"А вам не кажется, что это просто трусость или страх перед неизвестным, по меньшей мере неуместный на фоне того, что мы достигли?" — озвучил он свою мысль.
Да, но не совсем. Во Вселенной есть расы, превосходящие нашу почти беспредельно. Мы знаем по крайней мере об одной. "Улайра", один из кораблей, ведших астрофизическую съемку за пределами зоны видимости, обнаружила необычный источник инфракрасного излучения, в триллион раз более мощный, чем солнце Файау. Его температура — 27 градусов выше нуля. Подробное изучение показало, что источник представляет собой диск радиусом в сорок световых лет, толщиной везде не больше мили. Он вращается как твердое тело, с периодом в 2600 лет. Диск парит в межгалактическом пространстве, его масса также в триллион раз больше солнечной. Это целая галактика, превращенная в искусственное сооружение. Его плотность равна плотности обычной стали.
"Интересно. Что ещё вам известно об этом?"
Ничего. "Улайра" вела съемку с расстояния в три миллиарда световых лет. Ни один наш корабль не приближался больше к Диску и не появлялся в том районе.
"Ну и отвага! Интересно, что там сейчас?"
Вы хотите отправиться туда?
"Ещё нет — ведь это не последняя моя экспедиция. Но ведь в галактике А-1443 нет никаких следов астроинженерных работ. Почему мы не можем отправиться туда? Мы должны выбирать самые перспективные, а не самые безопасные районы. И наш корабль может обратить в прах целое созвездие. Нам нечего бояться".
Вы неправы. Никогда нельзя исключать вероятности, что существует нечто, неизвестное нам. И разрушить наш корабль очень легко. Достаточно нарушить стабильность нейтрида в броне — и сила его поверхностного натяжения за миллионную долю секунды стянет весь корабль в шар размером с вашу голову. Ваш мозг не может оценить всех факторов.
Анмай вздохнул. Это он, увы, не мог оспорить. Хотя любое изменение физики теоретически можно было нейтрализовать обратным изменением, это требовало времени. Сверх того, Йалис имел множество недоступных им уровней — и даже на равном защиту можно было обойти или просто пробить превосходящей грубой силой. И тому, и другому имелись печальные примеры. Даже корабль типа "Астрофайры" имел мало шансов в сражении со звездолетами старших рас. Тем не менее, он не хотел отступать.
"Да, я не могу оценить сразу всего. Я и не претендую на это. Но есть ещё нечто, называемое интуицией. Или вам она не знакома?"
Хорошо знакома. Нам известно, что в некотором роде мы появились на свет благодаря именно вашей интуиции. Мы можем принять ваше предложение. В крайнем случае "Астрофайра" сможет войти в не-пространство из любого положения за полчаса, при необходимости.
Анмай был настолько ошарашен этим, что не смог ничего больше сказать, точнее, подумать.
Не думайте, что вы смогли нас переубедить. Просто у нас тоже есть любопытство. И большинство членов экипажа будут согласны с нами.
"Вот как? Вы можете общаться сразу со всеми?"
Да. Вы тоже это сможете - когда присоединитесь к нам. Вы можете это сделать хоть сейчас.
"Я знаю, что этого не избежать. Но я намерен как можно дольше сохранять своё тело. Так я имею большую свободу".
Как хотите. Но вы уникальны, даже если забыть о вашем прошлом. Нам известно, что вы создали новый способ получения информации. Он был опробован в Цитадели Хаоса. Мы хотим знать об этом.
"А я никому здесь этого не говорил! И я не создавал его. Неужели вам ничего об этом не известно?"
Измененные тела не обладают такой способностью. Это достоверно. Даже матрицы с неизмененной ДНК не сохранились. Ваши являются единственным исключением. Вы разрешите нам ими воспользоваться?
"Вы хотите вырастить ещё одного Вэру и подвергнуть его той же процедуре, которой подверг себя я? А потом уничтожить его — ведь существование одной личности в двух телах запрещено".
Не запрещено. Просто неудобно. Поскольку вы останетесь в неприкосновенности, это не будет нарушением закона об охране личности. Мы в точности воспроизведем всё, что происходило в Цитадели. Мы сможем понять суть этого явления и воспроизвести его с помощью нашей аппаратуры. Это может оказаться величайшим открытием. Мы с вашей помощью познаем ещё одну грань реальности, которая иначе окажется скрыта даже от нас.
"Я знаю, что ему... мне придется испытать. Но я знаю, что любопытство, страсть к познанию не знает преград. Я согласен. Надеюсь, теперь вы объявите своё решение?"
Немедленно. Если у вас возникнут ещё какие-либо идеи - обращайтесь к нам. Мы постараемся помочь - если сможем. Вы очень ценны для нас.
"Вы не должны оказывать кому-либо предпочтения, не так ли?"
У нас тоже есть привязанности. Мы знаем, что такое дружба. Мы управляем этим кораблем и являемся им. Но поведет нас наша общая интуиция.
Анмай отпустил кнопку и какое-то время сидел неподвижно. Этот короткий беззвучный разговор потряс его. Даже если для всемогущих машин это лишь игра, ему есть, о чем подумать...
