— Ник, если уж пошла речь о вампирах в литературе, почему в западноевропейском творчестве вампиры все такие из себя утончённые и изысканные, а у славян — страшные тупые вурдалаки. В чём тут дело?
— А, ерунда! — махнул рукой Ник. — У нас вообще больше аристократов, естественно, они и птенцов выбирают подобных себе. А в России лет двести с небольшим назад один умник развлечения ради обратил деревенского пьянчужку. Представьте себе алкаша, который клянчит мелочь у магазина. Как вы думаете, какой вампир из него получится? И кого он будет обращать? Ну, вот вам и вурдалаки, от них и шум, и неприятности. Впрочем, их полностью истребили ещё в прошлом веке, их и было-то немного.
Он помолчал, колеблясь, а затем вдруг спросил:
— Лёша, а что вы так носитесь с этой свадьбой? Столько разговоров, всё распланировано до мелочей. Мне кажется, уже даже я знаю, какие заказаны машины, где будет проходить прогулка, и сколько блюд в меню. Насколько я понимаю, регистрация брака имеет чисто юридическое значение. Что в этом такого?
Лёшка от удивления сначала даже дара речи лишился, я думала, придя в себя, он разразится речью, но его ответ был лаконичен:
— Мы любим друг друга и создание семьи для нас праздник. На него приглашаются родные и друзья, чтобы они порадовались за нас и повеселились вместе с нами. Ну а насчёт того, как проводить, существуют определённые ритуалы. Вот мы с Наташкой и крутимся сейчас: хочется, чтобы было не хуже, чем у других, а для этого надо всё организовать нормально.
Я сразу вспомнила историю, которую Ник рассказывал на моём дне рождения:
— Ник, а разве у вампиров не бывает семей?
Он неохотно ответил:
— Ну, есть что-то вроде. Члены клана, которые любят друг друга, могут жить вместе, но они просто съезжаются без всяких мероприятий. Не принято вмешиваться в чужую личную жизнь. Иногда одним гнездом с ними живут и их птенцы.
— Не понимаю я этого, — сказала Наташа. — Ещё на скуку жалуетесь! Надо иногда устраивать себе праздники. Есть повод — хорошо, но и без повода можно.
Ник безразлично пожал плечами, но почти сразу его лицо осветилось улыбкой, и он повернулся ко мне:
— Елена на днях где-то видела тебя в "рябинках" и выразила мне свои восторги. Ей очень нравится этот комплект и приятно видеть, что его носят.
Я ответила растерянной улыбкой. Надевала я комплект часто, поэтому сообразить, где меня могли видеть, не смогла. Было жутковато знать, что где-то меня разглядывала вампирша, пусть даже дружелюбно настроенная. Пока я думала, что сказать по этому поводу, подал голос Лёша, возвращаясь к прежней теме:
— А вообще какие-нибудь ритуалы у вас есть?
Ник долго молчал, потом буркнул:
— Есть кое-что, но веселья там мало.
— Например? — не отставал Лёшка.
— Ну, чтобы узаконить нового лорда, нужно его официальное признание членами Совета, — вяло ответил Ник, — но это без особых церемоний. Единственный ритуал — погребальный.
Мне кажется, что не только я, но и Лёшка с Наткой были поражены. Я озвучила общее недоумение:
— Разве вампиры могут умереть?
— Бывает, — равнодушно ответил Ник. — Теряется интерес к жизни вообще, и к еде в частности. Вампир забивается куда-нибудь и впадает в оцепенение. Иногда это состояние проходит само по себе, или из-за какого-то внешнего толчка, но редко. Обычно мы через некоторое время или сжигаем высохшее тело, или погребаем, отделив голову и пробив сердце. Принято, чтобы это делали те, кто испытывал к умершему какие-то чувства, не важно, любил или ненавидел его.
— И сколько живут вампиры? — спросила Наташка растерянно.
Ник пожал плечами:
— Трудно определить. Старейшему, о котором я знаю полтора тысячелетия, если не два, но бывает, что высыхают и совсем молодые, лет двухсот, а то и меньше. Дело индивидуальное. Давайте о чём-нибудь другом, а?
