Часть третья. Всевидящее око

— Тэйрэ! — только и вырвалось у Алексея.

Кайдлтхэ вся сжалась и напряглась, медленно встала из-за стола. Следопыт услышал ненавистный металлический звук, шепот смерти. Он слышал его всякий раз, как извлекал меч из ножен.

Златокожая замерла. Взгляд ее встретился со взглядом Кайдлтхэ. Они смотрели друг другу в глаза, в них вскипала тысячелетняя ненависть. Великий герцог помнил о давней вражде двух рас. Но какого черта тэйрэ занесло в такую глушь? Да и спутник ее... Волчья голова? Смутная догадка смешала мысли и чувства лишь на миг. Тем временем Кайдлтхэ выскочила из-за стола, выхватила меч, бросилась на незваную гостью и нанесла сокрушительный удар. Но златокожая оказалась не из робкого десятка, умело поставила блок и ушла в сторону.

— Тэйрэ! Ты умрешь! — зло выкрикнула Кайдлтхэ.

— Прочь, моридорская собака! — черноволосая не замедлила с ответом и приготовилась к отражению новой атаки.

Какую-то долю секунды Алексей раздумывал. Вражда тэйрэ и д"айдрэ его мало касалась. Да и разбираться кто прав, а кто виноват сейчас некогда. Он должен помочь Кай. Она сама справится с соперницей, а он возьмет на себя рыцаря. Похоже, тот растерялся и не знал, как поступить. Да только к чему ненужное кровопролитие? Вдруг перед ним и впрямь Волчья голова. Нет, побоищу не бывать!

Те мысли пронеслись в голове стремительно, великий герцог по большей части действовал по наитию, а вовсе не по велению разума. В два прыжка одолел расстояние, разделявшее его и представительниц враждующих рас, встал между ними и закричал во все горло:

— Остановитесь! Сбавьте обороты, дамы.

— Уйди, Аль! — глаза Кайдлтхэ сделались красными, а грудь тяжело вздымалась. — Пусть ответит за все!

— Врешь! — выпалила златокожая. — Вы, моридорцы, разрушили... А ты кто таков? — внимание тэйрэ вдруг переключилось на следопыта.

— Если угомонитесь, скажу, — Алексей надеялся на торжество здравомыслия над слепой злобой.

— Погоди, не ты ли Охотник? — тэйрэ неожиданно опустила меч.

— Какой к черту охотник? — теперь удивился следопыт.

— Если не ошибаюсь, то нам и впрямь не стоит драться. Я и Феригморд...

— Феригморд? — Кайдлтхэ широко раскрыла глаза и, помедлив, отправила оружие в ножны.

— Так он и есть Феригморд Волчья голова? — Алексей кивнул в сторону рыцаря.

— Да, я Феригморд Волчья голова, — гордо ответил воин. — А откуда тебе ведомо мое имя? Ты собрался меня убить?

— Погодите... Неужто правда? — не верил великий герцог.

— Невероятно! Не может быть! Это не совпадение, это судьба, — вторила ему Кайдлтхэ.

— Боги нам покровительствуют, — тэйрэ также спрятала оружие. — Оставим давние споры. Нам следует поговорить. Мы долго искали друг друга. И, согласитесь, будет глупо перечеркнуть все старания бессмысленным смертоубийством.

— Да, да, конечно, — поддержал златокожую Алексей. — Эй, хозяйка!

Лесорубы, почуяв неладное, давно покинули трактир, а краснолицый пахарь нализался так, что лыка не вязал и заснул прямо за столом. Трактирщица вместе с прислугой спряталась за стойкой. Заслышав призыв одного из гостей, медленно вылезла.

— Чего изволите? — без всякого страха спросила кабатчица. Столь небывалая смелость одинокой женщины иному показалась бы неуместной, даже противоестественной. Более того, в карих глазах плясали озорные огоньки. Казалось, вооруженных посетителей ее невероятно забавлял, и она вот-вот прыснет со смеху.

— Вина гостям. И мяса. Надеюсь, они не станут возражать, — следопыт вопросительно посмотрел на тэйрэ.

— Не станут, — златокожая улыбнулась, показала белоснежные ровные зубы.

— Тогда давайте присядем.

Все четверо уселись за столом. Следопыт какое-то время смотрел на тэйрэ. Она чем-то походила на Кайдлтхэ. Бездонные глаза, полные тихой грусти, такие же правильные черты, длинный прямой нос, татуировка на шее и щеке. Только волосы черные, цвет кожи иной да грудь поменьше.

