— Доброе утро, — брякнула я первое, что пришло мне в голову.
Взгляд куратора переключился на меня. Максим чуть повернул голову и скосил на меня глаза, но промолчал. Наверное, посчитал меня дурой, коей я себя сейчас и ощущала.
— Вы догадываетесь, зачем я Вас сегодня позвал? — произнес бывший герцог, переведя взгляд на Макса.
Коршунов лишь покачал головой, моя милость же попыталась разрядить обстановку.
— Соскучились. — Пошутила я.
Взгляд Александра Васильевича стал колючим.
— Я рад, что Вы, Соколова, находите время для развлечений. Но давайте Вы будете делать это не в рабочее время.
И таким холодом повеяло от слов президента, что показалось, будто меня закатали в ледяную глыбу. Мамочки...
— Извините. — Покаялась я.
Шеф откинулся на кожаном кресле, скрестив руки на груди.
— Итак, вернемся к нашим баранам. Не позднее двух дней назад ко мне пришли Вы, Елена с докладом о перестрелке, в которой пострадал наш человек.
— Да, — подтвердила моя милость свои недавние слова.
— Идем дальше. В этой перестрелке погиб местный житель, не так ли?
Я кивнула.
— И Вы уверяли меня, что это не будет иметь существенных последствий для будущего.
— Именно так.
У меня стали закрадываться нехорошие подозрения.
— Очень хорошо, — проворковал Ларин, сцепив руки в замок и положив на них гладко выбритый подбородок. — Тогда как Вы объясните мне это?
Начальник развернул к нам экран. Заголовок гласил: 'Грандиозное поражение русских войск, которое положило начало битве за Москву'.
— Что это значит? — Приятель недоуменно вчитывался в строки.
— Я не очень хорошо помню историю фронтов Великой Отечественной Войны, — извиняющимся голосом пояснила моя милость.
— Так я с удовольствием Вас просвещу, — прорычал президент, вставая. — Когда нам преподавали историю второй мировой войны, эта битва всегда знаменовалась крупным успехом русских войск против антифашистской компании.
— Что Вы имеете...
— Я хочу сказать, что поражение произошло из-за маленькой такой мелочевки. Человек, который активно участвовал в этой компании, просто напросто не родился!
— Но мы...мы проверяли! — Возмутилась несправедливостью обвинений моя милость. — Кучер умер своей смерть через пару дней! Его переехала телега!
— Совершенно верно, — подтвердил Александр Васильевич мои слова. — Но дело в том, что пару дней назад 1805 года извозчик должен был сделать ребенка своей жене. А его потомок — активный участник правого фронта.
— Боже мой, — прошептала я, начиная осознавать масштабы надвигающейся катастрофы.
— И что теперь делать?
— Исправлять ситуацию, — последовал лаконичный ответ.
— Это как? — Не поняла моя милость.
— Сейчас увидите, — загадочно ответил куратор.
Тут в дверь постучали и спустя мгновение мы увидели секретаря президента.
— Василий объяснит Вам все детали операции, — произнес шеф загадочную фразу.
Похоже, беседа была окончена. Делать нечего, встав, мы поплелись за помощником президента. К моему удивлению, мы прошли к лифту и спустились вниз на несколько этажей. Помещение было знакомым. Именно здесь мы одевались для своего первого задания.
— Доброе утро, красавицы, — произнес Василий, просовывая голову в дверь, одновременно упираясь ладонями в дверной косяк. — Свободны? Я Вам задание привел.
По — видимому, девушки были свободны.
— Проходите, — это уже нам.
— Здравствуйте.
— О! Знакомые все лица, — улыбнулась шатенка. — Ваши костюмы уже готовы.
— Костюмы? — Непонимающе переглянулись мы с приятелем.
— Так он Вам еще не сказал. — Понимающе протянула девушка.
— Куда мы отправляемся?
— Всему свое время, молодой человек. — Отрезала гардеробщица, протягивая Коршунову какие-то темные тряпки.
