Перепутья Александры (общий файл)

Но когда? И с кем?

Словно не реальное воспоминание постучалось, а полузабытый сон.

— Нужно идти, — Варя обулась и сделала приглашающий жест рукой.

— Вперед? — съязвил Михаил.

— Да хоть налево...

Не сработало. Мы устало брели вдоль кружащихся аттракционов второй час, стараясь держаться ближе друг к другу, и готовы были головы отдать на отсечение, что двигались по прямой. Но странное дело: умудрились вернуться к шатающемуся клоуну.

— Мир закольцован! — догадался Михаил. — А, может, все миры! На поле все одинаковое — мох, лужи да трава, поэтому мы не...

Окончание фразы прервал отчаянный вопль Варвары. Балерина, раскрыв рот, указывала трясущейся рукой на что-то позади нас с Михаилом.

— При... при... при... — шептали побелевшие губы.

Мой крик получился оглушительнее Вариного, да и Михаил проявил нехилые возможности голосовых связок. Удивительно, что наутек не кинулись. Наверное, ноги помешали. Те, что пошли в отказ и к асфальту примагнитились. В парке из ниоткуда появлялись люди. Или призраки. Или еще бог весть кто. Они возникали постепенно. Везде — на аттракционах, дорожках, скамейках. Из пустоты вырисовывались бледные силуэты, медленно уплотнялись и обретали краски. И вот перед нами настоящие мужчины, женщины и дети. Реальные люди, коротающие время в парке развлечений.

— Мне кажется, или они нас не видят? — Варя схватилась ладонями за щеки. — Вдруг не они, а мы — при... при... призраки?

Мы с Михаилом ошарашено молчали. Признавать собственную кончину трудно. Не честно! Должны же существовать иные, обратимые объяснения. Но факт оставался фактом. Люди не замечали нашего присутствия. Смотрели мимо. Не видя, не чувствуя. Спасибо, что хоть насквозь не проходили. Зато упорно избегали. Натыкались на невидимый барьер и поспешно меняли направление. Словно прикосновение могло и их превратить в нечто неживое.

Не понимая, что делать дальше, мы бесцельно бродили по парку. Бурлящая толпа расступалась, освобождая дорогу. Гадать о причинах произошедшего никому не хотелось. Озвучишь жуть, и непременно сбудется. Немного успокаивало, что мы не стали бесплотными — могли прикасаться к любым поверхностям, двигать предметы и ощущать физические потребности организма. Хороший признак, правда? С другой стороны, духи, не нуждающиеся в пище и сне — людская выдумка. Никто не знает, как обстоят дела на самом деле.

— Есть хочется, — протянул Михаил под грозное урчание желудка и несчастно посмотрел на упитанного продавца, наматывающего на палочку сладкую розовую вату.

Варя осуждающе поджала губы. Она считала, что трапезничать на вражеской территории неприемлемо. Сама не ела и остальным не советовала.

Прогулка вновь закончилась у надувного клоуна, к которому вернула "прямая" дорога. Михаил плюхнулся на скамейку и вытянул ноги.

— Всё, с меня хватит! Буду ждать тут и с места не сдвинусь.

— Интересная тактика, — иронично заметила Варя, присаживаясь на край лавочки, стащила обувь и блаженно вздохнула.

Разговор у несуразной парочки явно не клеился, и я вмешалась. Молчать глупо. И страшновато.

— За что ты собирался, — обратилась я к Михаилу, — бить тому парню ммммм... ли-ли-лицо?

Я ожидала, спутник встрепенется, рассердится и примется обличать несимпатичного индивида. Однако напыщенный герой крякнул и пошел багровыми пятнами. Варя удивленно вскинула бровки и с любопытством принялась разглядывать Михаила сквозь длинные ресницы.

— Я хотел его побить, потому что он мерзавец. Все дело в... в... в...

— В девушке, — хихикнула балерина.

— Нет, — абсолютно фальшиво возразил Михаил. — Просто этот тип... он...

— Как ее зовут? — Варя не обратила внимания на невнятное бормотание.

