Я вздохнул. Что творится в моих мыслях? Я же так не думаю. Зримый визуализатор что, сам сочиняет и показывает разные глупости?
— Поверьте! — тараторил главнейший повар. — Такого вкусового наслаждения местная публика еще не получала. Вы мастер! Гений!
— Да! — гордо согласился Оливье. — Мне даже тело не нужно.
Я кивал, не утруждая себя словами.
Проскочив замершую в ожидании кухню, мы минули коридор с уборной, где я встречался с архивариусом, и через разноцветную дверь попали в пиршественный зал. Комплименты главнейшего повара потерялись за перешептыванием гостей, музыкой и звоном бокалов. Тысячи свечей без подсвечников раскачивались под стеклянным куполом, разбрасывая игривые огоньки. Капельки воска собирали крошечные, нежно щебечущие создания с тонкими, почти неразличимыми лапками и пушистыми белыми крыльями. Величественные колонны обвивали золотые стебли с изумрудными листьями и жемчужными зёрнами риса-сырца. Стены пестрили мозаиками с цветущими садами. Длинные столы на высоких резных ножках ломились от созданных нами с Оливье угощений. Между ними прогуливались королевские гости с фужерами, и бросали взгляды к дальней стене зала. Где на фоне гобелена с огромной, переливающейся радугой, возвышался трон из сверкающих кристаллов хрусталя.
— Минуточку внимания, — повысив голос, крикнул главнейший повар. — Хочу представить вам блистательного повара, ученика известного во всех тридцати мирах мастера Оливье. Виртуоза вкусовых впечатлений, мастера Носовского!
Скучающее общество с интересом повернулось в нашу сторону. Взгляды сотен глаз впились в мою скромную персону. Я смутился, невольно отступив к двери, но на выручку пришел хранитель.
— Повторяй за мной, — прошептал он.
Я прокашлялся в кулак и воспроизвел его слова:
— Дорогие чародеи! Я горд оказанной высокой честью! Раздражать вкусовые рецепторы столь блистательного общества — желаннейшее из наслаждений. Я старался изо всех сил, чтобы вы долго не забыли сегодняшний открытый пир.
Главнейший повар ткнул меня в бок. Скосив взгляд, я заметил, что трон уже не пустует. На нем восседал молодой волшебник, тот самый с холста в кабинете.
Оливье тоже заметил королевскую особу и скомандовал:
— Повернись!
У меня в руках появился бокал с шипящим вином. Невидимые разносчики, прячущиеся в нишах, с помощью магии доставляли гостям напитки.
— Мой король! — провозгласил я вслед за хранителем и поклонился, понукаемый големом. — Позвольте выразить безмерную радость. Вы разрешили мне, хоть и на один день, стать вашим поваром! Таньшанский обед из семи блюд в вашу честь!
Монарх надменно кивнул, даже не остановившись на мне взглядом. Он осматривал гостей, кого-то разыскивая. Я тоже пробежался глазами по залу, но не увидел ни посла Семисвета, ни архимага Благолюба.
В голове пронеслись неприятные мысли. Я немедленно задавил их, чтобы не допустить в шар визуализации. Скосился на пузырь, наполненный непроглядным туманом. Облегченно выдохнул и пригубил вино.
— Потрясающе, великолепно! — бормотал главнейший повар.
— Поз-Воляююю на-Чать тра-Пезу! — произнес молодой король ломающимся голосом.
Гости засуетились, бросившись к столам, и я с трудом сдержался, чтобы не последовать их примеру.
— Держи себя в руках, — прошипел Евлампий.
Я отвлёкся на пузырь. В шаре из тумана выпрыгнул маленький волчонок, поднял мохнатую морду и, роняя слюни, завыл.
— Против естества не попрешь, — кривя серую рожу в подобие улыбки, заметил Оливье.
Я загнал голод поглубже, представляя лесистые холмы вокруг Скалы Советов. Помогло. Зримая визуализация изменилась. Появились заросшие деревьями дебри, тонущие в туманной дымке.
— Я вас оставлю ненадолго, — сообщил главнейший повар и побежал к трону.
Молодой король скучающе осматривал зал. Гости наслаждались семью блюдами и другими изысками меню.
— Позвольте предложить тост за долгое, счастливое правление его высочества принца Джона Третьего! — предложил знакомый голос.
Незаметно подошедший посол Семисвета силился изобразить подходящую случаю светскую любезность.
— За принца! — я стукнул его бокал.
