— Невиновных в тюрьму не сажают! — твёрдо заявила помощница.
— Правосудие-кривосудие, — вздохнул я.
Заложив крутой вираж, лже-посол резко обогнал повозку. Молниеносно опустился и, сбросив плащ, преградил нам дорогу.
Помощница не успела сплести заклятье. Зато железный страж крепче сомкнул объятия, хватаясь и сдавливая доски.
— Полундра! — завопил Оливье. — Гомункул за бортом!
Мы на полном ходу налетели на архивариуса, но не сбили его, а будто врезались в гранитную глыбу. Повозку развернуло, отбросило и понесло к краю платформы. На ограждении проступила надпись: 'Транспортная гильдия Благограда. Надежней, чем магия!'.
Невредимый лже-посол провожал нас тяжелым взглядом. Губы двигались, выплевывая беззвучные заклятья.
Мы ударились в ограждение. Пол повозки поднимался, выдавливая нас вверх. Железный страж упирался, скребя когтями по бортам. Шипованные щупальца разрывали обожженное дерево, но мы все равно поравнялись с разломанной крышей.
Ирина опустила светящиеся ладони и с вызовом оглянулась. Застывший силуэт гомункула поднял руки, и верх повозки, разошедшийся ещё от его первого заклятья, с треском сомкнулся, сдавив панцирь. Я вскрикнул, а помощница ловко пригнулась. Деревянные челюсти сжались. От лязга гнущегося металла бешено колотилось и пыталось выскочить из груди сердце. Я боялся шевелиться. Казалось, двинусь, и меня раздавит вместе с железным стражем.
— Теперь архивариус прикончит и тебя! — истерично смеясь, заявил хранитель вкуса.
Ирина изогнулась, просунула руку между искореженными досками, и, дотянувшись до решетки, дернула, чуть не сорвав с запястья своё странное украшение, похожее на кожаный ошейник. Окошко клацнуло, но вместо огня выпрыгнула суставчатая лапа с обоюдоострым лезвием вместо пальцев.
— Магостически! — удивился голем. — Шедевр чудодейственной мысли!
Подчиняясь скованным движениям Ирины, механический меч врубился в стену повозки, и борт с окном развалился, освободив меня из тисков. Помощница растопырила пальцы и махнула. Суставчатая лапа выдвинулась дальше, с треском разбивая доски. Щепки посыпались на террасу, а заколдованный пол, со щелчком, взмыл вверх, подбросив нас над платформой.
Ирина ухватилась за железного стража и исхитрилась на лету отстучать по панцирю простой сигнал.
— Самостоятельное управление! — с видом знатока объяснил Евлампий.
Я набрал побольше воздуха. Неважно кто командует пёсиком, главное помягче приземлиться. Механический меч нырнул в недра железного стража, а повисшая на панцире помощница прижалась ко мне.
— Прости, — прошептал я. — Не хотел тебя обидеть. Само вырвалось. Я разнервничался...
Она не ответила.
Падая, железный страж растопырил механические лапы, превращаясь в обороняющегося ежа. Когти на щупальцах удлинились и загнулись, окружая нас защитным коконом. Снова вспыхнул огонь за решеткой. Потянуло жаром.
Мы шлёпнулись на спружинившие лапы, и пламя внутри стража фыркнуло.
За обломками повозки, склонив голову, задумчиво застыл архивариус.
— Сдался, кислый гомункул, — проворчал Оливье.
Держась за панцирь, я повернулся. На соседней террасе возвышалась перекошенная глыба тюрьмы.
— Мы пропали, — пробормотал я.
Лже-посол расправил плечи, перегораживая прячущееся за долиной солнце. Дальние платформы багровели от закатных лучей, и в его равнодушных глазах заблестели алые сполохи. От ног к нам потянулась тень. Слишком чёрная, чтобы быть настоящей.
— Опасная затея, — забрюзжал Евлампий.
— Что это? — насторожился я.
— А! — махнул каменной рукой голем. — Тень смерти!
— Решил нас добить, чтобы избавиться от свидетелей! — заверещал Оливье. — Тухлый кумысный пирог!
Ирина сжала губы. В её волосах пробежали искорки. Фигура озарилась белесым сиянием. Свет разгорался, режа глаза, и я зажмурился.
— Бесполезно, — пояснил Евлампий.
Я подглядел. Тень удлинялась. Неровные края подбирались к сложенным когтям железного стража. Там, где чёрная дорожка пересекала платформу, камень трескался и темнел.
— На то она и смерть, — безразлично добавил голем.
