Часть третья. Всевидящее око

Разговора не вышло. От одного вида девушки мессиру сделалось тошно. Все мужицкое в нем поникло, а сердце защемило нестерпимой болью. Он уже собрался отправить строптивую девку на плаху, но неожиданно решил отложить расправу на несколько дней.

О Кайдлтхэ он вскоре позабыл. Куда больше его беспокоило положение Моридора и Йирка. Некромантов он не воспринимал как серьезных противников, а вот д"айдрэ могли дать настоящий бой, исход которого отнюдь не предрешен. Избавители, к сожалению, не плодились, за время войны их погибло около сотни.

Впрочем, Моридор может подождать, ведь он услышал зов! Тот зов шел с севера. Вкрадчивый, почти ласковый и в то же время требовательный шелестящий голос. И от голоса того становилось не по себе, ноги подкашивались и на глаза наворачивались слезы. Нет, он не владыка половины мира, а всего лишь малый ребенок, обделенный материнской любовью. И там, на севере, находится тот, кто приголубит, поддержит в трудную минуту, разделит радость и печаль, и чей приказ он выполнит без сожалений и сомнений. И пусть ради того единения придется залить весь Дэорум кровью и вновь сжечь планету в атомном огне, он не станет колебаться ни секунды. Там, на севере, в храме иеремитов, его ждут.

Морок исчез, пелена перед глазами рассеялась и взгляд вновь сделался ясным. Великий герцог призвал Кайдлтхэ, велел привести ее в тронный зал. Наверняка д"айдрэ что-то знает о таинственной секте.

Но, как и раньше беседа не клеилась. Кайдлтхэ излучала злобу и ненависть, а вовсе не покорность. И вдруг, о чудо, она улыбнулась, стала на колени и принялась вымаливать прощенье. Мессир вспомнил былое. А ведь все могло сложиться иначе. И кто знает, если серокожая образумится, то, не исключено, она сможет стать императрицей. Но для начала она должна показать свою преданность не только на поле боя, но и в постели. Ложе оставалось той крепостью, которую великому герцогу так и не удалось взять.

Повелитель расслабился, предался садким мечтам на краткий миг, и того хватило Кайдлтхэ. Она лежала у ног великого герцога и вдруг резко вскочила, выхватила из ножен Дыхание скорби и отрубила новоявленному владыке правую кисть.

— Господи! Мне больно! Где я! — выкрикнул Алексей.

Следопыт вертел головой. Кругом ржавые доспехи да старая рухлядь. Взгляд остановился на торговце антиквариатом. Адалькарт от испуга выпучил глаза и дрожал всем телом.

— Что с вами, светлый господин?

— А где дворец, где охрана, где Кайдлтхэ? Где избавители? — тараторил попаданец.

— Помилуйте, о чем вы? Стало быть, вы согласны?

— С чем?

— Как же? Наша сделка...

— Сделка? Какая сделка?

— Так ведь, извольте видеть, Северная звезда. Вы уж и перстень на палец надели. Выходит, согласны.

— Перстень? — Алексей поднес руку к огоньку свечи. К счастью, рука оказалась на месте. На указательном пальце и впрямь красовался перстень из тариалда с каменной вставкой в виде кровавой перевернутой звезды, — следопыт побледнел. Все внутри сжалось и опустилось. Он с силой рванул украшение, но перстень не поддавался, прирос к пальцу. Копарь едва не заорал в отчаянии. Холодный пот выступил на лбу. Еще усилие и перстень, содрав кожу, оказался в левой руке. В следующую секунду великий герцог выхватил из ножен меч и приставил клинок к груди обезумевшего от страха торговца. — Ну, говори, сволочь! Где взял?

— Помилуйте, светлый господин! Не пойму, о чем вы, — лепетал старик.

— Сейчас поймешь, да поздно будет. Ни один эскулап не заштопает дыру в твоем негодном теле. Говори, кто такой Хориос, откуда у тебя осквернители душ и проклятый перстень! Говори, не то будешь держать ответ перед богами!

— Смилуйтесь, светлый господин, — губы Адалькарта нервно дрожали. — Не могу, иначе он убьет меня!

