Поднявшись и отряхнув пыль, Анмай смущенно посмотрел на Айэта. Тот наблюдал за ним с крайним интересом, и явно никакого смущения не чувствовал.
— Интересно, чего ты испугался? — спросил юноша, когда Анмай привел себя в порядок. — Неужели для тебя так страшно просто смотреть на замок? Я вот смотрю на него изо всех глаз — и ничего.
— Так ты ничего не ощутил?
— Нет. Откуда?
— Это устройство может как-то проникать в мысли. Я помню, что не мог отвести взгляд. Я думаю, только файа, обладающий наносетью, и только с определенным складом ума, может открыть вход...
— Обладающий чем? — Айэт весь вытянулся, как легавая, почуявшая добычу, и Анмай ещё раз проклял свой длинный язык. По способности вымучивать тайны Айэт вполне сравнился бы с хорошим палачом. — У вас, в вашем мире, тоже есть такие замки?
— Помолчи хоть минуту! — взмолился Анмай. — Дай мне сосредоточиться.
Собав волю в кулак, — делать это ему вовсе не хотелось, — он подошел к многограннику и вновь погрузил взгляд в бездонное геометрическое кружево. У него закружилась голова и он встряхнул ей, прогоняя наваждение, но оно не отступало. Сам не зная, почему, он провел пальцем по соединению граней. Вспыхнула светящаяся линия и стала медленно гаснуть, погружаясь в глубину...
Он быстро убедился, что замкнутые линии вспыхивают гораздо ярче и погружаются быстрее, чем обычные. Наконец, ему удалось изобразить линию в виде десятилучевой звезды, древнего символа Фамайа. Она вспыхнула ослепительно ярко и мгновенно ушла в глубину. Затем блок вечного стекла толщиной в полтора его роста плавно заскользил, открывая проход в огромное помещение. Он ушел в потолок, слился с ним и остановился. За ним был второй короткий туннель в обсидиановом монолите, а дальше нечто вроде балкона.
Анмай поднял голову, словно очнувшись, и пошел вперед. Айэт, бессознательно прижав к груди руки, — он словно старался удержать готовое вот-вот выпрыгнуть сердце, — последовал за ним. За его спиной раздалось призрачное шипение, потом глухой, почти беззвучный удар, от которого содрогнулся пол, но юноша этого не заметил...
Колоссальный круглый зал был двухсот метров в диаметре и метров сорок высотой. По чуть выгнутому его своду разбегалось восемь белых колец. Их неяркое свечение казалось сонным. Гладкая цилиндрическая стена была темно-серой, в текучих призрачных разводах. При взгляде на них начинала кружиться голова. Казалось, перед ними бездна, полная странного, ожившего тумана. А пол почти целиком заполняла плоская восьмигранная призма, отлично знакомый Вэру белый массив про-Эвергета.
.................................................................................................
Анмай уже знал, что ему предстоит увидеть, но всё же, он словно попал в кошмарный сон, где повторяется всё самое ужасное, что ему пришлось совершить. Однако, пытливое сознание уже жадно изучало машину, отыскивая отличия. Этот про-Эвергет оказался много больше построенного когда-то на плато Хаос. Очевидно, монопольные аннигиляторы, источник энергии, были встроены непосредственно в машину. Над восьмигранной срезанной пирамидой в её центре парила, опираясь на кольцо стальных колонн, блестящая сфера в сетке балок, резервуар для аннигилирующего материала. Судя по его размерам и потреблению энергии городом, его должно было хватить ещё на многие тысячи лет. Это производило впечатление.
Анмай, удивленно оглядываясь, не сразу отыскал пульт управления, застекленный фонарь на крыше топливного бака. Они пошли к нему.
От входных ворот на крышу машины вел ажурный мост. Пространство между про-Эвергетом и стеной зала походило на крепостной ров глубиной метров в двадцать. В нем стояло множество более мелких механизмов, казавшихся какими-то неестественно четкими.
