— Шепард, что вы так странно на меня смотрите? — с ноткой недовольства поинтересовалась Лоусон.
— А? — вынырнув из раздумий, я обнаружил, что мой невидящий взгляд уперся аккурат в верхние «далеко за девяносто» Миранды. — Э… — проглотив так и просившееся на язык «А они настоящие, а потрогать можно?», тряхнул головой:
— Да вот, раздумываю, зачем «Церберу» настолько понадобилась коммандер Шепард.
Лоусон, вздохнув, повернулась к Тейлору:
— Ох, Джейкоб, я так и знала, что ты не сможешь промолчать.
— Миранда, я не говорил, что «Лазарь» — это проект «Цербера»! — тут же отмазался негр и подозрительно уставился на меня.
— Шепард?
«Ух, какие мы стали!» — я с умилением оглядел прожигающую меня настороженными взглядами парочку. Глазенки засверкали, ручонки к оружию потянулись…
— Мисс Лоусон, в следующий раз, когда вы будете проводить секретную операцию… не забудьте убрать со своей бесподобной формы эмблему организации, — я нахально ткнул пальцем в четко выделяющийся на груди Миранды логотип «Цербера». — Да на вашей жутко тайной станции эти эмблемы, по-моему, даже на туалетной бумаге отпечатаны.
И, насмешливо посмотрев на смущенно переглядывающихся церберовцев, протянул с сарказмом:
— Конспираторы.
Глава 4. Жизнь прожить — не поле перейти
Когда пациент хочет жить — медицина бессильна.
(врачебная мудрость)
Я думал, по прибытии на станцию меня сразу отправят общаться с Призраком, но не тут-то было. Уже в доке нас встречала нетерпеливая толпа в белых комбинезонах, которая вытащила меня из челнока и, радостно подвывая, буквально на руках донесла до медотсека. А там началось...
То, что у меня забрали геройский комбез, выдав вместо него балахон салатового оттенка, страшный, как моя нынешняя жизнь — это ещё полбеды, но вот потом… Откачали литр крови, больше часа промариновали в капсуле диагноста, всей толпой водили вокруг хороводы, кудахча что-то на своем медицинском.
В конце концов, когда один из этих наследников доктора Менгеле начал подбираться ко мне, как-то нехорошо поглядывая в сторону смахивающего на гинекологическое кресло агрегата, я просто озверел и, выдрав из подвернувшееся под руку хреновины полуметровую железяку, принялся отмахиваться ею от извращенцев в белых халатах, обещая первому, кто ко мне прикоснется, сделать лоботомию ректально.
Черт его знает, чем бы все это кончилось, не появись Миранда и не отними у изуверов мою измученную тушку.
Вырвавшись из плена, я оглянулся на стекло в стене медотсека, за которым, блестя безумными глазами поверх хирургических масок, скулила и скреблась алчущая моего тела толпа, нервно поёжился.
— Послушайте, Лоусон, где вы набрали этих отморозков от медицины?!
— Вы преувеличиваете, Шепард, эти несколько увлекающиеся ученые… — менторским тоном занудила церберша.
— Чуть не разобрали меня на запчасти! — взвыл я.
— Успокойтесь, — ничуть не впечатлившись моим воплем, продолжила Лоусон. — Мы же должны были убедиться, что с вами все в порядке. Из-за проблем на станции «Лазарь» некоторые процедуры были не закончены.
Я машинально потер левую щеку, которую пересекали плохо зажившие шрамы. Хорошо хоть, красным не светятся, как в каноне.
— И как? Жить буду?
— Полные результаты обследования будут готовы только завтра.
— Тогда сегодня выдайте мне кровать, трусы и пистолет. Пистолет в первую очередь, без остального тут прожить можно.
Лоусон демонстративно закатила глаза.
— Зачем вам оружие, Шепард?
— Положу под подушку. Мне так лучше спится.