— Если не скажешь, тогда я тебя прирежу!

— Боги свидетели, я ничего не знаю. И Хориоса не знаю. Вернее, он заходил ко мне всего лишь раз...

— Дальше!

— Был другой. Но я и впрямь его не знаю. Он и приказал продать Хориосу те кристаллы. И перстень принес. Говорил, зайдет светлый господин... Да разве я знал?

— Откуда взялся тот таинственный доброхот?

— Ведать не ведаю. Изараалем клянусь! Только однажды вскользь упомянул братство иеремитов. Больше ничего не знаю..., — лицо Адалькарта исказила гадкая гримаса, по щекам старика текли слезы.

— Все?

— Все! Истину говорю, светлый господин!

— Ладно, живи, паскудник. А меч оставь себе. На память, — Алексей спрятал перстень в кошель и кинулся вон из лавки, выбежал на улицу и глянул на дверь. Луч намалеванной звезды, как и прежде смотрел вверх.

Глава 13. Возвращение

Алексей влетел в трактир. Шум веселья, запахи вина и жареного мяса, свет и копоть факелов ударили в глаза, нос и уши. Великий герцог едва перевел дух. Грудь от долгого бега ходила ходуном как кузнечный мех, а сердце едва не взламывало ребра. Жуткая история, приключившаяся в антикварной лавке, воскресила таившийся в темных глубинах души первобытный страх. Наверное, такие же чувства испытывал древний охотник, оставаясь один на один с тьмой густого леса, наполненного невидимой смертью.

Портовые грузчики, матросы, лавочники и всякие любители развлечений спускали жалкие гроши, заработанные за день, предавались дешевым удовольствиям, искали забвения на дне кубка и в объятиях продажных красавиц. И пусть завтра наступить тяжкое похмелье, пусть опустеет кошель, пусть безысходность бытия покажет хищный оскал, но то будет завтра.

Следопыт, возбужденный до крайности, принялся расталкивать публику. Народ, ворча и огрызаясь, нехотя уступал под напором вооруженного чужеземца. Никто не хотел портить вечер и выяснять отношения не то с д"айдрэ, не то с тэйрэ. Да и нет никакой разницы. От одних и других ждать добра не приходилось.

— Хозяин! — с дрожью в голосе крикнул Алексей.

— К вашим услугам, — флегматично ответил рыбоглазый и поклонился.

— Где светлая госпожа? — великий герцог искал взглядом Кайдлтхэ, но никак не мог найти в многоголовой толпе.

— Отужинала и отправилась опочивать. Велела не беспокоить.

— Врешь, сволочь! — холодный пот прошиб Алексея. Вновь все повторялось в точности. Вон, и пышногрудая румяная девка резвится, ищет греховной любви. Но ведь перстень в кошеле! Неужели ничего изменить нельзя, и на роду написано навсегда остаться в плену дьявольского колдовства? В отчаянии следопыт схватил трактирщика за грудки. Тот и не думал сопротивляться, только больше обычного выпучил водянистые глаза.

Конечно, кабатчик не виноват. Он всего лишь пешка, статист, ничтожный юнит в неведомой игре. Впрочем, как и он, великий герцог. На смену страху пришло ясное понимание собственной беспомощности. Необходимо что-то изменить, не дать событиям развиваться по дьявольскому плану.

Розовощекая красотка оказалась рядом. Призывно блестят озорные глаза. Великому герцогу сделалось дурно. Он знал, что случится дальше. Сейчас он напьется как свинья, потом завалит девку на стол, задерет ей подол и...

От мыслей тех кровь застыла в жилах, в глазах потемнело. Следопыт ощутил себя несмышленым младенцем, брошенным жестокосердной матерью. Всюду холод, кровожадные хищники так и норовят растерзать, нигде нет спасения. И будущее... Оно предопределено и никакой силе его не поменять.

Попаданец отпустил хозяина и побежал по скрипучей лестнице на второй этаж, дернул за ручку двери.

— Кай! — выкрикнул с порога. В крике том чувствовался не только страх, но и боль потери. Да, Алексей рисковал потерять будущее и прошлое, нарождающуюся любовь и собственное естество.