Хьютай прервала его размышления, притронувшись к его руке.
— Ты говорил с ними весьма долго. Что они решили?
Вэру повернулся к ней.
— Сейчас услышишь.
Секунду спустя по залу раскатился мягкий голос комцентра:
— Управляющая суть "Великой Файау", основываясь на своих знаниях и учитывая мнение экипажа, решает избрать целью экспедиции ядро галактики А-1443. Вход в не-пространство произойдет через пять часов, считая с настоящего момента.
За решением последовали восторженные крики — большинство экипажа было явно довольно. Весь Совет тучей поднялся в воздух, рассеиваясь по туннелям.
С трудом ориентируясь в воздушной толчее, Анмай подумал, что чем бы ни руководствовались управляющие компьютеры, они были достаточно тактичны, чтобы не назвать его имени.
Или то, какой ценой он оплатил выбор цели.
Глава 3.
Сквозь
не-пространство
Если право устанавливать законы бытия — прерогатива Бога, то изменять их — возможность Сатаны. Очень приятно обладать ей: можно посчитаться с Природой за все, мать её, мерзости.
Вроде тех, что все люди должны умирать.
Аннит Охэйо. Новая эсхатология.
Хотя считалось, что не-переход безопасен для экипажа, если не произойдет разрушения корабля, он был для него крайне неприятен. Сейчас, когда до него оставались считанные минуты, по всей "Астрофайре" звенели предупреждающие сигналы. По ним весь экипаж должен был собраться в жилых помещениях, где вероятность искажений была наименьшей.
Анмай, Хьютай и ещё несколько файа сидели в наблюдательной рубке — одной из миллионов, разбросанных по звездолету. Низкое просторное помещение, полутемное, с удобными креслами, со стенами, покрытыми складками зеленой ткани, выглядело очень уютно.
Хотя этот прыжок для всех тут был первым, они оставались совершенно спокойными. Сейчас весь экипаж сидел в таких рубках, и всюду царило такое же нетерпеливое, но сдержанное спокойствие.
Звон сигналов, наконец, смолк. Стало совершенно тихо. Анмай невольно оглянулся на запертую дверь. Все двери и люки на "Астрофайре" уже были закрыты, хотя это имело больше психологическое, чем практическое значение. На большом экране застыла россыпь неподвижных звезд. Он попробовал отыскать цель их прыжка, но тут же спохватился — для этого потребовался бы мощный телескоп.
Помещение заполнил мягкий сильный голос:
— Внимание. Начинаем подготовку к прыжку. Всем занять свои места, покинуть шахты, коридоры и залы. Внимание! Приготовиться к возвращению силы тяжести.
Секундой позже корабль содрогнулся и Вэру с силой вдавило в кресло — включился сидератор. Масса стала поступать в накопители Эвергета, а оттуда — в его рабочую зону, где превращалась в энергию. За полчаса он должен был аннигилировать два триллиона тонн вещества и запасти энергию в анизотропном ядре. Монопольные аннигиляторы с такой работой не справились бы.
Эффективность преобразования была очень велика, но даже штатных утечек хватило, чтобы броня корабля раскалилась до миллионов градусов и во все стороны ударил мощный поток рентгеновского излучения.
Анмай вздрогнул, осознав, что всего в десятке миль под его босыми ногами бушует адское пламя, подобное пламени Бездны, — пусть и более слабое, но ненамного. Это было пламя звезды-гиганта, почти в триста раз более мощное, чем солнечное. Полная энергия накопителей должна была составить 1,8 х 10^39 эрг — её хватило бы, чтобы взорвать целый мир и испарить обломки. И, если что-то пойдет не так...
Его размышления прервал резкий толчок в бок — "Астрофайра" разворачивалась в направлении цели. Непомерный размер корабля затруднял даже столь простые маневры, — чтобы просто развернуться на месте, ему требовалось восемьдесят секунд. Это время можно было сократить в несколько раз, повысив тягу, но тогда экипажу пришлось бы несладко...
Анмай ощутил, что его тянет в другую сторону, — в космосе нельзя просто развернуть что-то. Его ещё нужно потом затормозить.
Звезды поплыли на экранах, потом застыли неподвижно. Разворот закончился, но пол ещё содрогался — двигатели окончательно стабилизировали звездолет. Затем вновь повисла тишина, лишь индикаторы мерцали, показывая степень зарядки накопителей. Не было слышно гула перегруженных механизмов, под ногами не дрожал пол, не пышело жаром — всё, происходившее в машинных отсеках, было недоступно для восприятия.
Наблюдая за медленно растущей зеленой линией, Анмай думал о том, что должно последовать за этим. Им предстояло пролететь миллиард световых лет. Он понимал, что этот полет был настоящим, без преувеличений, чудом, почти немыслимым. И оно стало возможно лишь благодаря Йалис.
Йалис был неизбежным результатом единства сил природы. Четыре фундаментальных взаимодействия, — сильное, слабое, электромагнитное и гравитационное, — были лишь проявлениями единой суперсилы на различных энергетических уровнях. Все элементарные частицы, — они же кванты соответствующих полей, — тоже были едины, ибо едина породившая их суперсила. И она же могла изменить их сущность, их спин.
