Перепутья Александры (общий файл)

— Могла бы сама намекнуть, — показательно зевнула я.

— Чтобы Вова со мной опять полгода не разговаривал?! — взвилась Бастинда. — Он считает, я нарочно извожу его обожаемую Риту! Она же сразу жаловаться побежит! А мне хватает проблем с твоим отцом! — выпалила мачеха в запале и осеклась. Но поразмыслив с минуту, рубанула с плеча. — С кем он встречается, знаешь?

— Кто? Папа? — я предала лицу колоссальное изумление.

— Александра, не надо делать из меня дуру, — Алла погрозила пальцем, словно нашкодившему ребенку. — Интрижки Виктора — старая история. Седина в бороду, бес в ребро. Здесь скандалить всё равно, что с ветряными мельницами сражаться. Но последняя пассия — другое дело. Неужели, не видишь, как изменился отец? Пропадает где-то, правдоподобные объяснения отсутствию не трудится придумывать.

— Перестань, — отмахнулась я, не допуская мысли, что папа способен потерять голову от любви. — Наверняка, дело в работе.

— Ничего подобного! — Алла всхлипнула в попытке пронять меня. — Спроси у бабки. Галина Дмитриевна что-то знает. Виктор без конца ей названивает, за закрытыми дверями секретничает.

Я расхохоталась, обидев мачеху. Сама виновата. Надо совсем голову от ревности потерять, чтобы заподозрить свекровь. Бабушка — поверенная в любовных делах отца? Смешнее придумать невозможно! Я точно знала, что она годами пилит папу за похождения. Верит, что, коли заключили брак, нужно терпеть. Чего ещё ожидать от женщины, безропотно прожившей несколько десятилетий с таким деспотом, как мой покойный дед?

Случай исполнить просьбу мачехи представился через пару часов, когда порог моей квартиры перешагнула упомянутая бабушка. Узнала, что я приболела, и примчалась с гостинцами. Несмотря на восьмой десяток, прыткости и остроты ума этой старушке было не занимать.

— Это всё твоя неуемность, — твердила она, раскладывая на столе пироги, которые мне и за неделю не съесть. — Работаешь, как ломовая лошадь. Между прочим, женщины в нашей семье всегда занимались мужьями и детьми, а не гнули спину на непонятно кого.

— О, да! Великая честь — воспитывать новое поколение Корнеевых! — выразила я свободолюбие, пытаясь придумать, куда сбагрить все это кулинарное богатство. — Лучше расскажи, что у вас с папой за секреты завелись, — продолжила я шутливо. — Алла уверена, что ее брак вот-вот развалится.

Надо было видеть бабку. И творожный пирог, смачно шлепнувшийся об пол. Естественно верхушкой вниз.

— Вот коряга старая! — припечатала пойманная с поличным старушка, нагибаясь, чтобы спрятать покрасневшее лицо. — Главную вкусноту угробила.

— Бабушка, — угрожающе протянула я, похлопывая ладонью по столу. — Не увиливай.

От дальнейшего допроса ее спас звонок в дверь. И кого принесла нелегкая? Надеюсь, не Риту, жаждущую пожаловаться на Аллу. Иначе я сама взвою.

— Корнеева Александра Викторовна? — спросил парень в яркой желтой униформе, странно сочетающейся с темно-рыжими волосами. — Служба доставки. Распишитесь, пожалуйста.

— Что там? — бабушка осторожно высунула нос в коридор.

— Бомба, — неудачно сострила я, вертя в руках продолговатую коробочку.

Так и вышло. Не в прямом смысле, разумеется. А по эффекту, который произвело на обеих содержимое посылки. Внутри оказались духи. С до боли знакомым запахом лилий, преследующим меня последние тринадцать лет.

— Боже праведный, — простонала бабка. — Кто их тебе прислал?

Она прислонилась к стене и схватилась за сердце. Изумленно глядя на неё, я машинально тряхнула коробочку и поймала квадратный листок.

