— Подождите, — повторил он. — Я иду с вами.
Оксана кивнула.
— Скажи гремлину, чтобы переместил нас к воротам, — как ни в чем не бывало продолжила она.
— Слышу, слышу, — заворчал Капитон.
— А деньги... — начал я, но гремлин не дослушал.
Мы влетели в берег так быстро, словно палуба не ушла из-под ног, а превратилась в обветренный камень.
Не теряя времени даром, бывшая защитница забарабанила в ворота, и они тут же отворились.
— Никогда не бери с собой деньги, если идешь к морокам. Сперва, заключи сделку. Потом вернись на корабль. Тридцать раз перечитай соглашение. Столько же раз обдумай, если есть чем. И только тогда, если вещица жизненно необходима, совершай обмен, — объяснил Оливье.
— Угу, — сказал я, вертясь из стороны в сторону.
За стеной разбегались ряды прилавков, заваленные всякой всячиной. За горами товаров почти терялся огромный особняк. Чего тут только не было! Пушистые таньшанские ковры со срамными рисунками. Зачарованные девицы тянули из них руки, хихикали и пытались ухватить за одежду. Я предательски покраснел, но под суровым взглядом Оксаны взял себя в руки и натянул непроницаемую маску скучающего покупателя. Следующий за коврами стол ломился от экзотических, настолько ярких и ароматных, фруктов, что у меня закружилась голова.
— Нам лучше подальше уйти от центрального ряда, — предложил молчаливый, сосредоточенный Мровкуб. — Здесь одни безделицы.
У него было такое серьёзное лицо, что я даже прыснул. Не за покупками пришёл, а на войну. Но бывшая защитница хмуро кивнула и ухватила меня за локоть.
— Посмотри на меня, — приказала она.
Я затряс головой, но всё же повернулся. Из её глаз брызнул свет, не яркий, но пронзительный. Я встрепенулся, подпрыгнул и замотал головой. С каждым взмахом подбородка, окружающие товары бледнели и тускнели. Я зажмурился, не в силах терпеть дикие скачки своего зрения. Почему всегда так неожиданно? Предупредить что ли нельзя? Так ведь и ослепнуть можно.
— Идём, — дернула за локоть Оксана. — Не забывай, мы тут по делу. Если останавливаться и принюхиваться к каждой палатке с барахлом, через полчаса тебя так одурманят, что скупишь весь рынок.
— Не собирался... — попытался протестовать я, уже понимая, что она права.
— Мороки это тебе не ярморочные зазывалы, — без тени улыбки, заметил хранитель. — Разденут до нитки, да ещё и шерсть состригут.
— Чтобы не купить ненужных, лишних вещей, всегда составляй список самого необходимого, — поведал Евлампий. — Магия продаж одна из самых мощных в тридцати мирах, ей почти невозможно противостоять. Чтобы не попасть в ловушку бессмысленных покупок, надо постоянно держать в голове образ того товара за которым пришел.
Я вздохнул. Желание весело побегать по рядам и накупить всякой всячины окончательно исчезло. Занудство голема, любого вернёт на землю. А уж когда все на одного, тут уж и под землю провалиться можно. Особенно, если архивариус добавит, что как говорили в далёкие времена жадные до покупок, но очень мудрые старики: 'расточительные рынкоголики никогда не доживают до глубоких седин', а поскольку он хочет жить вечно, то больше никогда не будет ходить со мной за покупками. Я даже повернулся в его сторону, но Мровкуб нервно осматривался и шевелил пальцами, готовя какое-то зубодробительное колдовство. Так что я решительно выбросил все глупости из головы, и представил пять черных ошейников в рядок лежащих на столе. Стоило мне сосредоточиться на этой мысли, как из-за прилавка выскочил продавец. Маленький сморщенный гоблин, только не зеленокожий. Его лицо заросло черной кучерявой бородой, из которой торчал огромный изогнутый нос. Из-под кустистых бровей выглядывали тёмные глаза-бусины. А редкие волосы на желтоватом черепе вздрагивали в такт шагам и тряслись, как маленькие пружинки.
— Добро пожаловать на чёрный рынок. Вас приветствует Трикерман, что пожелаете?
— Нам нужны... — доверчиво начал я, но Оксана резко перебила.
— Мелочь, — протянула она, и продавец сморщился.
— Что вы говорите? Мелочь? То вы не по адресу. Вы не туда повернули, плывите дальше и налево. Там в Таньшане развал для мелочных и бережливых.
— Мелочь, но определенно важная для одного оборотня, — поправилась бывшая защитница.
