— У вас сейчас сидит пленный охотник.
Дэн взял бокал, доброжелательно улыбнулся и кивнул, чтобы я продолжала. Таня, по-моему, вообще не двигалась, рассматривая свою чашку. Я собралась с мыслями и приступила.
Для начала я без особого напора заметила, что деятельность охотников морально оправдана, и даже героична. Затем заговорила непосредственно о Стасе, подчёркивая его личную порядочность. Специально отметила, что этой группе охотников раньше приходилось сталкиваться только с вампирами-убийцами, что может если не оправдать, то хотя бы объяснить их повышенную агрессивность, и что лично Стас никакого ощутимого вреда им причинить не успел. Наконец, я высказала мнение, что для вампиров вовсе не обязательно его ликвидировать, вполне можно объяснить ему ситуацию и отпустить под обещание, что он не будет больше донимать клан Дэна и появляться на его территориях. Когда я сказала, что деятельность охотников заставляет вампиров строже соблюдать конспирацию, и, следовательно, косвенным образом и им идёт на пользу, Дэн удивлённо вскинул брови. Ну, это меня немного занесло. Но всё остальное вампир слушал с доброжелательной улыбкой, изредка кивая, что меня подбадривало, и я говорила достаточно гладко и более-менее убедительно.
Когда я закончила речь, Дэн некоторое время молчал, катая в пальцах уже пустой бокал. Вид у него был отсутствующий и, как мне показалось, грустный, хотя пару раз он улыбнулся каким-то своим мыслям. Потом он поставил бокал на стол и задумчиво сказал:
— В том, что охотник выживет, большой беды не будет, его убивать в принципе и не обязательно.
Я даже не представляла до этих слов, как была напряжена. И когда это напряжение меня отпустило, я готова была расплакаться от облегчения.
— Значит, вы скажете Нику, чтобы он освободил Стаса после допроса? — обрадовано уточнила я.
Дэн бросил на меня сочувственный взгляд и отрицательно покачал головой. Онемев от изумления и изо всех сил стараясь удержать подступающие к глазам слезы, я потрясённо смотрела на вампира. Он пояснил извиняющимся тоном:
— Я сам поручил Нику эту работу. Он с ней прекрасно справляется. Я не буду вмешиваться в его деятельность по мелочам и отменять его решения. Он может расценить это как неуважение и недоверие. Мне бы этого не хотелось.
— Для вас жизнь Стаса — это мелочи?
Дэн пожал плечами:
— Речь идет даже не о нескольких десятках лет — охотники так долго не живут — а всего о нескольких годах. Не стоит это того, чтобы рисковать потерять верного друга и хорошего сотрудника.
Я молчала, лихорадочно пытаясь сообразить, что ещё можно сделать. После минуты вязкой тишины поднялась и сухо сказала:
— Спасибо, Данил Иванович, что уделили мне так много времени.
Чувствовала я себя очень уставшей. Дэн тоже встал и, дружески обняв меня за плечи, повёл к выходу. Я апатично отметила, что вроде бы надо было испугаться, но меня это оставило безразличной. Таня, по-моему, ни на что вообще не реагировала, так и сидела, опустив глаза к чашке. Мне она показалось заторможенной.
— Тебя не беспокоит, что охотники истребляют вампиров, — сказал Дэн задумчиво, когда мы уже были у дверей, — а ведь нас так мало. И в то же время ты удивляешься, почему меня не волнуют убийства людей. Довольно пристрастное отношение, не правда ли?
— Возможно, — согласилась я, — но ведь и вы этим грешите, так?
Дэн склонил голову. Я не поняла, согласие это было, или прощание, или то и другое вместе, но простилась, вышла на лестницу и медленно потащилась вниз по ступеням. Самое печальное, что я понимала точку зрения Дэна и не могла сказать, что он не прав. Неужели люди с вампирами настолько антагонистичны, что невозможно найти какой-то компромисс?
Когда я вышла из подъезда, Ник распахнул передо мной дверцу машины, сел за руль и, как ни в чём не бывало, с улыбкой спросил:
— Поедем ко мне?