"Пора покончить с закольцованным миром. Александра, я уверен, вам по силам раскрыть все тайны. Дмитрий"

Захотелось ущипнуть себя побольнее. Чтобы проснуться. Или сбросить морок. Но, увы. Реальность становилась пострашнее Потока.

Глава 14. Подруги и друг

Семь лет назад.

Мне понадобились все имеющееся в арсенале упорство, чтобы выведать у Кондратьева историю отношений Светы с Дмитрием. Доктор отвечал неохотно, односложно. Но я была настойчива. Не реагировала на пожелания следовать в самые неприспособленные для прогулок места и снова возвращалась к непростому разговору. Постепенно из разрозненных кусочков удалось составить цельную картину.

Дмитрий не подозревал о существовании слепой девушки. Как все узники закольцованного мира, не мог её видеть. Зато она потеряла голову после первой же "встречи". Дмитрий устроил праздник для детворы — наколдовал качели с каруселями, чем и привлек Светино внимание. В каждое посещение Потока она разыскала парня. Если улыбалась удача, следовала за Дмитрием по пятам, пока её не выкидывало в реальность.

Кондратьеву порядком надоела безответная любовь напарницы. Света напрочь забывала, для чего ее привлекли в отделение. Думала только о Дмитрии. В грош не ставила ни свою безопасность, ни жизни пациентов. Меня же рассказ доктора поверг в уныние. Узнает Света, что её "зазноба" со мной любезничает, быть ссоре. Не метлой же поганой от себя гнать сероглазого красавца, коли снова объявится. Я вообще не была уверена, что хочу от него избавляться.

— Света завтра возвращается, — оповестил доктор через три дня после памятного посещения Вовиного сознания. — Проверим, появятся ли у девочки новые возможности. Из-за препарата.

— Хорошо, — кивнула я, не горя желанием поддерживать разговор об экспериментальной терапии.

Утром звонил папа. Хваленое лекарство вызвало побочный эффект еще у семи пациентов в других больницах. Ухудшение Вовиного самочувствия — вопрос времени. И Макарова тоже. Кондратьев втайне от родственников снова включил Макса в испытания. Правильно! Не мог же он пойти к ним на поклон, раз сам раскритиковал препарат в пух и в прах. Но обвинения в нарушении врачебной этики ему не грозили. День спустя явилась Лиза в компании потенциальной свекрови. Та подписала бумаги. Но я все равно злилась на доктора за самонадеянность.

— Вам лишь бы повод найти со мной поругаться, — парировал Кондратьев в ответ на упреки. — Не разрешаю препарат — плохо, даю добро — опять не так. Вы уж определитесь, госпожа Корнеева.

Доставлял неприятности и Вадим, командированный папой в отделение. Свято веря, что оказывает мне услугу, он совал нос во все закутки, искал компромат на заведующего, извел вопросами медсестер и едва отбился от Любы, попытавшейся его поколотить за излишнее любопытство.

— Нечего тут разнюхивать! — кипела Любаша сутки спустя. Она приехала в больницу после обеда. С утра провожала на вокзале сына с мамой в деревню. — Строит из себя рыцаря на белом коне. Сколько он тут перед тобой расшаркивался, а теперь с другой девицей в обнимку сидит.

— С кем сидит?

— С оглоблей какой-то. На лавочке. Напротив крыльца. Голову ему на плечо положила. Вся такая трагичная. Тьфу! Не веришь, сама посмотри.

Я отмахнулась, заверяя медсестру, что мне нет дела, с кем сидит на лавочках в свободное время Вовин лучший друг. Но не утерпела. Спустилась вниз. Знала, Люба не станет выдумывать. Но и в то, что Вадим притащил сюда подружку, верилось с трудом.

Глазам предстала картина маслом. Под тополем сидели двое. Как и описывал медсестра, незнакомая девица в потертых джинсах и старой футболке уткнулась парню в грудь, а он гладил ее по волосам, что-то ласково приговаривая. Хотя почему незнакомая? Девушка оторвалась от торса Вадима, чтобы вытереть нос клетчатым платком, и я вросла в крыльцо. Заорала, пугая прохожих.

— Рита!

