— Да ты художник! — хихикнул Оливье.
Я промолчал, давя несвоевременные мысли.
— Пожалуйста, — настойчиво протянул главнейший повар, бросив косой взгляд на сферу, и подхватил меня под локоть. — Давайте не будем отвлекаться, мы не успеем закончить с меню до приёма. Открытый пир вот-вот начнётся!
Я вывернулся из его рук, и покосился на Ирину. Она наверняка слышала, что мы за неё заступались и видела картинку в шаре. В её подозрительном взгляде появился тёплый лучик благодарности, и я, не сдержавшись, помахал рукой. Помощница смутилась, но все же ответила и металлические заклёпки кожаного браслета на её запястье засверкали в свете ламп.
— Поклонница появилась, — хмыкнул Оливье.
Я красноречиво посмотрел на сморщенное тельце и строго спросил:
— Что дальше?
— Поспешим! — ответил он.
Посыпались новые распоряжения. Кухари суетились. Голем молчал, а главнейший повар, как и прежде, восхищался моими талантами и умениями. Я признаться и сам получал удовольствие. Только мне хотелось не болтать, а готовить вместе со всеми. Я запоминал дядиными команды, в надежде, что его драгоценный опыт когда-нибудь пригодится. И вскоре так приноровился, что отсекал ненужное, не задумываясь. Всё портило замечание Оливье об обмане, оно упорно не выходило из головы, мешая почувствовать себя настоящим поваром. Может ли посол Семисвета оказаться не архивариусом, а самим собой? Если он настоящий Волков, что ему это даёт? Он же ничего не узнает. Я ведь не участвую в страшных заговорах. Я обычный оборотень, и в моей родословной нет ничего интересного.
В шаре огромная рыба прыгнула на лодку и откусила послу голову. Я вздрогнул, приглядевшись. Это была не рыба, а жуткая тварь, похожая на поглотителя, только без рогов.
Занятый размышлениями, я не сразу понял, зачем главнейший повар дёргает меня за руку.
— Мастер Носовский, поздравляю! Я покорен вашим виртуозным владением величайшим из искусств. Вы достойный ученик своего учителя!
Оливье только фыркнул в ответ, а я кратко ответил:
— Благодарю!
Пугающие образы мгновенно растворились в серой мгле сферы, но я всё же нервничал.
Вслед за главнейшим поваром ко мне полезли кухари. Каждый пытался потрясти руку и услышать ответный комплимент за неоценимую помощь в подготовке Традиционного Таньшанского обеда. За поиск свежей крольчатины! За профессионально нарезанный укроп!
Еще пару минут, и они поотрывают мои конечности на сувениры, чтобы показывать поварятам золотые руки известного кулинарного мастера.
Я попытался выбраться из окружения, но они и не думали отступать. Белые колпаки всё пребывали, и мне стало казаться, что одни и те же кухари подходят по второму разу.
— Вы позволите, я лично займусь сервировкой? — попросил главнейший повар.
— Конечно, — энергично согласился я, цепляясь за спасителя. — Только вытащите меня отсюда, я устал и хочу отдохнуть.
— Понимаю, вы потратили столько сил. Так великолепно справились! Разойдитесь, бездельники, мастер утомился! — гаркнул он и хлопнул в ладоши.
Магия растащила кухарей к столам.
— Мой кабинет к вашим услугам! Я сообщу, когда накроют пиршественный зал!
— Зачем? — не понял я.
Главнейший повар снова хлопнул в ладоши, на этот раз над головой. Из открывшихся ниш на кухню хлынули разносчики в радужных костюмах. Они, не останавливаясь, подхватывали со столов блюда, виртуозно распихивали их по подносам, и выходили в коридор.
— Вы еще и скромны! — проворковал главнейший повар.
— Ещё как, — ухмыльнулся Оливье. — Нагадит и глаз не поднимет!
Я не обратил внимания на колкость. Главнейший повар с гостеприимной улыбкой впустил меня в кабинет:
— Располагайтесь! Прикажу не тревожить вас до приёма. Отдыхайте!
— Спасибо, — поблагодарил я, проходя в открытую дверь.
Почти всю крошечную комнату занимали высоченные шкафы, ломившиеся от книг. Потрескавшиеся от времени, но гордые обложки выпячивали свои названия: 'Драконьи радости! Все рецепты', 'Тысяча и одно блюдо по-таньшански', 'Что ели в Стародоле. Краткий справочник' и даже 'Тысяча оригинальных комплиментов славному кулинару'.
