Дурью маюсь, думал Дерек, глядя в бумаги. Не хочу верить, что он может быть внутри, читает сейчас эти отчёты вместе со мной и смеётся над своим...кем? Повелителем ли? Не хочу. К тому же он вполне мог и один между мирами перемещаться. Показался здесь несколько раз, и опять ко мне домой. Домой. Не потому ли я не особо скучаю по дому, что ему это не нужно? Снял с пояса бич и положил на стол — хоть в нём-то он уверен. Не подводил ни разу, и не обладает свойствами личности. Ни что иное, как продолжение руки Дерека. Никакого разума, никакого скверного характера. Дерек взял бич и пошёл тренироваться — надо было отвлечься.
Вечером Талина устроила сцену ревности с обнюхиванием. Ничего не вынюхала, но всё равно потребовала оправданий. Дерек совершенно честно в третий раз рассказал ей о проблемах с казначеем, разъяснив, что мучается теперь вопросом, как с ним себя вести, что делать с недостачей, и потому все эти ночи ему было совершенно ни до чего — он выискивал возможности спасти остатки казны от признанного невиновным Ильма, который теперь шесть лет может совершенно безнаказанно её разворовывать. На этом Талина успокоилась, заявив, что не верит в виновность господина Ханта, а Дерек всю ночь изводился вопросом — где это существо? Мысль, что оно может находиться внутри него в их с Талиной спальне, вызывала сильнейшее желание тварь задушить, — знать бы ещё как добраться до её глотки! — но рушить свою семейную жизнь из-за разумной железки Дерек больше не собирался. Хватит. Нельзя всё время думать, что клинок внутри — так недолго и с ума сойти.
Когда господин Хант немного пришёл в себя, Дерек вызвал его в кабинет. Ильм был ещё бледен, глаза прятал по-прежнему, лишь изредка вскидывая тревожный взгляд на владыку. В отставку подавать он явно не собирался, но, как вести себя теперь с Дереком, тоже не знал — оба при встрече испытывали сильнейшее чувство неловкости. И обоим предстояло его преодолеть — им работать вместе. Если господин Хант сам не попросит об отставке.
— Слушаю тебя, владыка, — уставился Ильм в узор на ковре.
— Скажи мне, — вкрадчиво начал Дерек, — насколько я помню, ты ведь владеешь несколькими языками?
— Да, владыка, — несколько удивлённо ответил казначей.
— И на многих свободно разговариваешь? — продолжил владыка.
— Да, владыка, — Ильм почувствовал подвох, но не мог сообразить, в чём он.
— Тогда скажи, — полюбопытствовал Дерек, — ты на всех языках так разговариваешь?
— Как? — переспросил казначей, несколько успокаиваясь — речь шла не о денежных делах.
— Постоянно несешь какую-то похабщину, — спокойно сообщил Дерек и уставился на Ильма. Тот взглянул на владыку исподлобья и прикусил губу, нервно пригладив волосы. Дерек в упор рассматривал задёргавшегося советника.
— Простите, — взял себя в руки Ильм, — насколько могу себя вспомнить, некоторые фривольные фразы я, конечно, произношу, но уж не такие, чтобы называть их столь ... эээ... резким словом. К тому же, я никогда не позволял себе... эээ... вольных высказываний в сторону вышестоящих... эээ... советников и вас, владыка.
Интересно, размышлял Дерек, он издевается или выигрывает время на обдумывание? Его ещё шесть лет трогать нельзя, может и издеваться, тем более что владыка принялся читать ему нравоучения, а вовсе не о делах разговор завёл. Хотя, с точки зрения Ильма, такое начало разговора вполне могло свидетельствовать о желании владыки вынудить советника к ещё одному поединку.
— Короче, — обозлился Дерек, — я был сегодня у одного эксперта, — Ильм побледнел и подобрался, — и он сообщил мне, что мой меч... в некотором роде... имеет разум.