Хотя Ник больше не отказывался отвечать на какие-то вопросы, на вампирские темы он говорил неохотно, а вот просто рассказывать исторические байки мог часами. Как-то Светик прочитала закрученный роман о любви неотразимого капитана к несчастной девице на фоне Карибского моря, абордажей, хитроумных интриг и великолепных дуэлей. Когда она мне о нём начала рассказывать, Ник расхохотался, и объявил, что этого не могло быть, потому что быть не могло никогда.
— У пиратов всё было совсем не так, — сказал он и начал рассказывать о пиратах. Рассказывал он долго и так, что мы слушали с открытыми ртами. В одной из пауз в его рассказе я неосторожно заметила, что он говорит так, будто сам плавал на пиратском корабле.
— Совсем недолго. Мне это не понравилось, — ответил Ник, внезапно помрачнев, и резко сменил тему.
Память у него была если и не абсолютная, то вполне близка к этому. Скоро я заметила, что он очень подробно и красочно может рассказывать о событиях, свидетелем которых являлся, но о своём участии в этих событиях упоминать не любит. Когда я спросила его, почему так, он ответил, что это не интересно. Светик мне потом достаточно ехидно высказала предположение, что либо Ник реально ничего не делал, а тупо наблюдал, либо творил какие-то гадости, о которых и сказать стыдно. Честно говоря, я сначала тоже так думала, но потом поняла, что за столетия уж наберётся несколько эпизодов, о которых можно рассказать, просто Ник патологически не любит говорить о себе.
Я всё-таки решилась спросить, откуда он родом, и очень удивилась, когда услышала, что он родился в Англии. Совсем он был не похож на англичанина, скорее уж на испанца, или француза.
— Я был четвёртым ребёнком в семье, — неохотно объяснил Ник, — считалось вполне достаточным, если на отца похожи двое старших. Детализировать он не захотел, и я не стала его расспрашивать, раз уж ему это так не нравится, тем более, что семейка, похоже, была не подарок.
— А почему ты оказался в России? — поинтересовалась я.
— Одиночкой быть сложно, а иногда и опасно, — ответил Ник задумчиво, — клан предоставляет защиту и помощь. Мне нравятся взаимоотношения в клане Дэна, поэтому, когда я решил осесть, обратился именно к нему.
* * *
Неожиданно представилась возможность отправить моих стариков в санаторий. Нужно было срочно собирать необходимые документы, но бабушка категорически отказалась уезжать с дачи, пока не выкопана картошка. Она была права: на огород без присмотра охотники найдутся. Я обратилась к ребятам с просьбой о помощи, и мы решили выбраться на дачу всей толпой. Опыт предыдущих лет показывал, что для перевозки вещей нужно будет сделать, по крайней мере, три поездки. Хотелось управиться за выходные.
Ник, когда я сообщила ему о наших планах, неопределённо сказал, что может тоже выберется. Я не настаивала: погода ожидалась солнечная.
На дачу мы приехали утром. Оказалось, что бабушка с дедушкой накануне почти всё собрали сами и уже выставили на веранду. Она вся была завалена свёртками и пакетами, в дальнем углу стояли ряды разных заготовок в банках. Кто таскал, знает, удовольствие ниже среднего: и тяжело, и хрупко.
Девочки увидели такое не впервой, а Лёша был в шоке:
— В машину столько барахла не поместится!
— Конечно. Говорили же тебе, что несколько раз придётся ездить! — огрызнулась я. — Но машину загружать потом будем. Сейчас — битва за урожай.
И мы пошли копать картошку. Когда много рук дружно работают, дело движется быстро. К обеду всё было закончено. Мы устроили большой костёр в ознаменование этого великого события, напекли картошки, потом перетащили мангал поближе кострищу, и лопатой перегрузили угли. Все перемазались, как черти, нахохотались от души и шашлыка наелись до отвала. Было здорово!
Насте вечером на работу, и после обеда она укатила вместе с моими стариками, даже пообещала, что поможет им разгрузить машину, ещё успевает. Жених с невестой сбежали погулять в лес, мы со Светой остались вдвоём, взяли кувшин с морсом и устроились на веранде. Она вздохнула:
— Наверное, всем вместе в этом году будет уже никуда не выбраться. Жаль, что Настя уехала.
