Перепутья Александры (общий файл)

— Как хотите, а я домой. Спать, — я попыталась гордо прошагать мимо заведующего.

— Дельная мысль, — заметил он, преградив дорогу рукой. — Но сначала ответьте на вопрос. Когда вы были в Потоке, чувствовали запахи? Испытывали ощущение реальности происходящего?

— Пожалуй, да, — задумалась я, напрягая память. — Пляж был реальным. Пахло морем.

— Серьезно?! — ахнула Света. — Павел Семенович, откуда обоняние у фантома? Саш, у тебя же не было тела?

— Тела? — я вздрогнула, вспомнив важную деталь, которую не зафиксировала сразу из-за потрясений. — Тело было, — прошептала я, хватаясь за дверной косяк. — Свет, ты не поверишь, на мне оказалось то самое платье! Малиновое! Варино!

— То есть... то есть... — девушка уронила палку на хвост несчастной собаке. — Ой, Каспер, прости, — Света машинально погладила пса по шее. — Значит, ты была в Потоке? По-настоящему?! Павел Семенович, как так? Почему у меня не получается?

Но Кондратьев молчал, буравя хмурым взглядом мое лицо. Я понимала состояние доктора. С моим появлением эксперименты могли продвинуться вперед. Однако завотделением многое бы отдал, чтобы на моем месте оказался кто-то другой. Хоть черти из ада, но не надоедливая "пигалица с громкой родословной".

— Не очень-то и хотелось, — сообщила я, покидая кабинет, и с трудом удержалась, чтобы не показать доктору язык. И когда повзрослею?

Утром (если можно так назвать полдень) я поднялась разбитая. Пошатываясь пошла в ванную, по дороге споткнувшись о кошку. О какую именно, спросонья не разобрала, только заметила рыжий вихрь, в панике улепетывающий прочь.

— Дусь, Лесь, — пробормотала я извиняющимся тоном и поменяла направление, сообразив, что хвостатые бестии не прочь позавтракать.

Кухня у меня хоть и маленькая, но уютная. Может, благодаря нежно-бежевому кафелю с выложенными по периметру ромашками. Или из-за живых растений в разноцветных горшках, доставшихся от предыдущей владелицы квартиры. Переселяясь к сыну и невестке, она не смогла забрать цветы, однако стрясла с меня обещание холить их и лелеять. Или хотя бы не забывать поливать. Не кошки, сами не напомнят о дырявой памяти хозяйки. Поэтому записка "Дождь в оранжерее" большими буквами неизменно была "примагничена" к холодильнику.

Собственная жилплощадь у меня появилась полгода назад. Папа профинансировал покупку квартиры в честь 22-летия и грядущего окончания университета. Прежде он категорически возражал против моего отделения, игнорируя факт, что наши с Бастиндой стычки приближались к объявлению ядерной войны. Изначально деловой родитель сам собирался подобрать мне жилье, но объездив с ним десяток вариантов, я устроила бунт и озаботилась поиском отдельных квадратных метров без папиного участия.

В эту хрущевку я попала случайно. Дворами шла из гостей и увидела на подъезде объявление. Странно, но я влюбилась в квартиру, едва переступила порог. В атмосферу странной меланхолии, мягкой и спокойной, вид из окна на небольшой сквер, шелестящий листвой на ветру, и в старомодный ночник на стене, спрятавший лампочку под белой шляпкой с голубыми цветами.

Кошачье подселение состоялось на следующий день после новоселья. Возвращаясь с учебы, я наткнулась на два рыжих комочка, жавшихся к подъездной двери. Котята-подростки, жмурясь, смотрели на снежные хлопья и дрожали от холода. Однако протянутой руки не испугались. Одна из кошечек, ставшая позже Леськой, доверчиво потерлась мордочкой о ладонь. Девочки, действительно, оказались ручными. Я выяснила, что прежде они жили у местной старушки, недавно ушедшей из жизни. Наследники бабушкиного имущества вовсю развешивали объявления в поисках квартирантов. Хвостатые же жильцы были выставлены с позором...

