— Хоть переводчика приводи, — пробормотала Оксана и добавила громче. — Одета?
— Да!
— Ну что же, этого достаточно!
— Не думаю, — попытался возразить я, но бывшая защитница распахнула створку и втолкнула меня внутрь, напутствовав:
— Набросься на неё, как оборотень.
Я бы мог сопротивляться, но это было бы ещё унизительнее. А так я всего лишь неловко замахал руками, чуть не упав на четвереньки. Дверь за спиной с грохотом захлопнулась, и Оксана громко сообщила из коридора:
— Не теряйте времени зря, я пока за покупками схожу!
В небольшой комнате с аккуратно заправленными кроватями, прижавшимися к стенам, и одним общим шкафом в углу, ощутимо 'скрежетало когтями', как всегда взволнованное напряжение. Ирина стояла у окна с прямой спиной, гордо поднятой головой и растерянными глазами, будто её представляли к императорскому двору. Фигуру изящно обтягивало длинное чёрное платье, а голые плечи прикрывала пушистая шаль. Единственное украшение, кожаный браслет похожий на маленький ошейник, поблёскивал клёпками на запястье.
— Тебя ждали, — вполголоса прокомментировал Оливье.
У меня запершило в горле.
— Прости, — прохрипел я, — Очень, очень сильно виноват перед тобой.
— Неудачное начало, — хмыкнул хранитель. — Лучше послушай Оксану!
Волшебница поправила свалившуюся на глаза прядь и, сцепив руки, сипло проговорила:
— Я сама виновата. Решила, что смогу в одиночку распутать твоё дело. Отец всегда говорил, что я только мешаю и путаюсь под ногами.
— О! — тоскливо протянул Оливье. — Тоска зелёная, я думал, будет интересно.
— Помолчи, — прошипел на него я.
— Вот я всё и испортила. Думала, улажу твою проблему, а вместо этого создала кучу новых. Будто тебе без меня мало бед!
Ирина покраснела отвернувшись. Я хотел подойти, но не заметил стул и грохнулся через него, звонко стукнувшись локтями об пол.
— С тобой всё в порядке? — забеспокоился голем.
— Какой там, — вместо меня ответил хранитель. — Он даже наброситься нормально не может, а ещё оборотень!
Я не успел подняться, как волшебница бросилась ко мне, опустившись на колени. Она поджала ноги, но спину снова выпрямила, как школьница-отличница. Я протянул к ней руки, и она, неожиданно даже для самой себя, сжала мои пальцы между ладоней. Смутилась и опустила глаза.
— Я...
— И я...
— Вы такие милые, я сейчас расплачусь, — встрял Оливье.
— Сделай одолжение, превратись во что-нибудь безглазое и безухое! — повернувшись, попросил я.
— Чтобы всё пропустить? — с ужасом воскликнул хранитель.
— Я, пожалуй, тоже отойду, — предложил Евлампий, спускаясь с моего рукава.
Оливье обиженно крякнул.
— Ладно, — вздохнул он, — но таких странных существ я не встречал, овощ пойдет? Может, баклажан? Он, конечно, отвратительно синий, зато никаких ушей и глаз. Только ты всё равно набросься, — едва слышно добавил он.
Я только подбородком махнул, и пододвинулся ближе к Ирине.
— Забыл, какая ты красивая, — краснея, выдавил я. — Думал о тебе каждую секунду. Ты удивительнее самого чудесного волшебства.
Она вздохнула, и в глазах застыли слёзы. А я слишком поздно понял, что сморозил очередную глупость. Не стоило напоминать ей о магии.
— Мы обязательно вернём твои способности, — попытался я, но сделал ещё хуже.
— Такая пустота, — пробормотала волшебница. — Мама умерла при родах, но передала мне все свои силы. Я всегда чувствовала её частичку внутри, а теперь...
Я прижал Ирину к себе, не зная, что ещё сделать. Объявить войну источнику магии, чтоб немедленно вернул ей свой дар?
— Мы вместе со всем справимся, — пообещал я.
Она прижалась губами к моей щеке.
— Я никогда никому в этом не признавалась... а с блёклыми, даже не разговаривала. Отец говорил, что это ниже достоинства семьи Гуднес, но ты, какой-то особенный...
Волшебница поцеловала меня в шею. Уши вспыхнули, но я даже не пошевелился, боясь разрушить необыкновенный момент.