— Если Ник приедет, наоборот к лучшему: не любят они друг друга.
— Твоя рептилия появится?
— Почему рептилия? — обиделась я.
— Совсем как змея: изящный, холодный, красивый, опасный. Рептилия и есть! Его скользящие движения просто завораживают. И смотреть на него неприятно, и глаз не отвести. Когда забивается в угол и застывает, глядя, как мы болтаем, становится так не по себе, что язык к нёбу прилипает. А как он тебя обнимает, вообще видеть не могу! Скользнёт, прижмётся всем телом и замирает, как довольный удав.
— У Ника температура падает, только когда голоден, — возразила я.
— Не суть! Что ты в нём вообще нашла? Легкомысленный бездельник, ему бы только развлекаться! Я и людей таких не люблю. Видела я его как-то в "Мечте"...
— В "Мечте" он пасётся, — сухо объяснила я, прервав подругу. — У него там репутация Казановы местного масштаба.
— Облико моралес... — пробормотала Света.
Я не дала ей возможности развить эту мысль.
— В "Мечту" ходила с Вовчиком?
Света захлопала глазами, не понимая, о чём речь, потом махнула рукой:
— С Денисом. Вовчик — пройденный этап.
— Опять?
— Что я могу сделать, если они не такие? — возразила мне подруга. — Хочется, чтобы парня интересовало что-то кроме его собственной прекрасной персоны. Не то что сияющие цели и высокие идеалы, но... — она вздохнула, — всё-таки то. Хочется, чтобы он думал не только о себе, любимом.
Я фыркнула:
— А ещё на Ника наезжаешь! Он на клан вкалывает. Не знаю как и что, но времени на это уходит много. Да и кроме этого работает: в такси, да и в кафе иногда. Не беден, мог бы и не париться. Трудоголик. Много ты знаешь мужиков, которые будут судомойку подменять? Мне его жалко, какой-то он неприкаянный. Вампиры не слишком любят общество друг друга. Ему же поговорить реально не с кем! Вот он с нами и встречается, чтобы развлечься.
— Вот ведь зараза! — возмутилась Света. — А мне казалось, что нормально к нам относится...
— Нормально, — неуверенно сказала я, — но ведь он и говорит, что мы не такие как все.
— Мало ли что говорит! — фыркнула Света. — Не нравится мне, что ты на него смотришь, как на шоколадку. Я за тебя беспокоюсь.
— И напрасно. Я прекрасно понимаю, что вампир человеку не пара, и голову от него не потеряю. Но с Ником уютно. Он умеет быть внимательным к мелочам, готов выполнять мои капризы. Мне нравится, когда меня носят на руках. Его это развлекает? Да ради бога! Меня тоже. И целуется он классно. Правда напрягает, что он и не скрывает, что собирается меня соблазнить
— Пишут, что вампиры великолепные любовники. Не хочешь убедиться?— фыркнула Света, всмотрелась в моё лицо и испуганно добавила упавшим голосом: — Да ты что, я же пошутила! Вот уж и вправду, любовь зла...
— Я в него не влюблена, и спать с ним не собираюсь! — огрызнулась я.
— Ну да, — кивнула Светка с расстроенным видом, — ты в него не влюблена. Ты его любишь. Это ещё хуже. Твой кровосос наиграется тобой и отправится развлекаться с кем-нибудь другим. А дальше что?
— Ну, что ты, в самом-то деле! Откуда я знаю, что дальше? — вскинулась я. — Напридумывала! И вообще, хватит толочь воду в ступе. Передохнули, и ладно. Давай переворачивать картошку, чтобы скорей просохла. Нам ещё её в ящики пересыпать.
Оказалось, что надо ещё переделать кучу разных мелочей. Хорошо хоть, что Лёшка с Наташей быстро вернулись. Мы справились со всеми делами и изрядно устали. Уже смеркалось, когда мы заканчивали расфасовывать картошку по ящикам. А ведь ещё в подвал перетаскивать! Да и завтра не разгуляешься: до города своим ходом добираться, да придётся ещё два, а то и три раза приезжать по нашей кошмарной дороге за вещами.
