочь и едва не устроили между собою потасовку. Глаза их загорелись и, казалось, они вот-вот набросятся на свою благодетельницу и прирежут без всякого сожаления.

Пользуясь тем, что оборванцы очистили порог, Кайдлтхэ спешилась. Девушка по старой привычке принялась колотить ногой в дубовые двери. Через несколько секунд в дверном проеме показалась взъерошенная голова перепуганного подростка.

— Чего ломитесь, светлые господа? — дерзко спросил малец.

— Кланяться не учили, невежа? Зови хозяина!

— Почто сразу хозяина? Коль желаете промочить горло, то милости просим. А лошадей я сведу на конюшню.

— Накорми да напои, расседлай и почисти. Вещи снеси к нам в комнату. Понял?

— Уразумел, светлая госпожа. Токмо вы того, дверь не изломайте.

— Да ты дерзослов! Ладно, благодари светлую госпожу. Сегодня я устала с дороги. Не то задала бы тебе порядочную трепку. Эй, братец! — обратилась Кайдлтхэ уже к Алексею. — Слезай. Пойдем посмотрим, чем потчуют в этой лесной берлоге.

Следопыт спрыгнул с коня, недобро глянул на босяков. Те по-прежнему жарко спорили и никак не могли разделить найденные монеты. Мимо прошмыгнул малец, взял лошадей под уздцы и увел во двор.

Трактир полнился винным духом, запахами жира, жареного лука и немытых человеческих тел. С непривычки у Кайдлтхэ и Алексея сбилось дыхание. Всюду царил шум и гам. Вечером сюда набилось множество всякого народу. Завидев незваных гостей, посетители как по команде притихли, и путешественники ясно расслышали редкие недовольные смешки да излишне вольные реплики, мол, принесла нелегкая на ночь глядя.

Кайдлтхэ и впрямь устала с дороги. Ей вовсе не хотелось затевать драку и поднимать на уши весь полусонный городишко.

— Эй, хозяин! — бесцеремонно крикнула Кайдлтхэ с порога.

На зов тут же явился высокий по тамарвалдским меркам человек. Его рост в сочетании с чрезвычайной худобой, впавшими глазами и щеками, морщинистым недобрым лицом и колючим взглядом производили впечатление двойственное, скорее отталкивающее. Затрапезный, почти болезненный вид владельца заведения говорил не столько о хвори, сколько о скаредности. Длинные немытые и редкие волосы с проседью, засаленное платье и кожаный мясницкий фартук, забрызганный вином и жиром, только подтверждали те предположения.

— К вашим услугам, светлые господа, — трактирщик поклонился и блеснул лысиной. — Приветствую вас в "Пьяной белке". Чего изволите?

— Для начала изволим вымыть руки, как следует поужинать за столом с чистой скатертью, просушить одежду и переночевать. Нам нужна комната с двумя кроватями и свежим бельем. И непременно без клопов! Также прикажи истопить баню! Понятно?

— Но у нас нет бани, светлая госпожа! — робко, почти испуганно ответил трактирщик.

— Хорс тебя дери! Что же у тебя есть? — свирепела Кайдлтхэ.

— Лохань. Могу предложить только лохань...

— Льбтар айрг"ильд*! — зло выругалась д"айдрэ. — Давай лохань! Да воду погорячее! Но сперва дай вымыть руки!

— Слушаюсь, слушаюсь светлая госпожа, — хозяин вновь принялся кланяться и молить великую восьмерку поскорее избавить его от капризных постояльцев. — Прошу сюда, — кабатчик засеменил через весь зал. Путешественники пошли за ним. — Вот, извольте.

Кайдлтхэ окинула заведение тяжелым взглядом. Стол, предложенный трактирщиком, располагался в углу, в глаза не бросался. Отсюда вся таверна как на ладони.

— Хорошо. Только дай вымыть руки!

— Слушаюсь, — хозяин поспешил ретироваться.

Стол и стулья, как и все вокруг, не отличались опрятностью. В провинции придерживались патриархальных обычаев. Чистота не входила в число местных добродетелей. Но и в такие медвежьи углы иногда захаживали д"айдрэ. Аборигены их не жаловали, относились с опаской и недоверием, но кое-что переняли у пришельцев. Даже здесь, на севере, каждый трактирщик старался принять любого гостя, включая и первородных, сообразно привычным нравам и установлениям.

Хозяин все исполнил в точности. Вскоре Алексей уплетал кашу и кусок жареной конины, запивал скромный ужин кислым вином. Только сейчас он осознал насколько устал и оголодал. Еда, питье и тепло порядком разморили. Он готов был уснуть прямо за столом, напрочь позабыв о промокшей одежде.

Подкрепившись, Кайдлтхэ вновь позвала хозяина, справилась насчет помывки и приказала показать комнату. По скрипучей лестнице путники поднялись на второй этаж, где находились номера для постояльцев. В то время года таких оказалось не много. У девушки отлегло на душе. Наконец-то ее избавят от нежеланных соседей.

Покои в "Пьяной белке", как и в других подобных заведениях, не отличались изыском и роскошью. Две кровати, платяной шкаф, тумбочка, сундук да подсвечник. В углу Алексей увидел седельные сумки. Видать, малец подсуетился.

— Да, не хоромы, — хмыкнула Кайдлтхэ.

— Не извольте гневаться, светлая госпожа, — извинялся хозяин.

— Лучше скажи где обещанная... лохань, — лицо серокожей исказила брезгливая гримаса.

— Сию секунду, светлая госпожа, — трактирщик так и норовил улизнуть и более не показываться на глаза взбалмошной девице.

Алексей внимательно оглядел клетушку. В самом деле, она скорее походила на тюремную камеру, нежели на гостиничный номер. Следопыт с трудом представил, как тут можно устроить импровизированную баню. Здесь и без того развернуться негде. Вскоре прислуги принесла лохань. В ней едва мог поместиться взрослый человек.

-Так, теперь опять нагрейте столько же воды, — командовала д"айдрэ. Слуги недоуменно переглянулись. — Вот болваны! Нас же двое! — Челядь понимающе кивнула и понеслась выполнять приказание. Но туман в головах служек так и не развеялся. Виданное ли дело! Мало того, что поставила всех на уши, приказала устроить баню, загоняла до полусмерти, так еще опять дрова транжирь!

— Ну, а ты чего стоишь? — переключилась Кайдлтхэ на Алексея. Изначальная была явно не в духе. — Пойди погуляй! Или хочешь потереть мне спину?

— Как скажешь, добрая Кай, — резкость спутницы пришлась не по нраву великому герцогу. Он все понимал и не возражал, но тон Кайдлтхэ никак не вязался с доверительными отношениями, возникшими между ними. Алексей постарался сделать ударение на слове "добрая". Кай умная, она все поймет.

— Не обижайся, Аль, — д"айдрэ улыбнулась, сменила гнев на милость. — Я и впрямь устала. Прости. Все, ступай.

Следопыт вышел за дверь, прислонился к стене. Резкие слова Кайдлтхэ оставили неприятный осадок на душе. Да, она своенравна, иногда капризна, не признает компромиссов, порою жестока. И все же... Он провел с ней не один день, выхаживал после ранения, кормил с ложки, пожертвовал ради нее всем, заключил сделку с Аакхабитом... А она обращается с ним как с котенком, наделавшим лужу в углу. Да, с женщинами жить гораздо веселее, но они умудряются на пустом месте создать кучу сложностей и неудобств. Конечно, они особенные. Мужчинам куда легче. Им что грязные носки, что трусы драные, все едино. Да и мыться каждый день вовсе не обязательно. А Кайдлтхэ... она не просто женщина. Она д"айдрэ. И никому не ведомо что творится у нее в голове.

Алексей понимал, купание затянется надолго. Стараясь скоротать время, подошел к перилам, стал всматриваться в питейный зал, наблюдать за посетителями, вслушиваться в чужие разговоры. На этот раз ничего стоящего не услышал. Поначалу народ принялся мыть кости новым постояльцам, рядить да гадать каким ветром их занесло в забытый богами Аридал. Потом публика живо обсудила опостылевших жен, достоинства продажных городских девок, цены на лес, краснорожих демонов и политическую обстановку. Не упустили из виду гонца, доставившего новый указ, а также его возможные последствия для местной торговли. Выпивохи долго спорили, едва не подрались и, в конце концов, сошлись на том, что вино в "Пьяной белке" подают дрянное, но к всеобщей радости дешевое.

Пустопорожние разговоры быстро наскучили Алексею. Он валился с ног от усталости. Да и выпитое давало о себе знать. Не желая испытывать судьбу, спустился вниз, справился у хозяина о здешнем отхожем месте. Тот поначалу испугался, потом удивился, сказал, для подобных надобностей постояльцы пользуются ушатом. Для особо привередливых во дворе имеется деревянная уборная. Она напомнила Алексею деревенский сортир.

По прикидкам следопыта уже около часа он подпирает стену да шатается в поисках признаков цивилизации. Кайдлтхэ молчала. Великий герцог стал волноваться, не утопла ли д"айдрэ. Хотя, утонуть в лохани надобно умудриться. Решил подождать минут пять, а потом постучаться и поинтересоваться, не забыла ли светлая госпожа о своем верном паже.

— Аль, — следопыт услышал тихий ласковый голос. Алексей обернулся. В приоткрытой двери увидал девушку с распущенными мокрыми волосами. На ней был надет какой-то непонятный и короткий наряд, похожий на пеньюар. В руке она держала глиняный подсвечник с горящей свечой

— Слава Богу! Я тут заждался, — радостно отозвался великий герцог. — Все? Можно заходить?

— Нет. Позови хозяина. Пусть заберет одежду, выстирает да выгладит. И чтоб к утру все исполнил. Только в комнату его не впускай.

— Как же он заберет?

— Вот недотепа. Иди сюда. Я все сложила на стуле. Ты передай. Да и воду прикажи сменить. Ты ведь не хочешь оставаться грязнулей как те гойхэ?

— Ладно, сделаю, — озадаченно произнес Алексей.

Кайдлтхэ затворила дверь. Следопыт не сразу сообразил, как ему поступить, не потревожив девушку. Он вновь спустился вниз, отыскал владельца таверны и распорядился насчет воды и стирки. Бедняга разволновался не на шутку. Он пуще смерти боялся нарушить покой светлой госпожи и навлечь на себя ее гнев.

Алексей робко зашел в комнату. Д"айдрэ стояла у кровати с горящей свечой в руках. Тусклый свет едва освещал девичье лицо, бросал глубокие и длинные тени. Огонек дрожал, отчего тени те прыгали и внушали невольный страх, делали лицо загадочным и манящим, а легкую улыбку обворожительной и соблазнительной. Полупрозрачный наряд едва скрывал грудь и крупные соски. Живот и бедра поглотила тьма. Алексей остолбенел от неожиданности. Он никак не ожидал увидеть Кайдлтхэ почти нагой. Ей вполне хватило времени давным-давно нырнуть под одеяло, но она того не сделала, ждала возвращения следопыта, поступила так намеренно, желая подразнить, вызвать бурю чувств и поживиться дармовой энергией после тяжелого дня. Или намекнуть на нечто большее, на скрытое и тайное желание.

Пока Алексей терялся в догадках, д"айдрэ свернула губки трубочкой, дунула и загасила свечу. Чарующее видение исчезло. Великий герцог даже засомневался, произошло ли то на самом деле, или дивная картина была лишь галлюцинацией, плодом воспаленной фантазии.

Следопыт впотьмах собрал вещи Кайдлтхэ, вышел в коридор. Здесь его поджидал хозяин с прислугой. Отдал одежду и принялся за лохань. Не смотря на малые размеры, она оказалась довольно тяжелой. Пришлось тащить ее по полу, расплескав порядком воды. Слуги взяли посудину и, пыжась да охая, утащили прочь. Вскоре они принесли ее назад и принялись таскать горшки с кипятком.

Прислугу Алексей в комнату не пускал, воду сам наливал. От той беготни он быстро взмок. Едва не высунув язык, подумал, а ведь он останется без сменного белья. Кайдлтхэ, не говоря о том ни слова, наверняка посетила не одну лавку в Доме Серебряного света и прикупила какого-нибудь тряпья, а он по простоте души не подумал, и теперь вынужден щеголять голышом как печально известный инженер Щукин из Варсонофьевского переулка.

Алексей вспомнил, Кайдлтхэ потушила свечу. Купаться в потемках не собирался, а спичек или зажигалки у него не оказалось. Пришлось опять сбегать в питейный зал и воспользоваться головешкой из очага.

Наконец-то следопыт справился со всеми приготовлениями и закрыл за собой дверь. Бестолковая суета надоела хуже горькой редьки. Поставил подсвечник на тумбочку и вспомнил о д"айдрэ. Она накрылась одеялом по самый подбородок и смотрела на него во все глаза.

— Может, все-таки отвернешься? — спросил Алексей с легким раздражением в голосе.

— Ты по-прежнему стесняешься? — полуулыбка д"айдрэ растаяла в полумраке. — Разве я оскорбляю твои эстетические чувства, пытаюсь ущемить гордость или мнимое мужское превосходство?

— Знаешь, чувствую себя так-то неловко. Я ведь не мешал тебе.

— Как хочешь, — разочарованно произнесла Кайдлтхэ. — На тумбочке найдешь два пузырька. В одном жидкое мыло. Во втором масло для притираний. Вотри в кожу после купания. Снадобье избавит от пота и дурного запаха.

— Спасибо за совет, — Алексей немного обиделся. Как понять слова д"айдрэ? Выходит, он потеет как лошадь и воняет как козел?

Следопыт разделся, повесил вещи на стул и медленно, стараясь не расплескать воду, сел в лохань. Помывка в такой посудине требовала определенной сноровки, почти виртуозности. Великий герцог невольно сравнил себя со слоном в посудной лавке. Не развернуться, не повернуться. Как ни старался, а все равно забрызгал пол. Скорее то занятие напоминало не мытье, а изуверскую пытку.

Покончив с купанием, вылез из лохани и принялся обтираться полотенцем. Не позабыл и о совете спутницы. Таинственная жидкость зарядила тело бодростью, придала необыкновенную легкость, враз проветрила голову. К тому же чудодейственный эликсир обладал мягким и приятным запахом лесных трав. Тот запах показался знакомым. Так пахла Кайдлтхэ. Вспомнив о ней, Алексей глянул в сторону девушки. Она отвернулась к стене и накрылась одеялом.

Вновь в голову полезли отвлеченные мысли. Попаданец вспомнил явление д"айдрэ в откровенном наряде. Ту картину никак не мог забыть. Что хотела тем сказать Кай? Просто подразнить или намекнуть на нечто большее? То сигнал, послание или игра, легкий и невинный флирт без каких-либо последствий? Ее грудь... от мысли той все перед глазами поплыло. Возможно, то приглашение? Представлялся удобный случай развеять сомнения. Он и сам давно хотел избавиться от полунамеков, обрести ясность и определенность. А если ошибается, выдает желаемое за действительное? Если девушка той шутке или розыгрышу не придала никакого значения, а только дурачится, те действия она воспримет как домогательство и оскорбление. Нет, все же в столь тонких делах нельзя спешить. Но тогда и впрямь он рискует оказаться последним ослом.

Алексей представил Кайдлтхэ рядом с собою. Вот она, протяни только руку. Но нет, она слишком далеко, кажется чужой, недоступной и непостижимой. От той великой несправедливости мужская сущность вздыбилась, взбунтовалась.

Послышался тихий смешок, словно кто дернул за язычок маленький серебряный колокольчик. Алексей резко бросил взгляд на Кайдлтхэ. Она по-прежнему лежала под одеялом, лишь едва повернулась на бок и косилась одним глазом на следопыта.

— Ах, ты..., — сердце волнительно забилось. — Ты подглядываешь!?

Кайдлтхе нырнула под одеяло. Следопыт задул свечу. Тут его осенило. Д"айдрэ превосходно видят в темноте. Да и мысли могут читать. Опозорился! Кайдлтхэ стала свидетельницей его минутной слабости. Впрочем, сама виновата. Великий герцог плюнул на сомнения и самобичевание, быстро подошел к кровати, обернул вокруг себя одеяло, отчего стал походить на древнеримского сенатора.

Вновь пришлось звать хозяина и слуг. Великий герцог собрал грязное белье и, особо не мудрствуя, бросил все в лохань. Прислуга, кряхтя и потея, потащила посудину прочь. Напоследок, приказал одежду не только выстирать и выгладить, но и сложить на стул у дверей, да пригрозил, если чего пропадет, то придется трактир переименовать в "Мертвого хозяина пьяной белки".

Покончив с хлопотами, следопыт затворил дверь и плюхнулся на кровать. Теперь он мог с чистой совестью отдаться отдыху, закрыть глаза и караулить Морфея. Но сон никак не приходил. В памяти вставали картины прожитого дня. До ушей доносились приглушенные крики пьяных посетителей. Кайдлтхэ ворочалась с боку на бок, шуршала одеялом. Алексею почудилось, будто он слышит какие-то сдавленные стоны.

— Кай! — не выдержал попаданец.

— Чего тебе? — резко бросила девушка во тьму.

— Спишь?

— Если отвечаю, то не сплю. Отстань!

— Ты плачешь?

— Вот дурак! Не плачу! Оставь меня в покое!

— Прости. Наверное, показалось. Спокойной ночи.

Д"айдрэ не ответила, но стонов более попаданец не слышал. Мысли тем временем рассеялись, разбежались кто куда, и следопыт провалился в манящую топь забытья.

Льбтар айрг"ильд* — грязное д"айдрийское ругательство

Глава 2. Плащи и кинжалы

Следопыт сладко потянулся, нехотя продрал глаза. Он как всегда проспал. Кайдлтхэ давным-давно встала, оделась и прихорашивалась, расчесывала гребнем копну густых белоснежных волос.

— Доброго утра, Кай, — спросонья промычал Алексей. Покидать теплую постель никак не хотелось. Впрочем, как и думать о новом дне, тряске в седле, очередных опасностях дикого лесного края. Кто знает, когда выпадет в следующий раз как следует выспаться? Великий герцог хотел остановить время и с упоением наслаждался каждым мгновением.

— Хватит подушку мять, — резко ответила д"айдрэ вместо приветствия. Нет, она невыносима! Алексей вспомнил вчерашнее происшествие, отчего стало неловко. Да и в самом деле, довольно валяться, но как тут встать, ведь он же голый!

— Спасибо на добром слове, — следопыт покраснел и надулся. И до чего вредные существа д"айдрэ! В миг могут испортить настроение. — Одежду не подашь?

— Разве у тебя нет рук и ног? Хозяин давно принес. Все выстирано и выглажено. Лежит на стуле. Встань да возьми, — распалялась Кайдлтхэ. Нет, не зря местные недолюбливают первородных. Они нарочно злят всех вокруг, впитывают ту злость, упиваются чужими чувствами, вкушают их словно изысканные яства. — Бедный Аль, — девушка рассмеялась. — Ладно, держи, — Кайдлтхэ положила белье на кровать. — Собирайся, да побыстрее.

Алексей долго копался в тряпье. Одеваться под одеялом оказалось очень неудобно. Надел трусы, встал, принялся за рубаху. Не забыл и умыться. Холодная вода привела в чувства, развеяла остатки сна. И только успел побриться, как в дверь постучали.

— Кого там хорс несет? — сквозь зубы зло процедила д"айдрэ.

Алексей дернул за ручку. На пороге стоял перепуганный хозяин "Пьяной белки".

— Рад приветствовать светлых господ, — лепетал тощий трактирщик.

— Завтрак готов? — напористо спросил великий герцог.

— Да, то есть нет. Я..., — заикался тамарвалдец.

— Так да или нет? — вмешалась в разговор Кайдлтхэ.

— Там, это..., — блеял кабатчик. — Благородный господин далг Сейриск желает вас видеть!

— Кто таков? — холодно спросила д"айдрэ.

— Начальник городской стражи и первый заместитель имперского наместника, — глаза трактирщика округлились от страха.

— Проси.

— Слушаюсь! — хозяин поклонился и стрелой метнулся прочь.

Алексей и Кайдлтхэ даже не успели перекинуться парой слов, как в комнату вошел рыцарь в форменных доспехах. Он напомнил следопыту Инигарда Лидергейдского. Но в отличии от своего столичного коллеги, далг Сейриск, был гораздо моложе. Черную стриженую бороду и густые длинные волосы седина не успела окрасить в цвет старости и скорой смерти. Чиновник также носил на шее золотую цепь с эмблемой городской стражи вроде той, что придавала важности бардалгу Лидергейдскому, но не была столь массивна, подчеркивая отнюдь не самое высокое положение владельца в многоступенчатой феодальной иерархии. И все же вид рыцарь имел грозный и воинственный. Тяжелая поступь, недобрый взгляд, панцирные доспехи, скрип кожаных ремней и бряцание оружия могли нагнать страха на любого.

— Светлые господа, — с порога выпалил чиновник, не смущаясь видом постояльцев. Пусть они и д"айдрэ, но для начальника городской стражи то не имеет ни малейшего значения.

— Чем обязаны столь неожиданному и раннему визиту? — недовольно спросила Кайдлтхэ.

— Прошу простить, служба превыше всего, — бравый вояка внимательно осмотрел комнату, но ничего предосудительного не заметил.

— Доблестный Сейриск, — проговорил Алексей, стараясь подыграть гостю. — Мы не ждали гостей, только что проснулись, даже позавтракать не успели. Извольте видеть, не можем встретить вас, как подобает вашему званию и титулу.

— Ерунда. Я не на посиделки пришел, — слова Алексея рыцарь принял благосклонно. — Только что из столицы прибыл гонец со срочным предписанием. Оказывается, в Тамарвалде произошла кровавая резня. Кто-то за один вечер укокошил сразу шестерых!

— Да, нам о том известно, — заметила Кайдлтхэ.

— Досточтимый далг Аль Эксей Хар-Коварский проходит по тому делу свидетелем. А мне доподлинно известно, один из вас Аль Эксей.

— И что с того? — сердце великого герцога забилось быстрее. Разговор принимал нежелательный оборот. Следопыт пока не понял куда клонит служивый, но, судя по всему, ничего хорошего ожидать не следует. — Я давал показания самолично Инигарду Лидергейдскому.

— Все так, светлый господин Аль Эксей, — продолжал Сейриск. — Но есть одна неувязка. Высокородный господин Инигард подал в отставку, а новый начальник стражи приказал доследовать дело и вновь вас допросить. По сему, вам предписывается немедленно вернуться в Тамарвалд и явиться к бардалгу Дивиарну Изельмаргскому, высокородному господину и начальнику столичной стражи. Я выделю охрану, дабы вы немедленно покинули Аридал и беспрепятственно добрались к месту назначения.

— Как вас понять, далг? — возмутился Алексей.

— О возвращении не может идти речи! — запротестовала Кайдлтхэ. Глаза ее вспыхнули двумя раскаленными углями. — Разве тебе, далг, не известно, согласно королевскому Уложению мы имеем право беспрепятственно путешествовать по всему Тамарвалду.

— Знаю. И все же вынужден настаивать. Наверняка вы перешли дорогу купеческой гильдии, ведь именно купцы поспособствовали отставке высокородного господина Инигарда и возобновлению расследования.

От слов тех лицо Алексея сделалось красным. Выходит, Шидельрот не оставил попыток добраться до него. Даже здесь, в непролазной лесной чаще.

— Благородный Сейриск, — следопыт старался взять себя в руки. — Мы и впрямь не можем вернуться. Видите ли, у нас неотложные дела, причем весьма деликатного свойства. От их исхода может зависеть судьба империи. Неужели нельзя решить вопрос к всеобщему удовлетворению? — великий герцог загадочно подмигнул рыцарю. Алексей вспомнил как ему удалось проникнуть в Коралтар. Конечно, тут одной жевательной резинкой не отделаешься.

— Право, не знаю, — замялся глава стражи. — Признаться, я питаю сыновью любовь к господину Инигарду и, мягко говоря, не перевариваю гильдию. Проклятые смутьяны! Им бы только устроить бунт, да под шумок власть захватить!

— Стало быть, есть выход? — глаза Кайдлтхэ превратились в два огромных изумруда.

— Не уверен. Но, если предположить, что гонец опоздал, вас я не застал, то все возможно.

— Так отчего не предположить? Мы никогда не забудем вашей услуги.

— Нет, светлые господа. Я не смею требовать от вас таких жертв. Но вот пять золотых, пожалуй, будет в самый раз.

— Не слишком ли круто? — Алексей вопросительно посмотрел на Кайдлтхэ. Такой неприкрытой наглости он никак не ожидал. Дворянин, далг и взяточник!

— Не станем мелочиться, братец, — урезонила спутника д"айдрэ. — Благородный рыцарь ради нас рискует слишком многим. — Девушка отсчитала требуемую сумму и протянула монеты главе городской стражи.

— Дело решено, светлые господа, — удовлетворенно ответил Сейриск и спрятал мзду в притороченный к поясу кожаный кошель. — Однако вам оставаться здесь никак нельзя. Уезжайте как можно скорее. Я весь городок держу в кулаке. Без моего соизволения никто и хрюкнуть не смеет. Здешние будут держать язык за зубами. Но вот за Даралгота, хозяина торгового дома "Три сосны", поручиться не могу. Он поддерживает гильдию и может напакостить. Завтракайте здесь, из комнаты не выходите, в питейный зал не спускайтесь. Уйдете через черный ход. Мой человек вас проводит. Лошадей прикажу седлать немедля. Поторопитесь, светлые господа. Честь имею, — рыцарь отвесил легкий поклон, подался прочь и через секунду исчез за дверью.

— Вот так новость! — Алексей никак не мог прийти в себя.

— Хорош языком трепать! — Кайдлтхэ первой взяла себя в руки. — Быстро собирай вещи.

Вновь послышался стук. Путешественники насторожились.

— Да, — выкрикнула д"айдрэ.

Скрипнула дверь. На пороге показался трактирщик в сопровождении пары слуг с тарелками в руках.

— Ставьте все сюда, на стол, — распоряжалась Кайдлтхэ.

— Слушаюсь, светлая госпожа, — дрожащим голосом вымолвил кабатчик. Руки его тряслись, а душа ушла в пятки.

— Лошади оседланы?

— Точно так, светлая...

— Тогда бери сумки!

— Слу... лу...юсь, го-го-спо-жа...

Хозяин поспешил исполнить приказание. Визит начальника городской стражи мог сулить только неприятности. Не стоило его злить. Да и д"айдрэ отличались буйным нравом. И чем быстрее постояльцы покинут "Пьяную белку", тем лучше. Даже три эрба, полученные кабатчиком, не могли его успокоить. Собственная шкура куда дороже. Он вовсе не горел желанием отправиться на лесоповал и пополнить армию местных каторжников. А уж он-то знал о тамошних нравах и обычаях не понаслышке.

Путешественники не стали испытывать терпение трактирщика. Не в их интересах засиживаться в Аридале. Наскоро позавтракав и прикупив кое-какой провизии в дорогу, они в сопровождении стражника, выделенного в помощь Сейриском, спустились на кухню и черным ходом покинули питейное заведение. Во дворе путников поджидали оседланные лошади. Орхидиас, как всегда, приветствовал хозяина радостным ржанием.

Пришлось петлять переулками чтоб лишний раз не попадаться на глаза зевакам и сплетникам. Незамеченными Алексей и Кайдлтхэ выехали к городским воротам. Не останавливаясь, бодрой рысью оставили Аридал. Но и тут, за городскими стенами, копарь не покидала тревога. Лишь обогнув город, выскочив на северный тракт, следопыт вздохнул спокойно. Кайдлтхэ гнала, не останавливалась, и только после пары часов скачки сбавила темп, дала немного передохнуть лошадям. Великий герцог воспользовался случаем, нагнал спутницу и решил поделиться впечатлениями.

— Как тебе это живоглот? А еще рыцарь! — возмущался следопыт.

— Скажи спасибо, — спокойно ответила д"айдрэ. — Окажись на его месте верный служака или того хуже, человек гильдии, ехать бы нам сейчас назад, в столицу. А как там дело обернется, никому не ведомо. Да, Элидирг нас в обиду не даст. Но и он не всесилен. В лучшем случае потеряли бы несколько дней, — Кайдлтхэ пришпорила коня и вырвалась вперед.

Время перевалило за полдень, а никакого жилья путникам на глаза не попадалось. Пара мелких деревенек в расчет не шла. Следопыт надеялся сделать остановку в трактире, постоялом дворе или почтовой станции. Однако все надежды оказались тщетными. Лесной край обезлюдел. Кроме редких поселян, всяких беглых и гулящих людей, никто не хотел селиться в лесной чащобе.

Д"айдрэ, видя мучения следопыта, сделала привал. Алексей помог развести костер и отварить пару кусков солонины, купленной в Аридале. Довольствовались мясом и хлебом.

К вечеру погода испортилась. Вновь заморосил надоедливый дождь, а жилье так и не встретилось. Остановились ночевать у тракта на лесной опушке. Алексей пытался соорудить некое подобие шалаша, но из той затеи ничего толкового не вышло. Кинжал не мог заменить топор. Ветки пустил на дрова для костра и на импровизированную постель, напоминавшую лежбище дикого зверя.

Вновь пошла в ход солонина, но следопыт больше налегал на сыр и хлеб. После мяса ему сильно хотелось пить. Воды оставалось мало. Так что пришлось прибегнуть к винным запасам.

К ночи дождь прекратился, но все равно попаданец порядком вымок и пытался отогреться у костра. Где-то рядом раздался крик хищной птицы, в лесу что-то ухало и хрюкало. Великий герцог не боялся нападения зверей. Кайдлтхэ каждый раз ставила магические ловушки. Со слов девушки они отпугивали непрошенных гостей. И все равно те звуки наводили ужас, воскрешали в глубинах души первобытный страх.

Алексей любовался пламенем и вновь удивлялся непостижимости человеческой сущности. Ведь мал и ничтожен человек, а способен вместить в себя целые миры. И не только вместить, но и придумать множество новых. Он смотрел на пляшущие языки, на далекие звезды в бесконечном небе. И от осознания той бездны становилось жутко. Всюду бездна. Вокруг него и в нем самом. И кто знает, царствует там адово пламя или ледяная тьма.

Следопыт глянул на Кайдлтхэ и невольно залюбовался девушкой. Четкий профиль, тонкие и правильные черты, застывшая на алых губах обворожительная полуулыбка, пятно белых волос с легким оранжевым отливом. Невольно та картина напомнила о былых сомнениях, и следопыт решил расспросить спутницу о том, что давно не давало покоя.

— Кай, — копарь окликнул девушку.

— Да.

— Ты не спишь?

— С чего ты взял?

— Смотрю, ты даже не шелохнешься, словно неживая. Медитируешь?

— Размышляю.

— О чем?

— Какой ты любопытный. Ты думаешь об огне, звездах и бесконечности, а я о прошлом.

— О прошлом? Зачем?

— Вспомнила твои рассказы о Земле. Вдруг ты прав.

— И что с того?

— Мы с тобой одной крови. У нас мог бы родиться ребеночек.

— Как? — удивился Алексей.

— Ты не знаешь? — тихо рассмеялась д"айдрэ.

— Нет, я не то хотел сказать. Тяжело понять тебя порою, — следопыт даже обрадовался, но тут же приуныл. Кайдлтхэ читала его мысли, а собственные тщательно скрывала. Ему даже показалось, д"айдрэ его дурачит, водит за нос, делает вид, будто испытывает к нему симпатию, в действительности лишь терпит его присутствие.

Девушка уловила разочарование и сомнения Алексея, звонко рассмеялась и сказала:

— Нет, все не так плохо. Верь мне.

— Коль мы заговорили о том, то скажи, как у вас, у д"айдрэ, мужчины и женщины... Ну, ты понимаешь...

— Понимаю. И думала о том же. Наши мысли совпали. Хороший знак. Ты хочешь знать, верим ли мы в любовь?

— Да, почти. Но при чем здесь прошлое?

— Помнишь, я рассказывала тебе о наших ученых? Мы презирали их как носителей порочных знаний, обвиняли во всех мыслимых бедах. Но ведь именно они подарили нам долгую жизнь и совершенное тело, хотя, конечно, навлекли на нас гнев... Да, то правда. Но не вся. Ученые, политики, военные... В большинстве своем они были мужчинами. Вашему племени с колыбели свойственна агрессивность. Вы обрели ее после многих тысячелетий борьбы за выживание, за добычу, самку... но не смогли совладать с ней даже на пороге гибели цивилизации. Собственная похоть, жажда власти и обладания оказались сильнее разума и боли других людей.

— Но ведь и ты бываешь жестокой, — перебил Алексей собеседницу.

— Нет, я расчетлива. Никогда насилие не доставляло мне удовольствия. А вот вы, мужчины, находите в нем повод для самоутверждения. Прости, но ваши потуги порою просто смешны. Вы словно павлины распускаете хвосты перед избранницами и каждый норовит перещеголять конкурента, доказать, что он... как это у вас... самый крутой. Но так поступают только дикари. После войны Огненного клинка мы решили полностью перекроить свою жизнь, отказаться от науки, техники и верховенства мужского начала.

— Выходит, у вас матриархат, феминизм?

— Вовсе нет. Нам претит идея доминирования одного из полов. Мы создали сообщество равноправных. У женщин есть лишь одна привилегия, дарованная природой. Я говорю о продолжении рода. В остальном мы равны с мужчинами. Женщины-д"айдрэ становятся воинами и магами. Никто не может обвинить нас в слабости. Да ты и сам видел. И все же мы женщины. А потому имеем право не только рожать, но и выбирать возлюбленного. Последнее слово всегда за нами. И если кто-либо из д"айдрэ воспылает страстью, то избранница всегда может отказать. Никто не посмеет оспаривать ее решение, и уж тем более изменить его силой. Таков наш закон, и он неукоснительно выполняется много тысячелетий кряду. Ослушавшихся ждет суровое наказание, вплоть до всеобщего презрения и изгнания. Сам знаешь, каково в нашем мире стать изгоем.

— Выходит, мне ничего не светит? — Алексей попытался вызвать Кайдлтхэ на откровенный разговор, но та быстро раскусила уловку.

— Тебе? — рассмеялась девушка громко и звонко. — У тебя нет золота, замка и феода. Ты не умеешь владеть мечом и стрелять из лука. Ты никудышный боец, у тебя нет силы даже обыкновенного д"айдрэ. Что же в тебе есть такое, чем ты смог бы меня удивить и соблазнить? Прости жестокосердную, я пошутила. В тебе есть сила древнего демона. Воспользуйся ею. Ты странен и непонятен для меня. На первый взгляд обыкновенный гойхэ. Но нет. Порою мне кажется, в тебе и впрямь живет мой далекий предок, дикий, необузданный в своих желаниях и страстях. Некоторым женщинам нравятся такие... самцы. Иного слова и не подберу. Ладно, хватит на сегодня. А то вновь приснится какая-нибудь ерунда. До Рамтрэла осталось два дня пути. Спи. Завтра нас ждет тяжелый день, — Кайдлтхэ легла на импровизированную постель из травы и сосновых веток, накрылась плащом и отвернулась от следопыта.

Алексей встал и размял ноги. Костер гасить не стал. Сам не зная зачем пошел осмотреть лошадей, а потом решил последовать совету подруги. Сон пришел быстро. Только что следопыт лежал и думал об услышанном, как вдруг все исчезло. Ни воспоминаний, ни сновидений, одна тьма.

Великий герцог стучал зубами от холода, кутался в плащ, но, не выдержав, раскрыл глаза. Наступило утро. Солнце пока не поднялось над горизонтом, и он сполна мог насладиться предрассветной свежестью. Вспомнились былые походы в лес. Такие часы он особенно любил. Всюду тишина, новизна и какое-то почти гипнотическое спокойствие.

Кайдлтхэ в столь раннее время уже возилась у костра, варила солонину в походном котелке.

— Привет, — спросонья вымолвил Алексей.

— Привет, — девушка улыбнулась в ответ. — Замерз?

— Да, есть малость. Зуб на зуб не попадает.

Вскоре подоспел завтрак. Горячее мясо и вино вернули следопыта к жизни. После умывания и бритья он и вовсе почувствовал себя вновь готовым к утомительному переходу.

Новый день не обещал каких-либо неожиданностей. Только однажды Алексей увидал у самого тракта стаю косуль. Животные с любопытством разглядывали путешественников, а потом лениво, без всякого страха, ушли в лес. Около полудня путники встретили караван. Он двигался с севера. С десяток подвод да два десятка возничих и солдат. Должно быть, торговцы везли пушнину из Рамтрэла. Охрана недобро посмотрела на Кайдлтхэ и Алексея. Невольно руки вояк коснулись рукоятей мечей. Враждебные взгляды тамарвалдцев лишний раз напомнили следопыту о том, что он находится в суровом краю, народ здешний шуток не любит и в каждом незнакомце видит смертельного врага.

Великий герцог посмотрел на спутницу. Девушка излучала спокойствие и уверенность. Вид вооруженных людей не вызвал у нее даже легкого волнения.

— Кай, — Алексей поравнялся с Кайдлтхэ.

— Слышу.

— Говорят, вы можете предвидеть будущее.

— Правду говорят. Только не предвидеть, а почувствовать.

— И что ты сейчас чувствуешь?

— Угроза не в солдатах.

— Угроза? Какая угроза?

— Опасность идет с севера.

— Вот тебе раз! — заволновался Алексей. — Какая такая опасность?

— Пока не знаю. Нужно торопиться, — Кайдлтхэ пришпорила коня и вырвалась вперед.

Следопыт опять остался в неведении. Снова д"айдрэ что-то скрывает, как всегда не договаривает, таится. Или впрямь пока толком сказать не может. Но, в любом случае, привычный ход вещей нарушен и в каждый миг следует ожидать нападения разбойников, агентов гильдии или какой-нибудь иной пакости.

К полудню Алексей позабыл о недавней беседе. Всадники остановились. Лошади нуждались в отдыхе. Да и самим подкрепиться не помешает. После легкого обеда продолжили путь на север. Не прошло и получаса, как внимание великого герцога привлекло необычное природное явление. Точнее, поначалу он счел его таковым. Там, впереди, где тракт терялся в дремучем лесу, увидел яркую голубую вспышку. Всполох стал разрастаться, превратился в прозрачную полусферу, испускавшую голубоватое сияние. Через пару секунд купол, сотканный из света, исчез, растворился в воздухе. И только вдалеке над кромкой сосен, едва угадывалось загадочное свечение.

— Ты видела? — возбужденно выкрикнул Алексей.

— Видела! Будь они прокляты! — кричала в ответ Кайдлтхэ.

— Какого черта? — не сдержался следопыт.

— Врата! Там открылись новые врата!

В подтверждение тех слов земля под всадниками содрогнулась. Лошади остановились, встали на дыбы, едва не сбросили седоков, заржали в страхе. Наездникам едва удалось справиться с животными. На какое-то время все успокоилось, но через несколько секунд до ушей Кайдлтхэ и Алексея долетел глухой и протяжный гул. Казалось, сама земля взвыла в ужасе. Спина следопыта вмиг покрылась холодным потом, ладони сделались влажными, а сердце яростно забилось.

— Куда теперь? Они прямо на нашем пути, — великого герцога охватила легкая паника.

— Напрямик ломиться точно не стоит. Напоремся на краснорожих. Придется обходить.

— Как?

— С востока нельзя. Там густые леса. Не пройдем. Попробуем с запада. Где-то здесь должна быть развилка. Одна из дорог уходит на Редглейд. Ларг Большая кружка. Помнишь? Редглейд крупный порт. Постараемся найти там корабль и перебраться через залив. Или свернем к какой-нибудь приграничной крепости.

Кайдлтхэ пришпорила лошадь и галопом понеслась вперед. Алексей старался не отставать. По его прикидкам портал находился в трех-четырех километрах, не более. Теперь оставалось надеяться только на опыт и знания д"айдрэ да на везение. В противном случае они рисковали угодить прямиком в лапы краснорожим. Алексей весь дрожал от напряжения и возбуждения, сердце заходило ходуном, но голова оставалась ясной.

На этот раз им повезло. Где-то через пару ратов и впрямь показалась широкая просека. Она уходила на запад. Кайдлтхэ без колебаний свернула налево. Сам не зная почему Алексей оглянулся. Двое всадников гнались за ним. Фигуры быстро приближались. Все в черном, лиц не рассмотреть. Только длинные плащи как знамена развевались на ветру. Погоня? Едва ли. Их всего двое. С д"айдрэ не совладать.

— Кай! — выкрикнул Алексей.

Девушка сбавила скорость, перешла на рысь. Теперь и она видела тех двоих. Решила пропустить. Если то и впрямь погоня, то Кайдлтхэ быстро с ними разберется. А если случайные люди или гонцы, пусть скачут по своим делам.

Опасения великого герцога оказались напрасными. Мнимые преследователи пронеслись мимо. Земля летела из-под копыт, все вокруг грохотало. Они проскакали стремительно, обдали ветром. Лиц следопыт разглядеть не успел. Черные одежды да мечи у пояса. Вскоре всадники исчезли из виду. Сразу отлегло от сердца. Путешественники перешли на шаг. Дорога предстояла дальняя, животных следовало щадить. Внезапно Кайдлтхэ дернула поводья. Следопыт осадил Орхидиаса, остановился и спешился.

— Ты чего? — выпалил Алексей.

— У нас гость, — лицо д"айдрэ сделалось серым, а глаза зелеными. Похоже, она сама испугалась до крайности.

— Какой гость? Я ничего не слышу!

— Погоди, — девушка спешилась, извлекла из ножен Сокрушителя бездны, — Я зайду слева, а ты справа. Руби все, что движется.

Неприятный холодок пробежал по спине. Следопыт достал меч, до боли в пальцах сжал рукоять. Он слышал шум собственной крови, разгоняемой сердцем по жилам. И среди того шума ясно различил новые, посторонние звуки. Кто-то ломился сквозь подлесок. Кто или что? Олень, хорс? Послышался рык. Все внутри похолодело. Алексей вступил в лес. Где-то впереди хрустнули сухие ветки. И вновь рычание. Нет, то не хищник. Что-то мелькнуло за деревьями. Вскрикнула Кайдлтхэ, раздался звон металла. Опять рыканье, громкое, пугающее. Следопыт побежал вперед. Нечто бросилось на него, едва не накрыло. Существо походило на гигантское насекомое с красной головой и зелеными рогами. Сильный удар в грудь сбил с ног. Великий герцог, стараясь не выронить меч, покатился по земле, зацепился ногой за поваленный ствол, рубанул воздух наотмашь.

Вновь возглас Кайдлтхэ, вновь удар. Тварь дико зарычала. Раздался сухой оглушительный треск. Бело-голубая молния озарила сумеречный лес. Запахло дымом. Следопыт подхватился. Боли не чувствовал. Мозг долбила мысль о Кайдлтхэ. Как она там? Жива ли?

В следующий миг Алексей увидел врага со спины. Огромный, ростом с д"айдрэ, широкоплечий детина в латах, напоминавших хитиновый панцирь исполинского жука. Следопыт рубанул что есть силы. Меч высек сноп искр. Неприятель обернулся. Великий герцог только успел заметить красную оскаленную рожу, размалеванную зеленой краской. Монстр издал утробный крик, махнул клинком, круша кустарник. Кайдлтхэ воспользовалась случаем, нанесла удар по ноге. Пришелец покачнулся, упал на правое колено. Прямо из его руки вырвалась молния. Атака оказалась напрасной, заряд ушел впустую.

Лес наполнился диким рыком. Существо охватило бешенство. Алексей спрятался за деревом, старался как следует разглядеть чужака. Д"айдрэ исчезла, словно растворилась в зарослях. Краснорожий размахивал клинком, сносил все налево и направо, вздрагивал от сокрушительных ударов, сыпавшихся на него как из рога изобилия. Те удары не наносили ему никакого вреда и только вызывали новые приступы бешенства.

Алексей подался вперед, изловчился и полосонул Дыханием скорби по левой голени монстра. Нога твари подалась вперед, чудище потеряло равновесие. Кайдлтхэ возникла из ниоткуда, словно сняла шапку-невидимку. Ничтожный миг, легкий свист и лезвие из тариалда снесло вражью голову. Она несколько раз перевернулась в воздухе, забрызгивая все вокруг кровью, глухо ударилась о землю и укатилась в чащу. Мертвое тело с шумом завалилось в кусты, ломая стебли и валежник. Труп пару раз дернулся и затих. Все враз замерло, и только легкий шум кровавой струи, бьющей из разрубленной шеи, нарушал лесной покой. Алексей застыл как вкопанный, тупо наблюдая за пульсирующим потоком.

— Сильный зверюга. Но глупый, — Кайдлтхэ отерла пот со лба, взмахнула Сокрушителем бездны, очистила меч о траву и вернула клинок в ножны. — Доспех хорош. Тариалд не берет. Аль! Чего молчишь? Кости целы?

— Да, да, — растерянно бормотал следопыт. — Ерунда, все в порядке.

— Тогда живо убираемся отсюда! Не ровен час, остальные объявятся. Против них нам не устоять. Да и Трибунал может выследить. Мне пришлось воспользоваться магией иллюзии, а то не завалила бы кабана.

Кайдлтхэ подалась прочь. Алексей, едва отойдя от шока, поспешил за спутницей. Оседлав коней, галопом понеслись вперед. Орхидиас несся быстрее ветра, но следопыту казалось, конь едва переставляет ноги. Вскоре всадники увидели придорожный трактир и перешли на рысь. Портал и мертвый краснорожий остались позади, а впереди долгая дорога. Обед не станет лишним. Неизвестно, когда вновь попадется жилье.

Кайдлтхэ спешилась, привязала животных к коновязи и увидала тут же знакомых лошадей. Они принадлежали двум всадникам, встреченным у развилки. Быстрым шагом девушка вошла внутрь придорожной харчевни. Алексей, утомленный битвой и головокружительной скачкой, едва поспевал за спутницей.

Д"айдрэ остановилась на пороге, окинула взглядом питейный зал. Народу здесь собралось немного. Несколько селян, пара солдат, да какой-то коробейник.

— Эй, вы! — резко, без предисловий, выкрикнула Кайдлтхэ. На рамтрэлском тракте открылись врата богов! Валите отсюда пока целы! К вечеру краснорожие демоны будут здесь и выпустят вам кишки!

Народ, ошарашенный таким известием, поначалу смолк, а потом тревожно загудел.

— Светлая госпожа! — к Кайдлтхэ подбежал хозяин заведения, — Что случилось? Разъясните толком!

— Чего тебе объяснять? Жизнь дорога?

— Да, но..., — пытался протестовать трактирщик.

— Вспышку синего огня видел?

— Нет.

— А как земля тряслась слышал?

— Так подумали, то лесорубы...

— Какие к хорсу лесорубы? Валите прочь, да поскорее!

У посетителей от тех новостей глаза на лоб полезли. Живо бросили выпивку да закуску и в минуту очистили кабак.

— А ты чего пнем торчишь? — д"айдрэ никак не могла угомониться.

— Так ведь как же? А трактир? На кого хозяйство брошу?

— Как знаешь, дурень. Ладно, у нас есть немного времени. Неси еду и вино.

— Слушаюсь, слушаюсь, светлая госпожа, — кабатчик сорвался с места.

Кайдлтхэ важно расхаживала по опустевшему заведению, внимательно все осмотрела и пришла к мысли, трактир отнюдь не крепость и задерживаться надолго здесь не следует.

Вымыв руки, путники принялись за еду. Алексей быстро расправился с говяжьей похлебкой и взялся за оленью отбивную. Сделал пару глотков из глиняного кубка. Вино показалось чрезмерно кислым и слишком приторным на вкус.

— Стой! — выкрикнула Кайдлтхэ. Она и сама пригубила чашу, но ей хватило и одного глотка, чтобы почуять неладное. — Остановись, Аль! Не прикасайся к бормотухе! Хозяин, хорс тебя дери! Хозяин!

На зов явился кабатчик. Бледный как мел он трясся от страха.

— А ну-ка, любезный, отведай напиток, — приказала д"айдрэ. Она подмигнула Алексею и стала с живым интересом наблюдать за реакцией тамарвалдца.

— Светлая господа! Благодарю вас, но я только что сытно отобедал..., — стуча зубами и едва не заикаясь, коммерсант пытался натянуто улыбнуться.

— Тогда я залью тебе в рот это мерзкое пойло! — Кайдлтхэ вмиг рассвирепела и глаза ее вспыхнули огненными рубинами.

— Смилуйтесь, светлая госпожа! — тщедушный мужичонка упал на колени, прижал руки к груди и устремил умоляющий взгляд на первородную.

— Говори, кто! Не то в миг прирежу! Ну!

— Верьте мне, я не виноват! Это все они! Сказали, если не сделаю как велено, то сожгут трактир. Что мне оставалось делать, светлая госпожа? Богами заклинаю, не убивайте! — губы плешивого мужичка задрожали, на глазах выступили слезы.

— Кто такие? — продолжала допрос Кайдлтхэ.

— Клянусь, не знаю. Зашли двое. Все в черном. Сказали, если заедет д"айдрэ со спутником, чтоб дал вот этого вина. А если ослушаюсь...

— Где они?

— Да вот, как только вы...

— Куда направились?

— Известное дело, в Редглейд.

— Ясно. Все, братец. Пообедали! Пошли, да поживее.

— А как же я, светлая госпожа? — заголосил несостоявшийся отравитель.

— Так и быть, живи, мразь. Но за еду не получишь ни арда!

— Благодарю вас, светлая госпожа, благодарю....

Кайдлтхэ быстрым шагом покинула трактир. Алексей поспешил за девушкой, толком так и не осознав, что произошло.

— Какого черта, Кай? Нас пытались отравить?

— Помнишь двух всадников на тракте?

— Ну.

— Если поторопимся, успеем нагнать негодяев.

Следопыта бросило в холодный пот. Его никогда в жизни не травили, оттого не сразу догадался. А ведь все так просто! Всадники, перепуганный содержатель таверны, вино, неприятное на вкус...

Кайдлтхэ летела сломя голову, земля содрогалась под копытами. Расчет ее оказался верным. Отравители не рискнули возвращаться в Аридал и уж тем более не собирались сдаваться на милость краснорожим. Они направились в Редглейд, если, конечно, не решили бросить лошадей и скрыться в лесу. Но в здешних глухих краях такое могли совершить только самоубийцы.

Вскоре преследователи увидели впереди две черные точки. Недавние охотники сами превратились в дичь и старались поскорее унести ноги. Но удача отвернулась от незадачливых рыцарей плаща и кинжала. Кайдлтхэ медленно, но верно нагоняла мерзавцев. Первого она зарубила на скаку. Алексей только успел увидать, как мертвец завалился на бок, нога застряла в стремени и лошадь поволокла паскудника по пыльной дороге. Второй оказался проворнее, все вилял, уходил в разные стороны, даже силился вытащить клинок из ножен. В последнюю секунду ему удалось уклониться от Сокрушителя бездны. Удар пришелся на круп. Раненая лошадь дико заржала, припала на левую заднюю и на всем скаку завалилась на бок. Всадник кубарем полетел вперед. Кайдлтхэ дернула поводья, развернулась и шагом двинулась к поверженному наемнику. Тут подоспел и Алексей. Душегуб вывалялся в грязи и корчился от боли.

Д"айдрэ спешилась, не торопясь подошла к человеку в черных одеждах. Тот пытался подняться, но, судя по всему, сломанная нога не давала того сделать. Девушка ловким движением перерубила шею лошади, враз прекратив мучения животного.

— Имя! — холодно сказала д"айдрэ.

— Салтык тебе в глотку, оторва моридорская! — грубо выругался наемник, сплевывая землю и кровь.

— Кто подослал?

— Господин Шидельрот шлет тебе привет, белобрысая сучка! — осклабился лихоимец.

— Ты сейчас умрешь. Не боишься смерти?

— Да катись ты в пи..., — слуга гильдии не успел закончить фразу. Сокрушитель бездны перебил горло. Несколько хрипов да пульсирующий поток крови, и всадник затих навеки.

— Вот и все, — задумчиво произнесла Кайдлтхэ. — Интересно, как там? Расскажи о том своему хаббарею.

Кай вновь оседлала коня и рысью двинулась дальше. Алексей едва поспевал за провожатой. Он с трудом держался. Живот дико скрутило, голова раскалывалась, лицо пылало, но он не хотел по чем зря беспокоить девушку. Вскоре почувствовал, если не сделает остановку, то опозорится на весь Дэорум, а выглядеть в глазах д"айдрэ засранцем ой как не хотелось.

— Кай!

— Чего тебе?

— Прошу, остановись!

Девушка дернула за поводья, взглянула на следопыта. На том лица не было. Весь красный, вот-вот свалится на землю. Кайдлтхэ спешилась, помогла Алексею слезть с Орхидиаса.

— Подожди здесь..., — через силу выдавил из себя попаданец. На негнущихся ногах заковылял к лесу, на ходу расстегивая штаны. Он уже подумал, что не успеет добраться до спасительных деревьев и станет посмешищем. Однако его двусмысленное положение не вызвало смех д"айдрэ. Она сама ощутила неприятное головокружение. Пришлось прибегнуть к помощи магии восстановления. Только благодаря тому и не упала в обморок. И плевать ей на Трибунал!

Наконец-то Алексей смог облегченно вздохнуть. Живот попустило. Но как быть теперь? Ни воды, ни бумаги! Благо, на глаза попалось какое-то растения с размашистыми листьями.

Не успел следопыт встать, как голова пошла кругом, все поплыло перед глазами, тошнота едва не свела с ума. Он не сдержался. Его рвало. Казалось, внутренности вывернутся наизнанку. С трудом соображая, все же доковылял до тракта.

— Выпей, — участливо сказала Кайдлтхэ, протянула Алексею флягу и какую-то пилюлю. Великий герцог подчинился, сделал несколько глотков, потом кое-как умылся. Попытался влезть на лошадь, но без посторонней помощи так и не смог взобраться на спину Орхидиасу.

Близился вечер. Путники шли шагом. Даже легкой рыси Алексей бы не выдержал. Он что есть мочи вцепился в переднюю луку седла, все боялся свалиться. Его охватила апатия и полное равнодушие к собственной судьбе. Живот немного успокоился, тошнота почти прошла, но жар и головокружение донимали с новой силой.

Вскоре лес кончился. На смену ему пришли зеленеющие злаками поля. Той доброй примете девушка несказанно обрадовалась. Даже следопыт кисло улыбнулся. Наверняка где-то рядом находилась деревенька. Чуткие ноздри д"айдрэ уловили запах навоза и дыма. И вот, среди полей, в стороне от тракта, показались крохотные рубленые домишки. Легкая полуулыбка застыла на устах Кайдлтхэ. На этот раз ей повезло, она вновь одурачила смерть.

Глава 3. Яр Кровавый топор

Вечный сумрак опустился на землю. В глазах потемнело. До ушей долетали отдельные, глухие, сдавленные и далекие, не связанные между собою звуки. Голова кружилась и Алексею казалось, он вот-вот вывалится из седла и полетит куда-то. Силы покидали следопыта. Он падал и не противился тому, наплевал на собственную судьбу, просто плыл по течению, время от времени теряя сознание.

Явь переплеталась с галлюцинациями, и попаданец не мог сказать наверняка, то реальность или порождение отравленного разума. Чьи-то сильные руки подхватили великого герцога. Темные фигуры, почти тени, куда-то поволокли обмякшее тело. Промелькнуло лицо Кайдлтхэ, смазалось, растаяло во тьме. Яркая вспышка. Дорогу озарил горящий факел. Или лучина? Запах дерева и очага. Мягкие шкуры вокруг. Бревенчатый потолок вот-вот рухнет и задавит насмерть. Не убежать, не спастись. Мысли как тяжелые и огромные камни, едва шевелились, отзывались болью в каждом мускуле, ворочались со скрежетом. Теперь нет ни рук, ни ног. Исчезла всякая опора. Нет, он уже не летит в пропасть, сжимается в ничтожную точку и умирает...

Кайдлтхэ кое-как держалась на ногах, но все же распорядилась закопать трупы и разделать убитую лошадь. Крестьяне, огорошенные последними новостями, выполнили все без лишних слов. Осбар, местный староста из отставных скандов, снарядил телегу и в сопровождении десятка мужиков, вооруженных топорами, вилами да косами, отправился на тракт. Толпа не страшилась случайного запоздалого путника. Куда больше пахари боялись краснорожих демонов да разбойников, якобы объявившихся в окрестностях. Но нехитрое оружие придало уверенности, ободрило поселян. С ним даже самый плюгавый мужичонка чувствовал себя едва ли не героем. Да и было с чего струхнуть. Не каждый день близ деревни происходят убийства. Показная удаль умерила природный страх.

Мертвецов похоронили в лесу, перед тем обобрав до нитки. Не побрезговали и грязными портянками. Все сгодится в крестьянском хозяйстве. Умелые руки освежевали и разделали лошадь. Вторую нашли поблизости и пригнали в деревню.

Убедившись в том, что на дороге не осталось никаких видимых следов резни, Кайдлтхэ успокоилась и решила заняться собой. Опросила старосту. Оказалось, в деревне есть старуха-травница. У нее нашлась настойка брюховицы. Аптечка д"айдрэ не отличалась особым многообразием, за что она сейчас себя и корила. Вот и пришлось воспользоваться услугами местной знахарки. Девушка залпом опорожнила кубок с горьким варевом. Второй влила в Алексея. Тот плевался и кашлял, едва не захлебнулся, но половина экстракта все же попала внутрь. Теперь Кайдлтхэ могла отдохнуть и расслабиться. Более от нее ничего не зависело. Оставалось только уповать на судьбу и милость богов.

Алексей очнулся ближе к полудню. Раскрыл глаза и долго не мог понять, где оказался. Постель из овечьих шкур, рубленые стены, пучки сушеных трав под потолком. Пахло древесной смолой и медом. А еще в тот дивный аромат вплетался запах скота и навоза. Воспоминания воскрешали вчерашний вечер, точнее, бессвязные отрывки и рваные образы. Собрав их в кучу, великий герцог решил, наверняка он находится в какой-нибудь крестьянской избе. Но для деревенского жителя жилище выглядело слишком просторным и чистым.

