— Я... я ужасно благодарен!.. — Прохрипел и пошевелил лицом Джирайя, шмыгнув носом, но удержав влагу. — И выражу это в плодотворном труде, Солеан-сэмпай! Ты ведь этого от меня ждешь?.. — Сейчас приблизившийся к старости зрелый мужчина испытывал давно забытое чувство из детства, когда он у старших учился быть шиноби — ощущение жизнерадостной юности, еще до первого убийства.
— Верно, кохай, верно. И еще жду торговую марку клана Луара, трикветр, в явном виде на всех изделиях. Ты его уже видел на учебничке, — говоря с улыбкой.
— Хм?! Так вот что за контуры встречаются в вереницах рун Соске-сама! — Хлопнул себя полбу Джирайя, живо отреагировав на знакомые очертания знака, которые никак не мог сопоставить с ранее виденным.
— Конечно, встречается, этот фирменный символ на всех моих разработках фигурирует, так или иначе. Гербовый знак, трискель, грех штамповать как торговую марку — это принижает его символизм, — музыкально пояснил Солеан, умудряясь выражать все эмоции не скупым лицом, а щедрым голосом.
— Солеан-сэмпай, обучи меня, пожалуйста, перечисленным ранее фуиндзюцу без мыслеобразов. Обычный способ приносит свое удовольствие, сам процесс приятен...
— Без проблем. Начнем сразу после урока для змей — они завтра около полудня нападут. А до того времени учись шире пользоваться своей чакрой.
— Эм?.. — Боясь думать, мекнул Джирайя.
— Твои родственники использовали для работы с ее особым свойством специальный инструмент, танто, однако белую чакру можно и без оного высвобождать. Результат сродни лезвиям ветра, но так же режет чужую чакру и дзюцу. Белое лезвие формируется как бы между двумя разнонаправленными вихрями чакры, предельно заостряясь. Для начала соедини ладони и попробуй представить, как подаешь чакру на два вихря, противоположно вращающихся между ладоней и почти трущихся друг о друга. Раскрути их и наклони вперед до соприкосновения, желая высвободить самое острое лезвие, шлифующее срезы камней. Дальше уже сам...
Не обращая внимания на состояние кохая, сэмпай, говорящий менторским тоном, показал практическую реализацию сказанного. Солеан сложил ладони вместе и выстрелил в торчащий камень дугой белого серпа. Секунду ничего не происходило, даже показалось, что прошедшее через камень и потерявшее силу лезвие ничего не сделало, но потом под по-мальчишески восторженный взгляд и возглас Джирайи криво срезанная макушка съехала от собственного веса, открыв зеркально блестящую поверхность с разводами и включениями породы.
Джирайя, дабы не расчувствоваться, переключился на азарт и сиганул с наблюдательной вершины вниз. Он моментом соорудил тумбу с конусом, возле которой и застыл, приставив сложенные ладони к острой верхушке. Повидавший виды саннин сразу смекнул, как эффективнее проводить тренировку.
Пиетет к жабам у сеннина заметно поумерился, однако это отнюдь не стало поводом лишаться удовольствия провести вечер за чашечками сакэ в хорошей и давней компании Гамабунты. Солеан набрал еще больше очков, когда познакомил военного предводителя жаб, любящего курить трубку, с кальяном. Ооо, даже Джирайя, никогда не любящий курение, оценил замечательный чудо-прибор! А в особенности крепкую курительную смесь, стремительно отчалив в грезы о стройных и сисястых девочках, вернее, одной и той же мечты в разных лицах, приходивших к одному кредитору, сидящему под разными личинами искуснейшего "Хенге". Басовитый и мелодичный ржач он уже не слышал.
— Какая у нас тактика? — Спросил Джирайя, обозревая кочки да полосы выступающей из обмелевшего болота земли с оставшимися от прошлого сражения дырявыми шкурами с бородавчатыми лапами и чешуйчатыми хвостами.
— По пятерке пар клонов в обе стороны. Твоя задача шинковать самых крупных нападающих, — последовал флегматичный ответ.