За обсуждением этих мрачных перспектив никто не обратил внимания на шум машины, и появление Ника оказалось неожиданным. Он просто возник у поворота дорожки и просиял клыкастой улыбкой:
— Привет! Барахло я отвезу.
— Много в твою пижонскую тачку поместится! — поддела я.
— Я на другой машине, — возразил Ник.
Я, обогнув кусты, вышла с участка. На обочине дороги стоял потрёпанный микроавтобус. Ник последовал за мной с преувеличенно скромным видом.
Я подозрительно посмотрела на него. Он пробормотал:
— Могла бы сказать, что я незаменим.
— Перебьёшься,— изрекла я сурово, — а то лопнешь от самодовольства. Представляешь, какая нелепая смерть? Войдёшь в вампирские легенды.
— Почему ты постоянно ко мне придираешься? — с досадой спросил Ник.
— Характер такой, — пояснила я и улыбнулась. — Спасибо, Ник. Я рада, что ты приехал.
— Здорово, — Лёша вышел за нами. — Девчонки! Можно всё увезти за один раз. Если хотите, можно на завтрашний день остаться.
— Сейчас могу помочь с загрузкой, — сказал Ник, а разгружать завтра будете сами: я под солнцем бегать не собираюсь.
Все воодушевились, только Наташа практично заметила:
— На обед ничего нет, мы рассчитывали, что обедать будем в городе, продуктов не взяли.
Ник ткнул пальцем в картошку и поинтересовался:
— А это, по-вашему, что?
— Одной картошкой сыт не будешь, — скорбным тоном заметила она.
— Ой, да ладно тебе, — возразила я, — вполне сойдёт!
Света кивнула:
— Если с лучком пожарить...
Лёшка воззрился на вампира и вдруг с надеждой в голосе предложил:
— Ник, а может, ты нам зайчика на обед поймаешь, а?
— Я тебе что, борзая? — вскинулся тот.
— Не заводись, Ник, — встряла я, — идея неплохая. Или существуют какие-то морально-этические нормы, не позволяющие тебе охотиться на животных?
Он обиженно поджал губы, молча составил пирамиду из четырёх ящиков, поднял и вопросительно посмотрел на меня.
— Больше не поднять? — саркастически поинтересовался Лёша.
— Можно, но неудобно в двери проходить, — миролюбиво ответил вампир.
Я пошла вперёд, показывая куда нести. Как только мы зашли в дом и скрылись с глаз моей компании, Ник поставил ящики и привлёк меня к себе. Его губы были нежными и горячими.
— Я скучал без тебя, — прошептал он мне на ухо.
Я отстранилась, заглянула ему в лицо и насмешливо сказала:
— Эй, ты не забыл, мы виделись только вчера!
— Неужели? — он смущённо улыбнулся и, пожав плечами, снова подхватил картошку.
Я почувствовала лёгкую досаду от того, что он так легко сдался, и даже испугалась. Неужели Светик права, и я действительно люблю Ника? Или это просто физическое влечение? Как понять?
Когда мы снова подошли к ребятам, вся картошка была штабелирована по четыре ящика. Ник быстро перетащил всё в подвал и протянул мне ключи:
— Только не оставляйте открытой, мало ли что.
— Погоди, Ник, а ты куда? — растерянно спросила я.
— Ну, вам ведь нужна зайчатина! — ответил он раздражённо, прошёл мимо своей машины и направился к лесу.
Смеркалось. Небо заволокло тучами. Надо срочно загружать машину пока окончательно не стемнело. Я показала Лёшке большой палец, а вслух сказала:
— Ребята, быстренько грузимся!
Мы всё перетаскали, аккуратно переложив стеклянные банки тряпьём и газетами. Вовремя закончили: начал накрапывать дождь. Ник вернулся часа через полтора, когда мы уже умылись и поужинали, а на улице совсем стемнело. Он швырнул тушку крупного русака на пол к печке и повернулся к нам:
