Платформа смяла окопы и орудия вместе с артиллеристами, и с грохотом вломилась в городское предместье. Белые двухэтажные дома, деревья, столбы, заборы, машины. Всё сминалось, рушилось и исчезало под ползущим чудовищем. Воздух наполнился адским визгом перемалывающих камень шнеков. Внизу метались обезумевшие ару. Они спотыкались, падали, сотнями исчезая под днищем.
На галерею высыпали все стрелки и часть экипажа, не выдержав адской жары в машинных отсеках. Бойцы азартно расстреливали всех ару, что попадались им на глаза. Айэт тоже поддался общему возбуждению. Он вскинул к плечу автомат, вжимаясь в броню так, словно его оружие и тело стали частью машины, и стрелял, не обращая внимания на возраст своих мишеней. Он нигде не видел здесь файа или людей и сомневался, что сможет найти жителей города на этом свете — разве что в рабочих лагерях.
Он не считал убитых, отрываясь лишь для перезарядки оружия. В один из таких моментов он взглянул на своих товарищей. Приникшие к броне стрелки выглядели довольно странно. Из военного снаряжения на них остались лишь шлемы и пояса с подсумками. Их худые мускулистые тела блестели от пота и быстро темнели в тучах пепла и копоти, затянувших уже всё вокруг. Вокруг всё горело, здания и машины под ударами огненно-синих жгутов вспыхивали, словно облитые горючим. Иногда вся машина содрогалась от залпов главного орудия. Тогда за её бортами вспыхивала сеть молний, а Айэта от волос до пальцев босых ног пронизывал электрический разряд.
Ару сопротивлялись отчаянно. Внизу всюду метались крошечные фигурки, сверкали вспышки выстрелов, пули свистели над головой юноши, с визгом отскакивая от брони. Его сосед дернулся и беззвучно опрокинулся назад, хватаясь за пробитое горло, но Айэт лишь мельком взглянул на него, продолжая стрелять. От его выстрелов упал ару, целившийся из базуки. Умирая, он нажал на спуск, и огненный шар гранаты отвесно ушел в небо.
Впереди из дыма выросло нечто темное, — многоэтажные здания центральной части города. Они были в несколько раз выше наземных броненосцев, и платформе пришлось ползти по улице между ними. Таранить такие громадины было бы самоубийством даже для их машины. Все здания пылали сверху донизу, все их окна светились огнем, дым нависал так густо, что скрывал всё небо, и повис ночной мрак, раздираемый лишь вспышками пламени.
Казалось, здесь не могло остаться ничего живого, но именно здесь сопротивление оказалось особенно сильным. Огненные шары гранат роями летели, казалось, прямо на него. Айэт не понимал, откуда они берутся, падают с дымного неба или вылетают из-под земли. Одни с адским треском разбивались о борта, другие проносились над головой и рвались на броне орудия. Осколки осыпали палубу, стрелки один за другим падали, обливаясь кровью, или скрывались во внутренних помещениях. Одному из них граната попала в живот, разорвав тело пополам.
Айэт понимал, что в любую секунду может оказаться на его месте, но уйти с галереи не мог. После всего увиденного это казалось ему предательством. Он знал, что не проживет здесь и минуты, но улица вдруг кончилась. Машина походя раздавила запиравшую её баррикаду вместе с защитниками и выползла на просторную площадь, на которую ещё пробивался солнечный свет. Гранаты по-прежнему летели со всех сторон, но вечное стекло отражало удары и платформа упорно шла вперед.
Впереди, в пыли, вырос большой двухэтажный дом. Из всех его окон сверкали вспышки выстрелов, пули свистели так густо, что Айэту пришлось укрыться за выступом брони.
Машина, не сбавляя хода, таранила дом. Выглянувшего наружу Айэта швырнуло вперед, чуть не выбросив за борт, край броневой плиты больно врезался ему в живот. На расстоянии протянутой руки он увидел пыльное зеленое железо крыши, покрытое ржавыми пятнами. Но толстые каменные стены не выдержали удара, здание рухнуло и за секунду исчезло под шнеками. Айэта ослепила туча едкой белой пыли. Платформа прошла сквозь неё и устремилась дальше.