Советник ощутимо расслабился: эксперт был явно не матёрый ревизор, а разум меча вряд ли мог повлиять на результат финансовых махинаций — сильно сомнительно, что оружие разбиралось в приписках и подчистках.
Дерек замолчал и воззрился на пришедшего в себя советника. Ильм изобразил требующееся по долгу службы вопросительное почтение и внимание. Они немного помолчали, и, не дождавшись словесной реакции, Дерек продолжил:
— Так вот, на эти слова, я, как последний дурак, ни с того ни с сего брякнул — "И в какое место?"
Мелодия на этот раз удалась Дереку заметно хуже, но основные ноты он спел достаточно точно.
Советник был не в том состоянии, чтобы засмеяться, но слабой усмешки сдержать не смог.
— И как же прореагировал на это эксперт? — спросил он почти с интересом. — Надеюсь, вы его не очень шокировали?
— Нет, — отчеканил Дерек, — его я не очень шокировал! Но мне показалось, что, если моё оружие и в самом деле обладает разумом, то ему могло не понравиться, что я отпускаю в его сторону идиотские шутки в твоем стиле!
Чего он добивался, Дерек и сам сказать не мог — изучал ли реакцию советника, которая косвенно подтвердила бы или опровергла слова гнома, хотел ли позлить получившего полную безнаказанность казначея, или всё-таки пытался проверить возникшие у него во время поединка подозрения, но результат превзошёл все его ожидания: Ильм откровенно перепугался — прикусил губу и подавил движение броситься вон из кабинета. Едва не с ужасом покосился на стоящий у камина меч. Дерек внимательно следил за ним, но утверждать, что казначей переигрывает, не мог.
— П-простите, владыка, — осторожно начал Ильм, тщетно стараясь отвести взгляд от ножен, в которых находилось разумное оружие, — но вы.. вы явно пытаетесь поссорить меня с... со своим оружием. Если ваш м.. ваше оружие посчитало в поединке, что на мне нет вины, то не надо плести интриги и возводить на меня напраслину, что это якобы из-за меня вы так неосторожно выразились в его адрес.
Ильм перевёл дыхание и всё-таки вытер со лба пот. Взгляда от меча он по-прежнему не отводил.
— Я всегда — всегда! — казначей постепенно приходил в себя, — относился к владыкам и их оружию с огромным уважением и почтением, да, уважением и почтением, и никогда не позволил бы себе подобных слов в адрес... обоих. Мне кажется, владыка, что вы просто боитесь, что в случае следующего поединка меня... опять посчитают невиновным, и пытаетесь заранее принять меры, чтобы создать обо мне негативное впечатление у... чтобы создать обо мне негативное впечатление.
Дерек молчал. Паника, в которую впал казначей, слова гнома полностью подтверждала. Но подтверждала ли она подозрения самого владыки? Нет — Ильм в поединке двигался совсем не так, как тот якобы простолюдин, что сломал его меч дома, но значило ли это хоть что-нибудь?
— В-владыка, — купец всё воодушевлялся, видимо потому, что владыка отвлёкся, а меч не проявлял признаков агрессии, — я всегда считал вас порядочным и благородным человеком! Я не смею предположить, что весь этот разговор затеян лишь с одной целью — бросить тень на мою с таким трудом и риском восстановленную репутацию! Но, если вашему величеству будет угодно, я немедленно займусь приведением своих манер в подобающий двору владыки... эээ... порядок... вид... Изволите приказать, чтобы впредь я выражался с эльфийской высокопарностью?
— По-моему, — задумчиво произнёс Дерек, глядя, как казначей всё ещё невольно поглядывает в сторону камина, — роль придворного шута подошла бы тебе как нельзя более.
— Вы не имеете права вынуждать меня подать в отставку! — в голосе Ильма страх смешался с обидой и злостью. Почувствовав, что вспылил, казначей взял себя в руки и добавил заметно спокойнее, но всё ещё с затаённой обидой в голосе, — Впрочем, если пожелаете, я могу совмещать две должности. Надо уточнить, сколько платят придворным шутам в южных королевствах, и пересчитать по курсу...