Подробнее я разглядеть не успела, потому, как мной вплотную занялась вторая девушка. В
руках которой была какая-то ткань.
— Пройдемте, — показала сотрудница рукой в сторону одной из кабинок.
Отодвинув штору, моя милость прошла внутрь. Девушка проследовала за мной. Она
встряхнула ткань, и аккуратно повесила на одну из вешалок. Верхняя часть платья была
темно-коричневой, нижняя — белой. Туалет имел завышенную талию. Я поморщилась.
Одежда была соткана из грубой ткани и неприятно колола кожу. Особенно ярко это
чувствовалось в сравнении с парчовыми и атласными платьями Сабины. Поверх бедного
готового платья, гардеробщица нацепила поверх него белоснежный передник. Мои длинные
волосы были собраны наверх в старческий пучок и зафиксированы шпильками. Пряди у лица
были уложены щипцами и теперь завивались мелкими кудряшками. На голову мне девушка
надела белый чепец.
— Просто красота, — поморщилась я, разглядывая себя в зеркале.
— Я не пойду в таком виде! — Услышала моя милость возмущенный голос коллеги.
Выглянув из кабинки, мне не удалось сдержать смешка. В сравнении с Максом я была
просто красоткой. На голове парня красовалась черная шляпа запыленного вида, навевающая
мысли о грязных чердоках и бедноте. Коричневые панталоны с камзолом были местами
порваны. Завершала образ рубашка грязно-белого цвета. Напарник обернулся ко мне. На
мгновение Максим потерял дар речи.
— Готовы? — Отвлек нас от созерцания друг друга Василий.
— Да.
— Отлично. Идемте. Чем скорее мы с этим разберемся, тем лучше.
Отвернувшись, секретарь пошел к выходу. Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
— Куда мы идем? — подал голос сокурсник.
— Подождите немного. Сейчас я...
— Нет уж! Так дело не пойдет. — Моя милость остановилась, воинственно скрестив руки на груди.
Наверное, в сочетании с моим одеянием это действо выглядело очень комично, потому как наш сопровождающий не смог сдержать улыбки.
— Хорошо, хорошо. — Поднял он вверх руки, признавая свое поражение. Мы идем в бункер.
— Сталина? — Фыркнул товарищ по несчастью.
— Почти, — усмехнулся секретарь Ларина. — Комната, в которую я вас веду используется крайне редко и только по особым случаям. Сейчас именно такой случай.
— И куда мы отправляемся?
Василий посмотрел на нас как на дебилов.
— В Англию 1805 года.
— В таком виде?! А на базе мы переодеться не могли?
— Нет, — покачал головой сотрудник. — Потому как только Вы окажетесь в прошлом и до конца задания, вход на базу Вам будет закрыт. Постарайтесь вообще поменьше высовываться.
— Куда нас отправляют? — Не выдержала моя милость.
— Наконец-то правильный вопрос, — обрадовался Василий, бросив на меня короткий взгляд.
— Вы не ответили на вопрос!
Кинув хмурый взгляд на Коршунова, помощник, проговаривая каждое слово, 'разродился':
— Вы отправляетесь за несколько часов до того, как было совершенно убийство кучера.
— Бли-ин!
— И что нам делать?
Сопровождающий с профессиональным интересом стал разглядывать приятеля. Наконец, придя к какому-то явно неприятному для Макса заключению, Василий наклонился к нему и заглядывая в глаза, проговорил:
— Спасти. Ему. Жизнь.
— И как нам это сделать?
Мужчина развел руками:
— На Ваше усмотрение. И позвольте дать совет: приезжайте сразу на место действия.
— Сколько у нас времени? — поинтересовалась моя милость.
— Вас закинут за три часа до убийства.
— Ясно. Подождите, — дошло до меня. — Вы сказали, ехать на место преступления. Разве нас не выкинут туда?
— Нет, — покачал Василий головой. — К сожалению, портал работает не так. В будущем мы, конечно, хотим расширить его возможности, но в настоящее время существует единая точка в Англии, куда мы можем отправить людей.
