* * *
* *
Днём к Талине зашли Дагор с Любозаром, сообщили, что беспорядки закончились, разрешён въезд в столицу, и скоро прибудет Вишенка. Слуги принесли еду, воду и чистое бельё для Дерека, а она всё сидела рядом, не в силах забыться. И не зная, где в данный момент находится... советник. Пусть будет советник. Позвать или спросить вслух она не решилась. Лучше Дереку не становилось — но и хуже тоже.
Ильм возник в изголовье за несколько ударов сердца до звука шагов за дверью. Потянулся и, не взглянув на Талину, пошёл открывать.
— Госпожа Теарлиинь, моё почтение, — советник по финансам приветствовал целительницу низким поклоном. — Наконец-то.
— Господин Хант, — чуть удивилась Вишенка, — вы вернулись?
— Не мог же я оставить владыку в агонии, — пожал плечами советник, — но, если честно, без помощи я замучился.
Целительница прищурилась, с откровенным интересом разглядывая казначея — ростом она была почти с Дерека и смотрела в глаза существа рядом с ней чуть сверху и безо всякого страха или отвращения. Госпожа Аремиилиннь даже едва заметно улыбалась, словно ожидая чего-то.
— Мих, — понял её советник и отступил на шаг, пропуская к владыке. — Михаил.
— Моё почтение, Талина, — Вишенка всегда относилась к ней с симпатией, — тебе бы лучше уйти и отдохнуть.
— Нет, — вцепилась Талина в подлокотники кресла, — ни за что.
Отказаться было неимоверно сложно — даже Дерек предпочитал не вступать с госпожой Теарлииннь в спор.
Вишенка перевела взгляд на Ханта — тот чуть заметно качнул головой.
— Ну как хочешь, — целительница принялась изучать Дерека, — но нам будет не до тебя. Ильметас... Мих, доклад ведь был твой?
— Мой, — согласился советник. — Ты что скажешь?
Магичка склонилась над владыкой.
— Эльфийское противоядие действует, — растерянно сообщила она после длительного молчания. — Тогда я не понимаю, что с рукой. И с ногой — тоже. Это уже не яды. Значит, прав был ты, поскольку других гипотез нет. Но ногу я возьмусь лечить, а руку... ты не нашёл этого темпорала?
— Нашёл, — хмыкнул казначей. — И даже побеседовал. Весьма вдумчиво, благо Джайлем приказал ему расписать всё в подробностях. Бесполезно — они добивались необратимого эффекта. Но я справлюсь, это лишь вопрос времени. Необратимых заклинаний не бывает. Однако не хотелось бы, чтоб владыка валялся без сознания полгода. Давай, так: ты смотришь общее состояние снаружи, я — изнутри... Кстати, ты знала, что у Джайлема был кровник?
Вишенка кивнула.
— А что он был темпорал?
— Нет.
— Как он не свихнулся? — не унимался господин Хант. — И ты... уцелела... если знала? Это же Верховный...
— Это Джайлем, — чуть грустно улыбнулась Вишенка. — А я — Аремиилиннь Теарлиинь. И тебе пора заняться владыкой.
Господин Хант вновь исчез, а целительница селя рядом с Дереком. И — ничего не произошло. Талина молчала, боясь потревожить Вишенку вопросами.
— Да, — констатировала Вишенка, когда советник вновь возник у изголовья Дерека, — Джайлем не случайно глава Ковена, вот уж не предполагала... Ну что, немного отдохнём и начнём сначала...
Больше всего Талина страшилась, что существо станет отвечать голосом Дерека, когда Вишенка задавала вопросы. Голосом Дерека и изнутри Дерека. Но господин Хант каждый раз возникал рядом, подробно разъясняя своё видение ситуации. Может, он не мог заставить мужа говорить... Но он не обманул, Вишенка не может быть с ним в сговоре — они вылечат Дерека, им незачем так притворяться...
