Он всю ночь проторчал в изголовье лежака, а теперь чуть ли не приплясывал от нетерпения и любопытства.
— Созданный магией не может лицезреть наше таинство, — не терпящим возражения тоном заявил шаман. — Ты останешься в прохладе пещер.
— А я пойду, — высунул язык Оливье.
Он уже сменил обезьянью морду на свою серую, и довольно щерился, высокомерно поглядывая на Евлампия.
— Так не честно, — заныл голем.
Я поднялся.
— Какой ритуал? Я думал, что всё само собой получится. Властелин освободится, когда предатель передаст магическую силу, ненавистник подарит смелость, а наставник откроет истину.
Шаман поправил маску, не удостоив меня ответом, а Евлампий продолжал причитать.
— Как гомункулов уничтожать, так я нужен, а как с...
— Извини, — перебил я голема и вышел, прикрыв проём шкурой.
Утро ещё только разгоралось. Раскрашенные рыжими сполохами облака вылезали из-за леса. Небо из нежно-голубого перекрашивалось в циановый. Медленно светлело на востоке, а с другой стороны горы ещё дремала тьма.
— Пророчество — это выдумка блаженного. Редко бывает откровением, а чаще всего хитроумная ложь, — объяснил шаман. — Само по себе оно не исполняется и не приводит ни к добру, ни к злу. Всё зависит от тебя!
— Я ничего не понял, — честно сказал я.
— Как всегда, — усмехнулся хранитель.
— Потому что ты смотришь глазами, а не душой.
— Кто ты?
— Всё что ты хочешь узнать, прояснится после ритуала, — уверенно прохрипел шаман.
— И кто же, интересно знать, мой наставник? — уточнил я.
— Не пытайся заглянуть за гору, сначала на неё надо подняться!
Мы вернулись на церемониальную площадку. Её, как и раньше, охраняли каменные идолы, но при свете они выглядели по-другому. Первая статуя походила на более крепкого, мускулистого меня. Во второй уже можно было различить волка. С каждым новым идолом сходство со зверем нарастало, а последняя статуя уже ничем не отличалась от серого хищника. Даже стояла на четырёх лапах. Я поражённо остановился. Подняться? Смотря с какой стороны глядеть за гору. Вот когда поднимаешься на площадку через зубастую арку, кажется, что волк превращается в человека, но если взглянуть с другой стороны, то человек становится волком. Но как не гляди, а чтобы понять, чего-то не хватает.
— Статуй было на одну больше, — кряхтя, проговорил шаман, — но маги запретили устанавливать последнюю, чтобы не оживляла в памяти минувшую войну и не открывала тайну.
На площадке собрались все старейшины и отец. Он страшно осунулся, плечи ссутулились, даже живот спал. А рыжие усы, обычно лихо торчащие в разные стороны, жалобно обвисли.
Я сделал несколько шагов в его сторону, но он отрицательно замотал головой. Пришлось остановиться.
— Время наступило! Самый главный ключ получен! — закричал шаман, указав пальцем на висящий на моей шее символ свободы. — Пора отключить машину Дагара и возродить наш мир! Вы готовы вернуться?
Старейшины ответили дружным рёвом, у меня по спине пробежал предательский холодок.
— Обещай, что в этот раз мне найдется местечко, — потребовал Оливье, но я не смог ответить.
— Властелин пробудится от долго сна! Предатель уже отдал магическую силу, а ненавистник расстался со смелостью. Пришёл черед наставника, истине пора открыться.
Шаман подтолкнул меня в плечо, и мы вышли в центр площадки. Старейшины продолжали вопить так, что под ногами тряслась гора.
Отец подошёл и, взяв меня за руку, смущённо заглянул в глаза:
— Мы оберегали тебя, потому что правда могла убить. Ты первый из нас и слишком ценен, чтобы рисковать твоей жизнью. Тебя почти невозможно уничтожить, трудно проклясть и поразить заклятьем, но ты всё-таки смертный.
Я сглотнул. Сбывались худшие опасения.
Шаман достал из-под шкуры маленькую круглую шкатулку и зачерпнул жирного красного раствора.
— На колени.
Пришлось подчиниться.
— Закрой глаза.
— Я не смогу объяснить всего, — прошептал отец. — Чтобы понять и во всём разобраться, тебе надо увидеть прошлое своими глазами. Поверь, так будет правильно.
Я зажмурился, и мне замазали веки.
— Ты ничего не помнишь, но память живёт глубоко внутри каждого из нас, — проговорил шаман. — Самые сильные узы — узы крови! Единственный верный зов — зов предков!
Я чувствовал, как он вертится, обходя вокруг меня. Зашуршали выдолбленные из гигантского ореха погремушки. Ритм подхватили бубны. Дикая мелодия пробирала до костей. Вибрирующий звук проникал в уши и падал вниз, отдаваясь покалыванием в пятках.