Я внимательно посмотрела на него: он что, издевается? Но нет, похоже, Ник действительно не придавал никакого значения всему происшедшему. Впрочем, и человеческие мужики часто такие же толстокожие.
— Знаешь, — сказала я, — не хочу. Отвези меня домой.
Его улыбка погасла, но он довёз меня до подъезда без лишних разговоров. Только когда я выходила, мягко заметил:
— Ты устала. Я позвоню тебе завтра после работы.
Я вяло кивнула. Поднялась к себе и без сил свалилась на диван, обняв подушку и уткнувшись в неё носом. Не было ни слёз, ни мыслей, ни эмоций — только пустота. Когда я подняла голову от подушки, оказалось, что рядом сидит бабушка.
— Поссорились, что ли? — ворчливо спросила она.
— Нет, не поссорились, — возразила я.— Похоже, что мы с Ником расстанемся, но мы не ссорились.
— Если расстанетесь — тогда и к лучшему, что сейчас, — философски заметила бабуля, — а если суждено вам быть вместе, все разногласия преодолеете.
Ничего особенного она не сказала, но мне стало легче. Решение пришло само. Я почувствовала прилив энергии, поднялась и стала рыться в инструментах. Ничего подходящего не нашла: дедушка всё перетаскал на дачу. Ну и ладно, придумаю что-нибудь. Куплю на худой конец.
С чистой совестью я легла спать.
* * *
Утро следующего дня выдалось ясным, я решила считать это добрым предзнаменованием, и честно направилась на работу. Там я подошла к бригадиру и заявила, что по причине неотложных личных дел работаю я сегодня только три часа, а потом ухожу. Когда она возмутилась, нахально напомнила, что у меня две смены переработки, что я почти никогда не отпрашиваюсь и всегда соглашаюсь выйти, когда меня просят кого-то подменить. Конечно, я её понимаю, — и так без Ирки человека не хватает — поэтому по доброте душевной ставлю в известность, что во второй бригаде две укладчицы должны мне по смене, так что их можно вызывать с чистой совестью.
Таким образом, я освободилась ещё до полудня, и направилась к особняку Дэна, в сумке у меня лежала ножовка, которую я выклянчила у слесарей "на пару дней". Хорошо, что ключи Ник у меня не забрал. Что будет со мной после освобождения Стаса, как отнесутся к этому вампиры, я даже представить не могла, но сейчас меня это не беспокоило. На душе было легко и радостно. Добравшись до места, я почти бегом пересекла широкий двор, вошла и отключила сигнализацию. Теперь в подвал. Я пересекла просторный холл и обошла парадную лестницу. Дверь была здесь, но, даже точно зная, где она, я опять не смогла её сразу обнаружить и несколько минут растерянно обводила взглядом одинаковые деревянные панели. Вот! Включив свет, я устремилась вниз по лестнице, но подбежав к решетке, замерла в недоумении. На ней по-прежнему красовался замок, но одного прута не хватало. Камера была пуста.
В первый момент я ощутила детскую обиду, оттого что меня кто-то опередил, но почти сразу поняла абсурдность этого. Стас на свободе! Какая разница, кто его выпустил? Я развернулась и пошла наверх. Пожалуй, можно даже на работу вернуться.
Уже у входных дверей я услышала возглас:
— Таня!
Я даже не успела испугаться, только удивилась, как можно нас спутать: она и выше, и волосы у неё другого цвета, да и фигура куда изящней, чем моя. Обернувшись, я встретилась взглядом с симпатичным темноволосым парнем, который улыбался широкой искренней улыбкой. Сказать ему об ошибке я не успела: вероятно из-за резкого поворота у меня перед глазами замерцали блики. Неожиданно холл вытянулся и сузился, боковые стены выгнулись и стали заваливаться внутрь, я инстинктивно подняла руку, пытаясь защитить голову, но тут начал изгибаться в сторону бесконечно длинный конец холла. Этому удивиться я уже не успела, потому что перед глазами резко вздыбился пол, — и всё потемнело.
Глава 21. СТАС
Утром еду мне принёс мокрец. Контейнеров было без малого десяток. Я язвительно поинтересовался:
— Откармливаете на убой?