— Тренировка в полевых условиях, значит, — невесело хмыкнул саннин, почесав затылок. Вчера он срубал макушку, толщиной в палец, сегодня утром у него получилось срезать каменный конус в части, толщиной в два пальца. — Скоро приползут? — Задал вопрос оригинал, приказав декаде клонов собирать сенчакру.
— Да, — коротко ответил напарник, создавший фантомов, зримо отличающихся от клонов призрачной эфирностью. Об отличиях Солеан не распространялся, а Джирайя не заикался, усмиряя любопытство.
Хищники с едой переговоров не ведут. Бой на всей протяженности фронта длился от силы пять минут. Солеан давал форму и свойства сенчакре прямо в непосредственной близости от себя, не утруждаясь впитыванием и смешиванием природной энергии со своей собственной чакрой. Сендзюцу "Футон: Сюрикэн" и "Футон: Сенбон" он применял без каких-либо ручных печатей, а вот Наруто, к примеру, эти два дзюцу четвертого ранга с трудом осилил лишь через полгода встреч с родителями в своем подсознанье. У мальца с трудом вылетали по два-четыре сюрикэна и сенбона, а у мэтра десятки за раз, а уж при использовании "A"-ранговых "Футон: Таджу Сюрикэн" и "Футон: Таджу Сенбон" целые тучи игл и сюрикэнов обрушивались, выкашивая все и вся. Сюрикэны, кстати, имели всего по три обоюдоострых серповидных лезвия, а не как в стандарте четыре, и при формировании дзюцу одна половина сюрикэнов вращалась в одну сторону, а вторая в другую.
Змеи тоже те еще любители сбрасывать шкуры. Сразу после сдерживающих ударов Солеана, пока формировалась новая порция Казе, Джирайя использовал "Шуншин" для мгновенного перемещения к толстым гадам и приставлял к их броневым шкурам сложенные ладони, высвобождая белую серповидную бритву, пока безымянную — плоть резалась лучше камня. Саннин заметил, что раненные таким образом змеи предпочитают ретироваться, так же у них не получалось вылезать из шкур и они истекали кровью. Джирайя воочию убедился в режущих свойствах своей чакры. Столько лет прожил, казалось бы, а оно вона как!.. Самое то главное осталось не развитым, не понятым и не узнанным! Нет, он, естественно, знал про артефактный меч, но тот был в единственном экземпляре и в свое время сломался, разлетевшись на мелкие осколки — саннин никогда не претендовал на танто Хатаке.
Для Джирайи шла вторая молодость, окрыленная душа пела! Он вообще последние годы только и делал, что учился, перенимая знания. И у кого?! Посредством нового ученика, Наруто, у своего бывшего ученика, Минато, некогда уже научившего своего сэнсэя ниндзюцу "Расенган". Теперь у Джирайи на неделю появился иной учитель, легко подстраивающийся под ученика — это саннин понял после скоротечной схватки с кланом Хеби, когда началась учеба фуиндзюцу. Вернее, ему дали это понять — это две разные вещи. Джирайя при общении с Солеаном ощущал себя кандидатом в генины перед элитным джонином, умевшим так себя поставить, чтобы не унизить младшего. Джирайя определенно понимал, что накрепко привязывается, утопая в даримом счастье, и считал это заслуженной долей, а за новые знания он обязательно еще расплатится. Кстати, именно в эти дни его перестала гложить совесть за давний проступок — он мог остановить Итачи до нанесения травмы Саске, ведь он видел пару в черных плащах с красными облаками, стучащимися в дверь номера, снятого Наруто. Теперь он знал, что от сидящего в Саске Солеана он не укрылся, все случившееся укладывалось в замысел.