Аремиилиннь поила её мужа — и Талина опять не знала, глотает ли он сам, или его заставляет то существо, что внутри. Тело — лишь тело, убеждала она себя, оно не может сейчас влиять на разум, и для поправки нужны вода и зелья...
А потом Талина всё-таки заснула — может, целительница поспособствовала, может — сама не выдержала...
Когда она проснулась, Вишенка сидела рядом и пила молоко из глиняной кружки. Талина перевела взгляд на Дерека — губы у него чуть порозовели...
— Да, — подтвердила Вишенка, — лучше... но мы тут измучились совсем. Я уж предлагала и ногу и руку владыке ампутировать — он бы тогда завтра уже пришёл в сознание, но в этом случае ему почти год пришлось бы восстанавливаться. А Мих ещё добавил, что придётся тогда провести ту же процедуру и с Джаем, для профилактики... в общем, не переживай, вылечим твоего мужа, хоть и не так скоро.
— Он... здесь? — беззвучно шевельнула губами Талина, словно от существа можно было что-нибудь скрыть.
— Ушёл с Дагором, — качнула головой целительница. — Потерпи — ещё полдюжиницы-дюжиницу, и мы вернём Дерека в сознание.
Дерек действительно очнулся через полдюжиницы: и она не могла шевельнуться, не могла склониться к нему — потому что не знала, муж ли смотрит на неё, или то существо, что всё это время находилось внутри него. Вишенка же молчала, сосредоточенно изучая здоровье владыки. И так прошла целая вечность, пока советник не возник рядом и не сказал:
— Я пришлю Дагора с докладом, владыка. И, с вашего позволения, вернусь к обязанностям казначея. Вы не возражаете?
И Дерек посмотрел на Талину. И ей пришлось кивнуть, и тогда владыка едва слышно произнёс:
— Не возражаю.
Ренина с Ульрикой вернулись сразу после того, как Дерек начал подниматься с постели. За младшими же детьми они должны были поехать вместе. Перед отъездом Талина собрала все силы и пришла в кабинет третьего советника — теперь она поняла, почему тот всегда сопровождал их в поездках в подгорный мир. Он поедет и в этот раз. И она не знала, верить ли Дереку, что это существо никогда не присутствовало в их спальне. Но если всё время об этом думать — можно сойти с ума.
Они смотрели друг на друга, и ничего угрожающего или нечеловеческого не было во взгляде советника — лишь отстраненность.
— Чем обязан? — спокойно поинтересовался он.
Она вспомнила все песни и легенды, в которых утверждалось, что бессмысленно обращаться к ловцу. И концовки песен — где рассказывалось, что случилось с теми, кто поверил... Но почему не попробовать? Что она теряет?
— Скажи, ты всё равно заберёшь его?
Господин Хант отложил в сторону перо и исчерканный лист бумаги — сегодня он сам разбирался с делами, но и ей придётся ещё не раз проверять его деятельность, теперь уже чётко осознавая, что это — бессмысленно. Она не найдёт ни приписок, ни искажений — если он сам не захочет. Она никогда их и не находила. Но таков порядок: он — казначей, она — ревизор.
— Ты сама знаешь ответы на все вопросы, женщина, — пожал плечами советник. — Если я скажу: "да, и у тебя нет шансов" — поверишь ли ты мне? А если скажу: "нет, не всё ещё решено, попробуй, и ты найдёшь выход" — поверишь? Не станешь ли искать подвох и там, и там? И, женщина, неужели ты сама не знаешь ответа на вопрос — как теперь тебе жить?
Она знала — как. Он прав — она сама знает ответы на все вопросы.
Глава 43. Седьмая шахта
— Ты долго ещё будешь с блаженным видом этот клинок гладить?
— У?
— Я говорю: может, ты на меня посмотришь, а не на него?!
— Ммм... Рыбка, ты очаровательна...
— Да?
— Угу.
— А он?
— Он — прекрасен. Ты только глянь — разве не шедевр?
— Ну-ка дай. И с какого бодуна ты этот шедевр ваял? Радуешься, что с перепою мимо заготовки не промазал? Или я чего-то не понимаю?