На рыцаря попаданец особого внимания не обращал. Феодал как феодал. Длинноволос и бородат. Носится с диковинным шлемом как дурень со ступой и гордится тем сверх меры. Ничем не примечательное лицо. Да, шлем и доспех выделяли его среди толпы, но на те дешевые приемы Алексей давно уже не велся. Более ничего достойного внимания в Феригморде следопыт не увидел. Возможно, среди своих он и слыл лихим рубакой, да только нынче спесь и удаль пропали. В новой компании он не выглядел храбрецом, все больше помалкивал и слушал. Да и великого герцога явно побаивался.

Подоспела хозяйка заведения с прислугой. Оставил угощения, поклонилась и поспешила ретироваться, дабы видом своим не смущать вспыльчивых посетителей.

— Меня зовут Айле, — нарушила затянувшуюся паузу тэйрэ. — Наши земли славятся мудрецами и пророками. Многие из них предсказывают скорый конец света. Не стану вдаваться в подробности, сама многого не знаю, но спасти нас может только бессмертная сущность...

— Бессмертная? — перебил рассказчицу Алексей.

— Да, бессмертная. Ее природа нам неведома, но именно ей предначертано в пророчествах уберечь Дэорум от полного уничтожения. И эта сущность нашла прибежище в теле Феригморда Волчьей головы.

— Бессмертная..., в теле Феригморда? — удивилась Кайдлтхэ. — Но я ничего не чувствую!

— Я тоже не верила, пока не узнала о видениях. Они донимают Феригморда около года. В них он видит мир глазами Бессмертной, заново переживает то, что в свое время пережила она в одном из прошлых воплощений. Именно она, Бессмертная, должна овладеть оружием богов и спасти Дэорум.

— Неужто я искал именно тебя, Феригморд? — следопыт тяжко вздохнул. Сердце полнилось разочарованием. Он проделал длинный и опасный путь в поисках Бессмертной, а встретил заросшего густой бородою рыцаря, грубого и глупого мужлана, на чьих руках наверняка кровь невинных и слабых. Но где прекрасная незнакомка, чьей любви добивался Аакхабит? Где та, о которой прожужжал все уши Казимир Карлович?

— Разочарован, Охотник? — Айле вопросительно посмотрела на Алексея.

— Признаться, не без того, — рассеянно ответил следопыт. — Я ожидал увидеть... другую.

— Не торопись. Ты видишь только оболочку. Но позволь продолжить. Да, мне удалось найти Феригморда и вырвать его из лап Гаэрда, мажордома Йирка и главы ордена некромантов. Тоже, кстати, любопытный персонаж.

— Погоди, Айле, — разочарование сменилось живым интересом. — Гаэрд! Некроманты, Бессмертная... Кто он, Гаэрд?

— Слуга древнего демона. Давно охотился за Бессмертной.

— И звали того демона Хтето... Воистину, приходится верить в чудеса и предопределенность судьбы. Гаэрд! Нет, Мертвец, подручный Хтето! Все сходится. Феригморд и впрямь...

— Кажется, я начинаю понимать, — вставила Кайдлтхэ. — Хтето пустил Мертвеца по следу Бесмертной чтоб овладеть оружием богов. Главе иеремитов нужна душа Бессмертной. Так он надеется овладеть тайной вечной жизни.

— Айльтмэрд? Так это он вас подослал? — вопрошала Айле.

— Да, — ответила Кайдлтхэ. — Мы должны убить Феригморда, захватить душу и доставить ее Айльтмэрду. В обмен он обещал раскрыть кое-какие тайны...

— Ай да ловкач, ай да мошенник! — не сдержался Алексей. — Этот прохвост знал, что в теле далга скрывался дух Бессмертной. И мы взялись доставить ему желаемое на блюдце с голубой каемкой. А он нас банально собирался кинуть, ведь мы тоже ищем Бессмертную! Вот сволочь!

— И что вы решили? Убьете Волчью голову? — взгляд Айле сделался холодным, а Феригморд нервно заерзал на лавке.

— Нет! — решительно сказал Алексей и глянул на Кайдлтхэ, надеясь найти понимание и поддержку. Девушка не ответила, только опустила глаза, дескать, решай сам, возражать не стану. — Не убьем!

— Как же вы намерены поступить? — послышался грубый и хриплый голос комтура ордена некромантов.