На стене прямо над лежанкой Алексей увидал лук и колчан со стрелами. Нет, на охотничью сторожку дом также не походил. Размышления ставили в тупик и быстро надоели. Он вспомнил недавние мучения. Но удивительным образом боль отступила, живот не беспокоил. Вот только слабость и головокружение донимали. Он захотел встать, приподнялся на локтях. Опять перед глазами все поплыло.

— Испейте, светлый господин, — послышался совсем рядом незнакомый голос. На Алексея смотрел пожилой мужик с длинными седыми волосами и волевым лицом, изборожденным множеством морщин. Мужчина был в летах, но не выглядел развалиной. Взгляд его отличался решительностью и внутренней силой. Присмотревшись, следопыт среди морщин разглядел несколько шрамов. Должно быть, перед ним отставной воин, возможно не самый последний.

— Кто вы? — тихо спросил великий герцог. Он почувствовал во рту неприятный привкус горечи. Сразу захотелось пить.

— Осбар, староста тутошний, — ответил седоволосый.

— А где Кай?

— Светлая госпожа? Так, это, того..., на море пошла, окунуться решила. Так вы испейте, доблестный далг.

— Омерзительное зелье! — Алексей взял деревянную кружку, неприятный запах ударил в нос. Сделал глоток, скривился и закашлялся. — Ох, ну и дрянь!

— Пейте, пейте, светлый господин, — настаивал Осбар. — Знамо дело, на вкус натуральное дерьмо, да токмо в том и состоит избавление от хвори. Чем зелье ядренее и задиристее, тем быстрее изгоните слабость из брюха. Отлежитесь денек и снова в седло. Верьте, наша травница творит чудеса. Покойников на ноги ставила.

Следопыт подчинился и, перебарывая отвращение, опорожнил кружку и завалился на шкуры. Приятная теплота разлилась по всему телу.

— Вот и славно, светлый господин. Так вы туточки отдохните, а я пойду... по делам.

— Да, ступайте, Осбар, — Алексей боролся с дремотой. Веки отяжелели, и он вновь потерял опору, стал проваливаться в черную бездонную пропасть.

Проснулся великий герцог от острого желания прогуляться. Осмотрелся вокруг. Пусто. Изба словно вымерла. Только с улицы доносилось мычание коровы. Он спал в одежде, но ботинки кто-то стащил и поставил у кровати. Попаданец встал. Боялся, что вновь закружится голова. Но ничего не произошло. На смену слабости пришел легкий голод. А коль так, он явно шел на поправку. И все же для начала следовало разведать все как есть.

Следопыт обулся и, оглядываясь по сторонам, пошел прочь. Скрипнула входная дверь. Лица коснулся прохладный ветерок. Дышалось легко. Солнце ослепило на миг. Алексей вздохнул полной грудью, сполна насладился светом и свободой. Но в свежести той, даруемой близким морем, мешались и ароматы, столь свойственные сельской жизни.

Кругом зеленели кустарники и травы. Среди тех зарослей там и сям без всякого плана стояли рубленые избы да всякие хозяйственные постройки. Деревня скорее напоминала несколько хуторков друг близ друга. Каждый хозяин селился где вздумается. Дома по большей части выглядели бедными и ветхими. Многие из них от старости и непогод почернели, крыши обросли мхом. И только изба старосты выделялась как размерами, так и опрятностью.

У крыльца бродили куры, деловито кудахтали и рылись в земле. Петух, завидев незнакомца, важно закукарекал и захлопал крыльями, давая знать, кто здесь главный.

Сельский быт следовал привычным направлениям, раз и навсегда установленным много веков назад. Коровы, овцы и козы паслись где придется, куры искали смысл жизни близ деревенских развалюх, гуси и утки облюбовали огромную лужу прямо в центре деревеньки. Не смея нарушить старинный уклад, пользуясь тем, что в тот час каждый занят привычным делом, Алексей, недолго думая, побежал в заросли лещины.

Вскоре великий герцог ощутил радость жизни и необыкновенный прилив сил. Вновь все возвращалось на привычные места, словно и не было вовсе вчерашнего покушения. О нем следопыт предпочитал не вспоминать. Да, Шидельрот доказал, слов на ветер не бросает. Но весть о провале до него дойдет не скоро, а потому агентов гильдии в ближайшее время опасаться не стоит. Правда, остается Трибунал. Тоже ведь настырные ребята. Столкновение с краснорожим едва ли прошло незамеченным. Но и д"айдрэ понадобится не один день, чтобы добраться в северную глухомань. Да и хорс с ними! Куда больше следопыта беспокоила Кайдлтхэ. Где она?

Алексей решил вернуться, посидеть на лавке у крыльца и полюбоваться местными видами. Возвращаясь из зарослей, увидал какую-то пожилую матрону в длинном свободном платье. Она кормила птицу. Куры прыгали друг на друга, жадно набрасывались на зерно и хлебные крошки.

— Цыпа, цыпа, цыпа. Ах вы мои типуроньки рябокрылые, — вела беседу хозяйка с подопечными.

— Ко-ко-ко-ко..., — важно отвечали те.

— Здравствуйте, — сказал следопыт.

Женщина, оказавшаяся не такой уж и старой, испуганно глянула на великого герцога, поклонилась и поспешила спрятаться в избе. Алексею оставалось только удивляться той пугливости. Должно быть, в любом чужаке деревенские видели возможного врага. А если вспомнить вчерашнюю историю, то врага смертельного.

Попаданец уселся на лавке, прислонился к рубленой стене и любовался сельской идиллией. За деревней чернел лес, к югу виднелся тракт, а к северу, всего лишь в двухстах метрах, раскинулось серо-синее неприветливое море. Когда-то, в иной жизни, Алексей до беспамятства влюбился в Черное море. Каждая долгожданная поездка в Крым становилась свиданием с мечтой, теплой, ласковой и желанной. Горы и бирюзовая бесконечность. Необыкновенное, почти сказочное сочетание. Но сейчас он не чувствовал былого трепета. Воздух полнился скрытой враждебностью. Воды дышали холодом, источали какую-то гнетущую тяжесть. Серые низкие облака быстро летели по небу, множили уныние и безысходность. Во всем ощущалось дыхание севера, недоброе и зловещее.

У берега следопыт разглядел человеческую фигуру. Кайдлтхэ невозможно спутать с гойхэ. Высокая, с копной густых белоснежных волос, развевавшихся на ветру боевым знаменем. Сердце забилось быстрее. Сколько он ее не видел? Всего лишь ночь и полдня, а словно год прошел. Она вновь рядом, и оттого на душе воцарилась тихая радость.

— Кай! — следопыт вскочил и принялся размахивать руками. Девушка помахала в ответ. Алексей не выдержал, побежал навстречу. Должно быть, в ту минуту он вел себя как последний дурак, но ничего поделать с собою не мог.

— Кай!

— Привет, Аль. Гляжу, ты здоров. Славное зелье приготовила старуха. И впрямь покойников ставит на ноги.

— Покойников?

— Покойников, — подтвердила д"айдрэ. — Вчера ты был плох. Я волновалась. Ладно, не думай о том. Пойдем в дом, пора обедать.

— Пойдем, — Алексей взял за руку Кайдлтхэ и они вместе пошли к дому старосты. И впрямь, со стороны то могло показаться неуместным. Они вели себя как дети или влюбленные. Но следопыт плевал на деревенских сплетников. Он вновь почувствовал себя счастливым.

Жена Осбара, женщина лет сорока пяти, поджарая и быстрая, накрывала стол. Хозяин занял свое законное место. Гости сели напротив.

— Отведайте, светлые господа, чем богаты, — важно сказал глава семейства. — Каша наша, лошадь ваша.... Хе-хе. Не побрезгуйте. Аль светлые господа конину не едят?

— Едят, особенно с голодухи, — следопыт пропустил крестьянскую шутку мимо ушей и принялся за похлебку.

— Ясное дело, — старому солдату было неведомо понятие о такте. В каждом он видел либо подчиненного, либо старшего по званию. Всех их объединяло одно — приказ. Иное находилось за пределами понимания Осбара. И даже долгие годы отставки и жизнь в сельских заботах не вытравили ту военную закалку. — С голодухи и лебеду жрать станешь. Помнится, при Ридербарне...

— Опять за свое? — с укоризной в голосе сказала хозяйка. — Дай светлым господам поесть спокойно. Твоими байками сыт не будешь.

— Вот, слыхали? — огрызнулся отставной вояка. — Цыц, шипунья! Благодаря кому ты как сыр в масле катаешься? Скажи спасибо старому солдафону. Двадцать пять лет оттрубил! До сканда дослужился. За те заслуги наследственным наделом жалован. Разжился на мельницу и лесопилку. А ты ворчишь! Эх, ежели б не ты, то быть мне благородным господином. Из-за тебя ведь службу бросил. Да из-за дочки. А ты, дура..., — Осбар запнулся. — Простите, светлые господа, но моя супружница любит иногда фыркнуть.

— Ты, господин Осбар, вот что скажи, — Кайдлтхэ резко изменило направление разговора. Участвовать в семейных дрязгах она не собиралась. — Как нам теперь в Рамтрэл попасть?

— Как? — оживился хозяин. Ему пришлось по душе то, что его назвали господином. Да кто?! Д"айдрэ! — Известное дело, поезжайте в Редглейд. Найдете там корабль. Купцы частенько ходят в Рамтрэл за пушниной. Сюда, правда, не заходят. Да чего у нас? На рыбацкой лодчонке далеко не уйдешь. А лошадей куда деть? Нет, только в Редглейд. Тут вам всего день пути. Коль правду о краснорожих говорите, то иначе никак.

— Сомневаешься в наших словах? — холодно спросила Кайдлтхэ.

— Боязно как-то, светлая госпожа. Не обессудьте, не хочу верить. Я вот говорил мужикам, мол, пойдем, поглядим. На тракте сегодня никого не видать. Занятно, чего там, в "Веселом лесорубе"? Так никто и не сподобился, у всех поджилки трясутся. Как подумаю о краснорожих, так муторно на душе становится. Всю жизнь горбатился, каждый день в обнимку со смертью ходил. И ради чего? Чтоб все досталось этим паскудникам? Слава богам, дочку замуж выдал. Живет под Редглейдом. И то спокойнее. Токмо за хозяйство извожусь.

— Как знать, может и не доберутся, — успокаивала д"айдрэ отставного сканда. — А коль не краснорожие, то ардары...

— Нет, светлая госпожа, — запротестовал хозяин. — Эти выродки здесь лет двадцать не показывались.

— Двадцать, говоришь? Сейчас кругом неспокойно. Краснорожие, баронства, кочевники, западные королевства... Все вознамерились испробовать Тамарвалд на крепость. Думаешь, ардары останутся в стороне? Этим бандитам любая смута на руку.

— Эх, светлая госпожа! Не говорите так. Как бы ни накликать беды. Возблагодарите богов, ведь все живы и здоровы. А чего завтра станется, то нам не ведомо. И, сказать по совести, знать не шибко желаем. Ладно, вы отдыхайте, а я пойду, хозяйством займусь. Проверю, как там дела на лесопилке.

Хозяин встал из-за стола и пошел прочь. Кайдлтхэ и Алексей расправились с похлебкой и куском жареной конины и тоже решили прогуляться. Следопыту порядком надоели унылые картины деревенской жизни, и он предложил пройтись к морю. Оно воскрешало приятные воспоминания. И пусть здешние пейзажи не походили на черноморские виды, но все же манили своей новизной и загадочностью, а копаря всегда тянуло ко всему неведомому и незнакомому.

С моря дул неприятный ветер. Даже в июльский день он казался холодным и неприветливым. Следопыт мог только представить каково местным приходится зимой. Впервые за последние дни он задумался о времени. Его странствия длятся не один день, и неизвестно, когда закончатся. Зима не за горами, а у него ни жилья, ни пристанища. Да и деньги имеют досадное свойство заканчиваться. Но думать о том не хотелось. Главное, Кайдлтхэ рядом. Вот она, сидит на камне. Волны накатываются на берег, с шумом отступают, перебирают прибрежную гальку. Впереди бескрайние просторы, опасности и головокружительные приключения. Но сейчас он сыт, одет, в кошельке звенит золотая монета. Следопыта так и подмывало заорать во все горло — жизнь прекрасна и удивительна!

— Я вот все думаю, Кай, — начал Алексей.

— Думаешь? Похвально. Интересно, о чем? — девушка загадочно улыбнулась. Ее волосы и впрямь напоминали боевое знамя. Длинную косую челку трепал ветер, оголяя лоб. И оттого она представилась великому герцогу совсем иной. Беззащитной и ранимой. Захотелось в тот миг обнять ее, прижать к груди, защитить от опасности. Но, в который раз попаданец сдержал порыв, уступил условностям и собственной излишней скромности.

— Да все о том же. Как удивительны пути судьбы. Мы ли их выбираем или кто-то все решает за нас. Почему мы бессильны перед временем?

— У нас, д"айдрэ, впереди целые столетия, — Кайдлтхэ вновь улыбнулась, и глаза ее сделались такими же синими и бездонными как море, что плескалось у ее ног. — Ты говоришь так от осознания скоротечности жизни. А мы смотрим на все иначе.

— Иначе? Ну да, конечно. Вы высшая раса, почти бессмертные. Представляю, каково простым гойхэ. Но ведь и вас подстерегают опасности. Ты сама едва не погибла. Какие вы бессмертные? Такие же, как и все.

— Давным-давно здесь был город, — собеседница уклонилась от ответа. — Большой город. А потом его коснулся Огненный клинок. Теперь тут море...

— Знаешь, мне кажется, я знаю, как назывался тот город, — неприятный холодок пробежал по спине. — Ленинград!

— Мне не нравится твое настроение, — д"айдрэ вздрогнула. — И вообще, все тут не нравится. Суровый мрачный край. Отовсюду веет опасностью. Ардары рядом. Их земли всего лишь в одном дне плаванья.

— И как долго ты собираешься здесь оставаться?

— Да я хоть сегодня готова уехать. О тебе, глупыш, беспокоюсь. Вдруг сил не хватит в седле удержаться или опять живот скрутит, — девушка звонко рассмеялась. — Обожди до завтра.

Следопыт не ответил. Он надулся, но вскоре понял, обижаться нет смысла. С таким же успехом можно обидеться на море или ветер. Кайдлтхэ сильна, противоречива и непредсказуема. И все же она добрая и чуткая, а грубой и циничной порою бывает только от беззащитности перед взбесившимся жестоким миром.

Алексей не отрывал взгляда от моря. Ближе к вечеру ветер утих, волны сделались тихими и ласковыми. Солнце клонилось к горизонту, позолотило воды, легло рябью на бесконечную гладь.

— Пора возвращаться, — вымолвила Кайдлтхэ. — В деревне рано ложатся спать.

— А ты видела южные моря? — неожиданно для себя спросил Алексей.

— Да, видела. Горы, поросшие благоухающими лесами. Смола сосен плавится на солнце, растения издают необыкновенные ароматы, волны тихо плещут о камни, синева вод соперничает с небесами. Ты это хотел услышать? Там, на юге, лежит моя родина. Но я редко бывала у моря. Мы предпочитаем тень лесов и прохладу гор. Море — удел гойхэ. Им все нипочем. Что палящее солнце, что ослепительные снега севера.

— Не думаешь, когда-нибудь ваша раса вымрет, исчезнет и будет жить только в легендах, презираемых вами гойхэ?

— Все, хватит на сегодня! — девушка резко встала. — Твои разговоры навевают дурные мысли. И чем ближе ночь, тем сильнее тревога. Завтра на рассвете убираемся отсюда.

— Как прикажешь, светлая госпожа, — Алексей попробовал улыбнуться первый раз за последние дни.

На ужин хозяйка подала кашу и жареную конину. Здешняя пища не отличалась разнообразием, и следопыт давно с тем смирился.

— Ну как, светлые господа, нагуляли аппетит? — староста явно находился в приподнятом настроении. — Не часто захаживают к нам д"айдрэ. Ради такого случая не грех распить кувшинчик вина. Уж не откажите.

Кайдлтхэ, не желая расстраивать хлебосольного поселянина, испробовала напиток и делано улыбнулась. Алексею вино показалось излишне кислым и терпким, но ничем не хуже того, что доводилось встречать в трактирах. Налегать на дары виноградной лозы не стал, потому как все еще опасался за собственное здоровье.

Осбара не смущали светские условности, и он выдул почти весь кувшин. К концу ужина старосту порядком разморило. Хозяйка, беспокоясь о муже, помогла тому встать, спровадила в соседнюю комнату и уложила спать. Прибрав со стола пожелала гостям спокойной ночи, и отправилась вслед за супругом.

Кайдлтхэ с Алексеем тоже не стали коротать время при лучине. Решили завтра встать пораньше, чтобы к вечеру поспеть в Редглейд. Не раздеваясь, легли на лежанку, устланную овечьими шкурами. Д'айдрэ отвернулась к стене и быстро уснула, а следопыт долго крутился, никак не мог найти себе место. Поначалу он удивлялся тому, что спит в одной постели с Кай. Та мысль его будоражила и лишала покоя. Он, ворочаясь, как бы невзначай несколько раз коснулся ягодиц и спины девушки. Фантазия распалялась и рисовала самые необыкновенные картины. Спустя время все же совладал с собой. Но теперь пришла другая напасть. Хозяева хоть и спали в соседней комнате, но храпели как трактора. Храп тот гнал сон прочь. Алексей накрылся шкурой с головой, мысленно считал овец и слонов. Ничего не помогало. Но, ближе к полуночи, вконец обессиленный, отключился и растворился в темной бездне.

— Вставай! — резкий оклик Кайдлтхэ разбудил следопыта.

— Чего в такую рань? — спросонья промычал Алексей.

— Хозяйка давным-давно скотину подоила, еда на столе. Собираться пора.

— Спасть охота, — великий герцог нехотя встал, поплелся умываться и бриться. — А где все? — спросил погодя.

— Староста на лесопилке, жена в хлеву копается.

— И что за жизнь такая пошла!? Ни минуты покоя, — делано возмутился Алексей, тоскливо принимаясь за еду. Постояльцев явно не баловали разносолами. Опять каша. И молоко. Зато свежее, парное.

Следопыт почти расправился с завтраком, как вдруг дверь резко отворилась. На пороге показался бледный Осбар. Седые волосы растрепались, глаза округлились. Старик тяжело дышал от быстрого бега.

— Беда, светлая госпожа! — едва выдавил из себя отставной сканд. — Ардары!

Алексей едва не подавился от неожиданности. Невольно глянул на Кайдлтхэ. Та словно окаменела, сделалась серой.

— Сколько? — холодно спросила девушка после долгой паузы.

— Четыре корабля! — староста все никак не мог отдышаться.

— Слушай приказ, сканд! — четко и твердо отчеканила д"айдрэ. — Созывай всех жителей деревни. Гоните скот в лес и сидите там, не высовывайтесь. Да пошли кого-нибудь шустрого в ближайшую крепость. Пусть высылают подмогу. Все, выполняй!

— Слушаюсь, светлая госпожа! — выпалил Осбар и исчез за дверью.

— Ну, блин, дела! -сказал следопыт и закашлялся. — А нам чего делать?

— Хватит болтать! Уходим! Застегнись как следует, да бери арбалет с болтами. Хватай седельные сумки и дуй в конюшню, а я сейчас, только доспех надену.

Алексей почувствовал, как кровь ударила в голову, сердце заходило ходуном, а руки мелко задрожали. Нет, он не испугался, только растерялся немного в первые секунды, но вовремя сообразил, спасение в слаженности и быстроте. Черт знает тех ардаров. Одно ясно, местные не питают к ним братской любви.

Попаданец в точности выполнил все указания Кайдлтхэ. Затянул ремни чтоб ничего не болталось, вооружился арбалетом, взял вещи и двинул на улицу. Ему показалось, на все он потратил пару минут, но, когда выбежал во двор и огляделся, понял, возился со снаряжением непозволительно долго. За то время немногочисленные жители деревни выскочили из домов как ошпаренные и погнали скотину к лесу. Всюду слышалось мычание, блеянье, хрюканье да крики погонщиков. Северная часть деревеньки быстро обезлюдела. Только птица, брошенная в панике на произвол судьбы, как ни в чем не бывало разгуливала у дворов.

Следопыт кинул взгляд на море. К берегу причалили четыре парусных ладьи. Из них прямо в воду прыгали пираты. Зв двести-триста метров Алексей не мог разглядеть деталей, понял лишь одно, разбойников очень много, не один десяток.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук... Колотится сердце, отбивает бешеный ритм. Все внутри сжалось от напряжения. Он готов к действию, мышцы напряжены, голова ясна. Куда теперь? На конюшню. Через пару секунд огляделся. Конюшня пуста! Бросил поклажу, побежал обратно в избу.

— Кай! — выкрикнул следопыт. — Лошадей нет! Пропали!

— Как пропали? — нервно спросила Кайдлтхэ. Она все еще возилась с тариалдовым доспехом.

— Да пес знает как! Наверное, хозяин в суматохе угнал со скотом.

— Старый идиот! — выругалась д"айдрэ. Наконец-то ей удалось совладать с боевым облачением. Она метнулась к стене, схватила лук и колчан со стрелами и выбежала из дома. Следопыт бросился вслед за спутницей.

Ардары уже высадились на берег и, подбадривая друг друга криками, двинулись к деревне. Пираты разделились на три большие группы. Две огибали поселение с боков, а третья шла в центр напролом.

— Уходим к лесу! Отсекаем левый фланг! — командовала Кайдлтхэ. — Бей прицельно, зря болты не расходуй, — девушка метнулась за угол дома. Алексей на ходу выхватил болт, вставил в желоб и взвел скобу.

Д"айдрэ пыталась уйти незаметно, но пираты вскоре увидели беглецов. Подойдя достаточно близко, немногочисленные лучники сделали несколько выстрелов. Впрочем, никакого вреда причинить они не могли. Больше старались напугать. Алексей сразу смекнул, ардары вовсе не имперские солдаты, тактика боя у них своеобразная. Лук и стрелы они не жаловали. Большинство бандитов вооружились копьями и топорами. Лишь у единиц заметил мечи. Но легче оттого не становилось. Стрелы ложились все ближе. Вот и дротики полетели, а Кайдлтхэ пятится, отступает слишком медленно. Алексей хотел пуститься наутек, но вспомнил о девушке. Разве мог он бросить ее на поле боя? Да и правый фланг заходил все глубже.

Вид двух вооруженных людей только раззадорил бандитов. Они решили, перед ними легкая добыча, потому многие разбежались по деревне, принялись рыскать по избам, потрошить сараи, чердаки и погреба, желая чем-нибудь поживиться.

Алексей занял удобную позицию за каким-то деревом. Рядом колючие кусты и заросли бурьяна. Тут и лечь можно. Жаль, окапываться некогда. Следопыт выбрал одного из бандитов, взял на прицел, нажал спусковой крючок. Оружие дернулось, послышался металлический звук. Попаданец даже вздрогнул от неожиданности. Пират внезапно остановился. Потом неведомая сила его развернула и разбойник, теряя равновесие, завалился на спину с болтом в плече.

Удачный выстрел вдохновил великого герцога. Он принялся лихорадочно перезаряжать оружие. Следующие два болта пропали даром, а третий угодил одному из негодяев прямо в грудь. Первые потери заставили ардаров умерить пыл. Они рассредоточились, стали передвигаться перебежками и прикрываться круглыми деревянными щитами. Несколько болтов в них и застряло. Лишь последний достиг цели, попал в бедро пирату. Раненый заорал и упал, спрятался за щит, решил отлежаться за ним до конца боя.

Алексей поспешил перезарядиться, но колчан опустел. Следопыт сплюнул от досады. Теперь арбалет превратился в обузу. Пришлось забросить его в кусты. Попаданец выхватил меч и побежал в сторону леса. Бандиты, видя такое дело, оживились, заорали во все глотки и пустились в погоню.

Кайдлтхэ с трудом сдерживала центр и правый фланг. Она быстро расстреляла три десятка стрел, но ее результат был куда лучше. Четверо ардаров осталось неподвижно лежать на земле, а около десятка, матерясь и воя от боли, медленно отползали к берегу.

— Как ты? — бросил на ходу Алексей девушке.

— Четверо.

— У меня один.

— Плохо. Их тут больше сотни. Подмоги нам не дождаться. Уходим в лес.

— Поздно! — сердце следопыта екнуло. В пылу боя и отступления он не заметил, как группа в десяток человек отделилась от левого фланга и зашла в тыл. Кольцо замкнулось, путь к спасительной чаще отрезан.

— Айльдбарнг ильгсэф*! -злобно выругалась девушка на д"айдрийском. Лицо ее, до того спокойное и невозмутимое, исказила гримаса ненависти, глаза вспыхнули двумя факелами. — Пробиваемся! — решительно выкрикнула Кайдлтхэ, извлекла из ножен Сокрушителя бездны и побежала навстречу врагам. Алексей бросился вслед за ней.

Ардары совсем рядом. Теперь он мог их рассмотреть. Светловолосые и длиннобородые, в кожаных шлемах, в стеганых штанах и куртках с нашитыми металлическими и костяными пластинами, сапогах из тюленьей кожи, они размахивали копьями и секирами, прикрываясь размалеванными деревянными щитами. Бандиты дико орали, подбадривая друг друга, укрепляя собственную веру в скорую и легкую победу.

Враги множились. Кольцо неумолимо сжималось. Д"айдрэ кинулась в атаку. Взмах и Сокрушитель бездны испил первой крови. Стеганый доспех поддался без всякого труда. Второй взмах — голова летит прочь. Третий — пират взвыл и упал. Отрубленная рука, сжимавшая топор, рядом. Земля мешается с кровью. Она всюду. На щитах, лицах, доспехах. Клинок из тариалда взвился в неистовой пляске смерти. Многие ардары, не ожидая такого отпора, замерли в ужасе. Рыжебородый вожак в кольчуге и железном шлеме-маске неистово орет, потрясает одноручным мечем, приказывает дикой стае идти вперед. Алексей, не помня себя от ярости, обрушил Дыхание скорби на ближайшего противника. Тот попытался прикрыться щитом, но тариалд разнес его в щепки.

Кайдлтхэ рубилась в самой гуще. Алексей медленно отступал за ней, кое-как сдерживая натиск с тыла. Всюду на пути попадались изрубленные трупы, орущие от боли раненые, окровавленные конечности и брошенное оружие. Он едва не споткнулся о мертвое тело, но все же удержался на ногах. Все внутри кипело, ненависть переполняла душу.

Немногочисленные лучники выпустили несколько стрел, но они не причинили Кайдлтхэ никакого вреда. Великому герцогу пришлось хуже. Одна стрела в него все же попала, пробила доспех, застряла в плече. Благо, вошла не глубоко. Алексей вырвал ее. Показалась кровь.

Пираты решили сменить тактику, в ход пошли копья. В ответ д"айдрэ принялась рубить древки и те ломались словно спички. Битва все больше превращалась в свалку. Бандиты сбились в кучу и становились легкой добычей. Но толчея мешала развернуться и обороняющимся. Кайдлтхэ что-то выкрикнула на д"айдрийском. Следопыт ничего не понял, да только ардары словно ослепли, молотили воздух топорами и падали как скошенные колосья в пору жатвы. Сокрушитель бездны не ведал пощады.

Опять рыжебородый что-то закричал. Враги стали отходить. Напоследок д"айдрэ крутанулась, сея смерть. Две головы слетели с плеч. Один душегуб вмиг лишился носа, четвертому клинок разрубил верхнюю губу и выбил несколько зубов.

Пираты сообразили, они столкнулись не с безобидными пастухами и гречкосеями. Д"айдрэ одурманила их магией иллюзии и сполна собрала кровавый урожай. Вожак приказал отходить, ведь боевая магия первородных действовала лишь на небольшом расстоянии. Полетели копья и топоры. Один топор угодил Кайдлтхэ прямо в спину. Девушка потеряла равновесие и упала. Попаданец взмахнул мечом, нападающие отпрянули. Внезапная боль пронзила левый бок. Дыхание сбилось, в глазах потемнело. Кто-то заехал древком копья. Пираты вновь пошли в атаку. Кайдлтэ сделала перекат, отрубила зазевавшемуся ногу. Он рухнул прямо на д"айдрэ.

Вновь оглушительный ор и новый натиск. Девушку рубанули по руке. Пальцы разжались и в тот же миг несколько человек навалилось на жертву. Кайдлтхэ успела выхватить кинжал, вспороть ардару брюхо, второму перерезать горло. Опять удар. Кинжал отлетел в сторону. Д"айдрэ не могла сбросить с себя третьего, которому успела свернуть шею. Остальные накинулись на нее как гиены на поверженного льва. Алексей старался помочь, огрел по спине ближайшего бандита. Тот охнул и упал замертво. Но и следопыт остановился, получил кулаком в ухо. Ничего не понимая, рубил все подряд, покуда следующий удар в лицо не сбил с ног. Великий герцог не чувствовал боли. Стало только тяжело дышать. Кайдлтхэ уже не видел, лишь успел подумать о ней, вспомнить ее лицо и улыбку. В следующий миг следопыт потерял сознание.

Ардары отступили. Д"айдрэ и следопыта, измазанных кровью и грязью, принялись вязать по рукам и ногам кожаными ремнями. Рыжебородый вожак приказал собрать оружие, снести трупы, раненых и связанных пленных на корабли да обыскать деревню.

В одном из погребов пираты нашли немощного старика. Бедняга жил бобылем и по слабости не смог убежать. Деда вытащили на улицу, избили и обезглавили. Голову насадили на кол в устрашение остальным.

Главарь банды ходил черной тучей. Он потерял двадцать человек убитыми и двадцать пять ранеными. Четверых из них, самых тяжелых, заколол собственноручно. Все равно им не жить. В итоге двадцать четыре покойника и никакой добычи. Две головки козьего сыра, несколько овечьих шкур, всякое бабское тряпье не в счет. Даже трофейным доспехам не обрадовался, поскольку те оказались слишком велики.

Захмелевшие от крови бандиты принялись волками рыскать по деревне. Но, не найдя ничего стоящего, решили развлечься и устроили охоту на кур. Бедная птица, отчаянно кудахча, бросилась врассыпную. Тогда несколько ардаров потехи ради взялись за луки. Остальные криками подбадривали подельников, взрывались диким звериным ором при каждом метком выстреле.

Рыжебородый в сердцах сплюнул. Он не стал преследовать жителей деревни, опасаясь подхода солдат из ближайшего гарнизона. В бою с регулярной армией можно потерять остатки собственного воинства. Не желая более задерживаться, приказал сжечь деревню чтоб местные о нем не забывали.

Факелами вспыхнули избы. Повалил густой дым. Ардары столкнули суда на воду, подняли паруса. Весла, пока еще недружно, ударили по морской глади. Команды медленно разворачивали ладьи. Они лишились слишком многих гребцов. Теперь многие никогда не увидят заката, не вдохнут воздух, пропитанный запахами соли и водорослей, и только матери да жены будут оплакивать их до скончания века.

Но ничего того Алексей не видел. Он не увидел королевских боевых кораблей, перекрывших выход из пролива. Не увидел, как один из них протаранил пиратский драккар, как рыжебородый вожак по прозвищу Яр Кровавый топор бросил товарищей, оставив их на милость судьбы и тамарвалдских матросов. Ничего того следопыт не видел. Он очнулся только на утро следующего дня.

Айльдбарнг ильгсэф* — д"айдрийское нецензурное ругательство.

Глава 4. Узники Северных бухт

Тьма! Кругом тьма! Следопыту показалось, он ослеп, лишился в бою глаз. Ныло раненое плечо, руки и ноги затекли, дыхание сбилось. Попробовал закричать, но вышло одно мычание. Сразу и не сообразил, во рту матерчатый кляп. Внезапная и резкая волна страха окатила великого герцога, и он едва совладал с самим собой. Он старался успокоиться и трезво, насколько позволяли обстоятельства, оценить собственное положение.

По его прикидкам дело выходило скверное. Битва проиграна, он захвачен в плен. А Кайдлтхэ... Кайдлтхэ! Где Кайдлтхэ? Возможно, где-то рядом. Алексей попытался пошевелить ногой. Ничего не получилось. Кожаные ремни держали крепко. Не успел шелохнуться, как получил удар по ребрам. Били не слишком сильно. Старались дать понять, дергаться не стоит, следует вести себя смирно.

Следопыт на время затих. Решил прислушаться. Страх угомонился, окопался на дне души. Мысли о прошлом и будущем скорее отвлекали, нежели давали какую-нибудь определенность и уверенность. Пока он мог сказать лишь то, что угодил в лапы пиратам. Лежит связанным на дне драккара. Во рту кляп, на голове мешок. Судьба д"айдрэ неизвестна. Да и жива ли она? Девушка оказалась в самой гуще сражения. Последние секунды битвы Алексей помнил смутно. Все переросло в свалку, в которой разобрать что-либо уже не мог. Если Кайдлтхэ мертва, то дело и впрямь дрянь. Тогда сопротивляться нет смысла. Да и не выжить одному при таких раскладах. После смерти Кайдлтхэ все потеряет смысл и значение. Замыслы бандитов также неведомы. Едва ли они станут воздавать пленникам почести.

Сердце отчаянно забилось, душа сжалось. Алексей живо представил, чем может обернуться плен. Судя по всему, пираты не отличались склонностью к гуманизму и о женевской конвенции об обращении с военнопленными наверняка не ведали. В худшем случае убьют. Перед тем могут изрядно поиздеваться. Если повезет, продадут в рабство или оставят при хозяйстве вождя. Если повезет! От мысли той ему, взрослому мужику, захотелось заплакать, ведь подмоги не дождаться. Только воспоминания о Кайдлтхэ сдерживали от паники, не давали окончательно покориться судьбе и превратиться в безвольную размазню. Нет, все же он мужчина, боец. В схватке зарубил двоих врагов. Может и троих. Негоже распускать сопли.

Следопыт вспомнил давние лесные походы, заплывшие позиции, найденный хабар. Сколько раз думал о тех, кто принял там последний бой, представлял себе на их месте. Мог ли он также без оглядки отдать жизнь за Родину? Как бы повел себя, окажись в плену у немцев? Первую битву он выдержал, не струсил. Да, ему не повезло. Он остался жив, не спас Кайдлтхэ, сам попал в руки врагов. Сражение проиграно, но война не кончилась.

Сейчас он беспомощен как младенец. В душе бушевал ураган противоречивых чувств. Ненависть вспыхнула и быстро угасла, сменилась страхом, отчаянием, почти унынием. Он казнил себя за беспечность, за то, что не сумел уберечь спутницу. Та непреложная истина доставляла нестерпимую боль, но и внушала надежду. Пока не увидит д"айдрэ, живую или мертвую, не имеет права раскисать. А если так, то следует приберечь силы для новой схватки.

Следопыт твердо решил успокоиться и прислушаться к тому, что происходит вокруг. Не раз ему приходилось слышать невероятные истории о слепцах, чьи чувства обострялись до крайности. А ведь и он сейчас незряч. Алексей напрягся, сосредоточился, постарался прогнать подальше навязчивые черные мысли.

Волны били о деревянные борта, скрипел такелаж, ладью неприятно покачивало. До ушей доносились слабые стоны раненых и незнакомая речь. Она не походила на язык тамарвалдцев, коралтарцев или ромедерцев. О д"айдрийском и говорить не приходилось. И все же спустя какое-то время показалось, будто отдельные слова, а порою и целые фразы, следопыт все же понимал. Возможно, так только чудилось. Едва ли он утешал самого себя, пытаясь отыскать опору там, где таковой вовсе не существовало. В том занятии не найти никакого прока. А коль так, то и впрямь в тех разговорах удалось что-то понять. Смутные ощущения родились в душе Алексея. Очень давно, возможно в иной жизни, он уже слышал те речи. Поначалу смысл ускользал, но вскоре появился едва уловимый намек на понимание. Великий герцог никак не мог найти тому объяснение. Наверное, Кайдлтхэ права и язык гойхэ впрямь архаичен, несет на себе отпечаток древних говоров Земли. Нельзя исключать и помощи со стороны Аакхабита. Вот только древний демон по-прежнему молчит как рыба. И та безучастность раздражала до крайности. Жилец не имел ни капли совести. Но ведь отозвался мерзавец на стенания следопыта после ранения Кайдлтхэ. Кто знает, может и в этот раз не оставит в беде. И мысль та немного приободрила. Алексей даже попытался улыбнуться.

Внезапно те размышления прервал крик чайки. Где-то рядом находилась суша.

— Упаста! Патру!* — радостно заорал один из ардаров. Наверняка пираты увидели родные берега. Сердце едва не выскочило из груди. Скоро все прояснится, но радости от того Алексей не испытывал. Конечно, любая определенность лучше томительной неизвестности, но только не сейчас. Едва ли здесь попаданца ожидает теплый прием. Да и кто обрадуется двум десяткам трупов? А ведь как ни крути, но и убитые кому-то приходились детьми, братьями, мужьями и отцами. Местные наверняка захотят расправиться с пленниками. Но вожак ардаров тащил их через море не ради того, чтобы отдать на растерзание разъяренной толпе. Рыжебородый мог легко прирезать их там, на берегу. Но по каким-то причинам поступил иначе. В ту мысль великий герцог вцепился как в спасительную соломинку. Сам диву давался, почему не додумался о том ранее. И, если он прав, то у главаря на сей счет наверняка имелись свои соображения и виды.

Вскорости судьба обещала преподнести очередной неприятный сюрприз. Чего ждать? Пыток, издевательств, боли и смерти? Но если постоянно думать о том, то можно попросту сойти с ума. Сумасшествие?! Кто знает, может в том и заключено спасение? Сейчас Алексей не видел иного выхода. Он связан, мешок надет на голову. И зачем такие предосторожности? Разве он запомнит дорогу? Даже если так, шансов вернуться в Тамарвалд нет. Но зачем-то тот мешок напялили? Очередной вопрос, оставшийся без ответа.

Великий герцог вновь вспомнил о Кайдлтхэ. Как ни пытался вслушиваться, ничего не говорило о присутствии д"айдрэ. И тут следопыта осенило. Пираты пришли на четырех кораблях! Кто сказал, что девушка находится именно на этом драккаре? Если ее тут нет, то она наверняка на другой ладье. Да, так и есть. Догадка укрепила веру. Вскоре он все узнает. Если, конечно, бандиты снимут проклятый мешок.

Началась беспорядочная возня, пираты забегали по судну. Алексей ясно различил среди того шума скрип весел, женские голоса, стенания и причитания. Следопыт ощутил удар. Корпус ладьи врезался в берег. Вновь крики. Отрывистые команды смешались с плачем и стонами. И звуки те походили на лай и скулеж бешеных псов. Кто-то схватил Алексея за руки и ноги, пропустил палку под веревками. Его понесли как кусок мертвого мяса, как подстреленного на охоте кабана или оленя. Голова откинулась назад. Попаданец напрягся, ведь запросто мог зацепиться за борт. Носильщики шли не в ногу, отчего ношу раскачивало из стороны в сторону. Ремни впивались в тело. Великий герцог в тот миг подумал, что напрочь лишится кожи на запястьях.

Пираты спрыгнули в воду, потом выбрались на сушу. Послышался шум прибоя и шорох прибрежной гальки. Женские вопли совсем рядом. Без всякого перевода Алексей понял, жены и матери дикарей жаждут мести, хотят разорвать виновных в клочья. Нет, он не испытывал страха. Он устал бояться и думал только о Кайдлтхэ.

Вновь закричал рыжебородый вожак. Отдав команды, атаман принялся с кем-то разговаривать, громко, отрывисто и резко. Главарь не на шутку осерчал. Он ругался с собеседником, чей голос показался знакомым. И тут носильщики остановились. От неожиданности сердце следопыта вновь яростно забилось. Чья-то грубая рука развязала веревку на шее и сдернула с головы мешок. Поначалу великий герцог ничего не понял. Все вокруг плясало перед глазами. Ноги, серые одежды, камни, далекие горы, озлобленные женские лица, меч в кожаных ножнах и... черный балахон, длинный кинжал у пояса, аккуратно остриженная борода... Брат Меодолан!

— Вот и свиделись, светлый господин Аль Эксей, — посланник гильдии мерзко осклабился.

Великий герцог задергался, хотел выматерить подонка, но кляп не давал того сделать. Вместо злобной тирады вышло сдавленное мычание.

— Этого я заберу с собой, — обратился подручный Шидельрота к рыжебородому.

— Вижу, вы знакомы. Только ты погодь, советник, — возразил вожак ардаров на тамарвалдском. — Не гони лошадей. Забирай, коль монета водится. А ежели кошель пуст, то проваливай. Они два десятка моих ребят положили! Коралтарские ублюдки потопили корабль! Потери не стоят твоих ста двадцати золотых!

— Сколько за него просишь? — гадкая улыбка пропала с лица Меодолана.

— Сотню, — рявкнул главарь.

— Не слишком ли?

— Не слишком.

— Могу сейчас дать только половину. Больше нет. Остальное получишь потом.

— Слушай, советник! — вскипел верховод. — Будешь торговаться у себя на рынке. А у меня все просто. Гони сто золотых и отчаливай. Нет денег, нет товара. Никаких потом не будет. Все и сейчас! Уразумел?

— Хорошо, — купцу едва удалось сдержаться от резкого слова. Он быстро прикинул, в деревне не меньше сотни вооруженных ардаров. Каждый из них отчаянный рубака. Двадцати матросам гильдии против них не выстоять. Да и ссориться с пиратами пока нет особой нужды. Кто знает, может сгодятся кому-нибудь кровь пустить. — Мне надобно вернуться в Тамарвалд. Деньги привезу через пятнадцать дней.

— Да мне все равно куда. Хоть к хорсу в задницу. Главное, чтоб твои монеты перекочевали в мой кошель. Кстати, ты, это, захвати на всякий случай еще пару сотен, — усмехнулся рыжебородый.

— С какого перепугу? — удивился мясник.

— Вместе с ним взяли и д"айдрэ. Редкая сука, мать ее! Почитай, она всех и порешила. Дралась как разъяренный хорс.

— Баба, говоришь?

— Мне пока не повылазило. Точно говорю, баба.

— Баба гильдии не нужна. Оставь себе.

— Как знаешь, советник. Пристрою в портовый бордель на южном берегу. Говорят, за таких там дают хорошую цену. Так что подумай. Ладно, а с этим чего делать?

— Посади в надежное место, сторожи, корми и не калечь. Не то господин Шидельрот с тебя шкуру спустит. А с девкой поступай как знаешь. Можешь продать или убить. Только тихо. И гляди, осторожней с ней. Да чтоб в Моридоре не проведали. Ежели прознают, несдобровать тебе. Сам знаешь, от д"айдрэ...

— Не пугай, советник, — перебил Меодолана главарь. — Есть у меня против них средство. Магическое! И не трясись как овечий хвост. Паскуду быстро обломаем. Вагадаром клянусь. Нар ар казар!* Ос хурма ар кайна!*

Вновь на голову накинули ненавистный мешок, затянули веревку вокруг шеи. Следопыт даже не думал сопротивляться, отбиваться и становиться на дыбы. Великого герцога не на шутку взволновала встреча с братом Меодоланом. Появление посланника гильдии стало неожиданностью, но вполне предсказуемой и объяснимой. Теперь ясно, Кайдлтхэ жива, и находится где-то поблизости. Той новости попаданец обрадовался до крайности. Но радость вскоре сменилась яростью и тревогой, ведь жизнь д"айдрэ в опасности.

Все перепуталось в голове Алексея. Он быстро позабыл мясника. Да и собственная судьба не особо беспокоила. Кайдлтхэ купцам не нужна. Теперь она целиком во власти рыжебородого ублюдка и полностью зависит от его капризов и темных желаний. Те страхи постоянно будоражили, лишали покоя.

Мысли великого герцога сбились в кучу. Он старался навести в голове порядок, как вдруг носильщики положили пленника на землю. Рядом послышались голоса и неясный шум. Несколько человек навалилось на Алексея. Его развязали, а потом принялись стаскивать одежду. Следопыт не мог даже дернуться. Сняли все, включая трусы, носки и натовские ботинки, натянули какое-то рубище, наскоро заковали, резко дернули за цепь, поставили на ноги. Кроме озверевших лиц да стеганых курток следопыт ничего не разглядел. Да и не пытался. Он старался не задохнуться, а вовсе не рассматривать местные пейзажи. Великого герцога погнали вперед, подгоняя древками копий. Вокруг собралось множество народу. Зеваки орали и смеялись, осыпали проклятиями, плевались, бросались комьями грязи и камнями.

Скрипнули несмазанные дверные петли. Чья-то нога припечатала бедро. Алексей потерял равновесие. Цепи сковывали движения, не давали сделать нормальный шаг. Попаданец рухнул в черную пустоту и плюхнулся на колючую солому.

Дверь закрыли на засов. Свет дня исчез. Несколько секунд пленник лежал неподвижно, соображая, жив ли он. Попробовал встать. Получилось. Для начала решил оглядеться. Вокруг царила темень. И только в узкие дверные щели проникали солнечные лучи. Они словно острые тариалдовые клинки разрезали мрак и клубились поднятой пылью.

Ничего толком следопыт так и не разглядел. Да он и не спешил. Торопиться теперь некуда. Для начала решил разузнать как можно больше о своей тюрьме. Его упрятали в какой-то сарай. Пять шагов в ширину, семь в длину. Стены выложены из рваного камня насухо, толстые и прочные, высотой под три метра. Как ни пытался сдвинуть глыбы, ничего из той затеи не вышло. Крыша деревянная, из жердей. Если припечет, можно попробовать взломать. Вот только куда бежать?

Следопыт ощупал новую одежду. Она походила на мешок из грубой ткани с отверстиями для рук и головы. Новый наряд не доходил и до колен. Копарю, не привыкшему щеголять голышом, рванина доставляла множество неудобств. Он все время чувствовал себя нагим и незащищенным.

Руки и ноги заковали в кандалы. Парень подошел к двери, поближе к свету, рассмотрел железки в деталях. На поверку кандалы оказались конскими путами. В свое время он видел подобные на кладоискательских форумах. Впрочем, то мало утешало. Железо неприятно сжимало запястья и щиколотки. Звенья цепи делали шаг коротким, не давали как следует работать руками. Благо, не посадили на цепь как собаку.

Путами неприятности не кончились. Алексею показался странным и железный ошейник. Зачем он понадобился? На первый взгляд все выглядело просто. Но следопыт опять поторопился. Он не находил ответа, а новые загадки только множились.

Могло показаться, ошейник из широкой и толстой железной полосы и застегнутый сзади на навесной замок, не играл никакой важной роли, только подчеркивал новый статус. Но вот спереди удалось нащупать вставленный в металлическую оправу кристалл величиной с желудь. Рассмотреть микролит так и не удалось. Да и вырвать из оправы не получилось. Стекляшка сидела прочно. Попаданец так и не понял назначение той безделушки. Возможно, она как-то связана с магией или религиозными ритуалами ардаров. Не о том ли упоминал рыжебородый в разговоре с Меодоланом?

Великий герцог покончил с исследованием нового обиталища, сгреб солому в дальний угол сарая и устроил импровизированную постель. Теперь он мог позволить себе немного отдохнуть и как следует поразмыслить над последними событиями. Он не ел и не пил сутки, да и малая нужда давила. Но пока все те напасти воспринимались как мелкие и вполне терпимые недоразумения.

Алексей собрался с мыслями. Итак, битва проиграна. Но война не кончена. Попал в плен к пиратам. Что может быть хуже? Каким-то непонятным образом нарисовался Меодолан. Случайно? Едва ли экспедиция ардаров была организована ради поимки Аль Эксея Хар-Коварского. Скорее всего, гильдия наняла бандитов потревожить побережье Тамарвалда. Им следовало лишь разграбить пару-тройку приморских деревушек. Никто не ожидал в землях рыболовов, охотников и лесорубов встретить решительный отпор. Потому ардары и смотали удочки так поспешно.

Меодолан несказанно обрадовался встрече. По всему видать, не ожидал такого сюрприза. Желанная добыча сама попала в руки. Если все планировалось заранее, то у посланника гильдии имелось бы золота в достатке. А коль денег не оказалось, все вышло само собой.

Итак, Меодолан собрался выкупить Алексея. Стало быть, ему какое-то время ничего не грозит. Пятнадцать суток в грязи да на голодном пайке не самая высокая цена за жизнь. А дальше? Вне всяких сомнений будущее великого герцога находится теперь в руках Шидельрота. Выходит, попаданцу так и не удалось обыграть старика.

Почему Меодолан не захотел выкупить Кайдлтхэ? Над новой загадкой Алексей бился недолго. Конечно, гильдия могла шантажировать следопыта, дескать, соглашайся на сотрудничество, не то будем пытать твою подружку. Но великий герцог кое-чему научился и некоторые представления о нравах и обычаях д"айдрэ для себя составил. Долго водить за нос гильдия не сможет. Рано или поздно Совет Избранных и Трибунал о том проведают. Разразится большой скандал, ведь купцы в таком случае покусятся на право Моридора судить своих подданных и решать их участь. Тысячелетиями д"айдрэ воспитывались на вере в собственное превосходство, и никакие гойхэ, пусть и временные союзники, не имеют права посягать на ту веру. Не зря Эоборус пытался отговорить Гвинедера от поимки Кайдлтхэ. Верховный маг прекрасно представлял возможные последствия. И дипломатия тут не поможет. Моридор не допустит прецедента. Сегодня уступишь в малом, а завтра проиграешь в большом. Каждый должен знать свое место. Вступать в ссору с д"айдрэ гильдии нет никакого резона. Конечно, торгаши могли сделать жест доброй воли и вернуть пленницу Трибуналу. Но Меодолан так не поступил. И едва ли по недомыслию. Похоже, мясник попросту решил подставить ардаров. Начнется заваруха, отвечать придется пиратам. Гильдия списала рыжебородого. Потери его банды слишком велики. Разбойники не оправятся в течении ближайших лет, и, скорее всего, станут жертвой либо Трибунала, либо более удачливых соседей. Так что надежда на спасение Кайдлтхэ есть. Правда, весьма призрачная. И неизвестно какая из бед предпочтительней. Совет Избранных не многим лучше диких и кровожадных ардаров.

Алексей ничего не знал наверняка, мог только строить предположения. Оставалось терпеливо ждать. В любом случае те фантазии не давали опустить руки, впасть в уныние и депрессию. Да и время в размышлениях шло быстрее.

Великий герцог, позвякивая железом, подошел к двери, глянул на улицу в щель между черными от времени и непогод досками. В паре сотен метров от сарая плескалось море. Далекий шум прибоя мешался с людскими голосами и криками животных. Несколько в стороне следопыт увидал три ладьи да пару каменных домов. Там и сям разгуливала скотина, ходили косматые вооруженные мужики.

У входа сидел часовой в стеганых доспехах. Время от времени он отгонял любопытных. Внезапно в дверь ударил брошенный камень. Страж вскочил, пригрозил дебоширу копьем. Подбежала какая-то тетка, принялась истошно орать, переругиваться с пиратом. Потом все стихло. Сторож вернулся на прежнее место.

Алексею порядком наскучила однообразная картина деревенской жизни. Он лег на солому в углу. Голод все больше напоминал о себе. Желание сходить по малой нужде становилось нестерпимым, но он, следуя устоявшимся привычкам и правилам, упорно продолжал держаться.

За дверью началась какая-то возня. Послышались мужские голоса. Казалось, кто-то тащил по земле цепь. Великого герцога охватило волнительное беспокойство. Дверь резко распахнулась. В пятне дневного света он увидал нескольких ардаров. Один из них подошел к следопыту и, не говоря ни слова, дернул за путы, потащил к выходу. Попаданец плюхнулся на колени, поднялся и засеменил за бандитом.

Пленника выволокли из сарая. Яркий свет ударил в глаза. Алексей толком так и не успел ничего разглядеть. Люди, дома, животные превратились в тусклые размытые пятна. Среди прочего успел заметить мужика в кожаном фартуке. Наверное, кузнец. Ловким отработанным движением он надел на путы замок с цепью в несколько метров длиной. Свободный конец закрепил на столбе, вкопанном в землю. На все ушло не больше пары минут, после чего пираты пинками затолкали пленного обратно в темный сарай. Теперь на Алексее болталось килограмм шесть железа. При каждом движении оно звякало и цокало. Охранник развлечения ради иногда тянул за цепь, отчего пленник падал на землю.

Солнце перевалило за полдень. Следопыт уже несколько часов провел в темнице. Хотелось есть и пить, но куда больше голода и жажды терзало желание избавится от лишнего груза. Он долго мучился, но, в конце концов плюнул и справил нужду в противоположном углу и тут же для себя определил правила на будущее. Он находился среди дикарей. Конечно, не следует им уподобляться, но его светские манеры здесь все равно никто не оценит. Он во власти не столько ардаров, сколько непреодолимых обстоятельств. Выбор не велик. Либо те обстоятельства его раздавят, либо он будет в меру сил и возможностей им противостоять. Только так и можно остаться человеком среди грабителей и душегубов. В противном случае быстро сломается и тогда точно ничем помочь Кайдлтхэ не сможет.

Ради той цели пришлось снизить моральную планку. По крайней мере, касательно внешних приличий. Да и с кем о них толковать? Возможно, так он пытался оправдать собственную податливость. Но хотел бы он посмотреть на того, кто бы поступил иначе. Или пойти попроситься в сортир у часового? Да и не велика беда. Подумаешь, обмочил угол. Кайдлтхэ приходится во стократ тяжелее. Она не мужик. Пусть и д"айдрэ, пусть терпеливая и выносливая, но, как ни крути, она прежде всего женщина. Вспомнив о спутнице, следопыт перестал донимать себя сомнениями и упреками. Мысли о девушке утешали и укрепляли дух.

День подходил к концу. От голода внутренности дико крутило, в животе урчало. Во рту все высохло, язык прилип к небу. И все же следопыт пытался думать только о Кайдлтхэ. Жива ли она, где ее держат?

Деревня медленно засыпала. Жители разбрелись по домам, скотина умолкла. И только откуда-то издалека доносились приглушенные крики. Сумерки опустились на землю. Близилась ночь. Тьма сгущалась, измазала сажей все вокруг. Но где-то в глубине черной бездны родился сполох. Он рос и вскоре превратился в дрожащее огненное пятно. Дверь скрипнула. Пламя факела ослепило арестанта. В алом сиянии едва различил контуры людских фигур. Они исчезли также быстро, как и появились. Свет померк, ночь воцарилась вновь.

Глаза быстро привыкли к темноте. Следопыт увидал какие-то неясные предметы у входа. Гремя цепью, подобрался ближе. Нащупал миску с едой и два деревянных ведра. Одно пустое. Он него несло помоями и свиным навозом. Второе с водой. Великий герцог жадно припал к нему, пил до изнеможения, до боли в животе, после чего растянулся на земле. Даже запах варева не мог заставить подняться. Минут через тридцать немного попустило. Он встал, понюхал ужин. В посудине оказалось какая-то жидкая каша. Тут же, в миске, лежал кусок ржаного хлеба с отрубями. Жижа мало походила на разносолы, подаваемые в трактирах. Теперь они казались великому герцогу едва ли не пищей богов. Перебарывая отвращение, съел все.

Покончив с ужином, забился в угол и попытался заснуть. Множество новых впечатлений и ощущений возбудили до крайности. Мысли крутились в голове, память воскрешала картины недавнего прошлого. Кое-как удалось пережить первый день плена. Маленькое, но достижение. Он не сломался, не захныкал, не пустил сопли. А впереди две недели сидения в сарае. И кто знает, как все обернется в будущем. Навязчивые воспоминания и назойливые образы гнали сон прочь. И все же усталость взяла свое. Вскоре он отключился.

Проснулся Алексей поздно. Прислушался. Жизнь в деревне шла своим чередом. Каждый занимался привычным делом. Для себя пападанец твердо решил — нельзя предаваться праздности, необходимо даже в плену не изменять старым привычкам и правилам. В противном случае легко превратиться в свинью или свихнуться. Обязательно следует сделать зарядку, умыться, прополоскать рот, осмотреть камеру, убедиться, не случилось ли чего за ночь. Нужно занять себя каким-нибудь делом, пусть самым ничтожным и на первый взгляд совершенно бесполезным. Теперь безделье стало первым врагом. Надо держать себя в тонусе, причесаться, пусть не гребнем, а пятерней, вычистить от земли и соломы рубище.

С улицы донесся шум. Часовой с кем-то переговаривался. Вскоре на пороге показался вооруженный пират в сопровождении стража. Алексей толком не понял их беседы, но был убежден — ардары поминают его бранными словами. Наругавшись вдоволь, бандит забрал пустую миску, поставил на земляной пол новую, мерзко осклабился, бросил кусок хлеба в грязь и резко потянул за цепь. Алексею ничего не оставалось, как поддаться. Лиходей заглянул в пустое ведро, после чего с силой ткнул в него следопыта лицом. Потом отпустил цепь и жестом показал, чтоб великий герцог в ту бадью справлял всякую нужду, а не метил углы. Иначе последует жестокое наказание. Обложив пленника трехэтажными ругательствами, бандит ушел.

Узник кое-как заставил себя съесть пресную кашу. Он был голоден, но не настолько, чтобы радоваться отбросам. Он хотел поскорее разделаться с той злополучной пайкой и прильнуть к дверной щели. Только со вчерашнего дня ровным счетом ничего не изменилось. Шум да гам. Каждый следовал порядку, установленному много веков назад. Слышались крики людей да скотины, стук кузнечного молота, вопли ребятни. Созерцание убогих пейзажей быстро наскучило, и Алексей принялся разглядывать местных женщин. Назвать их красавицами язык не поворачивался. Изможденные безрадостной долей, усталостью и убогостью жизни худые лица выглядели серыми и недобрыми. Тусклые глаза и темные круги под ними только подчеркивали гнетущее впечатление. Ардарки носили длинные платья из серого сукна. Изредка, в основном молодежь, украшали одежду цветастыми вышивками. Старшие любили накидки из овечьих шкур.

