— Зачем вообще доводить до ожогов? — не поняла я.
Света, проходя мимо, ехидно сказала:
— Брось! Не видишь разве? Он просто тебе не доверяет.
— Это не так, — возразил Ник без особой убеждённости в голосе.
Мне стало обидно.
— Поступай, как хочешь, — сухо сказала я, подхватила сумку и вышла.
— Кристи, подожди, — раздался за спиной умоляющий голос. — Давай попробуем.
Ник соглашался с явной неохотой, вероятно, только чтобы я не дулась. Как назло, ничего подходящего мне на глаза не попалось. Разве что... Вот, клеёнка со стола! Я сорвала её, набросила вампиру на голову, собрала края так, чтобы они не развевались, и заставила Ника поднять руки и придерживать это сооружение изнутри. Затем взяла за локоть и, давая на ходу ценные указания о дороге, потащила к машине. Открыла дверцу, упихала вампира внутрь и сняла клеёнку.
Я никогда раньше не видела Ника испуганным, поэтому перепугалась сама:
— Ник, неужели всё так плохо?
Он уткнулся лицом мне в плечо, и я почувствовала мелкую дрожь. Неадекватность реакции меня поразила. Одну руку я положила ему на плечо, а другую, пользуясь случаем, запустила, как давно мечтала, в чёрные волосы, которые оказались неожиданно шелковистыми и очень мягкими, и стала гладить его по голове, как ребёнка. Наконец, дрожь прекратилась, и его руки ослабили свою судорожную хватку.
— Что происходит? Ты что, на самом деле мне настолько не доверяешь?
Он поднял лицо и неуверенно улыбнулся:
— Я так не могу. Мне необходимо контролировать ситуацию. Вот так посреди солнечного дня в окружении людей быть внезапно лишённым зрения, слуха и обоняния — это слишком. Умом понимаю, что с тобой мне не грозит опасность, но все инстинкты бунтуют.
— Погоди! Уши и нос тебе никто не затыкал! — возмутилась я.
Ник неприязненно покосился на клеёнку и мрачно сказал:
— Знаешь, она так хрустит и воняет, что в этом не было необходимости.
Я решила отложить на потом размышления по поводу неожиданной уязвимости моего вампира, потому что меня поразило замеченное несоответствие:
— Ник, — подозрительно спросила я, — у тебя некоторые пряди светлее. Ты что, красишься?
— А что такого? — удивился он. — Сейчас многие парни красят волосы.
— А зачем? Какого ты цвета на самом деле и чем он тебя не устраивает?
— Почти как Света, но мне нравится чёрный. А тебе что, нет?
— Тебе идёт, — вынуждена была согласиться я. — Но хотелось бы посмотреть, как ты выглядишь в натуре.
— Вчера не насмотрелась? — нахально поинтересовался он. — Готов повторить в любое время.
— Ты прекрасно понял, что я хотела сказать, эксгибиционист несчастный, — огрызнулась я.
Вампир ухмыльнулся и пообещал, что как-нибудь покажет свой старый портрет.
Ник вел машину и выглядел самоуверенно, как всегда. Я не принимала участия в общей болтовне, размышляя о том, что эта самоуверенность лишь маска, прикрывающая переживания и сомнения. Мне было жаль его так, что комок в горле стоял. И себя тоже. Похоже, я и впрямь люблю эгоистичного закомплексованного кровососа. Вот ведь угораздило!
До дома доехали без проблем. Ник зайти не захотел. Мы, выгрузили вещи на асфальт у подъезда и, оставив Наташу, как самого мелкого члена компании, стеречь наши сокровища, втроём перетаскали всё в квартиру. Бабушка усадила всех пить чай.
Я спросила Лёшу, зачем он пригласил Ника на занятие. Лёшка неуверенно сказал:
— Не знаю я, как с ним обращаться! Вы имеете представление: каратэ начинается с поклонов, и заканчивается поклонами. Там требуется уважение и покорность, нет места для надменности. Я не представляю себе твоего, — Лёшка замялся, покосившись на бабушку, — твоего парня беспрекословно выполняющим мои указания, а что там будет за второй, и подумать боюсь. Пусть сначала посмотрит на отношения в группе, а потом поговорим. Чтобы если что, можно было, сохранив лицо обоим, разойтись без обид.
