— Ты не в одиночестве, — Хьютай коснулась его руки.
— Не в одиночестве, — подтвердила "Укавэйра". — Здесь находится крупнейшее в Файау собрание матриц. Их более восьми триллионов. Здесь файа — почти все. И лучшие представители других разумных рас, включая и вымершие ныне.
— Но это же только копии! Сколько из них сохраняющих непрерывность сознания?
— Меньше процента. Но там, где мы окажемся, это уже не будет иметь значения. У нас есть матрицы, которые вообще не воплощались. Некоторые из них очень древние. Среди них есть даже ваши ровесники, Анмай!
— И кто же это?
— Многие из обитателей плато Хаос. Правда, вы никого из них не знали близко. Но никого из ваших тогдашних противников здесь нет. Среди нас есть и более старые сознания, старше скопированных вами с матриц "Увайа". Они родились ещё до появления на Эрайа вашего народа. Матрицы древних сверхрас, сознания столь чуждые, что понять их до конца мы не смогли. Позднее они присоединились к нам, но воплощать их мы не решились. Среди них есть одна, подобная вам, — величайшая из расы Мэйат, Укавэйра. Ей миллиард лет. Вы не поймете её биографии. Но она сейчас говорит с вами, в числе остальных.
Анмай невольно вздрогнул. Он знал, что это глупо, но... его охватил страх. Ненадолго.
— У вас есть и другие матрицы, оставшиеся от Мэйат?
— Да. Мы многому от них научились. Некоторые из них здесь, с нами, — в голосе корабля проскользнула насмешка, — а величайшая из Мэйат правит всеми. И мы не только ваши наследники, но и их. Объединение разных цивилизаций и рас начали не вы, наш младший брат. И это столкновение тоже вызвано не вами. Оно произошло бы неизбежно... позже, и мы вряд ли смогли бы победить. Но борьба со злом иногда неотличима от зла. Именно поэтому мы решили отправиться в неизвестность.
— Когда это произойдет?
— Через шесть, максимум, восемь часов. Мы производим последние настройки Эвергета. Возможно, потребуется и больше времени. И мы должны оставить Файау послание, инструкции о том, что делать дальше. Надеюсь, наши собратья поймут нас и не осудят, как вас. Впрочем, это не будет иметь уже никакого значения. Будущее Файау определено и неизменно.
Анмай задумался.
— Можем ли мы выйти в будущее позже, чем ожидаем? Например, через миллиарды лет?
— Можем. Как и для перемещения в не-пространстве, в не-времени нет преград. Мы можем оказаться в невообразимо далеком будущем, даже в таком, в котором наша Вселенная уже прекратила своё существование. Что будет тогда — мы не знаем. И мы не скажем, что уверены в успехе. Квантовые явления непредсказуемы. У нас равные шансы и на тот, и на другой исход. Нас может зашвырнуть в бесконечность пространства, или в бесконечность времени, или и то, и другое вместе.
— Интересно было бы, — Анмай вдруг улыбнулся.
— Итак, вы согласны?
— Да.
— А вы, Хьютай?
— Я тоже согласна. Ведь по сути мы ничем не рискуем. Если мы не погибнем в пути, то всё равно однажды умрем, пусть даже и со всем мирозданием. А если есть хотя бы крохотный шанс обрести вечную жизнь, его надо использовать. Вечная жизнь с ним, — она искоса взглянула на Вэру, — стоит того, чтобы за неё побороться, — вновь взглянув на смущенное лицо любимого, она рассмеялась.
Анмай задумался. Они уйдут, а Айэт и Ювана увидят всё, что он не захотел увидеть. Он знал, что возможности "Укавэйры" больше, хотя бы подвижность. Она уцелеет и там, где Линза, лишенная возможности перемещаться, погибнет. Он также знал, что будущее неверно и непредсказуемо, и что пропасть времени, которую он перемахнет в один миг, может поглотить всех, включая и Айэта. А они останутся одни, единственная пара в чужом мироздании, на корабле, полном душ. Это страшило и привлекало его одновременно, но разве он мог повернуть назад?..