— Надо бы разобраться с этим уродом Айльтмэрдом, — уверенно отчеканил следопыт. — Надеюсь, вы нам поможете? — обратился он к тэйрэ.

— Иное и не мыслилось, — златокожая улыбнулась.

— Хорошо, но как быть с оружием богов, с Бессмертной? Как ее высвободить из тела Феригморда? — спросила Кайдлтхэ.

— А вот на этот вопрос нам и ответит главный иеремит, — Алексей загадочно подмигнул. У него явно созрел план. — И, если нет возражений, поскорее покончим с обедом да отправимся в храм.

Все заулыбались и одобрительно закивали. Лицо Кайдлтхэ просветлело, в глазах вспыхнул озорной огонек. Надежда вновь воскресла в израненной душе. Да и рыцарь заметно приободрился. Сам не понимая почему, он полностью доверился Айле, хотя доводы тэйрэ его и не убеждали. Он не надеялся выйти из трактира живым, а тут на удивление так все удачно разрешилось. Смерть отступила, в сердце крепла уверенность. Слава богам, он увидит сегодняшний закат.

— Убрались? — пьяненький мужичок внезапно проснулся, поднял голову, осмотрел питейный зал.

— Убрались, — нехотя ответила трактирщица.

— Стало быть, все идет своим чередом. Одно тревожит, уж больно наш юный друг увлекся блондинкой, заигрался.

— Ах, мой драгоценный, ты опять за свое? Не ворчи, знаю, ты не веришь в любовь. А вдруг это его судьба?

— Не ворчи? — деланно возмутился мнимый пьянчуга. — Мало того, что влюбился по уши, так еще и набрался от нее всяких глупостей. Того и гляди, оставит нас в дураках.

— О чем ты, Хтето? — голос харчевницы дрогнул.

— Как о чем? О скипетре, разумеется. Бессмертная найдена, а вот со скипетром дела плохи. Чует мое сердце, не видать нам его как своих ушей. А все из-за твоей любви. Влюбленный человек подобен слепцу, доводы разума на него не действуют. Как поведут себя Аакхабит, Алексей, Кайдлтхэ и эта Айле? Тут сам Сати не разберет.

— Погоди немного, скоро все прояснится.

— Да, милая Аннитис. Ты как всегда права, — мужичок подмигнул и на его устах застыла улыбка доброго льва Бонифация.

Глава 17. Мертвец

Тьма. Всюду холод и тьма. Липкая, давящая, безбрежная. Мир умер. И нет ничего вокруг кроме бесконечной тьмы. Только блеклые цветные пятна пляшут перед глазами. Дыхание остановилось. Мгновения превратились в вечность, и мрак раздавил сознание. Прошли тысячелетия, прежде чем затхлый воздух со свистом ворвался в легкие, привел окоченевшие мышцы в движение, вздыбил грудную клетку.

То было царство странного, непостижимого сна. И пробуждение принесло лишь беспамятство. Никто здесь не помнит собственного имени и того, как попал в ловушку первозданной пустоты.

Пленник попытался шевельнуться, понять, не лишился ли рук и ног. Конечности нехотя повиновались. Ладони уперлись во что-то твердое и шершавое. Он лежал в каменном ящике, сложенном из тщательно отесанных плит известняка. "Могила!" — молнией мелькнула мысль.

Он даже не сразу подумал о том, что теперь будет делать, и не суждено ли ему вновь умереть от голода и жажды. Его мало заботило будущее, как и прошлое, напрочь забытое. Ничего определенного не приходило на ум. Исчез даже страх собственной беспомощности и возможной скорой мучительной смерти. Неведом страх тому, кто давным-давно мертв.

Есть ли страх после смерти? Этот вопрос на какой-то миг захватил его целиком, но только на миг, слегка позабавив. Действительно, стоит ли бояться смерти, если ты уже труп? Едва ли в непредсказуемом будущем могло произойти что-нибудь более отвратительное. Он и не мог предположить, насколько горько ошибался. Собственная судьба неведома даже мертвецам.

Время растворилось во тьме, исчезло, покинуло призрачный мир. Забавы ради пытался воскресить память. Перед мысленным взором в беспорядке и суете всплывали размытые, едва осязаемые картины незнакомой жизни. Он не видел себя в ней. Все происходило не с ним, а с кем-то другим, чужим и далеким. Летнее звездное небо, вечерний бриз, терпкий аромат можжевельника, диковинных цветов с далеких горных пастбищ, запахи жареного мяса и сладкий дым костра...