В комнате царил полумрак. Пламя одинокой свечи вздрагивало. Всполохи выхватывали из темноты детали убогой обстановки. Две кровати, кособокий шкаф и сундук. Посреди комнатушки стояла Кайдлтхэ в доспехах из тариалда и при оружии.

Следопыту стало не по себе. Все вокруг сошло с привычных мест, потеряло традиционный смысл и значение. Мрачная антикварная лавка со странным хозяином, ужасные картины возможного будущего, пустые ночные улочки, шум и смрад портового кабака... Кровь долбила виски, тошнота подбиралась к горлу. Связь с реальностью терялась, причины и следствия менялись местами. Кайдлтхэ... Улыбка исчезла, лицо ее сделалось серым и мертвым как камень. Душа покинула тело, витала в космических далях, а глаза пылали раскаленными углями. Девушка молчала, не двигалась и напоминала изваяние древней богини в заброшенном храме. Еще немного, всего лишь миг и грозное божество проснется, сокрушит мир огненным клинком, обитель порока и скверны исчезнет в бездне.

— Кай..., — Алексей, потрясенный необыкновенным зрелищем, едва шевелил губами.

— Я знаю, — божество ожило. — Зло рядом. Дэорум на краю пропасти. Один только шаг...

— Откуда..., — следопыт запнулся, сел на кровать и перевел дух. — Хотя, конечно, ты ведь д"айдрэ. Но что делать дальше?

— Расскажи о видении.

— Помнишь ошейник? А Хориоса? Едва нашел антиквара. Имя какое-то непривычное. Адалькарт. У черта на рогах, где-то в районе портовых складов. Настоящие трущобы. И лавка под стать тем хибарам. Да и не лавка вовсе! Наверняка творятся там темные дела, а заведение лишь для отвода глаз. Торговлей там и не пахнет! "Весть Изарааля" называется. На дверях звезда намалевана. А потом этот перстень...

— "Весть Изарааля или сокровение Хаббара". Так называется древняя священная книга хаббареев.

— Думаешь, гильдия имеет к этому отношение?

— Не исключаю. Антиквар, он ведь из хаббаров? Местная община наверняка контролируется гильдией. Без купцов тут не обошлось. Но их роль едва ли значительна. Древние тайны, аллегории, полунамеки... Мы получили послание, да не можем его расшифровать. Звезда — старинный магический символ. Изарааль — бог хаббареев, а Хаббаром они называют мифического первочеловека. Но я перебила тебя. Продолжай.

— Да, так вот..., хотел выпытать у торговца, откуда у него осквернитель душ, а заодно продать бронзовый меч из склепа. Но скряга пожалел десять золотых, предложил обмен на перстень. Северная звезда. Какого черта я согласился? И знаешь, как только надел тот перстень, так что-то изменилось вокруг, словно оказался в иной реальности. Но все происходило так ясно. Нет, то не сон. Все случилось на самом деле. Я видел один из возможных вариантов нашего будущего. Оно ужасно! Я превратился в чудовище, залил кровью половину Дэорума, стал диктатором и тираном. А тебя..., тебя едва не казнил. И виной тому перстень. Но ты спасла меня, отрубила кисть, и я вновь очутился в лавке. Стал допытывать антиквара. Оказывается, осквернитель душ и перстень доставил в Редглейд один и тот же человек, как-то связанный с сектой иеремитов. Скажу более. После захвата тамарвалдского трона я услышал зов. И зов тот шел с севера. Казалось, я всего лишь марионетка в руках могущественного волшебника, дикие злодеяния творил по его воле. Как видишь, все указывает на таинственных сектантов.

— Покажи перстень.

Следопыт нехотя полез в кошель, коснулся металла и едва не одернул руку. Тариалд обжигал могильным холодом, разъедал кожу ядовитой кислотой, парализовал разум необъяснимым страхом. От воспоминаний о пережитом копарь вздрогнул, по спине пробежали мурашки, лоб покрылся холодной испариной.

— Прошу тебя, будь осторожней! — молил великий герцог. — И не вздумай надеть! Господи, от одной только мысли выворачивает наизнанку.