— Мудрый ты мужик, Лёша. С этим могут быть проблемы, — согласилась я. — Но Ник признал, что ты можешь его чему-то научить — это уже что-то, возможно, они с другом и сумеют засунуть гордыню в карман, и выполнять твои требования, если уж им действительно это нужно. Глядишь, и на пользу это пойдёт, общего гонору поубавит.
Когда я проводила Лёшу с девочками, меня тут же взяла в оборот бабушка. Ну, конечно, разве она могла пропустить упоминание о моём парне! Мне кажется, что они с дедулей беспокоятся, что я ни с кем не встречаюсь, хотя меня они по этому поводу не донимают. Врать бабушке, в том числе и недомолвками мне не хотелось, а рассказывать правду было нельзя. Я немного помучилась сомнениями, а потом просто сказала, что он не такой, как все, и я ничего рассказывать не хочу, потому что пристрастна, а вот познакомлю, и она сама мне скажет, что о нём думает. Бабушка у меня — золотце. Она не стала настаивать, а только сказала:
— Ну, тогда посмотрим. Давай, не тяни, знакомь.
Вот уж не знаю, придётся ли Нику эта идея по вкусу!
Глава 13. СТАС
Андрей каждый день ездил в город. Всю последнюю неделю мы маялись на коровнике без него. Это бесконечно длинное здание успело нам надоесть. Санёк высказал предположение, что командиру просто западло перестилать кровлю на этом вонючем сарае, вот и придумывает себе какие-то дела, но видно было, что даже он сам в это не очень верит. Костик в отсутствии брата вообще отлынивал от работы как мог, даже как-то раз напился и подрался с местными. Тем же вечером Андрей увёл его "для беседы". Вернулся он один, мрачный и слегка помятый, похоже одной беседой не обошлось. Костик объявился лишь под утро, опять с подбитым глазом и пьяный в хлам. Он завалился спать, а Андрей постоял над его телом, поиграл желваками, а затем объявил:
— Хватит. Проспится и пусть катится на все четыре стороны. Мы и вчетвером управимся. А сейчас Стас — со мной в город, Виктор и Саша — выходные.
За руль командир сел сам. Выглядел он не столько злым, сколько расстроенным. Я помалкивал. Что тут скажешь? Давно надо было гнать. Ленивый, недисциплинированный, задиристый... Ненадёжный, одним словом. Ясно, что такому бойцу в команде не место.
Стрелок Костик, конечно, отменный, но это его единственное достоинство недостатков не окупает. Если бы он не сорвался тогда в лесу, мы бы уже, наверное, уничтожили вампиров, а так — как бы самим не попасться.
Я уже собрался спросить Андрея, что будем делать в городе, когда он сам подал голос:
— Сейчас поеду, посмотрю на наших вампиров, а ты погуляешь. Пара часов у тебя точно будет, а может и больше. Я кое с кем договорился... Если всё выгорит, у тебя попозже работа будет. Позвоню.
День был солнечный. Какие сейчас могут быть вампиры? Я ничего не понял, но озвучить своё недоумение не успел. Командир вздохнул и отрывисто сказал:
— А Костьку жалко. Пропадёт. Он и раньше ни на одной работе удержаться не мог. Когда мама умирала, я ей обещал, что за ним присмотрю, да вот...
— Как ты за взрослым мужиком присмотришь? — возразил я. — Если человек сам не хочет, за уши в счастье не затянешь.
— Да хочет он! Характера не хватает, — буркнул Андрей и замолк.
Когда командир меня высадил, я сразу позвонил Тане: сказал, что в нахожусь в городе и хотел бы встретиться, если она свободна.
— Работаю, — быстро отозвалась она, — но могу прерваться. Через полчаса закруглюсь. Ты где, куда подъехать?