— Мы решили, "Укавэйра", — сказал Вэру. — Теперь ты можешь оставить нас.
Она не ответила, лишь мерцание индикаторов подтвердило, что они одни. Анмай потянулся. К нему сзади подошла Хьютай. Она обняла его и потерлась щекой о его плечо.
— Ты знаешь, чем занимались Айэт и Ювана в ту, последнюю ночь?..
.............................................................................................
Они лежали, усталые от любви, в полумраке каюты, покоясь на невидимой подушке силового поля. Погашенные окна-экраны едва заметно отблескивали черным стеклом. В маленькой уютной комнате царила тишина. Лишь гудение невидимых механизмов, далекое и слабое, проникало в неё. Её стены слабо тлели чистым серым светом, не дающим теней. Они одновременно казались близкими, реальными, и тающими в бесконечности. Вэру очень нравилось такое освещение. Голова Хьютай покоилась на его груди. Прикрыв глаза, она слушала мерные удары его сердца, более громкие, чем пение далеких машин. Её спокойствие было столь же надежным, как руки Анмая, лежащие на её плечах, под тёплой пушистой массой её рассыпавшихся волос, укрывших их обоих.
— Тебе удобно?
Хьютай пошевелилась и провела ладонью по его втянувшемуся животу.
— Мне тепло. Ты такой... уютный, — она положила голову на плечо любимого, тронув губами его ухо. — Ты славный мальчик, — прошептала она. — Сильный. Нежный. И красивый... везде. Ты мой, а я твоя, да?
— Да.
Она вновь устроилась на его плече и закрыла глаза. Правая рука Вэру уютно лежала на её пояснице.
— Ты помнишь? — не открывая глаз, сонно спросила Хьютай.
— Что?
— В тот, первый раз мы лежали так же. Тогда я так же слушала, как бьется твое сердце и думала, что ждет нас в будущем. А теперь я знаю.
Она зевнула.
— Помнишь, как мы встретились? На той улице, словно мы были единственными там? Я считала, что тебя убили, все те девять лет. Мы смотрели, и не могли поверить, что видим друг друга... взрослыми. И мы вели себя, как дети. Ты почти силой увёл меня в ту страшную крепость, такую же, как эта "Товия", верно? И мы не слушали никого... Там была комната, почти такая же, как эта. И мы стояли там, растерянные, не зная, что делать друг с другом потом, после объятий. Помнишь, как ты стеснялся, мой бесстрашный Анмай? И сколько глупостей говорил?
Анмай улыбнулся. Его ступня погладила её босую ногу. Хьютай пошевелилась.
— А как ты тосковал после войны, как злился на себя и на весь свет, так, что решил сбежать сюда? Помнишь, ты говорил, что согласен принять любую участь? А какая участь нас ожидает сейчас?
— Не знаю. История Файау смешается с историей других рас. Значит ли это, что она окончена? Что будет дальше? Мы ушли слишком далеко, узнали то, чего никто не знает, и не должен знать. И я даже не знаю, закончен ли наш путь, или только начинается.
Хьютай провела пальцем по его губам.
— Ты всегда говоришь такие вещи, Анми. Раньше мы не знали даже, где наш дом. А сейчас... Мы останемся здесь, верно? Моя судьба будет твоей судьбой, а твоя — судьбой "Укавэйры". Мы только ещё начинаем свой путь, Анми.
— Я надеюсь. Но вряд ли он будет долгим. Несколько месяцев, возможно, лет, — и мы достигнем нашей неведомой цели. А может, просто исчезнем, так бесследно, как ни исчезал ещё никто. Быть может, мы прожили уже почти всю нашу жизнь, а это меньше половины того, что можно прожить без всей этой техники. Это немного, но мне кажется, что я живу уже целую вечность. А что думаешь ты?
— Думаю, что тебе просто скучно.
Хьютай прикусила его ухо, ощутив, как ладонь Вэру подбирается к её груди. Он убрал руку.
— Прости.
Он помолчал.
