Перепутья Александры (общий файл)

— Хочешь? — холодно усмехнулась Злата. — Точно?

Михаил поежился под пристальным взглядом, но кивнул.

— Так и быть, милок, — женщина улыбнулась, но нехорошо, не обнадеживающе. — Помогу я тебе встретиться с Перепутьями.

— Они прошлое или будущее? — спросила я, поежившись.

Светлые глаза Златы затуманились.

— Перепутья — это то, что мы не хотим помнить или замечать, — уклончиво ответила она. — Мы можем шагнуть им навстречу и выйти из Потока. А можем убежать прочь и остаться здесь, пока... пока наше время не кончится.

— А...

— Позже! — оборвала Злата, выставив вперед широкую в мозолях ладонь. — Не всё сразу.

Я подчинилась. Хозяйка права — я не хотела выяснять, что произойдет, когда мое время в Потоке истечет. Пока не хотела.

Зато Варя осмелела.

— Почему вы еще здесь? Не захотели встретиться с Перепутьями? — от голоса балерины повеяло холодком. — Или не смогли?

— Я встретилась с ними, девонька. Но предпочла не возвращаться в реальный мир. Причины тебя не касаются. Идемте. Михаила ждут Перепутья.

Под громкий петушиный крик Злата перенесла нас на новый слой, где Михаилу предстояло вступить в схватку с прошлыми (или будущими?) проблемами. Мир походил на подземную стоянку с бетонными стенами, потолком и полом. Он выглядел безжизненным. Вокруг ничего и никого. Кроме нас пятерых. Ни единого следа колес авто или человеческих ног.

Злата объяснила, что в Потоке есть миры, которые большим компаниям кажутся пустыми. Но едва человек остается один, обрушивают Перепутья. Однако случается, что и на обычном слое кто-то видит недоступное остальным.

— Правильно! — многозначительно изрек Михаил. — В Вариных комнатах нам с Сашей и Светой ничего не показали.

— Точно! — брякнула я. — Клоун тоже общается только со мной.

— Какой клоун? — насторожилась Варвара.

— Э-э-э.... настырный....

Пришлось каяться за скрытность и рассказывать, пряча виноватый взгляд, о преследующей кукле, возвращении в парк Дунайского и Перепутьях, которые там начинаются.

— Так нечестно! — обиделся Михаил. — Почему же ко мне никто не являлся?

— Почему-почему, — проворчала Злата. — Видно, время для встречи не пришло, или ты попал в Поток по ошибке. Я встречала лишь двух людей, не нашедших Перепутья.

— Один из них Василий Петрович, — пискнула Света.

— А если и я такой же? — Михаил почесал затылок.

— Значит, не сможешь вернуться домой! — рассердилась Злата. — Хватит молоть языком. Такой, не такой. Сейчас и проверим, какой!

Михаил сник, а Злата продолжила:

— Внимательно погляди на нас. Хорошенько запомни детали. Во что мы одеты, какого цвета глаза. Это поможет тебе остаться на поверхности, если Перепутья затянут. Что бы ни случилось, помни: ты находишься тут, а не там. Понял?

— Угу, — промычал парень и истошно завопил, заметив, как Злата поманила нас прочь. — Вы куда?!

— Ко мне в убежище. Я же объяснила, балбес, пока мы тут, пустой слой не покажет Перепутья. Ты должен остаться один. Не паникуй, я за тобой вернусь.

Михаила это не успокоило. Глаза округлились, колени затряслись. Остаться на месте заставил лишь снисходительный взгляд Варвары. Эх, вояка... Хотя чего я насмехаюсь? Сама-то благополучно сделала ноги с представления Дунайского.

Вернувшись на деревенский дворик, Злата засучила рукава и отправилась на кухню, а нам велела животинку накормить. Задачка оказалась еще та. Варя, хоть и проводила ребенком лето в деревне, для кормления скотины была слишком мала, а я настоящую корову вблизи впервые увидела в зоопарке Потока. Хорошо, что Свете не раз доводилось помогать Злате по хозяйству. Девочка покорно взяла кормежку на себя. Мы же больше обсуждали Перепутья, нежели работали.