Трикерман гордо встряхнул головой, но задержался. Его хитрые глаза обследовали мой жреческий наряд, а толстые губы заворочались, словно обсасывая косточку.
— Что же так беспокоит оборотня, раз он заплыл за тридевять миров? — равнодушно спросил он.
— Я хочу...
Оксана не позволила мне договорить и на этот раз.
— Безделушка, — немного помедлив, ответила она, — но не совсем обычная.
— Да что вы говорите. Особенная. Крайне интересно. Можете дать её приметы, а то я теряюсь в догадках. Вы хоть намекните, пока я даром не растерял всё своё драгоценное время, — недовольно забухтел продавец.
— Захлопни рот, — предостерег Оливье. — Провалишь сделку, останусь с тобой, даже когда снимешь ошейник. Лучше учись у магички.
— Вот она! У него на шее, — показала пальцем бывшая защитница.
Трикерман подкатил бочком, и встав на цыпочки, вытянул нос.
— Ошейник? — обиженно проворчал он. — Вздумали меня дурачить?
— Ни в коем случае, — наигранно вытаращив глаза, воскликнула Оксана. — Цепь очень старая, звенья перетёрлись и плетение уже не такое надежное, как сто лет назад. Он хотел бы купить новый ошейник, а заодно еще несколько штук про запас.
— Что вы говорите, передо мной самый хозяйственный оборотень в тридцати мирах. Вы уверены, что желаете про запас. Или сразу поговорим о партии?
— Мы еще в поисках, — наклонившись к продавцу, пояснила бывшая защитница. — Ищем надёжного поставщика, чтобы убедиться в качестве материала и магических свойствах цепей. Для проверки нам хватит пяти штук.
— Даже не стану спрашивать, что вы такое организуете, зоопарк или камеру пыток. Осмотритесь, пока мы проверим наличие, — Трикерман вернулся к прилавку и крикнул. — Уно! Уно! Иди на склад, смотри оборотнёвые ожерелья. Неси, сколько имеем.
Вдоволь наоравшись, продавец вернулся к нам.
— Только не говорите, что для вас не существует более достойного товара, и вы проделали такой неблизкий путь, чтобы прикупить подержанных це?почек?
— Что вы, конечно, да, — передразнила Оксана. — Еще нужен мешок эльфийских желудей, но это так уж, заодно. Можем взять в другом месте.
— В другом? — заикаясь переспросил Трикерман.
Его глаза опасно сузились, а на носу выступили красные пятна.
— Я имею в виду, что этих желудей везде навалом, и товар совсем не особенный.
— Двадцатикилограммовый мешок по империку за кило, — отчеканил продавец.
— Согласна, — беззаботно откликнулась бывшая защитница.
— Что? — в один голос вскрикнули голем, Оливье и архивариус.
Только я один ничего не понял, хлопая глазами.
— Потом объясню, — оборвала поток дальнейших возмущений Оксана.
В этот момент из-за прилавка выскользнул еще один продавец, словно брат похожий на предыдущего, с его руки свисали четыре чёрных цепи.
— Добро пожаловать на черный рынок. Вас приветствует Унокерман, вот лучшие ошейники в тридцати мирах. Извольте оценить по достоинству!
Бывшая защитница склонилась над тёмными звеньями, тщательно перебирая их в руках, сравнивая и рассматривая.
— Плетение неоднородное.
— То лучшая ручная работа, — мгновенно отреагировал Трикерман.
— У замка деления более крупные, — добавила Оксана.
— Це предусмотрено для безопасного ежедневного ношения, — выдал Унокерман.
Бывшая защитница приподняла крайнюю цепь.
— На три грамма легче остальных.
— Что вы говорите, то же известная мера! Колебания веса в пределах пяти грамм допустимы и запротоколированы конвенцией свободных торговцев, — объяснил Трикерман.
— Хорошо, но почему их четыре, а не пять?
— Так ведь то же очень ценный товар. Наиредчайший из самых редких, — заверил Унокерман, потрясая звенящими друг об друга ошейниками.
— Ну, не знаю, — забормотала Оксана, — нам было нужно пять. Если будет меньше, то недельки уже не получится. Что же ему два дня подряд в одинаковом ходить?
Продавцы невозмутимо ждали. На их каменных лицах не дрогнул ни один мускул. Трикерман даже наоборот скучал, зевал и беспрерывно чесал бороду.
— Вы будете чего-то брать? — спросил он. — Такие, знаете ли, тяжелые времена, что если долго стоять на месте, цены могут неприлично вырасти.