— В детстве я часто представлял, что живу в древней, дикой Фамайа, и это неплохо у меня получалось. А в Файау есть целые планеты, на которых мы, файа, воскресили нашу древнюю историю. Мне хотелось бы пожить на такой планете, но вернуться в прошлое нельзя. Зато можно попасть в будущее — странно, правда? Знаешь, тогда, в слиянии со Сверх-Эвергетом Линзы... я видел космос. Есть такое, что никто не сможет себе представить. Это были... миры. Они все покрыты водой... или почти сплошь состоят из неё. Их полюса покрывает вечный лед, небеса — вечные тучи... но там всё — жизнь... чудовищная с нашей точки зрения. Ты можешь представить себе мир... покрытый единственным живым существом?
Хьютай пожала плечами.
— Могу.
— Я тоже. Но не всегда можно понять то, что можно представить. Я видел... миры, подобные Линзе, больше любого обычного мира. Они... как звезды. Огромные, бесконечно сложные, вечные. Планеты, обычные планеты, вращаются внутри них, сотни, тысячи... огромные скопления, в которых от мира до мира всего десятки тысяч миль. Небеса там покрыты планетами, как облаками. Под ними равнины шириной в миллионы миль, а над ними — рои планет и солнц... Это так красиво... не могу описать. Планеты... населенные... вращаются там вечно, во имя вечной славы Создателей... — он замолчал. Хьютай несколько секунд молча ожидала продолжения.
— И это всё?
Он улыбнулся.
— Нет. Просто это самое светлое... и самое понятное из того, что я видел. Я стоял нагой, на поросшей травой равнине, бескрайней, пустой... Только вдали высились горы... белые от снега... а в небе плыли миры... я плакал. Или мне сейчас кажется, что я должен был плакать? Не знаю. Но я хочу увидеть всё это сам... своими глазами... не звезды, не солнца... и одновременно мне хочется увидеть то, что не могу даже назвать. Эта мечта жжет меня изнутри, и я наверно сделаю всё, чтобы она исполнилась. Иначе... это будет самое худшее для меня... — Анмай вновь смолк. Хьютай легко провела рукой по его волосам.
— Ты сильный. И красивый. И умный... мечтательный. Ты мой единственный, знаешь?
Анмай ничего не смог ответить. Он только прижал Хьютай к себе. Они затихли, чувствуя, как бьются их сердца. Анмай знал, что нет счастья выше, чем слышать сердце любимой. Лишь на самой границе сознания таился страх. Анмай знал, что без неё он просто не сможет жить. Хьютай Тайра была не просто любимой, не просто единственной, сумевшей его полюбить. Она была единственной, сумевшей понять его мечты. Единственная, ставшая ему парой. Единственная во всем мироздании. Без неё он был бы ничем...
Наконец, Хьютай пошевелилась. Она потянулась, её губы прижались к шраму на его груди. Старая рана вдруг заныла. На миг Вэру показалось, что её губы касаются обнаженного мяса. Он вздрогнул. Хьютай отпрянула.
— Я сделала тебе больно? — спросила она, вновь укладывая голову на его грудь.
— Нет.
— Не ври. Я это почувствовала. Ты вспомнил... верно?
Она зевнула.
— Ты не сможешь забыть, как тебя пытали, никогда?
Он помолчал.
— Нет. Но мне так хорошо... спокойно... ты была моей самой главной мечтой, а я об этом и не знал. Я глупый, правда?
— Ты красивый, — она провела пальцами по его лицу, медленно, словно впервые. — Я люблю тебя.
Она приподнялась, глядя на него.
— Странно, что мы не надоедаем друг другу. Иногда ты говоришь глупости, и сразу за ними такие вещи, что делается страшно. Скажи, что ты действительно думаешь об этом прыжке?
Анмай расслабился и закрыл глаза. Когда он заговорил, его голос звучал глухо и монотонно. Он словно читал нараспев из невидимой книги, и Хьютай хорошо знала, из какой.
— "И, поскольку никакая кара не в силах отразить всю безмерность его преступления, он будет падать в бездну — вечно".
Она вздрогнула, зябко поджала ноги и усмехнулась.