Впереди вновь показалось страшное ущелье, улица, стиснутая пылающими массивами многоэтажных зданий. Ару буквально кишели внизу. Айэт подобрал оружие и продолжал стрелять в них, пока не кончились патроны. Вдруг ощутив себя беспомощным, он огляделся.
На галерее кроме него и нескольких убитых уже никого не осталось. Только электромагнитные орудия мерно вращались в своих башнях, с треском извергая струи трепещущего синего пламени. Они рассыпали искрами всё, к чему прикасались. Ару отчаянно пытались уничтожить их машину, но та даже не замедляла хода. Айэт видел, как один ару, обвязавшись взрывчаткой, кинулся под днище. От взрыва платформа содрогнулась, но не остановилась ни на миг. Со всех сторон били огнеметы ару. Жидкий огонь стекал по раскаленной броне, разливался лужами по настилу галереи, шипел на трупах. Айэт задыхался в отравном дыму, боясь представить, что сейчас творится внутри машины. Он не думал о том, что в любую секунду сам может превратиться в вопящий огненный комок. Едва дым чуть рассеялся, он выглянул за борт.
Они ползли по улице, столь узкой, что платформа чуть не задевала стены домов, уходящие наверху в дымный мрак. А навстречу им мчалось что-то длинное, темное, — большая цистерна с топливом. Огненно-сизые разряды рвали асфальт вокруг неё, но так и не успели поразить цель. Машины столкнулись лоб в лоб.
Цистерна лопнула, взорвавшись тучей слепяще-белого огня. Айэта обожгли полыхнувшие языки пламени, но секунду спустя и огонь и металлический остов исчезли под шнеками. Впереди показался просвет, — новая площадь.
Дым немного рассеялся и до Айэта донесся знакомый рев. Вокруг роем вились вертолеты, сверкание их прожекторов резало глаза, от их пулеметов вокруг всё трещало и сыпало искрами. Айэт смотрел на их работу, судорожно вцепившись в борт.
Машина на минуту замедлила ход. Впереди, на том конце площади, стояло гигантское высотное здание. В нем раньше размещалось областное правительство. Угловатый массив, словно составленный из нескольких сросшихся башен, насчитывал не меньше двадцати этажей. Ещё выше в небо вонзался острый стальной шпиль.
Вдруг стало неожиданно тихо. Платформа застыла между двумя темными зданиями, почти целыми. Их стены почти касались её бортов, окна четвертого этажа оказались чуть выше защитной сетки. Айэт ничуть не удивился, когда из одного такого окна на неё спрыгнул ару. Он проворно побежал по сетке, скользнул в проем и оказался на галерее. Он не заметил Айэта, что, впрочем, было и не удивительно. Кожа юноши сплошь покрылась копотью, как и всё вокруг. Лишь когда он преградил ару дорогу, тот отшатнулся и вскинул автомат.
Айэт равнодушно отбил оружие. Он схватил врага, наотмашь ударил его о край броневой плиты, и швырнул вниз уже мертвое тело с переломанными костями. Ему следовало радоваться, но Айэт вдруг с ужасом понял, что не чувствует вообще ничего.
Показавшийся из окна второй ару стал целиться в него, но Айэт уже не обращал на это внимания, настолько ему опротивело происходящее. Он сбросил тяжелый, душащий его шлем и поднял глаза. Ару смотрел на него, опустив автомат, и в его глазах юноша увидел то же страшное равнодушие.
В этот миг с чудовищным грохотом выстрелило главное орудие. Айэту показалось, что его ударили по голове. Сверкание молний ослепило его, но он успел заметить, как в их сети вспыхнула фигурка ару. Юноша упал, тут же вскочил, — его обожгла раскаленная сталь.