— Откуда Поток может знать о будущем? — недоумевала балерина. — Может, это и не будущее вовсе? Наблюдатели выясняют страхи и воссоздают их во всей красе. Я волнуюсь из-за премьеры. Это моя первая главная роль в театре. Хочу, чтобы все прошло по высшему разряду, не как в балетной школе. Ух! — Варя сжала кулачки, старое воспоминание о подлянке Петьки Кислова до сих пор вызывало сильные эмоции. — Вот Поток и решил надо мной поиздеваться!

— А вдруг всё сбудется? — несчастно пролепетала я.

— Если только ты поверишь, — Света вытерла мокрый лоб. Она закончила накладывать корм свиньям и сама изгваздалась с ног до головы. — Василий Петрович говорит: стоит поверить, и ты сам воплотишь ложное будущее. Неважно, было оно тебе предначертано или нет.

— В этом есть смысл, — задумчиво пробормотала Варя. — Саш, думаешь, клоун тебе будущее показывает?

— Нет, — я облокотилась на заборчик, наблюдая, как свинки отталкивают друг друга здоровыми тушками. — Ты же видела, какую истерику вызвал парк Дунайского. Это прошлое, но глубоко забытое.

— О! — воскликнула Света. — Злата и Михаил вернулись!

Поглощенные никуда не ведущими разговорами, мы пропустили, как хозяйка отправилась за нашим горе-спутником.

— Ну как? Были Перепутья? Страшно? — забросали мы парня вопросами, выбежав навстречу.

— Ничего не страшно! — возмутился Михаил злой, как черт. — Ерунду всякую показали! Глупости! Злата, где у вас умыться можно?

— Там, — кивнула хозяйка в сторону сарая. — За углом бочка с водой.

Мы недоуменно взирали Михаилу вслед. Я полагала, он вернется поверженным. Не храбрец он у нас. Но вот, поди ж ты.

— Вы иного исхода и не ждали, да? — спросила Злату Варя, заметив в глазах хозяйки победный блеск. — Рады?

— Не тому, о чем ты подумала, — вздохнула та. — Рада, что не потеряла способность видеть. Я знала, парень провалит попытку. И многие последующие тоже. Если вообще захочет пробовать.

— Что же он увидел?

Оказалось, Ларису. Бывшую подружку. Однако привиделась не сцена расставания, а счастливые времена. Первые свидания, поездки на шашлыки, прогулки по ночному городу, коих за четыре с половиной года романа накопилось множество. Ни одно из воспоминаний Михаил не мог назвать неприятным, не то, что страшным.

— В чем смысл? — удивилась Варя.

— Ты, девонька, видела события, похороненные глубоко в памяти, — ответила Злата многозначительно. — Глупому мальчишке показали промахи, которые он не замечал. Но он и теперь ничегошеньки не понял.

— Что же ему делать? Пытаться вновь?

— Оставить все, как есть, и наслаждаться жизнью в Потоке. Столько, сколько отведено. К тебе, девонька, это тоже относится.

— Как вы смеете?! — балерина раскраснелась от возмущения и топнула в сердцах. — У Михаила там невеста! А у меня жених и целая жизнь в придачу!

— Нет у него больше невесты. Проворонил парень счастье. А ты, — Злата положила мощную ладонь на хрупкое Варино плечо, — поступай, как знаешь. Хочешь в последнюю комнату, ступай. Но помни: это перевернет все. Ты сама не захочешь возвращаться в реальный мир. Для тебя Поток — дар, глупышка.

— Вы сумасшедшая! — Варвара с отвращением оттолкнула руку Златы.

— Мне тоже нельзя к Дунайскому? — ядовито поинтересовалась я, будучи солидарной с Варей. Что за странные советы? Какой же это дар?!

— Тебе, милая Сашенька, прямая дорога в Перепутья, — окончательно огорошила нас хозяйка. — Ты обязана вернуться домой. Как и Света. Не смотри так, неблагодарный ребенок, — повернулась Злата к девочке, заметив, что та корчит гримасы. — Плохо стараешься, иначе давно бы Перепутья прошла. Доиграешься до Черной Пелены.

— До чего? — ужаснулась я.

Сначала Тень. Теперь Пелена. Сколько еще тут нечисти водится? Может, весь список огласите?

