Я промолчал. Даже болтливый голем не открыл рот.
К нам подбежал маг в белом.
— Господин управляющий! Я не успел вмешаться!
— Какого архимага оборотень делает рядом с поборником? — завопил директор.
Круглое лицо покраснело, став ещё шире. Бакенбарды, борода и непокорный чуб пылали огнём. Казалось, он вот-вот вспыхнет и взорвёт собственную тюрьму.
— Особый приказ тайной канцелярии, — взволновано отрапортовал маг в белом.
Судя по перекошенному лицу, он редко видел начальника в такой ярости.
— Это моя тюрьма! — грозно зашипел директор. — Никто не указывает мне, как размещать заключенных. В лабораторию его немедленно. Карантин окончен!
Маг в белом часто закивал и растворился в воздухе. Следом за ним перенёсся и я, успев прочитать в глазах Амоса ненависть смешанную с ужасом, и услышать последние слова:
— Я разделаюсь с тобой и твоей девкой.
— Если ты не мой ученик? — подал голос хранитель, — Почему я прав?
Я не ответил. Цепь еще давила на горло, а в раздувшемся теле играла кровь, но я чувствовал только опустошение. Со мной такое впервые. В такие моменты я всегда корчусь на полу, вяло отбиваясь от напирающей боли и икая от одного вида несокрушимой стены страха. Что случилось сегодня? У нас неожиданное перемирие? Или висящие на цепи попутчики мешают ей как следует меня придушить?
Я нервно огляделся. Лаборатория ничем не отличалась от точно такой же в академии. Те же длинные столы вдоль стен. Груды старинных книг и колдовских зелий. Вот только алхимические реторты, прогоняя по трубкам клокочущие радужные жидкости, напевали песенки. В неразличимых словах угадывалось журчание ручьев на горных склонах. Растворы перемешивались в темную жижу и капали в пробирки и колбы. Пенились, бурлили и мурлыкали незатейливую мелодию.
Меня всё-таки сильно приложили об пол, иначе с чего мне слышать этот алхимический концерт. Хотя лучше уж такие ведения, чем какая-нибудь жуть. Очень даже мило поют. Вроде даже слышу что-то знакомое. Я так заслушался, что не заметил директора, а он настырно тряс меня за плечо:
— Мастер Носовский! Мастер Носовский! Вы в порядке?
— Нет! Он не в порядке! — забушевал Евлампий. — Проклятый ошейник убивает его!
— Да! Да! — с готовностью согласился управляющий, протягивая мне тарелку.
Я ещё ничего не успел понять, но как только аромат свежеприготовленной еды проник в мой нос, отвратительные ощущения вернулись. Цепь впилась в горло, а желудок свело судорогой. Вцепившись в рукав камзола директора, я с трудом удержался, чтобы не согнуться от тянущей боли в животе. Пробирки мгновенно замолчали, превратившись в груду бездушного стекла.
— Помогите ему! — закричал голем.
Шею сдавило так, что не проходила слюна. Любое напряжение мышц, каждый вдох, отдавался мучительными судорогами. Все глупости про перемирие, отступление страха и весёлое представление алхимических пробирок вылетели из головы.
Директор поднёс тарелку к моему лицу. Я придвинул губы, и втянул несколько кусочков мяса, измельчил зубами и протолкнул глубже. Никакого вкуса. Холодный комок провалился по пищеводу, царапая желудок. Хотелось съесть еще, но спазм скрутил внутренности, и я, скривившись, отвернулся. Надо ждать.
— Эти нападения противозаконны, мы будем жаловаться! — не унимался Евлампий.
Собравшись с силами, я размял и съел еще один кусок. Стало легче.
— Дискриминация не владеющих магией! Издевательства! — бушевал голем.
Директор виновато кивал, не забывая подавать еду. Не помню, что именно ел. В памяти сохранилась лишь смена трех тарелок.
— Мастер Носовский, вам лучше?
Тело медленно сдувалось, возвращаясь к худосочным размерам, но говорить еще не хотелось. Измученное горло першило, и я только кивнул.
— Рад, — искренне обрадовался директор. — Магобезумно благодарен вам за спасение племянницы!
Вцепившись в ладонь, он затряс мою руку.
— Моя признательность... — он запнулся. — Не представляю, как выразить. Она погибла бы, если бы не вы!
Я кивал, не пытаясь вникнуть в слова.