Произнеся это, секретарь развернулся и направился далее по коридору. Некоторое время мы шли в полутьме по длинному и узкому коридору, окрашенному в белые тона. Наконец мы подошли к стеклянным дверям, по обе стороны от которых стояли по охраннику. На нас они не обратили ни малейшего внимания. Видимо, помощника они знали. Подойдя к одной из стен, помощник набрал какую-то комбинацию, и двери автоматически открылись. Наш сопровождающий попридержал их рукой, пропуская нас вперед. Перед нами находилось странного вида сооружение, внешне напоминающее душевую кабину. Размер 'душа' был таков, что внутрь могла бы спокойно поместиться легковой автомобиль. Конструкция имела полностью прозрачные раздвижные двери, на которых стояли непонятные мне датчики. Василий, как только мы вошли, сразу же направился к конструкции и что-то приложил к одному из 'датчиков'. Раздался писк, после чего все датчики загорелись красным светом и обнулились.
— Идите сюда, — скомандовал мужчина.
Мы послушно направились в его сторону. Взяв меня за правую руку, он какое-то время проводил сложные манипуляции с моим браслетом, после чего подобную процедуру повторил с Коршуновым.
— Я настраиваю ваши чипы, — ответил секретарь на наши невысказанные вопросы.
— Настраиваете?
— Если ничего не делать, то по завершении задания вы окажетесь в реальности относительно вашей миссии. Понятно?
'Понятно, что ничего не понятно', — подумала моя милость.
— Ну, вот и все.
Еще какое-то непродолжительное время сотрудник возился с 'настройками' системы. Выставив необходимую дату и время, помощник повернулся к нам.
— Все. Залезайте.
— А это точно не опасно? — Настороженно поинтересовалась я.
Василий закатил глаза.
— Соколова, до Вас здесь побывали более пятидесяти человек. И все благополучно вернулись обратно. Живо на борт!
Я поплелась к кабине. Макс, проходя мимо секретаря, спросил:
— Куда нам девать кучера?
— Оставите где-нибудь на ночевку.
Тут он улыбнулся:
— Удачи! И скорее возвращайтесь.
— Постараемся. — Улыбнулась я в ответ.
После чего прозрачные двери 'душевой' закрылись, а спустя всего лишь мгновение моя милость почувствовала знакомые завихрения, окутывающие тело.
Открыв глаза, я поняла, что стою примерно на том же месте, что и в прошлый раз. В нескольких шагах от меня находился Максим. Вдалеке виднелся особняк, в котором располагалась база. На линии горизонта, медленно склоняясь к закату, плыло дневное светило, сопровождаясь яркими красными и оранжевыми оттенками.
— До меня только что дошло... — повернулся ко мне собрат по несчастью.
— Да?
— Нам все же придется лезть на базу.
— С дуба рухнул! Хочешь столкнуться с кем-нибудь из нас?
— С тобой-то я при любом раскладе вряд ли столкнусь, — хмыкнул Коршунов. — Если только с Виноградовой, Лашиным, Сабиной или собой.
— Они не уехали еще?
— Нет.
— Что ты задумал, Коршунов? — пришурила глаза моя милость.
— Нам нужна карета.
— А...
— Вряд ли мы сможем поймать в этой глуши кеб.
— А...
— Нам нужно добраться до кареты.
— В особняк?! Ты хоть понимаешь, что...
— Если не найдем средство передвижения, то однозначно провалимся. До Лондона ехать час на карете. А на своих двоих...
— Я тебя поняла. Мы возьмем вторую карету?
— Солнышко, — мягко улыбнулся мне коллега. — Второй кареты нет. Мы поедем с нашими ребятами.
— Они не должны нас видеть, — заметила моя милость.
— Они и не увидят. Мы сядем сзади.
— Сзади? — Непонимающе протянула я.
Напарник тяжело вздохнул.
