— Здравствуй, Би. Я сначала прочитаю, если ты не возражаешь, — проговорила Оксана.
— У тебя совсем нет сердца, так мучить добропорядочного торговца.
— И всё же.
Бывшая защитница подняла исписанные мелким почерком листы к лицу, а я посмотрел на видневшийся через приоткрытые ворота корабль.
— Капитон! — неловко позвал я.
— Что!
Голос раздался прямо у меня в голове.
— Доставь двести сорок империков.
Я еще не успел договорить, а небольшой мешочек упал прямо в мои руки.
— Договорились, — дочитав бумаги, сказала Оксана, чиркнув на листочке.
По движению ее подбородка, я передал золото. Бикерман два раза пересчитал монеты, некоторые попробовал на зуб, другие потер об рукав камзола.
— Договорились, — простонал он, проведя рукой по документам.
Буквы вспыхнули голубым сиянием и погасли.
— Гремлин может забирать товар.
— Про мешок желудей не забудь, — напомнила бывшая защитница.
— Сплошные растраты. Ну, зачем вам такой прекрасный товар. Свиней разводить будете?
— Только одного, — усмехнулась Оксана. — Удачных продаж, Би. До встречи!
— Подольше бы не встречаться, — хмуро ответил торговец.
— Капитон! — кликнул я.
— Уже перенёс, — прогремело у меня в голове.
— Тогда забирай нас!
Вернувшись на корабль, я последний раз взглянул на остров мороков. Вряд ли буду скучать по этим 'милым' торговцам. Хотя посмотрев вперёд, я быстро передумал. Над чёрным рынком солнце хоть и не светило, но безоблачное небо сверкало чистотой, а вот перед шхуной чернела бескрайняя жуть. Тёмно-серая вода перемешивалась со свинцовыми тучами, и закручивалась в клокочущий водоворот, проваливаясь в далекий горизонт, как на дно бездонного колодца. Меня передёрнуло. От вида надвигающейся бездны недавний завтрак подпрыгнул и попросился наружу. Я уставился в палубу, но то, что ноги стояли на дощатом настиле, совсем не убеждало, что я не падаю. Я сглотнул.
— Ты чего? — забеспокоился голем.
— Предвкушает поездку в мёртвый мир, — хмыкнул Оливье.
— Стародольская потеря ориентации в пространстве, — догадался Евлампий.
Отмахнувшись от вопросов Оксаны и архивариуса, я рванул в капитанскую каюту, зажимая рот ладонью.
— Куда? — вскрикнул хранитель. — Запятнаешь ковёр, пеняй на себя, со свету сживу!
Ковёр беспокоил меня меньше всего. Он и так весь прожженный и грязный, лишнего пятна никто не заметит.
Влетев в кабинет, я захлопнул дверь и не глядя на витраж, плюхнулся на кровать. Стер липкий пот со лба и закрыл глаза.
— Да! — протянул Оливье. — Ты не морской волк!
Плевать на его подколки. Даже под сомкнутыми веками на меня по-прежнему таращилась черная бездна. Ужас! Как можно вообще жить в таком мире? Последнюю фразу, я, кажется произнес вслух.
— А здесь никого и нет. Защитники, исследователи и типы вне закона, вроде мороков, — поделился знаниями Евлампий.
— Это только край Стародола, — зловеще сообщил хранитель. — Что творится в центре, ведомо одному источнику!
— К счастью, нам туда не надо! — заверил голем. — Перевернутый маяк тут совсем недалеко.
— Угу! — нехотя признал Оливье. — Там даже вода еще жидкая, можно плыть.
Завтрак потихоньку улегся, и я осторожно приоткрыл один глаз.
— А что там, на Перевернутом маяке? — спросил я.
Почему-то сразу представилась беспросветная тьма, в которой на ощупь бродит Ирина и зовёт на помощь.
— Сплошные камни и разбитый домик смотрителя. После вторжения поглотителей, энергия...
— Да её там уже не было. Ещё во времена Чёрной империи, колдуны выкачали из Стародола всё подчистую, — перебил хранитель.
— Она что была здесь? — удивился я.
Но вместо ответа вскипевший голем заголосил, как помешанный.
— Опять заговор? Во всем виноваты маги?
— Если ты так считаешь, не буду с тобой спорить, — усмехнулся хранитель.
Я вскочил с кровати, передернув плечами так, что мои попутчики разлетелись в разные стороны.
— Хватит!