Ирина неодобрительно зыркнула на него, и дотянувшись до окошка, распахнула решетку. Железный страж распрямил щупальца и превратил их в полтора десятка ног. Оттолкнувшись от платформы, песик подпрыгнул и побежал.
— Пламя истины! — скомандовала помощница.
— Не надо! — отчаянно заверещал голем.
Из утробы железного стража ударил столб огня. Я взвыл от боли, не успев убрать руки. Панцирь раскалился и жег живот. Ирина упрямо сжала губы, её зрачки расширились, а костяшки пальцев, продолжающие сжимать панцирь, побелели.
— Последние силы отдала, — с жалостью сообщил голем.
Глаза помощницы закатились, а тело обмякло. Вялые руки соскользнули с железного стража. Забыв про фонтан огня, я подхватил ее под плечи и притянул к себе.
— Не смей, — завопил Евлампий, но я не слушал.
Помощница не сопротивлялась. Поток огня иссяк, но мои ладони дико жгло, хотя я и терпел.
Тень побледнела, но всё еще тянулась за нами. Попавшие в темную сущность лапы, исходили ржавчиной, истончались и ломались. Железный страж еще скакал, но с каждым шагом всё медленнее и медленнее. Отростки распадались в пыль, и он сильнее пригибался к террасе.
— Что ты наделал! Пламя истины поглотит тебя без остатка, — качая головой, причитал голем.
До моста тюремной платформы оставался десяток шагов.
Тень заглотила больше половины суставчатых лап. Железный страж шатался, с каждым скачком прижимаясь к платформе. Под панцирем булькало и шипело. Сломанные отростки безвольно болтались и скребли по камням. Лапы заплетались и тянули пёсика к земле.
Собрав остатки сил, я повернулся к архивариусу и отчаянно взвыл.
— Ты что? — испугался хранитель вкуса.
— Остановись! — заорал я, не слушая Оливье, но лже-посол даже не вздрогнул.
Стоял, опустив голову, а тень ширилась, поглощая всё на своём пути. Раскидывала чёрные прожорливые кляксы и ползла за нами, неминуемо приближаясь.
Железный страж вступил на мост. Из пятнадцати отростков целыми остались четыре. Он устало хромал, жалко припадая на оставшиеся лапы.
— Тяжело, не дойдем, — объявил голем.
— Брось её! — посоветовал хранитель.
— Нет! — закричал я.
Руки онемели, и горели нестерпимым жаром, отказываясь слушаться, но я всё равно держал. Никто не умрет из-за нелепой случайности.
— Мы не умрём! — взревел я, стуча коленями по панцирю. — Беги консервная банка!
По телу железного стража прошла судорога. Задние лапы подогнулись, он просел, но не упал. Решетка повернулась к каменным плитам моста. Я услышал гул и со всех сил прижал волшебницу к себе, не увидев, но почувствовав, как из внутренностей стража вырвался поток огня.
Панцирь раскалился еще сильнее, чем раньше. Жар жег все тело, а пламя ревело, как пробудившийся вулкан. Нас бросило через мост. Ударило о каменные плиты и поволочило по платформе. Остатки суставчатых лап покрылись копотью. Я с трудом различал, куда нас тащит. Что-то истерично вопил Оливье. Тело кричало от боли. Руки отказывались повиноваться, но я держал Ирину. Пусть меня бросали всю жизнь, я не поступлю так никогда.
Всё вертелось в бешеном хороводе. Я не различал где верх, а где низ. В закатном небе отпечаталась брусчатка, а по платформе размазались облака. Мы метеором врезались в стоящую повозку, перевернулись и, уже боком, высекая панцирем искры об камни, с последним рёвом огня, ударились в запертые ворота тюрьмы.
В голове шумело. Отпихнув остатки панциря, я приподнялся, упираясь в пол.
— Взять тюрьму штурмом? — усмехнулся Оливье. — Это по-пиратски!
Пошарив вокруг, я облегченно вздохнул, наткнувшись на Ирину. Она застонала и пошевелилась. Над ней, потрясённо уставившись на разбитые ворота, застыл директор тюрьмы.
— Невозможно... Впервые... Разрушить неразрушимое... — заикаясь, бормотал он, морща рыжие брови, — нагнулся, и отчаянно моргая, еле выдавил: — Что произошло?
Управляющий привычным жестом потянулся к моему плечу, но дотронуться не решился. Торжественный жреческий наряд дымился, а неприкрытая им кожа пузырилась ожогами.
— На нас напали! — трагически сказал голем.