— Мы жили в огромном замке на величественной Белой горе в самом центре миров, — промолвил отец, и каждое сказанное слово нашло отклик во мне.
Я трясся, изгибаясь в такт ударам бубна. Хотелось подскочить, броситься в яростный танец, кричать, размахивать руками, но я не мог подняться. Ритм сотрясал тело, словно в конвульсиях. Я горел изнутри. Каждая мышца напряглась, готовая превратить меня в огромное клыкастое чудовище. Я испуганно заглотил воздух. Сильно заболела голова, и, под очередной удар бубна, что-то лопнуло под черепом.
Перед глазами заплясали разноцветные круги. Я всматривался, пытаясь проникнуть за их чарующий танец. Продирался сквозь разноцветный туман, пока в нём не протаял огромный зал с высокими, от пола до потолка, окнами. Я не успел удивиться и даже не задал очередной нелепый вопрос, а бесстрашно подошёл ближе, словно передо мной каждый день появлялись величественные залы, и сосчитал окна. Ровно тридцать. Среди бескрайней тьмы за стеклом сверкал огромный изумрудный шар. Все возможные оттенки зелёного перетекали из одного в другой и смешивались со слоями воды.
— Изумрудный остров, — выдохнул я и бросился к следующему окну.
За ним раскинулись бесконечные поля одуванчиков. Среди травы и поросших плющом кустов играли беззаботные маленькие феи.
За спиной хлопнула дверь, и я напряженно замер.
— Появись! — произнес знакомый и одновременно чужой голос.
Я уже знал, что увижу, но всё равно заставил себя повернуться. В центре зала сверкал прозрачный трон, вырезанный из цельного кристалла, его копия украшала пещеру, в которой ещё недавно хранился рог поглотителя. А рядом с ним, воздев руки, стоял похожий на меня маг. Только более крепкий и мускулистый. На белоснежную рубаху небрежно наброшен красный, отороченный мехом плащ, стянутый на шее золотой цепью.
— Появись! — повторил мой двойник.
Зал вспыхнул тысячью огней. Засверкали бриллиантовые колонны вдоль стен. На их оголовья упирались резные арки, сотканные из огненных струй. Языки пламени пронзали грозовые тучи и из налитых, иссиня-чёрных боков, прорывались молнии и сверкающей сетью оплетали купол, в котором плескались грозные волны. Подул необузданный ветер, и я почувствовал солёный морской бриз. Поёжился, отступая на шаг. На единственной белой стене за троном заскакали тени и проявились две неказистые фигуры.
— Слушаем и повинуемся, луноликий Властелин, — отозвались они в один голос.
— Хочу услышать ваше мнение, — недовольно проговорил мой двойник, усаживаясь на трон.
Растянутые тёмные силуэты поползли к его плечам, сжались и превратились в двух крошечных серых существ. Они соскочили со стены и замерли на меховом плаще.
— Ненасытные, словно огневики, — печально произнёс Властелин. — Маги не знают меры и совершенно не думают о будущем. Словно, когда миры разрушатся, они найдут себе новый. Черпают, черпают, черпают и никак не напьются. А мы всё ждём? Их непомерная жадность почти уничтожила Стародол! Подождём ещё? — зло крикнул он и повернул голову влево. — Что молчишь, хранитель власти! Пусть у них будет столько энергии, сколько они не смогут израсходовать, так ты говорил?
Одно из существ сжалось под угрожающим голосом, но всё же ответило:
— Время милости прошло. Тот, кто не понимает доброты, её не достоин.
— А! — отмахнулся мой двойник. — Ты слишком скользкий, чтобы ответить прямо. Может, отправить тебя обратно в междумирье? Там ты быстрее придумаешь, как нам поступить?
— Никак нет, Ваша безгрешность.
Я подошёл ближе. Меня никто не видел и не слышал, но по спине всё равно бегали мурашки и брала оторопь. Я попал в Закрытый мир. В самое его сердце.
— А ты что молчишь, хранитель силы? — спросил Властелин.
— Я много раз говорил, что пора показать чародеям ваш гнев! — крошечное существо подпрыгнуло, замахав руками.
Эти маленькие создания напоминали Оливье, я даже взглянул на своё левое плечо, но там никого не было.
— Что ты предлагаешь, мой воинственный советник? — уточнил двойник.
— Обрушить на них всю вашу мощь! Пусть изведают страх и печаль. Они должны вспоминать этот день с ужасом, — распалился хранитель силы. — Дети их детей должны бояться, что это повторится. Пусть маги с трепетом говорят: 'Никогда не дожидайтесь гнева его'!
— Ха! — крякнул Властелин. — А ты что скажешь, сторонник милостей?
