Тридцать один 2. Огневик

   Бывшая защитница усмехнулась.

   — Сам понимаешь, что это неправда. Подумай. А я продолжу, — Оксана повернулась ко мне, — Жаль, что пришлось разыграть спектакль с рогом поглотителя, но твой отец решил, что так будет лучше. Не веришь мне? — она протянула письмо. — Прочти!

   Я напряженно сглотнул и взял конверт, а опомнившись, запихал мясо в рот. Не хватало еще доиграться до превращения.

   — Мы не пытаемся вернуть поглотителей и устроить новую войну. Мы хотим спасти тридцать миров от уничтожения.

   — Это же предательство! — взвизгнул голем.

   — И кого мы предали? А может быть, не мы, а нас...

   Я старался не слушать их перебранку.

   Умеет папа писать письма. Я от предыдущего еле отошёл, так он подбавил новых проблем.

   — Ты хорошо себя чувствуешь? — поинтересовалась бывшая защитница, отмахнувшись от навязчивого голема.

   Я кивнул в ответ, хоть и не был в этом уверен. Одолеть поглотителей, воскресить Властелина, перебить злобных магов, да ещё и совесть не потерять. Всего-навсего. Делов-то.

   — Мне надо побыть одному.

   — И не думай, что мы так просто взяли и во всё и поверили, слышишь! — бросил Евлампий.

   Я встал из-за стола, с тоской взглянув на исходящий соблазнительным ароматом кусок мяса, и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

   Голем продолжал бубнить, а не проронивший ни звука хранитель — напряженно молчать. Мне хотелось спрятаться, залезть в самый укромный уголок и поскулить, но так, чтобы никто не видел и не слышал.

   — Давайте спросим у архивариуса, он должен знать, как всё было на самом деле? — предложил Евлампий.

   Я пожал плечами, уже поворачивая ручку двери, но Мровкуб сам выскочил навстречу из моей комнаты.

   — Юноша, — воскликнул он. — Как говорили Стародольские моряки, пытаясь плавать по мёртвому морю: 'У нас проблема!'.

   Я вздохнул.

   — Ещё одна?

   Голем свесился с цепи, и дернувшиеся кольца заставили хранителя сползти к воротнику, но он, как не удивительно, промолчал, задумчиво поглаживая редкую щетину на щеках.

   — Я не сдержался, — покаялся Мровкуб, — и сунулся в шар. Растреклятое любопытство. Решил сам достать символ свободы и полез в пещеру под горой.

   Соседняя дверь скрипнула, и Оксана выглянула в коридор.

   — Вы еще на площади поорите! А то не все слышали.

   — О таком можно и поорать, — сообщил архивариус. — В сфере огневик.

   Глаза бывшей защитницы округлились.

   — Если это шутка...

   — Какой там, — отмахнулся Мровкуб. — Так даже в гильдии Синей Небывальщины не шутили. Думал огневики, крепко-накрепко зачарованные, остались только в императорском зоопарке, а остальные уже давно вымерли. Но нет!

   — Эрлик говорил, что артефакт под надежной охраной, — вспомнил я.

   На лестнице скрипнули половицы, и мы разом обернулись. В пустом пролёте покачивались засохшие цветы в вазе. А над ними из картины выглядывал очень подозрительный, даром что нарисованный, чародей с длинным носом и редкой бородёнкой.

   — Архимаг вас разбери! — воскликнула Оксана. — Все ко мне, быстро!

   Как только мы протиснулись в комнату, я снова учуял запах мяса и ко мне неожиданно вернулся аппетит. Запрыгнув за стол, я стянул остатки жаркого и, запихав в рот, начал жевать. Архивариус придвинул стул и уселся рядом.

   — Я пытался обойти его. Заворожить! Незамысловато стянуть артефакт, но ничего не получилось. Как говорят таньшанские пастухи пустынных задохликов: 'Голод не прокормишь, он сам тебя съест'. Огневик чуть не слопал меня... — встревоженно забормотал он.

   — Не велика потеря, — глухо проворчал Оливье.

   — Это чудовище искажает магию, а устройство шара ему еще и помогает, — предположила бывшая защитница.

   — Надо его отвлечь, — заявил Евлампий.