Оставив кошек трапезничать, я умылась, оглядела в зеркале осунувшееся лицо, глаза с полопавшимися капиллярами, рассердилась и брызнула водой на гладкую поверхность. Не хочу никуда ехать! Ну её, эту больницу. Кондратьева, Макарова, Поток! И Вову заодно. Спать! Спать и еще раз спать! Я успела добрести до неубранной постели, когда мобильный истерически посоветовал не брать трубку, сообщая о звонке Бастинды. Ее голос, зазвеневший издалека, по накалу страстей почти не отличался от говорящей заставки на сотовом.

— Почему ты до сих пор не в больнице?! Где тебя носит, Александра?! Немедленно приезжай! Твой отец хочет назначить Владимиру ваш дурацкий препарат! Переубеди его, слышишь! Иначе я руки на себя наложу!

С трудом сдержав порыв осчастливить мачеху знанием, что много лет жду сего момента, я прорычала, что выхожу из квартиры, оборвала связь и с громким стоном повалилась на кровать. Интересно, за какие грехи нам полагаются родственники?! Особенно мои? Алла, считающая, что имеет право выставлять мне требования? Папа, нашедший время продолжать эксперимент? Вова, который... который... Ух!

Шевелиться не хотелось, но выбора не было. Мачеха в покое точно не оставит. Если не помогут крики, подключит отца, а тот начнет давить на совесть. С тяжким вздохом я принялась собираться и спустя час подъехала к больнице на старенькой девятке, доставшейся мне три года назад от дяди, пересевшего на иномарку. Спонсировать покупку нового авто папа отказался категорически, объявив, что не станет выбрасывать деньги на ветер. Мол, ни одна женщина (даже единственная дочь) не в состоянии сберечь железного коня.

Отца и мачеху я застала на крыльце, злых до нельзя друг на друга. А еще на Кондратьева, выставившего их из отделения. Забавно, но впервые я была солидарна с заведующим. Потому что слишком хорошо представляла (в ярчайших деталях!), какой скандал эти двое закатили наверху.

— Скажи ему! Объясни ей! — одновременно выдали родственники, яростно посмотрели друг на друга и снова на меня. — Немедленно!

— Согласна на препарат, — скороговоркой обозначила я свою позицию и ловко просочилась внутрь здания, заметив, как через стекло машет Лиза. С ней я тоже не горела желанием общаться. Но лучше Макаровская невеста, чем бушующая чета Корнеевых.

Решение об экспериментальном лечении для Вовочки я приняла по дороге на работу. На него сподвиг вредитель-врач. Вспомнился вопрос Кондратьева, не собираюсь ли я назначить чудо-препарат брату, ехидный взгляд доктора и легкая усмешка на губах. Почему бы и нет? Хуже "вздернутому носу" точно не станет. Зато нос заведующего перестанет задираться. Хотя бы на время.

— Саша, я тут подумала... — Лиза говорила на ходу, стараясь не отстать, ибо я перебирала ногами с отчаянной скоростью, чтобы папа с Бастиндой не догнали. — Медсестры говорят, ты лекарство испытываешь. На тех, кто в коме. А Макса можно включить в эту вашу программу?

От неожиданности я проскочила мимо лифта. Вот те раз! Пару недель назад я чуть головой о стены не билась в поисках претендентов. А теперь, когда мне фиолетовы испытания, желающие в очередь выстраиваются.

— Саша, пожалуйста, вдруг поможет? — Лиза умоляюще сложила руки. — Тебе что, жалко?

— Без проблем! — я безжалостно вдавливала кнопку вызова в панель, хотя она давно горела задорным красным огоньком. — Родственники должны бумаги подписать. Можешь устроить? — глядя, как обрадованная невеста уносится прочь, я прижалась виском к стене. Печально дарить человеку надежду, зная, что твои действия не помогут. Макс в Потоке, никакие лекарства не спасут.