— Не могу не согласиться, — смиренно проговорил хранитель власти. — Настало время указать чародеям на их заблуждения. Кара должно быть суровой, но справедливой. Они должны понять, кто и за что их осудил.
— Вот как! — поднявшись, воскликнул мой двойник.
Он обошёл сверкающий трон, и я только сейчас заметил, что за ним в полу круглый колодец. Властелин наклонился над бездонной дырой и исступленно закричал:
— Чтобы поняли? Бросить их туда? На самое дно? Чтобы своими глазами увидели, как обмелел источник? Засыпать его их мёртвыми телами?
— Главное не переусердствовать, — откликнулся хранитель силы.
— Неужели? — разозлился мой двойник.
— Ваша безгрешность, Ваша безгрешность, пожалуйста, — попытался урезонить хранитель власти. — Есть другое предложение.
— Какое? Кому я могу доверять?
— Самому себе! Возглавьте войско своих предков и верните энергию, чтобы источник магии наполнился.
Властелин распрямился, повернув голову налево:
— Рассказывай!
— Колдуны неразумно используют силы источника, но энергия не исчезает, она хранится в их чарах и заклинаниях, а значит, её можно возвратить.
— Поглотители! — перебил хранитель власти.
Мой двойник криво улыбнулся:
— За это я и держу вас при себе. Иногда вы даёте разумные советы, но магия крови очень опасна, а возродив армию предков, я лишусь почти всех своих сил. Кто присмотрит за троном?
— Мы сделаем всё что нужно, — пообещал хранитель силы и хранитель власти закивал.
Властелин вздохнул.
— Вам понадобится помощь. Проявись! Проявись! Проявись! Проявись! Проявись!
Тени на стене за троном задрожали и вытянулись в длинные ломаные силуэты. Мгновенной чёрной полосой проскочив по полу, они накрыли Властелина тёмным пологом и исчезли. Зато на его плечах возникло ещё пять крошечных фигур.
Двойник мимолётом глянул на них, пробормотав:
— Прошлое, будущее, дух и знания. А ты как сюда попал?
— Я хранитель вкуса, — испуганно пробормотал знакомый голос. — Буду очень полезен вашей безгрешности.
Властелин усмехнулся, расстегнул красный плащ и снял со спинки трона массивную цепь. С неё свисал медальон, только выглядел не так, как я привык. У него была длинная ручка и прозрачный кристалл. У меня перехватило дыхание. Это же символ свободы со вставленным в крышку зеркала знаком высшей воли, который носил отец!
Двойник надел цепь с артефактом на шею и пошёл к тёмной арке, сложенной из необработанных, кривых камней. Я побежал следом, стараясь держаться на расстоянии. Не знаю, память это или не память, мне всё казалось чересчур настоящим.
— Зал семерых! — зычно проговорил Властелин и остановился у арки, скрестив руки на груди.
Проём заполнился колышущимся сиянием, запылал, разбрызгивая перламутровые лучи, отразившиеся крошечными вспышками над головами хранителей, и потух. Открылся проход в тусклый низкий коридор.
Двойник ступил под арку и, не останавливаясь, двинулся через длинный туннель. Я едва поспевал за ним, бросая настороженные взгляды по сторонам. Грубо обработанные стены напоминали древнюю пещеру. То там, то здесь из камня выпирали отблёскивающие красным кристаллы. Они не разгоняли мрак, а только добавляли в него зловещее багровое сияние. С потолка свисали застывшие капли, похожие на слёзы великана. Отполированная дорожка пола упиралась в каменное кольцо в самом конце туннеля перед дверью. Оно словно портал переливалось, подрагивающей розовой пеленой.
Властелин на мгновение остановился, задумавшись. Его терзали неведомые мне сомнения. Я даже подошёл ближе, будто мог понять, почему он медлит, но двойник вдруг обернулся и уставился прямо на меня. От неожиданности, я бросился в сторону и пригнулся. По тёмным стенам туннеля прошла судорога. Они вспучились и лопнули, разбросав мутные брызги. Я даже прикрылся рукой, взволнованно следя за Властелином, но он даже не вздрогнул. Стоял и смотрел вдаль, не заметив ни меня, ни исчезновение стен. Я тоже оглянулся. Арка вместе с сиянием давно растворились в темноте. Передо мной раскинулось бескрайнее чёрное поле. Из его глубины, словно поднимаясь из заповедных глубин междумирья, выходили прозрачные фигуры. По спине прошёл мороз. Духи наплывали со всех сторон, словно окружая нас. Я затрясся и пополз за каменное колесо поближе к двери, даже попытался ухватиться за ручку, но пальцы проскочили сквозь неё. Мой двойник тяжело вздохнул и почтительно склонил голову.