   — Чем? — спросила Оксана. — Он отвлекается, только когда жрет, а накормить эту прожорливую бездну невозможно!

   Хранитель встрепенулся, подняв печальную морду.

   — Накормить можно любого, — гордо проговорил он. — Надо только знать, чем.

   — А что любят огневики? — уточнил я.

   — Всё! — отрезала бывшая защитница. — Главное, побольше...

   Она замерла на полуслове, с тревогой посмотрев на дверь.

   — Там кто-то есть, — сообщил голем.

   — Простите, я так шумел, — расстроился Мровкуб. — Но как говорят в администрации чистилища: 'Не каждый день открывается вот прям такое!'.

   Оксана подняла руку и громко вскрикнула:

   — Хотели застать меня врасплох?

   Скакнув через всю комнату, она распахнула дверь и выпрыгнула в коридор. Вспышка света резанула по глазам, а из-за грохота заложило уши. Я всё еще продолжал жевать, но от неожиданности чуть не выронил последний кусок мяса изо рта.

   Архивариус кинулся следом за бывшей защитницей.

   — Оглушение. Чары небесной легкости, — затянул привычную песню Евлампий.

   Он продолжал перечислять творимые заклятья, а шум в коридоре уже стих. Я привстал.

   — Сиди! — посоветовал хранитель.

   — Там еще сильные возмущения, — поддержал Евлампий.

   Я отмахнулся. Сколько можно мною командовать? Тем более, когда так любопытно. Высунувшись из-за двери, я удивленно охнул. Двое незнакомых магов висели под потолком, безвольно опустив руки и смешно растопырив ноги.

   Оксана все еще крутила в руках крошечную косточку, похожую на двузубую вилку, а Мровкуб недовольно морщил брови.

   — Ты могла их растворить, — сурово проговорил он.

   — Поделом, — бросила бывшая защитница. — К магам жалости не питаю.

   — Это незаконно, — начал голем, но хранитель его перебил.

   — Чего рассусоливаете? Ждёте, когда сюда примчится весь магистрат? Бежим!

   Я согласно кивнул. Двух магов, витающих под потолком, уже слишком много. Прошмыгнув мимо ругающейся парочки, я забежал в свою комнату и подхватил шар с подоконника. На улице собиралась толпа зевак. Они что-то шумно обсуждали и тыкали пальцами в гостиницу.

   — Ну вот, допрыгались, — проворчал Оливье.

   — Корабль! — вскрикнул голем.

   По синей глади моря скользила чёрная шхуна. Еще никогда так не радовался этой мрачной махине. Накинув на шею шарф, подаренный архивариусом, я выскочил обратно в коридор.

   — Корабль приплыл!

   Оксана с недобрым прищуром рассматривала Мровкуба, но после моих слов гордо встряхнула головой и удалилась в свою комнату.

   — Совершенно беспринципная особа, — расстроился архивариус, поглаживая черную бородку, и добавил, бросив печальный взгляд на висящих под потолком магов. — Идёмте, юноша. Магистрат скоро пришлёт сюда целую армию адептов. Эти господа были всего лишь разведчиками низкого ранга, но они меня видели, а значит, от гомункула Волкова придется избавиться.

   — Вы считаете, что он раскрыт? — не удержался голем.

   Мы уже начали спускаться по лестнице, и Мровкуб хотел ответить, но вернулась Оксана, и он гордо промолчал.

   — После чар оглушения воспоминания будут нечеткими, поэтому...

   — Да помолчи ты, умник! Сейчас не до этого, — оборвал Евлампия хранитель.

   — Не надо использовать этот повелительный тон! — взорвался голем.

   Я вздохнул. Когда уже они слезут с моей шеи? Это невыносимо.

   Мы не стали выходить через главный зал, а свернули к черному ходу.

   — Лишние глаза нам ни к чему, — пояснила Оксана. — Зачарованных магов итак скоро обнаружат.

   Обойдя старые пустые бочки, она приставила палец к губам и проскользнула в приоткрытую дверь. В грязном проулке, кроме дрыхнущего на мешках гоблина к счастью никого не оказалось, и мы незамеченными вышли на набережную. Миновали толпу зевак, обсуждавших за кем пожаловал магистрат, и направились к пристани.