Мы встретились в кафе торгового центра. Там было людно. Я мелкими глотками пил яблочный сок, смотрел, как она ест и рассказывал про нашу нудную работу на стройке, стараясь, чтобы выходило не слишком скучно. При этом я следил, как бы не сказать что-то такое, что выдаст наше местоположение, чувствуя неловкость от того, что не могу полностью Тане довериться. Она слушала меня заинтересованно, потом спросила, не решился ли я оставить группу. Я заворожено следил, как нервно сжимаются и разжимаются тонкие изящные пальцы, сцепленные друг с другом на столе, и чувствовал приятную теплоту от её беспокойства. Сам я не переживал об исходе нашей операции, слепо уверовав, что всё закончится хорошо: у нас всегда всё заканчивалось хорошо, а когда не будет Костика, всё станет совсем прекрасно, и вообще, Андрей знает, что делает. Не встревожило меня даже то, что, как сказала Таня, вампиры нашу группу по-прежнему ищут. Я свёл разговор к шутке, рассказав анекдот про неуловимого Джо (а кому он нужен?), а потом напомнил, что мы собирались покататься на лодке.
После шумных улиц, парк, несмотря на многолюдность, казался тихим и уютным. У пристани стояла небольшая очередь, но я поговорил с парнем в оранжевом жилете, который лениво озирал пруд и лузгал семечки, сунул ему купюру и получил одну из лодок с надписью "Спасательная".
Я направил её к небольшому островку в дальней части пруда. На воде дул прохладный ветерок, солнечные блики слепили глаза. Таня, жмурясь, сидела на корме, опустив руку в воду. Я поколебался, но всё же сказал:
— Ты обещала рассказать о своём замужестве.
— Хорошо, — она нерешительно повела плечом, — давай остановимся где-нибудь.
Лодка подплыла к дереву, склонённому над водой. Ветви с узкими серебристыми листьями давали узорчатую тень. Я закрутил лодочную цепь вокруг нижней ветки и приготовился слушать.
Она начала говорить медленно и тихо, с длинными паузами между фразами:
— Мне было одиннадцать, когда умер папа и всё пошло не так. Отчим пил, втихаря лапал меня и пытался затащить в постель. Мама тоже начала пить. Я старалась реже бывать дома, а как только закончила девятый, поехала в соседний город учиться в ПТУ: там общежитие было. Я искала возможность заработать и крутилась, как могла.
Тогда я и познакомилась с Данилом. Он был старше, как мне показалось, лет на десять, а то и больше, но это только делало его привлекательнее в моих глазах: не зелёный пацан, а уверенный в себе мужчина — элегантный, успешный, сдержанный, молчаливо-загадочный, внимательный. Он был явно разочарован, узнав, что мне нет восемнадцати, но не бросил меня, чего я опасалась, а сдержано заметил, что подождёт. И я влюбилась, как можно влюбиться только в семнадцать. Кто не мечтает о принце в таком возрасте, а мне посчастливилось встретить короля!
Даня не делал дорогих подарков, лишь однажды купил золотую цепочку, но, что куда важнее, устроил меня на работу, которую можно было совмещать с учёбой. Я начала получать хорошие деньги и, наконец, почувствовала, что живу, а не выживаю.
Виделись мы нечасто, потому что я разрывалась между работой и учёбой, а Даня ездил в командировки. Катались на машине, обедали в тихих ресторанчиках, танцевали, разговаривали. К себе он не приглашал. Сначала я этому только радовалась: боялась, что потащит в постель. Потом стала беспокоиться: подумала, что скрывает жену. Однажды мы всё же заехали к нему за бумагами. Оказалось, что он живёт в своём доме, женской руки я там не почувствовала и успокоилась. Дом мне показался великолепным, и мысленно я уже примеряла всю эту роскошь на себя — была совершенно уверенна, что в день моего восемнадцатилетия Данил сделает мне предложение.
Таня опустила руку в воду, взгляд её был печальным, и я не сразу решил прервать её задумчивое молчание.
— А потом?