* * *
Получив часть требуемого, — пистолет все же не дали, с-собаки сторожевые, — я наконец-то за весь этот безумный день остался в одиночестве.
Правда, хоромы мне выделили ни разу не царские — небольшая, шесть на шесть, комната, отделанная светло-серым пластиком, такой же пластиковый столик в одном углу, узкая кровать в другом, дверь, ведущая в крохотный санузел и здоровенное зеркало в полстены.
Мда, надеюсь, я тут ненадолго, а то слишком уж на палату для душевнобольных смахивает.
Бросив на кровать выданные мне спортивный костюм с футболкой, я первым дело распотрошил небольшой пакет, выудив оттуда бельё.
Так, что тут у нас? Трусы. То есть, блин, трусики, белые. Ладно хоть не стринги, а вполне нормальные шортики. А здесь? Топик. И тоже не эротично-прозрачный, а нормальный, плотный. Настроение чуть улучшилось. Определенно живём.
Уже взявшись было за завязки балахона, я на секунду замер, затем, задрав голову, зашарил взглядом под потолком. То, что здесь есть видеонаблюдение — это к гадалке не ходи. Значит, если я прямо сейчас начну переодеваться, какой-то мужик будет любоваться стриптизом в моём исполнении? Хм, а мне не пофиг? Прислушался к себе. Вообще-то нет, но… Повертел в руках бельё, ещё раз пробежался взглядом по сторонам, передернул плечами. Хрен с вами, собаки извращенческие, любуйтесь.
Быстро избавившись от салатовой тряпки, натянул шортики, повоевал с топиком (оказывается, эту фигню надевать куда более заковыристо, чем обычную майку) и подошел к зеркалу. Ну а чего, надо хоть узнать, как я нынче выгляжу.
В зеркале отражалась невысокая молодая женщина, лет двадцати пяти. Странно, вроде Шепард сейчас тридцать шесть стукнуло, а выглядит… Ах, да, здесь же живут в среднем сто с чем-то, так что всё нормально, выгляжу на свои. Тело худовато, конечно, два года на лабораторном столе здоровья ему определенно не прибавили, но в целом, весьма и весьма. Талия тонкая, грудь высокая, причем, хороших таких пропорций, животик плоский, без дурацких кубиков. Бедра, правда, могли бы быть и пообъемней, ну это ничего, выберусь отсюда — отъемся. Лицо… не то чтобы красавица, но и не уродина. Среднее, в общем. Резко очерченные скулы, правильная линия губ, аккуратный носик, глаза… странные. Вроде бы черные, но в то же время создается впечатление, что красным отливают. Выглядит чуток пугающе. Да и левая щека, изуродованная трещинами рубцов, тоже шарма не добавляет. Ну и наконец прическа — тоже странная — прямые иссиня-черные волосы, правый висок выбрит, а слева и сзади грива до плеч. Хотя, что-то в этом есть. Если вот так пряди перекинуть, то они полностью закрывают щеку, шрамов и не видно почти.
На автомате крутнувшись перед зеркалом, я обнаружил справа на трусах оранжевый ромб эмблемы «Цербера» и едва не заржал. Блин, церберовцы — такие церберовцы.
Уже спокойно закончив одеваться, блаженно завалился на кровать.
Раз уж меня на время оставили в покое — займусь-ка я обязательным для русского человека самокопанием и рефлексированием.
Итак, как наше самочувствие… Прислушался к себе. Странно — страха нет. Вот умом понимаю, что тут нифига не игра и сохранений не предусмотрено, а все равно. Вспомнил, как сдирал комбез со свежего трупа и только морщился, что кровью заляпан, как ползал под пулями… Мля! Да я же человека убил! Вот так вот взял и в лоб ему… Я же должен... ну, не знаю… говорят, вообще блюют с этого дела.
Попытался вспомнить в деталях: подхожу, поднимаю пистолет, нажимаю на спуск… М-да, из ощущений, только злорадное удовлетворение — так ему и надо, ур-роду.
