Часть третья. Всевидящее око

Немногочисленные лучники выпустили несколько стрел, но они не причинили Кайдлтхэ никакого вреда. Великому герцогу пришлось хуже. Одна стрела в него все же попала, пробила доспех, застряла в плече. Благо, вошла не глубоко. Алексей вырвал ее. Показалась кровь.

Пираты решили сменить тактику, в ход пошли копья. В ответ д"айдрэ принялась рубить древки и те ломались словно спички. Битва все больше превращалась в свалку. Бандиты сбились в кучу и становились легкой добычей. Но толчея мешала развернуться и обороняющимся. Кайдлтхэ что-то выкрикнула на д"айдрийском. Следопыт ничего не понял, да только ардары словно ослепли, молотили воздух топорами и падали как скошенные колосья в пору жатвы. Сокрушитель бездны не ведал пощады.

Опять рыжебородый что-то закричал. Враги стали отходить. Напоследок д"айдрэ крутанулась, сея смерть. Две головы слетели с плеч. Один душегуб вмиг лишился носа, четвертому клинок разрубил верхнюю губу и выбил несколько зубов.

Пираты сообразили, они столкнулись не с безобидными пастухами и гречкосеями. Д"айдрэ одурманила их магией иллюзии и сполна собрала кровавый урожай. Вожак приказал отходить, ведь боевая магия первородных действовала лишь на небольшом расстоянии. Полетели копья и топоры. Один топор угодил Кайдлтхэ прямо в спину. Девушка потеряла равновесие и упала. Попаданец взмахнул мечом, нападающие отпрянули. Внезапная боль пронзила левый бок. Дыхание сбилось, в глазах потемнело. Кто-то заехал древком копья. Пираты вновь пошли в атаку. Кайдлтэ сделала перекат, отрубила зазевавшемуся ногу. Он рухнул прямо на д"айдрэ.

Вновь оглушительный ор и новый натиск. Девушку рубанули по руке. Пальцы разжались и в тот же миг несколько человек навалилось на жертву. Кайдлтхэ успела выхватить кинжал, вспороть ардару брюхо, второму перерезать горло. Опять удар. Кинжал отлетел в сторону. Д"айдрэ не могла сбросить с себя третьего, которому успела свернуть шею. Остальные накинулись на нее как гиены на поверженного льва. Алексей старался помочь, огрел по спине ближайшего бандита. Тот охнул и упал замертво. Но и следопыт остановился, получил кулаком в ухо. Ничего не понимая, рубил все подряд, покуда следующий удар в лицо не сбил с ног. Великий герцог не чувствовал боли. Стало только тяжело дышать. Кайдлтхэ уже не видел, лишь успел подумать о ней, вспомнить ее лицо и улыбку. В следующий миг следопыт потерял сознание.

Ардары отступили. Д"айдрэ и следопыта, измазанных кровью и грязью, принялись вязать по рукам и ногам кожаными ремнями. Рыжебородый вожак приказал собрать оружие, снести трупы, раненых и связанных пленных на корабли да обыскать деревню.

В одном из погребов пираты нашли немощного старика. Бедняга жил бобылем и по слабости не смог убежать. Деда вытащили на улицу, избили и обезглавили. Голову насадили на кол в устрашение остальным.

Главарь банды ходил черной тучей. Он потерял двадцать человек убитыми и двадцать пять ранеными. Четверых из них, самых тяжелых, заколол собственноручно. Все равно им не жить. В итоге двадцать четыре покойника и никакой добычи. Две головки козьего сыра, несколько овечьих шкур, всякое бабское тряпье не в счет. Даже трофейным доспехам не обрадовался, поскольку те оказались слишком велики.

Захмелевшие от крови бандиты принялись волками рыскать по деревне. Но, не найдя ничего стоящего, решили развлечься и устроили охоту на кур. Бедная птица, отчаянно кудахча, бросилась врассыпную. Тогда несколько ардаров потехи ради взялись за луки. Остальные криками подбадривали подельников, взрывались диким звериным ором при каждом метком выстреле.

Рыжебородый в сердцах сплюнул. Он не стал преследовать жителей деревни, опасаясь подхода солдат из ближайшего гарнизона. В бою с регулярной армией можно потерять остатки собственного воинства. Не желая более задерживаться, приказал сжечь деревню чтоб местные о нем не забывали.