Я не стала медлить и ввела Вове препарат спустя час. Лишь дождалась, пока наш общий родитель подпишет бумаги. Папа имел на то все права. Потеряв в своё время голову от трепетных чувств к невесте, умудрился усыновить её отпрыска. Теперь сей факт виделся Алле далеко не в радужном свете. Сообразив, что ругань не помогает, она принялась рыдать у отца на плече, испортила ему новый костюм. Кончилось тем, что папа затолкал её в машину и увёз прочь.

Ещё через пару часов были подписаны бумаги на Макарова. Я не ожидала от Лизы прыти, полагала, она явится с родными Макса не раньше завтрашнего дня. Разговор с родителями пациента состоялся не из лёгких. Ощущая небывалый груз ответственности, я в деталях объяснила возможные риски и попросила, не ждать положительного эффекта, как манны небесной. Со стороны выглядело, будто я отговариваю их от лекарства. Так оно и было, но не могла же я сказать об этом прямо. Однако больше моих аргументов подействовало светящееся Лизино лицо.

— Где подписать? — глухо спросил отец Максима — его точная копия, только лет на тридцать старше. Он словно меня не услышал. Или не захотел услышать.

Чувствуя себя вконец опустошенной, я ввела "чудо-препарат" Макарову. На попечении стало пять пациентов. Оставалось надеяться, что хотя бы в одном из четырех случаев от лекарства будет толк. Несмотря на отстраненность последних дней, в душе я ещё жаждала успеха эксперимента. Не ради компании и не из-за папы. Хотелось стереть ухмылочку с лица зловредного доктора. Пусть убедится, что мы приносим людям пользу, а не думаем лишь о собственном кармане.

Кстати о Кондратьеве. Стоило наступить на горло раздутому самолюбию, найти эскулапа и обсудить дальнейший план действий. Макса следовало вытаскивать из закольцованного мира, пока не стало поздно. Правда, я плохо представляла, как это сделать. Впрочем, моим планам сегодня не суждено было воплотиться. Завотделением провалился к чертям в ад или нарочно играл со мной в прятки. Как назло, Люба не дежурила, иначе подсказала бы, из какого укромного уголка вытаскивать противника.

Вечер я проводила в ординаторской, листала карточки моих пациентов, не в силах заставить себя поехать домой. Что там делать? Смотреть слезливую мелодраму и грустить из-за отсутствия человеческой личной жизни? Мои романы заканчивались быстро. Как любила повторять Бастинда, они с папой не успевали запоминать имена моих кавалеров. А я что? Ничего! Последние пять лет сутки напролет отдавала учебе, уезжала за рубеж, поэтому вытащить меня даже в кинотеатр было настоящим подвигом. Какой парень выдержит такую конкуренцию? Правильно! Ненормальный! А мне только маньяков с мозгами навыворот не хватало.

Однажды на свидание меня пригласил Вадим. От растерянности я так долго хлопала глазами, что он, наверное, заподозрил нервный тик. Нет, я ничего не имела против данного представителя рода человеческого. В отличие от Вовы, он производил адекватное впечатление и был весьма хорош собой. Но я догадывалась, что почтить меня вниманием, Вадима сподвигла Алла. Она с моим родителем считала парня идеальным кандидатом в родственники. В общем, я ответила отказом, вогнав Вадима в краску и заставив два месяца избегать со мной встреч.

Была и другая причина для отказа. Я знала, что к парню неровно дышит лучшая подруга. Ритка бесцеремонно напрашивалась на наши семейные мероприятия, зная, что туда пригласят Вадима на правах Вовиного лучшего друга. Луконина неизменно облачалась в лучшие наряды, подчеркивающие стройную талию и длинные ноги, за столом общалась исключительно с предметом обожания, чем несказанно выводила из себя вздернутого носа. Заметив, как в очередной раз Вовочка пыхтит и брызжет слюной, я предложила больше не звать Риту. В ответ услышала целую лекцию о невоспитанности некоторых особ. Подразумевалась, разумеется, я, а не Луконина.

— Ну, казнь египетская! — выругалась я, поняв, что начала перебирать в уме названия фильмов для домашнего просмотра.