Сев на кровати, машинально обнял руками колени и положил на них подбородок.
Оп-па, опять тело чудит. Ведь не моя это поза, никогда так не сидел. Да и вообще для мужчин она нехарактерна. Собрался вытянуться в полный рост, но… Блин, а ведь уютно как-то, только вот… Ага! Набросил на себя одеяло, закутался, повозился, устраиваясь поудобнее… Во, нормально.
Так, о чем я думал… Ах да, о рефлексах. Не мои они. Чуть задумаюсь, и тело ведет себя совершенно непривычно. С одной стороны, это даже хорошо — и спалиться вероятность меньше, да и мужские рефлексы в женском теле… до конфуза довести могут. А с другой, как-то боязно — хрен его знает, какие именно мне привычки достались в наследство. Ну, и женщиной становиться тоже как-то… Блин, «становиться», можно подумать, Жека, у тебя выбор есть.
Залез под одеяло, оттянул ворот майки, полюбовался на два несомненных доказательства, что «другой альтернативы нет», вздохнул, — вопрос снимаем как неактуальный.
Идем дальше. Извечное «Что делать?» и «Кто виноват?». Ну, виноватых искать бесполезно. Хотя, конечно, можно и попытаться. Некоторые попаданцы же находят. И даже морду виноватым бьют.
Пару секунд попредавался сладким мечтам — как нахожу того гада, что мне такую подлянку кинул, и вцепляюсь ему ногтями в морду лица. Грустно вздохнул: эх, мечты, мечты.
Ладно, вопрос второй: «Что делать?». Примерно через год здесь начнется вторжение Жнецов и всем станет очень нескучно. А мне — в первую очередь. Ибо если все идет по канону, то я, коммандер Шепард, буду тут в каждой почке заточкой. Хочется мне этого? Не-а, не хочется. Но придется. Потому как, во-первых, в покое не оставят, а во-вторых, объяснять Жнецам, что сами мы не местные и вообще мимо проходили — занятие заведомо бесполезное.
Разве что… Хм, может, свалить куда-нибудь на очень малоразвитую планету и там отсидеться?
Повертел в голове эту идею: жить в пещере, мотыжить целыми днями делянку кукурузы, чтобы было чего пожрать… И так до конца жизни. От подобной перспективы аж передернуло — нет, такой хоккей нам не нужен.
Итого: придется барахтаться, а там как кривая вывезет. Правда, если все пойдет по канону, то жить мне пару лет осталось, а дальше беседа с Катализатором и эпический песец в трех вариантах. М-да.
Хотя, какой там песец, как говорится, ты сначала доживи.
И вот с «дожить» начинаются проблемы, потому как бытовую сторону этого мира я знаю чуть меньше, чем нисколько. Я снова тоскливо вздохнул — попадалово в полный рост.
Ладно, обратимся к народной мудрости. Что делает попаданец, когда нихрена не понимает? Правильно, заходит за ближайший куст и…
Кстати, о кустах. Что-то как вспомнил, сразу захотелось посетить местное заведение по маленькому делу.
Выпутался из одеяла, бормоча:
— А ведь в пещерах теплых туалетов не предусмотрено, так что ну их нафиг, недоразвитые планеты.
Зашел в крохотный санузел, спустил трусы и уселся на унитаз.
Так, о чем я… Ах да, заходит, значит, попаданец за кусты и видит… — я машинально поднял взгляд и замер, медленно заливаясь краской.
Твою ж мать! Какая с-с-скотина догадалась прямо напротив унитаза встроить зеркало в полный рост?! Дизайнеры хреновы, мля! Вам только сортиры проектировать!
Первая мысль — вскочить и натянуть трусы; вторая — блин, поздно, то есть рано; третья — закрой глаза и думай об Англии.
Стараясь не смотреть в зеркало, по-быстрому закончил дела, сполоснул холодной водой пылающее лицо и пулей вылетел из туалета.