Перейдя мост, Айэт вздрогнул. От поверхности машины исходил мертвенный, упорный жар. Здесь было совершенно тихо, застоявшееся, душное тепло, словно перед грозой. В воздухе висело напряжение, некая беззвучная вибрация, ощущавшаяся скорее сознанием, чем телом.
Его вдруг охватил томный, будоражащий страх. Он как бы приходил извне, сжимая кожу, но сам Айэт не понимал, чего так боится. Это немного походило на то ощущение, что он испытал при рождении Звезды, только гораздо слабее... и темнее. Всё вокруг казалось ему совершенно нереальным. Тем не менее, он шел за Вэру с неподдельным и искренним интересом, явно главенствовавшим среди прочих его чувств. Они поднялись по длинной ажурной лестнице.
— Интересно, как ты открыл замок? — спросил Айэт, когда они стояли перед дверью пультовой, заключенной в стальную раму массивной плитой бронестекла. — Неужели для этого достаточно просто рисовать замкнутые линии?
— Вряд ли. Это устройство может как-то проникать в мысли. Я помню, что не мог отвести взгляд. Я думаю, что только файа, и притом с определенным складом ума, сможет открыть его... — дверь пультовой сдвинулась от легкого прикосновения руки Вэру к сенсорному квадрату.
Контрольный Центр оказался круглой комнатой, размером с гостиную, с низким светящимся потолком. Стену обрамляло кольцо пультов с множеством темных экранов, индикаторов и клавиш. Выше шли бронированные окна. Здесь висела такая же мертвая тишина, как и в самом реакторном зале. Ничего больше не чувствовалось. Анмай сел в одно из кресел и указал Айэту на другое.
— Ты знаешь, что находится тут, в этом зале?
— Нет.
— Ты изучал физику?
— Да. В школе. Но дальше законов движения тел мы не заходили.
— Жаль. Но всё же, я постараюсь объяснить...
.............................................................................................
Рассказывать Вэру пришлось долго. Айэт слушал очень внимательно, не отводя взгляда и не перебивая его. Он почти не шевелился. Когда Анмай закончил, юноша долго молчал.
— Я многого не понял, — наконец честно сказал он. — И не представлял, что мир устроен настолько сложно. Но эта машина действительно работает, превращая материю в энергию? И она может уничтожить всё живое в радиусе ста тысяч миль?
— Да. Мы можем уничтожить ару, Опустошителей, вообще всех, хоть сейчас! Нужно лишь разобраться в управлении и точно определить координаты наших врагов.
Айэт промолчал. Его лицо стало сумрачным, глаза недобро блестели. Он вспомнил, каким увидел Вэру в первый раз, — худой грязный юноша, покрытый запекшейся кровью из многочисленных ран, беспомощно распластанный на постели в беспамятстве, близком к смерти. И он же, стоящий с жутковато блестевшими глазами на палубе боевой платформы, залитой кровью по самые борта. Тогда он искренне его ненавидел и жалел, что не убил беззащитным тогда. А теперь? Айэт с ужасом понял, что просто не может разобраться в своих желаниях. Он сам не знал, чего хотеть.
Анмай перевел взгляд на пульты. Он легко разбирал символы на кнопках, хотя и не должен был бы. Компьютер за несколько минут запихнул в его голову и письменность местных файа, и она за эти десять тысяч лет ничуть не изменилась! Такое могло случиться лишь намеренно.
Здесь файа составляли ничтожное меньшинство среди миллионов племен и рас Плоскости. Они переняли культуру своих соседей и не растворились среди них лишь потому, что не могли иметь с ними общих детей. Даже их родной язык сохранился с трудом, а уж письменность... но что он знает о своём отважном народе?..
— А как разобраться в управлении? — неожиданно спросил Айэт. Он указал на возвышение в центре зала. На нем лежала книга, укрытая стеклянным колпаком. — Может, это инструкция?