На третий день в его статусе пограничника клана Гама на подзащитной территории случился жабий пир. Джирайя использовал "Нинпо: Хари Джизо", целиком укутываясь в свои волосы, а затем применял "Хари Джигоку", отправляя рои мушек в преисподнюю игл, в которые превращались его волосы. Солеан использовал "Футон: Таджу Сенбон", аккуратно натыкая тысячу мушек размерами от его кулака до головы на тысячу сенбонов. Больших истребителей он косил воздушными сюрикэнами, предпочитая всему уплотнение воздуха и сенчакры вокруг себя. Спрессованный газ раздвигал ткани организма, нанося тяжелые ранения и редко когда убивая — живой деликатес вкуснее. Прореженный клан "Скалоящеров" на неопределенный срок зарекся ходить за едой через владения клана Гама, предпочтя стрекозиную диету, потому среди мушек случился переизбыток, а среди жаб, дрожащих над каждой каплей оставшегося масла, форменное обжорство, грозящееся стать регулярным.
В этом сражении присутствовало одно новшество — комбодзюцу, совмещающее "Футон: Сенбон" и "Футон: Шинку Дай Гьёку". Формирующийся большой вакуумный снаряд выдавливал из себя воздух, который немедленно шел на создание тонких игл. Секунда на орудия, секунда на полет — снаряд отправлялся в расходящейся короне сенбонов. Иглы целили крайних в рое, снаряд залетал и рвался в центре. Ближайшим к схлопывающемуся эпицентру мушкам отрывало или ломало крылья, остальных дезориентировало. Уже смятый рой атаковал своими волосами саннин, пользуясь слабостью, иначе верткие мушки успевали немыслимым образом уклоняться, должной кучности при выстрелах не получалось — враги находили промежутки между волосяных игл. "Футон: Таджу Сенбон" для формирования требовало больше времени, которое мушки не давали, самоотверженно пикируя и взрываясь.
Одна из атак летающих комочков с длинными когтистыми членистыми лапами это лезвия их крыльев, сверкнув которыми, они создавали их копии, обладающие просто сумасшедшей скоростью. Сами по себе крылья-копии ничто, но когда острейших лезвий сотни и тысячи!.. Целые деревья шинкуются в укроп под самый пень. А еще мушки умели по-собачьи встряхиваться, создавая облачко из аналога пыльцы, от непроглядно ядовитой до слепяще одурманивающей. Вот как вздрогнут да мигнут, так и отправят в полет тучу, а сами в рассыпуху. Площадные атаки заставляли часто перемещаться и пристально следить за ловушками, куда юркие и коллективно умные мушки загоняли шиноби, подставляя под слаженный удар другого роя. Самое первое применение "Футон: Таджу Сенбон" состоялось еще в первую минуту, когда мушки решили нагло проигнорировать шиноби — им в спину прилетело по самое не балуйся, выкосив под ноль всю оторвавшуюся полутысячу. Джирайя в тот момент прикрыл спину Солеана, правда, получилось чисто символически. Саннин по белому завидовал сэмпаю, особенно его непринужденным скольжениям, как называл это напарник — результат походил на комбо "Шуншин" с "Хирайшин".
Никаких угрызений совести по поводу мушек саннин не испытывал. Бой на запрелых джунглях походил на игру по меткости, в которой с разгромным счетом вел Солеан, с неудовольствием свалившийся от перенапряжения после чудовищной концентрации, ранее непредставимой и просто немыслимой для Джирайи, кстати, тоже отключившегося — с поля эпической битвы (грозящейся стать заурядным событием) победителей уносили жабы.
Поразить тысячу из тысячи!!! Фантастика! Умышленная фантастика. После этой демонстрации Фукасаку сам пригласил Солеана — и заодно Джирайю — посетить священный источник масла внутри коры Мьёбоку.
Хаотично граненые светло-коричневые кристаллы сталактитов и сталагмитов сочились маслом. В самом центре колоссальной пещеры высились кристаллические колонны, заставившие половину гигантской площади. Пол слегка выпуклый, все масло собиралось по периметру и отводилось по желобам в трубы, выходящие замысловатыми фонтанами масла из причудливых рожков у подножья Мьёбоку.
— Кристаллы колонн разрастаются моментально, стоит только сталактиту и сталагмиту соприкоснуться. Исходя из наблюдений наших предков, после образования очередной колонны масло в других местах начинает активнее сочиться, — пояснял Фукасаку, рядом молчаливо шла Шима. Джирайя давно знал верховных правителей, от него не укрылись жалобно-просительные нотки.