В наблюдениях попаданец провел все утро. В обед к нему никто не явился, и он решил продолжить этнографические изыскания. Смотрины стали единственным развлечением. Только так и мог занять себя и отогнать черные мысли. Но те атаковали вновь и вновь с назойливостью неугомонных мух.

К собственной участи следопыт быстро потерял интерес и относился без должного трепета. Для себя давно все определил. Подумаешь, убьют. Но ведь дважды не умирать. Так чего зря слезы лить?

Каждую минуту вспоминал о Кайдлтхэ. От нее пока ни слуху, ни духу. Кто знает, вдруг она давно мертва? А если нет, то какова ее судьба? Алексей не вчера родился и прекрасно понимал, пленным женщинам, тем более д"айдрэ, не дарят цветы. Участь ее может оказаться незавидной. Но одно дело понимать абстрактно, отвлеченно, и совсем другое знать, что беда коснется близкого человека. Следопыт не питал иллюзий, в глубине души готовился к худшему, но никак не мог с тем смириться.

Незаметно подкрался вечер. Вновь сумерки окутали землю. Поселяне разбрелись по домам, шум прибоя стал тихим, но ясным, ласковым и убаюкивающим. Мысли следопыта все чаще крутились вокруг еды. Если его расчет верен, то скоро принесут миску омерзительной каши.

Деревня погрузилась во мрак. Звезды во множестве высыпали на черный бархат небес. Пахло водорослями, навозом и дымом. Жители попрятались по домам, не издавали ни звука. Даже собаки затихли. И в той тишине, нарушаемой только шорохом волн, Алексей услыхал далекие приглушенные крики. Казалось, они доносились из-под земли и чудилось в них что-то противоестественное, почти сюрреалистическое, возбуждающее в душе первобытные неосознанные страхи. Следопыт опять с тревогой подумал о Кайдлтхэ. Не она ли кричит? Алексей живо представил, как пьяные ардары пытают д"айдрэ. От мыслей тех сделалось мерзко и тошно. Сердце, охваченное пугающей неизвестностью, забилось в страхе.

* * *

Темень вокруг. Ветер посвистывает в корабельных снастях. Море плещется за бортом. Ардары переговариваются меж собою, стонут раненые где-то рядом. Кайдлтхэ пришла в себя. Она лежала на боку. Бандиты заломили руки за спину, связали кожаными ремнями.

Девушка встрепенулась. Нет, ничего не выходит. Путы крепки, их не разорвать. Во рту кляп, на голове мешок. Кричать, звать на помощь бесполезно. Да и кого? Элидирга?! Битва кончена, она в плену, до погибели один шаг. Да только д"айдрэ не боялась смерти. Беспокоило иное. Она не выполнила задание, не довела до конца начатое, не расправилась с гильдией и не узнала секрет предыдущего воплощения.

Пираты! Жалкие твари, мерзкие кровожадные гойхэ! Не взяли умом или силой, так одолели числом. Бежать! Бежать при первой возможности! Но нет, она не одна. Аль Эксей! Где он?

Кайдлтхэ сделала несколько глубоких вдохов, сосредоточилась. Легкая тень страха и растерянности исчезла. Глупцы! Напялили на голову мешок. Неведомо им, мысленный взор заменяет первородным глаза.

Девушка увидела, нет, почувствовала, около двух десятков ардаров. Их мелкие души полнились злобой и грязью. Рядом раненые и куча мертвецов. Их побросали как дрова или мешки с мукой. Аль Эксея нет поблизости. Он на другой ладье. Да, точно. Связан, лежит без сознания. Но почему драккаров всего три? Кайдлтхэ ясно помнила. Ардары пришли на четырех кораблях.

Она задержала дыхание на пару секунд и попыталась прорваться в прошлое. Да, так и есть. Всюду смерть, ненависть и страх. Море сделалось красным от крови. Тамарвалдцы настигли арьергард бандитов. Впрочем, какая теперь разница? Знание прошлого не спасает. Куда полезнее приподнять завесу над будущим.

Кайдлтхэ не питала иллюзий. От дикарей не следовало ждать пощады и снисхождения. Жители Северных бухт промышляли не только морским разбоем, но и работорговлей. Участь пленников незавидна. Тем более д"айдрэ. Теперь налетчики отыграются за все обиды и унижения. Варвары считают изначальных демонами ночи, воплощением мирового зла, и потому не упустят редкий случай учинить примерную расправу. Смерть или унизительное рабство? Неприятный холодок пробежал по спине. Нет. Ее не убьют. Даже ардары не настолько глупы. Они напоминают животных, а не простых гойхэ, но жадность пересиливает жестокость. Скорее всего, продадут в рабство. Такое иногда случалось. За последнюю сотню лет девушка могла припомнить несколько подобных историй. Почти все они кончились печально.

Кайдлтхэ охватил невольный страх, но то длилось всего мгновенье. Серокожая смогла вновь собраться. Она напрягла все силы и призвала на помощь Элидирга. Мастер далеко. Но вне всяких сомнений услышит. Прознает о том и Трибунал. Зов слишком силен и не останется незамеченным. Кто придет раньше? Кайдлтхэ не видела особой разницы. Пусть Трибунал. Тогда все равно останется шанс. Ведь она однажды сбежала. Возможно, удача улыбнется вновь. Элидирг непременно поможет. Пусть и не сам, но наверняка кого-нибудь пришлет в подмогу.

Аль Эксей! Он жив. Нужно непременно вытащить парня из передряги. Он милый и забавный. Светлый и наивный юноша. Разве можно поступить иначе? Да и древний демон не должен оказаться на службе гильдии или Совета Избранных. И все же для начала следует самой выкарабкаться. Но как? Ардаров слишком много, преимущество на их стороне. Раскисать нельзя. Как только подвернется случай, сразу бежать. И непременно прирезать побольше врагов.

Кайдлтхэ улыбнулась. Она уловила ответ Элидирга. Глава Дома Серебряного света был не многословен, не хотел предавать огласке собственные планы. Но и та скупая весть успокоила д"айдрэ. Ее не бросят. Не лишат надежды. А пока придется рассчитывать только на себя. Путь из Тамарвалда в северные бухты займет не меньше семи дней. А если учесть, что Мастер находится на подходе к Коралтару, то и все двенадцать. Надо набраться терпения и продержаться. Силы следует беречь, не расходовать почем зря.

Кайдлтхэ вновь замедлила дыхание. Пульс сделался слабым, едва уловимым. Девушка погрузилась в полудрему. Она могла легко прожить несколько дней без еды и воды. Но что делать потом?

Время превратилось в липкую жижу вроде варенья, растекалось расплавленной на солнце древесной смолой. День и ночь исчезли, мир окутал серый густой туман. Шум ветра, голоса людей и волнение моря сделались глухими, далекими и непонятными. Разум охватил сон, но подсознание бодрствовало. Хаос звуков, красок и образов не мог обмануть внутреннее естество. Даже скрип амуниции ардаров и хлопки паруса не оставались без внимания.

Резкие крики вывели д"айдрэ из состояния гипнотического транса. Она собралась в один миг, и сразу сообразила, наступило утро. Стало быть, путешествие длится почти сутки. Бандиты увидели родную землю, отчего и принялись радостно вопить.

Элидирг молчал. Внутри поселился предательский холодок, но Кайдлтхэ успокаивала себя как могла. Самое страшное случится не сейчас, потом.

Крики путались и множились. К мужским голосам присоединились женские причитания и проклятия. В возгласах сквозило болью и ненавистью. Главарь пиратов приказал поднять черное знамя в знак траура. Так жители деревни узнали дурную весть. Злоба и жажда мести вскипали в темных сердцах. Дикари желали расплаты, но вождь решил иначе. Кайдлтхэ прочитала его грязные мысли. В мощном вихре эмоций ей стало трудно разбирать чужие намерения, и она отсекла все лишнее, сосредоточилась только на вожаке.

Д"айдрэ ощутила глухой удар. Драккар уткнулся в грунт. Все вокруг превратилось в разворошенный муравейник. Бандиты забегали, засуетились, принялись сносить на берег раненых, убитых, поклажу и оружие. Вновь заголосили местные бабы, опять нахлынула волна смертельной ненависти и бесконечной злобы. Разбойники едва сдерживали озверевших женщин.

Ардары разбежались кто куда. Кайдлтхэ осталась лежать на дне ладьи под охраной двух молодчиков. Главарь о чем-то спорил с кем-то посторонним. Собеседник явно не принадлежал к числу аборигенов. Аль Эксей рядом. Рыжебородый решает его судьбу. Гильдия! Конечно, как она не поняла сразу? Слишком много посторонних мыслей. Всюду крики. Посланник Шидельрота решил выкупить новоиспеченного далга. Но у купца нет нужной суммы. Д"айдрэ улыбнулась. Все же она права. Жадность пиратов не знает меры. Аль Эксея не убьют. И то единственная радостная новость за последнее время. А ей уготована иная судьба. Мысли Кровавого топора зловонны и отвратительны. Жажда наживы уничтожила остатки разума. Он решил продать Кайдлтхэ в один из борделей Западных королевств. За нее могут дать кучу денег и он, Яр Кровавый топор, быстро ее "обломает". В который раз девушка пожалела о том, что способна читать мысли гойхэ. Тот дар хуже проклятия. Не будь его, жилось бы гораздо спокойнее и не преследовало бы ощущение постоянного стыда и брезгливости, словно прикасались к ней грязными и потными руками.

Эх, не ведает мерзавец, с кем связался. Негодяй никак не угомонится. Думает о каком-то магическом, почти чудодейственном средстве. Ум гойхэ слишком короток. Откуда им знать? Если, конечно, не постарались предатели из Трибунала. Но и они не станут нарушать тысячелетние традиции. Д"айдрэ неприкосновенны. Любое посягательство на их честь, свободу и жизнь воспримется как покушение на интересы Моридора. Иное и помыслить нельзя. В противном случае рухнет все мироустройство. Трибунал такого не может допустить даже ради сиюминутной политической выгоды. О чем тогда толкует мохнорожий дикарь?

Рыжебородый отдал команду. Охрана зашевелилась. Кайдлтхэ почувствовала близкую опасность, вся сжалась, напряглась. Бандиты накинули петли на руки и ноги, закрепили на древке копья, подняли связанную пленницу и под одобрительные крики соплеменников понесли ношу на берег. Девушка старалась пропускать мимо ушей проклятия и злословия. Да и думала она об ином. Голова болталась у самой земли, кровь прилила к лицу. Еще вчера пираты заломили руки за спину, а сейчас суставы и вовсе выворачивало под тяжестью тела. Оставалось только терпеть. Она ничего не видела, но хорошо ориентировалась, по крайней мере, по отношению к кораблю. Окажись д"айдрэ на свободе, без труда нашла бы дорогу назад.

Вскоре пираты остановились, положили добычу на землю, перевернули на спину. Кайдлтхэ приготовилась к худшему. Она не испугалась. Чувство гадливости пересилило страх. Но пока явной угрозы жизни не ощущала, а потому резких движений делать не собиралась.

Бандит развязал веревку на шее, сорвал проклятый мешок. Свет ударил в глаза, ослепил на мгновенье. Серокожая успела увидеть только косматую рожу. Негодяй нагло улыбался, скалил редкие коричневые зубы. Д"айдрэ ощутила смрадное дыхание самодовольного ублюдка. Ловко и выверено душегуб нанес удар по шее. В голове зашумело, перед глазами поплыло. Лицо разбойника превратилось в размазанное пятно, подернулось туманом и сгинуло во тьме.

Время потерялось, растворилось, исчезло. Кайдлтхэ не могла сказать наверняка, сколько пробыла без сознания. Очнувшись, поняла, оказалась в каком-то каменном мешке. Сверху железная решетка. Кляп во рту, но мешок сняли. Неужто решили, что д"айдрэ теперь не опасна? Девушка попробовала размять руки и ноги. Ремней нет. На щиколотках и запястьях цепи. Руки все также за спиной. И тут Кайдлтхэ едва не вскрикнула от неожиданности. Что-то вокруг изменилось самым невероятным образом. Она ослепла и оглохла! Нет, она не потеряла острое зрение или слух, но перестала улавливать чужие мысли и ощущать энергию окружающего мира, враз лишилась всех магических способностей. Холодный пот прошиб пленницу. Никак не ожидала такой прыти от тупоголовых ардаров. Д"айдрэ вскрикнула, но кляп превратил тот крик в мычание. Ее перехитрили! Сделалось невыносимо больно и страшно. Кайдлтхэ глубоко вздохнула, попыталась угомонить нахлынувший ужас. Ей недоставало воздуха. Что-то решительно мешало. Ошейник! Пираты надели металлический ошейник! Бледное голубое сияние! Девушка медленно вывернула плечевые суставы. Теперь можно ощупать шею. Так и есть! Мерзкое отродье! На ошейнике в оправе закреплен кристалл антимагии, или, как говаривали костоломы Трибунала, осквернитель душ. Где его могли раздобыть дикари? Такие д"айдрэ надевают на своих самых опасных заключенных. Изобретение моридорских магов держалось доселе в глубокой тайне, потому как поглощает магическую силу первородных, превращает их в обычных гойхэ, лишает способности к телепатической связи, магии и предвиденью. Чем больше внутренней энергии забирает кристалл, тем ярче свечение.

Все внутри Кайдлтхэ оборвалось. Она теперь не только слепа, но и невидима для соплеменников, как для Трибунала, так и для Элидирга. Отныне для них она мертва. Враги и друзья почтут ее погибшей и прекратят всяческие поиски. Аль хоть и жив, но ничего не смыслит в магии. Ему не по силам передать весть Мастеру. Древний демон пришельцу также не подвластен. Потому помощи ждать больше не стоит. И все же, через пятнадцать дней Аль окажется в руках гильдии. Если ему повезет, тогда... Но за то время может случиться всякое. Теперь она сама не уверенна, выдержит ли пытки и издевательства. Проклятый кристалл, проклятые ардары!

Ужас на мгновенье парализовал Кайдлтхэ, и она не сразу сообразила, что осталась без одежды. Пираты стащили доспех из тариалда и платье. Даже золотые сережки сорвали. Нагота обострила чувство незащищенности и уязвимости. Обида и стыд пожирали душу. Похотливые твари видели ее нагой, касались тела грязными руками. Кайдлтхэ едва сдерживала слезы. Умом понимала, нельзя давать волю собственным слабостям, да только сердцем отказывалась принять ту великую несправедливость.

Девушку посадили в яму, выложенную грубо отесанным камнем. Сырость и холод давали о себе знать. Д'айдрэ мелко вздрагивала. И все же старалась взять себя в руки, прогнать прочь отчаяние. Она сильная и гордая. Кто для нее те ничтожные гойхэ? Черви, пожиратели падали. Она выше их, а потому не станет давать псам повод для торжества.

Время опять застыло. Кайдлтхэ восстановила дыхание, успокоилась. Вновь попыталась войти в состояние полусна. На этот раз получилось, но проклятый кристалл забрал слишком много сил. Дрема медленно обволакивала тело. Разум погружался в чуткий сон. Подсознание отключилось. Д'айдрэ отдалась на милость судьбе. Так она просидела до утра.

Упаста! Патру!* — Земля! Родина! (перевод с ардарского).

Нар ар казар!* Ос хурма ар кайна!* — Мужика в сарай! Женщину в холодную яму! (перевод с ардарского).

Глава 5. Замок Мидрайг

Видения и сны умирали в черной бесконечности. Темно-кровавые картины походили на жуткие ночные кошмары или галлюцинации. Мир обернулся беззвучными тенями, исчезающими во враждебном сумраке. Сознание, отравленное мукой и ненавистью, напрочь отказывалось воспринимать действительность. Всюду мерещились зловещие порождения царства смерти.

Алексей долго не мог понять спит ли он или бодрствует. Дикий коктейль чувств и впечатлений опьянил, лишил опоры и выбил землю из-под ног. Следопыт тщетно пытался привести мысли в порядок, собрать воедино. Ясность разума возвращалась медленно, тесня безумие и воскрешая боль.

Казалось, он сошел с ума или напился вдрызг. И теперь горькое похмелье давало о себе знать. Ныло плечо. В который раз Алексей пытался убедить себя в том, что видит всего лишь дурной сон, да только все зря. Вот он, сидит закованный в цепи в холодной утробе каменного сарая. И Кайдлтхэ...

Откуда-то из темных глубин подсознания нахлынула волна ненависти. Он принялся выдумывать всевозможные кары, которые обрушит на ардаров, их вожака и проклятого Меодолана вместе с Шидельротом. С невероятным наслаждением попаданец представлял, как будет рубить мерзавцев, отсекать детородные органы, сносить головы, ломать руки и ноги, вспарывать животы и выпускать внутренности, как нечестивцы станут корчиться в нечеловеческих мучениях, истекать кровью и молить безжалостного мстителя о быстрой смерти.

Те кровожадные мысли доставляли Алексею необыкновенное удовольствие. Медленно, но верно, он превращался в мясника. Кайдлтхэ взывает к отмщению. Только кровь врагов способна смыть позор плена. Следопыт не мог, не имел права поступить иначе. Да и ардары не заслуживали иного. Они дикари, закон им не писан. Таким свойственны похоть, обжорство и пьянство. В том нет ничего необычного. Невольно вспомнился разговор между Яром и Меодоланом.

Д"айдрэ..., высшая раса... Они мнят себя венцом эволюции. Все остальные пыль на их сапогах, жалкие ничтожные черви, недостойные сострадания. Мироощущение первородных строилось на том посыле. Ни о какой любви к ближнему, взаимопонимании и примирении речь не шла. Возможно, они и способны любить друг друга, питать к соплеменникам теплые чувства, только Алексей все больше в том сомневался. Даже Кайдлтхэ прятала эмоции под маской холодности и отстраненности. Лишь иногда нечто человеческое пробивалось сквозь ледяной панцирь напускного равнодушия. Казалось, она стыдилась тех редких порывов души, воспринимала их как проявление слабости.

Не секрет, в гойхэ изначальные видели низших существ, врагов, возможных могильщиков собственной цивилизации. Отдельные личности вроде Элидирга не могли изменить привычный ход вещей. Да и гойхэ платили д"айдрэ той же монетой. Д"айдрэ стали для них воплощением абсолютного зла и потаенных страхов. Жизнь Дэорума многие века балансировала на грани тотальной войны, и только чудо удерживало планету от великого кровопускания. Но злоба и ненависть не могли множиться вечно. Всему настает конец, даже невыносимым мукам и страданиям.

Ардары ненавидели д"айдрэ как и всяких чужаков, тамарвалдцев в том числе. Им нет дела до имперских указов и уложений, они живут собственной жизнью, где основным законом является воля сильного, где власть добывается топором и мечом, звонкой монетой и крепким щитом. Пираты мнят себя вольными людьми, презирают иных гойхэ, вставших на колени перед императором. Собственный вожак для них всего лишь первый среди равных. По крайней мере, они так считают. А если ардары свободные и вольные воины, так кому как не им учить других достоинству? Их главный враг и есть д"айдрэ. Ардарам не занимать мужества и умения, но силы не равны. Потому они и не спешат вступить в открытый бой. Но злоба пожирает душу, как червь точит сочный плод. И тут подвернулась Кайдлтхэ. Она стала для бандитов олицетворением всех д"айдрэ, их мира, чуждого уклада, персональным воплощением многочисленных обид и несправедливостей. В том отношении виделось что-то ритуальное, дикое и первобытное. Так древний охотник метал копье в изображение зверя, выпрашивая у боговой богатой добычи. Так колдун пронзал иглами восковую фигурку неприятеля, надеясь на скорое отмщение. Так ардары совершали политическое убийство ненавистного противника.

Но почему бандиты распоясались, осмелели сверх всякой меры? Разве они не думают о воздаянии, разве наказание не последует неукоснительно? Д"айдрэ мстительны. Они никому не позволят покушаться на основы мироустройства. Эоборус, верховный маг братства Двух молний, прекрасно ориентировался в политических реалиях, а потому всячески старался избежать каких-либо осложнений с Моридором. Неужели Яр Кровавый топор последний тупица? Едва ли вожак надеялся на покровительство гильдии. Великий герцог вспомнил разговор брата Меодолана с рыжебородым. Речь шла о каком-то магическом средстве, способном нейтрализовать д"айдрэ. Разгадать бы секрет того оружия...

Почему-то следопыт подумал именно об оружии. Возможно, очень древнем, времен войны Огненного клинка. По крайней мере, ничего иного в голову не пришло. Хотя бандит и упоминал магию, но едва ли ардары способны противостоять силе тысячелетней цивилизации, владевшей уникальными навыками тонких воздействий. Местные дикари кое-как могли освоить самые примитивные заговоры. Едва ли у них найдется даже пара десятков деревенских знахарей. Нет, вне всяких сомнений все дело в каком-то артефакте. Или технике. Ее д"айдрэ больше всего боятся и ненавидят. Но как могли до того додуматься невежественные ардары? А если и додумались, то что это меняет? Он, пришелец из иного мира, сидит в цепях запертым в вонючем каменном сарае и ничего поделать не может. Ни Кайдлтхэ спасти, ни себя вытащить. Поступай как хочешь, скрипи зубами или ори во все горло, а ход судьбы не изменить.

Боль в душе утихла, но не умерла вовсе. Она постоянно давала о себе знать. Так ноет старая потревоженная рана. Умереть не дает, но лишает покоя и сна. Следопыт силился переключить мысли на иное, но воспоминания о Кайдлтхэ всплывали в сознании помимо воли. Где она, да и жива ли? Как не хватает сейчас ее обворожительной полуулыбки, постоянно меняющих цвет глаз, озорной челки, волнующей воображение груди... Он ни разу не обнял ее, не поцеловал, не приголубил. Сколько времени потрачено впустую!

Утром Алексей опять слышал в деревне сдавленные крики, но кто и где кричал, так и не разобрал. Возможно, то голосила д"айдрэ. Попаданцу казалось, бандиты не оставят ее в покое, будут издеваться до тех пор, пока не замордуют до смерти.

Потянулась череда безликих дней и ночей, похожих друг на друга как две руки. Утром и вечером скудная и пресная кормежка, раз в неделю помывка. На пленника попросту выливали ведро воды. На том баня заканчивалась.

Дабы не лишиться разума и не потерять счет времени, Алексей после каждого захода солнца брал соломинку и втыкал ее в землю в дальнем углу сарая. Много раз за день он пересчитывал те соломинки, прикидывая, сколько осталось до возвращения брата Меодолана.

Порою попаданца охватывали приступы злобы. На смену им приходили отчаяние и апатия. Часто вспоминал о Кайдлтхэ. Казалось, девушка существовала в какой-то другой жизни, либо вовсе являлась порождением больного разума. Пленник искал спасения в беспамятстве, гнал прочь прошлое, погружался в мир жутких фантазий. В голову лезли холодные и мертвые образы, схожие с полотнами Ганса Рудольфа Гигера, уродливые монстры, призраки фиолетового замка и картинки из сочинений Настфарда Скретского. Иногда он слышал голоса, таинственные и зовущие. В те минуты великий герцог не сомневался, он сходит с ума. Впрочем, плевал он на собственную участь, почти смирился с неизбежным и мечтал лишь о том, чтобы все поскорее кончилось.

Целыми днями Алексей тупо пялился в стены сарая и слушал шум прибоя. В тех звуках находил успокоение и забвение. Жуткая реальность отступала на время. Сон обходил следопыта стороною. Спал он теперь три-четыре часа от силы. Так, по крайней мере, казалось. За дни, проведенные в заточении, многое изменилось. Поначалу на те мелочи великий герцог не обращал особого внимания. Бессонницу воспринимал как должное. Внешне был почти спокоен. Именно, почти. Свое душевное состояние даже не пытался хоть как-то анализировать. Перепады настроения случались все реже. Все больше он находился в каком-то дьявольском оцепенении. Так он мог сидеть часами, не обращая внимания на посторонние звуки.

На первый взгляд все выглядело вполне безобидным и естественным. И чем больше Алексей находился в плену, тем значительнее становились метаморфозы. Несмотря на скудный паек, он не исхудал, не ослаб. Наоборот, иногда даже чувствовал прилив сил. Рана, полученная в бою, на удивление быстро зажила. Думал, вскорости зарастет и станет похожим на бомжа. Но ничего подобного не произошло. Он постоянно оставался в одной поре. Волосы, борода и ногти не росли. Алексей списал то на стресс, но, спустя несколько дней, даже немного испугался. К тем странностям прибавилось и полное отсутствие чувства голода. Нет, есть ему не расхотелось, но делал он то скорее по давней привычке, нежели по острой необходимости. Да и о смердящей бадье вспоминал все реже.

Иногда следопыт из боязни разучиться говорить вел беседы с самим собою. Он слышал малопонятную речь ардаров и ему чудилось, рано или поздно он откроет рот и не сможет произнести ни единого слова. Так и начал переговариваться с невидимым собеседником. И в тех беседах все чаще поминал Аакхабита. Алексей уже не просил о помощи, а задавался лишь одним вопросом — почему? Следопыт не получал ответов, слишком много потерял и пережил, оттого не надеялся на добрые перемены.

Однажды его посетила неожиданная мысль. Она вспыхнула в мозгу ослепительной молнией, заставила вздрогнуть. Невольная догадка оглушила и контузила словно близко разорвавшийся снаряд. Аакхабит! Именно в нем кроется первопричина всех бед и загадочных превращений. Он, Алексей, становится рабом древнего демона, сращивается с ним, растворяется в нем и подчиняется воле хозяина фиолетового замка. А что случится потом? Останется ли он человеком или преобразится до неузнаваемости, перевоплотится в нечто чуждое и отвратительное?

Время текло непозволительно медленно. Ожидание превратилось в изуверскую пытку. Меж тем соломинки в темном углу множились. В тот вечер он в который раз их пересчитал. Выходило ровно четырнадцать. Сердце сразу забилось чаще. По всем расчетам прибытие брата Меодолана следовало ожидать в самом ближайшем будущем. Полузабытый страх ледяными иглами впился в тело. Следопыт не спал почти всю ночь, и только незадолго до рассвета сомкнул глаза и задремал. Участь его вот-вот решится, а Кайдлтхэ останется здесь. Если, конечно, не погибла.

Великий герцог проснулся в тревоге. Кое-как умылся, бросился к двери, прильнул к щели. Но ничего необычного не увидел и не услышал. Деревня жила привычными заботами. Никто не собирался нарушать установленный много веков назад порядок. Шум прибоя мешался с криками людей и скотины. Все обыденно и буднично до тошноты и отвращения. Только однажды Алексей услышал какие-то странные разговоры. Так ему показалось. Возможно, он все придумал, утешаясь бесполезными иллюзиями. Конечно, после двух недель отсидки могло и почудиться. Но следопыт был готов поклясться, он слышал речь Кровавого топора. Ветер уносил прочь обрывки слов, а потому толком не разобрал. Похоже, вожак с кем-то беседовал на берегу. Впрочем, на том все и кончилось.

Вечером попаданца охватило чувство близкое к отчаянию. Нет, все же оно скорее походило на разочарование. Он ждал возвращения Меодолана. Но ничего не случилось, он по-прежнему сидел в сырой и вонючей темнице.

За ним пришли незадолго до восхода. Пленник провалился в полудрему, и тут кто-то сильно потянул за цепь. От неожиданности Алексей упал на колени. Великий герцог, едва продрав глаза, полз на четвереньках. Дверь со скрипом отворилась, ослепительно вспыхнул факел. Часовой грязно выругался, дернул цепь. Копарь вновь упал, но тут же вскочил на ноги.

Узника бесцеремонно выволокли на улицу. Следопыт успел лишь сделать глубокий вдох, ощутить свежесть моря, увидеть серое небо, поблекшие звезды и несколько косматых рож. Кто-то из пиратов напялил ненавистный и пыльный мешок на голову. Стало трудно дышать, захотелось чихнуть.

Вновь сильные руки рванули цепь. Алексей подался вперед, сбивая пальцы ног о прибрежные камни. Но плевать на те мелочи. Его терзали сомнения и дурные предчувствия. Неужели заточение кончилось? Прибыл ли Меодолан? А если нет, то куда его ведут?

До ушей доносился ласковый и завораживающий шепот прибоя. Спокойные, сонные воды, ласкали берег, но внутри все клокотало и переворачивалось, а сердце едва не выпрыгивало из груди.

— Цел? — великий герцог услышал голос брата Меодолана.

— Как видишь, советник, — с некоторой издевкой в голосе ответил Кровавый топор. — Я слово держу...

— Да и я тебя не обидел, — перебил собеседника торговец.

— Согласен, все честно. Только барахло я себе оставлю. Как трофей.

— Хорс с тобой, — сказал мясник и сплюнул в сторону. — Эй, вы! Ведите на корабль. Отчаливаем. Прощай, Яр. Если соизволят боги и господин Шидельрот, свидимся как-нибудь.

— Бывай, советник, — зло усмехнулся предводитель пиратов. — Я гостям всегда рад. Особенно тем, у которых в кошеле звенит золотая монета.

Сердце Алексея грохотало, жилы на висках вздулись, кровь ударила в голову. Следопыт едва держал себя в руках. Судьба сделала очередной крутой вираж и теперь впереди вновь неизвестность. Чего ждать в будущем? Новых потерь и неудач? Или победу и успех? Но как же Кайдлтхэ? Она остается в руках кровопийцы! Нет, он без нее пропадет, сгинет, умрет от боли и разочарований.

Один из людей Меодолана толкнул пленника в спину. Алексей плюхнулся в шлюпку и едва не переломал ребра. Матросы рассмеялись и осыпали великого герцога отборной бранью.

Сквозь шум волны слышался скрип снастей. Корабль близко. Лодка ударилась о борт. Опять крики и ругань.

— Эй, чего разлегся? Шевелись, рундук с клопами. Живо поднимайся, да ползи наверх. Вот, хватайся за веревку. Да не дергайся. Не то живо вразумлю, — разразился тирадой один из матросов гильдии.

Алексей получил удар сапогом по ребрам, подхватился, принялся ощупывать воздух. Пальцы коснулись корабельных досок. Вот и веревка. Крепкая, должна выдержать. Под соленые морские шутки вцепился в пеньковую веревку, медленно поднялся наверх. Заскорузлые руки подхватили пленника, втащили на борт купеческого судна. Команда вновь принялась насмехаться и осыпать ругательствами. Под пинки и зуботычины поволокли невесть куда. Кто-то подставил ногу. Копарь потерял равновесие, полетел вниз и едва не расшибся на смерть. Через секунду над головой громыхнуло и враз все стихло.

Первым делом Алексей стащил с головы мешок. Получилось. Сразу стало легче дышать. В нос ударила гремучая смесь разнообразных запахов. Пахло водорослями, смолой, прелой соломой, тухлым мясом и еще невесть чем. Великий герцог оказался в трюме тихоходного торгового корабля, значительно отличавшегося по устройству от ардарских драккаров. Тут царила непроглядная темень, хоть глаз выколи. Истинный тамарвалдец непременно сравнил бы подобное место с задницей хорса.

Спустя некоторое время Алексей решил исследовать новую тюрьму. Так и есть. Вокруг бочки и бухты канатов, пропитанные запахом лежалой рыбы. Люк на потолке наглухо закрыт. Там, наверху, слышались приглушенные крики команды. Следопыт из тех речей толком ничего так и не понял.

Великий герцог быстро сообразил, отсюда не вырваться. Оставалось только сидеть да ждать если не у моря погоды, то решения собственной участи. Устроившись поудобнее на канатах, вновь вспомнил Кайдлтхэ. Теперь уж точно она осталась в иной жизни. Суждено ли свидеться вновь? Искать ответ на подобный вопрос попаданец не видел никакого смысла, поскольку даже не знал, что случится с ним через час. Возможно, он попадет в кораблекрушение, угодит в лапы костоломам купеческой гильдии или станет заложником неизвестной политической силы. После недолгих размышлений решил, ничего исключать нельзя и любой исход следует принять как должное. За последние дни Алексей многое испытал, понял и со многим смирился, но никак не хотел свыкнуться с мыслю о собственном бессилии. Он не собирался выживать любой ценой и всегда старался оставаться человеком. Потому осознавать себя бессловесным бараном чертовски обидно и унизительно. Чем он лучше скота или раба? Неужели это на всю жизнь? Нет, пока он нужен гильдии. Но если купцы выведают все, что им требуется? Что случится тогда? От него избавятся как от обузы, прирежут или выбросят за борт. Но как торгаши доберутся до сокровенного? Будут пытать? Наверняка он не выдержит издевательств. Местные палачи отнюдь не дилетанты. Правда, есть призрачная надежда на Аакхабита. Только почему-то следопыт разуверился в силе древнего демона. Ему плевать на Алексея. Хозяин фиолетового замка найдет иное тело. Да и существует ли он на самом деле?

Вскоре те размышления наскучили великому герцогу. В них он не видел никакого прока. Они навевали одну тоску. Куда лучше улечься поудобнее да вздремнуть, потому как сон его прервали так бесцеремонно. Следует набраться сил и терпения, ведь путь неведом. Меодолан не счел нужным поделиться собственными планами. Куда его везут? Назад в Тамарвалд или иное место? Солнца не видать, а потому сориентироваться по сторонам света совершенно невозможно. Да и зачем в Тамарвалд? К Шидельроту? В любом случае рядом есть только один крупный имперский порт, а именно Редглейд. О других приморских городах Алексей ничего не слыхал. Даже если и повезут в столицу, то непременно через Редглейд, а оттуда под конвоем отправят дальше. Следопыт тут же решил, именно здесь замысел Меодолана может дать сбой. Аль Эксей не простолюдин, он далг, фигура приметная, а потому всю операцию люди гильдии постараются провести в глубокой тайне. Его не будут водить напоказ по улицам, а постараются надежно спрятать. Главное, проявить сноровку и сообразительность. Нужно обязательно этим воспользоваться и бежать. Или, на худой конец, как-то дать знать о себе городской страже.

В тех фантазиях следопыт находил иллюзорное успокоение. Мечтая, он уносился прочь из зловонного трюма, не думал о плене и возможных несчастьях, отвлекался и забывался на время. Веки его тяжелели, и он погружался в полудрему. Все бы хорошо, да только канаты впивались в спину, затекали ноги. Попаданец ворочался, старался найти удобное положение. Да и цепи не давали расслабиться.

Великий герцог не мог сказать наверняка утро сейчас или вечер. Всюду царила тьма и глаза различали только контуры бочек. Он проклинал все на свете и мечтал поскорее выбраться из зловонного корабельного трюма.

— Эй, ты! — услышал Алексей у себя над головой. Те слова прозвучали громко и резко. От неожиданности пленник вздрогнул. — Чего разлегся, гумызник? Хватай!

Конец толстой пеньковой веревки больно ударил по носу. Следопыт инстинктивно отпрянул в сторону, но схватил веревку. Корабельщики, вяло матерясь, принялись тащить пленника из трюма. Через несколько секунд великий герцог уже стоял на палубе. После долгой отсидки он не сразу сообразил где оказался. Как и прежде, вокруг царила непроглядная тьма. Алексей огляделся. Контуры юта и двух мачт с парусами едва угадывались.

Судно лениво покачивалось на волнах, скрипела оснастка, легкий бриз нежно касался лица, а чернильное небо усеяли тысячи звезд. Ночь! Как он сразу не догадался. Путешествие длилось весь день. Или два? Сколько времени он провел в заточении? Впрочем, сейчас такие мелочи не важны. Хотя, дьявол прячется именно в мелочах. Все равно он не знал с какой скоростью двигался корабль, а оттого не мог определить в каком краю оказался. Да и точное расстояние от пристанища ардаров до Редглейда неизвестно. Следопыт посмотрел по сторонам. Ни городских огней, ни пьяных воплей матросов, ни зазывных криков торговцев и портовых шлюх, лишь первозданная чернота всюду. Его не покидало ощущение того, что мир сотворен только вчера и кроме моря да звезд ничего нет. Но люди! Вот они, рядом. Протяни только руку. Стоят и паясничают, наглые заросшие и гнилозубые твари!

— Давай, шевели копытами! — кто-то из матросни слегка толкнул Алексея в спину.

Следопыт засеменил босыми ногами по доскам палубы, перелез через борт и спрыгнул на деревянный причал. Тут его уже поджидало несколько человек с зажженным факелами. Неприветливые бородатые лица, клепаные кожаные доспехи и мечи у пояса. Воины не походили на ардаров или имперских солдат. Алексей сразу определил их в наемники. Возможно, так оно и было. Гильдия располагала деньгами и могла позволить себе иметь небольшую наемную армию. Но почему доспехи кожаные, а не железные? Неужели купцы, эти скареды и прохвосты, решили экономить на амуниции собственной охраны?

— Пшол! Вперед! — бесцеремонно бросил Алексею один из стражников. Следопыт, звеня цепями, повиновался, только глянул люто на солдафона, но тот, к счастью, в темноте ничего не заметил. "Ладно, — подумал великий герцог. — Встретимся как-нибудь. Я твою рожу запомню. Да и с остальными разберусь".

Попаданец медленно шел по причалу. Факелы слепили глаза, и он боялся оступиться да шлепнуться в воду. На мгновенье поднял голову и глянул на небо, усыпанное яркими звездами. В иное время он с восхищением любовался бы завораживающей картиной. Море, огонь и звезды. На них можно смотреть вечно. Но только не сейчас.

И все же Алексей вглядывался во тьму не зря. Там, впереди, он увидел контур таинственного берега и огромное пятно, пожравшее множество искорок-звезд. Представилась мертвая пустыня, кругом на многие километры ни огонька. Пятно нависало над округой, пугало, словно призрак, как черная дыра, в которой вот-вот сгинет весь мир. Но нет, там, впереди, дрожит чахлый язычок пламени. Должно быть, масляный светильник или далекий факел. И тут до Алексея дошло, перед ним вовсе не дыра, не ворота преисподней и не омут, а огромное строение.

Охрана резко остановилась. Все как по команде замерли. Через пару мгновений среди ласковых всплесков моря Алексей отчетливо расслышал неспешные шаги, скрип сапог и досок причала. В круг света вступила фигура в черном. Перед великим герцогом предстал брат Меодолан. Похоже, он сошел с корабля раньше и поджидал пленника у берега.

— Светлый господин Аль Эксей, — с усмешкой проговорил помощник Шидельрота. — Добро пожаловать в замок Мидрайг.

Глава 6. Избавление

Мясник махнул рукой и исчез во тьме. Кто-то из охраны пнул Алексея в бок. Мол, не зевай, топай.

"Вот как все обернулось, — размышлял попаданец. — Стало быть, не Редглейд. Передумали, паразиты. Да почему, собственно, они должны везти меня в Редглейд? Никто о том ничего не говорил. Сам все решил, да вбил себе в голову. А ведь портовый город мог подарить шанс. Глядишь, как-нибудь бы и выкрутился. Теперь попробуй сбежать. Замуруют в темнице. Потом ищи-свищи. Никто и искать не станет. Нет человека, нет проблем. Сволочи! Опять перехитрили".

Алексей понимал бессмысленность собственных рассуждений, но, с другой стороны, он хоть как-то пытался отвлечься да занять себя чем-нибудь, лишь бы не думать о безнадежности положения. Он окончательно сделался пленником Шидельрота. Из замка бежать и впрямь не легко. Оставалось надеяться только на чудо и на... Аакхабита. Как-то копарь выпустил из виду древнего демона. Но последний до обидного редко напоминал о собственном существовании. Потому делать ставку на старинного компаньона Казимира Карловича было настоящим безумием, крайним проявлением отчаяния и полной безысходности. Все те фантазии выглядели игрой ума, попыткой отгородиться от скорбной действительности.

И все же Алексей не сдавался, как мог боролся с унынием, не опускал руки. Невольно возникло сравнение нынешних злоключений с копом. Часто в лесах попадались малопонятные или, на первый взгляд, совершенно негодные вещи. Таскать такие нет никакого проку, только к земле тянут да силы забирают. Но иногда те бесполезные находки после чистки превращались в стоящие обретения. Однажды ему попался маленький бесформенный кусочек бронзы. Хотел даже выкинуть, но что-то удержало от необдуманного поступка. И, как оказалось, не зря. Под рыхлыми зелеными наростами скрывалась скифская сбруйная бляшка в виде чудесного грифона. Воистину, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. С тех пор Алексей для себя твердо решил, выбросить ненужный хлам всегда успеется. Для начала следует во всем разобраться. Иногда с виду самые обычные события становятся судьбоносными, а потому ничего не следует отвергать с порога. Кто знает, возможно и замок Мидрайг готовит сюрприз. Вдруг Аакхабит проснется или случится непредвиденное, что не в силах предчувствовать или просчитать прямолинейный разум. Будь Кайдлтхэ рядом... она бы точно... От одной мысли о д"айдрэ сердце отозвалось неприятной болью. Нет, следопыт не верил в ее смерть. Наверняка она жива. Если так, то не все потеряно.

Доски причала кончились, босые ноги ступили на холодные плиты. Лето в самом разгаре, да ночной бриз порядком бодрил. Тут и камень словно лед.

Пленника вели по какой-то лестнице. Она удавкой обвивала основание замка и спиралью устремлялась в небеса. Тревога, предчувствие нового приключения, почти смертельно опасного, дыхание моря, холод мертвого камня, близость врагов и тысячи звезд, рождали самые невероятные предположения.

Алексей вышел на ровную площадку, чьи размеры определить так и не смог. Все вокруг пожрала тьма и слабые всполохи факелов выхватывали только незначительные куски грубой каменной кладки, напоминавшей покрытую слизью кожу исполинского чудовища.

Послышался металлический скрежет, заработал давно не смазываемый подъемный механизм. Рядом громко ухнуло, словно замок и впрямь превратился в монстра, пробудившегося ото сна. Исполин тяжко вздохнул, разогнал по легким воздух, с присвистом выдохнул. Двери со скрипом и грохотом отворились. В темной утробе крепости вспыхнуло несколько факелов. В дрожащем свете Алексей разглядел человеческие фигуры. Брат Меодолан ступил на толстые дубовые балки моста, вошел внутрь и перебросился парой фраз с охраной, после чего исчез в каменном лабиринте.

Великий герцог сполна оценил мощь цитадели. Обитель гильдии, даже сокрытая во тьме, поражала размерами и неприступностью. Конечно, она не шла в сравнение с пристанищем Аакхабита, но для примитивного мира Тамарвалда выглядела внушительно. Штурмовать такую не имело никакого смысла. Только брать осадой или равнять с землей крупнокалиберной артиллерией. К счастью, о таком чуде в империи пока не слыхали.

Следопыт шел сводчатым коридором. По стенам плясали длинные зловещие тени. Пленник отчетливо слышал скрип доспехов и портупейных ремней. Своды многократно отражали и усиливали даже ничтожные звуки. Казалось, слух обострился, и, запищи вдруг мышь в дальнем углу, пленник непременно бы оглох. Один из стражников толкнул узника в спину, поволок за руку в сторону, вниз, а вовсе не туда где исчез брат Меодолан. После недолгого блуждания по холодным и узким подземельям, больше похожим на пещеры или огромные крысиные норы, великий герцог оказался в темной камере с высокими потолками. Пламя факелов охраны на несколько секунд осветило убогую обстановку узилища. Шириной около двух и длинною не более трех метров. На полу лежала солома. Стены сочились влагой. Недалеко от дверей грубо сколоченная лежанка, крытая козьими шкурами, у изголовья мешок, набитый соломой.

За спиной лязгнул засов, свет погас, следопыт остался один на один с собственной судьбой. Какое-то время глаза привыкали к темноте. Тьма ослабила хватку, проступили мутные контуры и очертания. Копарь сделал шаг, другой. Зазвенело железо. Следопыт потянул воздух. Пахло гнилью и нечистотами.

Новое пристанище не баловало роскошью и разнообразием. Кровать... единственная местная достопримечательность. Алексей взобрался на лежанку. Шкуры отсырели и пропитались тюремными запахами. И все же лучше так, нежели стоять босиком на холодном полу. Вспомнилась Гнилая башня. Да, здесь меблировка солиднее.

Сиделец попытался разглядеть потолок, но тот утонул в густом мраке как в бездонной трясине. Ничего не видно. Меж тем следопыт ощутил легкое движение воздуха. Недолгие поиски увенчались маленьким открытием. В стене, прямо над головой, находилось крошечное оконце. Только добраться до него великий герцог не мог. Слишком высоко. В полу, напротив кровати, оказалось еще одно отверстие. Оно начиналось широкой воронкой и уходило вниз. Несло от него как от выгребной ямы. Должно быть, так пахло отхожее место. И в самом деле, Алексей не заметил ни ночного горшка, ни злополучного ведра. Великого герцога меньше всего интересовали местные удобства. Для начала он хотел выспаться. Надо думать, завтра состоится встреча с подручным Шидельрота. Наверняка вновь станет соблазнять посулами и склонять к сотрудничеству. Или наоборот, примется пытать, силой добиваться желаемого, в ход пойдут шантаж, угрозы и всякие прочие прелести из богатого арсенала средневековых костоломов. Но то будет завтра. Алексей лежал и думал о предстоящем дне, о превратностях судьбы и о Кайдлтхэ. Так, сам того не заметив, погрузился в глубокий сон без сновидений. И сон тот походил на смерть и конец времен.

Проснулся великий герцог от холода. Утренняя дрема нехотя отпускала пленника. Он свернулся клубком, то и дело ворочался с боку на бок, но вскоре не выдержал и открыл глаза. В камере царил легкий сумрак. Откуда-то из-под потолка бил тонкий луч света. Все вокруг выглядело серым, унылым и стылым. Но, делать нечего. Пришлось вставать. Да и ноги размять не грех. На полу поджидал приятный сюрприз. Охрана оставила у кровати глиняную миску с кашей, деревянную ложку и кувшин с водою.

Отверстие в полу, обнаруженное накануне, и впрямь оказалось отхожим местом. Пленник отметил про себя явный прогресс в сравнении с бадьей ардаров. Заключенный мог легко справить нужду. Нечистоты не оставались в камере, не осложняли удушливыми запахами и без того нелегкую участь арестанта.

После утреннего туалета следопыт приступил к скромному завтраку. Плохо проваренного пшена хватило только на то, чтобы заморить червяка. Но не кушанья занимали острожника. Он ждал встречи с Меодоланом. Беседа с мясником должна многое прояснить, в первую очередь виды на обозримое будущее. Да только торговец явно не спешил. Возможно, хотел извести пленника неизвестностью. Или, что не исключалось, у подручного главы гильдии имелись иные, не менее важные причины для промедления. О том Алексей мог только гадать, но догадки не приносили успокоения.

Попаданец уселся на кровать, принялся медитировать и дожидаться неизвестно чего. Поскольку в медитациях смыслил мало, то пришлось вспоминать былые походы и всякие забавные происшествия. Например, как заблудился в лесу или как вез в багажнике автомобиля барана, купленного в придорожной деревне.

В тех пустых размышлениях прошел день. Наступил вечер. Копарь с интересом отмечал как пятно света путешествовало по стене, а потом и вовсе исчезло. Казалось, обитатели замка напрочь забыли о существовании узника. Охраны не слышно. Кормить также никто не торопится. Так незаметно подкралась ночь. Алексей вновь улегся на жесткую лежанку, думал о сне на голодный желудок и сгинувшей в неизвестности Кайдлтэ. Воспоминания о д"айдрэ несли только боль, но в то же время вселяли надежду в уставшую душу. Возможно, так казалось только в тюремной камере, ведь несвобода обостряла иные переживания до крайности. Невольник корил себя не только за то, что не смог спасти девушку, но и за собственную глупость и нерешительность. Окажись он настойчивее, все вышло бы иначе.

Следопыт криво усмехнулся. Рассказать бы кому из старых приятелей о своих приключениях. Рассказать? Как? Да и кто поверит? В лучшем случае назовут сумасшедшим. Оно и понятно. С дивана на сытый желудок мир выглядит если не совершенным, то вполне комфортным. Легко мнить себя крутым пацаном, пусть в вонючем, но воображаемом отстойнике. А ты окажись в дерьме по самые уши не в мире, придуманном на раздолбанном диване, а вот так, один на один с дикарями, только и мечтающими выпустить тебе кишки. И вовсе не в фантазиях. Что запоет тогда офисный планктон, рафинированный эстет, самовлюбленный нувориш или какой-нибудь спятивший мечтатель, алчущий вселенской справедливости? От чувства относительного благополучия люди тупеют, мозги заплывают жиром, инициатива глохнет на корню. Их все устраивает, они всем довольны. А если и недовольны, то тихо шепчутся о том на кухнях. Пиариться в социальных сетях... на большее они не способны.

Алексей едва остановился. И чего он взъелся? И, главное, на кого? Просто достало! Все достало! Он болен, болен одиночеством! И Кайдлтхэ нет рядом... Нет, все, довольно! Спать! Самокопательство только изводит, не дает ответов ни на один вопрос. А их накопилось немало. Остается только ждать. И терпеть, превозмогая боль.

Вновь следопыт ворочался в поисках удобного положения. Цепи впивались в тело, сковывали движения. Но время не остановить. Рано или поздно ночь кончится и настанет утро. Все пройдет, уйдут горести и печали. Судьбу не обманешь. Предначертанное, сон, смерть... Они где-то рядом. Холодная шершавая стена. Кожа дракона, злобного монстра. Оскал, клыки... Там погибель и забвение, вечный сон разума, покой изможденной души. Тишина, липкий мрак не в силах убить солнечный луч. Утомленный дневным бдением, Алексей увяз в темной трясине беспамятства. Руки и ноги не повиновались, мысли замерли, образы поблекли. Сон подарил избавление.

Следующий день не принес никаких неожиданностей. Вновь у кровати появились миска с кашей и кувшин с водой. Опять следопыт проспал визит охраны. Но почему его не зовут на допрос? Может и вправду о нем забыли? Едва ли. Не для того гильдия озолотила главаря пиратов.

Целый день узник сидел на шконке и следил за путешествием пятна света по стене. Если дело так пойдет и дальше, то через неделю он попросту сойдет с ума от скуки. У ардаров он наблюдал за возней в деревне, слушал шум прибоя и крики людей. Здесь же только четыре стены. Камера два на три метра, кровать да нужник. Наверняка отсидка затягивается намеренно. Меодолан оказался неплохим психологом.

Томительное ожидание изводило не меньше изуверской пытки. В голову лезли мысли о миллионах сидельцах, замученных как в местных тюрьмах, так и в узилищах привычного земного мира. Да что там застенки?! Вся человеческая история теперь представлялась непрерывной цепью различных преступлений, бесконечной дорогой в никуда, вымощенной миллиардами костяков, страданиями и болью умерших до срока. И все ради чего, ради каких высоких идеалов?

От тех размышлений Алексей едва не свихнулся. Его вовремя спас лязг железного засова. Дверь медленно отворилась, и на пороге показался наемник с факелом.

— Хватит дрыхнуть, поднимайся, — сквозь зубы процедил страж.

От неожиданности великий герцог замер на мгновенье, но быстро пришел в себя, соскочил с кровати. Он был готов кинуться к солдату и обнять служивого на радостях. Наконец-то хоть какое-то изменение в затхлом болоте. К добру или к худу? Да какая разница?

Подгонять следопыта не пришлось. Он с удовольствием бы сейчас отправился даже к черту в пасть, лишь бы поскорее убраться из сырой и вонючей тюремной камеры.

В коридорах замка царила тьма и тишина. Чадящие факелы выхватывали из вечного мрака лишь небольшие куски стен да пола. Того вполне хватало чтобы не сломать ноги, но недоставало осмотреться и составить впечатление о внутреннем устройстве цитадели, о многочисленных ходах в ее чреве. Для себя Алексей сравнивал крепость со старой иконой, изъеденной шашелем. И ему, как стороннему наблюдателю, стала ведома только малая часть тех нор. А сколько оставалось скрытого от чужого взора, сколько пыточных камер, погребов и залов? Но сейчас следопыта волновало иное. Куда его ведут? Натурально, на допрос к брату Меодолану. Даже предмет разговора не представлялся загадкой. Интересовал итог беседы. Вот здесь сохранялась интрига. И ее развязка не выглядела столь однозначной как ранее.

Следопыт затруднялся сказать сколь долго он провел в странствиях по лабиринтам тайной резиденции купеческой гильдии. Возможно, минут пять, а, быть может, целый час. В любом случае вздумай он бежать, то непременно бы заблудился. Но тому путешествию все же пришел конец, и великий герцог оказался в просторном полутемном зале. Все вокруг живо напоминало кабинет магистра Гвинедера. И впрямь обстоятельства той достопамятной встречи во многом походили на день сегодняшний. Однако, Алексей нашел немало отличий. Так, зал гильдии намного превосходил размерами покои главы братства Двух молний. Стены терялись в полумраке как в тумане. Стоило отметить разнообразную коллекцию холодного оружия да гобелены со сценами диковинных ристалищ. Возможно, они изображали сцены битв между д"айдрэ времен войны Огненного клинка или демонов, вырвавшихся из преисподней. Изображения отличались особой вычурностью. Веяло от них неким архаизмом, древностью и, как показалось, магией.

Кое-где на стенах были закреплены факелы. Горел камин в человеческий рост. Посреди зала располагался длинный массивный стол из мореного дуба. Во время трапез за ним без особого труда разместилось бы человек двадцать. За дальним концом стола в резном кресле на манер монаршего трона, непринужденно, закинув ногу на ногу, восседал брат Меодолан. Лицо его, красное от всполохов огня, выражало самодовольство и небрежность, отчего следопыт сообразил, мясник чувствует себя в замке полным хозяином, и никого из начальства поблизости нет.

Перед слугой Шидельрота стоял кувшин, пара кубков и разнообразные кушанья в металлической посуде. Ноздри великого герцога уловили дразнящий запах дорогого вина и жареного мяса под аппетитным соусом. Меодолан пребывал в хорошем расположении духа. Сытость, покой, надежная охрана, полумрак зала и собеседник, в погоне за которым множество агентов гильдии сбилось с ног, обещали интересный вечер. А там, как знать, повышение по службе, и новые, немалые выгоды.

Чтоб сделать такой вывод Алексею хватило лишь одного беглого взгляда. Ему даже на мгновенье показалось, он проник в сознание тамарвалдца и прочел нехитрые мысли. Но догадка та, как тень от пролетевшей хищной птицы, лишь скользнула по лицу великого герцога и тут же исчезла. Возможно, так только показалось, но арестант твердо решил не упрощать задачу Меодолану.

— Вот и свиделись вновь, Аль Эксей, — речь мясника звучала немного невнятно, язык слегка заплетался. Должно быть, поверенный гильдии успел хорошо принять на грудь. — Ты уж извини... Ха-ха. Надо же, я прошу у тебя прощенья, — юродствовал брат Меодолан. — Да, так вот, ты уж постой и послушай, а я буду говорить.

Попаданец нисколько не удивился повадкам торговца. В "Голом колесе" он был гостем. С ним вели разговор почти на равных. Сейчас напротив, он являлся даже не пленником, а говорящим животным, товаром, за который уплатили круглую сумму, а потому всякий этикет и приличия теперь излишни. Более того, от него могут требовать только согласия и подчинения, ведь судьба его решена, и упираться нет смысла.

— Так я и говорю, — продолжил агент Шидельрота, покончив с трапезой. — Ужина не обещаю, присесть не предлагаю. Сам понимаешь, времена нынче не те. Надо было раньше соглашаться, а не корчить из себя героя. Изволь видеть, ты полностью в нашей власти. Если в Тамарвалде ты мог рассчитывать на помощь Элидирга и этой, как ее, девчонки-д"айдрэ, то теперь ты один против гильдии. А в ее мощи ты убедился. Наши люди повсюду. Мы следили за тобой, вели, не выказывая до поры собственных замыслов...

— И потому решили отравить в придорожном трактире? — огрызнулся великий герцог.

— Не скрою, не все шло гладко, — осклабился Меодолан. — Но ты сам виноват, упорствовал, не давал нам надежды. Да и девка твоя вечно путалась под ногами.

— Она жива? — Вновь попаданец перебил брата Меодолана.

— Погоди. Дойдет и до нее черед. Итак, с отравлением ничего не вышло. Но тут нам на помощь пришел Яр Кровавый топор. Собственно говоря, ему ставилась иная задача. Его банде поручалось терроризировать пограничье, отвлекать силы императора от столицы. И надо же, волею судеб ты оказался в тех местах. Счастливое стечение обстоятельств! Удивительно! Вышло так, словно кто-то все ловко устроил. Но вот незадача. Яр оказался слишком жаден. Пришлось ехать за деньгами. Кстати, ты наверняка обратил внимание на рыжебородого головореза. С молодости он отличался буйным нравом, удачей и жестокостью. Однако он происходил из черни и не мог в законном порядке претендовать на титул вождя. И все же благодаря коварству, вероломству и предательству он избавился от предшественника и занял его место. Дружина приняла нового вожака, а немногие недовольные либо лишились жизни, либо бежали в соседние земли. Топор у ардаров служит оружием простолюдинов, а меч является не только признаком доблести, но и высокого происхождения. Яр захватил власть, но так и не избавился от низкого прозвища. Ну да хорс с ним. В любом случае, такие весьма полезны для гильдии. До тех пор, пока повинуются и не проявляют излишней самостоятельности. Но Яр перешел черту...

— И потому ты отдал ему Кайдлтхэ?

— А ты не глуп, — Меодолан засмеялся. — Господин Шидельрот в тебе не ошибся. Да, ты прав. Это подстава. Яр теперь слишком слаб, а мы вроде бы и не при делах. Если д"айдрэ наступят ему на хвост, то пусть сам выкручивается. Сумеет — честь и хвала. А ежели нет, никто по нему слез проливать не станет. Что до серокожей, то готов удовлетворить твое любопытство. Да, она жива. Хотя, лучше бы померла. Яр вознамерился продать ее в один из портовых борделей. Сам понимаешь, житье там не мед.

— Сука! — вскипел Алексей. Кровь ударила в голову, в глазах потемнело. Он рванулся к Меодолану, хотел вцепиться торговцу в глотку, но бдительная охрана рванула на себя цепи, кто-то крепко ударил по голени, и пленник упал на правое колено.

— Не суетись, — мясник криво усмехнулся. — Не для того тебе сказки сказываю. Твоя игра кончена, помощь не придет. Найди в себе мужество признать поражение, смирись и тогда у тебя... возможно, будет власть, деньги и, стало быть, любые удовольствия. Не нужно ждать воздаяния в загробном мире, ведь можно взять все здесь и сейчас. Прояви благоразумие.

Следопыту хотелось выть от отчаяния и бессилия. Душа полнилась ненавистью, но не изменить судьбу. Еще один удар, и он падет, преклонит голову перед неизбежным, ведь сопротивляться нет ни сил, ни смысла. Может и в самом деле прав враг-искуситель?

Алексей тяжело дышал и молчал. И то молчание Меодолан воспринял как безоговорочную капитуляцию.

— Вот и славно, друг мой, — внезапно подобрел торгаш. — Надеюсь, на том моя вступительная речь окончена. Теперь перейдем к главному. Мы давно поняли, силой добиться твоего согласия не выйдет. Но, коль ты у нас в руках, то и убивать тебя не стоит. Успеется. Мы могли бы встретиться еще вчера, да только верховный маг гильдии Ардабал с помощниками прибыл в замок только сегодня днем. Да, да, не удивляйся. Каждая солидная организация имеет в штате верховного мага. А чем гильдия хуже? Наоборот, лучше! Ардабал сильный маг. Думаю, вскоре ты в том убедишься.

Следопыт не скрывал удивления. Никак не ожидал такого поворота. Готовился услышать угрозы, увещевания или сладкие речи, но о верховном маге гильдии никак не подумал. Помнится, Шидельрот отнюдь не лестно отзывался о волшебниках. Но при всей нелюбви к магам глава гильдии терпел их присутствие и, надо думать, приказал Ардабалу исполнить роль своеобразного детектора лжи. Теперь главное — не взболтнуть лишнего, не выдать присутствие Аакхабита взглядом или учащенным дыханием. А есть ли он? И все же гильдия что-то подозревает. Если их маг и впрямь является таковым, а не шарлатаном и самозванцем, то исход встречи непредсказуем.

— Господин Ардабал! — резко и громко выкрикнул Меодолан.

Скрипнула потайная дверь в стене, и следопыт увидел троих в длинных черных рясах, подпоясанных конопляными веревками. Лица гостей скрывали капюшоны. Ардабал шел впереди, опирался на деревянный резной посох, а помощники смиренно следовали за начальником. Фигуры в черных одеждах показались Алексею невесомыми, словно принадлежали они не людям, но фантомам, вызванным к жизни потусторонним колдовством. В глаза бросалась длинная борода Ардабала. И то, пожалуй, единственная деталь, роднившая его со смертными.

С виду троица походила на странствующих богомольцев и только массивный золотой перстень на указательном пальце верховного мага, зловеще блестевший в отблесках пламени, говорил о высоком статусе владельца. Все трое поравнялись с Меодоланом, остановились и едва заметно поклонились.

— Многоуважаемый господин Ардабал, — начал подручный Шидельрота. — Теперь настал ваш черед. Прошу.

Маг вновь поклонился и направился к Алексею. В нескольких шагах от пленника кудесник остановился, поднял голову и посмотрел в глаза великому герцогу. И от взгляда того следопыту сделалось дурно. Замешательство длилось мгновенье, но того хватило чтобы разглядеть костлявое лицо, заросшее густой бородой с проседью, хищный орлиный нос, подвижные холодные глаза. Взгляд тех глаз был подобен порыву ледяного ветра. Алексей ощутил физическую боль, голову сдавил невидимый обруч, заломило в висках. В следующую секунду ощутил, как маг нагло и бесцеремонно попытался прочесть мысли, угадать помыслы.

Но наваждение быстро прошло, боль отступила. Что-то внутри попаданца не только отразило неожиданный натиск, но и пошло в наступление. Глаза мага вспыхнули, черты лица заострились. Шла невидимая магическая дуэль. Через несколько секунд Алексей разглядел на крючковатом носу Ардабала серебристую каплю пота. Глаза чародея налились кровью, маг задрожал, резко отшатнулся, замахнулся посохом и застыл, так и не доведя атаку до конца.

Теперь главный волшебник гильдии избрал иную тактику. Он обошел копаря со всех сторон, делал пассы свободной рукой, невнятно бормотал себе под нос. Его помощники застыли верстовыми столбами у почтового тракта и что-то неразборчиво бубнили.

Вскоре этот цирк наскучил Алексею, он без всякой приязни взглянул на ассистентов приезжего мага. К всеобщему удивлению тот взгляд подействовал на помощников самым неожиданным образом. Они резко отступили назад, а главный чернокнижник пронзительно вскрикнул. В крике том чувствовались боль и страх. И вдруг все стихло. Звуки умерли, даже огонь в камине замер.

— Прикажите снять ошейник, господин Меодолан, — Алексей услышал сильный и властный голос Арбадала. От недавней растерянности не осталось и следа, маг взял себя в руки.

— Надеюсь, вы знаете что делаете, — несколько разочарованно ответил мясник.

— Точно так. Кристалл совершенно бесполезен. Причина скрыта в ином.

— Охрана! Выполняйте! — нервно выкрикнул торговец.

Несколько стражников поспешили исполнить распоряжение начальника, и следопыт враз почувствовал себя свободнее.

— На сегодня довольно. Встретимся завтра вечером. Приятных сновидений, — маг взял ошейник, поклонился и рванул к потайной двери. Двое в черном поспешили за патроном и вскоре исчезли словно и не было их здесь никогда.

Вновь воцарилась гнетущая тишина. Пламя ожило, дрова в камине весело потрескивали, факелы нещадно чадили, распространяли по залу горьковатый привкус копоти. Меодолан встал, сложил руки на груди и погрузился в размышления. Выглядел он несколько разочарованным и потерянным. Должно быть, от визита чародеев он ожидал гораздо большего.

— Увести! — бросил в полумрак помощник Шидельрота.

Охрана рванула за цепи и бесцеремонно потащила Алексея в мрачную утробу замка. Великий герцог только и успевал переставлять ноги, а пару раз и вовсе едва не упал. Стража не миндальничала, вела себя жестко, чего раньше за ней не наблюдалось. В той перемене следопыт видел только скорые неприятности. Что-то пошло не так и это "что-то" очень сильно раздосадовало Меодолана, а его нервозность невольно передалась наемникам.

Напоследок Алексея грубо зашвырнули в камеру. Он упал, едва не расшиб лоб и не переломал ребра. В завершение всего остался без ужина. И все же он старался не унывать. Наоборот, радовался как ребенок. Пусть в мелочи, но удалось досадить Меодолану и магам гильдии, которые, к слову сказать, и впрямь оказались вовсе не проходимцами. Они не получили желаемого. Пленник оказался крепким орешком. Но, его заслуга в том ничтожна.

Следопыт вскоре забылся и заснул. Ночью ему приснился странный сон. Он даже в страхе проснулся. Привиделось, будто вновь его вызвали на допрос. Опять он видел наглую рожу врага и выслушивал рассказ о мучениях Кайдлтхэ. И вдруг Алексей вырвался из цепких рук охраны, бросился на обидчика. Невесть откуда взялся клинок. Великий герцог вогнал меч в грудь подонку по самую рукоять. Мясник охнул и осел на пол.

Весь следующий день следопыт провел в неведении. Утром он не обнаружил завтрака, что не могло не насторожить. Брат Меодолан поменял приоритеты и больше не думал о пленнике. С чего такие резкие перемены? Разве он решил проигнорировать приказ Шидельрота?

Великий герцог с нетерпением ждал вечера. Наверняка новая беседа с торговцем все прояснит. И следопыт не обманулся в ожиданиях. Вскоре после заката загрохотал железный засов, вспыхнуло пламя факела. Под усиленным конвоем узника поволокли наверх.

В зале со вчерашнего дня ничего не изменилось. Все также потрескивали дрова в камине, пламя факелов отбрасывало пугающие длинные тени, Меодолан сидел за столом, ел мясо и пил вино. Выглядел он потухшим и рассеянным, словно чем-то тяготился.

— Садись, — резко бросил слуга главы гильдии.

Алексей несмело сел, опасаясь подвоха.

— Ешь, — резко и сухо сказал Меодолан, поставил перед следопытом тарелку с жарким, положил рядом кусок пшеничного хлеба, налил в кубок вина.

Великий герцог не стал манерничать и живо принялся за угощение. За сутки он порядком проголодался. Да и как знать, вдруг надсмотрщик передумает.

— Господин Арбадал прошлой ночью неожиданно занемог, — как-то вяло проговорил Меодолан. — А сегодня после завтрака внезапно уехал, сославшись на некое секретное распоряжение его высокостепенства. Перед отъездом верховный маг говорил странные вещи. Надеюсь, ты прояснишь кое-какие детали...

— Детали? Какие детали? — Алексей слушал в пол-уха, все больше налегал на нежное мясо.

— "Не верьте глазам своим. Перед вами никчемная оболочка. Тайна скрыта внутри. Холод и мрак могилы. Сила столь велика, сколь и опасна..." Более он ничего не сказал. Теперь жду пояснений.

— Каких пояснений? — копарь едва не подавился. — Возможно, Меодолан не лукавил и впрямь ничего не знал. Но он, великий герцог, в словах мага не видел никакого секрета. Выходит, все же Аакхабит...

— Господин! — в зал вбежал один из наемников с обнаженным мечом. Солдат тяжело дышал, лицо раскраснелось, а несколько прядей волос прилипло к вспотевшему лбу.

— Какого хорса? — вспылил Меодолан.

— Там, это, у пристани..., д"айдрэ! — тараторил взволнованный до крайности стражник.

— Какие д"айдрэ? Что ты мелешь? Вы там чего, от безделья перепились ? — в голосе мясника послышались тревожные нотки.

— Корабль ихний пристал. Большой. С полсотни душ наберется. Ломятся в замок, требуют бабу какую-то. Аудиренцию... Говорим, нету тут таких. Все равно требуют.

— Великие боги! — Меодолан побледнел. — Принесла..., — Не успел он закончить фразу, как послышалась возня за дверью. Через пару секунд она с шумом отворилась и в зал под напором десятка вооруженных д"айдрэ ввалилось примерно столько же наемников. Все они обнажили оружие, сопели, тяжело дышали. Дело могло дойти до открытого столкновения, но пришельцы блефовали и первыми не спешили проливать кровь, а охрана цитадели попросту побоялась скрестить мечи с превосходящими силами первородных, понадеявшись на то, что начальство уладит неприятный инцидент.

— Господа! — выкрикнул Меодолан.

Все замерли, воцарилась тишина, нарушаемая скрипом кожаной амуниции да тяжелым дыханием. Через миг д"айдрэ расступились, пропуская командира. Высокий и статный, в переливающихся красными всполохами тариалдовых доспехах, он окинул зал надменным взглядом и уставился хищно блестевшими глазами на Алексея.

— Он пойдет со мной! — голосом, не терпящим возражений, произнес изначальный. Следопыт ни секунды не сомневался, то был именно командир. Даже среди д"айдрэ он выделялся надменностью, силой, непреклонностью и высокомерием. Он привык повелевать, не признавал самоволия и неподчинения.

— Позвольте, светлый господин..., — пролепетал Меодолан, враз сделавшись ничтожным и жалким. Та внезапная метаморфоза неприятно удивила великого герцога. Куда делась вся важность и властность мясника. Он мог командовать всяким сбродом, но против настоящего господина Дэорума выглядел покорной овцой.

— Кто таков? — д"айдрэ едва повел головой. — Как смеешь возражать?

— Позвольте представиться, светлый господин, — торговец сгорбился в унизительном и подобострастном поклоне. — Меодолан, помощник его высокостепенства господина Шидельрота. Королевской купеческой гильдией на меня возложена секретная миссия, и я не имею полномочий...

— У меня приказ! — д"айдрэ резко прервал Меодолана. — Пленник именем Аль Эксей больше не в юрисдикции гильдии, хочет того или нет твой Шидельрот. Вы покусились на нашу добычу, а это серьезный проступок. Но, так и быть, учитывая наши давние отношения мы не станем проводить разбирательств и наказывать виновных, замнем происшествие и каждый останется при своих интересах. Аль Эксей будет доставлен в Айльтранд и более мне добавить нечего.

— Но светлый господин! — взмолился Меодолан.

— Зови меня Мастером, — торжествующая полуулыбка застыла на устах д"айдрэ.

— Умоляю вас, Мастер! Я не смею возражать, но пусть мое руководство даст указание. Без этой формальности я не могу исполнить ваше распоряжение. Иначе мне не сносить головы!

— Как тебе будет угодно, — равнодушно произнес командир серокожих и сделал едва заметный знак подчиненным. Послышался знакомый металлический звук, арбалетный болт пробил навылет грудь Меодолана и звякнул о камень стены. Мясник не успел даже охнуть и мешком завалился на дубовый стол. Слуга Шидельрота умер мгновенно.

Наемники, побелев от страха, пребывали в замешательстве. Мечи из тариалда принялись кромсать кожаные доспехи. И только тогда немногие попытались оказать сопротивление, но те робкие попытки пришельцы пресекли на корню. Бравые охранники в несколько секунд превратились в груду окровавленных трупов.

Мастер удовлетворенно оглядел работу подопечных. И вновь загадочная полуулыбка, ставившая часто Алексея в тупик. Но не о том думал великий герцог. Брат Меодолан убит, стража перебита. Теперь д"айдрэ возьмутся за него. Он не боялся серокожих, хотя их воинственный вид и навыки фехтования могли вогнать в ступор всякого. Следопыт глядел на них без страха, только с любопытством. Хотел что-то сказать, да слова потерялись. Судьба совершила очередной крутой вираж. Чего ждать за поворотом?

Глаза Мастера и Алексея встретились. Они смотрели друг на друга словно играли в гляделки. Мастер улыбался. В его глазах только холод и пустота. Алексей молчал. Он видел бесконечность. Первым не выдержал д"айдрэ, развернулся и двинулся прочь с места побоища.

— Пленника доставить на корабль, замок сжечь! Уходим немедля!

Глава 7. "Поцелуй бури"

Алексей провалился в некую пустоту вне времени и пространства. Он увяз в липкой тьме небытия словно сгинул в морской пучине. Лишь изредка неведомая сила выталкивала его на поверхность и тогда застылый разум ослепляли видения, пугающие и непонятные. Цепь причин и следствий распалась на отдельные звенья и великому герцогу никак не удавалось восстановить связь между ними. Да он особо и не старался. Его словно контузило. Все вокруг неслось мимо, а он оставался где-то в стороне. Возможно, то невменяемое состояние стало следствием магического воздействия д"айдрэ, или наоборот, защитной реакцией жильца, захватившего душу попаданца.

Кто-то сильный и ловкий подхватил его под руку и поволок невесть куда. Перед глазами мелькали доспехи из тариалда, огни факелов, стены, ступени... Ночь, тысячи звезд, дыхание моря. Тайная резиденция гильдии вспыхнула пучком сухой соломы. Из узких окон вырывалось пламя. В первозданной черноте огонь напоминал нечто потустороннее и мистическое. Казалось, то вход в преисподнюю, а языки пламени — духи ада, сбежавшие из подземной темницы.

Окончательно следопыт пришел в себя лишь в каюте. Точнее сказать, он понял, что оказался в темной утробе корабля. Теперь он мог осмотреться и оценить неожиданную перемену в судьбе.

Дернул ручку двери. Заперто. Новое узилище оказалось не в пример предыдущему. Великий герцог даже усмехнулся. Тщательно отполированные доски, добротная деревянная кровать с чистым бельем. Он успел позабыть о существовании подобной роскоши. Даже полка с книгами имелась.

Ночь только вступила в свои права. Спать не хотелось и потому Алексей попытался определиться с прошлым и подумать о будущем. Иного бы его намерение попросту рассмешило. О каком будущем речь? Он вновь в плену, и кто сказал, что новый плен окажется предпочтительнее предыдущего. По крайней мере, избавился от опеки гильдии. Мало того, Меодолан мертв. К собственному удивлению он тому не обрадовался. Просто воспринял как должное. Зло, пусть и кажется всесильным, рано или поздно получает по заслугам. Да и мясник отнюдь не бог, а простой смертный из плоти и крови. Возмездие? Возможно. Кайдлтхэ отмщена? Нет. Смерть врага не принесла радости. Месть... С чем сравнить ее? Она желанна, о ней мечтаешь в сырой и холодной камере. И вот она пришла, а удовлетворения нет. Есть только непонятная пустота в душе.

Теперь о гильдии на какое-то время можно забыть. Едва ли купцы осмелятся перечить д"айдрэ. Шидельрот привык волком рвать добычу в клочья. Но пришел более сильный хищник и серый охотник трусливо поджал хвост. Правда, изначальные могли бы и не доводить до кровопролития, но их нравы непонятны, верования темны. Не зря среди гойхэ они пользуются дурной славой. Купцы стерпят оплеуху, но не забудут. Совет избранных не собирается воевать с гильдией. Однако есть некая черта, которую не следует переступать. И тут никакие союзнические отношения не помогут.

Алексей вспомнил вождя ардаров. Похоже, в своих оценках Кровавого топора великий герцог не ошибся. При определенном стечении обстоятельств участь его окажется незавидной. Не зря покойный Меодолан отрекся от главаря пиратов.

Размышления о гильдии, мяснике и кровожадных обитателях северных бухт быстро наскучили следопыту. Даже воспоминания о Кайдлтхэ вышли какими-то мимолетными. Сейчас все внимание занимал иной вопрос — как его выследили д"айдрэ. Новая загадка. Есть и другая. Куда его везут? Командир серокожих упомянул Айльтранд. Что это за место, где находится?

Корабль отчалил, развернулся и пошел прочь от сожженного замка. Как долго продолжится путешествие? О том оставалось только гадать. А вот цель д"айдрэ не являлась тайной. Их интересовал не столько пленник, сколько его магическая сила, и потому будущее выглядело зыбким и неопределенным. Алексея могли пытать, даже убить. Но была надежда на то, что д"айдрэ не опустятся до уровня средневековых палачей. Наверняка за многие тысячелетия серокожие наработали куда более действенные и надежные методы. Могут просканировать разум или сотворить что-нибудь в таком духе. В любом случае они охотились не за человеком по имени Аль Эксей, но за древним демоном. И если д"айдрэ пока этого не поняли, то скоро наверняка сообразят. Да, они с интересом выслушают рассказ о далеком прошлом Дэорума. Воспоминания запишут и засекретят. Излишние знания только вредят. Зачем попусту смущать соплеменников? И не лучше ли избавиться от ходячей бомбы? Как ни прикидывал великий герцог, а перспективы рисовались самые безрадостные. Теперь понадеяться ему не на кого, остался один на один с самой грозной силой на планете. Моридор всех держал в страхе — Тамарвалд, западные королевства, баронства, охотников севера и кочевников юга. Чего уж говорить о каком-то пришельце? Прихлопнут как клопа.

До сих пор Аакхабит давал о себе знать редко. Если и чувствовал Алексей некоторые странности, то в основном они касались мелочей. Конечно, кроме исцеления Кайдлтхэ. О том копарь не забыл. Наоборот, вспоминал часто, иногда даже с некоторым страхом. Порою великого герцога брала обида. Он дал пристанище древнему демону, а тот палец о палец не ударил чтобы вытащить симбионта из передряги.

Скрипнула дверь не то тюрьмы, не то каюты. Свет факела разогнал темноту. Удивительное дело, д"айдрэ, как и гойхэ, пользуются факелами и огнем, а вовсе не светящимися грибами. Та мысль показалась Алексею новой и интересной, но ее быстро вытеснила другая. В дверном проеме возникла фигура д"айдрэ-великана. Так показалось на первый взгляд. Латы первородного искрились необычайными красно-черными всполохами. Следопыт никак не мог свыкнуться с видом тариалда. Воистину волшебный металл. Он выглядел живым. Черный цвет медленно перетекал в темно-вишневый, а тот в свою очередь вспыхивал алым, угасал и вновь оборачивался черным. Сияние течет, изменяется, словно некая густая субстанция ползет, обволакивает и поглощает металл. Он прочен и тверд, но гибок как ивовый прут, крошит творения тамарвалдских кузнецов в капусту, держит любой удар и живо отзывается на мысли и желания хозяина.

— Пойдем, — спокойно, без гнева и неприязни произнес д"айдрэ. И то единственное слово было сказано так, будто предназначалось не врагу или чужаку, а старому доброму приятелю.

— Куда? — Алексей резко вскочил с кровати.

— Мастер Иридарг ждет, — теперь солдат не казался огромным. Если он и был выше следопыта, то всего на несколько сантиметров.

Великий герцог, несколько робея, последовал указанию д"айдрэ и очутился в темном коридоре.

— Сверни налево и следуй прямо, — командовал провожатый, освещая путь.

Следопыт толком ничего не разглядел, а понял и того меньше. Деревянные стены, кое-где двери. Вот, пожалуй, и все, что удалось увидеть. Слишком мало, чтобы судить о размерах и устройстве корабля. И, странное дело, парень не ощущал качки, не слышал пугающего скрипа, столь характерного для судов ардаров и купцов гильдии.

— Стой, — послышалось у самого уха.

Вновь скрипнула дверь, охранник легонько подтолкнул пленника в спину и тот вошел в просторную, но в то же время уютную каюту. Обстановка отличалась простотой и изяществом. Мелкие детали красноречиво говорили о вкусах и душевном складе хозяина. Деревянный стол искусной резьбы, под стать ему пара кресел с высокой спинкой, платяной шкаф, книжные полки, забитые толстыми томами в кожаных переплетах с золотым тиснением. На прикроватной тумбочке лежал большой кристалл бледно-розового цвета. На стене висело пару венков из сухих цветов и перьев, перевитых серебряным шнуром. Среди прочего следопыт разглядел фрагменты огромных костей да несколько картин. Полотна те назвать картинами он решился бы с огромной натяжкой. Произведения моридорских живописцев напоминали переплетение разноцветных рун, геометрических фигур, непонятных символов. Стоило задержать на них взгляд всего на несколько секунд, как изображения начинали оживать, превращались в жутких инфернальных существ вроде тех, которыми пугал читателей Настфард из Скрета.

Мастер, одетый в длинное, традиционное для д"айдрэ светло-коричневое одеяние, сидел за столом, попивал вино из серебряного кубка и что-то писал гусиным пером на листе бумаги. Да, именно бумаги! Ошибка исключалась. Нигде более в Дэоруме не доводилось видеть Алексею бумаги. И это мелкое обстоятельство обращало на себя особое внимание.

Хозяин каюты, с суровым и несколько угловатым лицом, оказался отнюдь не юнцом. Иридарг даже по меркам д"айдрэ переживал период зрелости. Выглядел он несколько старше Элидирга, а ведь тому исполнилось четыреста лет!

— Присаживайся, — деловито произнес капитан корабля, не отрываясь от письма.

Алексей не скромничал и удобно умостился в резном кресле. И великому герцогу неожиданно показалось, будто сидел он в том кресле не раз. Да и вся обстановка определенно казалась знакомой. Покой, умиротворение, новизна и тайна, располагали к дружеской беседе. Но найдет ли он в Мастере приятного собеседника? На вид он серьезен, если не сказать грозен. Серое лицо походило на каменную глыбу, в глазах плясало пламя свечей. Все в Мастере говорило о великой внутренней силе, уверенности в себе, многоопытности и властности. И в то же время от него не исходило явной угрозы.

— Угощайся, — сухо продолжал Иридарг, не поднимая головы. Он все еще что-то писал. Донесение, личный дневник или философические записки? Алексей не стал гадать и переключился на угощение. Неожиданный визит представителей Моридора в замок Мидрайг лишили великого герцога знатного ужина. А потому, не разыгрывая из себя красную девицу, следопыт взял серебряный кувшин, украшенный чеканкой в виде переплетающихся ветвей диковинного растения, налил вино в кубок, исполненный в форме изящной нагой девушки, держащей над головой чашу, и пригубил. Мягкий, нежный, насыщенный вкус приятно удивил. Нечто подобное он пробовал в доме Элидирга.

— Итак, Аль Эксей, рад видеть тебя на борту "Поцелуя бури", — Мастер покончил с работой, отложил письменные принадлежности, закинул ногу на ногу и вальяжно развалился в кресле. — Да, так зовется мой корабль. Воистину, любой, кто станет у меня на пути, познает смертоносное прикосновение необузданной стихии. Но это так, к слову пришлось. Не принимай на свой счет. Мы поговорим об ином, — разговор Иридарг вел спокойно, почти вкрадчиво. С уст его не сходила столь свойственная д"айдрэ загадочная полуулыбка. В голосе не ощущалось ни вражды, ни скрытой злобы. Он даже не пытался проникнуть в сознание Алексея и прочесть мысли гостя, чем немало удивил великого герцога. А ведь мог. На память пришло как Мастер хладнокровно приказал убить Меодолана с охраной. А тут сама любезность, что лишний раз заставляло верить в рассказы гойхэ о коварстве и вероломстве д"айдрэ.

— Аль Эксей..., надеюсь, я правильно произнес твое имя, — вел далее Мастер. — Меня, дабы не ломать язык, можешь звать Иридаргом. Сразу хочу заверить, нет смысла нас бояться, — на слове "нас" капитан корабля сделал ударение. И тут же Алексей почувствовал легкое прикосновение, напоминавшее дыхание вечернего бриза. Но ощущение то длилось не более мгновенья. — Да, мы могущественны, почти всесильны. Но куда лучше решать все полюбовно. Ты, как мы понимаем, явился из иного мира. Твоя магия значительно отличается от магии Дэорума, а оттого сотрудничество наверняка пойдет всем нам на пользу. Ты ведь связан с реликвиями, не так ли? И наверняка знаешь, Совет Избранных придает, э..., скажем так, этому проекту особое внимание. Кое-что мы узнали от адептов братства Двух молний. Но можно ли ожидать многого от невежественных дикарей? Посему беседа с глазу на глаз куда полезнее.

— Не оттого ли ваши люди едва не убили меня в "Пучеглазом драконе"? — вставил Алексей, нисколько не сомневаясь, сладкие речи капитана "Поцелуя бури" не более чем уловка, попытка усыпить бдительность собеседника.

— Ты все превратно понял, — усмехнулся Мастер, — Тот инцидент скорее мелкое недоразумение. Вовсе не ты являлся целью служителей Трибунала. Вот видишь, я говорю с тобой в открытую, на равных и не держу черных мыслей. Ты находился под присмотром братьев и, стало быть, под нашим. Попутно решались задачи работы с гильдией и Домом Серебряного света. Дело не простое, если учесть, что твою ауру очень сложно отследить. Тебя вела Кайдлтхэ...

— Кайдлтхэ?! Не хотите ли вы сказать..., — Алексей едва не подавился экзотическим фруктом.

— Ты слишком нетерпелив и делаешь поспешные выводы. Нет, не переживай, она не предала тебя. Ее история началась задолго до твоего появления в Дэоруме. Ваша встреча случайна. Хотя, некоторые видят в случайностях непознанную закономерность. Возможно. Все очень сложно, запутано. Пусть с этими премудростями разбираются наши маги, а моя задача куда скромнее.

— Выходит, Кайдлтхэ не ваш агент? — меньше всего Алексей думал о предательстве. Но, в любом случае, едва ли стоило полагаться на искренность Мастера. Ради выгоды он мог сказать что угодно, ведь его слова никак не проверить.

— Выходит. Скорее наоборот.

— Но, если вы охотитесь за ней, почему оставили на расправу ардарам? — воспоминания о девушке растревожили старые душевные раны и великий герцог невольно стал заводиться.

— Понимаю твои чувства. Да, между вами возникла... некоторая симпатия. Увы, в жизни далеко не все складывается гладко. Кайдлтхэ погибла...

— Врешь, Мастер! — голова закружилась. Лицо д"айдрэ, пламя свечей, кубок, диковинные картины..., все поплыло перед глазами, подернулось темной дымкой. Алексей не хотел, не мог поверить тем словам. Они звучали приговором не только Кайдлтхэ, но и ему. Великий герцог мысленно проклинал Аакхабита и Казимира Карловича. Они погубили невинную душу, истребили будущее, извели великое светлое чувство, задушили счастье в зародыше.

— Успокойся и смирись. Ни я, ни ты не можем повернуть время вспять.

— Как это случилось? — лицо следопыта горело. Машинально он наполнил бокал до краев и осушил в три глотка. Он хотел забыться хотя бы на время, погрузиться в пьяную тьму хмельного бесчувственного сна и более ни о чем не думать.

— Вскоре после того, как вы попали к пиратам, ее аура погасла и более нами не фиксировалась. Для нас, д"айдрэ, это означает только одно — смерть. Подробности ее гибели неизвестны. Да и едва ли то знание тебя утешит. Боюсь, ее последний день никто не назовет радостным.

— Нет, нет, погодите! — подхватился копарь. В душе боролись отчаяние и надежда. Вспомнились слова Меодолана. Мясник говорил..., она жива! Кристалл, чертов кристалл! Как он мог забыть? Наверняка все дело в нем! -Погодите, Мастер! — великий герцог пытался взять себя в руки. — Верьте мне, Кайдлтхэ жива! Вы просто обязаны ее спасти!

— Увы, я воин, а вовсе не знаток некромантии.

— Молю вас, я точно знаю. Я слышал... ее крики, разговоры Меодолана и Кровавого топора. Рыжебородый слишком любит золото и хочет продать ее в портовый бордель. Понимаете?

— Признаться, нет. Жива, говоришь?

— Точно, верьте мне. Я слышал...

— Но как же аура?

— Черт вас всех дери! Все дело в кристалле...

— В каком кристалле? — легкая полуулыбка исчезла с лица Мастера.

— Да пес его знает. Нацепили ошейник, а на нем голубой кристалл. Яр проболтался о каком-то магическом...

— Осквернитель душ?! Но откуда..., — ни один мускул не дрогнул на лице капитана "Поцелуя бури", но глаза вспыхнули всеми цветами радуги. Мастер пристально глянул на собеседника и во взгляде том читалась дикая смесь изумления, радости и злости. — Как-то я о том не подумал. Кристалл? Но как он попал к ардарам?

— Да почем я знаю? На меня тоже такой надели, а потом маг гильдии приказал снять и забрал. В замке. За день до вашего визита.

— Твой рассказ многое меняет, — глаза Мастера сделались темно-синими. И, насколько мог судить Алексей, капитан принял решение.

Через несколько секунд дверь в каюту распахнулась. В покои буквально влетел один из д"айдрэ.

— Мастер! — плохо скрывая волнение обратился воин к командиру.

— Я отменяю изначальный приказ. Разворачивайте "Поцелуй бури". Идем к Северным бухтам. Да, и отведите нашего гостя. Пусть хорошенько выспится.

— Слушаюсь, Мастер.

— У меня появились срочные дела, Аль Эксей. Встретимся завтра, — д"айдрэ вновь взялся за письмо, всем своим видом давая понять, званый ужин окончен.

Следопыт не стал возражать. Он не находил себе места, внутри все бурлило и кипело. Хмель сразу выветрился из головы. Еще бы! Он идет на выручку Кайдлтхэ!

Алексей долго не мог заснуть. Столько событий, столько впечатлений всего за один вечер! Но воспоминания о пребывании в плену у Гильдии, образ верховного мага, брата Меодолана и его смерть быстро померкли. Их вытеснило ожидание завтрашней встречи.

Великий герцог ворочался с боку на бок. Ему едва удалось справиться с охватившим его возбуждением. Теперь можно подвести некоторые итоги. Итак, что он имеет в сухом остатке? Избавился от навязчивой опеки гильдии? Вне всяких сомнений. Меодолан мертв, Мидрайг разрушен. Купцы хорошенько отгребли, с них сбили спесь. Теперь они затаятся на время. Но хрен редьки не слаще. Угодил к д"айдрэ. Ясно дело, доверять им никак нельзя. Предсказать исход совершенно невозможно. Но, как ни крути, они готовы освободить Кайдлтхэ! Освободить?

Алексей вздрогнул от страшной догадки. Нет, все же он глупец, ослепший от тоски и любви. О каком освобождении речь? Для Трибунала Кайдлтхэ преступница. Если ее и вырвут из лап ардаров, то только для того, чтобы примерно наказать за отступничество. И вновь в который раз копарь поразился собственной простоте, наивности и недалекости. Своими руками он творит для Кайдлтхэ новую тюрьму. А вдруг по моридорским законам ее ожидает смертный приговор? Но разве лучше оставить ее на поругание пиратам и обречь на мучительную гибель в каком-нибудь провонявшемся дешевым вином и рыбой портовом борделе? Как бы там ни было, он увидит ее, возможно, последний раз в жизни. Не слишком ли велика цена? Не предатель ли он? Пожертвовать любимой ради единственной встречи! Не достоин ли за то вечного проклятья? Да и простит ли самому себе?

Выбор оказался не велик. Точнее сказать, отсутствовал вовсе. Да, можно опустить руки и плыть по течению. Глядишь, судьба прибьет к какому-нибудь берегу. Но слово сказано, капитан "Поцелуя бури" отдал приказ и теперь от него ничего не зависит. И все же, у Кайдлтхэ появится призрачный шанс на спасение. Утешаясь той мыслью, Алексей не без труда переборол собственные страхи и заснул.

Утром великий герцог ощутил смутную тревогу. Сквозь маленькое круглое оконце под потолком каюты проникал мутный свет нового дня. Копарь встал и первым делом решил выглянуть наружу. Ничего толком не разглядел. Мир за бортом подернулся серой пеленой. Следопыт увидел серовато-зеленый монолит моря, грязные низкие тучи и далекие горы. Суша показалась знакомой. Возможно, то ожившие страхи и жуткие воспоминания воскресили в памяти логово Кровавого топора. Если так, то корабль д"айдрэ за ночь одолел расстояние от замка Мидрайг до Северных бухт. Для боевого судна в том нет ничего удивительного, ведь он куда проворнее толстобрюхого купца.

Там, на берегу, Кайдлтхэ. Сердце забилось чаще. Неужели разлуке пришел конец? Следопыту не верилось в то нечаянное счастье. От вчерашних сомнений не осталось и следа. Увидеть Кайдлтхэ, а после можно и умереть. Теперь он готов на все. Пусть препарируют его как лягушку. Извлекают Аакхабита... Лишь бы вырвать Кайдлтхэ из пиратского плена, а там как Бог даст.

Дверь каюты бесшумно отворилась и на пороге показался знакомый воин-д"айдрэ.

— Аль Эксей. Мастер Иридарг желает видеть тебя на палубе, — все так же спокойно и невозмутимо произнес серокожий.

На этот раз попаданец не терзал провожатого ненужными вопросами и без лишних слов последовал за солдатом. Сердце пленника, охваченного небывалым волнением, едва не проломило ребра. Скоро он увидит Кай. Немного терпения и сбудется заветная мечта.

Взгляд Алексея уперся в черный плащ, надетый поверх тариалдового доспеха. В голове билась единственная мысль в такт разгоняемой по жилам крови. Кайдлтхэ, Кайдлтхэ, Кайдлтхэ...

Глава 8. Айльтранд

Холодный ветер ударил в лицо. Погода портилась. Темно-свинцовые, почти черные, тучи быстро неслись над серо-зеленым морем. Накрапывал мелкий дождь. Великий герцог огляделся по сторонам и по достоинству оценил мощь "Поцелуя бури". Попаданец никогда не интересовался историей флота, имел о том предмете весьма поверхностное представление, а потому не мог определить тип корабля. Да и описать толком недоставало нужных терминов и понятий. В представлении дилетанта творение моридорских корабелов напоминало некий гибрид античных и средневековых парусников. Нечто длинное с заостренным носом, украшенным деревянным резным монстром, не то драконом, не то демоном. При всей своей кажущейся громоздкости судно отличалось хорошей остойчивостью. Качка почти не ощущалась. Три мачты с пурпурными парусами придавали кораблю вид солидный, даже грозный и зловещий.

Судно стояло в паре сотен метров от берега. Пиратская деревушка оказалась как на ладони. Три драккара на берегу, каменные хижины с земляными крышами. Поодаль длинный дом Кровавого топора. А где-то там и сарай, в котором отсидел почти две недели. Народ высыпал на улицу. В поселении случился настоящий переполох. Ардары никак не рассчитывали на скорый визит д"айдрэ и теперь спешили увести детей, женщин и стариков в горы, а сами готовились к обороне.

Мастер Иридарг стоял на мостике и смотрел на берег. На устах застыла традиционная полуулыбка. Возня пиратов его забавляла. Казалось, он все знал наперед и замер в предвкушении скорой расправы. Завидев Алексея, что-то сказал вполголоса помощнику. Тот бросился выполнять приказание. Д"айдрэ спустили на воду две десятивесельные шлюпки и, вооружившись мечами и арбалетами, принялись по веревочным лестницам проворно спускаться вниз.

— Не желаешь совершить легкую морскую прогулку, Аль Эксей? — Мастер полушутя обратился к пленнику. — Полагаю, Яр Кровавый топор несказанно обрадуется встрече.

Великий герцог остановился в нескольких шагах от капитана и осмотрел того с ног до головы. Длинные белые волосы и черный плащ развевались на ветру. Полуулыбка и волевое лицо придавали сходство с римским патрицием или полководцем древности. Такие люди не склонны к дипломатическим играм, особенно со слабым противником. Они привыкли брать свое грубой силой и не заботились об оправданиях.

— С удовольствием, — Алексей улыбнулся в ответ, подражая повадкам д"айдрэ. Следопыт представил себя рядом с Кровавым топором. Да, нынешний вид великого герцога явно не соответствовал высокому титулу. Но, что делать? Впрочем, и положение самого Яра незавидное.

Попаданец последовал за Мастером и сел в шлюпку. Команда взялась за весла и, медленно, поднимаясь и опускаясь на волнах, поплыла к берегу. От тех крутых подъемов и резких спусков захватывало дух. Волна грозилась вот-вот накрыть утлое суденышко, смыть всех за борт, похоронить в темной и холодной пучине. Но гребцы умело избегали опасности и с каждым взмахом весел приближались к цели.

Поднимаясь на очередной водяной вал Алексей мог видеть деревеньку. Там царила паника. Люди, охваченные страхом, метались в разные стороны. Тот страх пропитал все вокруг, наполнил души и горы, море и сердца.

Нос шлюпки врезался в россыпь мелких камней. Послышался неприятный скрежет. Д"айдрэ прыгали в воду. Часть из них, защищая командира, образовала полукруг, ощетинилась мечами и арбалетами. Алексей, не замочив ног, ступил на проклятую землю. Впереди шел Мастер. Ровной, полной важности и достоинства походкой в сопровождении охраны он направился к центральной площади селения. Толпа вооруженных ардаров замерла, приготовилась к обороне. Остальные схоронились за домами, повозками, крупными камнями, скатившимися с гор во время последнего землетрясения.

Визит д"айдрэ для ардаров оказался неприятным сюрпризом. Мало того, что они толком не смогли приготовиться к бою, так еще и пожитки не успели вывезти. Там и сям слышались женские крики и детский плач. Но Мастер не счел нужным вникать в подобные мелочи. Его солдаты стояли в десятке метров от нестройного ряда пиратов. Последние хотя и превосходили по численности десант раза в три, но выглядели испугано и растеряно. При неблагоприятном исходе битва могла превратиться в побоище, а умирать никому не хотелось.

Охрана Мастера расступилась, пропустила командира вперед. Алексей следовал за ним по пятам, а потому прекрасно видел разношерстную ораву. Немытые, заросшие, наспех нацепившие на себя стеганые и кожаные доспехи, вид ардары имели отнюдь не воинственный. И куда подевалась их прыть да удаль? Легко воевать с безоружными землепашцами, и совсем другое дело идти против пусть и небольшого, но спаянного дисциплиной отряда профессионалов.

Иридарг остановился, окинул презрительным взглядом пиратское воинство и, выдержав гнетущую паузу, громко произнес:

— Мне нужен Яр Кровавый топор.

— Ну, я Кровавый топор, — из толпы вышел рыжебородый вожак бандитов. В кольчуге, кожаных сапогах и стеганых штанах, правой рукой он сжимал рукоять меча, а левой поправлял наспех надетый шлем.

— Не слишком ты вежлив, пират.

— Извини, светлый господин, — осклабился душегуб. — Не ждали тебя в гости. С чем пожаловал, чего ищешь в наших землях?

— Не догадался?

— В толк никак не возьму. Вроде бы денег у тебя не занимал, — Яр гадко улыбнулся, показал желтые зубы и смачно сплюнул.

— Посмотри на него, — Мастер обернулся в пол-оборота и указал на Алексея. — Не твой ли знакомец?

— Ну, так, это..., было дело. Только то не моя забота. Не к тем ты пришел. Расспроси тамарвалдских купцов.

— Твои поучения излишни. Мне нужна спутница этого человека.

— Э..., — замешкался пират, собираясь с мыслями. — Ты опоздал, светлый господин. Девка умерла от ран. Могу и могилку показать.

— Не лги, пес! Разве не наешь, мы умеем читать ваши мысли, — полуулыбка исчезла с лица Мастера, глаза вспыхнули красным.

— Ардой* клянусь, патиар!** — от страха Яр стал мешать ардарские слова с тамарвалдскими.

— Не доводи до крайности, кагар.

* * *

— Обидные слова говоришь, патиар.

— Ты совершил достаточно, чтобы уничтожить не только тебя, но и весь твой гнусный род. Приведешь ее немедля, а заодно принесешь украденные тобою оружие и доспехи. Это мое последнее слово.

Пират несколько секунд молчал, прикидывая возможный исход стычки. Риск велик, хамаров

* * *

слишком много. Пожалуй, разумнее отступить и решить дело пусть и худым, но миром. Да, отличная сделка сорвалась. Но лучше довольствоваться малым. А ведь так хотелось заработать пять сотен золотых монет. Хватило бы на безбедную старость. Но, видать, не судьба.

— Ладно, твоя взяла, — вожак в сердцах сплюнул себе под ноги. — Эй, Варк! Приведи девку! Да шмотье пусть принесут. Где лежит? У Кайны спроси, она знает. И пошевеливайся! Светлые господа торопятся...

Воцарилось молчание. Только прибой и ветер нарушали ту гнетущую тишину, да надоедливый дождь барабанил по доспехам. Алексей сгорал от нетерпения. Напряжение нарастало. Он слышал шумное дыхание ардаров, скрип кожаных ремней, но думал только о Кайдлтхэ.

Сколько раз он мечтал о встрече, представлял, как обнимет девушку, прижмет к груди, покроет лицо поцелуями и скажет: "Вот и я, Кай. Я спас тебя..., любимая". Но все вышло иначе. Увиденное поразило следопыта до крайности, вызвало смятение в душе. От неожиданности он опешил, впал в ступор, на глаза навернулись слезы.

Толпа пиратов расступилась, пропуская пленницу и провожатого, согнувшегося под тяжестью мешка с доспехами и оружием. Алексей увидел Кайдлтхэ..., нагую, со следами побоев, в цепях, с заломленными за спину руками. Дождь безжалостно хлестал голое тело, волосы слиплись, но подлый ветер трепал длинную косую челку, показывая каждому страшную рану на лбу. Клеймо в виде двух рун покрылось безобразными коричневыми струпьями. Девушка медленно ступала по острым камни и при каждом шаге закусывала губу, стараясь не вскрикнуть от боли.

Алексей первый раз видел Кайдлтхэ нагой после ранения. Но во второй... Великий герцог невольно отвел взгляд. Д"айдрэ не потеряла природной красоты и грации. Ее тело казалось безупречным, но следопыт не мог найти в себе силы любоваться той красотой, оскверненной и растоптанной.

Он испугался взгляда девушки. Глаза ее сделались бесцветными, а взгляд пустым и блуждающим. Она не замечала никого вокруг, не понимала, что происходит рядом, не выдержала свалившихся на нее бед и сошла с ума. И всему виной он, Алексей! Не свяжись Кай с ним, вышло бы все иначе.

— Наденьте на нее что-нибудь, — приказал Мастер одному из воинов. Тот снял с себя черный плащ, закутал в него пленницу, взял за руку и повел к шлюпке. Кайдлтхэ не сопротивлялась. Следопыту даже показалось, что в каждом ее движении сквозит покорность, а разум угас. Мерзавец Яр превратил ее в бездушное существо, лишенное воли и разума.

Другой д"айдрэ подхватил у слабосильного пирата мешок с вещами и скрылся за спинами товарищей.

— Откуда ошейник с кристаллом? — спросил Иридарг.

— Клянусь, не знаю. Какой-то странствующий торговец из хаббареев привез. Расхваливал, дескать, штука та сводит на нет всю вашу силу. Не соврал, шельмец. Теперь, надеюсь, все, светлый господин. Уговор дороже денег..., — проговорил в нетерпении рыжебородый.

— Разве между нами был уговор? — делано удивился Мастер и жестом приказал сомкнуть ряды. Алексей оказался под надежной защитой. Кто-то схватил его за цепь и поволок к берегу, отчего следопыт пропустил много интересного.

Мастер что-то сказал Яру напоследок, после чего завязался бой. Послышались звуки арбалетных выстрелов и крики раненых. Начались свалка и рубка. Пираты в первые секунды стычки потеряли убитыми и ранеными добрую треть людей, но потом пришли в себя и завязали сечу. Их подельники в засадах принялись отстреливаться из луков. Оружие ардаров не могло пробить доспех из тариалда, но по непонятной причине д"айдрэ воевали без шлемов. По недомыслию или из бравады, Алексей так и не понял. Тем не поленились воспользоваться морские разбойники. Один из серокожих получил стрелу в лицо, а другому разрубили щеку. Иридарг приказал отступать. Несколько бойцов, успевших перезарядить арбалеты, сдерживали врагов. Те не лезли на рожон и старались держаться на почтительном расстоянии. Среди них Кровавого топора не было. Его обезглавленное тело лежало среди камней в кровавой луже. Капитан "Поцелуя бури" снес рыжую голову в первую секунду схватки.

Шлюпки приближались к кораблю. Меж тем судно делало маневр, поворачивалось к деревне правым бортом. Открылись орудийные порты, команда пришла в движение. Алексей немало тому удивился. Вроде бы он не слышал об огнестрельном оружии изначальных. Возможно, то нечто иное. Но увиденное уж слишком напоминало подготовку к артиллерийскому удару.

Пираты, хотя и понесли большой урон, возрадовались скорому избавлению от незваных гостей, принялись что-то горланить и показывать серокожим непристойные жесты. Но Иридарг не привык отступать и решил преподать дикарям хороший урок. Как только десант оказался на борту и шлюпки были подняты, Мастер отдал приказ открыть огонь. Увиденное потрясло Алексея. Со свистом, шипением и треском из корабельных портов вылетел десяток огненных шаров размером с футбольный мяч каждый, оставляя по себе дымный шлейф. Первый залп оказался пристрелочным. Диковинные снаряды с грохотом легли на берег, превратились в густое огненное облако. Драккары вспыхнули как спички. Один и вовсе разнесло в щепки. Горящие обломки разлетались в разные стороны, калеча бандитов. Пираты бросились врассыпную. Второй залп оказался точнее и накрыл большую часть уцелевших в рукопашной, а третий ударил по хижинам. Огонь, камни, горящие доски, крики обожженных и звуки разрывов слились в дикую симфонию смерти. Алый вихрь охватил деревню. Вода и земля горели не хуже сухого дерева.

Четвертый залп стал последним. Все было кончено в считанные секунды. Руины догорали, чадили густым черным дымом. В воздухе чувствовался едкий запах гари. Уцелели немногие. Те, кому посчастливилось остаться невредимыми, возносили благодарственные молитвы кровожадным северным богам. Раненые корчились от боли, призывали смерть и завидовали мертвым. Колдовской состав прожигал тело насквозь и даже незначительное ранение обрекало несчастного на адские муки. Так завершилась история банды Яра Кровавого топора, морского разбойника, выскочки и узурпатора. Не спасли его ни золото, ни меч, ни связи с купеческой гильдией, ведь никому кроме д"айдрэ не позволено вершить суд и распоряжаться судьбами изначальных.

Алексей плохо помнил, как вновь оказался в своем узилище. Картина боя заставила позабыть обо всем на свете. В ушах стояли шум и грохот, крики и вой, а перед глазами мелькали огненные вспышки. Только ближе к полудню немного отошел от пережитого и собрался с мыслями. Теперь он вполне мог осознать трагедию, свидетелем которой стал. Впрочем, он немного лукавил. Вновь чувствовал себя причиной горестей и бед многих людей, пусть и не самых лучших в Дэоруме. Но воспоминания о Кайдлтхэ заглушили те слабые сомнения и сожаления. Пираты понесли заслуженное наказание. Наверняка так думал и капитан "Поцелуя бури". Невольно великий герцог пытался найти оправдание самому себе. Да, месть оказалась страшной, но и преступления велики. То обстоятельство мало утешало Алексея, и он так до конца не избавился от навязчивого чувства вины. Но судьба Кайдлтхэ беспокоила куда больше. Девушка повредилась рассудком, вновь оказалась в плену. Как спасти ее, что делать?

На закате корабль вошел в гавань форта Айльтранда. Алексея под усиленной охраной вновь вывели на палубу. Кайдлтхэ он нигде не видел. Великий герцог воспользовался случаем и осмотрелся по сторонам. Прежде всего приметил три причала и два корабля, точные копии "Поцелуя бури". Каждый насчитывал команду в полсотни матросов. Если предположить, что все корабли выйдут в море, то в форте все равно должен остаться гарнизон. А укрепление, как показалось на первый взгляд, внушительное, четырехугольной формы с башнями по углам. Стена высотой не меньше десяти метров и длиной около сотни. Для обороны такого сооружения требовалось человек двести-триста. Но те выводы ни к чему не обязывали, а были лишь попыткой отвлечься от реальности.

Крепостная архитектура мало отличалась от фортификации Тамарвалда, выглядела мощной и основательной. Иных разительных отличий копарь не заметил. Сама гавань, огражденная от моря двумя волнорезами из массивных каменных глыб, выглядела тихой и уютной. На узкой набережной громоздились залежи канатных бухт, разнообразных ящиков и бочек. В крепость вели узкие ворота. Едва ли здесь могли разминуться две телеги. Походило на то, что д"айдрэ постоянно ожидали нападения даже с моря, хотя здесь подходы контролировались двумя башнями, да и артиллерия наверняка сводила на нет все попытки штурма.

Внутренний двор оказался довольно просторным. Вдоль стен находились казармы, склады, мастерские. В дальнем углу расположилась конюшня минимум на полсотни лошадей. Там и сям всадники упражнялись в верховой езде. Форт жил привычной жизнью и на великого герцога мало кто обратил внимание, а если и заметил, то воспринял появление чужеземца как должное, потому как многие знали о миссии "Поцелуя бури".

Алексея привели в подвал одной из башен. Здесь тянулся подземный коридор, вдоль которого располагались камеры для заключенных. Камеры не отличались особым уютом и по комфорту значительно уступали корабельной каюте. Никаких окон, три стены, а вместо четвертой железная решетка. Внутри деревянные нары, крытые соломой, ведро с водой да отхожее место.

Не успел великий герцог толком освоиться, как лязгнул засов, на стенах заплясали отблески факелов, послышались звуки шагов и редкие реплики на д"айдрийском. Наверняка привели нового узника. Сердце следопыта заходило ходуном. Не Кайдлтхэ ли? Кого еще могли доставить в темницу? Алексей прильнул к решетке. После того как стража ушла, не выдержал и выкрикнул:

— Кай!

Тишина.

— Кай! Это ты? Я здесь. Отзовись.

И опять молчание. Великий герцог вновь и вновь звал Кайдлтхэ, да только никто не откликался. Будь кто иной непременно бы ответил. Стало быть, в соседней камере точно Кайдлтхэ. А вдруг там никого нет?

Алексей решил подождать. Он сам толком не знал на что надеялся. Время шло, а ничего не менялось. Голод напоминал о себе, но усталость оказалась сильнее. Разум не смог устоять под напором впечатлений. Следопыт растянулся на нарах и решил отдаться на милость судьбе.

Резкий металлический звук заставил встрепенуться. Клацнул замок, в дверях показалась фигура с факелом.

— Поднимайся. Мастер ждет, — сказал охранник.

Копарь нехотя встал, посмотрел на солдата сонными глазами и заковылял к выходу. Только малость задремал и на тебе. Какого черта в столь позднее время он понадобился коменданту крепости?

Проходя мимо железных решеток, заглядывал внутрь камер в надежде увидеть Кайдлтхэ. В дальнем углу одной из них удалось заметить не то мешок, не то человека, скрюченного в три погибели. Хотелось вскрикнуть, позвать девушку по имени. А вдруг то не она? Следопыт боялся очередного разочарования и в то же время в сердце не умирала надежда.

Великий герцог не успел разобраться в собственных чувствах. Неожиданно все вокруг озарилось ослепительным голубым сиянием словно вспыхнуло в подвале солнце или взорвалась атомная бомба. В тюрьме не было окон, однако свет струился отовсюду, пронизывал насквозь землю и камни, потолок и стены. Попаданец на миг ослеп, но перед тем все же разглядел в углу камеры свернувшуюся калачиком Кайдлтхэ в сером рубище, а боковым зрением заметил железный ключ на поясе охранника.

В следующую секунду все вокруг сотряс оглушительный грохот будто рядом разорвался снаряд. Заложило уши, пол ушел из-под ног. Алексея качнуло в сторону, он едва удержался. Тюремщик тоже испугался не на шутку.

От удара часть потолка рухнула. Каменные глыбы раздробили охраннику голову и переломали кости. Великому герцогу невероятно повезло, он остался невредим. Пара ссадин не в счет. Далее следопыт мало что помнил и действовал по наитию. Тяжело дыша и туго соображая, следопыт перевернул труп на спину, дрожащими руками рванул ключ. До конца так и не осознав случившееся, понял одно, отступать некуда. С трудом вставил ключ в замочную скважину. Поворот, щелчок. Дверь нехотя поддалась. Великий герцог ввалился в камеру. Едва не закричал от радости. Кайдлтхэ! Она!

Девушка и в самом деле забилась в угол, свернулась калачиком, мелко дрожала и тихо плакала.

— Кай! — не выдержал Алексей.

Д"айдрэ не ответила, только тупо смотрела на влажную каменную стену.

— Кай! Это я, Аль Эксей, — не унимался великий герцог. — Ты помнишь меня?

— Аль..., помню, — серокожая едва шевелила губами.

— Я спасу тебя, милая Кай! — теперь слезы навернулись на глаза следопыта. Он чувствовал, еще немного и сам разрыдается. Но только сейчас на то нет времени. — Прошу тебя, поднимайся! Надо бежать!

Девушка молчала, все также бессмысленно пялилась в пустоту. Недолго думая, Алексей схватил пленницу за руку, потянул на себя. Кайдлтхэ покорно поднялась.

Впопыхах копарь споткнулся о труп охранника, остановился и вытащил меч из ножен. Оружие могло пригодиться. Вдруг придется пробиваться с боем. Конечно, он ничего не сделает против нескольких сотен воинов, но и даром собственную жизнь не отдаст. Да и от пут следовало освободиться. В путах далеко не убежишь. Попаданец понял, сейчас боец из Кай никакой, а потому все придется делать самому. Кое как раздвинул ноги девушки на ширину плеч и рубанул. Железная цепь на удивление легко поддалась. А как быть с руками? Пришлось поставить д"айдрэ на четвереньки, вытянуть руки вперед. Удар, сноп искр. И вновь, слава богам, все получилось.

— Теперь ты, — Алексей протянул клинок Кайдлтхэ. Она взяла меч и уставилась на спасителя непонимающим взглядом. Копарь чертыхнулся. Бедняга, похоже, и в самом деле потеряла разум, ничего не понимала в происходящем, а только бездумной машиной тупо выполняла команды. И все же следопыту жестами удалось объяснить, чего он хочет. Д"айдрэ соображала туго, но сохранила некоторую силу. Вскоре Алексей почувствовал себя свободным.

Следопыт плохо запомнил лабиринты цитадели и сейчас сильно о том жалел. Он едва не заблудился. Благо, никому не попался на глаза. Да и не мудрено. Со двора доносился шум боя, слышались хлопки и взрывы. Внутренности башни озарялись красными и голубыми всполохами. Кто-то напал на форт. Но кто? Не важно. Главное, гарнизону сейчас не до узников.

Побегав порядком по лестницам и коридорам, Алексей так и не нашел выхода. Отчаявшись, вломился в какую-то дверь и попал в личные покои Мастера. Попаданец хотел плюнуть с досады, но тут взгляд упал на мешок у письменного стола. Великие боги! Да ведь это их вещи! А рядом, на оружейной стойке, покоились Сокрушитель бездны и Дыхание скорби!

С трофейным мечом пришлось без сожаления расстаться. Закинул на спину тяжелый мешок и собрался идти прочь, но что-то его остановило. Решил заглянуть в ящик письменного стола коменданта форта. И удача вновь улыбнулась незадачливому грабителю. В ящике отыскался кожаный кошель. Следопыт взял и его, подбросил на ладони. Послышался такой знакомый и приятный звон монет. Теперь следовало поспешить.

Загнанным зверем копарь метался по узким коридорам и крутым лестницам. Он вспотел, едва не выбился из сил под тяжестью ноши, но все же отыскал выход, вырвался на улицу и опешил. Во дворе крепости и впрямь шел ожесточенный бой. Гигантский столб голубого света с небес обрушился на землю, угодил в одну из башен и разрушил ее до основания. Рядом с развалинами валялись изувеченные трупы д"айдрэ. Доспехи из тариалда не спасли их от сокрушительного удара.

Неведомый свет тот мерно пульсировал, дрожал, переливался, рождал таинственное сияние. Гигантский луч упирался в разрушенную башню и терялся в низких облаках. И из света того выползали чудовища, покрытые хитиновой броней.

"Краснорожие!" — мелькнула мысль. Открылись врата богов. Пришельцы медленно, но верно теснили д"айдрэ. Те пустили в ход всю свою боевую магию, и все же отступали к гавани.

Беглецы прижались к крепостной стене и старались незамеченными пробраться к конюшне. Всюду трещали молнии, темноту озаряли огненные вспышки, слышались крики воинов, стоны раненых, звон мечей, хруст костей и хитиновых доспехов. Стало светло как днем. В суматохе боя мало кто обратил внимание на Алексея и Кайдлтхэ. А если и обратил, то ничего не мог поделать.

В конюшне следопыт выбрал двух лошадей, наспех приторочил к седлу мешок с доспехами и оружием. Сердце дико колотилось, разум охватило странное оцепенение. Руки двигались сами собою, чувство опасности притупилось. Покончив с поклажей, копарь помог Кайдлтхэ сесть в седло. Девушка, ни слова не говоря, слушалась его во всем, но делала то как-то механически, неосознанно, как сомнамбула.

Великий герцог оседлал животное, взял поводья лошади серокожей и шагом вышел из конюшни. Кайдлтхэ сейчас едва ли бы смогла показать класс верховой езды, а потому следовало подстраховаться.

Ворота крепости оказались открытыми, а одна дубовая створка и вовсе слетела с петель от сильного удара. Алексей перешел на резвую рысь, рванул вперед. Он не страшился погони. Куда опаснее случайная стрела, арбалетный болт, молния или иной магический сюрприз.

Через несколько секунд всадники оказались за воротами, и следопыт перевел дыхание. Куда теперь? Да куда угодно, только подальше от форта. Великий герцог на миг задумался. Так ведь можно вновь угодить в лапы Моридора. Корабль все время шел на юго-запад, а если так, то следует двигаться на восток. Где-то там Тамарвалд. Добраться бы до границы, вернуться в столицу империи под защиту Элидирга или... Будущее покажет. А сейчас только вперед, на восток, навстречу тьме.

*Арда — бог неба ардаров.

**патиар — господин (перевод с ардарского)

* * *

кагар — раб (перевод с ардарского)

* * *

хамары — враги, чужеземцы (перевод с ардарского)

Глава 9. Лесной склеп

Алексей гнал лошадей всю ночь. Он хотел уйти подальше от Айльтранда. Да, сейчас д"айдрэ не до погони, но едва ли они оставят в покое беглецов. Нельзя терять время. А его у великого герцога было непозволительно мало. Из Кайдлтхэ сейчас всадник никакой. Она не могла даже толком управлять лошадью. Благо, хоть не вываливалась из седла. Приходилось идти легкой рысью не переходя на галоп. Да и животным требовался отдых.

В душе не унимался страх. Разум отказывался верить в счастливое спасение. Против той слабой веры выступало и неведение. Следопыт не знал где находится, в Моридоре или иной стране. Его поверхностные знания географии Дэорума не позволяли даже примерно судить о том, что попадется на пути — очередная крепость д"айдрэ, конный патруль, незнакомый город или крестьянский хутор. Все предположения становились напрасными и бесполезными. Он не мог наверняка определить стороны света, а говорить об ином и вовсе не приходилось.

Кровь долбила череп, грохот сердца заглушал стук копыт. Призрачный свет Кровавого глаза едва освещал землю, укрытую саваном ночи. Преследователи мерещились за каждым кустом. Мимо неслись перелески и одиночные деревья. Они походили на чудовищ, на враждебные и пугающие сгустки тьмы. Всадники шли в неизвестность, не разбирали дороги, одолевали возделанные поля и заросли трав. Тракта, вытоптанного тысячами ног и колес в такой темени не разобрать. Вперед, вперед, навстречу судьбе, подальше от ненавистной крепости.

Пару раз пришлось переправляться через мелкие речушки с пологими берегами. Лошади окатывали всадников брызгами с головы до пят. И та ночная влага бодрила, приводила в себя, гасила жар скачки и ночные страхи.

Голубое сияние давно исчезло за горизонтом. Стало быть, они далеко ушли от форта. Но расслабляться рано. Всюду подстерегает опасность, дикий зверь или лихой человек.

Несколько раз великий герцог видел редкие огни деревень или далеких городов, но старался обходить их десятой дорогой, избегая нежелательных встреч и возможной угрозы.

Ночь, густая и вязкая, поглотила не только звуки, но и время. Беглец совершенно забыл о нем, не мог сказать наверняка сколько часов провел в седле. И только серая полоса у горизонта вселила в сердце тихую радость. Рассвет близок. Да и с выбором направления не ошибся. Там, на востоке, спасительный Тамарвалд. Но как далеко до него? Возможно, путь займет не один день по незнакомой и враждебной стране. Думая о том, Алексей представлял себя разведчиком в тылу врага.

Попаданец, утомленный скачкой, решил найти укромное убежище. Не помешает поесть и перевести дух. Но прежде следует поговорить с Кайдлтхэ. Она молчит и ведет себя необычно. Конечно, в том нет ничего удивительного, но душевное состояние девушки беспокоило следопыта, рождало тревогу и болью отзывалось в сердце.

Звезды медленно умирали, растворялись в серости утра. Кровавый глаз померк, подернулся пеплом словно головешка в потухшем костре. Мир воскресал, просыпались птицы, оглашали окрестности радостным щебетанием. Новый день дарил надежду. Восторг, свежесть и обновление заставляли забывать горести прошлого. Печали и бедствия шли прочь. Впереди только свет и скорое счастье. Но, увы, реальность слишком часто перечеркивает наши ожидания. Да только Алексей старался о том не вспоминать, он присматривал место для отдыха.

Восток окрасился алым. Солнце вот-вот взойдет. Небо сделалось пронзительно голубым. Всадники вышли на берег реки, достаточно широкой чтобы не лезть бездумно в воду. Великий герцог повернул на юг. Вскоре среди зарослей сосен, ив и камыша показалась песчаная полоска пляжа. Пожалуй, здесь и следовало разбить бивуак.

Следопыт спешился, помог Кайдлтхэ слезть с коня. Девушка по-прежнему молчала, двигалась все так же механически, словно она не живая д"айдрэ из плоти и крови, а мертвая кукла. Потом и вовсе замерла как вкопанная, лишенная воли тупо пялилась в пустоту, ожидала очередного приказа. Взгляд ее оставался пустым, не осмысленным, а глаза водянистыми, бесцветными и блеклыми.

Взгляд тот вызывал смятение в душе великого герцога. Он не знал, как поступить и с чего начать. Но прежде отдых. Алексей снял седельную сумку, мешок с доспехами и оружием, напоил животных, привязал к дереву. Лошади, предоставленные сами себе, принялись щипать муравку да отмахиваться хвостами от надоедливых насекомых. Мечом копарь накосил травы, сделал некое подобие постели.

— Кай, надо немного отдохнуть. Ложись, поспи.

Серокожая не ответила и стояла столбом. Тогда следопыт взял ее за руку и заставил лечь. Кайдлтхе уяснила чего от нее требуют и не сопротивлялась, все воспринимала как должное, свернулась калачиком и быстро уснула.

Невольно комок подступил к горлу. Д"айдрэ и впрямь повредилась рассудком, не выдержала издевательств ардаров. Следопыт растерялся. Как вернуть Кай к жизни? Вновь взывать к Аакхабиту? Да он готов продать душу черту, лишь бы помогло. Кай беспомощна как ребенок. Если раньше Алексей во всем полагался на нее, то ныне он лишился защиты и опоры, оказался один на один с враждебным миром где каждый норовит отправить его к праотцам. И теперь он отвечает не только за себя, но и за Кайдлтхэ. От той скорбной мысли заныло в груди. Но не время хныкать. Все же он мужчина, воин, а не безвольная тряпка и не слизняк. Он в непомерном долгу перед Кайдлтхэ, потому как не смог ее спасти от поругания. И теперь пришло время возвращать тот долг.

Солнце поднялось высоко и светило прямо в лицо. Следопыт проснулся. Сам не заметил, как задремал. Встал, продрал глаза и пошел к реке умыться. Вода освежила, привела в чувство, рассеяла остатки сна. Легкий ветерок порхал в зарослях камыша, шумел в кронах сосен, нашептывал о чем-то своем. Вокруг ни души. Всюду покой и естественный ход бытия, как и тысячи лет назад.

Великий герцог бросил взгляд на Кайдлтхэ. Она по-прежнему беззаботно спала. Копарь подошел поближе и невольно залюбовался девушкой. Но желто-синие следы от побоев, коричневые струпья на лбу в миг развеяли иллюзию близкого счастья. И все-таки жизнь продолжалась. Хотелось есть. Да и Кайдлтхэ следовало накормить. Алексей обшарил седельную сумку. Ни сухарей, ни куска солонины. Нашлась только фляга в кожаном чехле да пара стеклянных пузырьков с неизвестными мазями. Где же разжиться съестным? Попаданец недолго ломал голову, взял меч и вновь отправился к реке. Во время умывания он видел в воде пару крупных рыбин. Возможно, из той безумной затеи и выйдет толк. Да только все оказалось не таким простым как представлялось. Обитатели водоема попались не глупые. Алексей менял места засады, высматривал добычу из зарослей камыша, но все зря. После десятой попытки удалось ранить зазевавшуюся рыбину. Стараясь не упустить улов, следопыт бросил меч, принялся хватать добычу, а та ускользала, пыталась уйти на глубину. И все же он победил и выбросил скорый завтрак на песчаный берег. Потом долго искал оружие на дне. Остальное оказалось делом техники. Ударил тариалдовыми лезвиями друг о друга, высек сноп искр, поджег сухую траву, подкинул в костер хвою и ветви.

Кулинарными способностями великий герцог не блистал, сделал все как мог. Кое как почистил, отрубил голову, выпотрошил, нанизал на палку. Вскоре ноздри уловили волнующий аромат. Стало быть, все вышло сносно. С голодухи и так сойдет.

Алексей покончил с приготовлением завтрака и разбудил Кайдлтхэ. Девушка вздрогнула, испуганно посмотрела на мужчину, но вскоре, оглядевшись по сторонам, успокоилась и встала.

— Кай, пора завтракать, — проговорил следопыт. — Я тут на скорую руку приготовил..., — великий герцог протянул кусок спутнице. Она с недоверием посмотрела на копаря будто решила, что еду могут отнять, и все же приняла подношение.

— Не бойся, ешь, — те слова великий герцог произнес как можно ласковее, а сам вспомнил Кровавого топора. Если ему удалось превратить в покорное животное гордую д"айдрэ, то... Нет, лучше о том даже не думать.

Кайдлтхэ, оробев поначалу, жадно, позабыв о приличиях, накинулась на рыбу, словно не ела несколько дней. Наверняка так оно и было. Ее взгляд не мог лгать.

Покончив с едой, серокожая облизала пальцы. Она боялась голода как побоев и прочих издевательств, ведь голод низводит человека до уровня скота, унижает и убивает. После вопросительно посмотрела на Алексея, но он промолчал, не зная, что сказать. Не услышав от великого герцога никаких запретов или приказов, Кайдлтхэ неожиданно встала, отошла на пару метров, села на корточки, задрала подол рубища и... горячая струя, шумно пенясь, ударила в прибрежный песок.

Следопыт в первую секунду онемел, а во вторую едва не заплакал. Он понял, рыжебородый мерзавец приучил Кайдлтхэ справлять нужду только после еды. В иное время любые попытки непослушания жестоко наказывались. Так за долгие дни издевательств выработался рефлекс. Как теперь растопить лед страха, как вернуть разум? От осознания собственного бессилия комок застрял в горле, навернулись слезы.

— Прошу тебя, Кай, не надо так... Рыжего больше нет, ты свободна..., — великий герцог в смущении отвернулся. Да и не хотел он чтобы д"айдрэ видела влажный блеск его глаз.

На этот раз Кайдлтхэ поняла, что от нее хотят, встала, одернула импровизированную юбку, подошла к Алексею, села рядом и заглянула в глаза спутнику. Следопыту сделалось не по себе. Мурашки побежали по спине. На него смотрела вовсе не Кайдлтхэ, а ее душа, израненная и истерзанная.

Парень не мог праздно сидеть и ничего не делать. Первым делом он решил снять железо с пленницы пиратов. Под руками оказался только меч, и великий герцог принялся аккуратно и нежно колдовать над путами, стараясь не поранить девушку и самому не порезаться. Ардарские кузнецы довольствовались простотой, замки вскоре поддались. Да и рассчитаны они были вовсе не на людей. Потом, не без предосторожностей, снял ошейник. Д"айдрэ покорно терпела и не шевелилась. Наверняка она понимала, ей не желают зла.

Железо и проклятый кристалл Алексей в сердцах забросил в реку. Все бы хорошо, да только сам он оставался закованным. Ноги кое как освободил, а с руками справиться самому не под силу. Оковы хотя и позволяли ехать верхом, но вид придавали отнюдь не респектабельный. Да и одежду следовало сменить, а в таких браслетах этого не сделать.

— Кай, помоги, — Алексей протянул меч д"айдрэ. Она долго соображала, что надо делать, но уяснив, одним ловким движением вскрыла незатейливый замок. После вернула меч и вопросительно посмотрела на следопыта.

— Ты что-то хочешь? — Спросил Алексей. — Только скажи.

Кайдлтхэ молчала. Глаза ее сделались влажными. Она силилась ответить, но не могла. Вместо слов едва заметно улыбнулась, и следопыт счел то хорошим знаком. Не обращая внимания на мужчину, девушка сбросила с себя тюремную одежду и зашагала к воде. Копарь понял, она хотела искупаться, избавиться от грязи прошлого, от дурных воспоминаний. Невольно попаданец залюбовался подругой. Ему показалось, все в ней было как-то слишком. Слишком длинные ноги, слишком широкие бедра, слишком тонкая талия, слишком большая грудь, и нос представлялся слишком длинным. Но те черты, которые могли иному рафинированному эстету показаться гипертрофированными, вовсе не портили ее, наоборот, говорили о совершенстве, придавали особый шарм, а природная грация и отточенность движений роднили с кошачьим хищником, полнились великой внутренней силой. Алексей вновь ощутил едва уловимую связь с душой Кайдлтхэ. Она избавилась от кристалла и стала медленно оживать. Скоро ее разум проснется, и прежняя Кай вернется. Прежняя ли? Предательское сомнение неприятно кольнуло в сердце. Нет, не прежняя, новая, но не менее прекрасная.

— Эх, раз пошла такая пьянка, то и я окунусь, — копарь разделся до гола и с разбегу кинулся в воду. Река приняла разгоряченное тело и следопыта как током ударило. Дыхание остановилось от холода, но великий герцог бросился вплавь и вскоре свыкся с забытым ощущением.

Вода подарила острое чувство свежести и чистоты. Но время шло неумолимо, солнце перевалило за полдень, и пора вновь отправляться в путь. Кайдлтхэ уж давно выбралась на берег и возилась с доспехами. Она медленно превращалась в привычную Кай, но только немую и с пустым взглядом выцветших глаз. И в глазах тех читалась неизъяснимая мука, тоска и укор.

Не забыв о предосторожностях, великий герцог сжег тюремные робы, после чего засыпал кострище песком. Проверил седельную сумку. К сожалению, ничего нового там не нашлось. Два пузырька с мазями, фляга с водой да кошель с монетами. Их оказалось ровно двенадцать — пара золотых и десять серебряных. И монеты те вовсе не тамарвалдской чеканки. В любом случае на первое время хватит, а дальше будет видно. С теми мыслями Алексей сел в седло, ударил пятками бока лошади и легкой рысью двинулся на юг. Кайдлтхэ не отставала, по верховая езда давалась ей не легко.

Всадники шли пойменным лугом. Мимо проплывали перелески, заросли ельника и ивы, густые дубравы, одинокие осины и тополя. Несколько раз попадались маленькие озера с заросшими камышом берегами. Небольшие болотца приходилось обходить, оттого путь выходил долгим и извилистым. Вскоре на надпойменной террасе Алексей увидел желтеющее поле. Великий герцог насторожился. Наверняка поблизости находилось жилье. Кого там ждать? Д"айдрэ?

Конники перешли на шаг. Среди травы появилась едва заметные тропинка. Кто ее протоптал? Домашний скот, дикие звери или разъезд изначальных? Сердце охватило неприятное возбуждение. Попаданец подумал о возможной схватке и путях отступления. Но вскоре сомнения и страхи развеялись. Посреди поймы показалась высокая песчаная дюна. На ней стоял рубленый дом, несколько сараев да хлев. Ветер доносил до ушей мычание, кудахтанье и отдельные непонятные слова. Едва ли первородные поселятся в крестьянской избе. Но вдруг в сельской глуши решил пустить корни какой-нибудь серокожий отшельник? Алексей спешился за ближайшим кустом, Кайдлтхэ попросил обождать и не высовываться, а сам, пригибаясь, отправился на разведку.

К счастью беглеца на хуторе жили не д"айдрэ, а обыкновенные крестьяне, мало чем отличавшиеся от тамарвалдцев. Но их язык следопыт понимал с трудом, через слово. После некоторых наблюдений стало ясно, здесь обитает хозяин средних лет с многодетной семьей. Тревога отлегла от сердца. Со спокойной душой можно возвращаться. Следовало непременно расспросить хуторянина. Копарь не стал мешкать и вскоре уже подъезжал к дюне. Завидев всадников, женщины схватили малых детей и спрятались в избе, а поселянин с сыновьями вооружился на всякий случай вилами, топорами да косами и занял оборону у плетня. Алексей намеренно перешел на шаг, всем своим видом выказывая миролюбие и отсутствие злых намерений.

— Доброго дня, хозяин, — выкрикнул великий герцог издали, дернул за поводья и остановился. Крестьянин, бородатый мужик в соломенной шляпе, холщовой рубахе, свободных штанах, кожаных сапогах с топором в руке неразборчиво буркнул в ответ, дескать, в гости никого не звал, а потому всякому лихому человеку следует проваливать, да поскорее. И все же следопыту удалось найти взаимопонимание. Мужик успокоился, опустил топор, а потом и вовсе положил оружие на землю.

Переговоры шли не просто. Виной тому стал малопонятный язык местных хлебопашцев. По-тамарвалдски здесь не говорили, а иными наречиями Алексей не владел. Приходилось по большей части объясняться знаками, на пальцах. Но вид серебряной монеты, извлеченной из кошеля, многое изменил. Вскоре путник узнал, что если ехать на юг, то можно выбраться на тракт. Потом следует свернуть на восток. Там, за рекой, большая деревня, а в двух днях пути от нее есть город. И город тот находится недалеко от границы Тамарвалда. Здешние земли относятся к королевству Л"ийтва, а вовсе не к Моридору. Кроме того, удалось купить краюху ржаного хлеба, головку сыра, с десяток картофелин и немного соли. Обе стороны оказались довольны сделкой. Селянин обрадовался серебру как ребенок, а великий герцог обрел уверенность в том, что не помрет с голоду и накормит Кайдлтхэ. Вне всяких сомнений, он переплатил, но маленький урок географии стоил того.

Вскоре всадники и впрямь вышли на дорогу, широкую, вытоптанную множеством ног и копыт, но совершенно пустую. Где путники, лошади и повозки? Та пустота насторожила Алексея. Дорога вела к городу мимо большой деревни, а вокруг ни души. Что-то здесь не складывалось.

Следопыт быстро одолел изрядно изношенный деревянный мост. За рекой, на двух холмах, и впрямь показалась деревня в несколько десятков дворов, разбросанных там и сям без всякого плана и порядка. Останавливаться здесь копарь не решился. Мало ли чего может случиться в незнакомом краю. Лучше поскорее добраться до города и затеряться в лабиринте узких улочек.

На лугу, у подножия одного из холмов, мальцы пасли деревенский скот. Алексей остановился и расспросил пастухов. Мальчишки, хотя и боялись чужаков, отличались от взрослых куда большей открытостью и прямотой. Их сердца, не познавшие в полной мере страх и ненависть, не превратились в куски льда. Дети, перебивая друг друга, рассказали, что по дороге светлые господа непременно к завтрашнему вечеру попадут в город. Но лучше туда не соваться, потому как вчера здесь прошла большая колонна солдат, а от них ничего хорошего ждать не следует. Мало того, что объели деревенских и не заплатили, так еще украли несколько коров. И солдаты те вовсе не на службе короля, а наемники, сброд со всех окрестных земель.

Такие откровения не могли не озадачить. Похоже, гильдии удалось собрать кое какие силы для удара по западной границе Тамарвалда. Возможно, город придется обойти стороною.

Алексей поблагодарил мальчуганов и продолжил путь. Дело шло к вечеру, следовало подумать о ночлеге и ужине. Следопыт с сожалением вспомнил о деревне. Все же он не хотел испытывать судьбу. Там слишком много любопытных глаз. Кто-нибудь обязательно донесет о пришельцах местному начальству. Народ нынче напуган слухами о войне, наемниками и мародерами, каждый новый человек воспринимался как возможный враг. А о д"айдрэ и говорить не стоит. Потому великий герцог твердо решил избегать лишних встреч. По крайней мере, первое время.

В конце дня взгляд путника остановился на лесистом холме у реки. Копарь свернул в сторону у моста и решил схорониться на опушке. Прошел около километра, встал и спешился. Пора дать отдых лошадям. Да и Кайдлтхэ смотрела на него с немой мольбой. Она слишком устала, езда в седле ее окончательно вымотала. Бедняжка едва переставляла ноги. Алексей невольно припомнил свое путешествие на Могильную заставу.

Следопыт задумал отправиться на разведку, осмотреть окрестности и собрать хворост для костра. Пробираясь сквозь подлесок, чертыхаясь, зацепился за корягу, упал и... провалился под землю. Все произошло столь стремительно, что не успел даже толком сообразить или испугаться. Потирая ушибленную руку, огляделся. Вокруг тщательно обработанные камни. Над головой свод. Он угодил в подземный ход. Но куда ведет таинственный коридор? Один его конец упирался в глухую плиту, а второй оканчивался ступенями, и те ступени исчезали во тьме.

Камни были старательно подогнаны друг к другу. Между ними не просунуть и лезвие ножа. Но даже при такой подгонке дождевые и талые воды проникали в катакомбы, оставляли на стене известковые потеки. В глубине сгущалась чернота, а конца ходу Алексей так и не видел. Он побоялся спуститься вниз, вылез наружу, наскоро разжег костер и продолжил исследование с горящей палкой.

В душе великого герцога вспыхнул поисковый азарт. Все же он черный следопыт, пусть и в прошлой жизни. А какой черный следопыт пройдет мимо такой необычной находки? Подгоняемый смутным предчувствием, пробрался вниз. Пламя вскоре потухло, но красные угли испускали слабый свет. Интуиция копаря не обманула. Ступени привели в могильную камеру. В просторном сводчатом склепе на каменных лежанках Алексей едва разглядел два скелета. Тысячи лет назад здесь нашли последний приют знатный воин и его жена. Рядом с мужским костяком, усеянном позеленевшими панцирными пластинами, лежали бронзовый меч и кучка наконечников стрел. У второго скелета Алексей нашел россыпь бус из стекловидной пасты да пару бронзовых браслетов из толстого прута. На ум пришли рассказы Кайдлтхэ о древней цивилизации Айлдамаро. Но как-то не вязался малочисленный и аскетический инвентарь погребенных с образом изнеженных и пресыщенных жизнью айлдамарцев. Кто знает, возможно ему, черному следопыту из иных времен, удалось обнаружить следы культуры более древней? Но что делать с тем открытием? Какой от него прок? Едва ли кто в Дэоруме интересуется археологическими изысканиями. Найди что-нибудь подобное у себя дома, Алексей был бы на седьмом небе от счастья. Такие находки делаются раз в жизни. Но здесь они совершенно бесполезны, оттого приносят не радость, а мутное разочарование.

И все же хотелось извлечь хоть какую-то пользу из неожиданного обретения. Почему бы не устроить в склепе ночлег? Покойникам все равно, а живому человеку надежное убежище.

Великий герцог накосил мечом травы, нарубил мелких веток, устроил постель. Коней привязал рядом с провалом. Тут же состряпал скромный ужин. Обошлись хлебом, сыром и водой. Помог Кайдлтхэ спуститься и уложил ее спать. В дромосе развел костер. Огонь тут горел хорошо, кислорода хватало. Наверняка со стороны картина выглядела зловеще. Из-под земли вырывались красные всполохи, плясали по черным стволам вековых деревьев. Окажись в лесных дебрях какой-нибудь запоздалый путник, наверняка бы помер с перепугу.

Радость находки вскоре угасла, а усталость валила с ног. Беглец, утомленный дневным переходом, лег рядом с Кайдлтхэ и двумя мертвецами, позабыл обо всем на свете и заснул в мгновение ока.

Глава 10. Наемники

Спросонья Алексей долго не мог понять где находится. Тело ныло словно всю ночь черти на нем горох молотили. Сновидения перемешались с явью и грань между ними исчезла. Всюду полумрак и гробовая тишина. И ведь точно. Лежит он вместе с мертвецами в древней могиле. Но едва ли стоит опасаться мертвых. Бояться следует живых.

Великий герцог нехотя встал, отвел коней на водопой, развел костер. Кайдлтхэ все спала, чем немало удивила следопыта. Обычно она поднималась с рассветом, а сейчас дрыхла без задних ног. Да и пусть спит. Проклятый осквернитель душ высосал из нее все соки.

Отблески пламени озаряли стены склепа, касались лица девушки. Алексей невольно залюбовался спящей Кайдлтхэ. Совершенные и в то же время почти детские черты лица, два шрама на левой щеке, аккуратный рот, длинная косая челка. Следопыту вдруг захотелось поцеловать спутницу. Невольно вспомнились ардары. Грязные злобные людишки надругались над той красотой... Но любовь оказалась сильнее предубеждения. Сердце забилось в волнении, горячие губы коснулись девичьих губ. Ожог, удар током. Он не мог найти сравнение тому необъяснимому чувству. Нечто подобное случилось в доме Серебряного света. Страх и шок сменились покоем, умиротворением, сладостным ощущением великого единения. Их души вновь вместе и никакой силе не разорвать той магической связи.

Аакхабит! Если он в долгу перед демоном, то еще одна просьба уже ничего не изменит. Но воспоминания о древнем духе быстро угасли. Великий герцог и сам достаточно силен, обойдется и без подельника Казимира Карловича. Его сила не в потустороннем колдовстве, а в вере и любви.

Ладони вновь испускали бледное голубоватое сияние. Следопыт вовсе не удивился тому, знал, иначе и быть не могло. Он делал короткие пассы над лицом Кайдлтхэ и чудо свершилось вновь. Струпья стали уменьшаться и вскоре вовсе исчезли, оставив по себе тонкие розовые шрамы.

Копарь и сам толком не понимал, как так вышло, действовал по наитию, наивно подражая экстрасенсам, героям телепередач. Те творили нечто подобное. Интуиция и вера заменяли знание. А еще он чувствовал силу. Откуда она взялась? Может и впрямь все дело в Аакхабите?

Кайдлтхэ проснулась и открыла глаза. Они блестели в темноте двумя огромными фиолетовыми александритами.

— Хочу пить..., — тихо сказала девушка и улыбнулась.

Алексей на радостях едва не закричал. У него получилось! Мышцы разжались тугой пружиной и копарь бросился исполнять желание д"айдрэ.

— Вот, держи, — протянул флягу и помог приподняться.

— Спасибо, — серокожая сделала несколько глотков. — Мне хорошо, тепло и уютно. Ты настоящий волшебник.

— Нет, просто я... люблю тебя! — сердце едва не выскочило из груди, прыгало и металось в костяной клетке как собака на привязи. Наконец-то он нашел в себе мужество сказать главные слова. Не раз он ввязывался в битвы, не раз рисковал жизнью, а произнести три заветных слова не решался, вел себя как мальчишка. Да, он выбрал не самое лучшее время и место для признаний. Но душе виднее. Она мудра и знает, что и когда делать.

Кайдлтхэ ничего не сказала в ответ, только улыбнулась и сверкнула влажными глазами. Алексей растерялся. Он не мог понять тот знак. Нет, сейчас не следует добиваться ясности. Кай пока очень слаба и не следует от нее требовать слишком многого. Раны затянулись, глаза вновь обрели утраченный блеск. Силы к ней обязательно вернутся. И вот тогда все непременно разрешится.

Великий герцог решил задержаться в лесу на несколько дней. Путешествие полно опасностей и д"айдрэ может не выдержать тягот дороги. Да и если верить рассказам деревенских жителей, кругом шастают банды наемников. Агентов Трибунала тоже не следует списывать со счетов. Беглецов наверняка будут искать. Кайдлтхэ не возражала, только изредка разбавляла доводы Алексей короткими репликам и улыбалась.

Тихое счастье охватило следопыта. Могильный склеп ему показался сказочным дворцом. Легкие, почти случайные прикосновения, обворожительная полуулыбка Кайдлтхэ, блеск фиолетовых глаз, теплые слова... Он почти физически ощутил не только связь душ, но их полное совпадение и единение. Тот невидимый союз напоминал сосуд из тончайшего стекла. Заботливые руки несут его сквозь бурю материального мира. Одно неосторожное движение и ноша разобьется вдребезги. Мимолетное счастье исчезнет утренним туманом, растворится, уйдет навсегда. Алексей страшился того и наслаждался каждым мгновеньем, потому как любое могло оказаться последним.

И те страхи были вовсе не проявлением паранойи. Настроение Кайдлтхэ внезапно изменилось. Что-то в ней сломалось. Может тот перепад вызвал резкий контраст впечатлений. Боль и унижение плохо сочетались с любовью и счастьем. Нет, она просто хотела выговориться, изгнать черную тень прошлого. И Алексей оказался тем единственным, кто мог понять, простить и принять.

Кайдлтхэ мало говорила, но сейчас ее прорвало, и следопыт помимо воли узнал множество подробностей ее пребывания в плену. Узнал о том, как девушку держали в холодной каменной яме, как ардарские отпрыски испражнялись ей на голову, как под смех и злословие голой на цепи водили по деревне, как пиратские матери, жены и сестры плевали ей в лицо, как били за малейшее проявление непослушания. Те подробности он предпочел бы не знать вовсе. Великий герцог молчал, боялся неосторожным словом обидеть или навредить. Кайдлтхэ не обвиняла его в открытую, и все же в ее голосе звучали холодные нотки. Да, она смирилась, во всем винила только себя, и все же оставалась некая недосказанность. Теперь все в прошлом. Его не изменить. Но ведь то произошло на самом деле, не приснилось, не привиделось! Как теперь жить? Да и стоит ли жить дальше? Ее гордость растоптана, унижена, оскорблена, честь поругана. Душа вываляна в грязи, тело осквернено. Все будут шарахаться от нее как от прокаженной. Любой может ткнуть в нее пальцем, указать на рабское клеймо, обозвать потаскухой, блудливой шлюхой и ардарской подстилкой. Кому такая нужна? Хватит ли сил встать с колен, забыть и начать все с чистого листа?

Алексей попытался напомнить о печальной участи Яра Кровавого топора, его подельников и брата Меодолана. Но те слова только добавили масла в огонь. Лучше бы он молчал. Глаза Кайдлтхэ вспыхнули раскаленными углями. Она жаждала крови, хотела истребить все пиратское племя, Шидельрота и его гильдию. Ненависть едва не свела ее с ума. Потом она сникла и расплакалась.

— А ведь мы с тобой, Кай, на войне. И на каждой войне есть потери. Представь, тебя ранили в битве. Но я никогда тебя не брошу. Слышишь? Никогда! Нет, я не требую от тебя смирения, только прошу, не оставляй меня, и мы вместе..., — следопыт обнял девушку.

— Да, мы вместе, ты и я, — ответила д"айдрэ сквозь слезы. — Ты и я. Мы отомстим. Я сильная, я справлюсь...

— Вот и молодец, — Алексей попытался вытереть слезы на щеке Кайдлтхэ. Глаза их встретились. Следопыт замер в смущении. Серокожая опустила веки. Ее губы потянулись к губам парня. Через пару секунд девушка отпрянула и виновато улыбнулась.

— Прости, — сказала она неловко.

— Нет, ты меня прости, — настаивал великий герцог.

— В чем ты виноват? Это я, дура...

— А я дурак..., — Алексей резким движением привлек к себе Кайдлтхэ и поцеловал. И тот поцелуй показался обоим слаще меда...

Следующие три дня беглецы просидели в лесу. Великий герцог не спешил выдвигаться. Физические раны Кайдлтхэ затянулись, а для исцеления душевных требовалось время. Д"айдрэ старалась держать себя в руках, но все же пару раз сорвалась. Резкие перепады настроения не исчезли, но до истерики дело не дошло.

Следопыт боялся надолго оставлять девушку одну, но все же ему удалось обойти окрестности. Новых могил не нашел, зато отыскал в соседней балке родник. Теперь он мог побаловать Кай чистой водой.

И все же копарь не стал засиживаться в подземелье. Время шло, продукты заканчивались, да и Кайдлтхэ восстановила силы и могла выдержать дневной конный переход, а в случае необходимости и поработать мечом.

Тракт, как и прежде, выглядел пустынным. Редкие путники в предвоенное время осмеливались отправляться в путешествие. И то одиночество давило на мозги. Алексей пытался бодриться. Он думал о нелегкой судьбе Кайдлтхэ, об их общем будущем, о вратах богов и форте д"айдрэ. Раньше его занимали иные заботы и в голову не приходили мысли о провале миссии Элидирга. А ведь если портал открылся вновь, то выходило именно так. Что-то помешало Мастеру осуществить задуманное. И откуда в королевстве Л"ийтва взялась крепость изначальных? Да и как Иридарг проведал об ардарах? Не Элидирга ли следует за то благодарить?

В Дэоруме Алексей встретился со множеством людей, включая д"айдрэ. Среди них нашлось немало врагов. Попадались равнодушные и безучастные, но с предателями пока сталкиваться не доводилось. Кайдлтхэ во время одного из приступов меланхолии проговорилась, что послала зов Элидиргу. Стало быть, он знал, где находятся пленники. Выходит, мог и Моридору доложить.

Следопыт почти вынес приговор, но почему-то вовсе не подумал о купцах. Наверняка в гильдии работало множество двойных агентов. Тун-курокрад тому пример. И, как ни крути, люди гильдии знали об ардарах. Более того, знали, что Алексея доставят в Мидрайг. И все же он поспешил обвинить первого друга и благодетеля. Воистину, человек глуп и неблагодарен, а в глупости и страхе склонен к параноидальным припадкам.

Вечером путники остановились в придорожном трактире, наскоро поужинали и завалились спать. После долгих дней плена, ночевок в могильном склепе и изматывающей скачки, деревянная кровать, крытая шкурами, показалась Алексею царским ложем. Засыпая, он никак не мог избавиться от впечатлений минувшего дня. В голове звучали обрывки бесед, услышанных за ужином. Среди праздной болтовни редких посетителей удалось выудить и полезные сведения. Оказалось, здешний король негласно благословил военный поход против Тамарвалда. С окрестных земель к границе стекались авантюристы, наемники и искатели приключений всех мастей. Они жаждали славы и богатств. Лишенные единого командования, имеющие весьма отдаленное представление о дисциплине, они расположились лагерем у стен Лиетона. Именно так назывался город, куда держали путь беглецы.

Военный табор стал рассадником пьянства, блуда и насилия. Пришельцы совершали набеги на городские лавки, подчистую выметали все спиртное, при этом часто забывали заплатить за товар. Доставалось и горожанам, особенно их женам и дочерям. Никто не мог сказать наверняка сколько продлится тот разгул. Городские власти, опасаясь монаршего гнева, устранились и смотрели на бесчинства и дебоши вояк сквозь пальцы. Жрецы приносили обильные жертвы богам и молились о скорейшем избавлении от беспокойных соседей. Однако боги безмолвствовали, а безобразия продолжались. По слухам, разномастное воинство ожидало вскорости серьезного подкрепления, а уж после того собиралось выступить в поход. Однако никто толком не знал, когда настанет тот благословенный день.

Алексей живо рисовал себе те картины, но вскоре отключился. Ночью он видел диковинный сон. Снились ему не наемники, задирающие подолы городским девкам, и не Кайдлтхэ. Ему явилась другая, черноволосая с золотистой кожей и странным именем. Он повторял его про себя всю ночь чтобы не забыть. Мафдет. Никогда не слыхал такого раньше.

Рано утром путники поспешили покинуть трактир. Седлая коней, Алексей поделился ночным видением с д"айдрэ. Та несколько удивилась, хотела разгневаться, но передумала. Поначалу следопыт списал то на ревность, но быстро образумился. Выходило слишком глупо. А слова Кай и вовсе заставили помыслить о другом.

— Черноволосые и златокожие у нас только тэйрэ. Но ты их не видел ни разу. Имя и впрямь необычное. Нет у нас таких.

— И к чему тот сон?

— Скоро узнаешь.

— Тебе что-то известно? Не том!

— Ничего я не знаю. Но иногда людям даруются откровения. Или знаки судьбы. Ладно, пора убираться.

За тяготами нового дня Алексей позабыл о ночной гостье. Солнце, ветер и дорога изгнали прочь порождение тьмы. После полудня великий герцог заметил облако пыли на горизонте. По дороге шла колонна в пару сотен пехотинцев и несколько десятков всадников. Усталые, грязные, голодные и злые, солдаты удачи едва переставляли ноги. Конники подгоняли лентяев грубой бранью, вояки огрызались в ответ. Завидев путешественников, наемники оживились, принялись отпускать соленые шутки в адрес Кайдлтхэ. Девушка сверкнула глазами и перешла на галоп. Алексей поспешил за спутницей и вскоре оставил неотесанных мужланов далеко позади.

Дорога огибала лес и резко поворачивала на север. За опушкой показалась река, а за ней высокий холм. На вершине стоял замок, а вокруг, на пологих склонах, опоясанных крепостной стеной, ютились сотни мелких, почти игрушечных, домишек. На лугу, между рекой и городом, стояло множество шатров и повозок. Даже издалека до ушей долетали ругань, крики, конское ржание. Звуки те сливались в сплошной гул словно незадачливый любитель меда растревожил улей. Гул тот производило не меньше двух тысяч людей, причем половина из них вовсе не принадлежала к воинскому сословию. Лагерь скорее походил на цыганский табор, а вовсе не на экспедиционный корпус. Никакого порядка не наблюдалось, каждый стоял где хотел, шатры мешались с кибитками, повозками и совершенно экзотическими сооружениями на манер палаток из шкур. Всюду сновал разномастный люд. Кое-где мелькали рыцарские латы и кольчуги, но большая часть носила кожаные и стеганые доспехи. Значительно отличалось и вооружение. Немногие имели мечи. Остальные довольствовались копьями, топорами, луками, вилами или дубинами. Ревущую толпу окружала стена из подвод, груженых сеном, мешками, тюками, бочками и всякой разнообразной поклажей. Армию сопровождал огромный обоз с провиантом, фуражом, амуницией, оружием и прочими припасами. Вместе с обозом шли мастеровые, кухарки, маркитанты, продажные девки, комедианты, нище, калеки, беглые преступники и просто любопытные. Одного взгляда на это пестрое сборище хватило, чтобы с уверенностью предсказать незавидную судьбу войска. Оно будет разбито в первом же бою с пусть небольшим, но профессиональным отрядом, спаянным выучкой и дисциплиной.

В голове Алексея родилась сумасбродная идея. Он решил не останавливаться на ночлег в городе. Для начала следовало еще попасть за крепостные стены, а потом выбраться оттуда. Наверняка городская стража не спит. Лишние расспросы никому не нужны. Лучше затеряться среди толпы наемников. Здесь не спросят ни паспорта, ни подорожной. Да и перейти границу в составе вооруженного отряда куда безопаснее. Смущал только тамарвалдский говор. Но он вольный человек, вполне сойдет за д"айдрэ-полукровку. Кайдлтхэ не возражала. В последние дни она целиком полагалась на великого герцога, но, искушенная в местных нравах, дала ценный совет. Следует присоединиться непременно к всадникам. Они не чета грязной черни. Среди них могут оказаться пусть и безземельные, но знатные. Да и Кайдлтхэ с Алексеем отнюдь не голодранцы.

Беглецы проехали мост и двинулись вдоль берега, огибая шумный лагерь. Среди людского скопища следопыт увидел несколько шатров, выглядевших особенно богато. Рядом развевались разноцветные знамена с вычурными геральдическими эмблемами. Должно быть, там располагался цвет армии. И Алексей не ошибся. Здесь и впрямь стоял отряд тяжелой конницы. У входа в самый большой шатер путешественников встретила стража.

— Кто такие? — неприветливо буркнул воин на местном наречии.

— Хотим присоединиться к вашему войску. Где командир? — начала Кайдлтхэ на л"ийтвийском.

— Вот так сразу к командиру? Сами-то откуда свалились?

— Разве ты ослеп, солдат? Не видишь светлую госпожу и ее сводного брата? Его мать тэйрэ. Вырос он в Тамарвалде, а потому...

— В Тамарвалде? — переспросил охранник. — А вы, часом, не шпионы?

— Шпионы? Да будь мы шпионы, то с какого перепугу приперлись бы прямо в ваше логово? Мы вольные д"айдрэ. Хотим немного подзаработать. Политика не наше дело. Нам по душе война. Ну, где командир?

— Ладно, ждите. Разберемся, — солдат зашел в шатер и через несколько секунд вернулся. — Слезайте. За лошадьми присмотрят. Ридигайд ждет вас.

Путники спешились, отдали животных на попечение охране и важно, с достоинством, проследовали в шатер. Алексей держал марку, но все же бросил несколько любопытных взглядов по сторонам. Походные кровати, ящики, бочки, оружие, седла и прочий хлам его не заинтересовали. Посреди шатра, у центрального столба за импровизированным столом из ящиков сидел хмурый тип в поддоспешике, стеганых шоссах и коротких кожаных сапогах. Хмурое жесткое лицо исполосовало несколько шрамов. Был командир всадников отнюдь не юношей. Длинные волосы и вислые усы серебрила проседь. Ридигайд грустил и грусть свою заливал дешевым местным вином.

— Значится, д"айдрэ..., — вместо приветствия произнес старый вояка. — Это хорошо. Сами видите с каким сбродом приходится иметь дело. Безмозглое мясо! Либо разбегутся в первом же бою, либо все полягут. А мне нужны хорошие воины. Вы хорошие воины? — командир прищурился и зло глянул на нежданных гостей. — Ежели судить по оружию и доспехам, то хорошие. Ладно, сколько хотите?

— По золотому в день, — выпалил Алексей.

— Из Тамарвалда? — оскалился Ридигайд. — А как смотришь на то, что мы хотим выпустить кишки твоим землякам?

— Они не мои земляки..., — осекся великий герцог. — Мой отец д"айдрэ, а мать из тэйрэ. И если я жил в Тамарвалде...

— Ладно, оставим, — лениво произнес командир. — Золотой! Слишком жирно. Плачу два серебряных кварда. Каждому. Если проявите себя в деле, то получите золотой... на двоих. Вот, держите. Это вам на поддержание штанов, — Ридигайд из кошеля, притороченного к поясу, достал четыре серебряные монеты и положил перед собой на ящик. — Забирайте. Сейчас ступайте, найдите пустую телегу. Там и располагайтесь. На днях выступаем. Будьте готовы. Да, вот еще. Отыщите Ульбра, подпишите у него контракт. Не то денег не увидите. А за кормежку лошадей отвечает Тумас. Сами можете столоваться вместе с нами, а ежели хотите, идите за припасами в город или к маркитантам. Благо, торговцев тут в избытке. Будь моя воля, разогнал бы половину к хорсу! Все, свободны.

Алексей и Кайдлтхэ покинули ставку, расспросили охрану о конюхе и отправились на поиски телеги. Командир не решился определить новичков в какой-нибудь из шатров. И, наверное, к лучшему. Кто знает, как поведут себя подчиненные, не избалованные женской лаской. Да и от д"айдрэ добра не жди. Все же куда спокойнее и полезнее для дела держаться на расстоянии.

Подходящую повозку Алексей нашел быстро. В ней отыскал несколько конских попон, которые решил использовать вместо постели. После скорого ужина путники отправились спать. Сон долго не приходил. Всюду слышались разудалые пьяные крики да женский смех. Вино лилось рекой. Каждый из солдат боялся скорой смерти, а потому стремился взять от жизни все и сразу. Но спиртное и ласки продажных красавиц валили с ног даже бравое воинство. После полуночи веселье стало стихать. Крики и смех сменились дружным храпом.

Утром новобранцы предстали перед неким Ульбром, командиром десятки всадников. Кайдлтхэ и Алексей поступили в распоряжение кичливого и кривоногого недомерка, возводившего свой род к предкам королевской династии. Малый хоть и оказался зловредным типом, но дело свое знал. В лошадях он души не чаял и относился к ним лучше, нежели к людям. Его выходки приходилось терпеть. Следопыт утешал себя лишь тем, что в ближайшее время он покинет общество солдафонов и профессиональных убийц.

Со служебными делами покончили быстро. Алексей, дабы не терять время зря, решил осмотреть лагерь. Кайдлтхэ скривила кислую физиономию и пожелала остаться. Гнусные опухшие рожи успели ей опротиветь. Следопыт не стал возражать. Хотя он и боялся оставлять девушку одну, но любопытство взяло верх. Когда еще увидишь столько новых людей. К тому же многие из них прибыли из краев, о которых великий герцог даже не слыхал.

Вопреки ожиданиям, ничего необычного он не увидел. Хлебальники и впрямь омерзительные. Заросшие, часто беззубые, опухшие от многодневного пьянства. Из всех встреченных в лагере личностей более чем сомнительных, внимание великого герцога привлек лишь один человек. Щуплый, низкорослый хаббарей по имени Хориос, промышлял мелкой торговлей и, если верить его рассказам, объехал весь Дэорум. Собственно, Алексея заинтересовал не говорливый торговец, а его товар. Среди поясов, ремней, перевязей, конской упряжи и прочей мелочи следопыт увидел ошейник с осквернителем душ. Как тут не расспросить странствующего алтынника? Оказалось, Хориос пару месяцев назад закупал товар в Редглейде. Посетил и антикварную лавку "Весть Изарааля". Хозяин лавки и продал те ошейники. Хориос собирался отправиться в Северные бухты, а там, если верить антиквару, местные маги просто мечтали приобрести столь необычные артефакты. Сам хаббарей в том ничего не смыслил и попался на уловки лавочника как последний дуралей. Из трех ошейников удалось продать только два. Вот и таскает третий с собой. Только никто не берет.

Увидав интерес к товару со стороны великого герцога, Хориос принялся окучивать возможного покупателя. Алексей уж собрался купить, да мошенник заломил неподъемную цену в пять золотых. На том и расстались.

Следопыт поспешил вернуться к Кайдлтхэ и поделиться с ней неожиданной новостью. Девушка сбивчивый рассказ выслушала с интересом. Появился новый повод посетить Редглейд. Не исключено, антиквар использовал хаббара втемную, а за редглейдским торговцем стоит либо гильдия, либо кто-нибудь иной, не менее могущественный. Уж слишком много совпадений в этой грязной истории. Слишком много...

События следующего дня поставили Алексея в тупик. Он отправился вновь к Хориосу в надежде выторговать кристалл за два золотых. Теперь он жалел, что поспешно избавился от улики. Она помогла бы развязать язык антиквару. Но великий герцог опоздал. Хориос пропал. Копарь принялся расспрашивать коллег хаббара по ремеслу и вскоре выяснил, торговец погиб накануне вечером самым нелепым образом. Хориос против своего обыкновения выпил лишку и сел играть в карты с какими-то солдатами. Последние обвинили беднягу в шулерстве и прирезали, тело выбросили в реку, а товар разграбили.

Весть о происшествии порядком расстроила следопыта. Единственное доказательство утеряно. Складывалось впечатление, что кто-то очень настойчиво заметает следы и убирает ненужных свидетелей. Яр Кровавый топор мертв, Меодолан мертв, судьба Мастера Иридарга туманна. Возможно, он тоже покинул мир живых. Теперь настала очередь Хориоса. Кто следующий? Антиквар? Кайдлтхэ? Кайдлтхэ! Она осталась одна!

Смутная тревога охватила Алексея, и он поспешил в расположение отряда всадников, пробиваясь сквозь толпу солдат, страдающих хроническим похмельем, надоедливых торговцев и гулящих людей. Он спешил, порою работал локтями и, сам не зная почему, боялся не успеть.

К счастью, ничего не случилось. И все же до самого вечера следопыт ни на миг не отходил от д"айдрэ, опасаясь неприятного сюрприза. В душе крепло желание поскорее убраться из лагеря.

Ближе к ночи, когда табор вновь накрыло хмельное веселье, когда вспыхнули костры ночной стражи, а звезды усеяли небосвод, д"айдрэ спрыгнула с телеги.

— Ты куда? — в недоумении спросил Алексей.

— Коней приведу.

— Зачем?

— Так надо, — твердо ответила девушка.

— Погоди, я с тобой, — великий герцог опасался, как бы серокожая не угодила в передрягу.

С конюхом долго объясняться не пришлось. Надо так надо. Д"айдрэ привязала животных к телеге, таинственно улыбнулась и улеглась спать. Следопыта тоже клонило в сон. Хватит бродить, пора и честь знать. Картины минувшего дня никак не шли из головы, но усталость все же одолела страхи и сомнения.

Алексей проснулся среди ночи от резкого толчка в бок. Кайдлтхэ стояла рядом. Глаза ее сверкали яркими рубинами.

— Что стряслось? — спросил следопыт спросонья.

— Время настало. Поднимайся, уходим.

— А нельзя ли утром? Спасть хочется...

— Нельзя. Встретила тут двоих знакомцев... из Северных бухт. Я перерезала им глотки.

Великого герцога как током ударило. Живо вскочил, резво выпрыгнул из телеги, быстро оседлал коня и шагом вместе с Кайдлтхэ двинулся прочь.

— Только тихо, — шепнула д"айдрэ. — Пойдем вдоль берега, а там ищи ветра в поле. До утра не кинутся.

Через несколько минут, увязая в ночной тьме, следопыт обернулся. Огни лагеря остались далеко позади.

Глава 11. Антиквар

Тьма рождает неосознанные страхи. Днем они хоронятся в безднах души, а ночью вырываются на свободу, выходят на охоту, атакуют утомленный разум, захватывают сердце, холодят кровь в жилах, пугают неизвестностью, обещают новые беды. За каждым кустом мерещатся чудовища, засады и смерть.

Алексей давно перестал волноваться за собственную участь. Многочисленные напасти, встреченные в Дэоруме, сделали его безразличным, а пролитая кровь — толстокожим. На войне человек быстро свыкается с потерями, с видом окровавленных трупов и вывороченных внутренностей. Равнодушие становится защитой от неминуемого помешательства. Нельзя оставаться сердобольным и не лишиться рассудка. Следопыт твердо усвоил тот урок. И все же он старался оставаться человеком. Ненависть к гильдии и любовь к Кайдлтхэ дали цель в жизни, помогли сохранить стержень, который и спасал от безумия в кровавой мясорубке.

Цель... Смутная, далекая, непостижимая. И страх. Почти бесконечный, пронизывающий каждую клетку тела. Братство Двух молний, Моридор, гильдия... Алексей нутром чуял, в игру вступила новая сила в сравнении с которой все игроки если и не выглядели пешками, то уж никак не могли претендовать на роль ферзя. О присутствии той силы он подозревал давно, но ощущения и догадки не могли воплотиться в логические построения. Великий герцог ухватил нить, но ему не удавалось распутать клубок и вывести на чистую воду таинственного кукловода. Антиквар из Редглейда! Скорее всего он лишь передаточное звено. Кто стоит за ним? Следопыт твердо решил выяснить все обстоятельства мутной истории осквернителей душ. Бессмертная со скипетром никуда не денется. Как и Аакхабит.

Ближе к утру, когда небо на востоке сделалось серым, всадники вышли к реке. Там, на другом берегу, находился Тамарвалд. Казалось бы, рукой подать. Но короткий путь не всегда самый безопасный. Алексей не рискнул ломиться через мост. Наверняка там расположена пограничная стража. Боя не избежать.

Мгновение, мимолетное, неуловимое... Но и того оказалось достаточно чтобы почувствовать необычную перемену. Попаданец уже не удивлялся тому, что видит в темноте почти как кошка или д"айдрэ. Возможно, то всего лишь интуиция. Или дар древнего демона?

Великий герцог неожиданно свернул на юг. У берега уже видны темные заросли и солдатские шатры. Кайдлтхэ бросила недоуменный взгляд. Следопыт не ответил. Нет, он не чувствовал, он попросту знал, там, на юге, в нескольких ратах отсюда есть брод. Он не мог объяснить природу того знания, но уверовал в него как в непреложную истину, сомневаться в которой мог лишь еретик и отступник.

Раньше, в иной жизни, когда он занимался лесным копом, иногда ловил себя на мысли о том, что его кто-то ведет. Кто-то или что-то, некая непостижимая сила. Он был в ее руках слепым орудием. Как иначе объяснить капризную удачу? Так и сейчас он шел не знамо куда в твердой уверенности в своей правоте и безошибочности выбора.

Вскоре и в самом деле речные заросли расступились, Алексей увидел песчаный пляж. Лошади подняли брызги, вспенили водную гладь. Даже на середине реки вода не доходила животным до брюха. Всадники без труда перешли на другой берег. Там раскинулся бескрайний луг и только у горизонта тонкой полоской чернел далекий лес да кое-где виднелись темные шапки зарослей кустарников.

Следопыт свернул на север. Небо над сосновым бором вспыхнуло алым. Птицы встречали новый день беззаботным щебетанием, речной туман жался к воде, путался в камышах. Утренняя свежесть и пение птах творили иллюзию безопасности и гармонии. Великий герцог остановился, прислушался, повел носом. Где-то рядом находились люди. Нет, он не чувствовал смертельной опасности, но ощущал внимательные и напряженные взгляды нескольких пар глаз. Не следовало давать лишний повод тайным соглядатаям хвататься за оружие. Стоило всячески показать скрытым наблюдателям свои миролюбивые намерения, а оттого всадники перешли на шаг.

— Стой! — послышалось рядом. Из-за ближайших кустов показалось несколько конных воинов.

Алексей оказался прав. По виду то были имперцы. Волнение отлегло от сердца. Оставалось только убедить служивых в том, что пришельцы с другого берега вовсе не шпионы и не диверсанты.

Вскоре все разрешилось наилучшим образом. Один из патрульных вызвался сопроводить путешественников к ближайшей заставе в обмен на ценные сведения о лагере наемников у Лиетона.

Минут через двадцать легкой рыси путники прибыли в пограничный форт. Сооружение представляло из себя квадрат, ограниченный рвом и валом с деревянным частоколом из заостренных дубовых бревен. После беседы с командиром гарнизона выяснилось, аналогичные форты выстроены вдоль всей границы королевства. Основные силы сосредоточены в крепостях. Между ними располагалось два-три форта. В случае перехода границы вражеским войском солдаты подавали сигнал огнем и отступали под защиту стен ближайшей крепости.

Выложив все сведения о наемниках, разделив с солдатами завтрак, всадники отправились в Редглейд по самой короткой дороге, указанной тамарвалдцами. При удачном раскладе беглецы надеялись попасть в город к вечеру следующего дня. Алексей спешил, старался как можно дальше уйти от границы. Он почти не сомневался, вторжение начнется через пару-тройку дней. А если разразится война, то возможны самые пакостные сюрпризы. К тому же следопыта волновала тайна антиквара. Без ее разгадки дальнейшие поиски попросту теряли смысл.

К счастью, путешествие прошло спокойно, гладко, без каких-либо неприятных неожиданностей. Великий герцог смотрел на дорогу несколько рассеянно, с некоторым сожалением. Вид деревень и заштатных городков не радовал сердца. Люди не помышляли о скорой беде, все также тратили время на хозяйственные попечения и мышиную возню, не желали видеть дальше собственного носа, не задумывались о будущем. Ухоженные, почти игрушечные дома казались следопыту ненастоящими, творением чуждой магии. Еще мгновенье и благостная картинка исчезнет, не оставит по себе и следа. Кости брошены, ставки сделаны. Скоро сельская идиллия вспыхнет пожарами, пропахнет гарью, обернется тысячами изуродованных трупов, засиженными огромными зелеными мухами... если власти не пошевелятся и не подведут армию к границе. По крайней мере, он свою роль исполнил. Правда, почти ничего не знал о подкреплении, о котором говорили наемники. Оставалось только уповать на милость судьбы, да на тамарвалдское войско, обученное и дисциплинированное.

Редглейд встретил путников низкими тучами да моросящим дождем. Город оказался небольшим, но оживленным даже не смотря на скверную погоду. В здешних краях прохладой и сыростью никого не удивишь. Холодное северное море не давало позабыть о себе. Даже в июльский день редкие смельчаки решались окунуться в неприветливые серо-синие воды.

Близость моря определяла жизнь Редглейда. Порт, склады, купеческие лавки, постоялые дворы придавали ему неповторимый колорит. Крупнейший торговый центр на имперском побережье привлекал множество народу, давал надежду, дарил иллюзию скорого и легкого заработка, манил разномастных негоциантов, начиная от чопорных представителей гильдии и заканчивая босоногими коробейниками, ровно как и всякого рода авантюристов, любителей ловить рыбу в мутной воде, проходимцев, бандитов да праздных людишек. Тех же, кто успел урвать от судьбы жирный кусок, караулили соблазны иного рода. Ворье, мошенники, жулики, надувалы, шарлатаны, ловчилы, альфонсы всех мастей, карточные шулера, уличные девки и представители прочих сомнительных профессий зря время не теряли. Всякому путнику следовало следить за поклажей и кошельком. И пусть вид двух вооруженных всадников смущал некоторых горожан, но даже оружие не давало полной уверенности в собственной безопасности.

Дождь кончился. Из-за туч выглянуло вечернее солнце. Алексей спешил найти какой-нибудь пристойный трактир. Такой сыскался довольно быстро. Пожилой хозяин с выпученными рыбьими глазами встретил гостей на пороге, не выказав удивления при появлении необычных посетителей. За долгую жизнь он насмотрелся всякого. Упади небо на землю, он бы нисколько не удивился. Кабатчик безропотно соглашался со всеми требованиями великого герцога и покорно кивал головой. А требовал Алексей сущие пустяки — сытный ужин и чистую постель. А еще хотел узнать где находится лавка "Весть Изарааля".

Трактирщик несколько растерялся и долго пытался вспомнить. Где-то в районе порта он встречал похожую вывеску, но никаких подробностей припомнить не мог. Впрочем, для начала и того хватило. Алексей упросил Кайдлтхэ остаться на постоялом дворе, а сам, прихватив бронзовый меч из лесной гробницы, отправился на поиски торговца историческими раритетами.

Копарь долго петлял по узким улочкам и расспрашивал встречных. Многие из них оказались приезжими, а оттого толком ничего сказать не могли и удивленно пожимали плечами. И лишь тогда, когда солнце коснулось морской глади, удача улыбнулась. В одном из переулков близ портовых складов, лабазов и трущоб рыбаков да грузчиков удалось отыскать рубленный дом, почерневший от времени и непогоды. Место для торговли антиквар выбрал весьма необычное, если не сказать проигрышное. Честные люди редко заглядывали в околоток, кишащий всяким отребьем, пьяной матросней и отпетыми душегубами. На счастье, Алексею попалась лишь пара каких-то забулдыг в лохмотьях, да стареющая жрица порочной любви с опухшим лицом, предлагавшая быстрое наслаждение всего за десять медяков. Одного взгляда великого герцога хватило, чтобы портовая шмара подобрала драный подол и испарилась в ближайшей подворотне.

"Весть Изарааля" наверняка не знала ремонта со дня постройки. А было то лет сто назад. Над входом висел порванный в нескольких местах холст, на котором не без труда читалось выцветшее на солнце название, а на дверях едва просматривался контур звезды, намалеванной криворуким пачкуном. Иному не без оснований могло показаться, лавка та вовсе не торговое заведение, а одна видимость, и на самом деле здесь творились дела темные, никак не связанные с коммерцией. Лавка скорее походила на тайный притон почитателей опиума, подпольный игорный дом или грошовый бордель для клиентов самого низкого пошиба.

Алексей дернул за железную ручку. Дверь не поддалась. Следопыт постучал, подождал немного. Ответа не последовало. Принялся бить кулаком по растрескавшимся доскам.

— Закрыто. Приходите завтра, — послышался глухой голос.

— Уважаемый, я пришел к вам по делу. И, замечу, весьма важному делу. Завтра поутру я уезжаю, так что потрудитесь принять меня сегодня. Мое имя Аль Эксей, светлый господин Аль Эксей! — следопыт едва не сорвался на крик. Мало того, что потратил уйму времени в поисках забытого богами гадюшника, так еще и рисковал возвратиться несолоно хлебавши.

— Светлый господин? — удивился невидимый собеседник. — С этого и следовало начинать.

Послышалась возня, заскрежетал засов, и дверь со скрипом отворилась. Из темной бездны показалась голова хозяина. Немолодой и щуплый, похожий на хаббара, с лысиной на макушке и длинными редкими волосами, огромным сизым носом картошкой, с лицом, усеянным оспинами, и безумным взглядом антиквар производил впечатление странное, если не сказать скверное.

— Проходите, — сказал торговец, внимательно осмотрев посетителя с ног до головы. — Лавка давно закрыта, но для вас придется сделать исключение.

— Благодарю.

— Только смотрите под ноги, не то рискуете свернуть себе шею.

Великий герцог с опаской сделал шаг и сразу очутился в полутемной комнате. Пахло здесь кожей, сушеными травами, мышиным пометом и всяким старьем.

— Погодите, зажгу свечу.

Через пару мгновений в лавке вспыхнул дрожащий огонек. Немощного пламени едва хватало чтобы осмотреться. Всюду на стенах висели ржавые доспехи, измятые щиты, экзотические булавы, мечи. На полках стояли причудливых форм горшки. Некоторые из них отличались изяществом и богатством росписи, иные, вылепленные вручную, выглядели простовато и неказисто. Там и сям стояли какие-то бочки, ящики, лежали без всякого порядка старинные одежды и прочий отживший хлам. Комната напоминала вовсе не антикварный салон, а склад, чулан старьевщика, берлогу сумасшедшего коллекционера или клептомана.

Хозяин остановился, повернулся к посетителю, долго всматривался тому в глаза, словно в чем-то хотел убедиться, после чего поставил подсвечник на прилавок и проговорил:

— Заведение мое иному покажется на первый взгляд... э, кхе-кхе, не презентабельным, но прошу не придавать существенного значения скороспелому впечатлению. Часто оно обманывает нас. Да, да, так и есть. Полагаю, вы несколько удивлены, озадачены и, не побоюсь этого слова, разочарованы. И, замечу, совершенно зря. Надо думать, вы приезжий. И не пытайтесь отрицать. Заведение Адалькарта, так меня величают, широко известно в узких кругах ценителей древностей. Будьте покойны, я могу исполнить любой ваш каприз и достать самый экзотический артефакт. За ваши деньги, разумеется. Итак, чем обязан?

— Видите ли, многоуважаемый господин Адалькарт, — начал Алексей издалека. — Мне попался чудный предмет. На вид очень древний. Полагаю, он вызовет интерес.

— Позвольте взглянуть.

— Вот, пожалуйста, — следопыт снял с плеча мешок, извлек находку.

Антиквар взял меч, долго рассматривал при свете свечи, давил ногтем патину, вертел оружие так и сяк.

— Поздравляю, отличная находка. Думаю, период Ильдраад. Скажем так, вашему мечу не меньше трех тысяч лет. Но позвольте узнать, вы нуждаетесь в добром совете или ...

— Я бы хотел продать клинок.

— Хорошо. Вам повезло. Едва ли вам случится во всем Тамарвалде найти более щедрого покупателя. Готов дать пару золотых.

— Господин Адалькарт, — возмутился великий герцог. — Я не продаю старую клячу на колбасу. Не держите меня за последнего фалалея. Я в антиквариате кое-что смыслю. Десять!

— Согласен, светлый господин, спору нет, вещь отменная. Прямо скажем, не частая. Да и сохранность не подкачала. Но кто оценит ее кроме нас с вами да нескольких спятивших собирателей? Вы режете меня без ножа! Давайте попробуем иначе. Вне всяких сомнений вы человек образованный и, наверняка, прогрессивных взглядов. К тому же умелый воин. И, верьте старику, наделены выдающимися способностями. Не пытайтесь возражайте! Так и есть. Я чувствую. Ваш покорный слуга по роду занятий не раз сталкивался с таинственными магическими артефактами. Мне ли не знать? Есть тут у меня одна..., — антиквар открыл дверцу шкафа, долго копался. — Где же она? Ах, вот. Вы только полюбуйтесь! Северная звезда!

Алексей увидал на ладони Адалькарта перстень из тариалда с темно-красным камнем в виде пятиконечной звезды. Тариалд... Тайна его изготовления известна только д"айдрэ. Многие наделяли тот металл необыкновенными, почти волшебными свойствами. Великий герцог мог убедиться в том не раз. Но как безделушка, изготовленная ювелирами Моридора, оказалась в лавке Адалькарта?

— Посмотрите на камень. Он полнится внутренним светом, переливается под стать металлу. Смотришь на него, и кажется, будто он живой. Но главное не в том. Северная звезда многократно усиливает магическую силу владельца. Предлагаю вам обмен.

— Откуда у вас перстень? — Алексей уставился на побрякушку словно зачарованный.

— Светлый господин, — голос Адалькарта дрогнул. — Вы задаете много вопросов. Но, так и быть, вам скажу. У меня хватает добытчиков. Работа, знаете ли, обязывает. Ко мне захаживают искатели приключений, авантюристы, романтики и, чего греха таить, разбойники. Да, да, иногда приходится иметь дело с людьми не самыми праведными. Не так давно такой вот рыцарь удачи в северных землях где-то на границе Тамарвалда и владений снотов раздобыл сей чудный предмет.

— Почему же вы сами не хотите им воспользоваться?

— Видите ли, моя магическая сила ничтожна. Потому выгода сомнительна. Клиенты мои также не блещут талантами. С магами связываться, знаете ли, себе дороже. А вам перстень принесет куда больше пользы. Вы человек явно положительный. Предлагаю обмен на ваш меч. Идет?

— А если...

— А если спустя время вы сочтете себя обманутым, то я верну вам либо клинок, либо деньги. Ну как?

— Идет, — Алексей сам не понял, зачем согласился. Какой прок от красивой безделушки? Наверняка старик соврал. Уж больно меч ему запал в душу, да и запудрил мозги следопыту так, что тот напрочь позабыл расспросить антиквара о Хориосе и осквернителе душ.

— И не сомневайтесь, светлый господин, — Адалькарт уловил мысли Алексея. — Вы только наденьте.

— Хорошо, давайте, — великий герцог взял украшение и почувствовал странный холод, и то был вовсе не холод металла. Ощущение напоминало легкое прикосновение ледяного ветра. Перстень пришелся в самую пору, словно был сделан на заказ. Северная звезда слилась с указательным пальцем, срослась с ним. Неприятная стынь захватила руку, достигла груди и сердца. Кольнуло где-то под ребрами. Алексею стало не по себе. Закружилась голова, комок стал в горле.

Через несколько секунд все прошло. Копарь вздохнул с облегчением и с радостью отметил чудесные изменения. Внутренние силы приумножились самым необыкновенным образом. Все вокруг преобразилось, взгляд сделался острее. Казалось, он видит не только лавку в мелких подробностях, но и самого продавца насквозь, чувствует его страх, смешанный с робкой надеждой.

— Решено, — бросил великий герцог напоследок. — Всего хорошего, господин Адалькарт. Ответа следопыт не дождался. Он хотел поскорее покинуть "Весть Изарааля". Мысли и страхи ее владельца показались гостю ничтожными и только раздражали, а само заведение навевало тоску.

Попаданец хлопнул дверью и вдохнул вечерний воздух, наполненный запахами рыбы, водорослей, просмоленных досок и помоев. Быстрым и бодрым шагом поспешил в трактир с мыслью о скором ужине. Напоследок обернулся, подумал, что хотел еще о чем-то расспросить Адалькарта, бросил беглый взгляд на дверь. Звезда непонятным образом перевернулась, и теперь луч смотрел прямо в землю.

Глава 12. "Северная звезда"

Вечернее веселье в трактире было в полном разгаре. Разномастной публики набилось в избытке. Следопыту даже пару раз пришлось поработать локтями. Иные посетители, обернувшись, хотели врезать ретивому нарушителю порядка, но, увидав перед собой рослого воина при оружии, опускали взоры и смиренно отступали. Никто не хотел ссориться с пришельцем, похожим на д"айдрэ.

— Эй, хозяин! — грубо крикнул великий герцог

— К вашим услугам, — быстро нарисовался кабатчик.

— Где светлая госпожа?

— Отужинала и опочивать изволит. Велела не беспокоить.

— Понятно. Теперь я желаю отужинать. И не заставляй меня ждать!

— Слушаюсь, — речи постояльца трактирщик выслушал равнодушно. Он и впрямь напоминал сонную рыбу.

Вскоре Алексей с жадностью уплетал истекающий жиром кусок баранины и запивал мясо кислым прошлогодним вином. Хмель ударил в голову. Захотелось безудержного веселья. Попаданец выбрался из-за стола и принялся неуклюже танцевать, чем изрядно напугал посетителей.

— Ну, чего замолчали? — глаза следопыта налились кровью. — Эй, вы, музыканты! Живо играйте! Всем плясать!

Вновь заиграла музыка. Менестрель запел пошлую песенку. Послышался женский смех. Алексею на глаза попалась розовощекая грудастая девка, и он решил приударить за потаскушкой, а та особо и не противилась.

Устав от танцев, великий герцог вновь сел за стол, посадил трещалку к себе на колени, обнял за талию, поил вином, рассказывал земные анекдоты. Девица в тех историях ничего не смыслила, но смеялась без умолку. Следопыт расщедрился, достал из кошеля серебряную монету и как бы невзначай уронил девке между грудей. Барышня вновь расхохоталась. Вторая монета повторила судьбу первой.

Перед глазами все поплыло. Парня потянуло целоваться. Нечаянна спутница не возражала, скорее наоборот, сама липла к великому герцогу, бесстыдно задирала подол, демонстративно закидывала ногу на ногу. Все закончилось враз. Дама, хотя и готовилась к чему-то подобному, да только от неожиданности потеряла дар речи. Алексей встал, сбросил посуду на пол, схватил красотку за руку, резко приблизил к себе, повалил на стол, натянул юбку бабенке на голову и принялся мять соблазнительный зад. От вида тех прелестей следопыт пришел в дикое возбуждение. Под одобрительные крики и смех толпы стал стягивать штаны.

Проснулся великий герцог утром следующего дня в чужой постели. Ни тягот похмелья, ни головной боли не почувствовал. Подвела только память. Он так и не смог вспомнить чем кончилась интрижка с трактирной мессалиной.

Кайдлтхэ стояла в нескольких метрах от кровати. Девушка повернулась к Алексею спиной и смотрела в окно.

— Вчера ты напился как свинья, — холодно произнесла д"айдрэ не оборачиваясь.

— А чего, не имею права? — грубо ответил следопыт.

— Сцена на столе... Тебе не противно?

— Знаешь, мне надоели твои нравоучения. Ведешь себя как... Подумаешь, Снежная королева. Вот и приходится пользоваться продажными девками, — в голосе копаря прозвучала плохо скрываемая злоба и обида. Он хотел посильнее досадить Кайдлтхэ. Злости той поначалу сам испугался, но потом успокоился. В самом деле, он свободный человек. А серокожая ему не жена, не командир. И впрямь сама виновата, корчит из себя недотрогу.

— Я видела на твоем указательном пальце перстень, — слеза скатилась по щеке д"айдрэ, но голос девушки не дрогнул. — Откуда он у тебя?

— Не твое дело, — буркнул Алексей. — И вообще, довольно пустых разговоров. Прикажи подать завтрак.

— Я тебе не служанка. Сам приказывай.

— Ладно, хорс с тобой, — следопыт нехотя встал, оделся и поплелся на поиски хозяина.

За завтраком Кайдлтхэ все время молчала, сделалась замкнутой, изменилась в лице. Ее обворожительная таинственная полуулыбка Сфинкса исчезла. Но Алексея то мало заботило. Его захватила совсем иная мысль. Выпадал редкий шанс навести порядок в Дэоруме, положить конец склокам и распрям, обустроить мир по собственному усмотрению. Но для того нужна сила. Вместе с Северной звездой он обрел лишь ее часть. Да, перстень оказался подарком судьбы. Впрочем, он подозревал, не в судьбе дело. Наверняка столь необычный подарок придется отработать. Пока он тешил себя мыслью о том, что цели неведомого дарителя совпадают с его собственными. Сейчас же следует позаботиться о другом. Ему как воздух необходима армия. Только где ее взять? Наемники у границы! Они плохие вояки, но жаждут войны и грабежа. Что ж, они получат и то, и другое.

Алексей спешил. Он чувствовал приближение чего-то великого, значимого и страшного. Жажда деятельности охватила его без остатка. Энергия била через край, и он хотел поскорее найти ей применение. А Кайдлтхэ..., пусть делает выбор.

По городу поползли слухи один тревожнее другого. Поговаривали о начале войны. В истинности тех разговоров Алексей убедился довольно скоро. К полудню на дороге стали появляться небольшие отряды военных. Они шли на юг. Им навстречу двигались беженцы, поначалу незначительными кучками, а потом и целыми толпами, кто пешком, кто на повозках с семьями, домашним скарбом и скотом, поднимая облака пыли. Великий герцог улыбался. Его цель близка.

К утру следующего дня дорога опустела. Беженцы исчезли словно и не было их вовсе. Следопыт посчитал то хорошей приметой. Если пропали гражданские, то где-то рядом военные. Спустя час он их увидел. Поредевшие отряды тамарвалдской армии после неудачной попытки остановить наемников отступали к Редглейду. Сюда стягивались силы пограничных крепостей, оказавшиеся в оперативном окружении. На подступах к городу можно дать генеральное сражение. Армия вторжения, даже учитывая ее многочисленность, имела малый шанс на успех. Приготовления Тамарвалда заставляли спешить. Нельзя допустить разгрома наемников. В противном случае не выполнить задуманное и придется начинать все с самого начала.

Алексей перешел на галоп и быстро оставил позади отступающих тамарвалдцев. За ними показалось войско противника. Противника ли? По бескрайнему изумрудному лугу ползла, причудливо извиваясь, тонкая черная змея. Там и сям мелькали разноцветные флаги. Голову чудовища составляла колонна всадников, а хвост пылил сотнями повозок. Следопыт тяжело вздохнул. Эту толпу предстояло превратить в боеспособную армию. Но великий герцог уверовал в себя, ведь на его стороне Северная звезда.

На двух одиноких всадников поначалу никто не обратил внимания, но, увидав знакомые фигуры, Ридигайд, командир конницы, взмахнул рукой, дал команду остановиться. Он узнал путников и захотел задать им несколько вопросов.

— Ридигайд! — выкрикнул Алексей и остановился в нескольких десятках шагов от головы колонны.

— Старый знакомец, — осклабился воин. — Потолковать надобно. Твоя баба прирезала двоих. За такую самодеятельность ее по законам военного времени следует повесить, пусть она и трижды д"айдрэ. А ты дезертир и также достоин наказания.

— Попридержи язык, олух. Перед тобой новый командующий. Если поведешь себя разумно, станешь начальником моей личной гвардии.

— Ты? Командующий? Небось мухоморов объелся? Мною командует лорд Альфранг, а не какой-то безродный выскочка. Эй, взять его!

Несколько конников поспешило выполнить приказ, но лошади не слушались всадников, встали на дыбы и едва не сбросили седоков. Глаза Алексея налились кровью, Северная звезда жгла палец раскаленным железом. Великий герцог закусил губу и едва не вскрикнул. И в тот миг, кода боль достигла апогея, один из кавалеристов не удержался в седле, грохнулся наземь и свернул себе шею.

— Что за ерунда? — Ридигайд сплюнул от досады и грязно выругался. — Зови командующего, — бросил старый вояка адъютанту. Тот побледнел и, не желая испытывать терпение начальства, исчез в секунду.

Войско в недоумении загудело. Какого хорса остановились? Что стряслось, что за возня там, впереди? Великий герцог зло улыбался. Он свысока взирал на солдат, видел в них податливую глину, из которой предстояло вылепить нечто подвижное, покорное и беспощадное.

Примерно через минуту показался всадник на белом коне под красной попоной. Лорд Альфранг гордо держался в седле. Старательно отполированные латы ослепительно блестели на солнце, а султан на шлеме развевался на ветру боевым знаменем.

— Ты и есть лорд Альфранг? — первым начал великий герцог.

— А ты чьих будешь, щенок?

— Волею твоих хозяев смещаю тебя. Ты, лорд Альфранг, низложен. Отныне я командую войском. А ты... умри или уйди с дороги!

Лорд опешил от столь беспримерной наглости.

— Да ты..., да я тебя..., — только и выдавил он из себя, едва не лопнув от злости. Позабыв об этикете, пришпорил коня, выхватил меч и бросился на обидчика. Мерзавец достоин смерти, а любые переговоры с самозванцем только подорвали бы веру солдат в командира. Наемники мало смыслили в дипломатии, искусству слова предпочитали звон стали, а витиеватую болтовню считали проявлением слабости. Слабаку среди них нет места.

Следопыт только того и ждал. Раньше он даже не мог помыслить о поединке, но сейчас, когда на указательном пальце красовалась Северная звезда, иное дело. Вновь великий герцог ощутил жар в руке. Дыхание скорби... Казалось, меч по собственной воле покинул ножны, взлетел в воздух, блеснул молнией, описал замысловатую петлю, срезал как травинку вражеский клинок и снес противнику голову. Конь жалобно заржал и понес. Ноги всадника застряли в стременах. Он завалился на бок, кровь хлестала из разрубленной шеи, окрашивая белый круп в темно-алый цвет. Голова лорда глухо ударилась о землю, откатилась назад и остановилась у ног воинов, замерших в ужасе. Никто из них не ожидал такого финала.

Алексей взмахнул мечом и вернул его в ножны. Глянул мельком на Кайдлтхэ. Ее глаза вспыхнули красным, а лицо сделалось темно-серым. Впрочем, настроение д"айдрэ сейчас меньше всего интересовало великого герцога.

— Есть ли вопросы? Кто-нибудь желает возразить? Кто воздержался? Похоже, все за. Раз так, то приказываю всем командирам подразделений прибыть ко мне на совещание. Ридигайд назначается моим поверенным во всяких делах и начальником личной охраны. Ридигайд?

— Так точно, светлый господин..., — угрюмо ответил воин и отвесил легкий поклон.

— Хорошо. Оповести всех. Да поживее. Время дорого.

Военный совет был недолгим. Войско хоть и роптало, но приняло нового командующего. Лорд Альфранг слыл опытным и храбрым воином. И коль он так бездарно проиграл поединок, то победитель наверняка чего-нибудь да стоит. Но куда больше наемников беспокоила добыча. С этим щекотливым делом расправились быстро. Алексей сходу отказался от похода на Редглейд. Идти на город означало верную смерть от тамарвалдских клинков. Великий герцог решил повернуть на юго-восток, к Ромедеру, и все, что удастся добыть на пути, должно стать поживой солдатам. Города решил отдать на день на разграбление. Но не более того. Попаданец не хотел терять времени. А чтоб не тратить его понапрасну, распорядился часть обоза вернуть за реку. Прежде всего то касалось раненых, больных, музыкантов, гулящих девок и прочего праздного люда, не способного держать оружие. Также он перестроил армию на новый манер. Растянутая в длинную колонну, она не могла быстро занять боевой порядок в случае обороны или атаки. Теперь впереди шли всадники и конная разведка. За ними следовали копейщики и лучники. В середине находилась легкая пехота. В арьергарде стал обоз под охраной лучников.

Отдав приказы, Алексей с отрядом Идигайда двинулся вперед, заодно устроил смотр воинству. Результатами остался недоволен. Армия и впрямь напоминала банду, а вовсе не боевое подразделение. Но ничего, начало положено.

Уйдя на юго-восток, он удалялся от границ Тамарвалда, в то время как имперские войска поджидали его в окрестностях Редглейда на севере. На пути в основном попадались мелкие гарнизоны. Они не могли оказать серьезного сопротивления и отходили вглубь страны. Великий герцог надеялся на нерасторопность тамарвалдских воевод. Пока они раскусят замысел, пока перестроят войска, подтянут резервы, он уйдет далеко. На все про все в запасе оставалось несколько дней.

Поначалу все шло как по маслу. Армия великого герцога медленно, но верно продвигалась, не встречая мощного отпора, и оставляла по себе шрамы пожарищ. Но вскоре тамарвалдцы оправились от первых поражений и стали досаждать захватчикам засадами и ночными нападениями. Наступление тормозили не только потери, но и лесистая местность и множество рек. И все же, спустя долгих восемнадцать дней, Алексей вышел к границе Ромедера.

Во время похода он почти не видел Кайдлтхэ. Он чувствовал изменившееся к себе отношение со стороны д"айдрэ. От былого теплого чувства не осталось и следа. Ту резкую метаморфозу Алексей объяснял завистью. Все время он был у Кайдлтхэ на побегушках, она видела в нем слабака, слизня и тряпку. Теперь он обрел небывалую силу. Его магия подавляет жалкую магию д"айдрэ. Потому и завидует. Да и некогда думать о всяких пустяках, когда ты на пороге грандиозных свершений. Шидельрот во многом оказался прав. Власть над миром требует жертв и Кайдлтхэ самая малая жертва на том тернистом пути. Да и толку от серокожей немного. Он не спорил, изначальная красива, но Северная звезда прекрасней. Несколько раз во хмелю он пытался затащить девушку в постель, но из той затеи ничего не вышло. Ненависть, исходящая от нее, напрочь лишала мужской силы. С тех пор Алексей махнул на Кайдлтхэ рукой. Пусть пока болтается в обозе. Иногда на ум приходила мысль и вовсе избавиться от строптивой д"айдрэ, но что-то удерживало от рокового шага.

Имя свое он возненавидел, посчитал его бабским и недостойным настоящего владыки. Теперь его величали исключительно великим герцогом, властелином или мессиром. В иной жизни он слышал то слово, и оно ему очень понравилось. Но те новые титулы не могли растопить лед отчуждения, возникший между ним и всем остальным миром. Иногда его одолевали приступы тоски и одиночества, но вскоре он смирился с тем чувством. Одиночество мыслилось уделом владык, ведь кругом заговоры, зависть и предательство. Утешало лишь то, что он выше тех мелочных людских страстишек.

Прослышав о приближении непобедимой армии великого герцога, ромедерцы, под командованием братства Двух молний, по большей части разбежались. Лишь столица, захваченная ранее коралтарцами, решила сопротивляться. Город осаждали три дня, после чего разграбили и сожгли. Немногим уцелевшим удалось прорваться на запад. Далее, до самого Почтового леса мессир не встретил ни одного вооруженного противника.

В тот день новоявленный владыка ждал слишком долго, возможно, всю жизнь. Став лагерем у полуразрушенного Кьярга, он не спал всю ночь. Утром с нетерпением выступил в поход. Там, впереди, в небесах сгрудились черные тучи, сверкали молнии и от земли поднимался вихрь голубого света. Необычайный источник потусторонней магии оказался не по зубам Элидиргу, но великий герцог не сомневался, ему удастся подчинить силу реликвий.

Ближе к полудню новоиспеченный властелин в сопровождении отряда тяжелых всадников подошел к основанию вихря. Гром сотрясал все вокруг, люди едва не сходили с ума от оглушительного треска молний, столб голубого света дрожал и увязал в облачных топях. Попаданец сделал предпоследний шаг, коснулся пальцами пульсирующей голубой стены и ощутил легкое приятное покалывание. Там, в световом вихре, возвышался рукотворный алтарь. Над ним парили, совершали круговые движения, четыре перстня с изображением орла, свастики, черепа и двух зиг рун на щитках. Еще шаг, последний... Не колеблясь, мессир схватил один из перстней. С черепом. Тот, что в свое время отыскал в лесу. Остальные перстни, мелодично звякнув, тут же упали на каменную плиту, а столб голубого света сжался, превратился в тонкий луч и ударил в грудь. От неожиданности и боли вершитель судеб Дэорума вскрикнул. Голова едва не лопнула от резкого спазма, сердце на миг остановилось. Потом пришло облегчение и ощущение невероятной силы, многократно преумноженной Северной звездой. Теперь он готов одним движением уничтожать города и царства, свергать владык и выносить приговоры народам. Но, оставаясь одиночкой, терял драгоценное время. Даже новый властелин Дэорума не мог обойтись без помощников. И тогда он беззвучно крикнул, послал мысленный зов. Он звал краснорожих. Завладев реликвиями, мессир прервал связь между пришельцами и их хозяином. Но слуги по своей природе не могут оставаться без повелителя. И такой сразу нашелся. Краснорожие признали в великом герцоге господина, склонили перед ним головы и дали клятву верности. Требовалось для того лишь одна малость. Человеческие души и кровь. Четыре тысячи отборных воинов-магов сокрушат любую твердыню, любую армию. И в той войне души и кровь намного дешевле золота. Потому великий герцог не сомневался в лояльности новых слуг. Он даст им пищу. Впереди множество битв. Следовало только дождаться прибытия нового войска.

Спустя семь дней над равниной поднялся ветер. Пыль клубилась на севере. Земля вздрогнула, воздух наполнился нечеловеческим рыком. Люди замерли в страхе. Краснорожие пришли.

Они называли себя избавителями, избавителями от страданий и разочарований жизни. Они дарили людям быструю смерть. Командиры избавителей явились в шатер великого герцога и выказали готовность исполнить любой приказ повелителя. Мессир воспринял то как должное и во главе избавителей поспешил возобновить поход. Людей оставил в арьергарде охранять обоз. На большее жалкие смертные и не годились.

Великий герцог обошел Почтовый лес с юга, ударил по левому флангу коралтарцев и взял их в полукольцо. В битве у Могильной заставы братство Двух молний потеряло около тысячи бойцов. Большая часть пошла на север и лишь немногим удалось уйти на восток. Потери нового владыки Дэорума оказались ничтожными — пара десятков избавителей и около сотни обозных. Окрыленный новой победой властелин пошел на Коралтар.

Магистр Гвинедер, собрав остатки войска, попытался дать бой на подходе к столице баронства, но был опрокинут краснорожими и пленен. Его армия бежала, многие полегли на поле брани, остальные сдалась на милость победителя. Коралтар более не помышлял о сопротивлении. Эоборус, верховный маг братства, открыл городские ворота, был помилован и взят на службу, чего нельзя сказать о бывшем магистре. Победитель не простил отсидки в Гнилой башне. На следующий день при стечении народа Гвинедера повесили на рыночной площади.

Мессир не стал разгонять братство. На его руинах он решил создать собственную партию, способную надзирать за порядком в провинциях. Столь важная миссия возлагалась на Эоборуса. Идеологию новой организации великий герцог брал на себя. Но время! Оно неумолимо. Осень на носу, а Тамарвалд оставался непокоренным. Да и купеческая гильдия не вышла из игры. Именно по той причине завоеватель не стал трогать Каррэлдор, мятежный Ларгаш и беспокойных южных кочевников. Ими он решил заняться после падения империи.

Владыка редко пользовался боевой магией. Подобное разбазаривание силы считал делом излишним и вредным. Благо, избавители выполняли за него всю грязную работу, чего не скажешь о людях. Армия наемников сократилась ровно вдвое. Из убыли только часть приходилась на безвозвратные и санитарные потери. Многие либо дезертировали, либо были переведены в полевую жандармерию, как гордо окрестил великий герцог новые карательные части, занимавшиеся по большей части грабежами и погромами. Впрочем, мессир не ставил на людей, а предпочитал иметь дело с избавителями. С ними он стал чувствовать некое родство, а в наемниках видел исключительно слабаков, мародеров и потенциальных предателей. Но в силу военной необходимости до поры мирился с их присутствием.

Война с Тамарвалдом шла полным ходом. Весь юг империи лежал в руинах. Край обезлюдел. Потоки беженцев хлынули на север. Под шумок вспыхивали стихийные бунты и самосуды над проворовавшимися чиновниками. Оживились адепты единого бога. В появлении великого герцога они видели промысел небес, призывали к покорности и служению мессии. Властелин не возражал. Напротив, религиозные чувства одурманенных обывателей всячески поддерживал и использовал для укрепления нового порядка. Не отставали и служители братства Двух молний. Всюду в захваченных городах развевались знамена со свастиками и зиг-рунами, создавались партийные ячейки, карательные отряды, тайная полиция и налоговые службы. Строгие меры возымели действие. Внутреннее сопротивление не выдержало натиска и ушло в глубокое подполье, а уцелевшие ходили строем, славили мессира и новую власть. Взамен каждый получил гарантированный паек. Многие лишились состояний и доходных мест, но и разбой пошел на убыль. Народ рассудил просто — лучше быть бедным, но живым.

Император не терял надежды переломить ход войны, решил дать генеральное сражение узурпатору и вместе с остатками войска двинулся навстречу судьбе. В дне пути от столицы враждующие стороны встретились. Победа досталась обладателю Северной звезды. В том бою погибло несколько тысяч тамарвалдцев, дом Серебряного света потерял не меньше сотни бойцов, Элидирг получил тяжелое ранение, но смог уйти на север с остатками своего отряда, а монарх попал в плен. Тамарвалд затаив дыхание ждал нового хозяина.

Великий герцог решил проявить невиданное великодушие. Он не стал подвергать венценосца позорной казни. Напротив, подарил ему жизнь. В знак признательности за милость потребовал лишь усыновить себя.

В столицу вступили два соправителя под радостные вопли горожан. Наступил вечный мир. Все провинции присягнули дуумвирату. Склонил голову и Шидельрот. Теперь он стал первым советником мессира и ведал финансами государства.

Повелитель, пользуясь возможностью, решил передохнуть, приказал устроить богатый пир, вылившийся в дикое обжорство, пьянство и блуд. Владыка не отставал от подданных. За неделю он перепробовал добрую половину самых завидных невест королевства. Пресытившись, впал в уныние. Скука разъедала душу. Ему все опостылело. И тогда он вспомнил о Кайдлтхэ. После взятия Коралтара великий герцог приказал посадить серокожую на цепь.

Разговора не вышло. От одного вида девушки мессиру сделалось тошно. Все мужицкое в нем поникло, а сердце защемило нестерпимой болью. Он уже собрался отправить строптивую девку на плаху, но неожиданно решил отложить расправу на несколько дней.

О Кайдлтхэ он вскоре позабыл. Куда больше его беспокоило положение Моридора и Йирка. Некромантов он не воспринимал как серьезных противников, а вот д"айдрэ могли дать настоящий бой, исход которого отнюдь не предрешен. Избавители, к сожалению, не плодились, за время войны их погибло около сотни.

Впрочем, Моридор может подождать, ведь он услышал зов! Тот зов шел с севера. Вкрадчивый, почти ласковый и в то же время требовательный шелестящий голос. И от голоса того становилось не по себе, ноги подкашивались и на глаза наворачивались слезы. Нет, он не владыка половины мира, а всего лишь малый ребенок, обделенный материнской любовью. И там, на севере, находится тот, кто приголубит, поддержит в трудную минуту, разделит радость и печаль, и чей приказ он выполнит без сожалений и сомнений. И пусть ради того единения придется залить весь Дэорум кровью и вновь сжечь планету в атомном огне, он не станет колебаться ни секунды. Там, на севере, в храме иеремитов, его ждут.

Морок исчез, пелена перед глазами рассеялась и взгляд вновь сделался ясным. Великий герцог призвал Кайдлтхэ, велел привести ее в тронный зал. Наверняка д"айдрэ что-то знает о таинственной секте.

Но, как и раньше беседа не клеилась. Кайдлтхэ излучала злобу и ненависть, а вовсе не покорность. И вдруг, о чудо, она улыбнулась, стала на колени и принялась вымаливать прощенье. Мессир вспомнил былое. А ведь все могло сложиться иначе. И кто знает, если серокожая образумится, то, не исключено, она сможет стать императрицей. Но для начала она должна показать свою преданность не только на поле боя, но и в постели. Ложе оставалось той крепостью, которую великому герцогу так и не удалось взять.

Повелитель расслабился, предался садким мечтам на краткий миг, и того хватило Кайдлтхэ. Она лежала у ног великого герцога и вдруг резко вскочила, выхватила из ножен Дыхание скорби и отрубила новоявленному владыке правую кисть.

— Господи! Мне больно! Где я! — выкрикнул Алексей.

Следопыт вертел головой. Кругом ржавые доспехи да старая рухлядь. Взгляд остановился на торговце антиквариатом. Адалькарт от испуга выпучил глаза и дрожал всем телом.

— Что с вами, светлый господин?

— А где дворец, где охрана, где Кайдлтхэ? Где избавители? — тараторил попаданец.

— Помилуйте, о чем вы? Стало быть, вы согласны?

— С чем?

— Как же? Наша сделка...

— Сделка? Какая сделка?

— Так ведь, извольте видеть, Северная звезда. Вы уж и перстень на палец надели. Выходит, согласны.

— Перстень? — Алексей поднес руку к огоньку свечи. К счастью, рука оказалась на месте. На указательном пальце и впрямь красовался перстень из тариалда с каменной вставкой в виде кровавой перевернутой звезды, — следопыт побледнел. Все внутри сжалось и опустилось. Он с силой рванул украшение, но перстень не поддавался, прирос к пальцу. Копарь едва не заорал в отчаянии. Холодный пот выступил на лбу. Еще усилие и перстень, содрав кожу, оказался в левой руке. В следующую секунду великий герцог выхватил из ножен меч и приставил клинок к груди обезумевшего от страха торговца. — Ну, говори, сволочь! Где взял?

— Помилуйте, светлый господин! Не пойму, о чем вы, — лепетал старик.

— Сейчас поймешь, да поздно будет. Ни один эскулап не заштопает дыру в твоем негодном теле. Говори, кто такой Хориос, откуда у тебя осквернители душ и проклятый перстень! Говори, не то будешь держать ответ перед богами!

— Смилуйтесь, светлый господин, — губы Адалькарта нервно дрожали. — Не могу, иначе он убьет меня!

— Если не скажешь, тогда я тебя прирежу!

— Боги свидетели, я ничего не знаю. И Хориоса не знаю. Вернее, он заходил ко мне всего лишь раз...

— Дальше!

— Был другой. Но я и впрямь его не знаю. Он и приказал продать Хориосу те кристаллы. И перстень принес. Говорил, зайдет светлый господин... Да разве я знал?

— Откуда взялся тот таинственный доброхот?

— Ведать не ведаю. Изараалем клянусь! Только однажды вскользь упомянул братство иеремитов. Больше ничего не знаю..., — лицо Адалькарта исказила гадкая гримаса, по щекам старика текли слезы.

— Все?

— Все! Истину говорю, светлый господин!

— Ладно, живи, паскудник. А меч оставь себе. На память, — Алексей спрятал перстень в кошель и кинулся вон из лавки, выбежал на улицу и глянул на дверь. Луч намалеванной звезды, как и прежде смотрел вверх.

Глава 13. Возвращение

Алексей влетел в трактир. Шум веселья, запахи вина и жареного мяса, свет и копоть факелов ударили в глаза, нос и уши. Великий герцог едва перевел дух. Грудь от долгого бега ходила ходуном как кузнечный мех, а сердце едва не взламывало ребра. Жуткая история, приключившаяся в антикварной лавке, воскресила таившийся в темных глубинах души первобытный страх. Наверное, такие же чувства испытывал древний охотник, оставаясь один на один с тьмой густого леса, наполненного невидимой смертью.

Портовые грузчики, матросы, лавочники и всякие любители развлечений спускали жалкие гроши, заработанные за день, предавались дешевым удовольствиям, искали забвения на дне кубка и в объятиях продажных красавиц. И пусть завтра наступить тяжкое похмелье, пусть опустеет кошель, пусть безысходность бытия покажет хищный оскал, но то будет завтра.

Следопыт, возбужденный до крайности, принялся расталкивать публику. Народ, ворча и огрызаясь, нехотя уступал под напором вооруженного чужеземца. Никто не хотел портить вечер и выяснять отношения не то с д"айдрэ, не то с тэйрэ. Да и нет никакой разницы. От одних и других ждать добра не приходилось.

— Хозяин! — с дрожью в голосе крикнул Алексей.

— К вашим услугам, — флегматично ответил рыбоглазый и поклонился.

— Где светлая госпожа? — великий герцог искал взглядом Кайдлтхэ, но никак не мог найти в многоголовой толпе.

— Отужинала и отправилась опочивать. Велела не беспокоить.

— Врешь, сволочь! — холодный пот прошиб Алексея. Вновь все повторялось в точности. Вон, и пышногрудая румяная девка резвится, ищет греховной любви. Но ведь перстень в кошеле! Неужели ничего изменить нельзя, и на роду написано навсегда остаться в плену дьявольского колдовства? В отчаянии следопыт схватил трактирщика за грудки. Тот и не думал сопротивляться, только больше обычного выпучил водянистые глаза.

Конечно, кабатчик не виноват. Он всего лишь пешка, статист, ничтожный юнит в неведомой игре. Впрочем, как и он, великий герцог. На смену страху пришло ясное понимание собственной беспомощности. Необходимо что-то изменить, не дать событиям развиваться по дьявольскому плану.

Розовощекая красотка оказалась рядом. Призывно блестят озорные глаза. Великому герцогу сделалось дурно. Он знал, что случится дальше. Сейчас он напьется как свинья, потом завалит девку на стол, задерет ей подол и...

От мыслей тех кровь застыла в жилах, в глазах потемнело. Следопыт ощутил себя несмышленым младенцем, брошенным жестокосердной матерью. Всюду холод, кровожадные хищники так и норовят растерзать, нигде нет спасения. И будущее... Оно предопределено и никакой силе его не поменять.

Попаданец отпустил хозяина и побежал по скрипучей лестнице на второй этаж, дернул за ручку двери.

— Кай! — выкрикнул с порога. В крике том чувствовался не только страх, но и боль потери. Да, Алексей рисковал потерять будущее и прошлое, нарождающуюся любовь и собственное естество.

В комнате царил полумрак. Пламя одинокой свечи вздрагивало. Всполохи выхватывали из темноты детали убогой обстановки. Две кровати, кособокий шкаф и сундук. Посреди комнатушки стояла Кайдлтхэ в доспехах из тариалда и при оружии.

Следопыту стало не по себе. Все вокруг сошло с привычных мест, потеряло традиционный смысл и значение. Мрачная антикварная лавка со странным хозяином, ужасные картины возможного будущего, пустые ночные улочки, шум и смрад портового кабака... Кровь долбила виски, тошнота подбиралась к горлу. Связь с реальностью терялась, причины и следствия менялись местами. Кайдлтхэ... Улыбка исчезла, лицо ее сделалось серым и мертвым как камень. Душа покинула тело, витала в космических далях, а глаза пылали раскаленными углями. Девушка молчала, не двигалась и напоминала изваяние древней богини в заброшенном храме. Еще немного, всего лишь миг и грозное божество проснется, сокрушит мир огненным клинком, обитель порока и скверны исчезнет в бездне.

— Кай..., — Алексей, потрясенный необыкновенным зрелищем, едва шевелил губами.

— Я знаю, — божество ожило. — Зло рядом. Дэорум на краю пропасти. Один только шаг...

— Откуда..., — следопыт запнулся, сел на кровать и перевел дух. — Хотя, конечно, ты ведь д"айдрэ. Но что делать дальше?

— Расскажи о видении.

— Помнишь ошейник? А Хориоса? Едва нашел антиквара. Имя какое-то непривычное. Адалькарт. У черта на рогах, где-то в районе портовых складов. Настоящие трущобы. И лавка под стать тем хибарам. Да и не лавка вовсе! Наверняка творятся там темные дела, а заведение лишь для отвода глаз. Торговлей там и не пахнет! "Весть Изарааля" называется. На дверях звезда намалевана. А потом этот перстень...

— "Весть Изарааля или сокровение Хаббара". Так называется древняя священная книга хаббареев.

— Думаешь, гильдия имеет к этому отношение?

— Не исключаю. Антиквар, он ведь из хаббаров? Местная община наверняка контролируется гильдией. Без купцов тут не обошлось. Но их роль едва ли значительна. Древние тайны, аллегории, полунамеки... Мы получили послание, да не можем его расшифровать. Звезда — старинный магический символ. Изарааль — бог хаббареев, а Хаббаром они называют мифического первочеловека. Но я перебила тебя. Продолжай.

— Да, так вот..., хотел выпытать у торговца, откуда у него осквернитель душ, а заодно продать бронзовый меч из склепа. Но скряга пожалел десять золотых, предложил обмен на перстень. Северная звезда. Какого черта я согласился? И знаешь, как только надел тот перстень, так что-то изменилось вокруг, словно оказался в иной реальности. Но все происходило так ясно. Нет, то не сон. Все случилось на самом деле. Я видел один из возможных вариантов нашего будущего. Оно ужасно! Я превратился в чудовище, залил кровью половину Дэорума, стал диктатором и тираном. А тебя..., тебя едва не казнил. И виной тому перстень. Но ты спасла меня, отрубила кисть, и я вновь очутился в лавке. Стал допытывать антиквара. Оказывается, осквернитель душ и перстень доставил в Редглейд один и тот же человек, как-то связанный с сектой иеремитов. Скажу более. После захвата тамарвалдского трона я услышал зов. И зов тот шел с севера. Казалось, я всего лишь марионетка в руках могущественного волшебника, дикие злодеяния творил по его воле. Как видишь, все указывает на таинственных сектантов.

— Покажи перстень.

Следопыт нехотя полез в кошель, коснулся металла и едва не одернул руку. Тариалд обжигал могильным холодом, разъедал кожу ядовитой кислотой, парализовал разум необъяснимым страхом. От воспоминаний о пережитом копарь вздрогнул, по спине пробежали мурашки, лоб покрылся холодной испариной.

— Прошу тебя, будь осторожней! — молил великий герцог. — И не вздумай надеть! Господи, от одной только мысли выворачивает наизнанку.

Перстень лег на ладонь д"айдрэ. Камень наполнился внутренним светом как брюшко комара кровью. Звезда скоро сделалась вишневого цвета и ... парила, испускала некую черную субстанцию сродни пару или дыму.

— Сильная магия, — произнесла Кайдлтхэ после некоторых раздумий и поспешила спрятать Звезду севера в седельную сумку. — Определенно она что-то мне напоминает. Наверняка ее сотворил д"айдрэ.

— Почем знаешь?

— Да как не знать? Я ведь тоже д"айдрэ и кое-что смыслю в подобных делах. Есть традиционное, но чувствуется и совершенно незнакомое.

— Д"айдрэ, говоришь? А ведь предводитель иеремитов тоже из ваших. Помнишь, Элидирг говорил. Рассказы антиквара, твои мысли..., все сходится. Сдается, мы получили не таинственное послание, а приглашение посетить северную обитель.

— Молодец, Аль, — Кайдлтхэ улыбнулась. — Ты делаешь успехи. Цель ясна. Некроманты Йирка подождут. Но все завтра, а сейчас спать.

— Но как же..., я ведь..., — робко попытался протестовать Алексей.

— Раздевайся, — ласково произнесла девушка. Мелодичный и сладкий голос заставил Алексея забыть обо всем на свете. Он успокоился, послушно выполнил приказ, залез под одеяло. Он видел огромные голубые глаза д"айдрэ. И сделалось великому герцогу тепло, спокойно и немного одиноко. Тихие убаюкивающие звуки касались усталого разума пальцами умелой любовницы, нежной и страстной. Мир померк, и следопыт погрузился в глубокий и беззаботный сон.

Поутру Алексей проснулся в добром расположении духа, словно и не было вовсе вчерашнего кошмара. Кайдлтхэ по обыкновению встала с рассветом и принялась собирать немногочисленный багаж, распорядилась насчет завтрака и успела найти купеческое судно, отправлявшееся вскоре в Рамтрэл. Торговцы пушниной рассказывали, что краснорожие сожгли город, перебили почти половину жителей, но потом по неизвестной причине ушли на восток к границе Йирка. Наверняка их привлекла темная магия тамошних некромантов. Но, как бы там ни было, избавители оставили пепелище и теперь город отстраивался заново. Новым поселенцам требовалось железо, инструменты, оружие, зерно и прочие нужные мелочи. Купцы не хотели упускать возможность подзаработать и планировали на обратном пути взять отборную пушнину. Добраться до забытого всеми богами Рамтрэла можно и по суше, но Кайдлтхэ не хотела терять лишний день. Осень не за горами, а конца путешествию не видно. Да и негоцианты за умеренную плату согласились взять на борт не только двух путников, но и лошадей.

В гавани, как и во всем городе, царило оживление. Все только и говорили о войне. Рассказывали, будто бы армия западных наемников перешла реку, разорила пограничную крепость и двинулась к Редглейду, сжигая и грабя все на своем пути. Гарнизон готовился к обороне, ждал нападения, завозил припасы. Многие купцы спешили покинуть торжище и пережить смутные времена в надежных местах. Да где нынче безопасно? Болтали не только о флотилиях кровожадных ардаров, но и о каперах западных королевств. Рамтрэл после последнего разгрома также не мог претендовать на звание тихой гавани. Оставалось либо сидеть в городе и дожидаться неизбежного, либо вместе с караванами уходить вглубь страны. Но и там чувствовалась всеобщая смута. В столице не утихал бунт, на дорогах свирепствовал разбойный и гулящий люд. Алексея и Кайдлтхэ мало заботили политические перипетии. Цель путешествия казалась близкой как никогда. Разгадка всех тайн рядом. А после пережитого они не боялись ни пиратов, ни разбойников. Что-то сломалось, безвозвратно изменилось в их душах. Прошлое не исправить. Жребий брошен, путь назад отрезан, оставалось идти только вперед.

В порту всюду сновали грузчики, мореходы, приказчики, важные господа в безвкусных, но дорогих одеждах, слышались брань да крики. Каждый считал своим долгом перекричать ближнего, отчего стоял постоянный гул словно в пчелином улье.

Алексей вертел головой по сторонам, с интересом рассматривал незнакомую жизнь. Корабли, грузы, множество самых разных людей и море. Вспоминалось детство, поездки в Крым и то волшебное томление в ожидании скорого свидания с ожившей лазурной сказкой. "Море, море!" — кричал он мальчишкой, завидев синеву вод. Но сейчас он не чувствовал былого восторга. И только немая печаль, смешанная с сожалением, сжала сердце. Все же море оставалось морем, прекрасным, полным волшебных тайн и загадок.

Купеческий корабль вовсе не походил на галеон или бригантину, а скорее напоминал одномачтовую баржу. Плоскодонное, с малой осадкой, лишенное палубы и надстройки, судно предназначалось для перевозки леса и сыпучих грузов. Такая конструкция позволяла взять на борт и лошадей, чем и объяснялся выбор Кайдлтхэ.

Вид немногочисленной команды мог вызвать шок и трепет у любого добропорядочного горожанина. Ни дать, ни взять, настоящие душегубы и беглые каторжники. Ходить им под парусами пиратской шхуны, а не на каботажной торговой посудине. Обветренные и заросшие лица, редкозубые рты, злые глаза и задубелые руки. Вид матросов не смутил Кайдлтхэ. В своей жизни она и не таких видала. К тому же, моряки хотя и пускали слюни при виде женских прелестей д"айдрэ, которые не могли утаить даже закрытые доспехи, но волю рукам и речам не давали. Всем хорошо известен крутой нрав серокожих.

Под матерную ругань бородатого капитана судно медленно отчалило от деревянной пристани, вышло из гавани и взяло курс на север. Следопыт с интересом смотрел за кораблями. Казалось, купеческий лесовоз стоит на месте, а все вокруг пришло в движение. Дальше все переменилось, почти остановилось. Судно ползло черепахой. Город отступал на юг слишком медленно, а где-то через час исчез за горизонтом. Великий герцог заворожено наблюдал за волнами. Северное море вовсе не походило на лазурные южные воды, теплые и ласковые. Густая синева со стальным, свинцовым или зеленым оттенками, выглядела если не мрачно, то тревожно. Под стать морю были и низкие серые облака. Сквозь разрывы изредка выглядывало солнце. Дул холодный ветер. Алексей бросил взгляд на Кайдлтхэ. Хвост густых и длинных волос плясал по груди, плечам и спине. Д"айдрэ отвернулась. Великий герцог хотел что-то сказать, но осекся. Как он мог забыть? Подлый ветер трепал косую челку, обнажал ардарское клеймо. Рана давно зажила, но тонкие бледно-розовые рубцы в виде двух рун остались.

Следопыт не стал тревожить девушку. Порою ей тоже хотелось побыть одной. Да и ему есть чем заняться. Он уже трижды путешествовал по северному морю, но ни разу толком так и не полюбовался суровой красотой.

Корабль медленно тащился вдоль далекого берега. Песчаные пляжи и крутые обрывы, поросшие сосновым лесом, выглядели однообразно и вскоре утомили взор. Но вдруг сердце екнуло. На высоком мысу показалось черное пятно замка, причал и остовы двух кораблей. Мидрайг, тайная резиденция купеческой гильдии!

Алексей гнал прочь воспоминания. Где-то на севере, за морем, лежат земли ардаров. По прикидкам следопыта он наверняка находится на Балтике. Если догадка верна, то пираты населяли южный берег бывшей Финляндии. Или Швеции. Впрочем, теперь нет никакой разницы.

В полдень корабль прошел пограничную крепость и повернул на восток. В море следопыт заметил несколько военных судов с тамарвалдскими штандартами. Следующая крепость показалась ближе к вечеру у входа в узкий пролив.

Солнце коснулось морской глади, бросило пригоршню золота на темные воды. Кайдлтхэ оживилась, принялась о чем-то говорить с капитаном. В Редглейде она договорилась с корабельщиком зайти в деревню старого Осбара. Моряк не возражал, а у команды появилась возможность выпить и как следует отдохнуть. Да и обещанные за остановку монеты не станут лишним.

За судно и матросов Кайдлтхэ не переживала, а вот лошади доставили немало хлопот. Мореходы бросили широкий трап прямо в воду. Животные упирались и брыкались, с опаской ступали на доски. Как только ноги коснулись холодной воды, так и вовсе едва не взбесились. Алексей сам струхнул порядком, резко дернул поводья, но скакуны успокоились только тогда, когда выбрались на сушу.

Все вокруг казалось до боли знакомым и чужим одновременно. Вспомнился тот черный день, когда Алексей и Кайдлтхэ приняли неравный бой и попали в плен. Сердце защемило. Вновь перед глазами встал темный каменный сарай и ухмыляющийся рыжебородый бандит. Те воспоминания посланы ему как проклятье, как кара за малодушие и страх перед смертью.

После визита морских разбойников многие избы сгорели, но теперь вместо них стояли новые. Люди поспешили отстроиться, и только в доме деревенского старосты работа не прекращалась. Осбар решил отгрохать двухэтажные хоромы под стать какому-нибудь купцу средней руки. Работники вывели первый этаж, хлев, сараи и взялись за надстройку. Но к вечеру возня стихла, плотники разошлись, куры уселись на насест, прочая живность, утомленная дневным бдением, готовилась ко сну. Кругом валялась стружка, кора, обрезки бревен. Пахло деревом и смолой.

— Осбар! — выкрикнула Кайдлтхэ и ударила несколько раз ногой в новую дверь.

На шум, вяло ругаясь, вышел хозяин в длинной холщевой рубахе навыпуск, серых штанах и кожаных сапогах. Был он зол, так как незваные гости прервали сытный ужин.

— Великие боги! — глаза отставного сканда округлились, рот открылся от удивления. — Светлые господа...

— Не ждал, мерзавец? — зло процедила сквозь зубы д"айдрэ, схватилась за рукоять меча и презрительно глянула на старика.

— Смилуйтесь, светлые господа! — Осбар грохнулся на колени и заплакал. — Смилуйтесь над безрасчетным дуралеем. Клянусь, не со зла, не ради прибытка, а токмо по неразумию стариковскому...

На шум выбежала жена и, увидав мужа на коленях да гостей, коих давно зачислила в покойники, вскрикнула.

— Чего голосишь, дура? На колени! — сквозь слезы кричал Осбар. — Убивать нас сейчас будут. И поделом греховодникам. Ох, поделом. Ведь я во всем виноват...

— Ладно, живите. Светлая госпожа сегодня добрая. Хотя, нужно бы вас проучить как следует, — сердце Кайдлтхэ оттаяло, брезгливая гримаса сменилась легкой улыбкой. — Хватит в ногах валяться. Приглашай в дом, да накорми с дороги.

— Благостная госпожа! — Осбар оживился, закряхтел и поднялся с колен. — Мать! Ну ты чего? Принимай гостей дорогих.

Женщина вскочила, заметалась, бросилась в дом и принялась греметь горшками.

Кайдлтхэ и Алексей вошли в жилище. Здесь пахло деревом, кашей и жареным мясом.

— Прошу, проходите. Садитесь. Ешьте, пейте. Поди, оголодали? — лебезил Осбар. — А мы-то, бестолковые, кумекали..., пропали светлые господа. Как же вы, того, спаслись?

— Не важно, дело прошлое. Не о том речь, — ответила Кайдлтхэ и принялась за ужин. — Лошади наши где?

— Лошади? — рассеянно переспросил Осбар.

— Ты, часом, не оглох? Да, лошади!

— Тут вот какая история вышла...

— Какая история? Говори! Живо!

— Каюсь, продал вашу кобылку. Нужда заставила. Ардары пожгли деревню... Зима на носу, где жить-то? Вот и продал. Я ведь как рассудил? Померли вы, а мертвецам на кой лошади? Кобылку стало быть продал, а вороного себе оставил.

— Вещи сохранил?

— Точно так, — гордо ответил Осбар.

— А деньги?

— Деньги-то? — вновь замялся староста. — Поди знай. Строиться пришлось. Да и деревенские помощь истребовали. Осталось малость...

— Сколько? — перебила Кайдлтхэ хозяина.

— Почитай, тридцать золотых.

— Ясно. Ладно, хорс с тобой. Благодари богов. Сегодня я слишком устала. Не то всыпала бы тебе пару десятков плетей. А теперь слушай приказ. К утру принесешь вещи и деньги. Да жеребца привести не забудь. Так и быть, оставим тебе одну нашу лошадь. И впредь за чужое не хватайся, думай головой, а не задницей.

— Слушаюсь, щедрая госпожа! — Осбар принялся отвешивать поклоны и рассыпаться в благодарностях.

От домашней еды, тепла очага и выпитого за ужином Алексея порядком разморило. Он также поначалу был зол на старосту, но обида улеглась. Все равно ничего не исправить, а жизнь идет своим чередом. Он не думал о мести, хотел поскорее завалиться на кровать и заснуть. Завтра вновь предстоял тяжелый день.

Хозяева не стали испытывать терпение гостей, раскланялись и поспешили удалиться. Следопыт только того и ждал. Даже забыл пожелать Кайдлтхэ спокойной ночи, блаженно растянулся на деревянной лежанке, крытой козьими шкурами, и сразу заснул.

Осбар в точности выполнил все указания. Седельные сумки лежали у порога, монеты пересчитаны. Тут же стоял и Орхидиас. Алексей обрадовался несказанно словно встретился со старым другом после долгой разлуки, обнял коня и едва не пустил слезу. Жеребец признал хозяина, радостно заржал, фыркнул, принялся бить копытом землю и облизывать великого герцога.

Прощание было не долгим. Осбар молил простить за все. Кайдлтхэ пропустила те слова мимо ушей. Извинения лишний раз напомнили ей ардарский плен.

— Будь здрав, — только и бросила она напоследок, ударила пятками лошадь и легкой рысью поскакала к берегу. Алексей тяжело вздохнул и поспешил за спутницей. Очередная история подошла к концу, и следопыт хотел забыть ее как можно скорее. А старики смотрели в след удаляющимся путникам и тихо плакали.

Глава 14. Храм иеремитов

Земля вперемешку с сухой травой летела из-под копыт. Орхидиас истосковался по воле и мчался стрелой. Лошади бросились в холодную воду, подняли тучу брызг и без всякой боязни взошли по трапу на корабль. Вновь капитан огласил окрестности матерной бранью. Матросы принялись шестами отталкивать судно от берега и поднимать паруса.

— Помнишь, я тебе рассказывала о древнем городе, уничтоженном Огненным клинком? — обратилась Кайдлтхэ к Алексею.

— Да, помню, — ответил следопыт. — Ленинград...

— Наверное, его развалины под нами. Трудно сказать, что там осталось. А если и осталось, то наверняка занесено илом и песком. Я хочу соединить смерть со смертью...

— О чем ты? — удивился великий герцог.

Кайдлтхэ достала из седельной сумки Северную звезду и бросила за борт. Перстень булькнул и тут же исчез в сине-зеленой бездне.

— Вот и все. Теперь зло похоронено на морском дне.

— Остался его создатель.

— Ничего, и до него доберемся.

— Как? Мы окунулись в омут с головой, но даже не представляем какая сила нам противостоит, с чем придется столкнуться.

— Да, ты прав, — задумчиво сказала Кайдлтхэ. — О иеремитах почти ничего неизвестно. Положимся на собственные умения и удачу, — д"айдрэ резко замолчала, а потом и вовсе, не говоря ни слова, ушла на корму, подальше от людей. Она боялась, что кто-нибудь из матросов увидит шрамы на лбу.

Алексей решил оставить девушку в покое и вновь вернулся к созерцанию местных суровых пейзажей. Но однообразные виды бескрайних вод и каменистых берегов, поросших сосновым лесом, быстро надоели. Куда больше беспокоила таинственная секта. Да, путники вернули себе одежды, доспехи, мелкие припасы и часть денег, но только сейчас великий герцог осознал, какой авантюрой была их экспедиция. Воистину, пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что.

День незаметно подошел к концу. Солнце клонилось к горизонту, золотило рябь моря. На востоке, среди сосен и россыпи скал, показалась уютная гавань и невзрачный городишко. Следы разрушений и пожара Алексей увидел издали. Восстановительные работы велись давно, однако до полного завершения дело не дошло. Строители старались закончить до первого снега и добились многого. Возвели крепость, срубили портовые склады, причалы, казармы и дома для работников. И все равно город выглядел уныло, а воспоминания о недавнем нападении краснорожих вызывали плохо скрываемый страх.

Борт корабля коснулся причала, матросы под крики капитана бросили канаты. Кайдлтхэ поспешила рассчитаться с угрюмым бородачом. Путешественники ступили на незнакомый берег.

Близился вечер, но стройка не прекращалась. Стучали топоры, визжали пилы, кричали плотники. Всюду стружка, кора, бревна и грязь. Трактира или постоялого двора в Рамтрэле не оказалось. От гостевого дома осталась куча черных головешек. Новый ставить не спешили. Никто из торговцев не хотел рисковать и вкладывать деньги в сомнительное предприятие. Местные довольствовались кустарным хлебным вином, а редкие приезжие останавливались в работных домах. Кайдлтхэ не захотела спать вместе с немытым мужичьем и договорилась о ночлеге с хозяином единственной в городке продуктовой лавки. Тот за серебряный эрб не отказал странникам в крове и скромном ужине.

Торговец жил бобылем, служанку не держал. Потому пришлось ограничиться кубком кислого вина, ячменной лепешкой да жареной рыбой. К тому прибавлялись теснота и всяческие житейские неудобства. Но за те страдания путники были сполна вознаграждены многословием негоцианта. Лавочник принадлежал к тем немногим коренным жителям, которым удалось пережить нападение избавителей. С воодушевлением он рассказывал о пожаре, кровавой резне, нравах рыбаков, охотников и лесорубов, о диких снотах, повадках зверей и прочей ерунде. О сектантах знал немного, но все же больше чем другие. Иеремиты иногда заходили в город прикупить кое-какие припасы. Праздных разговоров не вели. Отшельников побаивались и старались обходить десятой дорогой. Гуляло множество самых невероятных слухов и некоторые, как казалось торговцу, распускали сами затворники. Болтали о бессмертном маге, о его невероятной силе, о паломниках, навсегда сгинувших в каменных лабиринтах древней обители. Люди и впрямь исчезали. Мало кто возвращался из таинственного храма. О том месте среди горожан шла дурная молва. Иные искатели приключений и волшебных артефактов, прослышав о стеклянной пустоши, якобы находившейся на месте храма, пытались найти там свою судьбу. Но большинство из них наверняка обрело только смерть. Те, кому посчастливилось вернуться, предпочитали помалкивать об увиденном и надолго в Рамтрэле не задерживались.

Рассказы лавочника только распаляли воображение, но не вносили никакой ясности. Правда в них беззастенчиво мешалась с вымыслами. Алексей рисовал себе самые невероятные картины, одна выходила страшнее и нелепее другой.

Кайдлтхэ не собиралась засиживаться в заштатном городишке, а потому на заре следующего дня путешественники выступили в поход. Поначалу шли широкой дорогой, протоптанной множеством ног и копыт. После обеда, как миновали вырубки, просека превратилась в узкую тропинку, а вскоре и вовсе исчезла среди каменных глыб и густого леса. Рамтрэл стоял у границы, потому в чащу углублялись немногие охотники да военные разъезды. Граница выглядела весьма условной. Ни тебе цепи крепостей, ни многочисленных гарнизонов. Далее на север жили сноты и конфликты с ними не выглядели чем-то из ряда вон выходящим. Сноты, как рассказывали местные, промышляли охотой на пушного зверя, часто менялись с тамарвалдцами, но могли и стрелу пустить.

В таком глухом краю не стоило опасаться агентов гильдии, посланников братства Двух молний или служителей Трибунала. Здешние леса не привлекали даже д"айдрэ. Жизнь на грани выживания оставалась уделом снотов, обреченных на темноту и варварство. Дикари не знали ткачества, одевались в звериные шкуры и часто, как их деды и прадеды, пользовались кремневым оружием.

Удаленность от цивилизации наверняка сыграла основную роль при выборе места для храма. Смущали только слухи о стеклянной пустоши. Использовали сектанты древние артефакты Дардаэра или просто питали интерес к истории, Алексей, да и Кайдлтхэ, так и не узнали из путанных рассказов торговца. И все же, обитель основал Айльтмэрд Даэрлксайд из дома Крыла ночи, и этот факт серокожей говорил о многом.

Лавочник из Рамтрэла описал дорогу в самых общих чертах. Нет, не дорогу, направление, потому как никто толком не знал где находится храм. Но Кайдлтхэ хватило и того. После полудня она взяла магический след. И если у нее вышло на таком большом расстоянии, то источник наверняка обладал огромной мощью. Великий герцог ничего не чувствовал, только отмечал нарастающую тревогу, смутное волнение да близость развязки. Беспокойство множилось тайной и неопределенностью, ведь никто не мог сказать ничего вразумительного о целях иеремитов. Интуиция подсказывала, доброго ждать не приходилось. И оттого настроение портилось, становилось унылым и мрачным.

Кайдлтхэ остро чувствовала перемену в спутнике и невольно заражалась теми переживаниями. Она не относила себя к числу натур мнительных и впечатлительных, но привыкла доверять собственным предчувствиям. Весь ее опыт и знания говорили о том, что встреча с Айльтмэрдом принесет одни неприятности. К тому же она знала, у беглого мага не сложились отношения с Советом Избранных, он ушел из Моридора со скандалом, громко хлопнув дверью. Такого соплеменника следовало опасаться, а не бросаться к нему в объятия и не плакаться в жилетку. Но больше всего настораживала незнакомая природа магии храма. Да, в ней просматривалось влияние д"айдрэ, но было и нечто иное. Кайдлтхэ перебирала в памяти всевозможные варианты. Вне всяких сомнений, изгнаннику удалось за триста лет развить собственные умения. Но это мало что объясняло. Она зашла в тупик, хотела бросить бессмысленные поиски истины, но тут показалось, нечто подобное иногда ощущала близ стеклянных пустошей. Едва уловимый магически фон. Он исходил от металла, искореженного огненным вихрем. Только сейчас девушка различила следы жизни, но жизнь та более походила на смерть. В сознании родился нелепый образ жуткого механического монстра. Чудовище походило на человека, закованного в рыцарские латы. Оно двигалось, мыслило и в то же время от него веяло мертвечиной. Безумный создатель вдохнул в автоматон призрачную жизнь, управлял им вовсе не магией, а посредством невидимого излучения. Сама мысль о подобном показалась противоестественной. Техника! Неужели Айльтмэрду удалось воскресить то, что убил Огненный клинок?!

Ту страшную и нелепую догадку оставила при себе, не пожелала делиться с Алексеем. Он и без того взволнован и если не напуган, то до крайности смущен. Зачем подливать масла в огонь?

Ближе к вечеру путники наткнулись на снотов. Косматые дикари в звериных шкурах решили преподать урок глупцам, посягнувшим на их охотничьи угодья, и обстреляли всадников. Стрелы с кремневыми наконечниками не причинили никакого вреда доспехам из тариалда. Кайдлтхэ остро переживала ардарский плен, а потому в любом мужчине, посягнувшем на ее жизнь, видела ненавистного рыжебородого пирата. Сокрушитель бездны сделал свое дело, изрубив двух нерасторопных варваров. Остальные в ужасе разбежались, бросив оружие, нехитрый скарб и скудную добычу.

Сумерки сгущались над миром. Лес обволакивала тьма. Заморосил надоедливый дождь. Путники кутались в плащи и вздрагивали от холода. Вскоре путешественники вышли на берег озера. Здесь, среди редких сосен и каменных россыпей, решили заночевать. Не лишними оказались медвежьи шкуры, найденные при убитых снотах. Кайдлтхэ не смутили бурые пятна свежей крови, а следопыт, хоть и скрипел зубами, все же смирился. Он не собирался замерзнуть насмерть.

Странники вымостили некое подобие лежбища, спрятались с головой под шкурами и плащами, прижались друг к другу, старались сохранить тепло. Теперь Кайдлтхэ не капризничала. Ночной холод северных земель не делал различий между гойхэ и д"айдрэ, между знатным и простолюдином, между мужчиной и женщиной. Алексей осторожно и нежно поцеловал Кайдлтхэ. Девушка ответила. В темноте блестели ее фиолетовые глаза, и следопыт счел то хорошим знаком. Тот волшебный поцелуй пьянил старым вином. Великий герцог охмелел от прикосновений. Голова пошла кругом, и он не заметил, как провалился в глубокий сон.

Следующий день не принес никаких неожиданностей. Все шло своим чередом — подъем, помывка, легкий завтрак и вновь в седло. Шли рысью, петляли среди камней и поваленных деревьев. К полудню выбрались на холмистую равнину, усеянную огромными валунами и поросшую редкими соснами, изувеченными северными ветрами. Кайдлтхэ охватило беспокойство. Она почувствовала близкую опасность, исходившую со стороны храма. Вскоре д"айдрэ увидела среди камней с десяток черных точек. Они медленно превращались в конных воинов, одетых в вороненые латные доспехи. Лошади были под стать наездникам и напоминали железных единорогов.

Кайдлтхэ быстро оценила обстановку, резко дернула за поводья и развернула животное. Поединок с десятком рыцарей не входил в ее планы. Да и выйти из боя без потерь не помогла бы и магия. Иногда лучше отступить, тем более, что всадники не выглядели безобидными пастухами, и не походили на тамарвалдских солдат. От них веяло смертью, холодом могилы и темным потусторонним колдовством. Вороненые доспехи, шлемы в виде черепов, зловещие маски на лошадиных мордах могли повергнуть в шок любого, но только не д"айдрэ, но куда большее ее пугала черная сила всадников.

Внезапно преследователи остановились. Казалось, они дошли до запретной черты, одолеть которую не смели. Кайдлтхэ и Алексей развернулись, замерли, перевели дыхание после дикой скачки и принялись наблюдать за рыцарями ночи. Их кони били копытами землю, мотали головами, фыркали, всхрапывали, из ноздрей вырывался пар. Следопыт мог разглядеть доспехи во всех подробностях, как и мечи, боевые топоры и кистени.

Кто и зачем послал тех всадников? Почему они остановились? Наверняка воины тьмы как-то связаны с храмом. Что делать теперь, как избавится от преследователей?

Алексей запаниковал, да и Кайдлтхэ охватила легкая растерянность. Великий герцог вдруг ясно представил, путешествие подошло к концу. Выходит, все жертвы оказались напрасны, он навечно застрял в Дэоруме. Кайдлтхэ так и не разгадает тайну своего предыдущего воплощения и не будет отмщена. Все естество следопыта протестовало против такого расклада. Хотелось кричать, громко и дико, до хрипоты. И под напором той ненависти, замешанной на отчаянии, что-то внутри хрустнуло и клацнуло, воздух вокруг Алексея задрожал, мир стал выглядеть отражением в кривом зеркале, а после и вовсе посыпался осколками. Земля вздрогнула. Воздушная волна пошла вперед, окатила рыцарей. Лошади испуганно заржали, встали на дыбы, не удержались и рухнули наземь. Нелюди под тяжестью закованных в металл животных орали и корчились в предсмертных муках. В ушах застрял нечеловеческий крик, звук сминаемых доспехов и хруст костей. Кровавая груда тел на глазах обращалась в прах. Через минуту все было кончено. Налетел легкий ветерок и развеял черные хлопья. Грозные рыцари оказались фантомами, бесплотными призраками, иллюзией, порождением ночных кошмаров, извращенных фантазий сумасшедшего мага.

— Но как? — не сдержалась Кайдлтхэ.

— Сам не знаю, — пожимал плечами Алексей. — Магия храма ослабла...

-Ты..., ты одолел черную магию Айльтмэрда из дома Крыла ночи! Непостижимо! — удивлялась д"айдрэ.

— Мне стало так обидно... за тебя, за себя. Голова едва не лопнула, все вышло так неожиданно. Никаких заклинаний, только сильное желание.

— Ты меня пугаешь, Аль. Может ты уже вовсе не Аль? — не то в шутку, не то всерьез сказала Кайдлтхэ и запнулась. — Нам следует ехать дальше. Храм близок, — девушка улыбнулась и перевела разговор на другую тему.

Шли молча, каждый думал о своем. Кайдлтхэ тревожили перемены в Алексее. Под незримым влиянием древнего демона из желторотого птенца он превращался в опасного в своей непредсказуемости хищника. Пока д"айдрэ не чувствовала явной угрозы, но как далеко зайдут те изменения, чего ожидать в будущем?

Следопыт и сам изрядно струхнул. Он видел в глазах девушки плохо скрываемый страх. И виной тому Аакхабит. Алексей боялся вновь потерять Кайдлтхэ, теперь уже навсегда. Он медленно обращался в монстра. Пленник, томящийся в его теле, обустраивал временное жилище на собственный вкус. Те опасения служили лишним поводом поспешить в храм. Возможно, там удастся отделаться от непрошеного квартиранта. Но поможет ли избавление от пришельца завоевать любовь д"айдрэ?

Каменная равнина приняла вид пустыни. Чем дальше путники проникали на север, тем реже попадались живые деревья. Их место занимали мертвые коряги, измочаленные непогодой. Пропали птицы, и вокруг воцарилась недобрая тишина, нарушаемая завыванием ветра да стуком копыт.

За очередной каменной россыпью показался большой холм, напоминавший гигантскую черепаху. Алексей вскоре понял отчего родился тот образ. Холм и впрямь походил на панцирь, сложенный из множества массивных плит. Вокруг стояли колонны грубой работы, увенчанные мордами фантастических животных с огромными загнутыми клювами и большими глазами на манер скифских грифонов. Всю поверхность холма, колон и статуй покрывали рельефы в виде замысловатых рун или извивающихся змей.

Всадники направились к входу. С южной стороны они увидели двустворчатые металлические двери высотой в два человеческих роста. До них оставалось метров тридцать, как вдруг поднялся сильный ветер, кони заржали в испуге, закрутились на месте и напрочь отказывались идти дальше.

— Стойте! Не двигайтесь! — воздух наполнился громким криком. Алексей никак не мог определить его источник. Казалось, тем криком пронизано все вокруг, и он раздавался отовсюду.

— Айльтмэрд! — великий герцог силился перекричать ветер. В следующий миг порывы ослабли, превратились в едва ощутимое прикосновение. Так мягкая шелковая ткань касается нежной женской кожи.

— Слушаю тебя, путник, — высокопарно ответил невидимый собеседник.

Следопыт попытался представить себе облик обладателя голоса. Мягкий, почти вкрадчивый, лживый, он мог принадлежать человеку, искушенному в интригах. Образ дряблого старца никак не вязался с тем представлением. Правда, попаданец вновь позабыл сделать поправку на особенности д"айдрэ. Их вид всегда вводил великого герцога в заблуждение.

— Мы проделали долгий путь вовсе не для того, чтобы играть с тобой в прятки, — продолжил Алексей.

— Не трать время попусту, пришелец, — голос сделался холодным и твердым. — Зачем пришел?

— Не я один, нас двое. Ведомо ли тебе что-нибудь о бессмертии? Обладает ли кто-нибудь им в Дэоруме?

Смех стал ответом.

— Не води меня за нос, колдун. Меня интересует бессмертная женщина. Она где-то рядом.

— Женщина? — деланно удивился волшебник. — Нет, женщины не знаю. Хотя..., ах да, конечно...

— Ты не ответил.

— Я никому ничего не должен, тем более тебе. Но, так и быть, отвечу. Да, я знаю о ней, знаю, где ее найти. А чего хочет твоя спутница?

— Раскрыть секрет предыдущего воплощения. Кто убил ее возлюбленного и почему?

— Как много вопросов..., — устало произнес маг и тяжко вздохнул. — И я могу на них ответить. Но что мне будет с того?

— Ты торгуешься как мелкий лавочник. Чего ты хочешь, Айльтмэрд?

— Мне нужна душа Феригморда Волчьей головы, одного из комтуров йиркского ордена некромантов.

— Душа? — удивился Алексей. Он ожидал услышать что угодно, но только не такую нелепую просьбу.

— Да. Добудь ее и получишь ответы.

— Думаешь, я тебе поверю?

— Разве у тебя есть выбор?

— Предположим. Но как я завладею душой?

— Очень просто. Убей рыцаря и воспользуйся кристаллом душ. Вот он, — после тех слов перед Алексеем прямо из пустоты возник бледно-розовый многогранник величиной с куриное яйцо. Кристалл медленно вращался в воздухе, переливался гранями. Следопыт замешкался, боясь принять окончательное решение, но все же протянул руку и взял магический предмет.

— Погоди, Айльтмэрд, — неуверенно проговорил великий герцог. — Выходит, ты предлагаешь убить невинного человека?

— Не такой он и невинный, — возразил волшебник. — На нем много крови. Убив Волчью голову, ты сделаешь мир чище и безопаснее. Впрочем, решай сам.

— Отчего бы тебе самому не заняться этим делом?

— Скажи, почему Бессмертную ищешь ты, а не твой хозяин?

— Но ведь..., — следопыт запнулся. Глава иеремитов оказался на удивление осведомленным. Вступать с ним в дискуссию, а уж тем более толковать о Казимире Карловиче и Аакхабите, Алексей не горел желанием.

— Полагаю, на том мы закончим. Ты отвлекаешь меня от важных дел. До скорой встречи, пришелец.

Глава 15. Феригморд Волчья голова

Лошади месили грязь на разбитой дороге. Моросил надоедливый дождь. Всадники промокли до нитки. Поход и непогода порядком их вымотали, но воины утешали себя мыслью о скором ночлеге, куске жареного мяса и кубке вина. Феригморд шел впереди, в ламеллярном доспехе, усиленном кольчугой, наплечниками, налокотниками, перчатками и поножами. По своему обыкновению вожак носил шлем в виде волчьей головы, за что и получил прозвище. За ним шел знаменосец. На черно-красном штандарте красовался серебряный меч и волчья голова в левом верхнем углу. Следом тащились вассалы и слуги, около полусотни бойцов, закованных в латы.

Отряд давно бы достиг родового замка господина, но вояк сдерживал обоз — десяток подвод с железными клетками. В них и везли добычу. Феригморд верой и правдой служил мажордому герцога и некромантам. Последние появились в Йирке лет двадцать назад в пору юности Волчьей головы. Мажордом быстро обрел статус влиятельного вельможи, опутал герцога паутиной лести, возбудил в нем веру в возможность обрести бессмертие. В столицу стекались некроманты со всего Дэорума. Гаэрд, став вторым человеком в государстве, взял их под свою опеку и сделал элитой местного общества. Колдуны за герцогский счет энергично принялись разгадывать тайну смерти чтобы через нее постичь природу бессмертия.

Феригморд в глубине души питал определенные сомнения в искренности адептов ордена некромантов, но те предположения считал за лучшее держать при себе. На то имелись все основания. Его отец лет десять назад бесследно исчез. Поговаривали, он перешел дорогу главе черных магов. Феригморд не хотел рисковать. У герцога он был на хорошем счету, в дворцовые интриги старался не лезть, все поручения по службе выполнял точно и в срок. Его мало беспокоило то, что многие из заданий имели деликатное свойство. Некромантам для дьявольских экспериментов постоянно требовались ингредиенты, порою весьма экзотические, вроде хрящей нерожденных младенцев или крови девственниц. Власти Йирка не хотели озлоблять местных крестьян, а потому недостающие компоненты приходилось добывать с боем в пограничных тамарвалдских землях. Те вылазки не обходились без потерь. Имперские солдаты не дремали, постоянно устраивали засады. Но военное счастье улыбалось Волчьей голове. В этот раз у него всего трое раненых.

Феригморд вспомнил о последней стычке и улыбнулся. Воистину, боги ему благоволят. Пару дней назад у границы отряд по счастливой случайности наткнулся на небольшой торговый караван. Собственно, даже не караван. Какой-то местный купчишка средней руки решил переселиться в более спокойные края и перевозил пожитки. Торговец с женой и двумя дочерьми, пять человек челяди да двое охранников. Несколько телег с барахлом стали легкой добычей. Вассалы Волчьей головы быстро перебили прислугу, хозяина прирезали, бабу и малолетних девок пустили по кругу, а шмотье и товары поделили. Феригморд не стал мараться, взял лишь кошель с золотом.

К вечеру главарь планировал вернуться в замок. Все складывалось слишком удачно и это настораживало вожака. Мутная история вышла с одной из наемниц из охраны негоцианта. Красивая черноволосая тэйрэ с золотистой кожей. Любой в Йирке о них наслышан и всем ведомо, тэйрэ, как и д"айдрэ, отличные бойцы и магией владеют в совершенстве. Пусть и баба, но одна такая могла бы изрубить с пяток людей Волчьей головы без особого труда. Но не изрубила. Почему? Она лишь вяло отбивалась и по какой-то непонятной причине никого даже не покалечила. Феригморд среди рыцарей Йирка слыл человеком храбрым, жестоким и осторожным. В силу природной подозрительности он и обратил внимание на столь беспримерный случай, но не знал с какой стороны ожидать удара. От греха подальше приказал заковать пленницу в цепи, посадить в клетку и не спускать глаз с тэйрэ, а по возвращении решил допросить златокожую с пристрастием.

Моросящий дождь превратил дорогу в болото. Грязь летела из-под копыт, колеса телег вязли в трясине. Возницы хлестали лошадей. Капли дождя мешались со слезами пленниц. Несчастные не питали иллюзий. Каждая из них с малолетства слышала леденящие кровь истории о черных рыцарях. Жертвам оставалось рыдать и молить богов о быстрой смерти. И только черноволосая тэйрэ, закованная в железо, сохраняла спокойствие.

За лесом показались высокие башни замка. Воины приободрились. Животные, почуяв скорую еду и отдых, ускорили шаг. Деревья, дорогу и небеса поглотила ночная тьма. Шум дождя, храп лошадей, скрип телег мешались в сердцах с ужасом и надеждой. Послышался лязг цепей и грохот подъемного механизма. Мост переброшен через ров, охрана отворила массивные дубовые ворота, обитые широкими полосами металла. Процессия медленно вползала в каменную утробу цитадели. Копыта звонко застучали по булыжникам мостовой. Феригморд тяжело вздохнул и перевел дух. На этот раз обошлось.

Хозяин замка спешился. Подбежал конюх, низко поклонился, взял поводья и увел лошадь. Господин усталой походкой направился в покои, на ходу раздавая распоряжения. Пленниц приказал свести в темницу, а тэйрэ запереть в нижнем ярусе башни. Оттуда точно не сбежит. Сам же поспешил в пиршественный зал, где властелина с дружиной ожидал сытный ужин.

Воины расселись за длинным столом. Первый кубок подняли за вожака и его военную удачу. Второй опрокинули за окончание славного похода. Третий пили за герцога. Четвертый... Феригморд плохо помнил четвертый тост. Усталость и вино сделали свое дело. Глаза закрывались сами собою. Он хотел пойти в башню посмотреть на златокожую, да только ноги не держали комтура. Двое слуг подхватили господина под руки и поволокли в спальню. Кое как сняв латы, Феригморд прямо в поддоспешнике завалился спать.

* * *

Голова трещала, безбожно ныло колено. По всему видать, Зигфрида сильно тряхнуло. Он не помнил, как выкарабкался из горящего бронетранспортера. Скорее всего, выбросило взрывной волной, припечатало о стену дома или мостовую. Каска от удара слетела, карабин потерялся.

Пальцы не гнулись от холода. Пытался согреть руки под рваной и почти черной от грязи камуфляжной паркой. Рукавицы куда-то пропали. Быть может, их подобрал кто-то из местных или "иваны". Да черт с ними, с рукавицами. С Зигфрида хватило и того, что он жив, не обморожен, лежит на каком-то дырявом матраце в темном сарае среди всякой хозяйственной рухляди.

Наверное, та сердобольная женщина, что два раза в день приносит ему кусок хлеба и кружку кипятка, подобрала его, оглушенного взрывом, и притащила к себе в сарай. Храни ее Бог. Если бы не она, то быть Зигфриду уже вторые сутки в лучшем из миров или в плену, как Вернер и Хуго. Да живы ли они?

Мысль о боевых товарищах быстро покинула Зигфрида. Куда больше его мучил голод, холод и неопределенность. Он не мог вечно прятаться в старом сарае. Городок наверняка захвачен русскими. Рано или поздно его найдут. И что тогда? Пуля в лоб или позорный плен? Впрочем, уже все равно. В этом мире все имеет начало и конец. И даже его мучения когда-нибудь кончатся. И так ли важно, что оборвет страдания? Он больше никогда не увидит проклятый уродливый мир. У мальчишки были с ним свои счеты. Слишком много поводов для ненависти дала судьба в последнее время.

Зигфрид ощупал кобуру. Верный "Вальтер" на месте. В обойме оставалось несколько патронов. Вполне хватит для последнего боя. Боль вновь напомнила о себе. Юнец застонал. Тяжесть покидала тело. Он улетал прочь, проваливался в бездну, видел лица Вернера и Хуго. Вновь ледяная пустыня поглотила его без остатка.

Старый Пауль напевает какую-то дурацкую песенку:

"Райзе, райзе..., зееман райзе..."

Вернер и Хуго курят "Аттику", подмигивают Зигфриду. Но ему не до папирос. Он мечтает о теплом деревенском доме, горячей похлебке и куске хлеба. Канонирам выпало несколько свободных минут. Можно расслабиться и предаться глупым фантазиям.

"Физелир Шторх" хищной птицей кружит в сером небе над колонной бронетехники, посылает дымовые сигналы, покачивает крыльями, выпускает сигнальную ракету. Бряцая гусеницами, ворча и громыхая железом, многотонный монстр трогается с места. Мир быстро погружается в сумерки.

— Быстрее! Приготовьте пулемет и гранаты! Внимание справа и слева! Приближаемся к городку, — кричит взводный.

"Консервную банку" тряхнуло так, что люди падали друг на друга. У Хуго выпала изо рта папироса. Он проклинает все на свете. Дистанция сохранена. За головной машиной следуют три "Ганомага". Их догоняют "охотники за танками" и штурмовые орудия.

Скорая ночь опустилась на усталую землю. В непроглядной тьме, разрываемой светом фар, едва угадываются очертания полуразрушенных домов. Колонна тормозит, двигается со скоростью шага, опасаясь засады. На противоположной окраине захолустного городка слышны глухие раскаты артиллерийской стрельбы и пулеметные очереди.

— Чертово дерьмо! — ругается взводный. — Швартинг, останови! Выключи мотор!

Вернер и Хуго всматриваются и вслушиваются в темноту. Где-то совсем рядом раздаются голоса и шум двигателя.

— Они тут, поблизости, — шепчет радист.

— Вперед, поехали! Эй, Швартинг, быстрее, — командует лейтенант.

— Там, там! Они там! — орет радист не своим голосом.

Вернер и Хуго открывают стрельбу из пулемета. Шквал свинца и огня обрушился на полумертвый городок, перемалывая в пыль кирпичную кладку домишек и булыжники мостовой. Ураганное пламя вырывается из ствола, сметает все живое вокруг. Гигантским факелом вспыхивает русский грузовик, освещая перекресток. Там суета и беготня как в разворошенном муравейнике. Крики, вопли... Глаза Вернера и Хуго безумно блестят. Они в плену боевого азарта и ненависти. Смерть торжествует, собирает обильную жатву.

— Стреляйте! Стреляйте по всем! Швартинг, вправо! Реттлингер, радиодонесение ре...

Вспышка! Взрыв! Взводный падает, водитель что-то кричит. Рвутся гранаты, глухой удар рядом, но пулемет продолжает работать...

Бездна милостиво отпускает Зигфрида из цепких объятий. Сознание на короткое время вновь возвращается.

Опять пришла та добрая женщина. Принесла кусок хлеба и кружку кипятка. Зигфрид приподнимается на локтях, жадно глотает, обжигает пальцы, губы и десны. Русская что-то лопочет по-своему. Зигфрид не понимает ни слова, но не устает благодарить. Ее серое, измученное годами и войной лицо, воскрешает в памяти полузабытый образ матери. Две женщины разных культур и народов так не похожи, но глаза...

"Мама, мама, мамочка" — мысленно обращается к ней Зигфрид. По щекам текут слезы. Какой он к черту солдат! Он по-прежнему мальчишка. Ему хочется обнять безымянную спасительницу, расплакаться у нее на груди и сказать: "Ну вот, мама, я вновь дома и больше никогда тебя не покину".

Откуда ему знать, что американская бомба убила мать месяц назад? Проклятый взводный сжег письмо соседей, унес маленькую семейную тайну с собой на тот свет. А он, дурачок, продолжал ей писать.

Тогда их взвод отбился от своих и попал в окружение. Малочисленная колонна двигалась по трассе, прокладывала огнем путь на запад. Всюду лежали трупы русских солдат. В агонии бились раненые лошади. Брошенные сани с боеприпасами заполонили дорогу. Чтобы выбраться из этого хаоса приходилось ехать зигзагами и часто съезжать на обочину.

Вновь послышалась пулеметная стрельба и разрывы гранат. Головной бронетранспортер загорелся. Четко сработала противотанковая пушка. Под обстрелом, в самое неподходящее время, машина глохнет, не выдержав мороза и напряжения. "Ганомаг" приходится брать на буксир. Впереди по данным разведки большое скопление "иванов". Колонна сворачивает с трассы и движется в сторону леса. Там, под защитой деревьев, можно немного передохнуть, заняться ремонтом техники и расчисткой дороги. От холода и ветра кожа на руках лопается и кровоточит. Сдает и железо. У головной машины лопнула гусеница. Проклятая зима! Изо всех сил приходится махать лопатой, хлеб отогревать паяльной лампой, а колбасу рубить топором.

После обеда колонна двинулась дальше, обходя вражеские заслоны, проносясь через мосты, которые обрушиваются под тяжестью лязгающих чудовищ.

Глаза русской женщины не дают Зигфриду покоя. Два ослепительных солнца посреди холодной бесконечности. Лицо растворилось в тумане слез, остались только глаза, самые обыкновенные серые глаза. В мире таких миллионы, но нет, не этих! Это глаза Бога, источающие покой, умиротворение и любовь.

Поднялась страшная снежная буря, заметая все вокруг. Двигаться дальше невозможно. Взводный гонит людей расчищать дорогу, но метель в считанные минуты уничтожает человеческие труды. Колонна замерла. Благо, кто-то из командования догадался пустить вперед танки. Они умудрились прорыть в снегу огромный ров. Метр за метром техника движется по сверкающему коридору. Зловещие тени кружат над головами. Возможно, это всего лишь выхлопы машин, а вовсе не души умерших.

Начинается пологий спуск с холма. Внизу, у подножия, на берегу скованной льдом речушки, раскинулась неприметная деревенька. Занята ли она врагом? Фронт рухнул, русские могут быть всюду. Взводный не захотел рисковать и послал в сельцо лыжную разведку.

Зигфрид прислонился к снежной стене и пытался разжевать заледенелый кусок колбасы. Сумерки начали сгущаться.

— Танк! — испуганно шепчет Вернер.

Люди напряженно вслушиваются в завывание метели. Черт возьми! Парень прав! До ушей едва доносится низкий рокот мотора. Русский танк, без сомнения, карабкается по склону в нескольких сотнях метров от замершей в ожидании колонны. Вернер бежит к танкистам. Те уже наготове. Наводчик на месте и держит палец на "гашетке". Ничего, пусть "иван" подойдет поближе. Вражеский танк медленно поднимается.

— Эге! Он поворачивает башню,— шепчет Вернер на ухо камераду, — Видишь пушку?

Вдруг Хуго, второй номер пулеметного расчета и лучший товарищ Вернера, разражается истерическим смехом.

Перед солдатами вздымается исполинский сибирский бык, голову которого они приняли за башню, а рога за пушку. Все от души хохочут над собственными страхами, пургой, морозом и сумерками, сыгравшими с ними злую шутку.

Зигфриду не до смеха. Среди снежных заносов показалась сутулая фигура человечка в тощем не по погоде пальтишке. Мальчишка вскинул карабин и передернул затвор. Человечек шел прямо на юнца. Какое-то мгновенье тот стоял как вкопанный. Глаза парня полезли на лоб и, показалось, каска сползла на затылок. Зигфрид узнал его. Перед ним, кутаясь в хилую одежонку, стоял отец, Макс Гесснер, зарезанный в тридцать втором во время пьяной драки в одной из мюнхенских пивных. Какой-то беглый уголовник пырнул его ножом, когда отец отказался уплатить карточный долг. Серое лицо мертвеца, покрытое трехдневной щетиной, ничуть не изменилось за двенадцать лет. Лицо или маска... Перепуганный до полусмерти, Зигфрид уже не мог различить ни врага, ни друга.

— Убей меня! Убей! — змеей шипел герр Гесснер. Он плевался кровью. Темная струйка пульсировала и вырывалась изо рта.

Зигфрид ощутил, как могильный холод заползает в душу, пробирает до костей, волосы под подшлемником встают дыбом и сосуды едва не лопаются от напряжения. Так он простоял всю ночь посреди мертвой снежной пустыни. Вернер и Хуго утверждали иное. Поздно вечером они затащили обессиленного Зигфрида в теплую деревенскую избу и вдоволь накормили горячим украинским борщом. Наверное, это был дурной сон, что порою приходит на полный желудок.

Предрассветная серость утра едва проникала сквозь щели меж досок старого сарая. Зигфрид лежал на груде тряпья, едва шевелил обветренными губами, проклинал того, кто насылает на людей ночные кошмары, убивает мечты и надежды, смешивает сновидения и реальность.

Чудовищный холод не отпускал ни на минуту. Мальчишке казалось, так будет продолжаться до скончания века. Он пришел не в тот мир и в самое неподходящее время. Ему выпал худший жребий. Но надежда пока жива. Будет новая попытка. Сам не зная почему, он твердо уверовал в ту нелепицу. Чем меньше оставалось сил, тем крепче становилась вера в благополучный исход игры. Его невидимый соперник сделал ход. Теперь слово за Зигфридом.

Временами он проваливался в пустоту, путал бред с действительностью, ощущал себя безумцем, окончательно свихнувшимся в кровавой мясорубке войны. Игра?! Воистину, это безумие! На что он мог надеяться? Наверняка он уже находится в глубоком русском тылу. Но плен теперь не пугал. Зигфрид чувствовал себя гостем, пришельцем из иного мира, путешественником среди бездн вселенского хаоса. Эти бредовые выдумки означали только одно — скорый конец. Но именно они заставляли биться сердце и разгонять стылую кровь по жилам, поддерживали огонек жизни в обессиленном теле. С надеждой ведь и умирать веселее.

Игра... Подобный поворот позабавил и даже увлек. Теперь его ход и он не даст обвести себя вокруг пальца. Игра? Какая к черту игра? Пустые надежды. Это всего лишь смерть идет за ним, стучит корявой клюкой по булыжной мостовой.

И вновь остановка. Через минуту бронетранспортер дернулся, проехал метров пятьдесят и замер. Так будет продолжаться целый день. Дорога занесена снегом и запружена техникой. К обеду отступающим удалось вырваться на равнину. Справа сосновый лес, слева речная пойма. Слышны глухие далекие взрывы. Внезапно прямо под колеса бросаются несколько канониров. Они что-то кричат и размахивают руками. У тягача лопнула гусеница. Взводный приказал взять орудие на буксир. Артиллеристы не скрывают радости. Вернер и Хуго угощают их сигаретами. Все идет нормально и жизнь продолжается.

Бронетранспортер опять замер. Зигфрид головой ударился о какое-то железо. Водитель притормозил у крутого спуска к мосту, перешел на первую скорость. "Ганомаг" в сцепке с орудием медленно ползет к реке. Проклятье! Пушка скользит и вслед за правым бортом проваливается в чертову придорожную канаву. Водитель жмет на газ, дергает рычаги, давит педали, но все безуспешно. Каким-то чудом ему удается выбраться. Мост остался позади. Впереди крутой обледенелый подъем, отполированный сотнями машин до зеркального блеска. Начали! Два-три метра вперед и вновь назад. Все скользит. Едва удается подняться на горку. Морда бронетранспортера задралась к небу. Колеса крутятся, не касаясь земли.

— Ну и свинство! — раздосадовано кричит взводный. Артиллеристы, Вернер, Хуго, Зигфрид и все остальные прыгают в снег, пытаются из последних сил подтолкнуть "Ганомаг". Экипаж соседней машины приходит на помощь. Получилось! В ближайшей деревне отцепили орудие. Расчет с жаром благодарит Зигфрида и его товарищей. Сегодня им удалось выскользнуть из-под самого носа "иванов" и сохранить орудие. Им повезло и есть за что благодарить судьбу.

На улице послышалась какая-то возня и женские крики. Зигфриду показалось, его спасительница о чем-то просила, причитала, молила. Внезапно волна холода вместе с кровью ворвалась в сердце, заставила его трепетать в предсмертных конвульсиях. Говорят, в последние мгновенья человек вспоминает пережитое. Пожалуй, это правда. По крайней мере, Зигфрид убедился в том.

Потемневшие от времени и непогоды доски сарая, всякий старый хлам, свет нового дня, пробивающийся сквозь щели... Все исчезло. Лицо вечно усталой матери, изможденной годами и несчастьями, постоянно пьяный отец, слывший среди соседей дебоширом и неудачником, сверстники и друзья по "Гитлерюгенду" стремительно уносились в вечность перед мысленным взором.

Зигфрид видел себя со стороны, одиноко стоящим посреди пустынной улицы на булыжной мостовой. Шел дождь. Рубашка и штаны на помочах промокли, тянули к земле, на дно свежевырытой могилы. Капли били по щекам, мешались со слезами.

Всю свою короткую жизнь Зигфрид мечтал обрести силу и могущество знаменитого тезки, стать сказочным великаном, наследником славы мифических Нибелунгов. Судьба жестоко посмеялась над ним, даровала незавидную участь плаксы и слабака. Но так могло показаться лишь тем, кто не пережил зиму сорок четвертого среди бескрайних русских просторов, гибель товарищей по оружию, бесконечную тоску и холодный страх безысходности. Слезы очистили душу, нечаянная радость поселилась в сердце. Один, последний шаг, и он получит долгожданную свободу, обретет память о тех, перед кем дал страшную клятву, принеся в жертву ненасытным богам собственное естество.

— Пошла прочь, немецкая подстилка! — лейтенант в новеньком, пахнущем кожей тулупе, навел пистолет на обезумевшую от страха Марью Петровну. Двое бойцов с автоматами наперевес стояли поодаль, ожидая приказа командира.

— Да как вы смеете? Я советская учительница! У меня муж без вести пропал и сын на фронте! — женщина едва шевелила языком, выдавливая из себя каждое слово.

— Тем хуже для тебя, безмозглая дура! — невозмутимо продолжал офицер. — Пригрела немчуренка, гнида! Пошла прочь!

Марья Петровна пыталась собою заслонить дверь в сарай, но удар по лицу рукоятью тэтэшника ослепил, отбросил на грязный мартовский снег. Смершевец что есть силы пнул сапогом дверь. Та слетела с верхней петли, завалилась на бок, открыла путь в темноту.

Зигфрид попытался подняться, но резкая боль остановила его. Лишь рука машинально потянулась к кобуре.

— Ну что, допрыгался сученок? — лейтенант осклабился, показал желтые прокуренные зубы. — Я тебя и здесь достал!

Зигфрид вздрогнул. Он уже слышал этот голос, видел эти глаза! Но где и когда? В ином мире или другой жизни? В голосе том чудился холод гробницы, а в глазах — выжженная каменистая пустыня. Одно он помнил четко — смерть, принятая от руки врага, погубит окончательно.

Пальцы коснулись металла. Ладонь обняла массивную рукоять. На миг показалось, то вовсе не старый верный "Вальтер", а игральные кости. Теперь его ход. Слеза скатилась по щеке. Ствол уперся в подбородок. Главное не мешкать, опередить соперника. Указательный палец дернулся сам собою. Выстрела Зигфрид так и не услышал.

* * *

Феригморд проснулся в холодном поту. Голова трещала, тело крутило, трясло и выворачивало наизнанку. Он попытался встать. В глазах потемнело. Но вовсе не тяжелое похмелье испугало рыцаря. К таким вещам он давно привык, ведь напивался до беспамятства не раз. Но сны! Пьяные видения, ночные кошмары... Они изводили комтура все чаще. Порою казалось, он сходит с ума. Нелепые картины иного мира. Непонятные, пугающие. И среди них он видел самого себя. Он, Волчья голова, не раз смотрел смерти в лицо, а сейчас покрылся холодным потом от страха и больше походил не на воина, а на щенка, поджавшего хвост.

Иногда казалось, в тех снах заключена тайна судьбы. Даже несколько раз порывался навестить знахаря или колдуна, но необъяснимый ужас останавливал. И так продолжалось целый год. За то время Феригморд выучил много слов чужого языка и мог сносно ориентироваться в видениях. В том, чужом мире, шла война. Люди использовали оружие, которое не встретишь в Йирке. Волчья голова научился им кое-как управляться. В приступах ужаса он порою терял суть событий и не мог толком понять где его настоящее — здесь, в каменном замке среди густых лесов или в заснеженной полуразрушенной стране, где груды железа источают смрад и смертоносный огонь.

Феригморд позвал слугу, приказал наполнить горячей водой большую деревянную лохань. С тех пор как его стали посещать диковинные сны он, сам не зная почему, пристрастился к купанию в лохани. Обычай для жителей Йирка более чем странный. Местные устраивали помывку раз в месяц, а Волчья голова делал то каждые пять дней, чем невольно вызывал подозрения соседей. Иные строчили на него доносы, обвиняли в смертном колдовстве, поклонении чужим богам, святотатстве и государственной измене. Благо, мажордом не давал ход тем делам. Он нуждался в хороших солдатах, ведь от них больше проку, нежели от трусливых писак.

Купание принесло облегчение, силы медленно возвращались. Феригморд вылез из лохани, вытерся, оделся и отхлебнул немного вина из кубка, оставленного слугой на столе. Жизнь вновь наливалась красками, входила в привычную колею. Ночное видение померкло, сгинуло в глубинах памяти. Волчья голова вспомнил о делах, приказал отправить добычу в столицу. Сам решил остаться в замке, доверенному человеку велел кланяться мажордому и передать тому на словах свои нижайшие извинения, дескать, занемог хозяин. Поначалу Феригморд долго колебался, но все же решил никуда не ехать. Такой поступок несколько нарушал дворцовый этикет, но рыцарь и впрямь скверно себя чувствовал. А вдруг по дороге хватит удар или приключится иная хворь и слабость? Не ровен час, можно не удержаться в седле и свернуть шею.

Отдав распоряжения, Феригморд вспомнил о тэйрэ. Самое время навестить пленницу. Такая добыча не каждый день попадается в силки. О представительницах древней расы ходили самые разнообразные слухи. Болтали, они весьма искусны в любовных утехах. Те сплетни он и собирался проверить в первую очередь, а уж потом допросить по всей строгости.

Черный рыцарь спустился в подвал, охране приказал убираться восвояси. Факелы плохо освещали подземную тюрьму, но и того чахлого света хватило рассмотреть златокожую. В отблесках пламени лицо ее казалось отлитым из меди, а вовсе не золотистым. Черные волосы..., нет, не черные, а цвета штандарта Волчьей головы, цвета запекшейся крови. В огромных глазах не было страха. Невозмутимость и спокойствие, почти равнодушие к собственной участи, стали раздражать Феригморда. Он не привык к неповиновению, всегда упивался страхом и беспомощностью жертвы, но тэйрэ вовсе не походила на униженную и подавленную. Ничего, сейчас он стянет с нее доспехи, поставит на колени и... Проклятье! Вся мужская сила ушла прочь, испарилась, растаяла утренним туманом в лучах восходящего солнца. Странное чувство охватило комтура. Стало вдруг противно, почти стыдно за грязные мысли. Местные женщины его мало привлекали. Он числился среди завидных женихов и многие родовитые дамы, ровно как и девицы, хотели забраться к нему в постель. Только от тех немытых красавиц несло потом, гнилыми зубами и болотной тиной. В глубине души он мечтал о чистом и высоком чувстве, да только все как-то не складывалось. Случайные связи быстро надоедали, за ними стояла лишь похоть, жажда богатства и титула. В обладании тэйрэ, казалось, и заключена тайная мечта. Но, не вышло...

— Опечален, далг? — послышалось из полумрака. Голос пленницы звучал мягко и нежно.

— Ты..., — вспылил оскорбленный Феригморд. — Как смеешь?

— Не горячись. Ты хотел грязной любви? Но будешь ли ты счастлив? Радость плотских утех развеется дымом костра, останется только горечь и разочарование.

— Правду о вас говорят! Ты — ведьма! — хозяин замка хотел скрыть смущение и испуг. Ему показалось, он и впрямь испытывает стыд, чувство доселе неведомое.

— Нет, я хранительница жизни, — спокойно отвечала златокожая.

— И потому не убила ни одного из моих людей? А ведь могла! Говори!

— Я хотела подобраться к тебе поближе...

— Зачем? Чтобы убить? Кто подослал тебя? — взревел Феригморд.

— Нет. Мое призвание в ином. Я послана тебя спасти.

— Врешь, стерва! — Волчья голова ощутил, как слабеют руки и ноги. Проклятая тэйрэ его околдовала, выпила жизненную силу.

— Не спеши с выводами. Наши мудрецы предрекли скорый конец мира. И сохранить его можешь только ты! Звучит нелепо, но такова правда.

— Бредишь? Смотрю, ночь в темнице свела тебя с ума. Я прикажу тебя казнить!

— Хорошо. Пусть будет так. Но сначала выслушай.

— Я не желаю слушать вздорные россказни спятившей шлюхи!

— Придется. Ты, Феригморд Волчья голова, вовсе не ты. В твоем теле живет дух, древний как сам Дэорум. Твое тело всего лишь временное пристанище, футляр, сундук, в котором спрятано великое сокровище. Хочешь доказательств? Тогда ответь, откуда я знаю о твоих ночных видениях. Ты жил чужими воспоминаниями, воспоминаниями Зигфрида. Он пришел в наш мир чтобы обрести оружие невиданной мощи, способное сокрушить даже богов. Но над ним, и над тобой, нависла смертельная опасность. Тебя хотят убить и тем прервать длинную цепь воплощений посланника, нарушить ход вещей и погрузить планету в кровавые бездны хаоса.

— И кто желает моей смерти? — презрительно хмыкнул рыцарь. Ничего глупее ему не приходилось слышать. Он помнил себя с раннего детства. Какой к хорсу дух? Но пусть тэйрэ выговорится перед казнью.

— Мажордом герцога. Да он и не мажордом на самом деле. Дэорум стал полем битвы сил, о которых ты и понятия не имеешь. Глава ордена некромантов лишь раб, покорный слуга одного из властелинов ночи. Но и Гаэрд преследует собственные цели. Как думаешь, зачем ему бессмертие? Полагаешь, он хочет осчастливить безумного герцога? Как бы не так! Опека господина порядком надоела старому интригану и некроманту. Он сам желает управлять собственной судьбой. Но он только слуга, он мертв уже тысячи лет. Сила хозяина дарит ему призрачную жизнь. Забота о благе герцога не более чем прикрытие. Сейчас он как никогда близок к разгадке тайны. Ему открылось многое, в том числе и умение поддерживать активность собственного разума вне зависимости от воли властелина. И теперь Гаэрду нужен ты! В тебе разгадка бессмертия и тайны величайшего по мощи оружия.

— Не верю! Чушь, бред, вздор! — кричал Ферингморд. Привычная картина мира рушилась. Да, он подозревал мажордома во многих темных делишках, связанных с некромантией и растратой герцогской казны. Такое рыцарь мог понять. Но то, что рассказала тэйрэ, не укладывалось в голове.

— Придется поверить. Иначе Дэорум погибнет. К тому же, ты такой не один...

— Лжешь! Древние духи, переселение душ... Сама-то веришь в эти бредни? Да и зачем я понадобился мажордому?

— Поначалу не верила, но потом увидела. Мы ведь искушены в магии. Вас таких двое. А еще двое хотят твоей смерти. Кроме мажордома есть и Айльтмэрд, основатель секты иеремитов. Древние демоны затеяли опасную игру, сами захотели стать богами. Айльтмэрд решил вмешаться, возомнил себя равным божественным сущностям, возжелал управлять миром. Для того ему недостает малого — бестелесности и бессмертия. Пленив твой дух, он познает бессмертие, а бестелесность собирается получить от того, другого. И тот, другой, уже идет по следу. Теперь все актеры вышли на сцену. Скоро мы увидим финал. Каким он будет? Фатальным или... Многое зависит от тебя.

Ты совершил роковую ошибку, и тем ускорил события. Твое отсутствие мажордом воспримет как вызов и повод решить все одним ударом. Завтра сюда прибудет многочисленный отряд. Тебя арестуют, а после казнят в логове некромантов, извлекут душу и разгадают секрет богов. Остается либо сдаться, либо бросить вызов судьбе и древним пророчествам.

— Что же мне делать? — спросил растерянно Феригморд. Его внутренняя защита не выдержала и пала. Он почти поверил в нелепый рассказ тэйрэ. Воля ослабла, превратилась в податливый воск, в мягкую глину.

— Бежать, найти охотника и убедить его стать на твою сторону.

— И засунуть голову в петлю?

— Не все так просто, далг. Доверься мне и все обойдется, — златокожая прикрыла глаза и улыбнулась. Она хорошо потрудилась. План мудрецов тэйрэ сработал.

Глава 16. Айле

Ближе к вечеру вновь заморосил дождь. Сумерки сгущались. Земля раскисла, местами и вовсе превратилась в едва проходимое болото. Ветви сосен, мокрые и колючие, били по лицу. Алексей, злой и усталый, мечтал поскорее вернуться в Рамтрэл, обсохнуть у очага, поужинать да как следует отоспаться.

Мерзкая погода, дождливая и холодная, угнетала и без того до крайности расстроенного и разочарованного следопыта. Он не ждал от Айльтмэрда великодушия, сострадания и сочувствия. Маг оказался весьма меркантильным субъектом. Ты — мне, я — тебе. А разве иного следовало ожидать? Главный иеремит никому ничего не должен, великому герцогу в первую очередь. Это ему, Алексею, требовалась помощь, он по собственной воле явился в храм. И все бы ничего, но просьба... Нет, даже не просьба, почти приказ, обескураживал и ставил в тупик. Наверняка Айльтмэрд знал многое, но обмен выходил совершенно неравноценным. От попаданца требовалось убить человека, пусть подонка и редкого негодяя! Однако он не сделал ни Алексею, ни Кайдлтхэ, ничего дурного. А следопыт почти без колебаний согласился. И ведь взял же кристалл, не запротестовал. И какой в том прок? Кайдлтхэ... Ей все равно. Для нее Феригморд Волчья голова всего лишь один из множества мерзких гойхэ, чьи помыслы зловонны, а поступки отвратительны. Отчасти великий герцог понимал д"айдрэ, и все же никак не хотел с ней согласиться.

Копарь растерялся. Заветная цель близка, на пути осталась последняя преграда — смерть человека, пусть и не самого лучшего. Какой выбор сделать? Да и уместно ли говорить о выборе?

Кайдлтхэ чувствовала сомнения и колебания спутника. Та нерешительность, почти слабость, воспринималась серокожей как нежелание помочь разгадать тайну предыдущего воплощения, найти убийцу бывшего возлюбленного, завершить древнее противостояние добра и зла. Но можно ли творить добро, совершая зло?

Споры и скрытые обиды заставили принять половинчатое решение. Договорились отыскать Феригморда, а далее действовать по обстоятельствам. Возможно, придется заключить с ним союз и сообща выступить против иеремитов. Не исключено, что к тому времени выйдет найти иное решение, отыскать другой путь. А если ничего не получится, и Волчья голова окажется и впрямь отпетым негодяем, то... Алексей не хотел о том думать и всячески гнал от себя мысли о заказном убийстве. Он достаточно пролил крови в Дэоруме и не находил в том ничего возвышенного. Наоборот, чужие смерти отягощали душу, камнями на шее тянули ко дну. Погибель врагов не приносила радости. Насильники, убийцы, грабители..., существа подлые, но все равно они люди. Вид поверженного неприятеля жалок и отвратителен. Неестественно вывернутые конечности, выпущенные внутренности, пробитые черепа, разбросанные мозги, отрубленные головы, полуоткрытые рты, восковые лица, залитые кровью... То зрелище вызывает только сожаление да отвращение.

Рамтрэл встретил всадников неприветливо. Жители показались Алексею излишне хмурыми, почти враждебными. Быть может, тот вывод определила непогода или настроение следопыта стало тому виной. И все же во взглядах горожан чувствовалась некая настороженность и нервозность. На пришельцев смотрели как на живых покойников. Наверняка многие прослышали о походе д"айдрэ в храм иеремитов. И если они вернулись целыми и невредимыми, то здесь наверняка что-то не так. Те догадки, помноженные на нелепые слухи и всякие небылицы, рождали самые невероятные представления.

В остальном город мало изменился. Все спешили завершить строительство до первого снега. Народ суетился, работал до позднего вечера. Напивался в меру. Иногда от скуки и однообразия лесной жизни устраивал легкий мордобой. Слава богам, до смертоубийства не доходило. Визит двух необычных путешественников внес некоторое разнообразие в серую и унылую повседневность. Многие не только судачили о тайной цели пришельцев, но и живо обсуждали скрытые под доспехами женские прелести серокожей. Иные в том деле настолько преуспели, что с убеждением очевидцев рассказывали о любовных умениях изначальной.

Кайдлтхэ решила вновь остановиться у знакомого торговца. Лавочник несколько удивился возвращению странников. Похоже, он давно их похоронил. Маленькая мечта Алексея наконец-то сбылась. Он обогрелся у очага, высушил промокшую одежду, поужинал и выпил кубок вина. На душе сразу потеплело, заботы и тревоги отступили. Усталость валила с ног, глаза закрывались сами собою, и великий герцог поспешил улечься на лавке.

На следующий день после короткого завтрака Кайдлтхэ решила отправиться в Йирк. Герцогство лежало в нескольких днях пути на восток от Рамтрэла. В свое время оно входило в состав империи, но около столетия назад тамошний управитель и родной брат прадеда нынешнего императора поднял мятеж и отложился. Война за возвращение Йирка под власть короны длилась несколько лет, но завершилась безрезультатно. Те земли, ранее принадлежавшие снотам, издавна осваивались тамарвалдцами. Население порядком перемешалось. Язык, облик и культура жителей стали отличаться от принятых в Тамарвалде. Именно по той причине старания новоиспеченного герцога подданные восприняли благосклонно. В последующие годы империя дважды предпринимала попытки вернуть утраченные территории, но все они закончились многотысячными потерями и опустошением казны. С тех пор все здесь успокоилось. Мир воцарился по обе стороны границы. На юге народ занимался хлебопашеством, а на севере промышлял охотой и рубкой леса. Все шло хорошо, но лет двадцать назад Йирк стал привлекать к себе некромантов и прочую нечисть. Вновь вспыхнули пограничные войны. На этот раз Тамарвалд перешел к обороне. Отряды черных рыцарей, подчиненных ордену некромантов, нападали на приграничные деревни, уводили в плен беременных и девственниц, а селения грабили и предавали огню. Поговаривали, несчастным вспарывали животы и вырезали сердца согласно богопротивным обрядам.

Но, как бы там ни было, Кайдлтхэ твердо решила ехать в Йирк. Ломиться напрямую через лес не имело смысла. Да и краснорожие, разгромившие Рамтрэл, никуда не исчезли. Пришлось идти по тракту на юг, чтобы потом свернуть на восток. Дорога здесь пролегала сносная и всадники не рисковали заблудиться в чаще или сгинуть в болоте. Граница располагалась примерно в трех днях пути. Там находились небольшие гарнизоны, призванные противостоять воинственным некромантам.

После полудня путники сделали привал, развели костер и пообедали. Говорили мало, большей частью о том где найти Феригморда. Йирк большой. Половину герцогства покрывали густые леса, заселенные полудикими охотниками, потомками снотов и тамарвалдских переселенцев. Решение так и не приняли. Остановились на том, что для начала следует пересечь границу. Феригморд не гречкосей, а владетельный господин, так что рано или поздно отыщется.

