— Нет, — снова засмеялся Ильм, — две дюжины таких амулетов я сам тебе подарю.... В обмен на... хм... второй поцелуй. Тебе понравится, обещаю.
Красотка сжала амулет и исчезла.
— Вставай, владыка, — Дереку мерещилось, или в голосе советника по финансам действительно была неприкрытая насмешка? — Давай, помогу.
Казначей помог ему подняться и даже подобрал с земли и протянул меч — держа за ножны, обёрнутые... куском моей собственной рубахи, осознал Дерек, глядя на оторванный рукав. Рука Ильма слегка дрожала, но упустить возможность прикоснуться к мечу он не мог. Дерек повесил клинок на пояс и почувствовал как боль отступает. Хлыст он подобрал сам. Осторожно выпрямился и посмотрел на Талину... Любозар разжал руки и отступил.
Шагнуть оказалось не так уж и сложно... Что-то он должен ей сказать... кроме "Прости меня..." готовил же... что-то красивое готовил... забыл... а — вот:
— Нет? — спросил Дерек. — Ты ... не откажешь?
— Нет, — всхлипнула Талина, — не откажу...
— Тогда, — поспешил немного пришедший в себя князь Занвельт, — прежде чем объявить вас мужем и женой я должен задать вопрос: есть ли среди присутствующих кто-нибудь, кто был бы против этого брака? Может, кто-то сам претендует на эту женщину?
Талина вздрогнула. Дерек погладил рукоять бича и оглянулся на Хельма: тот был не опасен — над ним рыдала растрёпанная Ульрика, осыпая поцелуями.
— Сука, какая сука... — стонал тайный, пытаясь вырваться, — да не ты... Роксана...
Дерек перевёл взгляд на окружающих.
Ильм отряхивал испачканную рубаху, злорадно цедя сквозь зубы: "Они мне ещё тройную неустойку заплатят за это грязеотталкивающее заклинание!"
Борода расправил плечи и выпрямился.
Его адъютанты стояли навытяжку.
Талина украдкой поглядывала на родных: отец хмурился, мачеха смеялась, раздавая подзатыльники братьям.
— Итак, — князь на миг запнулся, отвёл взгляд от лужи, натёкшей у сапог владыки, и скороговоркой продолжил: — Принадлежащей мне в этом городе властью объявляю вас мужем и женой.
И огладил бороду, стараясь не смотреть на оторванный рукав рубахи Дерека.
Глава 30. Обязанности
В положении владыки были свои преимущества — Дерек полностью пришёл в себя уже во дворце. Быстрее, чем успел отмыться и сменить одежду.
"Я буду хорошим отцом нашей дочери", — в сотый раз мысленно повторял он, направляясь в покои Талины — их совместные покои. Должно было прозвучать непринуждённо и мимоходом, как само собой разумеющееся.
Она разбирала вещи: крошечные вязаные рубашечки, кофточки и штанишки, вязаные башмачки и носочки — розовые, голубые и жёлтые, в причудливых узорах и кружавчиках... Целая гора вещей.
— Красивые, — рубашечка оказалась чуть больше его ладони. Очень хотелось сжать Талину в объятиях, но он всё не решался. — Красивые.
Теперь... теперь спокойно, как ни в чём ни бывало, и без заминки... ничего, если она её и заметит... пока можно...
— У нас будет самая красивая девочка — как ты. Правда?
— Да, — неловко улыбнулась Талина, и полезла куда-то в самый низ этой горы кофточек и штанишек.
— Держи, — протянула она ему два свитера, — я... я и тебе связала... там ещё есть... я сейчас достану...
И сморщила нос, стараясь не заплакать.
— Это хорошо, — осторожно взял свитера Дерек, — мои совсем протёрлись, я уже боялся их надевать. И отдать в починку боялся...
— Да, — согласилась Талина, — протёрлись... это потому, что я не дочь старейшины или князя? Да?