— Я перестала бояться. Моя жизнь всегда была полна магии, но в ней никогда не было любви. Папа очень уставал на работе и чуть что, сразу колдовал. Разбросала игрушки — щелчок пальцами. Не могу уснуть — заклятье. Мешаю составлять меню — сонные чары. Захотела новую куклу — лучше поспи. Кажется, я проспала всю жизнь. Может, и ты мне снишься? — всхлипнула Ирина.
Я взял её лицо в ладони и осыпал поцелуями, бормоча.
— Если это сон, я не хочу просыпаться.
Наверное, надо было подготовиться заранее, купить подарок, собрать букет цветов, выучить тысячу комплиментов, устроить сюрприз, но её глаза блестели так, что я понимал, всё это незначительные мелочи. Для счастья достаточно обычного душевного тепла и искренней радости во взгляде дорогого человека. Пустая болтовня и красивые обещания никогда не заменят настоящей любви.
Шаль слетела, и её прямая спина наконец-то расслабилась, а губы никак не могли оторваться от моих. Эти сладостные мгновения и есть настоящая магия, и никакой источник не сотворит такого маленького, но абсолютно бесценного чуда.
— Мы... — пробормотала Ирина и отстранилась.
— Всегда будем вместе, — незамедлительно продолжил я, но она замотала головой.
— Нет! — волшебница опустила глаза. — Я бы хотела, но...
— Почему? — не выдержал я, склонившись к ней, но она упёрлась руками мне в грудь.
— Ты блёклый.
В меня словно одновременно ударил весь магический арсенал гильдии Водолюбов. Я кто? Губы шевелились, но выскакивающие звуки даже отдалённо не напоминали слова.
В дверь постучали.
— Захожу! — предупредила Оксана.
Ирина так и не посмотрела на меня, встала и отошла к окну. А я, опираясь о перевёрнутый стул, никак не мог подняться. Унылые мысли не давали оторваться от пола. Давили и тянули обратно на корабль. Зачем я пришёл? Для чего всё это?
Наматывающий круги под кроватью голем остановился и подошёл ко мне. Надо будет завести привычку смотреть под ноги, чтобы не наступить на него. Я покосился на плечо. Хранитель, несмотря на своё обещание, так и не превратился в баклажан, а лишь сидел с закрытыми глазами.
— Какая страсть, — усмехнулась бывшая защитница, заставив стул вернуться на место движением руки. — Люсьен, переведи дух! Выйди на пару минут, а лучше подожди внизу, — она сбросила с плеча дорожную сумку. — Я уже обо всём договорилась, но нам надо поторопиться. Мы переоденемся и сразу спустимся.
Я взглянул на Ирину, но она так и не подняла глаз, только глухо спросила:
— Поборники на корабле? Их надо вернуть в тюрьму!
Я открыл рот, но вместо слов из него чуть не вырвался тоскливый вой.
— Мы их отпустили, — вместо меня ответил голем, и волшебница поджала губу.
Оксана остановилась посреди комнаты, попеременно рассматривая нас обоих.
— Вы что уже поругались? — удивлённо спросила она. — Ну, вы даёте? С такими темпами — завтра дети, а послезавтра внуки.
Я замотал головой и тускло проговорил:
— У чистокровной волшебницы не может быть детей от блёклого.
— Что? — совсем оторопела бывшая защитница и повернулась к Ирине. — Я что тебя для этого вытаскивала?
Но та лишь упрямо вздёрнула головой:
— Я не просила помощи.
— Надеюсь гостиница уцелеет, — притворно пискнул Оливье и прикрыл голову руками.
Оксана недобро сощурилась, но взяла себя в руки.
— Тебе лучше отправиться домой, — ровно выговорила она.
— Сначала мне нужен символ свободы, — мотнула головой Ирина.
— Что? — в один голос вскрикнули Евлампий и хранитель.
— Я хочу вернуть магию, — уверенно заявила волшебница.
— С чего ты взяла... — начала бывшая защитница, но я не дал ей договорить: — Старейшины и шаман могут помочь.
Ирина коротко кивнула, и хотя её глаза всё ещё блестели, я отвернулся. Подхватил голема и, бросив: 'Жду внизу!', вышел в коридор.
Вслед долетел уверенный возглас Оксаны:
— Я тут пока разберусь!
— Не ожидал, — пробормотал Оливье, — хоть и предупреждал.
Я чуть не подавился возмущённым криком, но меня опередил Евлампий.
— Каждый может жить так, как хочет, если не мешает другим, — объяснил он.