— Именно — это не мой.
— Не твой?! Не может быть... а чей?
— Пенетимада. Восьмая попытка. Из серьёзных, естественно. И он счёл, что вот её мне подарить не стыдно.
— Это он что-то... представляешь, сколько он стоит? И ты взял? Не постеснялся?
— Нет. Он на предыдущих семи заработал не меньше. Потом я и сам так делал... и согласись — приятно.
— Ещё бы! По-моему, это первый у тебя, кто поднялся до такого уровня...
— Так а я о чём?
— Ладно тогда, балдей уж...
* * *
* *
— Дед? — воеводе не хотелось лишний раз общаться с императором. Он бы давно выехал к себе в северный замок — дед старел, становился сварлив и мнителен, — но кто-то должен был держать армию, оборону и безопасность. И кто, если не главнокомандующий? Все дядья с радостью сложили с себя ответственность и ушли жить в подгорный мир — без снежной холодной зимы, слякотной осени, войн и опасностей. Справедливости ради, склонности к военному делу и управлению страной они никогда не проявляли, и никого из них император удерживать не стал, а императрица откровенно радовалась такому выбору. Двоюродные братья тоже предпочли идти по стопам отцов: и лишь очень немногие из них выползали из своих подземелий под небо — на семейные торжества, да и то не всегда. Да — Аледен, его сыновья и внуки строили такие мосты, что можно было позавидовать; да, Алетару не было равных в литье витых ворот и решёток, как Алетему — в создании новых сплавов, но — никто из них никогда не хотел волочь на себе тяготы правления. Что там говорить — двое его собственных детей недавно отправились жить в подгорный мир, заявив отцу, что ничего с собой поделать не могут — у них замирает сердце и перехватывает дыхание от восторга при виде подгорных сводов, огненных шахт и водопадов, и здесь, наверху, им всё серо и постыло. Алеран не удерживал их — не хотел, чтобы после его смерти сыновья или внуки перебили друг друга в борьбе за трон императора. Теперь же власть после него перейдёт к одному из троих оставшихся жить под небом сыновей. Или к одному из внуков — если среди сыновей не найдётся достойного. Власть — перейдёт. Если сегодня он проведёт разговор так, как задумал.
— Слушаю тебя, — дед привычно положил подбородок на сцепленные руки. — Садись.
Воевода медленно опустился в кресло, рассматривая императора. Нельзя сказать, чтобы он сильно сдал: сколько Алеран помнил деда, тот всегда выглядел именно так — полностью седой, в глубоких морщинах, лишь подчёркивающих привычку властвовать и упрямство, всегда неторопливый и уверенный в себе. Он не скрывал своего возраста, в отличие от многих не обращался к магам за омолаживающими зельями и заклинаниями, всегда казался много старше бабки, и — вот в таком состоянии побеждал тёмного. На памяти Алерана — пять раз.
— Когда почти семь дюжин лет назад владыка Аледер пришёл к власти, — начал воевода давно заготовленную речь, — он пообещал, что смены правителей больше не будет, и власть станет передаваться по наследству. Обещания надо сдерживать.
— У нас была смена правителей? — спрятал император в бороду едва заметную усмешку. — Давно ли?
— Я о второй части обещания, — Алеран проигрывал деду во всём, как ни горько было это осознавать, но кто знает, как нынешний воевода будет выглядеть после стольких лет правления — может быть, ещё внушительнее, чем владыка Аледер. — О передаче власти по наследству.
Император чуть распрямился и внимательно изучил внука — от его взгляда главнокомандующий едва не покрылся испариной. Он и сам умел наводить ужас взглядом — но подозревал, что с дедом и в этом не сравнится. Надо договориться миром — поднимать бунт даже при полной и безоговорочной поддержке армии слишком опасно. На стороне деда — маги и его меч. Не исключено, что слухи о мощи меча сильно преувеличены, но казну в своих руках он держит цепко и способен перекупить кого угодно. С господином Хантом приходится считаться — с ним считается сам глава Ковена.