   Шхуна уже пришвартовалась. Чича спустился по мостку и что-то усердно втолковывал портовому смотрителю.

   — Как не знаете? — кричал боцман. — Это корабль мастера Оливье! Совсем мозги морским ветром выдуло? Так я могу вправить.

   За нашими спинами взвыла толпа, и я невольно оглянулся. У входа в гостиницу один за другим из воздуха материализовались семеро магов. Высокий с седой бородой поднял руку, щелкнул пальцами и прижал вздыбившуюся шляпу к голове. Вокруг него сверкнуло алое сияние и пропало. А потом он, а вслед за ним остальные шестеро чародеев повернулись в нашу сторону.

   — Каракатицу мне под кровать, — пробормотал хранитель.

   Голем снова забубнил про заклятья, но его перекрыл властный крик архивариуса:

   — Бегите! Я их задержу!

   Дважды повторять не пришлось, я и так уже мчался к шхуне, нервно оглядываясь через плечо. Даже бывшая защитница без споров бросилась за мной.

   Увидев нас, Чича оттолкнул упрямого смотрителя, и, тревожно взглянув на гостиницу, запрыгнул обратно на корабль.

   Мровкуб, судя по удивленному шепоту Евлампия, соткал особенно мудреное заклятье. С растопыренных пальцев соскочило пылающее жемчужное ожерелье, ударилось в мостовую и рассыпалось белыми искрами. Жемчужины затрещали, как ломающийся лёд и заскакали по уличным булыжникам. Касаясь друг друга, они тонко звенели, а если задевали чародея, то он раздувался, натужно выпучив глаза. Из плеч выдавалась ещё пара рук. Вырастали две дополнительные ноги. За спиной набухал горб, а из него проклёвывалась еще одна волшебная голова. Маг раздваивался, и потрясённо таращился на двойника. Пятился, снова натыкался на белую искру и раздвоение повторялось. Проскочив между чародеями, жемчужины врезались в зевак. Тонкий звон перемежался с испуганными воплями, и толпа перед гостиницей начала расти, как на дрожжах. Не помещаясь на набережной, копии запрудили грязный проулок и высыпали на пристань.

   Мы заскочили на трап, а архивариус догонял, щедро разбрасывая новые искры. Маги перемешались с зеваками, но даже в толкотне, спотыкаясь и падая, всё равно пытались колдовать. Двойников подбрасывало в воздух, кидало на стены гостиницы, уносило в тёмные облака, но жемчужины ехидно звеня, создавали всё больше копий. Одни взбирались на других, падали, ползли на четвереньках, барахтались под ногами и мешали. Упираясь в стены гостиницы, вися на ставнях и друг друге, двойники подались с набережной и окончательно затопив пристань, волной качнулись к кораблям. Толпа напирала и давила, пока копии дико крича и размахивая руками, не посыпались с причала в воду.

   Не успевая отвязать швартовые канаты, Чича рубанул их топориком и сунул в рот свисток. Трап хрустнул, но мы затянули Мровкуба на палубу до того, как деревянный настил отлетел, ударившись о борт. Корабль отскочил от берега, будто в паруса одновременно задула сотня великанов.

   Заваленная двойниками пристань быстро удалялась.

   — Ничего подобного не видел, — сообщил Евлампий.

   Архивариус улыбнулся, поглаживая черную бородку.

   — Для волшебника главное — фантазия. Иначе, как говорил маг-отшельник: 'Чародею одна дорога в гильдию, где зубрят до изжоги одни и те же одинаковые заклинания'.

   — Они устроят погоню, — бесцеремонно перебила его разглагольствования Оксана.

   — Без сомнения, — согласился Мровкуб. — Поэтому, разгоните шхуну и побыстрее доставьте нас к переходу в другой мир. Я немного устал, а у вас вижу, сил хоть отбавляй.

   — Потому что я не растрачиваю их на цирковые представления, — надув губы, ответила бывшая защитница.

   — Он прав! — заметил Чича, всматриваясь в далекий берег. — Я тоже хочу скорее убраться из Блэк Бука.

   Над берегом вспыхнуло багровое сияние, и в небо поднялся кровавый знак: череп с торчащим в глазнице колдовским жезлом.

   — Маги призывают охотников за головами. За нас назначена огромная награда!