— Лариса, — протянул Михаил, отводя взгляд.

— Значит, он её увел?

— Не увел бы, если б я до него добрался! И вообще...

Продолжение я не услышала. Вмиг перестала видеть и спутников, и парк. Бросила беглый взгляд на раскачивающегося клоуна и вросла с перепуга в асфальт. Клоун подмигнул. Я открыла рот, и непременно закричала бы, если б язык не приклеился к гортани. Клоун улыбнулся и приложил указательный палец к нарисованным губам. Я в ужасе посмотрела на Варю с Михаилом, но они ничего не замечали. Варвара, изящно закинув ногу на ногу, выуживала из Ромео-неудачника подробности о любовном треугольнике.

Может, мне померещилось, и никто не призывал к молчанию? Я осторожно повернулась к надувной кукле. Нет, не померещилось. Клоун назидательно покачал головой, мол, не стоит ябедничать. Медленно наклонился — так близко, что я увидела озорные огоньки в голубых глазах, и прошептал, отчеканивая каждое слово:

— Пора вспоминать, Александра Корнеева.

Яркая вспышка ослепила глаза на несколько секунд. Когда я смогла различать предметы вокруг, клоун снова был прежним — обычная надувная кукла с нарисованным лицом, раскачивающаяся туда-сюда от ветра. Прошла минута, другая, а я не шевелилась. Голова стала до странности пустой, но очень тяжелой. Что же случилось? Галлюцинация? Варвара с Михаилом не заметили необычного "собеседника". Не смогли увидеть? Или послание ожившего клоуна предназначалось мне одной. Могло такое быть? Учитывая это жуткое место, еще как...

Из полутранса вывел разносящийся по округе звонкий юношеский голос:

— Подходите, подходите! Только на этой неделе для вас выступает неподражаемый мастер иллюзий Аркадий Дунайский! Количество билетов ограничено! Торопитесь!

— Мастер иллюзий! — оживился Михаил, скисший под напором любопытной Вари. — Вот бы посмотреть!

— Чтобы зрители разбежались? — усмехнулась балерина. — Они же шарахаются от нас. Еще и сам мастер даст деру. Очаровательное получится представление.

— Только для вас! Аркадий Дунайский! — выкрикивал светловолосый зазывала, размахивая яркими листовками, а я силилась понять, почему невинные призывы заставляют покрываться ледяным потом. При упоминании мастера иллюзий на лбу выступили капельки, волосы на затылке приподнялись.

— Не пойду в шкаф!

Это произнесла я? Без сомнения! Вон Варя с Михаилом смотрят, как на умалишенную.

— Какой шкаф, Саша? — осторожно спросила Варя, поднимаясь с лавочки.

Но я понятия не имела, что ответить. Дунайский! Дунайский! Дунайский! — стучало в висках. Глаза жгло, в горле першило. По щекам хлынули слезы, и дышать стало легче.

— Замолчи! — приказала я невыносимому голосу, громко и протяжно всхлипывая.

— Что случилось? — Варя осторожно взяла меня за руки.

— Не хочу к Дунайскому, — выдохнула я, захлебываясь слезами. — Пусть он исчезнет. Я хочу, чтобы он исчез!

Желание сбылось без промедления. Высоко над нами выстрелила пушка, и мир сложился пополам, выбрасывая меня, Варю и Михаила в новую ловушку — бесцветную комнату без дверей и окон. Не белую, а именно бесцветную, будто высосали все краски. Не проявив ни малейшего интереса к новому месту, я забилась в угол — села, притянув к себе ноги. Варя опустилась рядом, предоставив обследование комнаты Михаилу. Молчала, давая время успокоиться. Осторожно поглаживала по спине.

— Ничего! — оповестил Михаил через несколько минут. — Нет стыков между стенами, потолком и полом. Единая конструкция и, похоже, крепкая.

Варвара равнодушно пожала плечами. Мол, тут не страшнее, чем в парке с призраками.

— Что тебя напугало, Саша? — спросила она.