Это потому, что меня замучили государственные дела, хотел сказать Дерек. Государственные дела — исключительно удобная вещь. С ними не поспоришь. Очень удобная вещь. И, главное, абсолютно правдивая. Проблемы наследования — это ведь государственные дела?
— Это потому что... — замялся Дерек... что бы ещё ей сказать? Про трудности адаптации к новому миру? Подкинуть пару дюжин отчётов господина Ханта? — ...я... был неправ. Но я постараюсь исправиться, правда. Я уже стараюсь. Получается?
— Получается, — улыбнулась Талина.
Надо бы сесть — ей неудобно смотреть на него снизу вверх. На кровать?
Дерек осторожно примостился на край кровати рядом с кучей детских вещей. Всё равно высоко. Пересел на пол — теперь она точно смотрит на него сверху вниз.
— Ты не пожалеешь, — выдохнул он, — я буду хорошим отцом твоему ребёнку.
Дома на любых переговорах запланированные слова всегда звучали так, как ему требовалось. Остаётся надеяться, что такие ошибки не начнут повторяться, и срочно отвлечь её внимание.
— Ты не пожалеешь, — он всё-таки обнял её. — Чего бы тебе хотелось?
Талина посмотрела в окно, где за шторами и безумно дорогим стеклом всё ещё было светло и виднелись облака и деревья замкового парка.
— Знаешь... — покраснела она, — я хотела бы спальню где-нибудь... под землёй, в подвале. Ты не возражаешь?
— Нет, — засмеялся Дерек, — завтра же пригласим лучших подгорных строителей — выкопай себе хоть двадцать... хоть две дюжины этажей вниз.
Это очень правильно, думал он, целуя её. Женщины должны жить под землёй — это просто чудесно, что у них так совпадают взгляды на жизнь...
* * *
За почти полную дюжину дюжиниц в лечебнице умерло всего девять говорящих. Уржел не стал дожидаться, пока Ренни сам заговорит об этом, и поднял ему зарплату до серебрушки в день. Даже предложил комнату на втором этаже — небольшую, два на три шага, но тёплую и с окошком во двор: снять такую поблизости вышло бы серебрушку, а то и две в дюжиницу. Пришлось согласиться, потому что в подполе, где хранились многие лекарства, было холодно, а Ренни показалось неудобным просить лекаря выделить ему там каморку да ещё и ставить печку — она могла испортить с таким трудом приготовленные зелья. В конце концов ему никто не запрещал держать ставни плотно закрытыми весь день и всю ночь. Да и ночевал он в комнате редко — только когда в лечебнице всё было совсем спокойно. Хотя Уржел и отпускал его, Ренни боялся оставить больных — если от его присутствия кому-то станет легче, зачем уходить? Ему не сложно остаться в палате, тяжело лишь заниматься в ней — больные начинали требовать внимания и разговоров, если узнавали, что он помощник лекаря. Поэтому в большинстве случаев Ренни представлялся пострадавшим на занятиях учеником Академии, и от него тут же отставали — обычные говорящие магов недолюбливали, если те не были целителями.
После дня осеннего равноденствия их опять перераспределили: Ренни сдал алгебру, геометрию и пентаграммы сразу за второй и третий курс, и оказался по ним в одной группе с эльфом — тому пентаграммы не давались, и его в который раз оставили доучивать старые темы. Лиэрн досадливо кривил губы, утверждая, что Бучинар всего-навсего хочет денег за дополнительные занятия, но запоминать выражения для сторон и площадей вписанных многоугольников не желал, упорно заваливая все практические занятия, где требовалась скорость счёта. Зато всё травы и зелья он сдал ещё три года назад и неплохо зарабатывал приготовлением снадобий и отваров — купить лекарство у эльфа считалось престижным. Деньги Лиэрну нужны не были, но он боялся без практики растерять навыки за те годы, что будет пытаться одолеть ненавистные пентаграммы. По огненной магнии Ренни присоединили к второкурсникам, по остальным же предметам он остался со своей группой — дома их не проходили. Хуже всего ему давалось целительство — несмотря на то, что Уржел не жалел для него сил и времени. Даже зелья оказались проще — всего-то и надо было не запоминать как выглядят цветы, грибы, почки, листья и стебельки, а начать различать их по запаху. Запах к осени менялся, но основные тона оставались прежними, да и употреблялись травы осеннего и весеннего сборов по-разному.