— Не знаете, как дела у глубокоуважаемого архимага? — поинтересовался лже-посол.
Я пожал плечами.
— Трудно сказать, — поддержал предложенную игру Евлампий. — Не имел чести видеть его на приеме.
— Жаль, — отозвался посол Семисвета. — Пойду, поищу. Нам стоит обсудить проблему визуализации. Прошу прощения.
— Поклонись, — прошипел голем. — Надо блюсти этикет на публике.
Я склонил голову. Лже-посол кивнул в ответ и исчез среди гостей. Зато вернулся главнейший повар с обескураженным, застывшим лицом.
— Его высочество ценит ваши старания, — выдал он, усердно подбирая слова, — но не является поклонником Таньшанской кухни!
— Что? — взвыл Оливье. — Как смеет этот мозгляк хаять мой обед?
Я напрягся, но сосредоточился на пузыре. Не хватало еще всем показать неуважение к королевской особе. Покосившись на шар, я вздрогнул. В тумане проплыл пенек, с воткнутым в него топором.
— Вас проводят! — растерянно добавил главнейший повар.
Будто из воздуха возник гладко выбритый дворецкий в синей ливрее.
— Носовский! — дерзко сказал он. — Следуйте за мной.
— Извините, — вмешался голем, — но нам нужен архимаг. Он забыл снять заклятье!
— Пузырь исчезнет через час. Времени хватит, чтобы достигнуть тюрьмы, — вызывающе прогнусавил дворецкий.
— Но... — начал Евлампий.
— Следуйте за мной.
Главнейший повар отошел подальше. Напыщенное лицо из смущенного стало брезгливым.
Я вздохнул. Так хорошо начиналось! Мастер, виртуоз. Прекрасно, великолепно. А теперь нос воротит.
Заметив высокомерные взгляды гостей и приближающихся стражников, я двинулся за дворецким.
— Безобразие, — возмущался Евлампий. — У всех равные права.
На выходе из зала нас догнал посол Семисвета.
— Остановитесь, — приказал он.
Дворецкий скривился и неохотно замер, но, увидев, кто к нему обращается, вытянулся по струнке.
— Ждите здесь, я верну мастера Носовского через минуту.
— Как пожелаете, ваше превосходительство!
Лже-посол взял меня за руку и потащил к ближайшей стене.
— Мы опоздали, — прошептал он. — В тайную канцелярию передали твою бездонную сумку.
— Мою! — заревел Оливье.
— Мою? — возмутился я.
— В ней уловитель магии, — продолжил архивариус. — Вам предъявят обвинение в попытке магического воздействия и пособничестве убийству.
— Не имеют права. Сумка принадлежит Оливье, — возмутился голем.
— Боюсь, уже нет, — не согласился лже-посол. — Бездонная сумка теперь ваша, Люсьен.
— По завещанию? — уточнил я.
— После смерти Оливье, — рассердился голем.
— На это закроют глаза. Никто не посмеет воспротивиться магистрату, — отмахнулся архивариус.
— Хватит сопли жевать, — осадил хранитель. — Что делать будем?
Лже-посол встрепенулся.
— Из-за новых улик, я не смогу забрать вас прямо сейчас. Придётся похитить по дороге в тюрьму, но отражающее заклятье на пузыре будет мешать.
— Но архимаг! — вмешался Евлампий.
— Упёрся! Бредит предосторожностями. Даже отобрал у помощницы свою трубочку. Заклятье рассеется через час, но как говорил охотник на ядоплювов, не дотянувшись до противоядия: 'Теперь слишком поздно', — прошептал он. — Поэтому я ускорю ваши личные часы, и пузырь сдуется до тюрьмы.
— Вы меня заколдуете? — испугался я.
— Юноша, — строго произнес архивариус. — Для волнения нет повода. Не шевелитесь пару секунд.
Он положил тонкие кисти мне на плечи, и я зажмурился.
— Потрясающее построение чар, — прокомментировал голем. — Он отводит на меня заклятие отражающего купола.
Я приоткрыл один глаз. Лже-посол вздернул руки и неожиданно влепил мне затрещину.
— За что? — обиженно промычал я.
В глазах двоилось. Зал расплывался, никак не складываясь в прежнее великолепие.
— Меня мутит, — пожаловался я.
— Сейчас пройдет, — заверил архивариус.
Я сглотнул и схватился за его строгий камзол. Голова кружилась, я не различал обступающие меня силуэты.
— Самое время, — сказал на ухо голем.
— Что? — простонал я.