Евлампий сощурил дыры, заменяющие глаза, но противоречить не стал:
— Чёрная империя переселилась в другой мир. А Стародол... растеряв всю энергию, начал меняться, — затарахтел он. — Маяк, вместе с домом, перевернулся и ушёл под землю кверху тормашками. Но туда можно войти и свободно ходить, как раньше.
— Как? — не понял я.
— Как раньше, — невинно сообщил Оливье.
— Волшебники Императорского университета исследований до сих пор не могут выяснить, как это получилось. Ни один эксперимент к подобным результатам не привёл, — объяснил голем.
— Обрезультатились, — фыркнул хранитель. — Они же ни разу не спустились до самого верха, то есть низа, маяка.
— Маги пытались...
— И никто не вернулся...
— Потому что...
— Тихо, — оборвал я, услышав стук.
— Юноша? С вами всё в порядке? — уточнил архивариус из-за двери.
— Вполне, — ответил я.
— Тогда выходите. Как говорили рыбаки, проглоченные морским змеем: 'Нам срочно нужен дельный план'. До перевернутого маяка час пути.
— Иду!
Сделав глубокий вдох, я подкрался к двери и выглянул наружу. В коридоре перед апартаментами хоть глаз выколи. Выбравшись на ощупь, я глядя перед собой, проскользнул на палубу. Прикрывая лицо ладонью, прошёл к мачте и, повернувшись к тьме спиной, прислонился к её прохладному деревянному боку.
— Мы тут посовещались, — сказала Оксана. — За милю до острова спустим лодку и отправим в ней Мровкуба. Он незаметно проберётся к маяку и спрячется. Твоя идея с гремлином просто спасительная. Когда корабль бросит якорь, пусть отправляет тебя на остров. Будешь прикидываться чародеем и отвлекать поборников. Не волнуйся! — прервала мои протесты бывшая защитница. — Скачи, кривляйся, махай руками. Чем страннее, тем лучше. Остальное сделает Мровкуб. Как только появятся сами поборники, я защёлкну ошейники, и дело в колпаке.
— Но у нас только четыре цепи, — напомнил Евлампий.
— Это я решу, — отмахнулась Оксана.
— Вам есть, что добавить, юноша? — уточнил архивариус.
Чародеи-помощники внимательно смотрели на меня. Такое единодушие настораживало.
— Сам просил примиряющее блюдо, — вальяжно заметил Оливье.
— Главное, чтобы Ирина не пострадала, — твердо сказал я.
— Не беспокойся, — пообещала бывшая защитница. — Мы о ней позаботимся. Даже не помнём.
Она улыбнулась, и послала мне воздушный поцелуй.
— Если капитан даёт добро, я бы хотела подготовиться.
Я кивнул, и Оксана грациозно ушла.
— Я, пожалуй, тоже пойду, надо составить список необходимых чар, — глядя ей вслед, задумчиво промычал Мровкуб.
— Я здесь подожду. Подышу воздухом, — как можно безразличнее сказал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться и не посмотреть в чёрную бездну.
— Может, лучше вернёмся в каюту? — предложил голем.
Я покачал головой.
— Надо быть сильнее, — ответил я. — Если хочу спасти Ирину, должен пересилить свой страх.
— Три тонны планктона! — удивился хранитель. — У тебя и правда храбрости прибавилось.
— Уже не знаю, куда девать, могу с тобой поделиться, — огрызнулся я, чуть повернув голову.
Небо давило свинцовым пологом. За бортом плескалась темно-серая вода. Волны тяжело поднимались над вязкой поверхностью моря и устало накатывались друг на друга. Я сглотнул. Вдалеке, в тёмном сердце этого мертвого мира, вспыхнула желтая молния, но даже она не осветила жирную черноту. Ради Ирины, надо перетерпеть. Я смогу! Я справлюсь! Мои ноги всё еще упирались в палубу. Желудок больше не крутило. Я уже не проваливался в бездну, но удержался лишь на самом краю.
— Переборол? — заинтересовался Евлампий.
— Да, — твердо сказал я. — Выдержу.
— Ты как рыба-шар, — удивился Оливье. — То вихляешь, как глист, а то весь раздуваешься от храбрости.
Я задумался. Со мной взаправду что-то не так. Но не может же это быть из-за Амоса. Нельзя отобрать смелость у колдуна? Пускай старого и замученного. Лучше верить, что осмелел от любви. Я кивнул сам себе.
— Меня изменила любовь!