— И кому же ты предлагаешь её передать? — спокойно поинтересовался император. — Из моих детей наверху остался один лишь шестой сын — твой отец. Согласись, не лучший претендент на трон, да и желания править у него нет никакого.
— Я предлагаю передать трон второму сыну шестого сына, — выровнял дыхание воевода, — согласись, я — не худший претендент на трон, и за мной — армия.
В лице императора не дрогнул ни один мускул — он лишь напомнил:
— Ты забываешь — владыка не один. Ты же — рождён в этом мире и не можешь быть повелителем меча света. Якорь — я. А без меча победить тёмного не по силам никому. Так какой смысл передавать власть?
Главнокомандующий выдержал взгляд императора.
— Твой меч, — произнёс воевода столь долго и тщательно обдумываемую речь, — может действовать в одиночку. Передай престол мне — сам же уйди на покой. Ты будешь владыкой меча, я — императором. Признай, ты слишком стар и не можешь сражаться, все решения за тебя принимают советники — а я справлюсь с обязанностями императора не хуже. К тому же в народе зреет недовольство: поговаривают, что никто из владык не засиживался на троне столь долго, и смена правителя сможет решить эту проблему.
Император по-прежнему не выказывал гнева — только любопытство.
— Что ж, — неожиданно решил он, — я не возражаю. Вопрос — не станет ли возражать мой меч, захочет ли он работать с тобой. Согласись, с ним приходится считаться. Ты с ним разговаривал?
— Я хотел просить твоего разрешения, владыка, — склонил голову главнокомандующий, — чтобы господин Хант не счёл моё предложение государственной изменой.
— Ступай, — жестом отослал воеводу император, — сообщите мне о вашем решении.
Главнокомандующий поднялся и направился к выходу — стараясь не оборачиваться и не глядеть на деда. Так будет лучше. Владыка Аледер слишком стар для трона.
Господин Хант внимательно выслушал воеводу, по привычке крутя в пальцах изысканное серебряное перо подгорной работы.
— И что я с этого буду иметь? — осведомился он. — Чего не смог бы получить от императора?
— Всё, что потребуешь, — ни на мгновение не усомнился Алеран.
Казначей неопределённо кивнул.
— Куда ты предполагаешь устроить Дерека?
Этот вопрос главнокомандующий тоже давно обдумал — дед ни в чём не будет нуждаться.
— Отвезём его с бабушкой в любой из замков, которые он выберет. Ты будешь поддерживать его здоровье, во время же нападений тёмного — служить мне. Так было, я знаю.
Советник ненадолго задумался, почесал кончиком пера за ухом, потом спросил:
— Ты знаешь, чем заканчивают все владыки?
Воевода знал. Это была ещё одна причина сменить императора.
— Да.
Господин Хант вновь отвлёкся на серебряное перо — окунул в чернильницу и поставил размашистый росчерк на документе. Было ли это намёком?
— И как ты предполагаешь решить этот вопрос?
Алеран пригляделся к советнику — тот не выражал пока протеста или недовольства.
— Мы устроим деда со всеми удобствами. Бабушка... она сможет по-прежнему заниматься своими приютами, даже выкупать больных и сирот на юге и нанимать им лекарей — если полагает, что другим способом нам не повысить долю людей среди говорящих. Конечно, тратить она будет средства в основном своего торгового дома — я давно считаю, что казённым деньгам можно найти другое применение...
Господин Хант впервые досадливо поморщился.
— Я не об этом. Ты понял, о чём я.
Главнокомандующий предполагал, что этот вопрос возникнет. Но не думал, что произнести тщательно выученные слова будет столь нелегко.
— Когда... дед... не сможет отдавать отчёта своим действиям... мы подберём ему удобные покои, окружим лекарями, он ни в чём не будет нуждаться ... Он по-прежнему будет владыкой, но власть станет передаваться по наследству — моим детям и внукам. Если требуется — сначала можем передать трон моему отцу, и лишь через несколько лет — мне. Хотя это неразумно.