Варвара в разговоре больше не участвовала. Разобиделась и потеряла интерес к очередным обитателям Потока.

— Есть Черная Пелена, а есть Белый Дым, — охотно объяснила Света. — Считается, Дым выводит людей в реальный мир после Перепутий. А Пелена, она... в общем, она приходит к тем, чей срок в Потоке закончился. Хотя точно никто не знает. Никто ж обратно не возвращался.

У меня на языке вертелся миллион вопросов. Не хватило бы дня, чтобы все задать. Несколько, самых актуальных, я бы непременно озвучила прямо сейчас, однако нас оглушил громкий вопль, слившийся с безумных ржанием.

— Дверь треклятая! — ахнула Злата и, подхватив длинный цветастый подол, кинулась спасать и успокаивать очередных гостей.

Через пару минут нашему взору предстал взъерошенный мальчик Егор, ведущий под узду упирающуюся рыжую лошадь с крыльями, как у птеродактиля. Послышалась знакомая "песнь": простите Генку, беса окаянного, прогнала бы, да жалко.

— Теть Злат, — прервал мальчик подвывания хозяйки взбесившейся двери. — Можно я у тебя посижу, а?

— Петрович доконал? — догадалась та.

— Ага. Пилит и пилит. А я что? Всего-то соорудил дельтаплан новый. С пропеллером.

— Зачем дельтаплану пропеллер? — поинтересовалась Света учительским тоном. Похоже, не один Василий Петрович читал Егорке нотации.

— Эксперимента ради! — парировал мальчик.

— Покажешь? — спросил вернувшийся после умывания Михаил. А глаза-то как заблестели!

— Конечно! Когда этот, с карманными часами, чуток поостынет.

Злата велела всем мыть руки и садиться полдничать, что вернуло Михаилу бодрое расположение духа. За столом Егорка одновременно жевал и рассказывал о возможностях нового летательного средства, Света хмуро косилась на него, Михаил открывал рот от восторга, не забывая подкладывать туда еду, а я осторожно взяла за руку Варю.

— Света правильно сказала, — зашептала я балерине на ухо. — Сюда ОТТУДА никто не возвращался. Злата ничего не может знать наверняка. Забудь ее советы.

— А ты забудешь? Не пойдешь к Дунайскому?

Меня пробрал озноб.

— Не пойду. Не могу, понимаешь?

Я ошибалась. И очень скоро мне предстояло об этом узнать. Слишком скоро...

— Соли нет? — спросил Михаил.

— Сейчас наколдую! — заявил Егор и получил подзатыльник от Златы.

— Я тебе наколдую! Тыщу раз говорила, у меня колдовать не положено!

— Так соль же просят!

— Вот и принеси, раз такой прыткий. На кухне полная солонка стоит. Марш!

Егор нехотя поднялся и поплелся к избушке. Едва он скрылся за дверью, высоко в небе громыхнула барабанная дробь, и во двор из ниоткуда вывалился здоровенный детина под два метра ростом. Вихрастый, белобрысый, с глазами навыкате. Может, при других обстоятельствах они выглядели бы пристойно, однако сейчас их владелец был перепуган насмерть. Озирался по сторонам, соображая, в какую сторону драпать.

Неужто тот самый балбес Генка?

Спросить я не успела.

— Матерь божья! — гаркнула хриплым голосом Злата.

— Бежим! — истошно завопила Света и вскочила, перевернув лавку вместе со мной и Варварой. — Скорее! Это Пелена!

С вами когда-нибудь случалось такое — на вас надвигается автомобиль, а вы не можете пошевелиться? Достаточно сделать шаг, чтобы отвести беду, но ноги не подчиняются. Лишь мозг спрашивает сам себя: затормозит — не затормозит?

Со мной приключилось что-то похожее. Я лежала на траве и, похолодев от ужаса, смотрела на Черную Пелену, но не могла пошевелить и мизинцем. Не знаю, почему ее называли Пеленой. Она больше походила на обезумевший рой. Маленькие черные точки, будто пчелы, занимали свое место в общей массе и двигались вперед без страха, без вопросов. Слаженно и целенаправленно они преследовали цель.