Швырнула карты на стол и подумала: "А зачем мне Кондратьев?". Коктейль, приоткрывающий завесу Потока, я приготовлю в два счёта. Ингредиенты и пропорции, как дипломированный фармаколог, запомнила без труда, а раздобыть их в больнице — раз плюнуть. Через двадцать минут я, весело насвистывая под нос, помешивала прозрачную голубоватую жидкость — симпатичную на вид и гадость редкостную на вкус. Ощущение, что штукатурку со стены проглатываешь, отслужившую с полвека и впитавшую в себя прогорклый запах древнего клея и еще бог знает чего. Пришлось зажать одной рукой нос, чтобы влить в горло "божественный" напиток. Но всё равно закашлялась от небывалых ощущений. До слез.

— Красавица, — усмехнулась я, вытирая перед зеркалом черные разводы под глазами.

Когда же я морально настроилась на новый штурм Макаровского сознания, стоя над Максом во всеоружии, позвонила Бастинда. Она всегда нутром чуяла самые неподходящие для общения моменты. Судя по звуку льющейся воды, не слишком гармонирующей с Аллиным шипением, мачеха оторвалась от папы и, умыкнув телефон, заперлась в ванной комнате.

— Проверь его! Немедленно! — изрыгала трубка приглушенный вой дикой гиены, не обнаружившей родной норы и вообще оказавшейся не в том лесу. — Ты заварила эту кашу, Александра! Не смей отходить от его постели! Иначе...

Продолжение фразы мне узнать не посчастливилось, её заглушил отчетливый бульк. Кажется, Бастинда утопила новый навороченный мобильник. Подарок Вовочки, кстати. Какое счастье, что я живу отдельно!

Скрепя сердце, я двинулась проверять дорогого родственника, благо путь лежал недалеко, в соседнюю палату. Видимо, сказывался условный рефлекс. А как еще объяснить, что я продолжала выполнять Аллины указания, хоть и плевалась в процессе во все доступные стороны? Вздернутый нос выглядел необычно. В моем представлении, умиротворенное выражение никак не вязалось с Вовиным лицом. Я привыкла видеть там иные чувства и краски. Чаще всего, высокомерие и брезгливость.

Проверив показания приборов, я собралась уходить, но что-то дернуло меня (не иначе, хронический недосып) поднести ладонь ко лбу сводного брата. Я пребывала в стойкой уверенности, что Вовочке нечего делать в Потоке. Уж кто-кто, а этот ни от чего не бежит и не способен испытывать сожаления. Я приготовилась посмеяться над импульсивностью, но вдруг рука задрожала, почти коснувшись Вовиных бровей. Я не успела опомниться, как услышала до боли знакомый стук копыт.

— Рыжик! — ахнула я, пока веки смыкались сами собой, деля мир пополам. — Рыжик! — я бежала навстречу крылатому коню, подобрав подол Вариного платья.

Жеребец остановился, издал приветливое ржание и дунул в лицо. Горячее дыхание погладило щеку, словно бывший Егоркин питомец стоял передо мной взаправду. Надо признать, пляж казался ещё реальнее, чем накануне. Краски стали ярче. Живее. Я видела Поток таким же, как в первое путешествие шесть лед назад. Точь-в-точь таким же, как настоящий мир. С одной маленькой поправкой. Находясь на сказочном морском берегу, я параллельно ощущала, что стою в Вовиной палате.

— Добрый день, — поприветствовал меня мягкий мужской голос. — Простите! Не хотел вас напугать. Я двигаюсь почти бесшумно. Таким уж уродился.

Парень появился из ниоткуда и в тишине, хотя все, кого я раньше встречала в Потоке, при перемещениях по слоям издавали различные звуки. Меня саму неизменно сопровождала пушка. Странно, но при одном взгляде на парня, я застыла каменным изваянием. По телу прошёл ток, к вискам прилила кровь. А еще невероятно глупая мысль посетила голову — что более красивого представителя сильной половины человечества мне встречать не доводилось. Даже в кино!

— Дмитрий, — он протянул широкую сильную ладонь. Наши глаза встретились. Мои черные, не отрываясь, смотрели в его серые и...