Голем всегда умел находить нужные слова. Что же, может он и прав, наши жизни слишком разные. Жить моей она, судя по всему, не хочет, а я стать частью её мира просто не смогу. Блёклым не доступна магия!
— Потрясающе, — разозлился хранитель. — Если все будут вести себя так, как хотят, то кто будет делать так, как нужно?
Я не вмешивался в спор, невесомые руки счастья, которые ещё недавно обнимали, вцепились в глотку и давили изо всех сил. Теперь в тридцати мирах мне точно не осталось места. Лучше уж провалиться в бездну междумирья, чем снова остаться одному.
Спустившись по лестнице, я плюхнулся в глубокое кресло, а служащий в белом фартуке лишь чуть зацепил меня взглядом и отвернулся.
— Тот, кто должен! — гордо заявил голем.
— Это кто же, воины, маги? У одних нет мозгов, у других совести.
Я не обращал внимания на их перепалку. Пусть потешатся!
Чародейки спустились через несколько минут. Вместо платьев широкие брюки и кофты грубой вязки. На ногах высокие ботинки.
— Разобралась! По-моему, сущая ерунда.
Ирина двинулась ко мне, но Оксана преградила ей дорогу и выставила руки. На открытых ладонях поблескивали чернильные бока телерун.
— Не знала, что вы решите орка валять и приготовила вам подарок.
Вставать не хотелось, но встретившись с непреклонным взглядом бывшей защитницы, я всё же выбрался из кресла. Тяжело вздохнул и подошёл ближе. Уставился на телеруну, только чтобы не смотреть на Ирину. Она нерешительно протянула руку и дотронулась до чернильного бока. Я всё ещё раздумывал и Оксана шикнула:
— Целый день здесь будем торчать?
Я кивнул, испытывая её терпение, но всё же коснулся пальцем другой телеруны. Руку свело судорогой. Дрожь пробежала по локтю и забралась на плечо.
— Объятья электрического ската! — подпрыгнул Оливье, а у меня запылала щека и зазвенело в ухе, как после смачной пощечины.
На мгновение показалось, что я слышу тонкий голосок, но его заглушила бывшая защитница:
— Быстро настроились, смотри-ка. Значит помиритесь! Ну что замерли, голубки? Скажите доброй чародейке спасибо.
— Благодарю, — выдавил я, пряча свою телеруну.
Ирина отступила на шаг.
— Я... я...
— Прибереги слова для него, — отмахнулась Оксана. — Я успела связаться с Константином. Он обещал позаботиться о нашем гомункуле.
— Пусть вытрясет его из всех тел! — потрясая крошечным кулаком, воскликнул Оливье.
— Где же его теперь искать? — спросил голем.
— Не все его рассказы были выдумкой? — догадалась волшебница, теребя в руках свою телеруну.
— Ты прямо сыщик, — усмехнулась бывшая защитница. — Болтливый кусок мяса упоминал Семисвет и говорил, что его убежище в скале под замком. Так что найти его нору оказалось не трудно.
— Мровкуб опасен, — начал я.
— Ещё как, — согласилась Оксана. — Вот только у каждого своё дело. Кому-то со страшными гомункулами бороться, а кому-то тяжести таскать, — хмыкнула она, закидывая мне на плечо сумку с провиантом и вещами, и не оглядываясь, пошла вперёд.
Я поправил лямку и припустил следом, но Ирина поймала меня за руку.
— Прости, — прошептала она, — но ты не понимаешь...
— Отчего же, — выдёргивая ладонь, бросил я, — прекрасно понимаю. Блёклым не место в высшем обществе...
Волшебница не дала мне вырвать пальцы, а сжала ещё крепче и замотала головой.
— Я не боюсь, — отчаянно сказала она, и у меня по спине пробежал предательский холодок. — Я уже всё потеряла, но если мы останемся вместе — ты тоже всё потеряешь!
Она заботится обо мне? Челюсть, как в старые добрые времена, попыталась удивлённо отвиснуть, но я лишь нервно сглотнул.
— Ты думаешь, мне есть что терять? — на одном дыхании выпалил я.
— Жизнь, — очень серьёзно проговорила Ирина.
— Ни одна женщина не стоит жизни, — еле слышно заворчал хранитель, а ко мне наоборот вернулась надежда.
Я даже улыбнулся.
— Её не так просто отнять! — заверил я, вспомнив саблезуба.
— Поборники, чернокнижники, да любой колдун захочет тебя убить, а я даже не смогу тебя защитить!