Факелами вспыхнули избы. Повалил густой дым. Ардары столкнули суда на воду, подняли паруса. Весла, пока еще недружно, ударили по морской глади. Команды медленно разворачивали ладьи. Они лишились слишком многих гребцов. Теперь многие никогда не увидят заката, не вдохнут воздух, пропитанный запахами соли и водорослей, и только матери да жены будут оплакивать их до скончания века.

Но ничего того Алексей не видел. Он не увидел королевских боевых кораблей, перекрывших выход из пролива. Не увидел, как один из них протаранил пиратский драккар, как рыжебородый вожак по прозвищу Яр Кровавый топор бросил товарищей, оставив их на милость судьбы и тамарвалдских матросов. Ничего того следопыт не видел. Он очнулся только на утро следующего дня.

Айльдбарнг ильгсэф* — д"айдрийское нецензурное ругательство.

Глава 4. Узники Северных бухт

Тьма! Кругом тьма! Следопыту показалось, он ослеп, лишился в бою глаз. Ныло раненое плечо, руки и ноги затекли, дыхание сбилось. Попробовал закричать, но вышло одно мычание. Сразу и не сообразил, во рту матерчатый кляп. Внезапная и резкая волна страха окатила великого герцога, и он едва совладал с самим собой. Он старался успокоиться и трезво, насколько позволяли обстоятельства, оценить собственное положение.

По его прикидкам дело выходило скверное. Битва проиграна, он захвачен в плен. А Кайдлтхэ... Кайдлтхэ! Где Кайдлтхэ? Возможно, где-то рядом. Алексей попытался пошевелить ногой. Ничего не получилось. Кожаные ремни держали крепко. Не успел шелохнуться, как получил удар по ребрам. Били не слишком сильно. Старались дать понять, дергаться не стоит, следует вести себя смирно.

Следопыт на время затих. Решил прислушаться. Страх угомонился, окопался на дне души. Мысли о прошлом и будущем скорее отвлекали, нежели давали какую-нибудь определенность и уверенность. Пока он мог сказать лишь то, что угодил в лапы пиратам. Лежит связанным на дне драккара. Во рту кляп, на голове мешок. Судьба д"айдрэ неизвестна. Да и жива ли она? Девушка оказалась в самой гуще сражения. Последние секунды битвы Алексей помнил смутно. Все переросло в свалку, в которой разобрать что-либо уже не мог. Если Кайдлтхэ мертва, то дело и впрямь дрянь. Тогда сопротивляться нет смысла. Да и не выжить одному при таких раскладах. После смерти Кайдлтхэ все потеряет смысл и значение. Замыслы бандитов также неведомы. Едва ли они станут воздавать пленникам почести.

Сердце отчаянно забилось, душа сжалось. Алексей живо представил, чем может обернуться плен. Судя по всему, пираты не отличались склонностью к гуманизму и о женевской конвенции об обращении с военнопленными наверняка не ведали. В худшем случае убьют. Перед тем могут изрядно поиздеваться. Если повезет, продадут в рабство или оставят при хозяйстве вождя. Если повезет! От мысли той ему, взрослому мужику, захотелось заплакать, ведь подмоги не дождаться. Только воспоминания о Кайдлтхэ сдерживали от паники, не давали окончательно покориться судьбе и превратиться в безвольную размазню. Нет, все же он мужчина, боец. В схватке зарубил двоих врагов. Может и троих. Негоже распускать сопли.

Следопыт вспомнил давние лесные походы, заплывшие позиции, найденный хабар. Сколько раз думал о тех, кто принял там последний бой, представлял себе на их месте. Мог ли он также без оглядки отдать жизнь за Родину? Как бы повел себя, окажись в плену у немцев? Первую битву он выдержал, не струсил. Да, ему не повезло. Он остался жив, не спас Кайдлтхэ, сам попал в руки врагов. Сражение проиграно, но война не кончилась.

Сейчас он беспомощен как младенец. В душе бушевал ураган противоречивых чувств. Ненависть вспыхнула и быстро угасла, сменилась страхом, отчаянием, почти унынием. Он казнил себя за беспечность, за то, что не сумел уберечь спутницу. Та непреложная истина доставляла нестерпимую боль, но и внушала надежду. Пока не увидит д"айдрэ, живую или мертвую, не имеет права раскисать. А если так, то следует приберечь силы для новой схватки.