— Яркость свечения центрального столба? — Скупо спросил Солеан.
Вся группа из пяти существ прогуливающейся походкой (подстраиваясь под Солеана) двигалась к стеллажам со свитками, стоящих у одной из стен.
— Растет вместе с числом колонн, Солеан-сан.
— Уровень сенчакры здесь держится неизменным, — поспешила добавить жена.
Джирайя ее прекрасно понял. Снаружи интенсивность испарения масла упала, соответственно, рухнула плотность природной энергии, как следствие у жителей плохое самочувствие, удушливость. Сам сеннин здесь захлебывался, а напарник принялся жестче себя контролировать. В родном мире саннина призванные существа чувствовали себя адекватно благодаря жертвенной крови.
— Пентагон ближайших к столбу колонн...
Мелодичный голос разносился по всей громаде зала, отражаясь причудливым эхом. Жестковатые интонации плохо сочетались с пуховым нефритовым светом, завораживающе бликующим на радужно маслянистых гранях геометрически правильных и однотипных светло-коричневых монокристаллов колонн. К зеленоватому свету цилиндрического столба по центру примешивалось едва заметное свечение тонких колонн, стоящих вокруг него по кругу и имеющих цвета свойств природной чакры строго по известному порядку. Таинственная красотища! Джирайя без стеснения вертел восторженной головой. Кстати, он уже знал, что приглашение в святая святых результат консультаций с главами кланов "Слизни" и "Лягушки". Кстати, сколь внешне он не вел себя сущим мальчишкой, попавшим в супер-пуперскую сокровищницу, Джирайя ушки держал на макушке и взгляд навостренным, все прочие сенситивные способности профессионала также фиксировали каждую доступную мелочь. Ребячество-ребячеством, однако, можно смело сказать — это его долг всю сунуть свой нос, ткнуть пальцем, а особенно потыкать и пощупать. Джирайя краем уха внимательно слушал сходу сочиненную Солеаном теорию о предтечах, что легла очередной гипотезой, обосновывающей строение мира. К слову, в этом глубоком историко-географическом аспекте у Джирайи был пробел, не с чем сравнивать, клан Гама тоже жил в пределах своей территории, напрямую контактируя лишь с непосредственными соседями.
Жили-были, не тужили славные предтечи. Много тайн они открыли, мир взвалив на плечи. Вдруг случилась катастрофа, бездною разверзлась тропка. Всем народом горевали — гении пути искали. Докопались, черти клятые, до строения миров. Как не мыкались треклятые, не хватило им мозгов. Собрались тогда все вместе и на том на самом месте, жахнув силою сполна, пригласили демона. Коль настолько он могуч, что гоняет стаи туч, значит, справится с проблемой, лабораторной позже став химерой. Жили-были, не тужили славные предтечи. Ядрышко соседки захватили жадные их плечи. Вдруг случился катаклизм, настоящий абсурдизм! Демон сбег из лунной клетки, надавили все гашетки! А ученых весь анклав, всех конкретно прокидав, сушу в лоскуты порвал, в мир соседний усвистал. Вектор вывел тех людей в настоящий рай зверей. Их, пришельцев, сходу съели, потеряли разум звери. В мире том огонь обрел, воздух, скалы и вода, вместе с ними молния — всюду кров ученый ум нашел. Шли века, сменяя друг друга, шли миры, лобзая друг друга. Вереницы гостевые зачастили мировые. Перли в старь чужими напролом — нынче все свои проторенным путем. В настоящем мы живем — тут нет обмана. Время будущее, право, пусть лежит за пеленой тумана.
— Вирши дешевого кабацкого скомороха с натягом ложатся в канву минувшего, но ворошить прошлое вам отсоветую, а о будущем скажу так — всякие изменения для кого-то апокалиптичны. Прошу клан Гама дать мне в уединении провести здесь медитацию до конца недели, — просьбой завершил Солеан декламацию после беглого осмотра жабьего архива статистики по сердцу горы Мьёбоку.