— Сама не понимаю, — пробормотала я хрипло. Слезы высохли (по натуре я не плакса), но в душе осталась горечь. — Как услышала о Дунайском, внутри все оборвалось. Почудилось, что я заперта в темноте. Там сыро и холодно.

— Тебя в детстве в шкафу в наказание не закрывали? — деловито поинтересовался Михаил.

— Нет.

Ничего подобного не случалось однозначно. Бастинда ни разу не подняла руку, выражала недовольство исключительно на словах. Вечно пропадающий на работе и разъезжающий по командировкам отец баловал подарками. Бабушка с дедом сдували каждую пылинку, обращались, как с фарфоровой куклой, способной разбиться от любого неловкого движения.

— Это нервы, — сделала вывод балерина. — Перемещения и ходьба по кругу кого угодно доведут до истерики.

Я кивнула и положила голову на Варино плечо.

— Надо было поесть в предыдущем мире, — проворчал Михаил, поглаживая живот.

— Как ты можешь думать о еде в такой ситуации? — рассердилась Варя.

— А как ты можешь о ней не думать? У меня желудок к позвоночнику прилип! Сашенька, сделай милость, попроси их наколдовать ужин. Тебя они слушают.

— Сам проси! — огрызнулась.

Больше слова не произнесу в адрес наблюдателей, сворачивающих вселенные. Хватило людей, возникающих из пустоты, и Дунайского, вызвавшего безумные ассоциации.

— И попрошу! — Михаил гордо расправил плечи. Откашлялся и театрально произнес. — Уважаемые, не могли бы вы... — он запнулся и снова кашлянул. — Понимаете, есть очень хочется.

Варя ахнула от изумления. Позади Михаила, откуда ни возьмись, материализовался стол. Наш оголодавший попутчик, не теряя ни секунды, ринулся к нему.

— Капуста? — ужаснулся он, буравя потрясенным взглядом тарелку. — Вы шутите, да? Терпеть не могу капусту!

Впрочем, возмущался он недолго. Позабыв о нелюбви к предложенной еде, принялся уминать ее за обе щеки.

— Будете? — спросил он. — Тут еще хлеб есть и яйца.

— Нет, — брезгливо отмахнулась Варя.

— Зря, — констатировал Михаил, набивая рот капустой.

— Ты не подумал, что еда может быть отравленной?

— Глупости! Если б они хотели нас убить, сделали бы это раньше. И оригинальнее, — он откусил большой кусок хлеба. — Саша, ты точно есть не хочешь?

— Нет, — покачала головой я. — Только пить.

Михаил принес графин. Вода была прохладной и приятной на вкус. Услышав мои похвалы, Варвара тоже попробовала питье — пару глоточков, хотя требовалось гораздо больше.

— Что дальше? — поинтересовался Михаил, опустошив все тарелки.

— Спроси их, — отозвалась Варя, едва сдерживая зевок — усталость брала свое.

Михаил хмыкнул и прошелся несколько раз по комнате, о чем-то размышляя. Остановился, сложив руки за спиной. Посмотрел вверх.

— Спасибо за ужин, — поблагодарил он бесцветный потолок. — Было вкусно. А теперь не могли бы вы отправить нас домой?

Новая просьба наблюдателям не понравилась. Щелкнул невидимый выключатель, и мы оказались в непроглядной тьме.

* * *

Настоящее время

Павла Семеновича я нашла в его тесном, но уютном кабинете. Шеф сидел за столом и изучал исписанный мелким почерком лист бумаги, одной рукой держась за дужку очков, другой поглаживая седую короткую бороду.

— Как закат, Саша? — лукаво спросил он.

Я заулыбалась во весь рот. Ничего-то от него не скроешь.

— Великолепный закат, шеф, — я с разбегу запрыгнула в кресло, уперла локти в стол и положила подбородок на ладони. - Как прошла встреча?

— Вялотекущая получилась, чересчур заунывная, но с благоприятным финалом.

— Значит, дали добро?

— Вынужденное добро, не сопровождающееся энтузиазмом.