Преподаватнли его хвалили — не все, но на фоне товарищей он выглядел достойно: ему, по крайней мере, не приходило в голову раз за разом являться на занятия неподготовленным, он не понимал, какой в этом смысл: стоять и молчать, не в силах вспомнить вчерашней лекции — хотя бы наскоро её прочитать всегда можно и на перемене. Но многие студенты почему-то находили молчание совершенно естественным. Откровенно недолюбливал его только преподаватель артефактов Армидалий по прозвищу Клистир, непременно норовивший задать какой-нибудь заковыристый или неприличный вопрос или выставить на посмешище. Посрамить звания подгорного жителя Ренни не мог — и всё свободное время проводил в библиотеке, изучая всевозможные артефакты. Повезло, что библиотека занимала полдюжины этажей под землёй и освещалась большей частью привычной плесенью, так что чувствовал он себя там совершенно счастливым, иногда с содроганием думая, что бы делал, походи она на учебные классы с высокими окнами.
Рении выучил всё, что смог найти в библиотеке по артефактам — то же, чего не понимал, на всякий случай тупо задолбил наизусть, вплоть до расстановки знаков препинания и сносок на страницах. Его ответы Клистиру больше напоминали стихотворения, чем осмысленную речь, но на каждый уточняющий вопрос Ренни тут же находил в памяти подходящую цитату. В результате Клистир оказал ему неоценимую услугу — если раньше у Ренни только списывали, то теперь ему стали симпатизировать и сочувствовать, как сочувствовали Лиэрну на пентаграммах.
Незадолго до дня осеннего равноденствия его вызвал к себе глава академии Путаря.
— Мы рассмотрели ваш вопрос, — голос Драгомила звучал спокойно, но Ренни уловил лёгкое изменение запаха мага — едва уловимое дуновение маскировки чувств. Оно было бы не заметно для родившегося под небом, но у подгорных жителей обоняние тоньше.
— Да, — Драгомил уловил его тревогу и не стал лукавить, сразу осознав в чём ошибся, — вы не зря волнуетесь. Мы проконсультировались с вашими подгорными магами, с преподавателями Дерска, даже послали запрос в столицу, и пришли к единогласному выводу, что вам пока лучше не менять место учёбы, и уж и речи быть не может, чтобы бывать дома до... конца обучения. Возможно — возможно — если вы проявите настойчивость и покажете себя с лучшей стороны, через год-два вам удастся перевестись в столицу. Лучше бы — телепортом, но это только в том случае, если Уржела вызовут к какому-либо знатному больному, и вы ему потребуетесь в качестве помощника... Со своей стороны я советовал бы вам остаться здесь, пока не подвернётся телепорт или пока вы не освоите телепортацию сами. Это года три-четыре.
— А насчёт эээ...— начал было Ренни.
— Вы правы, — тут же понял его вопрос маг, — поскольку... я скажу вам честно — вопрос вашего возвращения домой сейчас весьма сомнителен, соответственно и оплачивать обучение должны вы сами, но, учитывая, что вы подаёте большие надежды, мы согласны предоставить вам рассрочку на две дюжины лет.
— Две дюжины... — оторопел Ренни.
Две дюжины лет — целая вечность, но и за эту вечность ему не расплатиться с Академией. И дюжина — под этим ужасным небом. Без защиты над головой, без огненных шахт и мостов. Без родных.
— Не волнуйтесь, — улыбнулся Драгомил, — насколько я разбираюсь в учащихся, вы сможете уложиться в дюжину, а то и меньше, если постараетесь.
— Да, — сглотнул Ренни.
Всё — теперь ему придётся откладывать каждую медяшку. Ничего, с голода он не умрёт, и как-нибудь перезимует — крыша над головой у него есть.