Так вот откуда главнейший повар нахватался эпитетов.
— Я бы тут пожил пару месяцев, — заинтересованно закивал хранитель вкуса.
Между огромных шкафов скромно прятался низкий стол с залитыми кляксами тетрадями и рядами пустых реторт. Над ним висел внушительный портрет заносчивого молодого колдуна в короне. Я не успел его толком разглядеть, когда прыгнув от стены, ко мне подскочил пухлый мохнатый диван, трясясь от нетерпения.
— Не бойся, — пояснил голем. — Садись без опаски. Магии почти нет.
Развалившись на мягких подушках, я настороженно озирался, но, не заметив за диваном больше никаких чудачеств, прикрыл глаза.
— Умаялся? — сочувственно поинтересовался Оливье. — Тяжело быть достойным учеником, не прилагая усилий?
— Очень, — беззлобно отмахнулся я.
— Пользуйся, — разрешил хранитель. — Может, научишься чему-нибудь!
Я, лениво жмурясь, кивнул.
— Вы чего, с ума посходили? — неожиданно взревел голем. — Я единственный, кому небезразлично наше общее будущее?
— Чего орать? — отмахнулся я. — Архивариус нас спасёт!
— А если это не он? — вскрикнул Евлампий.
— А кто? — открыв глаза, недовольно спросил я.
— Волков, — усмехнулся Оливье.
— Хотя бы, — не отступал голем.
— Чего же ты хмыкал, валун, когда я так сказал? — разозлился хранитель.
— А что, надо было согласиться при архивариусе? Сказать ему в глаза, что он предатель!
— Подумаешь, — уже не так уверенно, проговорил Оливье. — Пусть не думает, что мы его не раскусили.
— Чушь! — взвизгнул Евлампий.
Я вздохнул. Совсем покоя не стало. Выдалась редкая возможность вздремнуть в тишине, и ту испоганили.
Я расстроено встал.
— А если он, это он? — недовольно спросил я.
— Как можно быть уверенным? Больно все гладко в его россказнях, — убежденно ответил голем. — Маги такого уровня быстрее отправятся на покой, чем добровольно воспользуются магией крови.
— У них песка в пустыне не допросишься, — согласился хранитель.
— А где вы видели, что бы высшие чародеи об уключины головы разбивали? Нельзя полагаться на случай, — Евлампий хрипло вздохнул. — Надо проверить!
— Как? — потребовал я и задумался.
Поди узнай, гомункул перед тобой или нет? Не думаю, что очень просто разобраться, особенно для блёклого. С другой стороны обязан же настоящий чародей отличаться от оживленного волшебством.
Я заинтересовано посмотрел на голема.
— Есть несколько способов, — сказал он.
— Не свисти, — вмешался Оливье. — Гомункул такой же кусок мяса, как любой колдун.
— Любительский подход. Чары оставляют следы. Их только надо уметь находить. Это дано не каждому.
— Опять заврался! Как тогда отличить настоящего волшебника от захваченного хранителем?
— Легко, — твёрдо заявил Евлампий.
— Что же ты меня не раскусил, заносчивый валун? — поддел хранитель вкуса.
— Во-первых, для проверки, нужны подозрения, а я не представлял, с кем имею дело.
Оливье хмыкнул:
— Не убедил.
— Во-вторых, самый простой способ узнать хранителя — посмотреть ему в глаза.
— Волшебно, — подтрунивал Оливье, — и что ты там увидишь?
— Багровую пустоту.
Оливье довольно заржал.
— Всегда знал, что ты пустозвон. Мелешь почём зря.
Я вспомнил Фейри Хаус и глаза Мровкуба, в которого вселился хранитель силы. Кровавую жижу в пустой глазнице.
— Подозреваю, — холодно заметил Евлампий. — Что вы как-то научились контролировать свои глаза. Точнее, один!
Оливье поперхнулся смехом:
— Ты валун, не зарывайся. Нам гомункула проверить надо, а не меня. Помнишь, мы на одной цепи!
— Сейчас не время для вражды, — легко согласился голем. — Есть много способов отличить живое существо от сотворенного. Все магические создания издают тонкий, едва различимый аромат.
— Все попахивают, — проворчал хранитель. — Идеальных нет.