— Вон! — сорвался Дерек. — И попробуй только провороваться к концу полудюжиницы — второй раз тебе так не повезёт!
Ильм мешкать не стал — к концу фразы дверь за ним уже закрылась.
Дерек уставился ему вслед — уверенности, что казначей над ним не издевается, по-прежнему не было.
Следующие дни Дерек следил за советниками и снова задавал вопросы оружейникам — по поводу тёмного владыки. Это не внушало подозрений — ничего удивительного, что Дерек собирает сведения о враге. Не узнал ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть слова гнома. Вроде бы да — у тёмного владыки есть вторая составляющая. Но в лицо её никто не видел. Так что принимает ли она человеческий облик, сказать сложно. Одно было бесспорно — меч всё же являлся разумной личностью.
Советники работали, словно ничего не случилось — мало того, Хельм по-прежнему обедал и пил с господином Хантом, несмотря на строгий приказ Дерека выяснить, куда всё-таки делись деньги, а Любозар произнёс перед владыкой речь, что не принято вынуждать к отставке того, кто признан невиновным. По словам главнокомандующего выходило, что ни в чём не повинный третий советник очень сильно переживает из-за несправедливых подозрений владыки, и Любозар искренне надеется, что Дерек не будет также вести себя и в отношении тайного советника. Хорошо, что говорил Борода об этом наедине — радостно поддакивающего советника по иностранным делам Дерек бы точно придушил. На вопрос же, не следует ли теперь отказаться от поисков казны и вора, Борода ответил, что не следует, но если её и найдут, и найдут у господина Ханта, тот всё равно будет невиновен. Мало того, деньги ему придётся оставить — он их честно выиграл в поединке.
Ладно, решил владыка, будет вам очная ставка. Без Урленоя — даже если четвёртый советник и есть тот, кого я ищу, его радостно-слабоумного кивания вслед за Бородой я точно видеть не желаю.
* * *
* *
— Вы знаете, — честно начал Дерек, когда советники привычно расположились в креслах напротив его стола, — я очень сильно удивлён результатами поединка.
Советник по финансам задёргался, с надеждой покосившись на Хельма с главнокомандующим.
— Нет, — предупредил их возражения Дерек, — я не собираюсь оспаривать его результаты. Уверен, какое-то время нам тяжело будет работать, но потом всё наладится. Но мне хотелось бы прояснить ситуацию. Ильм, кто ковал твой меч?
— Не знаю, — мрачно ответил господин Хант. — Партия поступила от гномов, я выбрал лучший.
— Он был сделан со специальным внутренним дефектом?
Советник по финансам изумлённо уставился на владыку.
— Ты полагаешь, я не отличаю превосходный товар от никудышного? О каком дефекте вообще можно говорить — я выбирал лучший меч. Найди обломки, отдай на исследование оружейникам.
— Уже, — улыбнулся Дерек, заставив Ильма покрыться испариной.
— И что они сказали? — господин Хант перестал отводить глаза. — Но даже если и так — на результат поединка это не может повлиять. Он не оспаривается. И ты сказал, что не собираешься этого делать. Впрочем, если там и правда дефект — отыщу кузнеца, выплачу ему жалование за три дюжины лет вперёд, но клинки он мне больше поставлять не будет.
— Успокойся, — вздохнул Дерек. — Они ничего не сказали. Скорее нет, чем да, а все сомнения отнесли на счёт моего удара. Так вот я и хочу узнать — как ты умудрился так подставить свой клинок?
— Я умудрился? — не понял Ильм.
Борода и Хельм переглянулись.
— Ты, ты, кто же ещё, — подтвердил Дерек.
— Владыка, — подал голос господин Хант, после некоторой заминки, — ну подумай сам — твой удар непредсказуем. Чтобы осколки полетели точно в нужном направлении, я должен был подставить меч единственным строго рассчитанным образом, и это при том, что я не представлял себе, куда именно и с какой силой ты ударишь... разве возможно так рассчитать удар? Я, конечно, неплохо владею мечом, но... точно не смог бы...