— И ещё, — поджал губы маг, — думаю, в связи со сложившийся ситуацией вам следует пройти курс защиты от нижних, увы, за отдельную плату, поскольку его читают лишь с седьмого курса... но утешьтесь тем, что на седьмом вам за него платить уже не придётся... мы даже перенесём занятия у старшекурсников на вечер, чтобы вы на него успевали. Присоединитесь к ним со следующей полудюжиницы, непонятное — спросите или прочитаете. Не будете справляться — со следующей весны начнёте заново. Поверьте — вам этот курс точно не помешает.
Против защиты от нижних Ренни не возражал — он помчится на эти занятия, он не уйдёт с них, пока не выучит всего... вот только зачем он под небом? И почему — защиты, а не уничтожения?
— Но...— опешил Ренни, — они же не могут выйти... или... они могут проникнуть в подвалы?!
— Нет, — успокоил его маг, — таким образом, как вы думаете — нет, слишком высоко для них. Но — в специально оборудованные помещения... особым образом... да, могут, хотя опасности, физической опасности для мага, подготовленного мага, не то, чтобы не представляют, но... впрочем, вы всё это выучите. И потом, мало ли, вдруг вам по какой-либо причине всё же придётся поехать домой. Не нанимать же вам тогда охранника — у нас их пятеро-шестеро на всю страну.
— Но, — возразил Ренни, — они же... не нападают. Только заманивают?
— Конечно, — подтвердил маг, — и на вашем примере это особенно хорошо видно, не так ли?
Ренни давно знал, что что-то пошло не так — либо им врали про нижних, либо... не может быть, если бы они нападали — под горами бы никого не осталось.
Он посмотрел в глаза Драгомилу.
— Они нападают, — жёстко сказал маг. — Крайне редко, потому что считается, что утянутый без согласия всё равно им не достанется. Мало того — вызовет у них внизу сильнейшие возмущения и сбои иногда на много лет. Но они нападают. На тех, кто здесь опасен для них гораздо больше, чем все проблемы, вызванные его... убийством... В летописи занесено семь таких случаев. Надеюсь, вы не очень возгордитесь данным фактом.
Ренни не возгордился — перепугался. До великих открытий ему — как до дна шахты Делорины, а до нижних...
— Идите, — напутствовал его маг, — идите, не бойтесь. Защищаться и убивать их вас научат, но знайте — ловят по-разному. Иногда — всего лишь направляя по другому пути.
— Да,— Ренни перепугался до дрожи в коленках, и было стыдно, что Драгомил это наверняка заметил. — Да.
— Подождите, — якобы спохватился Драгомил. — Ещё одно.
— Да? — Ренни вытянул шею, готовясь к худшему.
— Видите ли, в крайней ситуации, которая сложилась у вас в обозе, маги научили вас заклинанию огненной стены. Оно, безусловно, полезно. Вот только вам забыли сообщить, что, несмотря на простоту, изучают его на предпоследнем курсе. Знаете почему?
Ренни молчал.
— Один раз применив, его очень сложно удержать — наше счастье, что очень у многих на него не хватает сил. Согласитесь, шквал огня, сметающий своих и чужих при первой же опасности — не самое лучшее, что можно придумать. Видимо, у ваших магов не было другого выбора. Или они считали, что хуже уже не будет.
— Да, — кивнул Ренни.
— Так что научиться его удерживать — на данном этапе эта ваша главная задача, против нижних оно всё равно не работает. Иначе, — усмехнулся Драгомил, — мы не напасёмся на вас страхующих, и так уже двоих дополнительных ввели.
— Да...
Маг напугал его ещё больше. Теперь выяснилось, что он опасен для окружающих — вот тебе и целитель!
— Я постараюсь...
Может, и я неправ, думал Драгомил, глядя вслед рыжему целителю. Но заниматься временем — слишком сложно и слишком опасно... слишком опасно для такого юного мага. И не только для него. Пусть боится чего-то другого.
* * *