Перстень лег на ладонь д"айдрэ. Камень наполнился внутренним светом как брюшко комара кровью. Звезда скоро сделалась вишневого цвета и ... парила, испускала некую черную субстанцию сродни пару или дыму.

— Сильная магия, — произнесла Кайдлтхэ после некоторых раздумий и поспешила спрятать Звезду севера в седельную сумку. — Определенно она что-то мне напоминает. Наверняка ее сотворил д"айдрэ.

— Почем знаешь?

— Да как не знать? Я ведь тоже д"айдрэ и кое-что смыслю в подобных делах. Есть традиционное, но чувствуется и совершенно незнакомое.

— Д"айдрэ, говоришь? А ведь предводитель иеремитов тоже из ваших. Помнишь, Элидирг говорил. Рассказы антиквара, твои мысли..., все сходится. Сдается, мы получили не таинственное послание, а приглашение посетить северную обитель.

— Молодец, Аль, — Кайдлтхэ улыбнулась. — Ты делаешь успехи. Цель ясна. Некроманты Йирка подождут. Но все завтра, а сейчас спать.

— Но как же..., я ведь..., — робко попытался протестовать Алексей.

— Раздевайся, — ласково произнесла девушка. Мелодичный и сладкий голос заставил Алексея забыть обо всем на свете. Он успокоился, послушно выполнил приказ, залез под одеяло. Он видел огромные голубые глаза д"айдрэ. И сделалось великому герцогу тепло, спокойно и немного одиноко. Тихие убаюкивающие звуки касались усталого разума пальцами умелой любовницы, нежной и страстной. Мир померк, и следопыт погрузился в глубокий и беззаботный сон.

Поутру Алексей проснулся в добром расположении духа, словно и не было вовсе вчерашнего кошмара. Кайдлтхэ по обыкновению встала с рассветом и принялась собирать немногочисленный багаж, распорядилась насчет завтрака и успела найти купеческое судно, отправлявшееся вскоре в Рамтрэл. Торговцы пушниной рассказывали, что краснорожие сожгли город, перебили почти половину жителей, но потом по неизвестной причине ушли на восток к границе Йирка. Наверняка их привлекла темная магия тамошних некромантов. Но, как бы там ни было, избавители оставили пепелище и теперь город отстраивался заново. Новым поселенцам требовалось железо, инструменты, оружие, зерно и прочие нужные мелочи. Купцы не хотели упускать возможность подзаработать и планировали на обратном пути взять отборную пушнину. Добраться до забытого всеми богами Рамтрэла можно и по суше, но Кайдлтхэ не хотела терять лишний день. Осень не за горами, а конца путешествию не видно. Да и негоцианты за умеренную плату согласились взять на борт не только двух путников, но и лошадей.

В гавани, как и во всем городе, царило оживление. Все только и говорили о войне. Рассказывали, будто бы армия западных наемников перешла реку, разорила пограничную крепость и двинулась к Редглейду, сжигая и грабя все на своем пути. Гарнизон готовился к обороне, ждал нападения, завозил припасы. Многие купцы спешили покинуть торжище и пережить смутные времена в надежных местах. Да где нынче безопасно? Болтали не только о флотилиях кровожадных ардаров, но и о каперах западных королевств. Рамтрэл после последнего разгрома также не мог претендовать на звание тихой гавани. Оставалось либо сидеть в городе и дожидаться неизбежного, либо вместе с караванами уходить вглубь страны. Но и там чувствовалась всеобщая смута. В столице не утихал бунт, на дорогах свирепствовал разбойный и гулящий люд. Алексея и Кайдлтхэ мало заботили политические перипетии. Цель путешествия казалась близкой как никогда. Разгадка всех тайн рядом. А после пережитого они не боялись ни пиратов, ни разбойников. Что-то сломалось, безвозвратно изменилось в их душах. Прошлое не исправить. Жребий брошен, путь назад отрезан, оставалось идти только вперед.

В порту всюду сновали грузчики, мореходы, приказчики, важные господа в безвкусных, но дорогих одеждах, слышались брань да крики. Каждый считал своим долгом перекричать ближнего, отчего стоял постоянный гул словно в пчелином улье.