— Лижи его, — скомандовал Евлампий.
— Не хочу, — пробормотал я. — Меня вырвет.
— Другого шанса не будет, — настаивал голем.
Лже-посол придерживал мое шатающееся тело, и я нехотя прижался к его плечу. Проглотил подступивший ком и, не прекращая повторять про себя 'так надо', коснулся его шеи губами.
— Мастер Носовский, — услышал я Иринин голос, и мне совсем поплохело.
Не знаю, есть в нём кровь Волкова или нет, но язык щипало.
Глава 4. Побег
— Как только пузырь исчезнет, я тебя освобожу.
Услышал я, прежде чем разомкнулись объятия, и серое пятно архивариуса удалилось.
— Следуйте за мной, — настаивал неприятный голос.
Мантия скрипела от грубых рывков.
— Не трясите мастера Носовского, — возмутилась Ирина.
Я сглотнул кислую слюну. Посол Семисвета — гомункул. К чему бы это? Архивариус изрекает правду? Голова не соображала. Я видел размытые тени, а свой собственный голос слышал со стороны.
— Перестаньте, — разъярилась помощница. — Сама справлюсь. Мне не требуется провожатый!
Её мягкие руки поддержали меня за плечи. Я моргнул, и муть рассеялась. Мы спускались по дворцовой лестнице к глухой стене. Солнце цеплялось за её край, расплёскивая покрасневшие лучи по разомлевшим зазубринам бойниц.
— Вы в порядке? — волновалась Ирина, всматриваясь в мои ошалелые глаза.
Я напряг горло, выдавливая слова. Вышло что-то невразумительное. Будто я выболтал иноземную скороговорку, сам притом не разобрав ни слова.
Помощница покачала головой.
— Что он с вами сделал?
— Зааакляяял, — ответил за меня голем, неестественно растягивая слово.
— Зачем? — не поняла Ирина. — Вы идти можете? Вы тяжелый...
В глазах потемнело, и я непроизвольно моргнул.
Разлепив тяжелые веки, я удивлённо засеменил по трясущемуся мосту. Солнце отпрыгнуло ближе к краю долины, прикрываясь гигантским шаром арены. Утомлённые солнечные зайцы устало скакали в струях фонтана на вершине. До долгожданного отдыха, им оставалось не более часа. Ирина держала меня за локоть, а я раскачивался из стороны в сторону, размахивая руками, точно старый василиск вздумавший полетать.
— Что такое? — простонал я, но вместо слов изо рта, выскочило 'чаое'.
Бросив бесполезные попытки словоизвержения, я старательно зашагал.
— Бууудььь ооостооорооожееен, — заторможено протянул Евлампий.
Я-то пытался, но ноги выбрасывало вперед, а тело падало следом за ними.
— Вот и верь гомункулам. Щиплет от него язык или нет. Колдует он, как пьяный орк, — возмутился Оливье.
Евлампий неспешно повернул голову и так же медленно поднял руку.
— Нееееправдааааа! — выдал он, — всееее оооркиии блёклыыыыеее!
Я боролся с ногами, Ирина едва держала меня, сопротивляясь шатаниям и вывертам. Чтобы помочь ей, я кое-как ухватился за перила моста, и шёл вдоль него. Даже преодолел пару метров, когда на меня набросился пёсик. Зря я забыл про железного стража. Его щенячья радость и архимага погубит. Он вертелся под ногами, и я не мог сделать ни шага.
— Брысь! — крикнула Ирина.
— ...ыыысь! — согласился я, чуть не завалившись на бок.
Помощница потянула в другую сторону, я оттолкнулся рукой от перил и, моргнув, оказался у повозки. Солнце уже скрылось за ареной, озарив купол багровым нимбом. Я даже головой потряс и пожмурился. Чего оно так скачет? Сдурело, что ли.
— Он его ускориииииил, — промычал голем. — На меня отрааааазилось, но уже прооооходит.
Попадись мне этот колдун недоученный, я его так наубыстряю. Пожалеет, что из архива выбрался.
Ирина постучала по борту повозки, а когда та отъехала, я попытался пихнуть внутрь ногу. Два раза попал в отодвинувшуюся панель, отбил пальцы об ступеньку, но цели так и не достиг.
— Ваш старый знакомый, отвратительный маг, — горячо произнесла помощница.
Я искренне кивнул, и ударился лбом об повозку. Выпрямиться, не смог, потому что пёсик навалился на мои ноги, обжигая холодным металлом.