Ник безразлично заметил, что вечером придти не сможет, так что это мне на сутки.
На сутки, так на сутки. Я посмотрел, что он принёс — были это закуски из магазинов — выбрал, что дольше пролежит, и оставил на потом, а остальное съел. Расстроился я здорово. Похоже, что вампир решил, что теперь меня вполне можно кормить покупной едой, а раз готовить не надо, то и Кристина больше не придёт. Упустил я свой шанс! Приходила же девушка одна, надо было не мямлить, а сразу убеждать её помочь. Но что уж сейчас локти кусать!
Спал я опять плохо и встал рано. Одну ночь только и выспался нормально. Меня мучила неопределённость. Что же им нужно узнать, и почему с этим так тянут? Ясно, что ничего хорошего после допроса меня не ждёт, но всё равно, лучше бы скорей что-то определилось.
Зажёгся свет на лестнице. Я насторожился, чувствуя, как бешено заколотилось сердце — когда Ник приходил один, он свет не включал, очевидно ему было достаточно и отсвета моей лампочки. Довольно долго никто не появлялся, затем я услышал цоканье каблучков, и в проёме возникла стройная фигура. В первый момент я не верил своим глазам: нервно вцепившись в прутья решётки, на меня глядела Таня.
Я подбежал и неуверенно накрыл ладонями её стиснутые пальцы. Как она среагирует? При последнем нашем разговоре Таня была так зла на меня, что я и не рассчитывал на прощение. Но она сама как будто забыла об этом.
— Стас!
Она с болью глядела на меня — в белом костюме, чистая и благоухающая. Казалось, от неё исходит сияние. Я вдруг остро почувствовал, какой сам небритый, помятый и грязный.
— Я же тебе говорила! — упрекнула Таня.
— Я делал только то, что должен был делать.
Она помолчала, затем робко спросила:
— Есть хочешь?
— Нет, только сейчас доел, что оставалось, — ответил я упавшим голосом.
Она что, пришла покормить меня? Я-то обрадовался! Мне показалось, что Танино появление поможет решить все мои проблемы. Вот дурак! Ведь ясно, что она не может освободить меня, не рискуя жизнью. И язык не повернётся попросить. Впрочем, не обязательно подвергать её опасности, позвонила бы Саньку, а уж он меня отсюда вытащит. Потом пусть кровососы разбираются, как ребята меня обнаружили! Радостный от найденного решения, я открыл рот, чтобы попросить Таню позвонить, и снова закрыл его, сообразив, что номера Сани я не знаю, да и не знал никогда. Есть в телефоне, — и ладно.
— Вот и прекрасно, — сказала Таня деловым тоном, не заметив моих сомнений или не обратив на них внимания, — силы тебе пригодятся. Погоди, скоро приду.
Она ушла, а я сел на тахту и стал ждать её возвращения. У Тани был решительный вид человека, который знает, что делает. Оставалось только довериться ей: сам-то я ничего сделать был не в состоянии. Отвратительное чувство беспомощности!
Таня вернулась минут через пять. В одной руке она несла большую кружку с ароматным чаем, в другой — ножовку, которую сразу же протянула мне:
— Действуй.
Она переобулась: туфельки сменились домашними шлёпанцами. Чай Таня, оказывается, принесла для себя, и сразу же начала жадно его глотать. Поражённый, я спросил:
— Это твой дом?
Таня оторвалась от чая и кивнула, а затем пояснила:
— Только здесь после взрыва никто не жил. Ник настоял, чтобы Данил перебрался за город, пока вас не выловят, а меня вообще отправил по путёвке, хотя Даня и считал, что мне пока ничего не угрожает. Я только вчера приехала. Ты Кристину ведь знаешь?
Решётка пилилась тяжело. Под тонким слоем серебра была сталь. Впрочем, это и раньше можно было предположить: чисто серебряные прутья можно было бы легко раздвинуть. Не отрываясь от работы, я ответил:
— Подружку Ника? Да, мелькнула пару раз. По-моему, у неё не все дома. Она в него влюблена, дурочка, и ничего вокруг и видеть не хочет.