— А потом — день рождения. Я отпраздновала с подругами, Даня встретил меня у кафе с цветами, усадил в машину и повёз к себе. Всё было так романтично! Едва мы переступили порог, он начал меня целовать. Когда я почувствовала, как в шею впиваются клыки, сначала даже не поняла, что происходит, потому что боли не было, но потом меня охватил всепоглощающий ужас. Я что-то кричала, билась, пытаясь вырваться, но скоро оставила попытки освободиться и обессилено замерла, тихо поскуливая от страха и гадливости. Вот тогда он, наконец, меня отпустил. Данил что-то говорил, но меня трясло, я плакала и не очень поняла сказанное, уловила только то, что продолжения отношений Даня не хочет. Он сел, заставил сесть меня рядом, по-приятельски обнял и протянул стакан воды. Я, всхлипывая, глотала её и пыталась представить себе жизнь без Дани. И не могла. Жить, как раньше, я точно не хотела.
— Не бросай меня!
Даня смотрел на меня со странным выражением, понять которое я не могла. Что было в его глазах? Жалость? Брезгливость? Потом он пожал плечами и без выражения сказал:
— Ты для меня всегда будешь только едой. Не стоит надеяться на большее.
— Пусть даже так. Даня, женись на мне.
Он несколько мгновений ошарашено смотрел на меня, а потом расхохотался:
— Зачем мне это?
— Для бизнесмена более прилично появляться с красивой женой, а не со случайной подружкой, и не надо будет каждый раз, как захочется перекусить, тратить время на моральную обработку.
Он уже не улыбался:
— Допустим. А тебе какой интерес?
— Я хочу учиться. Получить нормальную специальность и нормальную работу, просто пожить по-человечески, наконец, а не бороться за место под солнцем.
— По-человечески пожить с вампиром? — ухмыльнулся он, задумался на минуту и решительно кивнул: — Возможно, это будет забавно. Хорошо, мы поженимся.
— Вот так и получилось... Потом институт, диплом. С работой Даня помог. Готовить он разрешает, но я всё равно ем обычно в кафе, чтобы его не раздражать. Когда гриппом болела, врача вызвал, сиделку нанимал, хотя ничего страшного не было. — Таня перевела задумчивый взгляд на воду. — Иногда я думаю, что всё могло сложиться по-другому. Мы были очень увлечены друг другом, но оба вели себя неправильно. Потом об этом говорили. Данил сожалел, что сразу не рассказал мне, не подготовил. Ему казалось, что так я больше испугаюсь и лучше, если сначала увижу, что в укусе вампира нет ничего страшного. А мои чувства его сразу оттолкнули, и Даня уже не мог относиться ко мне по-прежнему. Да и я не могла к нему, как раньше... Когда понимаешь, что ты всего лишь вещь, довольно удобная, хотя и не слишком нужная, это хорошо остужает.
— Ты считаешь, что... — я запнулся, потому что совсем рядом проплывала лодка, — что такие как они способны на любовь?
— Конечно, — сразу ответила Таня, провожая лодку взглядом. — К нам иногда заходит пара, они давно вместе, а выглядят, как молодожёны, оторваться друг от друга не могут. Он полюбил её ещё человеком и обратил по её просьбе. Леночка — такая прелесть!
Вампирша — прелесть?! Я опешил, но решил не уводить разговор в сторону.
— А развестись?
Таня печально усмехнулась:
— Стасик, ты же должен знать, вампиры — жуткие собственники. Надоевшую игрушку можно выкинуть, но сама она уйти не имеет права.
— А ты пробовала спросить?
Таня испуганно отвела взгляд, поджала губы и помотала головой.
У меня вырвалось:
— Он что, бьёт тебя?
Это ж надо было такую глупость сморозить! Вампир может убить человека одним ударом... Я сразу пожалел о вопросе.
— Нет-нет, — быстро возразила она, — ну... пару раз. Уже давно. Но он дал мне своей крови, чтобы я пришла в норму и очень извинялся.
От этих слов я задохнулся. Сейчас, как никогда раньше, мне хотелось добраться до её мужа. Мерзкий вампирюга! В горле застрял шершавый комок. Несправедливо, что у такой чудесной женщины в жизни столько бед!