Парочка вздрогнула, превратившись в героев полотна "Не ждали". Вадим подскочил, кашлянул, попытался поправить галстук, которого не было в помине. Ритка прижала руку с платком ко рту. Поморщилась и швырнула его в урну.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я, подойдя ближе. Должно же быть правдоподобное объяснение тому, что моя лучшая подруга рыдает в объятиях Вадима и выглядит огородным пугалом.

— Вадик, оставь нас, — попросила Ритка, беря из рук парня новый платок. — Всё нормально, иди, — она подтолкнула его в филейную часть. — Ты тут не помощник.

— Что с твоей одеждой? — спросила я первое, что пришло на ум, присаживаясь рядом с той, о которой еще утром знала всё.

— Я с поезда. Из леса. Оставила багаж в камере хранения. И сюда.

— Давно встречаетесь?

— Официально, полгода, — Ритка снова вытерла нос. — До этого от раза к разу. Несерьезно все было. Но вдруг закрутилось.

— Не понимаю, — я посмотрела на зареванный профиль подруги. — Почему ты скрывала роман с Вадимом?

— С Вадимом?! — расхохоталась она истерически. — Сашка, ты бестолочь! Причем тут Вадим? Я с Вовой встречаюсь!

— С нашим Вовой? С вздернутым носом? — уточнила я, глупо хихикнув.

Луконина надула губы.

— Поэтому мы тебе ничего не говорили. Знали, будешь ржать, как идиотка, или плеваться.

— Подожди, — замотала я головой. — Но ты же с Вадимом флиртовала. У нас дома. Прохода ему не давала!

— Хотела Вову позлить. Он вел себя, как собака на сене. И сам никаких шагов не предпринимал, и скандалы закатывал, если рядом со мной другой парень оказывался. Вот я и кокетничала с его лучшим другом. Думала, сильнее проймет. Знаю, была эгоисткой. Вадика ставила в неудобное положение. Но он стойко терпел, подставляя нам обоим дружественное плечо.

— А если бы он в тебя влюбился? — рассердилась я. Стало обидно за парня.

— Корнеева, ты совсем дура! — Ритка ударила кулаками по скамье. — Вадик в тебя влюблен! Со школы. А ты всё нос воротишь. Ждешь непонятно кого!

— Что-о-о?! — эту информацию мой шокированный мозг не был готов переваривать. — Рит, хватит насмехаться!

— Полагаешь, у меня на это есть силы? Мой парень в коме! А меня рядом не было. Вадик не мог связаться со мной. По правилам дурацкой программы, у нас с собой были только рация и один мобильник на всех.

— Бастинда знает?

— Нет, — Рита потерла кончиками пальцев виски. — Хотели рассказать, когда я из лагеря вернусь. Чтобы не извела Вову в мое отсутствие. Мы съехаться собирались. Поселится в отдельной квартире. А она... Ты же знаешь свою мачеху. Как она за Вову держится.

О, да! Это я знала, как никто другой. В Аллином представлении, любая девушка, попадавшая в поле зрения драгоценного сыночка, превращалась в объект для преследования, злословия и унижения. Проклятье! Луконина Бастинде никогда не нравилась. В детстве мачеха неоднократно советовала мне обзавестись другой лучшей подругой. Вместо этой выскочки, не умеющей себя вести в приличном обществе. А все потому, что Ритка однажды раскритиковала Аллину стрижку, не подозревая, что та слышит.

Я еще раз поблагодарила небеса, что выехала из "родового гнезда" до появления на сцене официальной подруги вздернутого носа. Надо же, я сумела осилить сию потрясающую новость! С другой стороны, после всех Поточных приключений, роман Вовы и Риты по десятибалльной шкале едва до пятерки дотягивал. Что до Вадима, то этот невероятный факт ещё подлежал кропотливому анализу...

Света объявилась к ночи. Уставшая, с осунувшимся лицом. А говорят, деревенский воздух освежает. Отпустила пару ругательств в адрес родственников, которым не хватает мозгов и адекватности. Помянула недобрым словом российские дороги и объявила, что готова преступить к работе сию же минуту. Кондратьев удовлетворенно крякнул, потер руки и огорошил нас принятым решением. В Поток нам предстояло зайти обеим (мне — через Вову, Свете — через Макса) и встретиться внутри.