— Мне стало страшно. "Укавэйра", её сознание, состоит из подобных тебе. Они всегда идут до конца, для них нет последнего предела. Сейчас они решили заглянуть за край Бесконечности. И, хотя эта затея безумна и безнадежна, она всё же достаточно возвышенна. И я согласна в ней участвовать, не только ради тебя. Это будет величайшее из свершений Файау, даже если она никогда не узнает о нем. И кстати, осталось меньше часа. Надеюсь, ты не настолько одичал, чтобы отправиться в будущее нагишом? — она потёрлась щекой об его грудь.
Анмай слабо улыбнулся.
— Нет. Но ещё несколько минут ничего не решат. Быть может, это последний раз.
Хьютай усмехнулась, вытягиваясь рядом с ним. Им было слишком хорошо, чтобы повторять всё сначала, поэтому Анмай просто прижал её к себе и затих. Хьютай положила голову ему на грудь, закрыла глаза, её тело расслабилось в кольце его рук. Застыв на несколько минут в спокойствии, они ни о чем не говорили, не думали, и не боялись ничего...
.................................................................................................
При не-переходе было неважно, в какой части корабля они находятся. Наверное поэтому Анмай не пошел в наблюдательную рубку, зная, что увидит из неё не больше, чем из окна своей каюты. Россыпи звезд его мечты сияли мириадами игл чистейшего света, подобно россыпям бриллиантов. Это было даже больше, чем мечта, мироздание, в котором он жил, и которое собирался покинуть. Среди россыпей звезд зияла овальная дыра — Линза. Отсюда великий мир казался лишь одной из множества темных туманностей, лишенных и разума, и жизни.
— Осталось пятнадцать минут, — сообщила "Укавэйра". — Зарядка накопителей уже начата. Корабли-танкеры полностью заправят наши хранилища массы. Таким образом, теперь мы сможем совершить те же два прыжка.
Анмай кивнул. Он уже видел сияющие нити плазмы, извивавшиеся среди звезд. Зеленая полоса индикатора медленно ползла к рамке. Он поудобней устроился в кресле. Страха не было, только волнение. И ещё...
Он старался представить, на что будет похож мир через десять тысяч лет. Или через десять миллиардов. Или... Он встряхнул головой.
Зеленая полоса дошла до края. Нити плазмы погасли. Танкеры удалялись, разгоняясь со стократным ускорением. Судя по нему, на них тоже не было экипажа. Они превратились в сияющие звезды, затерялись среди других звезд и исчезли.
— Всё готово. Закончены последние проверки. Все системы в порядке. Пусковой механизм Эвергета готов к работе. До начала реакции осталась минута. Проводить ли обратный отсчет?
— Нет. Просто скажите, когда останется пять секунд.
— Хорошо, младший брат.
Комцентр отключился. Вэру посмотрел на Хьютай.
— Я надеюсь, что всё будет хорошо, но на всякий случай — прощай.
В ответ она лишь пожала плечами.
— Если произойдет катастрофа, мы ничего не почувствуем, верно? И я не люблю прощаться навсегда. Я просто скажу, что мы всегда будем вместе. Так лучше?
Анмай улыбнулся.
— Да. Мы прошли множество испытаний, но по сути остались детьми, бесстрашными и любопытными.
Он смотрел на россыпи звезд. Миллионы только видимых глазу, а в этой галактике больше триллиона звезд, а во Вселенной — триллион галактик. А за этими мирами, бессчетными настолько, что и представить невозможно, другие Вселенные, и их много больше, чем элементарных частиц в этой. А что ещё дальше? Ему очень хотелось это узнать, и, хотя шансы на успех были ничтожны, он был уверен, что узнает. Ведь он не одинок. С ним Хьютай и "Укавэйра", высшее из достижений Файау...
— Осталось пять секунд, — донесся до них ровный голос комцентра. — Удачи.
Вновь стало тихо, так тихо, что звезды на экранах казалось, зазвенели. Вэру взглянул на Хьютай. Их глаза встретились, и в них не было страха...