Сейчас этой целью был балбес Генка. Высоченный парень, сверкая стоптанными подошвами, носился кругами по двору. От него в разные стороны с возмущенным кудахтаньем разбегались куры. Все это безобразие сопровождалось диким ржанием привязанной к забору лошади, которая брыкалась всеми четырьмя копытами и угрожающе размахивала крыльями.

— Уберите! — вопил детина, нарезая очередной круг. Пелена сплошной стеной летела следом, сокращая и сокращая расстояние.

— Генка! Тикай отсюда, паразит! — вторила ему Злата, высунув голову из-за колодца. — Светка, не шевелись, ей тепереча все равно, кого хватать! Саша, чего разлеглась, как колода?! Ползи давай, ползи! Генка, марш со слоя, кому сказала?!

Ползти? Какой там! На меня будто заклятье навели, выполнить приказ Златы я не могла при всем желании. Да и Генка ее не слушал. Вместо того, чтобы "тикать" прочь со слоя, он решил искать спасения в избушке. Одним прыжком перемахнул высокие ступеньки и... столкнулся в дверях с Егоркой, который, не подозревая о кошмаре, царившем во дворе, вышел из дома с солью для Михаила.

Все произошло в одно мгновение. Так быстро, что никто и крикнуть не успел. Генка оттолкнул Егора в сторону. Без злого умысла. Но неумышленное движение стало фатальным. Мальчик покачнулся и рухнул прямиком в объятия Пелены.

— Не-е-е-ет! — чей-то крик резанул по ушам. Чей именно, я не разобрала, но точно не Егоркин.

Мальчик не издал ни звука, пока черные точки спиралями опутывали тело, связывали по рукам и ногам. На его лице не было страха, только странная покорность неизбежному. С губ сорвался последний вздох, который я, скорее, почувствовала, нежели услышала — умиротворенный, едва ощутимый, как шелест ветерка.

Мальчик исчез. Осталась черная масса, состоящая из сотни тысяч маленьких мельтешащих точек. Затем и они начали бледнеть и растворяться, пока не растаяли, будто и не было их тут вовсе...

...Десять минут спустя мы стали свидетелями безобразной, тошнотворной сцены.

— Я сказала: убирайся вон, паразит окаянный! Чтоб ноги твоей в моем убежище не было!

— Но, теть Злат, я ж не специально! Не желал я зла! Пощади! — всхлипывая и громко шмыгая носом, Генка ползал у ног хозяйки и вымаливал прощение.

Но та была непреклонна.

— И не проси. Вон! Пошевеливайся, пока я тебя сама со свету не сжила!

Генка еще раз протяжно всхлипнул, вытер мокрое лицо рукавом рубахи и, пошатываясь, поплелся прочь. Он знал Злату лучше нас и понял — решения она не изменит. Когда смолкла барабанная дробь, я подошла к осиротевшему Рыжику. С трудом сдерживая слезы, погладила бок. Конь в ответ дунул в лицо. Едва все перестали носиться и шуметь, он тоже успокоился.

— Рыжик исчезнет, — Света прижалась щекой к лошадиной шее. — Все существа исчезают после... после ухода хозяев. И убежища пропадают, — она принялась рыться в кармашках сарафанчика в поисках носового платка. — А Генка все равно не жилец. Пелена за ним вернется.

— Простите его, дурака окаянного, — услышали мы знакомую Златину фразу.

Теперь она звучала горько и отдавалась в сердцах острой болью. Можно сколько угодно твердить, что никто не знает, куда уводит людей Пелена. Мы поняли куда. Оттуда точно никто не возвращался.

— Простить? — возмутилась Варя. — Как такое можно простить?!

— Можно, — заверила Злата. — Не прощеные деяния отравляют душу. Надо уметь прощать даже врагов.

— Что же делать? — спросил Михаил. — Есть способ спрятаться от Пелены?

Злата покачала головой.

Я понятия не имела, что делать Михаилу или Варе. Зато стало ясно, как должна поступить сама. Отправиться туда, куда в ближайшее время не собиралась. Варвара прочитала выбранный маршрут по моему лицу и коротко кивнула. Я не знала, одобряет ли балерина решение. Но едва заметным движением, она дала понять, что не станет ни отговаривать, ни сопровождать.