— Женщины! Хоть бы поинтересовалась ради приличия этим четырехколесным средством передвижения. К твоему сведению, позади нашего экипажа приделано что-то вроде небольшой скамеечки. Обычно она используется для перевозки вещей, но ради такого дела...
Я смотрела на парня почти, что с восторгом.
— Тогда чего же мы ждем? Пошли!
После получаса потрепанных нервов, пока мы пробирались к базе и стресса от возможности случайной встречи, нам все же удалось пробраться на территорию. Обойдя ее по периметру, стали пробираться к дому. Чтобы не попасться на глаза никому из домочадцев, пришлось даже обойти здание. Карета, в которую были впряжены пара лошадей, уже стояла у входа в особняк. На месте кучера восседал двойник Максима.
— Я не понимаю, — обернувшись к напарнику, зашептала моя милость. — Ты же должен остаться на базе?
— Я и останусь. Сейчас отвезу ребят в Лондон и вернусь. А кучера они 'снимут' уже на месте.
Как раз в это время из дома начали выходить разодетые в пух и прах сокурсники. Мы едва успели спрятаться позади кареты, прильнув к ней почти вплотную. Из-за возникшего напряжения моя милость забыла, как дышать.
— Ты уверен? — послышался голос Ирины.
— Да.
— Ты видел, как она смотрела на нас? Может, мне остаться? Мне нет необходимости присутствовать на этом балу.
'Речь идет о маркизе', — сообразила моя милость. Шаги смолкли. Аккуратно выглянув из-за укрытия, прежде чем Макс успел остановить меня, я обнаружила, что напарники стоят друг напротив друга. Взгляд голубых и карих глаз схлестнулся в безмолвной дуэли.
— Не нужно.
— Бесчувственный чурбан! Ты хоть представляешь, каково ей сейчас? Даю голову на отсечение, что она отдала бы все, чтобы быть на моем месте.
— Ир, эта наша работа. И мы будем ее выполнять. Если нам скажут исполнять роль влюбленных, мы сделаем это. И никакие чувства не должны вставать у нас на пути.
Мысленно я была согласна с Лашиным, но Сабину было жаль.
— Поехали уже, — вздохнула Виноградова.
Дождавшись, когда Леша галантно помог даме залезть в экипаж и последовал за ней, я с облегченным вздохом плюхнулась на 'скамью'. Рядом приземлился Коршунов. Если коллеги и вели разговор, нам слышно ничего не было. Устав от напряжения и волнений, моя милость положила голову на плечо Коршунову. Под методичный стук колес я сама не заметила, как меня сморил сон.
— Просыпайся, соня. — Прошептал кто-то мне в самое ухо.
Попытавшись отмахнуться от этого кого-то, моя милость попыталась перевернуться на другой бок и упала бы, если бы Максим не подхватил меня. Открыв глаза, я обнаружила, что мы находимся на все той же карете.
— Сколько времени?
— Ты уж час, как спишь. Нам слезать пора.
Повертев головой вокруг, я обнаружила, что солнце уже находится за горизонтом и невидимо, но уже налицо признаки заката. Мы уже находились в Лондоне. На дороге, по которой мы ехали, было двустороннее движение и кебы проезжали в обоих направлениях. Несмотря на сумерки на улицах города находилось большое количество народу. Преимущественно мужчин, но кое-где 'проскакивали' и женщины, принадлежащие к рабочему классу. Довольно часто я ощущала на себе удивленные взгляды людей, заставляющие меня нервничать.
— Готовься, — раздался рядом голос Коршунова.
— К чему? — не поняла моя милость.
— К этому.
В следующую секунду Максим спрыгнул, утягивая меня за собой. С трудом успев сгруппироваться в последний момент (все-таки многочасовые тренировки дали о себе знать!), я приземлилась, хоть и не вполне удачно на дорогу. Кряхтя, моя милость отряхнула ободранные руки друг о друга и попыталась подняться с колен на ноги.
— Осторожнее! — Услышала я окрик приятеля.