— Как? Кто посмел?
Помощница открыла глаза.
— Источник магии! — простонал директор тюрьмы, бросившись к ней. — Моя деточка.
Ирина отстранилась.
— Со мной всё в порядке, — прошептала она пересохшими губами. — Я не ранена.
Руки меня не держали. Я завалился на бок, захрипев от боли.
— Терпи! Маги тебя вылечат, — не очень уверенно затараторил Евлампий.
Меня так трясло, что я едва справлялся с бившим тело ознобом.
Управляющий отбежал, причитая про незыблемость волшебной тюрьмы и ошеломленно показывал на ворота, взмахивая руками.
Ирина подтянулась ко мне и настойчиво прохрипела:
— Почему я не упала?
— Он тебя держал, — пояснил Евлампий. — Посмотри на его руки.
Я отвернулся от помощницы. Не хотелось ни её жалости, ни её сочувствия, ни её благодарности.
— Магочушь! — проскрежетала Ирина. — Это невозможно!
Вот и вся признательность. Я сжался, подтянув ноги к животу.
— Немедленно организовать поисковую бригаду! — закричал директор тюрьмы.
Он подлетел к нам, потрясая остатками шарнирной лапы железного стража.
— Кто? Куда? На кого? Зачем? — вопил управляющий, махая останками песика.
Он то бросался к помощнице, собираясь её поднять, то кидался к разрушенным воротам, качая головой и цокая языком, словно не верил собственным глазам.
Я не мог сосредоточиться. О чём говорил Евлампий? Что с моими руками? Я попытался подтянуть их к лицу.
— Их хотели освободить! На нас напал маг! — закричала Ирина.
— Умеешь ты барышень выбирать, — простонал голем.
— Попытка побега. Ещё организацию пришьют, — добавил Оливье.
Я их не слушал. Меня волновали только руки.
— Не стоит беспокоиться, — порекомендовал знакомый голос, — я уже выслал колдунов на поиски! Создайте хоть видимость порядка!
Едва справляясь с дрожью, я поднял глаза. Рядом с директором появился глава тайной канцелярии. Только его не хватало. Откуда он вообще взялся?
— До вас, задержанный! — отвечая на мой красноречивый взгляд, сказал Сыч. — Переживал, что влипнете в новые неприятности. А вы ещё в старых по самые уши, — он вздохнул. — Что же приключилось? Кто и где осмелился на вас напасть? — с наигранным ужасом, уточнил он.
Я облизал онемевшие губы. Хотел плюнуть в наглую рожу. Жалко, нечем, во рту пересохло. О чём говорил голем? Мысли путались. Ирина. Директор. Евлампий. Руки. Точно, вспомнил, голем болтал про них.
— Позвольте мне, — вмешался Евлампий. — Боюсь, мастер Носовский не в состоянии говорить.
— Изволь, — сердобольно разрешил Сыч.
Управляющий пожал плечами:
— Я не против, только отправим мою помощницу к целителям.
— Я останусь, — упрямо выдала Ирина, сжав кулаки.
— Нам кранты, — печально подытожил Оливье.
— На нас напали в середине пути, — затараторил голем. — Нападавший волшебник пытался похитить мастера Носовского, но Ирина и железный страж отбили атаку...
— Они знакомы! — встряла помощница. — Это очень сильный маг!
Сыч хмыкнул.
— Организованная попытка побега? — улыбаясь, уточнил он.
Ирина часто закивала.
— Госпожа отдала слишком много сил и не понимает, что говорит, — залепетал Евлампий. — Она готова была пожертвовать собой, но мастер Носовский держал её бессознательное тело. Он не сведущ в магических вопросах и не знал о связи железного стража с волшебницей. Огонь разрушал всё на своем пути. Мастер Носовский сильно пострадал, пламя истины проникло в его руки, и зараза распространяется. Я прошу вас оказать ему срочную помощь!
— Магочушь! — закричала Ирина. — Этого не может быть!
— Непременно разберёмся, — пообещал глава тайной канцелярии.
Директор посмотрел на помощницу, качая головой.
— Бедная деточка, как же ты справилась? — дрожащим голосом спросил он, и повернулся ко мне. — Мастер Носовский, как вы? Я немедленно переправлю вас...
— Повремените, — прервал Сыч. — Не время валяться на больничной койке, у нас тут белые пятна в следствии. Вам знакома личность напавшего мага?
Голем взволнованно глянул на Ирину, но она отстраненно смотрела перед собой.
— Нет, — пробормотал он.