Лишь когда машина вновь двинулась вперед, он оглянулся. Здание оседало грудой огнедышащих развалин, огромных, как гора. С неё ещё сыпались лавины обломков и искр, но Айэт не слышал ничего, кроме тихого пения в ушах. Платформа врезалась в эти развалины и стала медленно взбираться на них, всё выше задирая нос, пока они не рассыпались под её весом. Айэту показалось, что он, с диким грохотом, в тучах едкого дыма и пыли, проваливается в самый ад. Над бортом медленно поднялась груда балок и битого кирпича и стала странно лениво обваливаться на него, сминая защитную сетку.
Айэт вскочил и кинулся в открытую дверь. Он распластался на полу тамбура, задыхаясь от жары, зажимая уши, а машина всё двигалась, кружилась на месте, останавливалась, двигалась снова... Вокруг рушились здания, внизу скрипел дробимый камень, но он уже плохо сознавал это. При каждом выстреле главного орудия его сводила судорога, в уши словно впивались гвозди. Внезапно оглушительные раскаты грома прекратились, движение платформы стало незаметным — нет, она стояла!
Как ни был измотан Айэт, но любопытство всё же взяло верх. Он вновь приник к борту. Вокруг оказались редко разбросанные маленькие дома предместья, редкие низкие сады, дорожки, всё чистое, пустое, безлюдное...
Они прошли Ас-Акру насквозь. Город остался позади, — низко нависшая туча кромешного дыма. Медленно расползаясь в небесах, она вздымалась на огромную высоту и изгибалась чудовищным мостом над головой юноши, занимая полнеба, такая тяжелая, что Айэт невольно сжался. Ему показалось, что эта твердая на вид, маслянисто-черная рельефная масса сейчас упадет на него.
Туча восходила стеной, огромные её клубы поднимались с пугающей быстротой. Туда дул сильный ветер, он гнал облака пыли, скрывающей бледным пологом солнце. Весь город превратился в один огромный костер, хотя лишь через несколько часов огонь достигнет максимальной силы.
Вокруг всё выглядело тихим, других машин он не видел, — они остались одни. Айэт не знал, что с ними, отстали они или погибли.
Со всех сторон с криками сбегались ару, вооруженные чем попало. Они облепили платформу, словно решившие сдвинуть камень муравьи. Смотревшего на них с высоты третьего этажа Айэта они не замечали.
В голове юноши всё смешалось, и, наверно, он бы спрыгнул туда, к ним, если бы раньше не выстрелило электромагнитное орудие, просто так, в никуда, лишь бы сжечь эту облепившую борта мелюзгу. Оглушенный Айэт опрокинулся назад и даже не заметил, что платформа вновь движется.
Опомнившись и выглянув наружу он понял, что кошмар лишь начался. Впереди вновь простерлись поля, а на них он увидел странную подвижную массу. Беженцы ару пытались уйти из города. Айэт не мог представить, сколько их здесь. Наверное, миллионы. Машина врезалась в самую их гущу. Ару пытались разбежаться, но их оказалось слишком много, и они лишь давили друг друга.
Айэт уже не понимал, что с ним происходит. Его охватил страшный, ни с чем не сравнимый восторг избиения, но, в то же время, ему хотелось бежать вниз, голыми руками разбить броню реактора, погибнуть в огне, лишь бы прекратить это. Его словно разрывали на части, но он не мог ни двигаться, ни кричать. Только смотреть.
Платформа двигалась в сплошном море живых тел, оставляя за собой широкую полосу мокрого, красно-черного, совершенно мертвого грунта. Справа и слева показались другие платформы, спеша принять участие в побоище, вспышки выстрелов беспрерывно освещали их борта. Но на этой машине никто не стрелял, даже пушки молчали. Впрочем, если бы хоть один стрелок показался сейчас на галерее, Айэт не думая швырнул бы его вниз, под шнеки. Он видел, как светятся дюзы синхротрона на бортах соседней машины, и массы ару ложились, словно трава под ветром.