— Вы абсолютно правы, мастер Носовский — герой!
— Без сомнения — благороднейший поступок! — согласился директор. — Я постараюсь сделать для вас всё возможное. Даже невозможное! — горячо добавил он.
— Благодарность штука глупая, но полезная, — щерясь улыбкой, заметил хранитель вкуса.
— Невозможное? — уточнил Евлампий.
— Да, — уверенно закивал директор, но, под пристальным взглядом голема, опустил глаза. — Кроме одного. Я не могу вас отпустить.
— Ха! — надменно взвизгнул хранитель вкуса. — Чародеи все одинаковые!
— Чем же вы поможете? — сухо поинтересовался голем.
Меня начинает пугать их с Оливье единодушие.
— Я вызвал лучшего целителя в Благодатных землях! — значительно выдал управляющий.
— Сушите вёсла! — хмыкнул хранитель вкуса.
Я невольно взглянул на руки. Они так и светились под прозрачной плёнкой.
— Руки мне ещё нужны, — прошептал я, сдерживая хрипы в горле.
— Да-да-да. Миссис Гуднес величайшая волшебница! Потрясающая врачевательница! Первейшая среди...
— Тоже ваша родственница? — не сдержался голем.
Директор шумно выдохнул набранный воздух, виновато глядя на меня.
— Она бабушка Ирины, — тихо пояснил он.
— Ну и семейка! — усмехнулся Оливье.
Я зевнул и скривился от боли.
— Она действительно лучший знахарь в Благограде! — с обидой заметил директор.
— Охотно верим! — согласился Евлампий. — Мастер Носовский просто устал. На него напала половина чародеев вашей тюрьмы...
— Да, это ужасно! Вы обязательно отдохнёте в самых комфортных условиях.
Я закивал, оглядываясь в поисках кровати.
— Немного потерпите. Сначала вас осмотрит миссис Гуднес.
— Сейчас? — возмутился голем.
— Да! — строго сказал директор. — Магическое заражение слишком опасно!
— Вы правы, — сник Евлампий, а я горестно вздохнул.
Я устал. Истерзан кучей магов-заключенных. Болен и подавлен. Не хватает ещё старухи лекарши, которая будет трогать мои руки и лазить в рот.
Вспомнив о стукаче, я ощупал макушку. Механическая птица висела, безвольно опустив голову.
— Снимите хотя бы это, — хрипло попросил я.
— Чуть позже, — закивал управляющий. — Её заклинило от чрезмерных магических возмущений, понадобится время...
В дверь постучали, и в проеме появилась голова мага в белом.
— Прибыла госпожа врачевательница, — сообщил он.
— Просите, — бросил управляющий.
— Не волнуйтесь. Она вам поможет...
В лабораторию широким шагом ворвалась миссис Гуднес. Высокая, широкоплечая с грубыми чертами лица, она напоминала мне кого-то знакомого.
— Радуйся, крысеныш, что твоя магичка не пошла в бабку, — усмехнулся Оливье.
Меня передернуло.
— Что у вас, юноша? — с порога спросила врачевательница.
Я заморгал глазами.
— Кто вы такая? — вскрикнул директор.
— Как говорила ведьма, попросившаяся на ночлег: 'Нехорошая знакомая', — улыбнулась миссис Гуднес.
Сквозь небрежный грим пробивалась чёрная бородка. Парик сбился на бок, оголив зачесанные назад волосы, а платье нелепо топорщилось в неподходящих местах.
— Что происходит? — всполошился Евлампий.
Поддельная врачевательница взмахнула руками. От её жеста лаборатория потонула в трубном гуле. Таком высоком и пронзительном, что я схватился за уши, с выпученными глазами таращась на чародея. То, что это архивариус в обличье Волкова и нелепом женском гриме, я понял сразу. Вот только зачем этот примитивный маскарад? Щелкай пальцами и получай любую внешность.
— Юноша! — пропел Мровкуб, дирижируя невидимым оркестром. — Времени подробно раскладывать запутанный план — нет. Но поверьте, я потратил ночь, чтобы рассчитать относительности вероятных событий. Смело заявлю, что на шестьдесят три с половиной процента нас ждёт успех.
— Что? — ошарашенно спросил я.
— Достоверность высокая? — вмешался голем.
— Наивысшая! Ставлю весь свой огромный опыт.