— Разве это важно? Многие относятся к вашему предложению с сомнением. Люди побаиваются экспериментов.

— Важно, Саша. Отец Кирилла — настоящий Фома-неверующий. Уперся рогом, не спихнешь. С трудом уговорил его попробовать, но он дал лишь неделю.

— Этого м-м-м-мало! — от возмущения я начала заикаться. — У м-м-меня минимум информации о Кирилле! А уж Алиса! Павел Семенович!

— Понимаю, — спокойно кивнул шеф. — Я истратил все красноречие, но не пробил стену. Неделя - все, что я сумел выпросить у папаши. Тебе придется напрячься.

— Но как? — мысли в голове превращались в вихрь. — Если не справлюсь за неделю, к мальчику не подпустят. А если справлюсь, все равно лишусь спутника!

— Неприятная дилемма, знаю, — шеф посмотрел поверх очков. — Езжай-ка с утра к Алисиной бабке. Я с ней договорился. Пообщайся, осмотрись.

— Я говорила с ней.

— На нашей территории. Дома проще узнать детали, сама знаешь. Загляни в комнату девочки, разберись, чем она живет. По-настоящему разберись, а не по верхам с пересказов старушки. Иначе так и будешь бродить по слоям без идей.

— Да, шеф.

— Не вздумай относиться поверхностно к мальчику. Он не средство для поисков Алисы. У него такие же права на твое внимание.

— Да, шеф, — смутилась я.

Застрявший в Потоке Кирилл отчаянно нуждался в помощи, а я, увлеченная странным исчезновением Алисы, сбросила мальчишку со счетов. Неправильный поступок, совсем не в моем стиле.

— Вот и славно. Дуй работать.

Я шла по длинным коридорам, располосованным красными бликами уходящего солнца, и снова думала не о Кирилле, а об Алисе. Что же такого в десятилетней девочке, из-за которой я забывала обо всем на свете?

В кармане завибрировал мобильник. Я догадалась, кто это, прежде чем достала телефон. С минуту смотрела на высвечивающуюся на экране надпись "папа", однако не приняла звонок. Знала, что услышу требование дать обещанный ответ. Но я не могла ответить. Я сделала выбор. Не тот, который устроит папу. Новые аргументы в пользу "другого варианта" только разозлят и собьют рабочий настрой.

Вот и нужная дверь. Я взялась за ручку, но случилось немыслимое. Кожу обжег пристальный прощупывающий взгляд, ноздри уловили едва заметный запах лилий. Я сбилась со счета, сколько раз со мной случалось подобное. Примирилась и с взглядом, и с запахом, хоть и не нашла им объяснения. Они преследовали тринадцать лет, однако ни разу не появлялись вне Потока.

Во что же я влипла? Что с тобой не так, Алиса?!

Глава 2. Подделка

Тринадцать лет назад

Впервые это случилось в бесцветной комнате, где мы с Варей и Михаилом провели памятную поточную ночь. Пронизывающий до костей пристальный взгляд я ощутила сквозь сон. Взгляд был нигде и везде — снаружи и внутри. Проникал сквозь телесную оболочку, изучал мозг, прощупывал душу. Мог выяснить и заветные мечты, и глубинные страхи. Понять меня лучше, чем я сама.

Сладковатый запах лилий появился, когда я, напуганная взглядом, приготовилась взорваться душераздирающим воплем. Мгновенно накрыло умиротворение, будто вкололи сильнодействующее успокоительное. Глаза послушно закрылись, разум охватила эйфория, граничащая с полусном. Под напором настойчивого запаха, страх, завладевший душой, сгинул прочь, словно поверженный зверь.

Я лежала и лежала, не шевелясь. Минуты, а, может, часы. Не спешила открывать глаза, желая отдалить встречу с Варей и Михаилом и обсуждение плана действий. Нечаянные спутники не напрягали, хотя в реальном мире мы вряд ли бы проговорили больше минуты. Ни балерина, ни Ромео-неудачник не подходили на роль лидера, способного взвалить на себя ответственность, а мне хотелось прислониться к сильному плечу.