Поглядев с минуту на Вовино лицо, которое неожиданно из блаженного превратилось в сурово-озабоченное, я шагнула на пляж к Рыжику. Конь смерил меня обиженным взглядом. Не исправил ситуацию даже спешно наколдованный сахар. Мне презрительно фыркнули в лицо и язык показали, комично подергав кончиком. Поточная животинка не уставала демонстрировать человеческие выкрутасы.

— Лошадиный бог! — возмутилась я, силясь не покатиться со смеху, пока дражайший питомец гордо вышагивал прочь, тряся хвостом. — Ладно, летим. Но смотри, выкинешь фортель, больше в жизни на тебя не сяду!

Рыжик дернул головой. Мол, подумаешь, какие мы грозные. Но вернулся и распластался на песке, разложив крылья. Я тяжко вздохнула, подобрала малиновый подол и взобралась на нетривиальное транспортное средство. Ноги вделись в стремена, в руках материализовалась уздечка.

— Сможешь найти Вову? Или в прошлый раз нас к нему случайно вынесло?

Рыжик хмыкнул и пошел на взлет. В буквальном смысле. С разбегу. Крылья с шумом захлопали, копыта оторвались от земли. Не хватало рева двигателя для полноты ощущений. Мысленно проклиная свою сговорчивость, я вцепилась в рыжую лошадиную шею. Зубы сжались, чуть не прикусив язык.

"К Вове!" — оформился приказ в голове.

Бам! — послушно отозвалась пушка и сложила небо.

Полета, как такового, не состоялось. Не успели мы покинуть убежище, как под ногами (пардон, копытами) нарисовалась трава. Ожидая жесткой посадки, я зажмурилась и не сразу заметила, что занесло нас не к вздернутому носу.

— Вы в порядке, Александра? Выглядите бледной.

Я ахнула и нелепо открыла рот. Передо мной, по невероятной традиции, стоял Дмитрий. С книгой в руках. До вторжения он читал под садовой яблоней.

— Опять вы! — возмутилась я вместо приветствия и, проигнорировав руку красавчика, слезла с коня. Получилось не шибко грациозно, зато без позорного падения. — Это издевательство! Куда бы я ни отправилась, встречаю вас. Нет, это не моя мнительность. Это факт.

— Проделки Потока, — предположил Дмитрий. — Он чего-то добивается.

— Строит козни, — я огляделась. Место вполне симпатичное. Яблоньки, груши, вишни. Можно пир фруктовый устраивать.

— Простите, если моя компания вам неприятна, — парень потупил взгляд.

— О! — мне стало неловко, щеки откликнулись и запылали. — Дело не в вас. Я брата ищу, но не выходит.

— Прекратите поиски. Сделайте наоборот, и Вова сам отыщется.

— Сомневаюсь, что в Потоке эта уловка сработает. Лучше возьму его измором, — я потянула Рыжика за уздечку, но уйти вдруг показалось неудобным. — Как ваши дела? Удалось что-нибудь вспомнить?

— Ничего существенного. Место одно постоянно перед глазами стоит. Скамейка в парке. С нее открывается интересный обзор. Видно озеро, русалку и кита.

— Настоящих? — насторожилась я.

— Нет, конечно. Возможно, это скульптуры. Я не уверен. В картинке нет четкости. Точно знаю лишь, что у русалки в руке гребень.

— Она марафет наводит и парней завлекает, — протянул сбоку сердитый детский голосок.

Света! Я не поверила глазам. Время изменило бег. Вместо печальной девушки с мертвыми глазами за стеклами темных очков рядом стояла девочка с двумя куцыми светлыми косичками. Бровки сведены, руки спрятаны в карманах сарафанчика.

— Ты меня видишь? — спросила она.

— Александра, вам нехорошо? — насторожился Дмитрий. — Куда вы смотрите? — он проследил за моим взглядом и не заметил ровным счетом ничего.

— Морок, — прошептали губы.