В шаге от меня зачарованно кружился, притопывая ногой, директор тюрьмы. На мечтательном лице играла ребяческая улыбка. Он танцевал, а в такт его шагов из алхимических колб били фонтаны цветных зелий, переливающихся хлопьями пены. Она сверкала и лопалась прозрачными пузырями, издавая нежные скрипичные трели.
— Юноша! — привлек моё внимание архивариус. — Ничему не удивляйтесь! Делайте только то, что говорят.
— Как всегда, — пробурчал я.
— Да ты всё равно офоршмачишься, — проворчал Оливье.
— Голем! Когда включится сирена, должен громко сказать: 'Погода сегодня отвратительная! Предлагаю сделать наше путешествие максимально коротким и воспользоваться ходами кобольдов'.
— Какая сирена? Какие ходы? — не понял Евлампий.
— Время истекло, — извиняющимся тоном сообщил Мровкуб и опустил руки.
Пена в колбах сдулась, а музыка стихла. Директор запутался в ногах, чуть не упав.
— Эвакуация! — очнувшись, взвизгнул он и хлопнул меня по плечу.
Меня тряхнуло и перенесло в камеру.
— Он нас все-таки надул! — весело вскрикнул Оливье.
— Нет, — возразил голем.
— Прекратите, — устало протянул я.
— Что прекратить, задержанный?
Я резко повернулся. В дверном проёме стоял глава тайной канцелярии.
— Новую ещё не закляли, — сварливо забрюзжал Сыч и провел пальцем по неровной стене. — Величественная тюрьма — невеличественная. Железных стражей на всех заключенных не хватает. Вы же могли сбежать, если бы не я.
— Я даже не понимаю, как здесь оказался, — возразил я.
— Неужели? — не поверил глава тайной канцелярии и со смешком добавил. — Неужели, неужели, ворожить наворожели, да невыворожили.
— Прекратите ваши допросы, мы же обо всём договорились!
Сыч отошел, и за его спиной я увидел Ирину.
— Вы выполняете свою часть сделки, мастер Носовский — свою. К чему бесполезные разговоры? — хмуро спросила она.
— Вы правы, сударыня, — поклонившись, промурлыкал Сыч. — Привычка! Не могу не допытываться.
— Идёмте уже, — строго сказала Ирина.
— Не заставляйте себя ждать, задержанный, — крикнул глава тайной канцелярии.
— Не понимаю, — прошептал я, озираясь.
На краю матраса лежало желтое перо.
— Можно забрать свои вещи?
Сыч не оглядываясь кивнул, и проворчал:
— Только мигом. Мы опаздываем. Сумку тоже захвати!
Я подцепил магическую подписку, едва удержавшись, чтобы не встряхнуть перо и пошарил по матрасу. Пальцы зацепились за что-то, и в тоже мгновение невидимая бездонная сумка стала видимой.
— Это только для тебя, для остальных она всё еще незримая, — проворчал хранитель. — Прислони к животу, сама на спине завяжется.
Я всё вертел в руках неожиданный подарок. У меня никогда еще не было волшебных вещей. И хоть на первый взгляд сумка не представляла собой ничего особенного: обычный мешок с длинными завязками и вышитым на боку знаком гильдии иллюзий, я всё равно не мог от неё оторваться.
— Быстрее, задержанный. Клопов из матраса не берите. В моих застенках всяких гадов хватает, будет из чего выбрать.
Глава тайной канцелярии натолкнулся на неприязненный взгляд помощницы и оборвал свой язвительный монолог, махнув рукой.
Спрятав подписку в сумку, я прислонил её к животу, а когда завязки, как и обещал хранитель, затянулись, как ремень, вышел из камеры.
— Архивариус сказал...
— Что в этот раз нас точно добьёт! — перебил голема Оливье.
— Прекратите свои глупые шутки, — взвился Евлампий.
Я вздохнул. Чуть приподнятое волшебной сумкой настроение, снова грозило обрушиться. За что мне все это? Ну не мог я так в жизни провиниться, честное слово.
Сыч важно шествовал по коридору, взяв Ирину под руку, и на все лады расхваливал её способности.
— Ваша семья меня поражает. Ни одного блёклого пятна, сплошь одаренные волшебники.
— Огрей его по голове, пока никто не видит, — предложил хранитель.
— Нападение на колдуна при исполнении обязанностей... — завел любимую песню голем.
Оливье только фыркнул.