— Что вы говорите, — пробурчала бывшая защитница. — Сколько за одну штуку?
— Сто девяносто девять империков.
У меня кольнуло в боку. Голем стрельнул вверх молнией, а Оливье произнес такое заковыристое ругательство, что я не смог бы его повторить, даже если бы очень захотел. Да что там повторить, чтобы его расшифровать даже архивариуса понадобилась бы неделя.
— Я готова заключить сделку, если получу особые условия, — невозмутимо бросила Оксана.
— Всегда рады услужить приличным покупателям, что вы задумали желать? — уточнил Унокерман.
— Скидку за недостающий ошейник и мешок желудей в подарок.
— Волшебница хочет пустить по миру несчастных торговцев? — проговорил Трикерман, ни к кому в отдельности не обращаясь. — На один ошейник меньше, это же вам не на сто. А желуди, вы, наверное, думаете, что это картошка? Но ведь это совершенно другое. По-вашему их выращивают на бесконечных тучных полях? Да эльфийский дуб имеет склонность впервые плодоносить на сто пятидесятом году жизни.
— Империки, знаете ли, вообще на деревьях не растут, — не выдержал архивариус.
— Да что вы говорите? — искренне удивился продавец. — Ты только послушай, брат? Золотых деревьев, оказывается, не бывает, нас беззастенчиво облапошили.
— Так на какую скидку я могу претендовать? — вмешалась бывшая защитница.
— Меня таки передергивает от этой непереносимой скидки. Лучше залепите мне пощечину, только не произносите больше этого пакостного слова, — проворчал Трикерман.
— Как наша давнишняя и постоянная клиентка, можешь рассчитывать на целых десять процентов, — угрюмо выдавил Унокерман.
— Десять? — Оксана, казалось, не поверила собственным ушам. — Уходим! Проще убить пять оборотней и забрать их ошейники, чем иметь дело с этими шкуродерами.
Она повернулась, подхватив меня под руку.
— Да что вы говорите? Какая бессмысленная кровожадность. Вы только послушайте, убивать ни в чём неповинных перевёртышей. Нельзя же допустить такого непереносимого злодейства. Только из жалости к несчастным, оторвём от себя полных двенадцать.
Бывшая защитница ускорила шаг, буквально потащив меня к выходу.
— Ну что вы такие безжалостные? Прямо-таки пятнадцать, — прокричал вслед Унокерман.
Оксана остановилась.
— Только из уважения к потраченному времени моего друга, даю по шестьдесят империков за штуку.
Трикерман закрыл лицо руками и застонал.
— О бедные мы, несчастные, — завыл он. — Делаем добро этим бессовестным магам, а они хотят нас беззастенчиво разорить. Пустить голых бродить по тридцати мирам и просить милостыню под сенью источника.
— Ты прав, — крикнула бывшая защитница, возвращаясь к торговцу. — Для бродяжничества по тридцати мирам хватит и пятидесяти за штуку.
Он даже не поднял головы, продолжая скулить и причитать.
— Я бы и тридцати не дал, — зло гаркнул Оливье.
— Сложно сказать, не представляю, сколько они могут стоить на самом деле, — заспорил голем.
— Вы не поверите, но на самом деле они бесценны, — услышав Евлампия, выкрикнул Трикерман, не отнимая рук от лица.
— Сорок? — спросила Оксана лилейным голосом.
— Шестьдесят, — отрезал Унокерман, и его брат взвыл в такт словам. — Я бы ещё поспорил, но слишком давно тебя знаю, — добавил торговец тише. — Иди к Бикерману, подпиши документы, и мы на сегодня закончили.
Бывшая защитница улыбнулась.
— Я знала, что ты самый умный, Уно, — проворковала она, и, подхватив меня под руку, потащила обратно к воротам.
— Кликни гремлина, чтобы доставил сюда двести сорок империков.
— Почему я должен за всё платить? — вскрикнул хранитель. — Я что благотворитель?
— Золото больше не твое, по завещанию оно... — завел обычную песню Евлампий.
У ворот сидел третий торговец, похожий на двух предыдущих, только с редкой рыжей шевелюрой и такой же ржавой бородой.
— Добро пожаловать на черный рынок, скупердяи. Вас совсем не рад приветствовать Бикерман. Документы готовы, хоть моя рука и не поднималась, чтобы их оформить. Может у вас ещё осталась совесть? — он вздохнул. — Подписывайте быстрее пока я не передумал. Не могу выносить такого сверхъестественного расточительства.