Голем с шумом втянул воздух, но все-таки продолжил:
— Запах очень слабый, говорят, напоминает аромат свежеиспеченного хлеба, но благовония его нейтрализуют.
Я кивнул. Буду знать, чем пахнут гомункулы.
— Поэтому надежнее, попробовать его на вкус, — продолжил Евлампий.
— Как это? — опешил я.
— Сожрешь его. Если через полчаса изжоги не будет, Волков был взаправдашний! — посоветовал Оливье. — Ну а если запершит...
— Не буду никого есть, — испугался я, с тревогой повернувшись к голему.
— Кусать не надо, — разрешил он. — Только попробовать. Сотворенный гомункул кислый, от него щиплет язык.
— Из него выйдет кумысный слоеный пирог, — мечтательно протянул хранитель.
Я мерял кабинет главнейшего повара шагами.
— Как ты это представляешь? — тревожился я. — Извините, можно облизать вашу ногу? Я не голоден, просто вкус хочу узнать.
Меня передёрнуло.
— Кто же оборотню поверит, — усмехнулся Оливье. — У тебя же на морде написано: 'грызть'. Отхватишь пол ноги и за бугор кость обгладывать!
— Видишь! — взвизгнул я дурным голосом.
Голем вздохнул.
— Третий способ еще хуже.
— Куда уж паршивей, — не поверил я.
— Нужна свежая не свернувшаяся кровь...
— Хватит, — перебил я. — Плохой способ. Сразу исключаем.
— Ну, что, будешь лизать архивариуса? — веселился хранитель.
— Только ради истины, — отрезал голем.
Дядя гнусно хихикнул, но добавлять ничего не стал.
Я закатил глаза. Почему всегда так, сомнения у Оливье, предложил Евлампий, а лизать должен я. Он же грязный. Что мне его, помыть перед употреблением?
— Не расстраивайся, — бодро провозгласил голем. — Мы придумаем предлог, чтобы все выглядело естественно.
— Что надо изобрести, чтобы облизать мага? — закатившись, проблеял хранитель.
— Люсьен может на него что-нибудь уронить на приеме. Пирожное, например, — предложил Евлампий. — Главное быть вежливым, как архивариус.
Оливье засмеялся сильнее.
Я недоуменно посмотрел на голема и решил присесть. Он меня доконает мудрыми советами. Молчал бы лучше.
— Не гневайтесь и не обращайте на меня внимания, — затянул хранитель тоном архивариуса. — Мое суфле испачкало изысканную ткань вашего костюма. Не отвлекайтесь! Я слижу последствия своей неуклюжести и незаметно уйду.
Я не выдержал и засмеялся вместе с ним.
— К чему эти глупости? — озадаченно спросил Евлампий. — Зачем притягивать внимание?
— Точно, гром и молния! Нужен сообщник, — ухахатываясь, еле выговорил Оливье. — Чтобы отвлекал гомункула, пока ты будешь лизать, — добавил он, ткнув меня в шею, и мы снова покатились со смеху.
Голем веселья не разделял.
— Так бессмысленно напрягать восемьдесят мышц, — пробормотал он.
Устав смеяться, я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Сделаю, как обычно. Отдохну, а в это время всё решится само собой.
Голем ещё бубнил. Хранитель тонко попискивал, уже не в состоянии смеяться. А я начал дремать, но разоспаться не успел.
— Приём, мастер Носовский! — прокричал ворвавшийся в кабинет главнейший повар. — С минуты на минуту прибудет король. Поторопитесь!
— Может, на нём потренируешься? — пошутил Оливье.
— Не думаю, что от него язык защиплет, — тихо ответил я, вставая с дивана.
— Не попробуешь, не узнаешь, — запротестовал хранитель.
— Помолчите, — зашипел голем. — Королевский обед не место для шуток.
Я упрямо покачал головой, но волнение подкатило без моего согласия. Мне ещё не приходилось бывать на пирах. Ни открытых, ни закрытых. Оборотней обычно не приглашают на приемы.
— Не волнуйтесь, мастер Носовский. Таньшанский обед великолепен! Прекрасен! Восхитителен, — зачастил главнейший повар.
Вспомнив про пузырь, я поднял глаза. В сфере метался испуганный чародейчик. Таких рисуют маленькие дети. Круг и пять палочек. Он натыкался на мебель. Падал. Подпрыгивал. Кувыркался, а потом и вовсе потерял голову, но быстро поднял, закинув обратно на плечи.