Даже на этой стадии теория Йалис была дьявольски сложна. Изотропический спин определял основные свойства частиц. Он мог принимать значения от 0 до 2 с шагом 1/2. Так, все частицы вещества — кварки и лептоны — имели спин 1/2 и некоторый "объем". Кванты всех взаимодействий, кроме гравитации, имели спин 1. Спином 3/2 обладали аксионы — тяжелые слабовзаимодействующие частицы, типа гравитино. Гравитон имел спин 2, и, в некотором роде, был квантом пространства и времени. А спином 0 обладали лептокварки — частицы, определяющие свойства всех остальных частиц.
Из самого факта существования суперсилы следовала возможность изменения изотропического спина. Для этого нужно "всего лишь" создать ускоритель, разгоняющий частицы до энергии, при которой все взаимодействия сливались воедино, — порядка 10^17 ГэВ. Это было очень сложно сделать, но, если это удавалось, то становилось возможным всё. Поместив в Эвергет некий объем вещества, можно было превратить его в излучение, в силовые поля или в гравитацию — именно так работал сидератор. А можно было вовсе лишить материю спина, превратив её в лептокварки, изменяющие силу взаимодействий и массу элементарных частиц. Они могли, например, превращать кварки в позитроны, после чего происходила полная аннигиляция. Даже ничтожная степень такого превращения была равна уничтожению, и оно стало основным видом боевого Йалис. Сейчас оно служило для зарядки накопителей.
Переход через не-пространство не был переходом через какое-то дополнительное измерение. Таких просто не существовало, и, хотя теория суперсимметрии и утверждала, что у Вселенной 10 измерений, это была лишь математическая абстракция. Во всяком случае, покинуть реальное пространство было нельзя.
Принцип не-перехода был совершенно иным. Поскольку никакая масса не могла превысить скорость света, нужно было лишить "Астрофайру" массы покоя и барионного заряда — конечно, лишь на ничтожную долю секунды. Это можно было сделать лишь с помощью Йалис, аннулировав положительную энергию массы отрицательной энергией — конечно, лишь на ничтожную долю секунды.
Анмай уже знал, что с точки зрения физика отрицательной энергии, как какой-то физической сущности, с анти-фотонами и минус-частицами не существует. Это просто снижение нулевых колебаний. Сверхистинный вакуум, "потенциальная яма" в пространстве, в которой реальные частицы становятся вдруг виртуальными, по сути, чистой информацией, облаком квантовых функций. Он не вполне это понимал, однако в царстве квантовой физики обычная логика, порожденная в макромире, становилась непригодной. Но, хотя этот эффект нельзя было понять, его можно было использовать.
Эвергет мог создавать лептокварки Y-3, вызывавшие инверсию гравитационного взаимодействия. Они лишали вещество массы покоя и ряда иных физических характеристик. Эвергет "Астрофайры" мог выбросить достаточно много Y-3, чтобы превратить её в призрак — на невообразимо малую долю секунды. Продлись это чуть дольше — и призрак корабля тут же растаял бы в квантовом шуме. Самым сложным было вовсе не забросить звездолет в заданную точку, а забросить его так, чтобы на нем не разрушились все сложные структуры. Эти требования в значительной степени исключали друг друга, и примирить их удалось с большим трудом.
Но сбои иногда случались, и часто после прыжка на борту звездолета не оставалось ничего живого. Правда, матрицы личностей были гораздо устойчивее и могли разрушиться лишь вместе с кораблем. Погибни Анмай в миг прыжка — и всего через шесть месяцев его тело восстановят. Но всё же, ему было жутковато. Его утешало только то, что в миг прыжка частицы корабля не могли взаимодействовать не только друг с другом, но и с обычным веществом. Они могли проскочить сквозь звезду, сквозь любую толщу массы, и даже не заметить этого, — хотя пройти сквозь черную дыру уже не вышло бы. Но вероятность столкновения с этим гибельным препятствием была очень мала. Физические ограничения скорости на "обнуленный" объект также не распространялись. Практически, чтобы миновать любое расстояние в не-пространстве, времени нужно не больше, чем свету, чтобы пересечь диаметр протона.
Однако попасть в нужную точку безмерно огромного космоса было очень трудно. Расчеты мощности и направления импульса требовали учета столь многих факторов и были так сложны, что это просто нельзя было представить. Размер нужных для вычислений компьютеров не меньше, чем размер самого Эвергета, проводил нижнюю черту размера сверхсветовых кораблей — не меньше "Товии". Вдобавок, аннигиляция лептокварков в моменты входа и выхода порождала мощнейшие вспышки гамма-излучения, а сами лептокварки разрушали все сложные структуры в месте перехода. Как-то ограничить эти неприятные последствия было нельзя.
Куда более простой и притом более важной была возможность "выстрелить" в заданную точку или объем пространства любые "обнуленные" элементарные частицы, вплоть до самих лептокварков. Некогда именно такое их "просачивание", случайно возникшее в физическом эксперименте, позволило файа открыть сам Йалис.