— А кто, — тут же ухватился за долго подготавливаемую возможность Дерек, — кто бы смог?
Советники, как один, со смешанным чувством благоговения и уважения взглянули на владыку.
— Есть ли в этом мире человек, — с нажимом продолжил Дерек, — который смог бы выковать меч с чётко рассчитанным дефектом, раскалывающийся при ударе на несколько частей, каждая из которых летит по строго заданной траектории? Есть ли в этом мире человек, который смог бы подставить такой меч — или вообще любой меч — единственно возможным образом, в единственно возможный момент?
Первый и второй советники дружно повернулись в сторону третьего. Господин Хант вцепился в подлокотники кресла, а вместо него ответил главнокомандующий:
— Ты не совсем правильно ставишь вопрос, владыка. Вернее, забыл про ещё одну возможность. Можно ведь спросить и так: есть ли в этом мире человек, который смог бы ударить единственно возможным способом, в единственно возможный момент, так, чтобы любой клинок, а не только клинок с дефектом, разлетелся именно так, как ему требуется? И любой житель страны, а не только мы трое, тебе ответит — такой человек есть.
Взгляды всех советников скрестились на Дереке, а потом дружно сошлись на столешнице.
— Есть? — уточнил Дерек.— И кто?
— Ты, владыка, — просто ответил главнокомандующий.
Подобного таланта Дерек за собой не знал.
— Не знаю, способен ли я на такое, — терпеливо разъяснил он Бороде, — но я точно знаю, что сделать это без моего желания невозможно. А я не собирался оправдывать господина Ханта. И, увы, и сейчас не верю в его невиновность.
Ильм дёрнулся, словно собираясь что-то возразить, исподлобья взглянул на владыку, и не выдержал:
— Я не подам в отставку, владыка. Ты не имеешь права меня вынуждать.
— И не вынуждаю, — отмахнулся Дерек. — Меня сейчас другое интересует — неужели, кроме меня этого никто не может?
— Есть ещё один...— Борода замялся, — ...кто бы точно смог. Твой меч, владыка.
Дерек подался вперёд. Разговор пришёл, наконец, к тому, чего он и добивался.
— Да, — согласился он, — не скрою, раньше я считал, что все разговоры о разумности и непредсказуемом характере моего меча — сказки или иносказания. Но теперь я наконец уверился, что клинок действительно разумен. Мало того, я даже согласен с тем, что он может находиться как внутри вот этого меча, так и внутри меня самого. Не скажу, что это открытие меня радует. Хотелось бы услышать ваше мнение — насколько это возможно?
Наступило молчание. Советники переглянулись, и главнокомандующий слегка кивнул Ильму. Второй советник вздохнул.
— Простите, владыка, — казначей, как всегда, начал осторожно и с опаской, и даже сопроводил свои слова мелодией уважения и восхищения, — не так давно вы вызывали меня, чтобы... эээ... потребовать выражаться более... эээ... изысканно. Ещё тогда вы сообщили мне, что ваш клинок...разумен. Не стану скрывать, я знал об этом и раньше.
Борода одобрительно хмыкнул.
— Так это давно всем известно, — перебил Хельм восторженную мелодию советника по финансам, — владыку больше интересовало, находится ли он внутри него самого или внутри его меча. Отвечу: возможны оба варианта — то там, то там, как бы на два дома. Насколько я понимаю, владыка, вы предпочли бы второй вариант? Или первый? Но это не от вас и не от нас зависит. Позвольте спросить, зачем мы вам понадобились? Подтвердить ваши догадки? Подтверждаем.
— Меня интересует третий вариант, — улыбнулся Дерек. — Что вы скажете о нём?
Советники переглянулись. Дерек подумал, что Хельм давно относится с симпатией к советнику по финансам. Пожалуй, с тех пор, как тот отдал кровь для Талины. И тайный с Бородой ничуть не усомнились в справедливости исхода поединка. Усомнился в ней только один человек — сам владыка.