— Ага, — согласилась Таня с сарказмом, — поэтому она и приходила вчера к Данилу просить за тебя.
Я даже пилить перестал.
— Да ты что! Вот никогда бы не подумал!
— Не отвлекайся! — сурово сказала Таня. — Надо скорее уходить. Даня Нику вчера сказал, что теперь тебя я буду кормить, чтобы он не мучился с человеческой едой. Вроде бы, пока Боря не приедет, Нику здесь делать нечего, да и солнечно, но чем чёрт не шутит! Вдруг Ника принесёт: он ещё комплект ключей не отдал...
— А где твой Данил? — мрачно поинтересовался я. — И кто такой Боря, и какое он ко мне имеет отношение?
— Даня уехал на пару дней, — сказала Таня раздраженно. — А Боря — птенец Ника, он мысли читает. От тебя ведь что-то узнать нужно, а с Борькой это — никаких проблем.
— А другим способом никак? — иронично поинтересовался я.
— Ник не сторонник пыток, — сухо пояснила Таня, и, заметив, какую я скорчил скептическую физиономию, продолжила: — Это не значит, что он страдает гуманизмом. Просто решили, что не горит, а информация, полученная через Борю, достовернее,
Она поставила пустую кружку на пол и сказала:
— Кристину жалко, я её и видела только раз, но она мне понравилась. А Ник — сосулька бесчувственная. Его застывшая физиономия меня нервирует. Понимаю, что ничего мне сделать не может, а всё равно рядом с ним не по себе.
— Слушай, — недоуменно спросил я, — какого Ника ты имеешь в виду? Это мелкий черноволосый таксист с миловидной мордашкой и зелеными глазищами?
Таня вдруг захихикала. Это настолько не вязалось с её обликом и манерой держаться, что я снова прекратил работу и уставился на неё.
— Убойное описание! Одна фраза — и всё ясно.
— Ничего не ясно, — возразил я, отпилив, наконец, прут от нижней перемычки и пробуя его отогнуть. — Какая же сосулька? Этот гад вообще эмоциональный, я раньше и не думал, что вампиры могут такими быть. Знаешь, как он тут обхохатывался!
Прут гнулся плохо, в щель всё равно было не пролезть, и я начал пилить верхний конец.
— Ник обхохатывался? — недоверчиво переспросила Таня. — Действительно не ясно: как-то не похоже на него.
Она задумалась.
— Мне чаю сделаешь? — спросил я. — Пить хочется, а у твоего очень уж запах вкусный был.
Таня коротко кивнула, и подняла кружку с пола:
— Ты решил, что дальше?
— Ничего я не решал, ведь и выбраться отсюда не особо надеялся.
Она направилась к лестнице, а я сосредоточился на своих дальнейших действиях, продолжая размеренно пилить. Нет ни документов, ни денег, ни телефона, ни ключей. И видок, конечно, не блестящий. Но лучше идти по улице так, чем начать приводить себя в порядок в этом доме, рискуя дождаться Ника. Только куда? Санька я найти, вероятно, смогу, есть у нас с ним пара договорённостей, но не в таком же виде по городу бродить!
Когда Таня вернулась с чаем, я ей кратко обрисовал ситуацию и попросил денег в долг.
— Ну, конечно, — сразу же ответила она. — В гараже стоит серая "Нива". Это не твоя?
— Возможно, — согласился я, в радостном удивлении. — Там в салоне что-нибудь есть?
Таня пожала плечами и сказала, что даже в гараж не заходила, только заглянула. Воодушевлённый, я быстро закончил второй распил, в два глотка проглотил уже чуть тёплый чай и, захватив с собой выпиленный посеребренный прут, пошёл за Таней к гаражу.
Мало того, что машина действительно была моей (ну, если точнее, то Андрея), так оказалось, что и вещами никто не интересовался. Куртка так и валялась на полу под рулём рядом с ножом, в её карманах я обнаружил и свой паспорт, и ключ от съёмной квартиры, и кое-какую мелочь. Здорово! Только мобильника для полного счастья не хватает. Скорее всего, он тоже где-то в доме, но искать его — овчинка выделки не стоит.