Наверное, он когда-то жил на берегу моря. Но где и когда? Память была глуха к человеческим мольбам, показывала лишь то, что сама считала нужным. Бородатые люди в длинных одеждах, множество каких-то вьючных животных и безумные глаза грязной нищенки...

Внезапная боль резанула шею, словно в нее вонзили кованый клинок. Кинжал! Последнее воспоминание ужалило ядовитой змеей. Это она, никчемная попрошайка, мастерски метнула бронзовое лезвие. Дальше одна пустота и тьма. Страх вновь ожил в теле, впился тысячами игл в кожу. Кто-то похоронил его по древнему обычаю в каменном ящике и засыпал землею. Или по ошибке его приняли за мертвеца и бросили в могилу?

Рука непроизвольно потянулась к шее. В каком-то первобытном страхе он ожидал ощутить что-то липкое и теплое, но вместо этого пальцы нащупали глубокую колотую рану. Боль исчезла. Она ушла вместе с жизнью, сгинула в мрачных подземельях.

Ему вдруг стало нестерпимо жалко самого себя. Показалось, он младенец, лишенный материнской любви и ласки. Но слабость длилась лишь мгновенье. Злоба и ненависть озарили тьму. Теперь он ясно видел глаза побирушки. Зачем? Почему решилась на убийство? Да кто она такая, чтобы лишать жизни самого... Кого? Память вновь безмолвствовала. Кто он? Каково его имя? Проклятье! Нигде не найти ответа!

Вечно пребывать в могиле не входило в его планы. Да, теперь он осознал, что мертв. Но кто призвал его, какая неведомая, быть может, демоническая сила вернула к призрачной жизни?

Руки уперлись в плиту перекрытия. Камень медленно поддался, послышался отвратительный скрежет. Поток холодного воздуха ворвался в темницу. Раздался оглушительный грохот. Плита раскололась от удара. Гулкое эхо разнеслось окрест.

Мертвец медленно выбрался из саркофага. Перед глазами стояла все та же тьма. Что ожидал он увидеть? Свет факелов или приморский город, восставший из снов или предсмертного бреда? А, быть может, заброшенное кладбище, где воют от тоски и голода бездомные собаки, где густой кустарник скрывает могильные камни, где грешники получают заслуженную награду — вечное забвение и покой?

Кругом темень, что чернее сажи и морской глади в безлунную ночь. Чувствовалось лишь легкое движение воздуха, и это представлялось хорошим знаком. Чутье подсказывало, где-то поблизости находился выход. Но откуда и, главное, куда? Уж не в чертоги ли самого владыки преисподней?

Босые ноги ступили на твердь гранитных плит. Нет ни холода, ни боли. Конечности бессмысленно дергаются сами собою, не повинуются рассудку. Так ведет себя кукла в неумелых детских руках.

Вялые мысли могильными червями нехотя копошились в черепе, подчинялись неведомым голосам. Наверное, в него вселился дух одного из демонов подземного мира. Незваный гость вел к таинственной цели, поддерживал иллюзию жизни в мертвом теле, не давал тому превратиться в кучу зловонного праха.

Мертвец попробовал заговорить, но из той затеи ровным счетом ничего не вышло. Слова умирали в гортани, с губ срывалось змеиное шипение. Иным, живым, он показался бы ожившим ужасом древних полузабытых легенд.

Он парил в пустоте. Поразительная легкость охватила тело. Каменные плиты пола казались ненужной условностью. С таким же успехом он мог лететь в ночных небесах или грозовых тучах, кишащих молниями. Препятствий более не существовало, точнее, он вовсе не замечал их. То, что ранее представлялось непреодолимым, теперь не имело значения, а, следовательно, и не существовало. Силы вновь вернулись. Он мог не только своротить могильную плиту, но и разрушить царский дворец или храм, попадись они на пути. Зачем? К чему задаваться подобными вопросами? Какой в них смысл? Теперь нет надобности в ответах. Равнодушие к собственной судьбе стало вторым естеством. Стоит ли задумываться о таких пустяках, если ты должен идти вперед, повинуясь неведомому зову? Дух безошибочно выведет к цели. Недостойно и глупо рассуждать о мелочах, когда ты обрел утерянную сущность, получил то, о чем втайне мечтал, слился воедино с первозданной тьмой и пустотой, стал одним из элементов творения нового мира. И этого вполне довольно.