Хранитель подавился и хрипло спросил:
— Ты от неё отупел? Поверил, что у такого как ты, может что-то получиться с магичкой? Ты же... — он начал кашлять сильнее. — Проклятущие чары выворачивают наизнанку. Слова ни скажи.
— Какие такие чары? — полюбопытствовал голем, но Оливье лишь закачал головой.
— Твоя любовь, самоубийство, — договорил он, прокашлявшись. — Большего открыть не могу, но поверь своему старому учителю, ты ещё о ней пожалеешь.
Я только отмахнулся. Что за орочьи байки. Ирина — лучшее, что случилось со мной за всю жизнь.
Мы так и стояли, глядя за борт. Чёрная пелена покрывавшая Стародол разбрасывала кривые, жадно вздрагивающие щупальца, будто пыталась дотянуться до нас и затащить в невидимую пасть. Но я больше не боялся. Привыкнуть можно ко всему.
— Контрольная миля! — гаркнул Чича, нависнув надо мной.
Я встряхнул головой.
— Что?
— Пора отправлять Мровкуба в плаванье, — добавил боцман.
Я кивнул. Проводил взглядом архивариуса. Поднял в ответ на его жест руку, но не сдвинулся с места. Не обниматься же с ним, в самом деле. Мы же скоро встретимся.
— Ход замедлен, даём ему время, чтобы нас опередить, — заверил Чича.
— Да, конечно.
Перегнувшись через борт, я посмотрел вперед, но острова не увидел. Слишком темно. Пора пользоваться благами своего наследства. Я поднялся на мостик. Подошел к штурвалу и, по-хозяйски положив на него руки, устремил взгляд по курсу корабля. Дерево обожгло жаром, пульсируя словно живое, а далёкая земля резко приблизилась. Отчетливо проступил скалистый берег, полого спускающийся к каменистому пляжу и пристани. Тропинка бегущая наверх к маяку, который я никак не мог разглядеть, видать, он, и правда, провалился под землю.
— Можно мне тоже посмотреть? — спросила незаметно подошедшая Оксана.
Я вздрогнул от её голоса, но в знак согласия всё же кивнул. Бывшая защитница положила свою ладонь на мою и прижалась к плечу.
— Вот это вид, — промурлыкала она. — Куда переместишься?
От нее пахло неуловимым, щекочущим обоняние ароматом, а жар расходился еще более сильный, чем от зачарованного штурвала. Чтобы скрыть смущение, я громко позвал:
— Капитон! Встань на якорь у причала, а меня перебрось в центр тропы!
— Так точно, — отрапортовал гремлин. — Когда забирать?
— Я сообщу.
— Может быть, всё-таки в случае опасности? — предложил голем.
— Так было бы разумнее, — поддержала Оксана.
— Нет! — отрезал я. — Я должен спасти Ирину. Это важнее всяких опасностей.
Хранитель снова хмыкнул, а Евлампий, к моему удивлению, спорить не стал. В отличие от бывшей защитницы.
— Ты такой смелый и решительный, не узнаю того смущенного парня, которого встретила в чистилище, — заметила она. — Только как ты поможешь своей ненаглядной, если умрешь?
— Не боюсь смерти, — резко бросил я, но спина похолодела.
— Похвально, даже очень, — одобрительно проговорила Оксана. — В наше время самопожертвование такая редкость. Маги предпочитают отдавать себя за деньги, а не просто так.
— За даром, только орки воюют, — проворчал Оливье. — Помнишь, мы на одной цепи. Околеешь, нам тоже достанется.
— Не могу не согласиться, — не выдержал Евлампий.
А я вглядывался в приближающийся остров, делая вид, что не слышу их обвинений. Голая скала торчащая из моря. Если захочу, перебегу от края до края за две минуты. Спрятаться абсолютно негде. Куда же подевались пять поборников и их пленница? Стали невидимыми?
— Это точно Перевёрнутый маяк? — проговорил я вслух.
— Он самый, — подтвердил Оливье. — Вражины наши затаились. Не упускай из виду, что поборники сильные колдуны. Ты же не думал, что они выстроятся на берегу с поднятыми руками и сдадутся?
— Не знаю, — проворчал я. — Наверное, хотел увидеть их корабль или...
Договорить я не успел, на вершине крутой скалы неожиданно появился бородатый чародей в рваных обносках. Посмотрев в нашу сторону, он взмахнул рукой над седыми лохмами и так же неожиданно исчез.