Алексей уж собрался сесть в седло, вставил ногу в стремя, взялся за луку, как вдруг почувствовал острую боль в груди, дыхание остановилось, в глазах потемнело. Поначалу испугался, вдруг и впрямь какая хворь приключилась. И не мудрено. Сколько дней подряд находится в постоянном напряжении, сколько раз рисковал жизнью. Все же он из плоти и крови, а не из железа. Но нет, боль быстро прошла, дыхание восстановилось. Те пугающие ощущения сменила тоска, непонятная и беспричинная. Следопыт глянул на Кайдлтхэ и не узнал девушку. Ее лицо сделалось темно-серым, губы превратились в тонкую обескровленную нить и нервно дрожали, глаза сделались мутными и блестели от слез.

— Кай! — растеряно выкрикнул Алексей.

— Он умер..., — спазмы сжали горло д"айдрэ.

— Кто? Как? — следопыту показалось, сейчас он тоже заплачет. Боль и тоска. Нет, они не свалились с неба. Случилось что-то страшное, непоправимое.

— Элидирг..., попал в засаду. Арбалетный болт..., кто-то из своих..., — ноги Кайдлтхэ подкосились. Она медленно оседала в придорожную грязь.

Алексей онемел. Слова застряли в горле. Хотел закричать, но не смог. Он чувствовал, как сжалось сердце. На негнущихся ногах едва сделал несколько шагов, остановился перед Кайдлтхэ, рухнул на колени и обнял девушку. И в миг, когда тела их соприкоснулись, копаря захлестнула волна боли, накрыла с головой. Однажды в юности он купался в реке и едва не утонул. Силы оставили его, неопытный пловец оказался под водой. Перед глазами стояла мутная желто-зеленая пелена, подсвеченная солнцем, пузырился воздух, а он все продолжал бессмысленно дергать руками и ногами. Он увидел огромный холм, а на нем белоснежные небоскребы. Нет, он не испытывал страха. Разум попросту отключился или пребывал в ином измерении. И тогда родилась одна единственная мысль — нет, слишком рано. За год до происшествия какая-то цыганка, случайно встреченная на улице, нагадала ему восемьдесят семь лет жизни. В следующую секунду неведомая сила вытолкнула его на поверхность. Люди на берегу увидели утопающего и вытащили бедолагу. Алексей без сил упал на траву и долго приходил в себя. Тогда и одолела боль. Голова раскалывалась, сосуды у висков едва не лопались. Так и сейчас. Невидимая волна, исходящая от Кайдлтхэ, поглотила Алексея. Мир потерялся, сгинул в пучине небытия, как и он много лет назад в мутной желто-зеленой бездне.

Губы д"айдрэ скривились и дрожали. По щекам ручьями текли слезы. Она уткнулась Алексею в плечо и разрыдалась, громко всхлипывая.

— Мир несправедлив. Почему лучшие уходят первыми? — сквозь те рыдания выдавила из себя Кайдлтхэ. Она вздрагивала, не в силах сдержать чувства. — Свои! Его убили свои! Перед смертью Элидирг успел... Но как же так? Почему? Как теперь жить?

Алексей не ответил. Глава дома Серебряного света был одним из немногих в Дэоруме кому следопыт мог довериться. Теперь он потерял близкого человека. И погиб он не в бою, а от руки предателя. Человечество совершило много подлостей. Вся история представляет собой череду отвратительных преступлений, боли и страдания. Войны, голод, эпидемии и вновь войны, борьба за власть, за лучшее место под солнцем, за богатство, еду, женщин... Убийство в бою можно понять и принять. Враг не так опасен и страшен если не прячет лицо, не скрывается под маской друга и соратника, не рядится в тогу миротворца, не укрывает кинжал за спиной. Такому можно и должно противостоять. Истинная опасность таится в другом. Равнодушие и трусость отвратительны сами по себе, но куда омерзительнее предательство. Предательство! Вот худший из человеческих пороков! Предательство всегда неожиданно и бьет в самое незащищенное место. Тяжело терять друзей в бою, но терять друзей, ставших на путь предательства, намного больнее.

Алексей едва мог поверить в то, что среди обитателей колонии д"айдрэ найдется изменник. И все же, у него нет оснований не верить Кайдлтхэ. Элидирг успел сообщить перед смертью горькую правду. И того достаточно.

Кайдлтхэ... Любила ли она Мастера? Следопыт не осмелился задать тот вопрос. А если и любила, то какое ему дело? Главное, он любит Кайдлтхэ, остальное не имеет значения. Но сейчас ей больно, словно вновь ее продырявил арбалетный болт. Теперь он попал прямо в сердце. Бедная, несчастная Кайдлтхэ! Сколько мук она вытерпела по воле пришельца из далекого прошлого! Ранение, ардарский плен, потеря Элидирга... Возможно, он пал жертвой внутренних интриг, борьбы за лидерство. Мастер не искал компромиссов, был честен перед собой и другими до конца. За то и поплатился. Скорее всего Моридор или гильдия надавили на окружение императора и приближенных Элидирга. Дом Серебряного света многим мозолил глаза. Честный и порядочный человек никому не люб. Мир так устроен, торжествуют в нем негодяи и подлецы. Теперь Кайдлтхэ осталась одна. Нет, не одна! У нее есть Аль.

Парень и девушка стояли на коленях и сжимали друг друга в объятиях, не обращая внимания на холод и грязь. Д"айдрэ молчала и только изредка вздрагивала. Слезы по-прежнему струились по щекам. Те слезы очищали и роднили души, общая боль сделала их самыми близкими на свете.

Время для Алексея остановилось. Незаметно подкрался вечер. Солнце коснулось верхушек сосен. Ни о каком продолжении путешествия не могло идти речи. Да и Кайдлтхэ извелась. Ей требовался отдых. Следопыт знал по собственному опыту, с любой мыслью или бедой нужно переспать. За ночь душа переболит, горечь осядет, боль успокоится, а потому принялся готовится к ночлегу. Наспех соорудил примитивный шалаш, устелил землю травой и хвоей, разложил шкуры, расседлал коней. После пережитого кусок не лез в горло, и путники улеглись на пустой желудок. Кайдлтхэ отвернулась от Алексея. Следопыт обнял девушку, вдыхал дивный аромат густых белоснежных волос, вспоминал Элидирга, думал о кознях судьбы, играх древних демонов, о страшных и непостижимых законах жестокого мира, где добро превращается в зло, а горе роднит и сближает.

Утром вместо облегчения великий герцог ощутил лишь пустоту и тяжесть на душе. Мысль о предательстве вытеснила воспоминания о самом Мастере. Кайдлтхэ также выглядела опустошенной и потерянной. Глаза ее опухли от слез, лицо осунулось, кожа сделалась серой больше обычного.

Говорили мало, позавтракали на скорую руку и двинулись дальше. Д"айдрэ тяжело переживала гибель Элидирга. Следопыт сам никак не мог оправиться от трагической новости, ровно как и помочь изначальной. Он не знал, что сказать, боялся причинить боль неосторожным словом. Пусть он и воспринимал д"айдрэ как своих далеких потомков, но двадцать тысяч лет и впрямь большой срок. Внутренний настрой жителей Моридора оставался для него нераскрытой тайной. Новое магическое знание не давало ответов. Все его ощущения сводились к самым простым чувствам. Страх, тоска, печаль, скорбь..., но дальше вставала неодолимая стена. Кайдлтхэ закрылась, не хотела впускать к себе в душу.

После полудня всадники остановились у придорожного трактира. Вокруг заведения Алексей столпотворения не заметил. Кабак посреди пустой дороги выглядел сиротливо. Та пустота и раньше озадачивала следопыта, но смерть Элидирга выбила из колеи, и он мало обращал внимания на мелкие странности. Задумываться о всякой ерунде не имел ни сил, ни желания. За последние полтора дня на глаза попалось несколько торговцев да артель лесорубов. Возможно, люди опасались нарваться на краснорожих, а потому не рисковали отправляться в дальний путь.

Таверна не отличалась особыми изысками и скорее напоминала крестьянскую избу. Земляной пол, почерневшие от копоти стены да вечная грязь. Все здесь насквозь пропахло жиром, луковым супом и человеческим потом. Кайдлтхэ брезгливо сморщилась, но все же не выбежала вон и решила остаться. Выбор не велик, а подкрепиться стоило.

За грубо сколоченными столами Алексей заметил лишь пару дровосеков да бородатого мужичка с красным опухшим лицом. Крестьянин явно относился к числу больших любителей залить за воротник. Принял он уже изрядно и оттого клевал носом. Хозяйка, худая баба не первой молодости в засаленных одеждах, завидев новых посетителей, оживилась.

— Милости просим, светлые господа, — трактирщица низко поклонилась, блеснула карими глазами и расплылась дежурной улыбкой.

— Горячее найдется? — бросил с порога Алексей. Вид хозяйки его несколько смутил. Не попадались до сего дня трактирщицы. Да и взгляд какой-то острый, пронизывающий. Веяло от содержательницы харчевни чем-то недобрым и в то же время... знакомым.

— Не извольте беспокоиться. Похлебка из оленины...

— Давайте! Да, не забудьте принести воды вымыть руки.

— Не извольте беспокоиться, — привычно затараторила тетка. Просьба гостей ее нисколько не озадачила. Наверняка она наслышана о странностях д"айдрэ. Да и глаза... Определенно, следопыт где-то уже встречался со странной дамочкой.

Обед подходил к концу. Алексей размышлял о цели путешествия, на его взгляд весьма туманной, и все больше задавался вопросом, где найти Феригморда. Не успел подумать о Волчьей голове, как явственно услышал биение сердца Кайдлтхэ. Слышал, как свое собственное и вместе с тем ощутил непонятную тревогу, что родилась в душе серокожей.

— У нас гости, — флегматично сказала девушка и перестала ковырять деревянной ложкой в глиняной тарелке. Вместо того пальцы коснулись рукояти меча.

Копарь мигом собрался. Он хорошо помнил визит служителей Трибунала. Великий герцог вслушивался в удары сердца любимой. Ему показалось, теперь оно одно на двоих. Благодаря тому единению он узнал, у трактира остановилось двое всадников. Кто они? Посланники гильдии или Моридора? Явной опасности пока нет. Но там чужие. От них можно ожидать чего угодно.

Дверь отворилась, и Алексей увидал вооруженных людей. Один из них, скорее всего тамарвалдец, носил кольчугу, усиленную латами, в руках держал шлем в виде волчьей головы. Второй..., нет, вторая, женщина в тариалдовых доспехах, златокожая и черноволосая с огромными голубыми глазами.

— Тэйрэ! — только и вырвалось у Алексея.

Кайдлтхэ вся сжалась и напряглась, медленно встала из-за стола. Следопыт услышал ненавистный металлический звук, шепот смерти. Он слышал его всякий раз, как извлекал меч из ножен.

Златокожая замерла. Взгляд ее встретился со взглядом Кайдлтхэ. Они смотрели друг другу в глаза, в них вскипала тысячелетняя ненависть. Великий герцог помнил о давней вражде двух рас. Но какого черта тэйрэ занесло в такую глушь? Да и спутник ее... Волчья голова? Смутная догадка смешала мысли и чувства лишь на миг. Тем временем Кайдлтхэ выскочила из-за стола, выхватила меч, бросилась на незваную гостью и нанесла сокрушительный удар. Но златокожая оказалась не из робкого десятка, умело поставила блок и ушла в сторону.

— Тэйрэ! Ты умрешь! — зло выкрикнула Кайдлтхэ.

— Прочь, моридорская собака! — черноволосая не замедлила с ответом и приготовилась к отражению новой атаки.

Какую-то долю секунды Алексей раздумывал. Вражда тэйрэ и д"айдрэ его мало касалась. Да и разбираться кто прав, а кто виноват сейчас некогда. Он должен помочь Кай. Она сама справится с соперницей, а он возьмет на себя рыцаря. Похоже, тот растерялся и не знал, как поступить. Да только к чему ненужное кровопролитие? Вдруг перед ним и впрямь Волчья голова. Нет, побоищу не бывать!

Те мысли пронеслись в голове стремительно, великий герцог по большей части действовал по наитию, а вовсе не по велению разума. В два прыжка одолел расстояние, разделявшее его и представительниц враждующих рас, встал между ними и закричал во все горло:

— Остановитесь! Сбавьте обороты, дамы.

— Уйди, Аль! — глаза Кайдлтхэ сделались красными, а грудь тяжело вздымалась. — Пусть ответит за все!

— Врешь! — выпалила златокожая. — Вы, моридорцы, разрушили... А ты кто таков? — внимание тэйрэ вдруг переключилось на следопыта.

— Если угомонитесь, скажу, — Алексей надеялся на торжество здравомыслия над слепой злобой.

— Погоди, не ты ли Охотник? — тэйрэ неожиданно опустила меч.

— Какой к черту охотник? — теперь удивился следопыт.

— Если не ошибаюсь, то нам и впрямь не стоит драться. Я и Феригморд...

— Феригморд? — Кайдлтхэ широко раскрыла глаза и, помедлив, отправила оружие в ножны.

— Так он и есть Феригморд Волчья голова? — Алексей кивнул в сторону рыцаря.

— Да, я Феригморд Волчья голова, — гордо ответил воин. — А откуда тебе ведомо мое имя? Ты собрался меня убить?

— Погодите... Неужто правда? — не верил великий герцог.

— Невероятно! Не может быть! Это не совпадение, это судьба, — вторила ему Кайдлтхэ.

— Боги нам покровительствуют, — тэйрэ также спрятала оружие. — Оставим давние споры. Нам следует поговорить. Мы долго искали друг друга. И, согласитесь, будет глупо перечеркнуть все старания бессмысленным смертоубийством.

— Да, да, конечно, — поддержал златокожую Алексей. — Эй, хозяйка!

Лесорубы, почуяв неладное, давно покинули трактир, а краснолицый пахарь нализался так, что лыка не вязал и заснул прямо за столом. Трактирщица вместе с прислугой спряталась за стойкой. Заслышав призыв одного из гостей, медленно вылезла.

— Чего изволите? — без всякого страха спросила кабатчица. Столь небывалая смелость одинокой женщины иному показалась бы неуместной, даже противоестественной. Более того, в карих глазах плясали озорные огоньки. Казалось, вооруженных посетителей ее невероятно забавлял, и она вот-вот прыснет со смеху.

— Вина гостям. И мяса. Надеюсь, они не станут возражать, — следопыт вопросительно посмотрел на тэйрэ.

— Не станут, — златокожая улыбнулась, показала белоснежные ровные зубы.

— Тогда давайте присядем.

Все четверо уселись за столом. Следопыт какое-то время смотрел на тэйрэ. Она чем-то походила на Кайдлтхэ. Бездонные глаза, полные тихой грусти, такие же правильные черты, длинный прямой нос, татуировка на шее и щеке. Только волосы черные, цвет кожи иной да грудь поменьше.

На рыцаря попаданец особого внимания не обращал. Феодал как феодал. Длинноволос и бородат. Носится с диковинным шлемом как дурень со ступой и гордится тем сверх меры. Ничем не примечательное лицо. Да, шлем и доспех выделяли его среди толпы, но на те дешевые приемы Алексей давно уже не велся. Более ничего достойного внимания в Феригморде следопыт не увидел. Возможно, среди своих он и слыл лихим рубакой, да только нынче спесь и удаль пропали. В новой компании он не выглядел храбрецом, все больше помалкивал и слушал. Да и великого герцога явно побаивался.

Подоспела хозяйка заведения с прислугой. Оставил угощения, поклонилась и поспешила ретироваться, дабы видом своим не смущать вспыльчивых посетителей.

— Меня зовут Айле, — нарушила затянувшуюся паузу тэйрэ. — Наши земли славятся мудрецами и пророками. Многие из них предсказывают скорый конец света. Не стану вдаваться в подробности, сама многого не знаю, но спасти нас может только бессмертная сущность...

— Бессмертная? — перебил рассказчицу Алексей.

— Да, бессмертная. Ее природа нам неведома, но именно ей предначертано в пророчествах уберечь Дэорум от полного уничтожения. И эта сущность нашла прибежище в теле Феригморда Волчьей головы.

— Бессмертная..., в теле Феригморда? — удивилась Кайдлтхэ. — Но я ничего не чувствую!

— Я тоже не верила, пока не узнала о видениях. Они донимают Феригморда около года. В них он видит мир глазами Бессмертной, заново переживает то, что в свое время пережила она в одном из прошлых воплощений. Именно она, Бессмертная, должна овладеть оружием богов и спасти Дэорум.

— Неужто я искал именно тебя, Феригморд? — следопыт тяжко вздохнул. Сердце полнилось разочарованием. Он проделал длинный и опасный путь в поисках Бессмертной, а встретил заросшего густой бородою рыцаря, грубого и глупого мужлана, на чьих руках наверняка кровь невинных и слабых. Но где прекрасная незнакомка, чьей любви добивался Аакхабит? Где та, о которой прожужжал все уши Казимир Карлович?

— Разочарован, Охотник? — Айле вопросительно посмотрела на Алексея.

— Признаться, не без того, — рассеянно ответил следопыт. — Я ожидал увидеть... другую.

— Не торопись. Ты видишь только оболочку. Но позволь продолжить. Да, мне удалось найти Феригморда и вырвать его из лап Гаэрда, мажордома Йирка и главы ордена некромантов. Тоже, кстати, любопытный персонаж.

— Погоди, Айле, — разочарование сменилось живым интересом. — Гаэрд! Некроманты, Бессмертная... Кто он, Гаэрд?

— Слуга древнего демона. Давно охотился за Бессмертной.

— И звали того демона Хтето... Воистину, приходится верить в чудеса и предопределенность судьбы. Гаэрд! Нет, Мертвец, подручный Хтето! Все сходится. Феригморд и впрямь...

— Кажется, я начинаю понимать, — вставила Кайдлтхэ. — Хтето пустил Мертвеца по следу Бесмертной чтоб овладеть оружием богов. Главе иеремитов нужна душа Бессмертной. Так он надеется овладеть тайной вечной жизни.

— Айльтмэрд? Так это он вас подослал? — вопрошала Айле.

— Да, — ответила Кайдлтхэ. — Мы должны убить Феригморда, захватить душу и доставить ее Айльтмэрду. В обмен он обещал раскрыть кое-какие тайны...

— Ай да ловкач, ай да мошенник! — не сдержался Алексей. — Этот прохвост знал, что в теле далга скрывался дух Бессмертной. И мы взялись доставить ему желаемое на блюдце с голубой каемкой. А он нас банально собирался кинуть, ведь мы тоже ищем Бессмертную! Вот сволочь!

— И что вы решили? Убьете Волчью голову? — взгляд Айле сделался холодным, а Феригморд нервно заерзал на лавке.

— Нет! — решительно сказал Алексей и глянул на Кайдлтхэ, надеясь найти понимание и поддержку. Девушка не ответила, только опустила глаза, дескать, решай сам, возражать не стану. — Не убьем!

— Как же вы намерены поступить? — послышался грубый и хриплый голос комтура ордена некромантов.

— Надо бы разобраться с этим уродом Айльтмэрдом, — уверенно отчеканил следопыт. — Надеюсь, вы нам поможете? — обратился он к тэйрэ.

— Иное и не мыслилось, — златокожая улыбнулась.

— Хорошо, но как быть с оружием богов, с Бессмертной? Как ее высвободить из тела Феригморда? — спросила Кайдлтхэ.

— А вот на этот вопрос нам и ответит главный иеремит, — Алексей загадочно подмигнул. У него явно созрел план. — И, если нет возражений, поскорее покончим с обедом да отправимся в храм.

Все заулыбались и одобрительно закивали. Лицо Кайдлтхэ просветлело, в глазах вспыхнул озорной огонек. Надежда вновь воскресла в израненной душе. Да и рыцарь заметно приободрился. Сам не понимая почему, он полностью доверился Айле, хотя доводы тэйрэ его и не убеждали. Он не надеялся выйти из трактира живым, а тут на удивление так все удачно разрешилось. Смерть отступила, в сердце крепла уверенность. Слава богам, он увидит сегодняшний закат.

— Убрались? — пьяненький мужичок внезапно проснулся, поднял голову, осмотрел питейный зал.

— Убрались, — нехотя ответила трактирщица.

— Стало быть, все идет своим чередом. Одно тревожит, уж больно наш юный друг увлекся блондинкой, заигрался.

— Ах, мой драгоценный, ты опять за свое? Не ворчи, знаю, ты не веришь в любовь. А вдруг это его судьба?

— Не ворчи? — деланно возмутился мнимый пьянчуга. — Мало того, что влюбился по уши, так еще и набрался от нее всяких глупостей. Того и гляди, оставит нас в дураках.

— О чем ты, Хтето? — голос харчевницы дрогнул.

— Как о чем? О скипетре, разумеется. Бессмертная найдена, а вот со скипетром дела плохи. Чует мое сердце, не видать нам его как своих ушей. А все из-за твоей любви. Влюбленный человек подобен слепцу, доводы разума на него не действуют. Как поведут себя Аакхабит, Алексей, Кайдлтхэ и эта Айле? Тут сам Сати не разберет.

— Погоди немного, скоро все прояснится.

— Да, милая Аннитис. Ты как всегда права, — мужичок подмигнул и на его устах застыла улыбка доброго льва Бонифация.

Глава 17. Мертвец

Тьма. Всюду холод и тьма. Липкая, давящая, безбрежная. Мир умер. И нет ничего вокруг кроме бесконечной тьмы. Только блеклые цветные пятна пляшут перед глазами. Дыхание остановилось. Мгновения превратились в вечность, и мрак раздавил сознание. Прошли тысячелетия, прежде чем затхлый воздух со свистом ворвался в легкие, привел окоченевшие мышцы в движение, вздыбил грудную клетку.

То было царство странного, непостижимого сна. И пробуждение принесло лишь беспамятство. Никто здесь не помнит собственного имени и того, как попал в ловушку первозданной пустоты.

Пленник попытался шевельнуться, понять, не лишился ли рук и ног. Конечности нехотя повиновались. Ладони уперлись во что-то твердое и шершавое. Он лежал в каменном ящике, сложенном из тщательно отесанных плит известняка. "Могила!" — молнией мелькнула мысль.

Он даже не сразу подумал о том, что теперь будет делать, и не суждено ли ему вновь умереть от голода и жажды. Его мало заботило будущее, как и прошлое, напрочь забытое. Ничего определенного не приходило на ум. Исчез даже страх собственной беспомощности и возможной скорой мучительной смерти. Неведом страх тому, кто давным-давно мертв.

Есть ли страх после смерти? Этот вопрос на какой-то миг захватил его целиком, но только на миг, слегка позабавив. Действительно, стоит ли бояться смерти, если ты уже труп? Едва ли в непредсказуемом будущем могло произойти что-нибудь более отвратительное. Он и не мог предположить, насколько горько ошибался. Собственная судьба неведома даже мертвецам.

Время растворилось во тьме, исчезло, покинуло призрачный мир. Забавы ради пытался воскресить память. Перед мысленным взором в беспорядке и суете всплывали размытые, едва осязаемые картины незнакомой жизни. Он не видел себя в ней. Все происходило не с ним, а с кем-то другим, чужим и далеким. Летнее звездное небо, вечерний бриз, терпкий аромат можжевельника, диковинных цветов с далеких горных пастбищ, запахи жареного мяса и сладкий дым костра...

Наверное, он когда-то жил на берегу моря. Но где и когда? Память была глуха к человеческим мольбам, показывала лишь то, что сама считала нужным. Бородатые люди в длинных одеждах, множество каких-то вьючных животных и безумные глаза грязной нищенки...

Внезапная боль резанула шею, словно в нее вонзили кованый клинок. Кинжал! Последнее воспоминание ужалило ядовитой змеей. Это она, никчемная попрошайка, мастерски метнула бронзовое лезвие. Дальше одна пустота и тьма. Страх вновь ожил в теле, впился тысячами игл в кожу. Кто-то похоронил его по древнему обычаю в каменном ящике и засыпал землею. Или по ошибке его приняли за мертвеца и бросили в могилу?

Рука непроизвольно потянулась к шее. В каком-то первобытном страхе он ожидал ощутить что-то липкое и теплое, но вместо этого пальцы нащупали глубокую колотую рану. Боль исчезла. Она ушла вместе с жизнью, сгинула в мрачных подземельях.

Ему вдруг стало нестерпимо жалко самого себя. Показалось, он младенец, лишенный материнской любви и ласки. Но слабость длилась лишь мгновенье. Злоба и ненависть озарили тьму. Теперь он ясно видел глаза побирушки. Зачем? Почему решилась на убийство? Да кто она такая, чтобы лишать жизни самого... Кого? Память вновь безмолвствовала. Кто он? Каково его имя? Проклятье! Нигде не найти ответа!

Вечно пребывать в могиле не входило в его планы. Да, теперь он осознал, что мертв. Но кто призвал его, какая неведомая, быть может, демоническая сила вернула к призрачной жизни?

Руки уперлись в плиту перекрытия. Камень медленно поддался, послышался отвратительный скрежет. Поток холодного воздуха ворвался в темницу. Раздался оглушительный грохот. Плита раскололась от удара. Гулкое эхо разнеслось окрест.

Мертвец медленно выбрался из саркофага. Перед глазами стояла все та же тьма. Что ожидал он увидеть? Свет факелов или приморский город, восставший из снов или предсмертного бреда? А, быть может, заброшенное кладбище, где воют от тоски и голода бездомные собаки, где густой кустарник скрывает могильные камни, где грешники получают заслуженную награду — вечное забвение и покой?

Кругом темень, что чернее сажи и морской глади в безлунную ночь. Чувствовалось лишь легкое движение воздуха, и это представлялось хорошим знаком. Чутье подсказывало, где-то поблизости находился выход. Но откуда и, главное, куда? Уж не в чертоги ли самого владыки преисподней?

Босые ноги ступили на твердь гранитных плит. Нет ни холода, ни боли. Конечности бессмысленно дергаются сами собою, не повинуются рассудку. Так ведет себя кукла в неумелых детских руках.

Вялые мысли могильными червями нехотя копошились в черепе, подчинялись неведомым голосам. Наверное, в него вселился дух одного из демонов подземного мира. Незваный гость вел к таинственной цели, поддерживал иллюзию жизни в мертвом теле, не давал тому превратиться в кучу зловонного праха.

Мертвец попробовал заговорить, но из той затеи ровным счетом ничего не вышло. Слова умирали в гортани, с губ срывалось змеиное шипение. Иным, живым, он показался бы ожившим ужасом древних полузабытых легенд.

Он парил в пустоте. Поразительная легкость охватила тело. Каменные плиты пола казались ненужной условностью. С таким же успехом он мог лететь в ночных небесах или грозовых тучах, кишащих молниями. Препятствий более не существовало, точнее, он вовсе не замечал их. То, что ранее представлялось непреодолимым, теперь не имело значения, а, следовательно, и не существовало. Силы вновь вернулись. Он мог не только своротить могильную плиту, но и разрушить царский дворец или храм, попадись они на пути. Зачем? К чему задаваться подобными вопросами? Какой в них смысл? Теперь нет надобности в ответах. Равнодушие к собственной судьбе стало вторым естеством. Стоит ли задумываться о таких пустяках, если ты должен идти вперед, повинуясь неведомому зову? Дух безошибочно выведет к цели. Недостойно и глупо рассуждать о мелочах, когда ты обрел утерянную сущность, получил то, о чем втайне мечтал, слился воедино с первозданной тьмой и пустотой, стал одним из элементов творения нового мира. И этого вполне довольно.

Легкость в теле и ясность в голове. Мысли-черви исчезли. Время возрождалось из небытия, обращалось в звуки шагов и мерцание далеких факелов. Мрак рассеивался, оставляя по себе далекий глухой гул и едва ощутимую дрожь камня. Мертвец вовсе не удивился перемене, словно он всегда ждал этого в твердой уверенности в том, что иначе и быть не могло.

Он вошел в исполинский зал, сложенный из грубо обработанных серо-зеленых камней. Всполохи факелов дрожали на бугристой поверхности, рождали причудливые тени. Посреди зала высились квадратные колонны, исчезали в высоте, растворялись в клубящихся сгустках тьмы, время от времени озаряемой темно-красными всполохами. Призванному на миг показалось, очутился он в чреве мифического чудовища, питающегося человеческими душами. Впрочем, мертвецу до этого нет никакого дела. Каждый промышляет чем может.

Вид мрачных чертогов не пробуждал любопытства. Теперь все выглядело вполне естественным, почти привычным, словно он провел здесь не один десяток лет. Просто позабыл о том, а теперь вернулся в покинутый дом.

В противоположном конце зала виднелось ступенчатое возвышение, на вершине которого находилось нечто отдаленно напоминающее трон или скамью. Маленькая согбенная фигурка почти сливалась с камнем, озаряла его внутренним зеленоватым светом. Хозяин подземелья в сравнении с исполинскими покоями казался ничтожным карликом или калекой.

Внезапно колонны исчезли, остались далеко позади. Все вокруг изменилось непостижимым образом, пришло в движение, подчинилось воле темного колдовства. Факелы, закрепленные в кованых бронзовых подставках, угасли, распространяя вокруг горьковатый привкус копоти и запах паленого человеческого мяса. Камни излучали тусклое бледно-зеленоватое свечение. Мертвец мог поклясться, он видит камень насквозь благодаря призрачному свету. И там, внутри, сотни скелетов людей и диковинных монстров, чьи глазницы горели рубиновым огнем. Адское пламя, преломляемое магическими кристаллами, едва не вырвалось наружу.

Тот, кто изначально казался карликом, встал с трона, блестевшего полированным базальтом. Существо в черном балахоне было вполне обычного роста. Капюшон скрывал лицо. Владыка Храма, так про себя назвал его Мертвец, сделал едва заметный знак рукой. В тот же миг все вокруг задрожало, подернулось мелкой рябью, словно отражение на водной глади под порывом ветра. Трон, фигура в балахоне, зал, колонны, рассыпались в прах подобно нечаянно раздавленной морской раковине. Дворец рушился, погружался в пучину оглушающего рева. Безумный звук ворвался в череп, раздробил его на части, наполнил беспричинным животным страхом. Тело задергалось в конвульсиях, а глаза едва не лопнули. На мгновенье показалось, сам владыка преисподней затянул заунывную песнь о скором конце всего сущего.

Но нет ничего постоянного в этом скорбном и иллюзорном мире кроме его творца. Фигура в черном, теперь огромного роста, нависла над пленником. Капюшон превратился в бездонную воронку. Она затягивала в себя осколки разрушенного подземелья и душу невольного свидетеля столь дивного превращения. Пытаться кричать глупо. Крик застрял в глотке. Один лишь вид воронки, которая, возможно, являлась входом в иной мир потустороннего колдовства, вызывал безмерный ужас. Сердце от страха провалилось в желудок, тело наполнилось парализующим холодом, кости обратились в колючее крошево, кожа пузырилась и лопалась, а волосы вылезали сами собою.

— Пади, раб, — дикий, сводящий с ума, рев едва не разметал в клочья то, что совсем недавно полнилось пусть и призрачной, но жизнью. Невольная мысль о спасении сменилась желанием поскорее избавиться от навязчивого, сводящего с ума, кошмара. Безропотно подчиняясь, он рухнул на колени.

— Отныне я твой повелитель, а ты — Мертвец! — разрушительный рев сменился низкими утробными звуками.

Не смея поднять головы, он не видел очередной метаморфозы Владыки Храма. Хватало и того, что судьба уготовила оказаться в покоях отнюдь не простого смертного и вовсе не для застольной беседы.

— Посмотри на меня, — теперь Мертвец слышал обыкновенную человеческую речь. Представление подошло к концу, и сейчас должно случиться самому главному. Теперь-то наверняка ему растолкуют цель визита в столь неприглядное место.

Черный великан, недавно вселявший в него необъяснимый ужас, превратился в высушенную мумию. Дряхлый старик, одетый в ветхое тряпье, парил в воздухе в бледно-голубом сиянии и неестественно, с монотонностью механической куклы, шевелил конечностями. Челюсть, обтянутая полированной желто-зеленой кожей, ходила вверх и вниз, издавала отвратительный скрип. Что-то сломалось в диковинном автомате. Мертвец не спешил верить собственным глазам, поскольку кое-какой опыт подсказывал, перед ним очередная иллюзия.

— Ты прав, раб. Я многолик. Моему могуществу позавидуют многие. Но я не собираюсь упражняться перед тобой в дешевых фокусах. Это удел базарных шарлатанов и храмовых мошенников, — мумия обратилась в кусок оплавленного воска, теряла четкость очертаний. Бледно-голубое свечение дрожало, искрилось зелеными и красными всполохами. Обманчивый блеск мертвой кожи исчезал, грязно-коричневые кости обрастали плотью. Что-то рождалось в легких Мертвеца помимо его желания.

— Ни звука! — вымолвило существо, делая упредительный знак рукой. — Твои слова никому не нужны. Я все сделаю за тебя,— теперь на базальтовом троне восседал розовощекий юноша в дорогих пурпурных одеяниях. Черты лица его отличались утонченностью, на губах застыла легкая снисходительная улыбка, придавая им едва уловимый оттенок брезгливости и высокомерия. Могло показаться, что несколько вьющиеся волосы не привыкли к гребню, но то был очередной обман. Все во внешнем облике Владыки Храма, начиная от прически и заканчивая дорогими украшениями, говорило об изысканном вкусе их владельца и легкой небрежности в отношении к окружающим. При других обстоятельствах Мертвец принял бы того юношу за царского сына или знатного вельможу.

— Не будем попусту терять времени, — сказал Владыка Храма тоном, не терпящим возражений. Впрочем, иного и не допускалось. — Ты в моей власти, и я волен поступить с тобой по собственному усмотрению. Я мог бы оставить тебя гнить в могиле... Или ты забыл? Ах, да. Конечно. Ты ведь почти ничего не помнишь. Что делать? Некромантия не всесильна. Собственно, вспоминать все нет необходимости. Достаточно и того, что ты убит...и вовсе не грязной нищенкой. Теперь ты мертв, а она жива. Хочешь отомстить?

— Благодарю тебя, Владыка Храма, — Мертвец и сам не понял, как человеческая речь, почти забытая, сорвалась с уст. И вновь он испугался, испугался ослушаться нового хозяина и собственной дерзости.

— Не спеши казниться. Успеется, — продолжал демон в людском обличье. — Итак, представь на мгновенье чудную картину. Тлен, разложение, зловоние сбивает дыхание. И черви, черви копошатся в твоих внутренностях, жадно пожирают плоть. А ведь ты так любил наслаждаться жизнью, не брезговал старым вином, заморскими кушаньями, ласками продажных красавиц. И все в одночасье кончилось! Навсегда! И виной тому темные желания какой-то шлюхи, возомнившей о себе невесть что. Отомсти ей! Отомсти и добудь принадлежащее мне по праву, пока она не подобралась слишком близко к Хранителю..., — хозяин подземелья осекся, но тут же продолжил — В награду ты получишь часть моей силы, власть над бесконечностью времен и множеством миров. И все это будет твоим до тех пор, пока ты верно мне служишь. В противном случае вернемся к червям. Они слишком голодны и ждут тебя с нетерпением.

— Властелин! — Мертвец вновь подивился собственной прыти. Ему не хотелось к червям. А ведь малейшая неосторожность могла вновь изменить судьбу.

— Ну, чего еще? — румянолицый юноша скривился в кислой недовольной ухмылке.

— Как я узнаю ту, о которой ты говорил? И что я должен доставить тебе?

— Ерунда. Не забивай голову пустяками. Всему свой черед. А теперь ступай. Ты меня утомил.

Юноша щелкнул пальцами, и Мертвец осыпался на каменные плиты кучкой пепла.

— Все там будем,— пробормотал себе под нос владыка подземелья, встал с трона, сложил руки за спиной, шаркающим старческим шагом заковылял в противоположный конец зала и через несколько мгновений исчез в клубящейся тьме.

* * *

Гаэрд задремал. Тенью промелькнуло воспоминание о далеком прошлом. Его воплощение в теле знатного вельможи Йирка подходило к концу, старческая немощь одолевала, каждое движение давалось с трудом. Времени слишком мало, и он берег остатки сил. Да, он не только выполнил приказ властелина, нашел Бессмертную, но и отыскал средство избавиться от докучливой опеки Владыки Храма. Оставалось совершить ритуал и тогда он обретет долгожданную свободу.

Этого дня он ждал более двадцати лет. Горы золота, уйма времени и сил потрачены не зря. Ему удалось одурачить правителя Йирка, заразить его идеей поиска бессмертия. Самовлюбленный феодал так и не понял, вовсе не ему предназначался волшебный дар богов. Он, Мертвец, рыскающий по мирам охотничьим псом, наконец-то получит заслуженную награду за труды и страдания. Теперь без надобности черная магия Храма, он сам в силах поддерживать видимость жизни в мертвом теле и сохранять разум от неизбежного распада.

Хозяин..., бывший хозяин пусть сам расхлебывает кашу, которую заварил тысячи лет назад. Гаэрд чувствовал себя смертельно уставшим. Ему надоела гонка за неуловимым призраком. Сколько столетий минуло, сколько дорог пройдено... Он успел побывать главарем степных разбойников, офицером на чужой войне, мажордомом герцога Йирка... Теперь он мечтал вернуться на берег моря, сесть в тени виноградника, смотреть на бесконечную череду волн, слушать убаюкивающий шум прибоя и вспомнить ту, что лишила его жизни. И это малая часть платы за верную службу.

Бессмертная... Все оказалось до смешного просто. Много лет ее душа находилась под боком, в теле Феригморда Волчьей головы, а он ничего не замечал. Но кто мог знать? Люди всегда сильны задним умом. И он, Мертвец, не исключение. Никому не дано одолеть собственную природу. Да и Феригморд сбежал, наверняка почуял что-то неладное. Впрочем, сейчас то не имеет значения. Теперь все в прошлом.

— Великий Гаэрд, — послышался подобострастный голос одного из высших иерархов ордена некромантов.

Мажордом открыл глаза и усмехнулся. Кривая усмешка застыла на морщинистом лице. Гаэрд восседал на резном золоченом троне, равнодушно взирал на огромный зал приемов, погруженный в полумрак, и на жалкого человечка в черном балахоне, сгорбившегося в почтительном поклоне.

— Зачем тревожишь меня, Анральд? — проскрипел старик.

— Все готово, мой господин, — ответил некромант, не смея взглянуть в глаза повелителю.

— Великолепно. Позови слуг, пусть помогут встать, — мажордом попытался поднять руку, но иссушенный кусок плоти бессильно упал, утонул в складках одежд и только сердце яростно билось, а глаза лихорадочно блестели. Но тут грудь сдавило, и старик застонал от боли. Голос! Ненавистный, смертоносный! Глава ордена тьмы хотел закричать, но оцепенел от ужаса.

— Кого ты решил обмануть, раб? — голос поселился в голове мажордома. — Позабыл о незавидной участи предателей и отступников? Предательство, самый страшный из человеческих пороков. Не так ли?

— Нет! — яростно закричал Гаэрд, в бессилии сжимал пальцы, изуродованные артритом.

— Впрочем, мне все равно, — Владыка Храма был всюду и в то же время нигде. — Ты справился с заданием, нашел Бессмертную. Более я не нуждаюсь в твоих услугах. Дело завершат другие. А ты отправляйся к червям.

— Нет! — захрипел старик. — Молю, только не к червям!

Гаэрд дернулся и затих. Магия Храма оставила Мертвеца, и он на глазах перепуганного Анральда превратился в зловонную кучу праха и прах тот вскоре сделался черным пеплом. Внезапно налетел ветер. Открылись сами собою окна, зазвенели разбитые стекла, вздулись тяжелые портьеры. Пепел, подхваченный вихрем, взмыл в воздух и исчез. От главы темного братства не осталось и следа. Он вернулся в могилу, откуда и был призван много тысяч лет назад. Кости его истлели, каменные плиты разрушились, яму затянуло землей. Ныне там крестьянин возделывает виноградную лозу, ее плоды вкушают местные поселяне да случайные путники. И никто из них никогда не помянет Мицри, вора и убийцу, грозу древнего Гебала, нерадивого слугу демона Хтето.

Глава 18. Мастер иллюзий

Всадники не жалели коней. Земля вздрагивала под тяжелой поступью, клочьями летела из-под копыт. Редкий путник при виде несущейся сломя голову четверки спешил сойти с дороги, схорониться в лесу, а четверо вестников скорой погибели мира мчались навстречу судьбе.

Алексей не уставал удивляться необычайному стечению обстоятельств, событий и встреч. Его не покидало ощущение, что все и впрямь кто-то ловко устроил. Он давно не верил в случайности. Далеко не случайно на его пути попался Айльтмэрд, не случайно встретились Айле и Феригморд. Но если все предопределено, то к чему такие сложности? Зачем таинственному покровителю понадобилось унижать Кайдлтхэ в ардарском плену и убивать Элидирга? К чему столько крови и жертв? Или устроитель таким образом развлекается, разгоняет тысячелетнюю скуку? А вдруг то дело рук соперника, и недруг постоянно вставляет палки в колеса?

Обида грызла сердце. Алексею становилось не по себе от одной мысли о том, что он всего лишь пешка в чужой малопонятной партии. Кто-то пытается завладеть оружием богов чужими руками, занять более высокое положение в нечеловеческой иерархии, кто-то с усмешкой следит за теми потугами и время от времени строит козни конкуренту. Или такой же пешке, как и он сам. Разгадка казалась столь близкой, но вновь все рушилось. Тот, кто совсем недавно казался почти всемогущим, превращался в безвольную марионетку. Совет Избранных, гильдия, братство Двух молний, дом Серебряного света, краснорожие избавители, иеремиты, некроманты... они всего лишь куклы, ничтожные юниты в дьявольской игре. И даже Хтето и Аакхабит выглядели фигурами жалкими, зависимыми от неизвестного режиссера, скрытого за кулисами непроглядной потусторонней тьмы. Какова же его роль, Алексея? Или Аакхабита? Кто он в противоречивом мире, полном горя, боли и смерти? На чьей он стороне? Куда идет, с кем сражается?

Встреча с Бессмертной откровенно разочаровала. Он воображал себе писаную красавицу и свидание то представлял пафосным, почти эпическим, а вышло буднично и... глупо. Какой-то неотесанный дикарь в латах. Да и судьба Гаэрда оставалась неясной. Станет ли Мертвец преследовать беглецов? Или теперь Казимир Карлович по свойственному урезонит слугу? В любом случае то детали, незначительные мелочи. Куда важнее выиграть поединок с иеремитом. Алексей не сомневался, битвы не избежать. Магу не понравится ослушание следопыта, а великому герцогу как-то придется разгадывать тайну оружия богов и предыдущего воплощения Кайдлтхэ. Но как? Попаданец так и не нашел ответа, попросту решил ввязаться в бой и понадеяться на русский авось. Не могут жертвы оказаться напрасными. Почему? Да потому, что не могут и все тут. Когда разум отступает, его место занимает вера. Следопыт корил себя за умственную леность, но ничего так и не придумал. Пусть он и вправду глуп, но кто умен? Тот, кто лежит на диване, потягивает пивко, глазеет в зомбоящик и дает глубокомысленные советы? Едва ли можно положиться на подобных стратегов. Но у него есть Кайдлтхэ. Да и Айле не промах. С такими не пропадешь.

Около полуночи всадники, голодные и измученные, добрались до Рамтрэла. Кони едва держались на ногах, впрочем, как и седоки. Все четверо вломились в знакомую продуктовую лавку, чем изрядно напугали хозяина. Спросонья он едва не окочурился со страху при виде четырех вооруженных нелюдей, а как разглядел среди них тэйрэ так и вовсе чуть не грохнулся в обморок. И все же пришлось впустить незваных постояльцев. Да и куда деваться? Не выгонять же путников в ночь? О том он и подумать не смел. Кто бы его послушал? Чего доброго, намнут бока. А так, глядишь, выйдет заработать несколько серебряных монет. Для Рамтрэла немалые деньги. Зачем отказываться от такого богатства?

Путники понимали смущение хозяина и лишний раз донимать не стали. Довольствовались куском хлеба да кубком вина. Кое-как стянули с себя доспехи и завалились спать прямо на полу, постелив драные шкуры и старое тряпье. Алексей сделал лишь несколько вдохов и потерял всякую опору, провалился в черную бездну. Без сновидений он проспал до утра.

Незадолго до рассвета путешественники покинули гостеприимного негоцианта. Город медленно просыпался. Заспанные косматые рожи с опаской и любопытством выглядывали из окон. Иным казалось, они либо до сих пор спят или изрядно перебрали прошлым вечером. Д"айдрэ, тэйрэ, рыцарь с волчьей головой и рослый воин неизвестного племени. Такое привидится только во сне или с перепоя.

Алексей смотрел по сторонам с сожалением и тоской. Ему казалось, никогда более он не увидит Рамтрэл. Новые дома пахли деревом. Тот запах витал всюду. Предрассветная тишина и серость утра напоминали о былых походах, необыкновенных открытиях и неожиданных находках. И все же душу изводила тревога. Мысли о встрече с Айльтмэрдом не давали покоя.

Два дня пролетели как один час. Следопыт пытался отвлечься и не думать о будущем. Раньше он мало интересовался связями д"айдрэ и тэйрэ, но теперь все больше уделял тому внимания. Отношения между Кайдлтхэ и Айле складывались не просто. При встрече они едва не убили друг друга, но постепенно ненависть ушла, уступила место если не дружбе, то приязни, пониманию необходимости пусть временного, но союза. Лед недоверия медленно таял. Иногда Кайдлтхэ бросала на тэйрэ колючие взгляды, особенно после того, как Айле слишком долго по мнению серокожей разговаривала с Алексеем. Возможно, то проявлялась неосознанная ревность или д"айдрэ так переживала крушение мифа о неизбежности, почти необходимости, вражды между древними расами. Привычные представления о мироустройстве дали трещину и стали рушиться. Оказалось, тэйрэ такие, как и д"айдрэ. С ними можно ладить, спать под одной шкурой и есть из общего котла.

Те наблюдения увлекали Алексея. Он старался понять спутниц, услышать биение их сердец, прочесть мысли. В том деле он преуспел, разве что не овладел телепатией в полной мере. Какие-то поступки и слова уже мог предугадать. Он радовался как ребенок улыбкам на девичьих лицах. Взаимопонимание крепло, отчуждение отступало, пряталось в темных закоулках душ.

Присматривался великий герцог и к Феригморду. Рыцарь чувствовал себя не в своей тарелке, а потому по большей части отмалчивался. Ничего необычного Алексей так и не увидел. Лишь однажды, когда после долгих уговоров Волчья голова рассказал о видениях и назвал несколько имен, следопыт едва не вывалился из седла от удивления. Зигфрид, Вернер, Хуго, Пауль, Марья Петровна... Никто в Дэоруме не мог знать тех имен. После Феригморд рассказал, как следует обращаться с "Вальтером" и сомнения рассеялись окончательно. Алексей и впрямь встретил Бессмертную и, стало быть, будущее сулило множество далеко не самых приятных сюрпризов.

К полудню второго дня путешествия Алексей почувствовал близость храма. Виной тому стали вовсе не изменившиеся пейзажи, даже не тревога, а какой-то внутренний нервный зуд. Следопыту показалось, благодаря силе древнего духа он научился чувствовать электромагнитные поля. Но откуда им тут взяться?

Кайдлтхэ также встревожилась, ровно как и Айле. И только Феригморд не выказывал никаких эмоций. Он смирился с собственной участью и с равнодушием обреченного ожидал развязки.

Д"айдрэ первая поделилась собственными предположениями. Оказалось, в прошлый раз она ощутила нечто подобное. И тому она нашла единственное объяснение — Айльтмэрду удалось овладеть не только магией, но и восстановить технику стеклянной пустоши, а попросту говоря, старинной военной базы или пусковой шахты близ храма иеремитов.

Столь неожиданный вывод озадачил и обескуражил Алексея. Кайдлтхэ боялась техники как огня, в ней девушка ничего не понимала, а оттого страх только усиливался. Следопыт напротив, немного смыслил в тех делах, но знаний явно недоставало. По крайней мере, он мог предположить с чем придется столкнуться. И все же война Огненного клинка случилась не в его время, а потому тяжело представить каких высот достигла тогдашняя наука. Да и в голове никак не укладывалось, что спустя двадцать тысяч лет можно что-то восстановить.

В этот раз странников не встретил отряд черных рыцарей. Путь оказался свободен и это также удивляло. Почему Айльтмэрд не выставил охрану? Не задумал ли какой пакости? Или понял бессмысленность подобных шагов? Впрочем, разгадки оставалось ждать недолго. Среди каменных россыпей и мертвых стволов показался панцирь храма.

Следопыт оценил размеры сооружения. Выходило около двухсот метров в диаметре и двадцать в высоту. Строение впечатляло и подавляло. Рядом с ним человек чувствовал себя беспомощной букашкой. Кто возвел храм? Айльтмэрд вкупе с адептами секты? Едва ли они располагали такими возможностями. А вдруг и впрямь так выглядела военная база времен ядерной войны? Неужели она чудом сохранилась?

Великий герцог пытался найти приемлемое объяснение, но те размышления прервал тихий гул. Створки массивных ворот толщиной в два локтя медленно расходились. Копарю показалось, то работали электродвигатели. Но откуда им тут взяться? Неужто Кайдлтхэ права и главе иеремитов удалось восстановить то, что должно было давным-давно превратиться в труху?

Всадники спешились, оставили коней у ворот, а сами робко вошли внутрь. Тщательно отполированные ступени вели вниз. Пришлось спуститься вниз на добрый десяток метров. Широкий коридор уперся в очередные ворота. Ни щелей, ни замочных скважин, ни вентилей Алексей не увидел. Перед ним предстала монолитная металлическая плита. И вновь ровное тихое гудение. Плита медленно двигалась в сторону, пропуская четверку в каменную утробу.

Огромный зал, вереница колонн у стен и ни одного факела. Свет, легкий и мягкий, вовсе не бил в глаза. Поначалу он напомнил Алексею свечение ламп дневного света. Люминесценция или светодиоды... Следопыт не стал разбираться. Он крутил головой, с интересом осматривал местную архитектуру, старался найти что-то знакомое.

Путники с опаской ступали на полированные плиты, и каждый шаг отзывался гулким эхом. Нигде не видать ни дверей, ни люков. Посреди зала четверка остановилась, так и не решив куда идти далее.

— Вот и свиделись, пришелец, — раздался громоподобный голос вождя иеремитов. От того грохота Алексею заложило уши словно находился он близ работающих авиационных двигателей. Следопыт вновь уцепился за спонтанно возникшую мысль. Дело тут вовсе не в магии. Айльтмэрд врубил на всю катушку звуковую систему оповещения. Наверняка этот негодяй сидит где-нибудь под землей за пультом управления, обозревает окрестности, контролирует все закоулки храма и посмеивается над ничего не подозревающими гостями.

— Выключи свою шарманку, Айльтмэрд! — крикнул Алексей.

— Ладно, — теперь голос стал намного тише. — Ты разочаровал меня, пришелец. Кристалл пуст, Феригморд жив. Вместо того, чтобы убить одного, ты привел двоих.

— Ты требовал невозможного, — парировал великий герцог.

— Вот как? — удивился маг. — Разве так сложно лишить жизни негодяя? Или тебя отговорила эта тэйрэ?

— Нет. Причина в другом.

— В чем же?

— Ты лгал с самого начала.

— Забавно. У тебя есть доказательства?

— Имеются. Я хотел найти Бессмертную, а тебе понадобилась душа Феригморда...

— Верно.

— Но его душа и Бессмертная... одно целое. Ты знал об этом. Решил загрести жар чужими руками и оставить меня в дураках?

— А ты не столь глуп, как кажешься на первый взгляд, — Айльтмэрд засмеялся и от того хохота у Алексея мурашки поползли по спине. — Ладно, коль так вышло... Я отвечу. Да, ты прав. Волчья голова раскроет мне тайну вечной жизни. А ты поможешь обрести бесплотность. Так я смогу стать богом и начну править Дэорумом.

— Да ты сумасшедший, спятивший маньяк! Не зря тебя изгнали из Совета Избранных! — Кайдлтхэ не смогла сдержаться против такой наглости.

— О, слышу голос глупой д"айдрэ, — вновь рассмеялся волшебник. — Что ты знаешь о Совете Избранных, тупая жалкая тварь? Вы, д"айдрэ, вместе со своим Советом самовлюбленные болваны. Мните себя высшей расой, а ведь на самом деле всего лишь марионетки в моих руках! Игра сделана! Актеры исполнили роли. Совсем немного терпения и занавес опустится. Да, вы никчемные бездарные актеришки. Но, хотите вы того или нет, пьеса подошла к концу. Всем спасибо, все свободны...

— Ты бредишь, Айльтмэрд! — Алексей не сомневался, маг и впрямь повредился рассудком.

— Нет, нет и еще раз нет! — бился в истерике чародей. — Хорошо, я скажу, ведь все равно о том никто не узнает. Слишком поздно... Д"айдрэ в беспримерной глупости своей отказались от науки, презрели технику, решили, что именно в том причина всех бед, отдали предпочтение магии. Глупцы, они так и не поняли, техника всего лишь средство, но никак не причина. Им не пришло в голову соединить технику и магию. А я думал иначе. Потому и изгнали из Совета. Но триста лет не прошли даром. Мне удалось найти... Послушай, пришелец. Аль Эксей или как там тебя? Я буду говорить с тобой. Эти безмозглые дуры все равно ничего не поймут. Да, мне посчастливилось отыскать чудом уцелевшую ракетную шахту. Здесь я и основал храм. Много сил потрачено на постижение древних знаний, расконсервацию и восстановление. Сам понимаешь, двадцать тысяч лет срок не малый. Но, хвала предкам! Они потрудились на славу. Кое-что уцелело, многое пришлось создавать заново. Увы, ракеты мертвы. Мне не удалось запустить двигатели. Но я извлек боеголовки, разобрал их по винтикам. И вновь собрал. Пришлось повозиться с ураном. Но работа того стоила. Теперь у меня пять устройств мощностью десять килотонн каждое. Мне не страшна любая армия. Но этого мало! Несколько десятилетий назад я отыскал лазейку в прошлое. Так я добывал кое-какие материалы и технологии. Как думаешь, почему в твоем времени многие террористические организации так хотели завладеть если не атомной бомбой, то сырьем и технологиями? Ты прав, в том есть и моя заслуга. Да, а ради забавы стал подбрасывать в Дэорум всякие военные безделушки. Их назвали реликвиями. Через верных людей в Моридоре создал братство Двух молний, финансировал и королевскую купеческую гильдию. Я сумел натравить купцов на короля и держать под контролем Совет Избранных. Теперь все они работают на меня.

— Выходит, за нынешними бедами Дэорума стоишь ты? — Кайдлтхэ едва выдавила из себя те слова.

— Пожалуй. Но и то цветочки. А вот ягодки... моя связь с мирами ночи! Так здесь появились избавители. Тьма! Она идеальна, совершенна, чего не скажешь о свете. Тьма не требует энергии для поддержания собственного существования, а потому безупречна. Торжество тьмы в Дэоруме...

— Но зачем? -недоумевал Алексей.

— Глупцы! Истину говорю, глупцы! Вам не дано понять. Власть! Но не жалкая власть феодала вроде Феригморда, герцога Йирка или тамарвалдского императора. Власть бога! Для того мне понадобится три компонента — управляемый хаос, бессмертие и бесплотность. Хаос я создал и удачно с ним справляюсь. Бессмертие и бесплотность обрету в самом ближайшем будущем. Благодаря вам!

— Нам? — Алексей скрипел зубами от злости.

— Именно! Благодаря твоей душе в первую очередь. А ведь какова интрига? Загляденье! Оцени изящество замысла и исполнения. Древние демоны враждуют меж собою, пытаются завладеть скипетром бога и оружием Хранителя! Они лишь пешки на моей доске. И здесь являешься ты. Заметь, совершенно случайно. Как бы не так! Абсолютное оружие только приманка. Мне нужен был ты, точнее дух одного из демонов. Но эта дура Кайдлтхэ... спутала все карты. Вечно мешалась под ногами. Я всячески хотел от нее избавиться. Поначалу думал сдать Трибуналу. Вышла осечка. Потом намеревался отравить. Только криворукий трактирщик от страха едва не обделался и все напутал. Тогда решил, пусть пропадет в одном из портовых борделей, пусть ощутит всю горечь падения, пусть растеряет дух, сломается и не мыслит более лезть в чужие дела. Но тупорылые ардары... Недоумки! Никому ничего нельзя доверить! Видишь, с кем приходится работать. Да и Элидирг хорош. Зачем ввязался? А помнишь "Северную звезду"? Оригинальная задумка. И опять Кайдлтхэ все испортила. Но теперь вы в моей власти. Вы все умрете, и я наконец-то завладею вашими душами. Они станут ингредиентами для моих судьбоносных экспериментов, кирпичиками нового мира, где я буду полноправным демиургом, богом, бесплотным, бессмертным и всемогущим!

— Довольно пустых слов! — Алексей прервал монолог Айльтмэрда. — Хватит! Ты прав, игра сделана. Пора покончить..., — великий герцог ощутил облегчение и разочарование одновременно. Разрозненные пазлы сложились в единую мозаику, абсурдную и нелепую. Ожидал он иного, но ожидания часто обманывают людей. И все же следопыт получил ответы почти на все вопросы. Теперь его ход.

— Не возражаю. Пора, — маг резко замолчал.

Вновь послышалось мерное гудение. Пришли в движение створки скрытых дверей. Из них повалили десятки человеческих фигур в черных рясах. Вооруженные мечами и топорами, они обтекали пришельцев со всех сторон, выкрикивали воинственные кличи, славили господина и призывали смерть.

— Назад пути нет! Становитесь в круговую оборону! Задаром не дадимся! — выкрикнул Алексей.

......................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................

Вот и все, друзья. Последнюю главу решил полностью не выкладывать в свободный доступ. Если кто желает узнать, чем дело кончилось, то оставляйте заявки в коммах к исторической Говорилке. В иных темах незарегистрированные пользователи временно не могут оставлять комментарии.