Следопыт твердо решил успокоиться и прислушаться к тому, что происходит вокруг. Не раз ему приходилось слышать невероятные истории о слепцах, чьи чувства обострялись до крайности. А ведь и он сейчас незряч. Алексей напрягся, сосредоточился, постарался прогнать подальше навязчивые черные мысли.

Волны били о деревянные борта, скрипел такелаж, ладью неприятно покачивало. До ушей доносились слабые стоны раненых и незнакомая речь. Она не походила на язык тамарвалдцев, коралтарцев или ромедерцев. О д"айдрийском и говорить не приходилось. И все же спустя какое-то время показалось, будто отдельные слова, а порою и целые фразы, следопыт все же понимал. Возможно, так только чудилось. Едва ли он утешал самого себя, пытаясь отыскать опору там, где таковой вовсе не существовало. В том занятии не найти никакого прока. А коль так, то и впрямь в тех разговорах удалось что-то понять. Смутные ощущения родились в душе Алексея. Очень давно, возможно в иной жизни, он уже слышал те речи. Поначалу смысл ускользал, но вскоре появился едва уловимый намек на понимание. Великий герцог никак не мог найти тому объяснение. Наверное, Кайдлтхэ права и язык гойхэ впрямь архаичен, несет на себе отпечаток древних говоров Земли. Нельзя исключать и помощи со стороны Аакхабита. Вот только древний демон по-прежнему молчит как рыба. И та безучастность раздражала до крайности. Жилец не имел ни капли совести. Но ведь отозвался мерзавец на стенания следопыта после ранения Кайдлтхэ. Кто знает, может и в этот раз не оставит в беде. И мысль та немного приободрила. Алексей даже попытался улыбнуться.

Внезапно те размышления прервал крик чайки. Где-то рядом находилась суша.

— Упаста! Патру!* — радостно заорал один из ардаров. Наверняка пираты увидели родные берега. Сердце едва не выскочило из груди. Скоро все прояснится, но радости от того Алексей не испытывал. Конечно, любая определенность лучше томительной неизвестности, но только не сейчас. Едва ли здесь попаданца ожидает теплый прием. Да и кто обрадуется двум десяткам трупов? А ведь как ни крути, но и убитые кому-то приходились детьми, братьями, мужьями и отцами. Местные наверняка захотят расправиться с пленниками. Но вожак ардаров тащил их через море не ради того, чтобы отдать на растерзание разъяренной толпе. Рыжебородый мог легко прирезать их там, на берегу. Но по каким-то причинам поступил иначе. В ту мысль великий герцог вцепился как в спасительную соломинку. Сам диву давался, почему не додумался о том ранее. И, если он прав, то у главаря на сей счет наверняка имелись свои соображения и виды.

Вскорости судьба обещала преподнести очередной неприятный сюрприз. Чего ждать? Пыток, издевательств, боли и смерти? Но если постоянно думать о том, то можно попросту сойти с ума. Сумасшествие?! Кто знает, может в том и заключено спасение? Сейчас Алексей не видел иного выхода. Он связан, мешок надет на голову. И зачем такие предосторожности? Разве он запомнит дорогу? Даже если так, шансов вернуться в Тамарвалд нет. Но зачем-то тот мешок напялили? Очередной вопрос, оставшийся без ответа.

Великий герцог вновь вспомнил о Кайдлтхэ. Как ни пытался вслушиваться, ничего не говорило о присутствии д"айдрэ. И тут следопыта осенило. Пираты пришли на четырех кораблях! Кто сказал, что девушка находится именно на этом драккаре? Если ее тут нет, то она наверняка на другой ладье. Да, так и есть. Догадка укрепила веру. Вскоре он все узнает. Если, конечно, бандиты снимут проклятый мешок.