Уже привычно закутавшись в одеяло и притянув колени к груди, мрачно задумался — а ведь опять рефлексы этого тела, в прошлой жизни я подобное делал стоя. М-да, «никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу».
Всё-всё, хватит о грустном, будем думать о куда более грустном. На чем мы остановились… Ага, заходит нормальный попаданец за куст и находит там мастера Йоду, доброго волшебника или эльфийскую принцессу с суперкомпьютером, которые быстренько обучают его всем местным премудростям. Типа… какой рукой тут принято ковыряться в носу, сколько стоит билет на стриптиз-шоу и как надо делать «ку» перед Императором. Но, поскольку я какой-то невезучий попаданец, у меня таких полезных кустов нет. Вместо них, блин, унитаз с зеркалом заднего вида в полный рост. Это из минусов.
Из плюсов — я знаю основные события этого мира и общие характеристики ключевых персонажей. Что, само по себе, огромный бонус. Правда, если учесть, что тут и моему оригиналу не очень верили… Остаётся только обозваться Кассандрой и выступать на площадях. Результат будет тот же, то есть никакого.
Отсюда вывод: нехрен ждать милостей от природы, надо суетиться самому. Мне нужен кто-то, кто поможет акклиматизироваться и поверит в мое послезнание. Вот от этого и будем плясать.
Хм, прикинем, кто может помочь.
Совет Цитадели — местное то ли ООН, то ли НАТО. Отпадает сразу. Эти страусы му-му засунули головы в песок и высочайше повелели считать «Властелина» супергетом. Типа, да, был такой, мы не отрицаем, но он самоликвидировался. И все. Больше мы ничего не знаем и знать не хотим, идите, коммандер Шепард, вон, гетов добивайте, раз у вас свербит в одном месте.
Альянс Систем — родное, блин, человечество. Те же яйца, только в профиль: не знаем и не хотим.
К тому же, там какие-то политические дрязги и руководство больше озабочено, как без мыла в галактику залезть. Этим Шепард вообще не нужна. Когда «Нормандию» сбили, они быстро расформировали команду, распихав выживших по разным кораблям и гарнизонам. И на этом на Шепард благополучно забили.
«Цербер». Точнее, его глава — Призрак. Этим Шепард нужна. В Жнецов они не только верят, но и готовы действовать. Помочь могут, и ещё как — ресурсов и возможностей у них хоть отбавляй. Всё, казалось бы, замечательно, но… Призрак редкостный расист и законченный фанатик, который ради торжества человеческой расы готов на все. Причем, реально на все. Эксперименты на людях, за которые в мое время в Нюрнберге кое-кого вздернули за шею (жаль, что не за яйца), для него вообще мелочь. К тому же, этот маньяк убежден, что Жнецов можно контролировать. Это у него идея фикс просто. И доведет его эта идея до плохого. Точнее, очень плохого: «Цербер» превратится в подобие Коллекционеров — марионеток Жнецов. Можно этого избежать? А хрен его знает. Никаких реальных способов воздействия на Призрака у меня просто нет. Даже если я ему все расскажу и он поверит в мое попаданство, то… остаток недолгой жизни проведу, общаясь с десятком вивисекторов в очень закрытой лаборатории.
Нет уж, нафиг мне такие впечатления. У меня натура нынче женская, а следовательно, хрупкая и ранимая.
Н-да, получается, никто из больших дяденек мне не поможет. В общем, добро пожаловать в реальный мир, малыш, где спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
Что ж, есть на флоте такая команда: «Спасаться по способности!» — то есть, каждый спасается в меру сил и умений. Вот и будем её выполнять.
Глава 5. Супербосс
Я не трус, но я боюсь.
(х/ф «Полосатый рейс»)
— Миранда, не быть вам коммивояжёром, — проворчал я, шагая по коридору станции вслед за Лоусон. — Не умеете вы подать товар лицом. Где мой макияж, прическа, роскошное платье, наконец?