Анмай, сначала не обративший на книгу внимания, подошел к ней, разглядывая большой, но нетолстый том в черном переплете без заголовка. Вместо него на обложке сверкала лишь десятилучевая золотая звезда, древний символ файа, известный ещё с давно забытых и ставших уже легендарными времен странной и навсегда исчезнувшей Империи Маолайн.
Вэру легко поднял колпак. Книга очень походила на "Темную Сущность", и он ожидал, открыв её, увидеть знакомый заголовок. Но первый лист был пуст, хотя эта книга, как и та, состояла из металлических листов и оказалась очень тяжелой. Он начал читать, хотя разбирать старинные символы, вытравленные на металле, было не очень легко.
"Мы сделали так, что лишь файа, достойный этого, сможет читать это. Если это действительно так, то ты либо наш дальний потомок, поднявшийся из дикости, — во что мы, впрочем, ничуть не верим, — либо случилось неизбежное, и сыны Маолайн вновь ступили на тот путь, что привел нас к гибели. Мы оставляем вам своё предупреждение, но сначала вам следует узнать, кем мы были, и кем можете стать вы".
Он перевернул страницу и продолжил чтение. Это древнее предостережение настолько поразило его, что он забыл обо всем, — о про-Эвергете, о времени, даже о безмолвном, как тень, Айэте...
.............................................................................................
У писавших книгу оказалась прескверная манера излагать события задом наперед, от настоящих времен к прошедшим. К тому же, они были лишь отдаленными потомками строителей города и успели забыть очень многое... хотя и не всё.
Живущая здесь раса файа оказалась потомством маленькой группы исследователей. Их звездолет, как и "Астрофайра", проник в Линзу через не-пространство, но попал в центральную её часть. Там её защитные устройства ещё отчасти действовали и повредили корабль. Он сумел сесть, но при этом окончательно вышел из строя.
Вероятно, условия в центре Линзы не очень подходили для жизни, но файа как-то сумели перебраться сюда, на эту Плоскость, где среди диких племен живущих здесь людей построили город. Отсюда их усилиями цивилизация постепенно распространилась почти по всей Плоскости. Но вот свою файа не сумели сохранить. Их силы и знания уменьшались необратимо, пока они не стали просто одним из тысяч народов Плоскости. Здесь не говорилось, почему это произошло. То ли войны с соседями, то ли изначальная малочисленность, то ли просто нежелание становиться богами, а может, всё вместе, привело их империю к гибели. Наконец, поняв, что их культура неизбежно погибнет, растворившись среди сотен других, файа заключили величайшее своё достижение в непробиваемое силовое поле в надежде, что их потомки или неведомые сородичи вернутся сюда...
Удивленный Анмай подошел к пульту. Скоро он отыскал контрольные часы. Они отсчитывали время от постройки станции. На них шел уже 12446-й год. Он нашел и счетчик времени работы поля. Оно не отключалось на протяжении последних десяти тысяч лет...
............................................................................................
Глядя на сверкающую белизной пластмассу, Анмай вздрогнул. Такое казалось нереальным, но всё же...
Он спешно вернулся к книге. Насколько он смог понять, некогда, больше ста двадцати веков назад, файа создали могучую цивилизацию, подобную Файау тысячелетней давности. Они могли летать меж звезд с помощью Эвергета и заселили множество миров.
Читая описания их достижений, Анмай скривился, — просто воспоминания о старых добрых временах, когда... ну и так далее. Здесь не говорилось о истории тех древних файа, их обычаях, нравах, социальном устройстве, ни о чем, действительно интересном для Вэру. Писавшие книгу не помнили даже, какая планета была их истинной родиной! Они попросту забыли всё это, но не забыли главного.