Началась беспорядочная возня, пираты забегали по судну. Алексей ясно различил среди того шума скрип весел, женские голоса, стенания и причитания. Следопыт ощутил удар. Корпус ладьи врезался в берег. Вновь крики. Отрывистые команды смешались с плачем и стонами. И звуки те походили на лай и скулеж бешеных псов. Кто-то схватил Алексея за руки и ноги, пропустил палку под веревками. Его понесли как кусок мертвого мяса, как подстреленного на охоте кабана или оленя. Голова откинулась назад. Попаданец напрягся, ведь запросто мог зацепиться за борт. Носильщики шли не в ногу, отчего ношу раскачивало из стороны в сторону. Ремни впивались в тело. Великий герцог в тот миг подумал, что напрочь лишится кожи на запястьях.

Пираты спрыгнули в воду, потом выбрались на сушу. Послышался шум прибоя и шорох прибрежной гальки. Женские вопли совсем рядом. Без всякого перевода Алексей понял, жены и матери дикарей жаждут мести, хотят разорвать виновных в клочья. Нет, он не испытывал страха. Он устал бояться и думал только о Кайдлтхэ.

Вновь закричал рыжебородый вожак. Отдав команды, атаман принялся с кем-то разговаривать, громко, отрывисто и резко. Главарь не на шутку осерчал. Он ругался с собеседником, чей голос показался знакомым. И тут носильщики остановились. От неожиданности сердце следопыта вновь яростно забилось. Чья-то грубая рука развязала веревку на шее и сдернула с головы мешок. Поначалу великий герцог ничего не понял. Все вокруг плясало перед глазами. Ноги, серые одежды, камни, далекие горы, озлобленные женские лица, меч в кожаных ножнах и... черный балахон, длинный кинжал у пояса, аккуратно остриженная борода... Брат Меодолан!

— Вот и свиделись, светлый господин Аль Эксей, — посланник гильдии мерзко осклабился.

Великий герцог задергался, хотел выматерить подонка, но кляп не давал того сделать. Вместо злобной тирады вышло сдавленное мычание.

— Этого я заберу с собой, — обратился подручный Шидельрота к рыжебородому.

— Вижу, вы знакомы. Только ты погодь, советник, — возразил вожак ардаров на тамарвалдском. — Не гони лошадей. Забирай, коль монета водится. А ежели кошель пуст, то проваливай. Они два десятка моих ребят положили! Коралтарские ублюдки потопили корабль! Потери не стоят твоих ста двадцати золотых!

— Сколько за него просишь? — гадкая улыбка пропала с лица Меодолана.

— Сотню, — рявкнул главарь.

— Не слишком ли?

— Не слишком.

— Могу сейчас дать только половину. Больше нет. Остальное получишь потом.

— Слушай, советник! — вскипел верховод. — Будешь торговаться у себя на рынке. А у меня все просто. Гони сто золотых и отчаливай. Нет денег, нет товара. Никаких потом не будет. Все и сейчас! Уразумел?

— Хорошо, — купцу едва удалось сдержаться от резкого слова. Он быстро прикинул, в деревне не меньше сотни вооруженных ардаров. Каждый из них отчаянный рубака. Двадцати матросам гильдии против них не выстоять. Да и ссориться с пиратами пока нет особой нужды. Кто знает, может сгодятся кому-нибудь кровь пустить. — Мне надобно вернуться в Тамарвалд. Деньги привезу через пятнадцать дней.

— Да мне все равно куда. Хоть к хорсу в задницу. Главное, чтоб твои монеты перекочевали в мой кошель. Кстати, ты, это, захвати на всякий случай еще пару сотен, — усмехнулся рыжебородый.

— С какого перепугу? — удивился мясник.

— Вместе с ним взяли и д"айдрэ. Редкая сука, мать ее! Почитай, она всех и порешила. Дралась как разъяренный хорс.

— Баба, говоришь?

— Мне пока не повылазило. Точно говорю, баба.

— Баба гильдии не нужна. Оставь себе.

— Как знаешь, советник. Пристрою в портовый бордель на южном берегу. Говорят, за таких там дают хорошую цену. Так что подумай. Ладно, а с этим чего делать?

— Посади в надежное место, сторожи, корми и не калечь. Не то господин Шидельрот с тебя шкуру спустит. А с девкой поступай как знаешь. Можешь продать или убить. Только тихо. И гляди, осторожней с ней. Да чтоб в Моридоре не проведали. Ежели прознают, несдобровать тебе. Сам знаешь, от д"айдрэ...