Что-то черное коснулось разума Айэта, его тело свела судорога предсмертного страха, но он продолжал смотреть. Вторая платформа, с электромагнитным орудием, тоже открыла огонь. Ослепительный огненный поток всё не угасал, машина медленно вращалась на месте, сжигая всё вокруг, оставляя за собой ровное дымящееся поле.
Дикий ужас погасил свет перед глазами Айэта. Он вдруг понял, что чувствует то же, что тысячи умирающих, и что они зовут его к себе. Он совершенно не пытался сопротивляться, впитывал эту тьму, тянулся к ней, но всё же, не мог перейти барьер жизни.
Через несколько минут он опомнился. Вокруг не осталось ни одного живого существа, лишь равнодушные черные громадины, невозмутимо ползущие на север...
................................................................................................
На закате они остановились. Машины могли идти и ночью, но их экипажи уже не выдерживали беспрерывного движения. Раздался скрежет. Броневые створки огромного десантного люка открывались, опускаясь вниз. Одна из них превратилась в пандус и по ней, настороженно оглядываясь, сошло два десятка солдат. Через минуту к ним присоединились остальные. Они падали на землю, словно подстреленные, раскинув руки и ноги, усталые до последнего предела. Другие, более стойкие, полезли наверх, отыскивая возможные повреждения. На Айэта, судорожно цеплявшегося за стенку галереи, наткнулся сам Анмай. Теперь он мало походил на великого воителя. Всё его одеяние состояло из каких-то куцых шорт, но мрачное пламя, горевшее в глубине его больших глаз и многочисленные свежие рубцы не оставляли никаких сомнений на этот счет. Его сильное тело блестело от пота, словно лакированное. Но Айэт выглядел куда хуже. В одних плавках, весь в пыли и копоти, он еле мог стоять. На его босых ногах запеклась кровь убитых, а по телу вились струйки собственной. Несколько мелких осколков всё же задели его, но он даже не заметил этого. Его беспрерывно тошнило.
— Айэт, какого дьявола ты... — Анмай смолк, взглянув в мучительно расширенные глаза юноши.
Оттолкнув его руку, Айэт с трудом выбрался наружу. Машины стояли на склоне холма, вытянувшись бесконечно длинной колонной. Внизу бежала неширокая речка, зеленели луга, шелестели деревья, — всё исполнено жизни, но он помнил, как призывал смерть. Другие тоже это ощутили и выглядели растерянными.
Свежий воздух и тишина быстро привели юношу в себя. Айэт спустился к речке и вымылся, кривясь от боли в неперевязанных ранах. Затем он растянулся на прохладной траве, не обращая внимания на остальных, впрочем, таких же пришибленных и безмолвных. Где-то садились и взлетали вертолеты, забирая раненых, трещала сварка, сыпались искры, кричали, но здесь висела тишина. Он видел, что остальные тоже измотаны. Они могли двинуться в путь только утром, хотя у них было достаточно припасов, чтобы двигаться целыми месяцами.
Спускался вечер, стена зари удалялась и меркла, её прорезало сияние появившихся лун. Небо залило темной, бездонной синевой, только на юге громоздилась туча, похожая на гору. Черная, в свете заката она отливала розовым. Снизу её пронизывало ровное, мощное, жуткое зарево огненной бури, сверху рвали беспрерывные зигзаги молний, словно выпущенный на свободу электрический огонь ещё жил.
На фоне неба выделялся черный массив машины. Луны давали достаточно света, чтобы рассмотреть её. Острия разрядников топорщились, словно шипы динозавра, броня выглядела так, словно прошла через метеоритный дождь, вечное стекло шнеков тускло блестело, словно перед ним настоящее чудовище, мертвое, бессмертное, не знающее жалости. Конечно, настоящее, разве не так?..
Айэт перевел взгляд. Анмай сидел на самом берегу, бездумно бросая камешки в воду, словно мальчишка. Его бесстрастное лицо не отражало никаких чувств. Вокруг него сидели, лежали, купались и говорили такие же спокойные, мирные файа. Сейчас они отдохнут среди этого покоя, а утром двинуться дальше — убивать...