Вся их цивилизация, занимавшая к тому времени огромный участок неведомой галактики, погибла, неожиданным и страшным образом. Не осталось даже свидетелей катастрофы. От всей огромной империи, объединившей тысячи планет и триллионы жителей, уцелел лишь один межзвездный корабль, и то только потому, что совершал первую экспедицию к другой галактике.
Когда Анмай прочел описание катастрофы и её причины, ему показалось, что он падает в бездну.
..............................................................................................
Эвергет позволял изменять физические законы, но совершенные им изменения, неважно, какого рода, оставались навсегда. Они постепенно слабели, но занимали всё больший объем. Вызывающие их лептокварки тут же распадались, но сами изменения сохранялись в самой структуре вакуума.
Поскольку совершаемые изменения различны, различны и оставляемые ими следы. Они складываются, усиливают или гасят друг друга, и никто не может предвидеть, каким будет конечный результат. Космос огромен, и может показаться, что все эти изменения ничего не значат в нём. Но это неправда.
При достижении критической грани возникал чудовищный процесс. Он назывался квантовым вырождением. Вспыхнув в одной точке, он в один миг распространялся на десятки тысяч световых лет. В сущности, это было аннигиляцией излишне запутанных и противоречивых нагромождений Йалис и проявлялось всего лишь как мгновенная вспышка радиации, такая быстрая, что она оставляла следы лишь на микроскопическом уровне. Но она проникала повсюду, не только убивая людей, но и уничтожая компьютеры. В реальном пространстве никакой защиты не было. Все сложные структуры разрушались. Разумные машины и жизнь гибли. Впрочем, писавшие книгу знали слишком мало, чтобы подробно описать подобное...
Анмай вскочил. Поверить в то, что все они, вся его цивилизация, вся Файау стоит на краю бездны, оказалось нелегко, однако он поверил и пришел в ужас. Теперь, — только теперь! — он понял, отчего так мало рас использовали Йалис, западню с приманкой неограниченного могущества, скрывающей неизбежную смерть.
Он вспомнил о предупреждении, которое они поймали на Уарке, о монолитах на берегу Пустынного Моря. Все знали это, все, кроме них! Но...
Файау распространилась намного шире и ушла в использовании Йалис намного дальше, чем её неудачливые предшественники. Немыслимо, чтобы слившиеся с Эвергетом в единое целое сверхразумные машины, подобные "Астрофайре", ничего не знали об этом!
Они знали, и знали какой-то способ противодействовать гибели, раз их всех до сих пор не постигла печальная участь. Но почему об этом не знают живые файа? Зачем машины скрывают это от них?..
Внезапно он вспомнил, что те, первые файа также совершали полеты в не-пространстве, хотя их генетический код не был изменен, и пережить их они не могли! Затем он вспомнил, что физические законы в других частях их Вселенной отличаются, чего, по теории Творящего Взрыва, просто не могло быть. Лишь искусственное вмешательство вызывает такие изменения. Но разве можно изменить физику в пределах целой Вселенной, или, хотя бы, её части?..
То, что следовало из этого, было чудовищно, но не подлежало сомнению. За ничтожно короткий по масштабам Вселенной срок её законы изменились настолько, что для естественных форм живых существ полеты в не-пространстве стали убийственны. Теперь же даже они, измененные, с трудом могут совершать их. И неизбежно придет время, когда летать между звезд смогут только машины. А затем изменения зайдут так далеко, что само существование органической жизни станет невозможно.
Изменить физику целой Вселенной для истребления в ней жизни, — такое казалось немыслимым, но зато очень легко объяснимым. Ни один вид, ни одна форма разума не может допустить конкуренции. Сейчас у Файау не было соперников, но они могли появиться. Учитывая угрозу квантового вырождения, любая война с использованием Йалис стала бы самоубийственным безумием. Гораздо проще было устранить угрозу в зародыше. Сначала машины, конечно, действовали мягче, просто запугивали, предостерегая от рокового шага. Но это не помогло, и тогда...
